Убийство в темноте

Маргарет Этвуд

УБИЙСТВО В ТЕМНОТЕ



                Убийство в темноте

       В эту игру мне довелось сыграть всего дважды. В первый раз это произошло, когда я училась в пятом классе. Дело было в подвале. Подвал находился в большом доме. Дом принадлежал родителям девочки, которую звали Луиза. В подвале стоял бильярдный стол, но никто из нас понятия не имел о бильярде. Еще там было механическое пианино. Через какое-то время нам надоело засовывать внутрь машины перфорированные валики, а потом наблюдать, как клавиши прыгают вверх-вниз сами по себе. Это было похоже на кадры из недавнего триллера, сразу после которых на экране появлялся труп. Я была влюблена в мальчика по имени Билл, который был влюблен в Луизу. Другой мальчик, чье имя я не припоминаю, был влюблен в меня. А уж в кого была влюблена Луиза, --- тайна, покрытая мраком.

       Короче, мы тушили в подвале свет и начинали играть в «Убийство в темноте». Мальчишки получали удовольствие, получив возможность /стр.48/ хватать девчонок сзади за шею. Девчонки получали удовольствие, когда начинали визжать.  Удовольствия эти могли продолжаться бесконечно, если бы не родители Луизы, которым вздумалось вернуться домой и поинтересоваться, чем это мы, собственно, занимаемся.

        Во второй раз я была уже взрослой. Кайф от игры был уже не такой острый, хотя в интеллектуальном смысле она усложнилась.

        Где-то я слышала, как в эту игру, собравшись на даче, играли шесть нормальных игроков и один поэт. Поэт вздумал убить кого-то по-настоящему. Всё бы хорошо, не вмешайся в игру собака, которая своими мозгами не могла определить, где кончается фантазия, а где начинается суровая реальность.  В этой игре важно не заиграться.
       А правила в ней такие: нужно сложить клочки бумаги по числу игроков и положить их в шляпу, вазу или на середину стола. Каждый тянет жребий. Кто вытащит бумажку с крестом, становится детективом. Игрок, которому достается черная метка, --- убийца. Детектив покидает комнату, выключив свет. Остальные бродят в темноте, пока убивец не выберет жертву. Он шепчет ей на ухо «Ты мертва» или просто берет за горло и сжимает, как бы играючи, но вместе с тем вполне решительно. /стр.49/ Жертва, издав крик, падает на пол.  Все, кроме злодея, должны замереть на месте, а убийца, естественно, старается отойти подальше от «трупа». Детектив, сосчитав до десяти, включает свет и возвращается в помещение. Начинается допрос всех игроков, кроме жертвы, которой запрещено отвечать по понятным причинам.  Правду должны говорить все, кроме преступника.

         Метафорически выражаясь, вы тоже можете принять участие в этой игре, в которой убийца --- автор, детектив --- читатель, а жертва --- литературное произведение. Или такой вариант: убийца --- автор, детектив --- литературный критик, а жертвой становится читатель. В этом случае рукопись образует гигантскую мизансцену с декорациями и бутафорией, включая торшер, который поломался, когда о него кто-то спотыкнулся и упал. Позитивный кайф должен перевешивать все прочие ощущения от игры.

        Как бы там ни было, в темноте пребываю именно я. У меня есть планы в отношении вас, я задумала совершить зловещее преступление, мои руки тянутся к вашему горлу, но по ошибке могут схватить вас за ляжку. К вам приближаются звуки моих шагов. В руке моей нож или, скажем, револьвер с жемчужными инкрустациями на ручке. У моих ботинок мягкие подошвы. В полумраке кинематографическим пунктиром движется и мелькает огонек моей сигареты /стр.50/, выхватывая из темноты уличные виды, детали интерьера. Кстати, лично я не курю, но главное не в этом. Когда смолкнет вопль и вашей рукой будет включено освещение, я начну врать напропалую. Таковы правила игры.
               
        И после всего этого вы все еще верите мне?



 


/стр.71/                Хлеб

         Представьте себе кусок хлеба. А можете не представлять, поскольку он и без того лежит на кухонной полке в пластиковом пакете, а рядом находится специальный нож для резки хлеба. Этот старинный хлебный нож вы купили по случаю на распродаже. На деревянной ручке его для пущей ясности вырезано: ХЛЕБ. Вы открываете пакет, стягиваете упаковку с батона и отрезаете себе ароматный кусок. Вы намазываете на него сначала сливочное, а потом арахисовое масло, поливаете медом и складываете ломоть пополам. Вы слизываете с пальцев мед, который вытек из начинки. На хлебную трапезу у вас уходит около минуты. Вы закусили черным хлебом, в холодильнике у вас булка белого хлеба и горбушка ржаного хлеба, купленного на прошлой неделе. Тогда каравай ассоциировался с животиком, плотно набитым едой, а теперь он постепенно черствеет и плесневеет. Время от времени вы сами печете хлеб. Для вас это не просто нагрузка на руки, а что-то вроде релаксации.
                * * *
А теперь представьте себе голод. Представили? Теперь пусть перед вашим мысленным взором предстанет кусок хлеба. Возьмите себе на заметку то, реальное обстоятельство, что хлеб и голод не могут находиться одновременно в одном помещении. Хорошо, а теперь усилием своего воображения перенеситесь в другое жилище. В душной комнате на пол брошена тонкая циновка, а на ней лежите вы. Комната находится в хижине-мазанке. Вас окружают четыре стены из высохшей глины. Ваша младшая сестра лежит тут же. Живот ее раздулся от голода, мухи норовят сесть на веки ее глаз. Отогнав насекомых одной рукой, вы другой рукой берете грязную (но зато влажную!) тряпку, прижимаете ее к губам сестры, вытираете лоб. У вас есть кусок хлеба! Похоже, вы приберегали его несколько дней на самый крайний случай. Вы тоже голодны, но сестра ослабела сильнее вас. До каких пор будет продолжаться эта мука? До тех пор, когда придет кто-то и принесет вам хлеба? Вы колеблетесь: может встать, выйти, поискать что-нибудь съедобное?  Но ведь за порогом мазанки только улицы, кишащие стервятниками, и всепроникающий трупный смрад.

Съесть хлеб самому или поделиться с сестрой? Разделить его пополам? Но ведь вы сильнее сестры, у вас больше шансов выжить. Сколько вам потребуется времени, чтобы ответить на этот вопрос?

                * * *
         
            Представьте себе тюрьму. На допросах вам удалось утаить что-то от тюремного начальства. И от других мучителей. Если вы проговоритесь, тридцать, сорок, сто ваших друзей, ваших товарищей будут схвачены и казнены. Вы упорствуете, надвигается вечер, переходящий в ночь, похожую на то, что было накануне. Палачи предпочитают работать по ночам. Но не о грядущей ночи вы думаете, а о ломте хлеба, который вам предложили тюремщики. Надолго ли можно растянуть эту краюшку? У нее такой свежий аромат и цвет, который напоминает вам о доме, о луче солнца, падающем на коричневые деревянные половицы. Вы вспоминаете желтую корзинку, которая всегда стояла на столе и хранила внутри яблоки и груши. Вы справитесь с голодом, вытерпите любые пытки, но не перенесете разлуку с этой желтой корзинкой. Если бы случилось чудо, если бы можно было прямо сейчас подержать в руках корзинку, вы перенесли бы все испытания, уговариваете вы себя. А то, что вам предлагают враги, это не хлеб жизни, это ловушка, это предложение совершить измену!

                * * *
Жили-были две сестры. У одной было много богатств, но не было детей. У другой, овдовевшей женщины, было пятеро ребятишек, но ни крошки хлеба. И вот вдовица пошла к сестре за краюшкой хлеба.

         --- Мои детишки с голоду помирают, --- сказала она, едва перешагнув порог.

         --- Да мне самой кушать нечего! --- воскликнула богачка и выгнала несчастную вон.
         Вечером пришел домой муж богачки, захотел отрезать себе кусок хлеба, но едва нож проник в каравай, наружу ручьем хлынула алая кровь.

         И всем стало понятно, что сие значит…

         Это я пересказала старинную народную немецкую сказку.


                * * *
        Я делаю руками пасы и над вашим кухонным столом в воздухе зависает свежий каравай. Стол вполне обычный. Фокусник не встраивал в него скрытые ящички. Каравай парит на чайной салфетке синего цвета, причем вы не видите ниток, которыми хлеб пришит к салфетке. Вы проводите рукой поверх каравая --- нет никаких шнуров, привязавших хлеб к потолку! Ощупав воздух под караваем, вы не обнаруживаете никакой невидимой подставки.

 И при этом вы не осмеливаетесь прикоснуться к хлебной плоти. Что вас удерживает? А-а, вы не хотите убедиться, что хлеб вполне материален, или узнать, что это всего лишь галлюцинация, которую я переместила в вашу голову.

        Вы можете видеть этот каравай. Вы можете вдохнуть исходящий от него свежайший и тончайший аромат опары. Хлеб вполне реален и тверд, как, скажем, ваша собственная рука.
        Но можно ли верить в этот хлеб? Можно ли съесть его?

        Самое смешное, что вы не желаете отвечать на эти вопросы. 


    

                Чистый лист

1. Лист ждет, прикидываясь чистым. Что манит к нему? Только ли его чистота? Что кроется за этой гладкостью и белизной, чарующей невинностью? Зрелище снегопада? Вид ледника в горах? Нет, это --- абсолютно безводная, безжизненная пустыня! Но ведь находятся смельчаки, которые дерзают путешествовать в пустынях. Они проверяют пределы своей стойкости. Они бросают вызов сухому свету.

2. Я уже говорила, что этот лист --- белого цвета. Так оно и есть. Лист имеет цвет подвенечного платья, редких морских китов, чаек, ангелов, ледовых просторов, смерти. Утверждают, что подобно солнечному лучу, бумажный лист содержит в себе все краски спектра. Другие полагают, что лист раскален добела, что он способен сжечь дотла ваши зрительные нервы. Есть мнение, что если долго смотреть на чистый лист, то можно ослепнуть.

3. Чистый лист находится вне измерений, он не имеет /стр.77/ ориентиров. У него нет ни верха, ни низа, если не считать ваших собственных условных обозначений. Толщину листа, его вес вы определяете на глазок. Северный полюс листа (равно как и южный) не существуют, пока вы не укажете их. Лист лишен перспектив, звуков, центров, границ. Уже в силу этих факторов вы можете заблудиться и пропасть на его просторах. Разве вы забыли выражение благодарности, мимику радости на лицах тех, кто смог вернуться домой после смертельно опасного путешествия по чистому листу? Шатаясь от слабости, обескровленные путешественники падают на колени, хватают близких или вцепляются в совершенно чужих людей, чтобы срочно передать им те чувства, которые не дано перенести тем, кто ни разу не ощущал абсолютный ужас путешествия по чистому листу.


4. Если вы отважились вступить на чистый лист, прихватите с собой нож, коробок спичек, что-то из плавсредств. Ваи понадобится что-нибудь, за что можно ухватиться в трудную минуту, призма для разложения солнечного луча на компоненты, а еще талисман, который следует повесить на цепочку, а цепочку надеть на шею. Это гарантирует вам возвращение домой. Модель обуви безразлична, а вот руки должны быть пустыми. /стр.78/ Ни при каких обстоятельствах нельзя вступать на чистый лист в перчатках! Подобные решения даются нелегко, но стоит ли говорить, что они просто необходимы. Бывают, конечно, люди, которые вступают на чистый лист нерешительно, неискренне. Кому-то из них прежде улыбалась удача, победа сама падала в руки, но большинство --- чистейшей воды неудачники. Лист кажется им колодцем или прудом, в котором можно увидеть свое улучшенное отражение. Несчастные пытаются перепрыгнуть лист, но падают в его трясину, которая тотчас смыкается беззвучно над их головами. И снова на чистой поверхности не видно ни единой морщинки. Мгновение, и возвращается первоначальная цельность, пустота, стекловатость, заманчивость.

5. Главный вопрос: что кроется за листом? На первый взгляд, у него всего лишь два измерения. Вы поднимаете его, переворачиваете и обнаруживаете, что обратная сторона ничем не отличается от лицевой. Вы разочарованы, открыв эту идентичность. Подождите разочаровываться! Вы смотрели на оборотную сторону, а это неправильно. Под лист вы не заглянули, а ведь это самое главное. По ту сторону листа скрываются все события, о которых вы чаще всего и слыхом не слыхивали. /стр.79/ Лист --- это не гладь озера, а кожа. За нее можно ухватиться, кожа чувствует прикосновение вашей руки. А вы что думали, что это --- неживая вещь, которая просто валяется на столе? Прикоснитесь же к листу, если не боитесь! Пустота и невинность --- это ваши характеристики, а не качества листа. Вы хотите узнать тайну листа, ничто не остановит вас. Вот вы провели по листу пальцем. Это как полосонуть по нему ножом, нанести мучительную рану. Края пореза раздвигаются. Из тонкой раны изливается черная тьма.   







                Немота

         Говорить или молчать? Наболтаешь лишнего, а потом снова задаешь себе этот вопрос. На прилавке --- груда существительных. Покупатели слов берут их двумя пальцами, вертят, щупают, пытаясь определить их свежесть. Не лучше обстоит дело и с глаголами. Покупатели заводят их пружину, пускают по прилавку, наблюдая, как те царапают деревянную поверхность, снова накручивают пружину, пока та не лопается. А вот товар под названием «Весенняя поэма». Куча исковерканных гласных. Нигде не видать нежного зеленого словечка. Снующие туда-сюда муравьи. Масса, кишащая паразитами. Нет, этот товар не для вас! На засиженном мухами рынке не отыщешь место, где можно было бы отмыть литературный язык. Откуда-то уже потягивает тлетворной вонью. В животе у вас бурчит от слишком часто употребляемого блюда. Во рту привкус гнили.

        И зачем вам это нужно? Не лучше ли присесть в сторонке?  Вон хорошее место под навесом. Присядьте на тротуар, прикройте руками рот, заткните уши, закройте глаза. Перед вами на земле чашка, в которую прохожие бросают (или НЕ бросают) милостыню. Люди думают, вы страдаете немотой, они жалеют вас, хотя… Хотя на самом деле вы просто ждете, когда в конце концов придет слово, самое подходящее слово. Сложное слово. Слово, рождающее жизнь, прах, свет.



                Она

прекрасно знает, что делает. Почему бы и нет, а? Она исчезает, когда вы бросаете взгляд на улицу, поворачиваете голову в сторону угла. Если этот трюк срабатывает, зачем она станет отказываться от него. Она появляется то в шортах, демонстрируя загорелые бедра, то с рукавами, похожими на листья капусты, то с телом, которое струится от плеч вниз, подобно жидкости. Она готова к любым превратностям. Шнуровка на горле, на лодыжках, шнуровка облегает грудь или другую часть тела, как диктует мода этого года. Смех до потери пульса или полное молчание. Это намек? На что? На нечто. Вам подсказывают, когда бежать, куда бежать, как закрывать за собой дверь (бесшумно!). Промельк или проблеск, кажется, плоти. Они идут за этим видением по лесу, находят несколько белых валунов, брошенных в чаще. Они сияют в лунном свете. Путеводный указатель к тропе. От точки А к точке Б и далее по алфавиту. Она одаривает всех страстями, тоской душевной, артериальными всплесками. Страдание, куда оно вас заведет? Всё дальше в лес, всё глубже в лунное сиянье. Им кажется, они сейчас выйдут из чащи, а она наконец остановилась и ждет их --- сгусток прохладно-белого цвета.