Рождение

Посвящается Паше из Барнаула

Багряное море в лучах солнца – цвет становится насыщеннее, агрессивнее, но сгущающиеся облака одним махом перечеркивают солнечный луч, и все будто погружается во мрак, хотя до ночи еще далеко. А потом снова налетает ветер, разгоняет свинцовые раздувшиеся от дождевых капель облака, и сквозь синеву пробивается золотой луч, высвечивает белую пену на багровых волнах.

Для кого-то это просто предательская смена погоды, а для Маска Локи - целая плеяда эмоций. Он сидит на большом валуне на берегу, омываемом волнами, и наблюдает за морем, солнцем, облаками. Ему кажется, что море издает совершенно невероятные звуки – это только членам его племени кажется, что море гундосит размеренно и действует на нервы этим своим «вв-ах, вв-а-ах, вв-ах», а Маска Локи различает множество других звуков, вся беда в том, что кроме него никто эти звуки не слышит, и потому сегодня он здесь один. Но и одному хорошо вслушиваться в то, как поет ветер, как вторят ему волны и как хором подпевает лес. А, если бросить горсть камней в воду, то можно услышать негромкий, но отличный от других звук, который вырывается из общей картины, и что-то в этом есть, только непонятно почему так здорово иногда нарушить гармонию, почему так здорово услышать всплеск в мерном рокоте волн. Маска Локи как раз собирался запустить еще одну горсть камней, как его окликнули.

  -  Балбес, ты почему сидишь ваньку валяешь, когда твои братья охотятся?

-  Вы же сами говорили, что я плохой охотник, так зачем я вам нужен?

- Да хотя бы затем, дурья твоя башка, что мы завалили крысозверя и тащить его не хотим. Потащишь его ты.

- Крысозверь большой, я не могу один.

- А кто отлынивал от охоты, когда мы одни бегали по лесу? Теперь иди и тащи крысозверя в деревню.

И так всегда. Маска Локи швырнул камушки в море, но радость от всплеска была секундной – нужно было выполнять дурацкое задание и тащить мерзкого вонючего крысозверя в деревню, а там чего доброго скажут разделать, и тогда уже совсем плохо, потому что, что может быть хуже отделения жесткой, пропитанной кровью шкуры от еще теплого мяса? Убитый этой мыслью Маска Локи вошел в потемневший и посуровевший к вечеру лес в поисках туши крысозверя, и настроение его было похуже туч, сгустившихся над морем.

Но оставим в покое Маска Локи, пусть он хмурит брови, надрывается, преодолевает очередной бесконечный метр, лучше объясним недоуменному читателю, что же происходит и почему кто-то бегает за крысозверем по лесу, когда можно спокойно получить свежий карбонад прямо в тарелку из межкухонного передатчика? Просто племя, в котором родился Маска Локи, обитает на планете под названием Вейстленд, что находится в созвездии Андромеды, всего несколько межзвездных прыжков от Земли. Конечно, раньше планету Вейстленд и увидеть то было нельзя, уж слишком плохая оптика была у наших предков, но теперь совершенно ясно, что она вращается вокруг двойной желто-голубой звезды Гаммы. Так что жизнь на этой планете совершенно отлична от жизни на планете с одной звездой – сутки желтого светила более длинные, 48 часов, а сутки голубого совсем коротенькие  - всего 12  часов, но для обитателей Вейстленда это лишь помеха при охоте, ведь голубая звезда дает рассеянный сумеречный свет, активность на планете понижается, звери прячутся и совершенно невозможно охотиться в этой полутьме, поэтому в течение 12 часов племена жгут костры и ждут, когда на небе загорится желтая звезда.

Странная жизнь, согласитесь... 12 часов, на протяжении которых можно спать, заниматься любовью, говорить, делать из шкур одежду, плести из бисера бусы, а можно пить, пить до начала длинных суток, и тогда не нужно забивать себе голову, куда деть лишние 12 часов.

Так рассуждало племя Маска Локи, обитающее на материке, где климат был в меру жаркий, хотя тропическим его точно назвать было нельзя. Леса славились густой насыщенной зеленью, всякого зверья здесь было хоть отбавляй, но знали на планете и холодное время года, когда падала листва, деревья стояли голые, и приходилось одеваться в шкуры и есть запасы, заготовленные в теплые времена года. Материк не знал снежных заносов, зато славился затяжными холодными дождями, когда подолгу не выходили из пещер, проводили время у костра и слушали истории молодых и старых охотников.

 К тому времени, когда дожди заканчивались, подходили к концу запасы провианта, в том числе в кожаных мешках, наполненных Дурманушкой, оставались лишь жалкие капли, а Хмелинушку уже было не собрать даже на одну понюшку. И племя скучало, грустнело, начинались споры на ровном месте, люди будто не знали отчего приходила злость, но она без сомнения приходила, и лучше всего было держаться в своем углу, чтобы не нарваться на постепенно сатанеющего родича.

Помимо Дурманушки и Хмелинушки у племени был третий наркотик – история о том, что где-то на другом краю Вейстленда живут совсем иные люди, и живут они по-другому, и все у них лучше, и даже 12-ти часовых суток нет. Никто не знал наверняка, лишь изредка в Багровом море вылавливали диковинные резные фигурки, из-за которых и пошли эти разговоры о другом племени и лучшей жизни. Конечно, вейстлендцы верили в своих богов, но как вы можете догадаться, в те времена еще не было пророков, Иисусов и Будд. Как  и любое общество в зачаточном состоянии, вейстлендцы свято верили в мощь желтой и голубой Звезды, в Бога Дождя, Охоты, Удачи и прочих языческих богов. Был, как водится, и верховный Бог – Хавкинд, его боялись, ему поклонялись и приносили жертвы, им запугивали маленьких детей и неверных жен.

Одним словом, планета, как планета, разве что с двумя звездами, люди, как люди, со своей верой в высшие силы, обычной ленью, соперничеством, амбициозностью, жадностью и прочими пороками человечества, которые тогда еще вовсе так не назывались, ведь не была создана еще мораль и человечество жило своей самой естественной жизнью: плодилось, толкалось, пробивалось в вожаки, и гнуло природу под себя, на сколько это было возможно с их-то техническими средствами.

Племя,  в котором родился и дожил до 14-ти лет Маска Локи, обитало на берегу моря, и потому они были не только охотниками, но еще и рыболовами, и даже мореплавателями. Племя Лари первое начало строить плоты и заплывать так далеко, что не было видно кромки земли, потому ларцев считали отважными и побаивались, ведь им было ведомо больше, чем другим. Мужчины этого племени прекрасно знали свой статус на материке, гордились им, и каждый раз подчеркивали его, встречая на своем пути другие племена. Бывали, конечно, и стычки, но ларцы всегда выходили победителями, так уж повелось, поэтому мало кто имел желание сражаться с ними. Позволю себе обратить внимание на немаловажную деталь – в этом племени царил патриархат, и каждая женщина знала свое место в пещере. Считалось особой удачой родиться мальчиком, ведь это было как рождение владыки, у которого заведомо будут рабы и рабыни.

Был ли матриархат вообще на Вейстленде неизвестно, однако, с другой земли приплывали женские фигурки, исполненные с особым изяществом, что вызывало недоумение у мужчин Лари, но только один Маска Локи втайне восхищался подмеченным движением руки, схваченным выражением лица и чарующим взглядом этих неизвестных ему, но каких-то особенных женщин.

Как раз в тот вечер, когда племя готовилось к пиршеству, а Маска Локи тащил домой крысозверя, он думал об одной такой припрятанной им в тайнике в лесу фигурке, и это заметно улучшало его настроение. Тем более, что вечер не сулил ему ничего хорошего  - взрослые упьются Дурманушки, нанюхаются Хмелинушки до бессознательного состояния  и начнут драться как только кто-то что-то скажет не так. Поэтому Маска Локи решил, что притащит добычу к костру и пойдет на берег моря, хотя это и было довольно опасным занятием – вечерело, а во время 48-часовых суток вечер падал внезапно, без предупреждения, и только по закату пламенеющей звезды можно было догадаться, что через пару минут мир погрузится во тьму. Закат проходил в этот самый момент – как обычно желтая звезда вспыхнула красным пламенем и стала падать в море, быстро, будто слеза прокатилась  по лицу дитя, и упала на его ладошку. Тотчас планета погрузилась во мрак, лишь мерцание далеких звезд освещало путь Маска Локи в этом мире и еще более далекий свет костра.

Когда он дошел до своего племени, его встретили недовольные собратья.

-  Ты где шлялся, мать твою? Мы голодны! – это был Аарок, статный, видный охотник, ловко стреляющий и легко отбивающий у слабых все: добычу, женщин, шкуры, камни.

Его боялись все, а Маска Локи глубоко презирал, и Аарок это знал, что было единственным верным спасением Маска Локи от мощного удара. Аарок не бил тех, кто был способен его презирать. Остальные родичи действовали так, как подсказывало поведение Аарока, - если тот не стал бить провинившегося мальчишку, то и они его пощадят, разве что оставят без еды на 12 часов ночи. Даже родная мать покачала головой, мол, разве можно так вести себя, отлынивать от охоты и заставлять племя ждать мяса? Маска Локи был самым неудачным ее сыном среди всех 11, старшему из которых было 26 лет, и у него  - гордость матери- было три жены и четверо детей.

Итак, проблема некоторым образом решилась сама собой – племя не хотело видеть негодника, а виновник позднего ужина не хотел видеть свое племя, и он со спокойной совестью пошел к морю, ориентируясь по звездам, ведь до моря нужно было идти почти двадцать минут, а согласитесь, это не так-то просто в кромешной тьме. Спасал рокот волн, можно было петлять, но все равно продолжать идти на звук, и Маска Локи шел и думал почему же он не такой, как все, почему ему не дается искусство охоты, почему мысль о том, чтобы глотать Дурманушку и становиться таким же мерзким, как его собратья, ему противна? За что ему это? Ведь, куда как проще быть таким, как все и не задумываться над тем, что происходит вокруг, но у него это плохо получалось.

 И вот снова мысль о том, чтобы извлекать звуки из ракушек сладким медом полилась на его изувеченное сердце, и он улыбнулся, предвкушая свое странное ночное занятие.

А происходило это так. Маска Локи держал под большим валуном огромную раковину, которая особенно в ветреную погоду пела так дивно, что невозможно было оторвать от нее уха. Звуки были красивее увертюры сосен, моря и ветра, в них было нечто такое, что обычно природа не дарила, и каждый раз звук был новый, его невозможно было повторить, но Маска Локи пытался. Он собрал на пляже камушки разного калибра и, прослушав очередную мелодию ракушки, начинал выстукивать ее на валуне. Получалось редко, но когда удавалось воспроизвести нечто подобное, мальчик был на вершине счастья, ему казалось, что он становится подобным волшебной ракушке, что он тоже способен нести магию звука в этот мир, и это наполняло его, как растрескавшуюся амфору вдруг заполняет свежая вода. Очарованный ночью, мелодией и собственным творчеством, а ведь это было ни что иное, как творчество, он не замечал ни холода, ни голода – музыка, создаваемая им, отдавалась в его теле, наполняла его пустой желудок, и ему было по-настоящему хорошо, так хорошо, как он не чувствовал себя рядом с сородичами или во время занятий мужскими делами, вроде охоты или драки. Так Маска Локи проводил свои одинокие ночи, хотя можно ли называть их по-настоящему одинокими?

***

Что делает мужчину мужчиной? Сила, ловкость, умение поймать и победить зверя или что-то еще? Возможно, простой стереотип – все мужчины обладают женщинами, а, если не обладают, то они уже не мужчины. Так думали женщины на Вейстленде в племени Лари. И потому даже, если им не нравилось то, что вечерами их супруги приходили к ним в нетрезвом состоянии ума, они продолжали считать, это некой частью мужской натуры. Поэтому для того, чтобы быть мужчиной в этом племени достаточно было пить Дурманушку по вечерам, и в некотором роде ты не выделялся из толпы, но и не становился лидером.

Маска Локи не пил сей столь почитаемый напиток. Почему? Все очень просто: Маска Локи не хотел быть похожим на остальных, ему нравилось быть собой, подростком, который извлекает мелодии из камней. Однако, такая его роль была совершенно не по вкусу окружающим – Маска Локи считали первым врагом среди всех врагов племени, и даже собственная мать была бы рада, чтобы он принимал напиток, лишь бы племя не отторгало его, ведь в те времена остаться одному, да еще на Вейстленде, означало верную смерть. Но события разворачивались совершенно не так, как полагала мать мальчика, и совершенно не так, как думал он сам.

Однажды, в одну из ночей, когда Маска Локи оставался один на берегу, группа мальчишек из его же племени направлялась на берег – на спор, кто первым в темноте найдет дорогу к морю. И надо же было такому случиться, что они сначала услышали диковинные звуки, которые завораживали, остановились, тихо-тихо пошли на звук, и тогда они увидели, как белая ворона племени извлекает эти странные, ранее не слышимые ими постукивания камушков. Молча они окружили Маска Локи, который в тот момент сидел с закрытыми глазами и раскачивался в такт своей мелодии, и так они молчали, пока он не положил камушки и не вздохнул.

- Научи нас, - молвил один из мальчиков, по имени Красс. Самый обыкновенный мальчик, также мечтающий стать смелым мореплавателем, а пока лишь двенадцатилетний мальчик, более увлеченный играми  с товарищами.

Маска Локи резко распахнул глаза, будто на крыло поднялась вспугнутая стая птиц.

- Чего вы хотите от меня?

- Делать то же, что и ты, - четко и ясно сказал Сарак, такой же мальчик, как и все остальные, уже успевший отличиться на охоте, и потому наиболее уважаемый в этой группке.

Маска Локи молчал. Он не мог оценить того, что произошло, вот так за какую-то секунду. Он еще не понял того, что было очевидно: у него появились последователи. Куда ему было понять, ему самому юному мизантропу на Вейстленде? Но желание поделиться своим умением было настолько велико, оно подогрело его, выплавило ранее неведанное тщеславие, а творческие люди тщеславны, ведь они так любят лесть, и Маска Локи ответил.

- Ищите камушки, как у меня.

***

Красс, Сарак и Онто встряхнули жизнь Маска Локи, и, хотя внешне первый музыкант Вейстленда мало изменился – поведение его осталось прежним – все такой же отступник, плюющий на правила общества. Ему бы «стучи-колоти» ночами, да более того теперь племя было в курсе происходящего и оно не сильно одобряло это занятие. Последователи Маска Локи были занесены в черный список, на них косо смотрели, и часто отказывали в разного рода просьбах. Казалось бы, откажитесь вы от своих ночных бдений, от этого совершенно не мужского занятия, но нет – что-то было в «стучи-колоти» притягательное, ведь каждая ночь приносила новый эксперимент, каждая ночь рождала новую мелодию, которую почти невозможно было повторить еще раз, и каждая ночь приносила неудовлетворенность и желание пройти дальше.

Первым изменением, которое принесли мальчики была громкость. Они сказали, что мелодия должна быть громкой, потому что, чем громче, тем явственнее выделяются ее компоненты, их можно вкусить, подобно гурману, провести языком по каждому их них, ощущая их, как можно ощущать кусочки овощного рагу. Но громкость только завела их еще дальше от пещер племени Лари  - его обитатели жаловались на чрезмерный шум по ночам, а позднее Маска Локи проникся хандрой – громкость не решала всего, в ней не было новизны, не было новых элементов в музыке, это была всего лишь громкость, и целых три ночи он не приходил к музыкальному валуну, а лежал с открытыми глазами на лугу и смотрел на далекие мерцающие звезды.

В одну из таких ночей он услышал какую-то удивительную птицу, сначала она кричала что-то, как наш земной павлин, и от этих криков было даже жутковато, а потом, не достигнув желаемого этими криками, птица запела, и трели ее были такие, будто вода журчала в ручейке, обмывала камушки, ласкала камыши, доводя их до того, что они тоже начинали петь свою камышиную песню – вот сколько всего было в простой ночной песне этелия, так называлась эта многоголосая птица, выдающая самые поразительные звуки. Это так поразило Маска Локи, что он тут же решил включить в их музыку птичью песнь, чтобы разнообразить и оживить ее, но только как? Ведь кроме камней мальчики ничего не знали. Этой же ночью Маска Локи бежал к берегу моря, чтобы передать то, что слышал.

Красс, Сарак и Онто сразу поняли, что случилось что-то невообразимое.

-  Я не знаю, как это сделать, но мы это сделаем, - выдохнул он и упал на мокрую гальку.

- Сделаем, что? – спросил самый младший, Онто.

- Мы добавим голоса птиц в наши «стучи-колоти», понимаете? И это будет что-то совершенно особенное, как раньше никогда не было!

- Так это ж просто! – спокойно и гордо отозвался Сарак, охотник. – Мы приманиваем некоторых жирных птиц такими свистульками, которые издают звуки, подобные голосам этих птиц. Всего-то взять камыш, сделать пару дырочек и что-то мы сможем изобрести.

  - Сарак, это именно то, что я хочу! Ты сделаешь?

- А то!

Так к камушкам добавились свистульки и разного рода изобретения из камыша и деревянных пустышек, благодаря которым на Вейстленде появилась первая музыкальная группа, в которой Маска Локи либо играл сам, либо ненадолго становился дирижером, взмахивал руками и каждый понимал, что именно ждет их вдохновитель.

***
Вернемся на несколько шагов назад. Кто такая женщина на Вейстленде? Почти рабыня, судьба которой стать принадлежностью мужчины и родить ему сына. Если не первой женой, то хотя бы второй или третьей или простой наложницей. Таковой зачастую была судьба очень красивых женщин – их желали все, но боялись сделать женами, ведь, как известно красивую жену будут продолжать хотеть другие мужчины, а, следовательно, кому нужны бои, ссоры и даже измены со стороны красавицы. Понятное дело – на Вейстленде еще не было религии в нашем понятии – с храмами, иконами и заповедями, в которых обязательно бы написали «Не возжелай добра ближнего своего и не прелюбодеяй ты с этим добром, в конце концов!», но полагаю, еще успеют написать, ведь человечество там зародилось совсем недавно.

Позиция мужчины понятна. А позиция женщины? В те времена женщина желала иметь лучшее из того, что мог предоставить мужчина, то есть стать его первой женой и хозяйкой остальных жен, если есть определенное умение подавлять ропот негодующих. А хозяйка  в последствие могла бездельничать и наслаждаться трудом подчиненных. Далее главным было родить сына, так как родив дочь, можно было быстренько переместиться на позицию ниже и самой начать подчиняться какой-нибудь бывшей третьей жене, зато матери сына. 

Теперь о главном: мужчина в представлении вейстляндки охотник и завоеватель, по вечерам расслабляющийся в компании веселящих напитков. И на что же скажите пожалуйста, мог рассчитывать Маска Локи, который отлынивал от охоты, не пил и не нюхал? Да, собственно ни на что, кроме самой что ни есть замухрышки, тощей, покрытой прыщами, с сальными волосами, т.е. происходящей из самой бедной семьи, даже не знающей, что за мясо можно выменять у старухи-знахарки немного растения лало, которое делало волосы женщин пушистыми и легкими, как те водоросли, что можно наблюдать, сидя на высоком валуне – они так трепещат там под водой, что порой хочется протянуть руки и помочь им в их вечной мольбе.

К тому времени все одногодки Маска Локи давно уже присматривали себе первых жен. Девчонки в 13 лет бывали строптивы и даже капризны, будто знали, что через год-другой такого они себе позволить не смогут и потому имели  некоторое право покомандовать. Мальчишки делали вид, что подчиняются, мол, пусть себе гуляют пока, и даже завел кто-то моду приносить девчонкам веночки из полевых растений. Пока она его носит, все знали, что девушка уже кому-то частично принадлежит.

Вот и Маска Локи захотел подарить веночек одной девушке – первой красавице в его племени, ведь сердце этого юноши всегда стремилось к прекрасному, и однажды ночью он вместо того, чтобы играть свои мелодии, собирал самые диковинные цветы, забираясь глубоко в чащу, и к утру у него получился букет из лиловых длинных цветов, шлейфом спускающихся своими бутонами к земле, из красновато-багряных пушистых, торчащих шапкой волос во все стороны и белых, таких девственных и удивительно простых своей непритязательной конусообразной формой.

Между цветами Маска Локи пустил длинную лиану, так что цветы не потеряли своей красы, и рано поутру он уже стоял у пещеры той девы по имени Виландия. Обратите внимание – даже в имени ее было особое благородство, в этом сочетании слогов,что не могло не пленить Маска Локи.

Вот она выходит из своей пещеры, вся гибкая, как лесной зверь, сияя в лучах солнца персиковым цветом своей кожи, единственная, кстати сказать, такая светлая девушка в этом селении, остальные были как кофе с молоком, глаза ее, огромные, ясные глаза-заводи вспыхивают при виде красоты венка у ее ног. Вот она присаживается, берет венок в руки, и в этот момент волосы, такие пушистые, как у зверька, вдруг падают и закрывают ее груди, упругие, как какие-то сладкие фрукты. И Маска Локи наслаждается этим зрелищем, и потому так страшно отзывается в его сердце негодование на ее лице, негодование и презрение, сделавшее его омерзительным в тот самый момент, когда даритель вышел из тени.

- Как ты осмелился, ты отщепенец, ты что думаешь, что девушка пойдет с тобой, да? Иди к своим камням, иди к своим несчастным убогим друзьям, и даже не думай, что девушки, подобные мне, хотя бы приблизятся к тебе, а твой венок смешон. Где взял ты эти дурацкие цветы? Все парни носят венки из простых полевых цветов, а это что за извращение? – и Виландия отпихнула венок ногой, а потом аккуратно вытерла  пальчики ног, будто испачкалась не больше не меньше, как дерьмом Такко – противного зверька-подлизы, который прибился к племени, доедал за охотниками после трапезы, а толку с него никакого, кроме того, что за ним нужно было убирать.

- А чем плохо то, что делаю я? – спросил Маска Локи, в отчаяньи глядя на помятые цветы.

-  Ты – не мужчина, ты -  нечто такое чему вообще не следовало рождаться. Ты делаешь то, что никому не нужно. И мне в первую очередь.

- Так тебе не нравятся красивые вещи, звуки, закат и далекий свет звезд, которыи пробивается на небе, когда восходит голубая звезда?

- Мне нравится то, что практично, а от того, что ты перечислил толку нет ни малейшего, особенно от дурацкого света, который никому не виден, разве что тебе.

Маска Локи резким движением схватил свой венок, развернулся и пошел, не разбирая направления. Он шел и шел, а на глаза наворачивались слезы. Настоящие мужчины никогда не плачут, так все говорят, настоящие мужчины охотники, мореплаватели, разве не говорили тебе об этом? Так чего же ты хочешь теперь, когда самая красивая девушка племени плюет тебе в морду, скажи, клоун этого племени, Маска Локи, чего ты ждал? А теперь ты идешь с этим дурацким венком, да на хрен он нужен! И в сердцах он швырнул венок на землю, растоптал цветы, и, когда смешались лиловый, красновато-багряный и белые цвета, то сел рядом и заревел со всей скопившейся в нем злостью, которая ждала своего выхода.

Теперь, когда он захотел получить ее, нужно было отказаться от себя, а вот стоила ли она того, это уже был другой вопрос, но об этом Маска Локи не думал, он решил доказать ей, что он тоже кое-чего стоит.

Этим вечером племя, как обычно, устраивало трапезу, принимало в гости племя Калли, в общем, ожидалась серьезная вечеринка. К тому же в племени Лари не хватало девушек, их планировалось сосватать в племени Калли. Каково же было удивление всех, когда после вкушения жареного мяса и фруктов, обычно тихий Маска Локи рявкнул.

- Налейте Дурманушки.

Все переглянулись, Красс, Сарак  и Онто уставились в каком-то ужасе на своего учителя, но тот шел напролом. Виландия, сидящая поодаль, слегка приподняла брови – всем в племени было известно, что не употребление Дурманушки было отличительной чертой этого мальчишки. Все умолкли, Аарок усмехнулся, потянулся к кожаному мешку и плеснул в деревянную миску хорошую порцию зеленого змия. Маска Локи, не морщась, осушил чашу, покраснел от желания раскашляться, но сдержал подходящий к горлу приступ и молча указал на свою чашу, чтобы ее наполнили еще раз. Выпил. Племя с большим интересом наблюдало за ним, ожидая логичной реакции – хмеля, который должен был ударить в голову, блевотины и в конечном итоге храпа под первым кустом. И они дождались.

Выпив третью чашу, Маска Локи встал на некрепкие ноги и направился к Виландии.Девушка не успела ничего понять, как он сжал ее руку до посинения, встряхнул и зарычал.

- Теперь я тебе больше нравлюсь, да?

Красавица завыла, стала отбиваться, но хватка Маска Локи была железной, алкоголь только добавил ему сил, и он прижал к себе отбивающуюся Виландию, повторяя: «Так надо, так? Такой я как все, да? Ты хочешь, чтобы я был, как они, так ты хочешь?»

- Во-дает, давай Маска Локи, давай, бери ее! – закричал захмелевший Фонто, старший в этом племени.

- Что это за пацан? – спросил вождь племени Калли.

- Один сумасброд, не хочет быть как все, стучит всю ночь камнями, спать не дает, да еще и молодежь развращает.

- Сейчас он не похож на такого.
  -Так и хорошо. Может одумался, наконец... – с одобрительной улыбкой сказал Фонто, но в этот момент влияние Дурманушки сделало свое дело, и Маска Локи ослабил хватку. Виландия вывернулась и убежала, и могу вас заверить, что этот случай положил начало в изменение психологии женщин Вейстленда, но история у нас не об этом.

***

С той поры жизнь Маска Локи опять начала меняться. Он стал еще более угрюмым, мог не ответить на приветствие и пройти мимо человека, даже не повернувшись. Он, возможно, стал тем самым человеком, кто первым во всех бедах обвинил женщин, а может быть это был кто-то еще, но женщины не любили Маска Локи, и даже боялись, потому что в пьяном виде он просто зверел, и объект его внимания мог запросто схлопотать хороший подзатыльник и это в лучшем случае.

А Маска Локи всего лишь хотел доказать Виландии, что он ничем не хуже остальных, а как он мог это сделать, нестав немного похожим на своих сородичей? Каждый вечер у костра приносил новый отказ, новый презрительный взгляд красавицы, и тогда Маска Локи звал своих друзей, чтобы сыграть что-то особенное на камнях и свистульках. Красс, Сарак  и Онто не любили, когда он перебирал, потому что в такие минуты он становился не в меру требователен,  хотел добиться чистоты звука, понимал, что с их средствами это невозможно и зверел.

Злость вызывала также невозможность повторить мелодию с точностью до ноты, ведь они не знали нотной грамоты,  и тогда Маска Локи бросал своих друзей, проливал слезы и шел в пещеру, где у него хранилась краска. Там, в пещере, где охотники пытались зафиксировать удачную охоту, Маска Локи рисовал какие-то странные рисунки, понятные только ему. Его маленькие соратники не понимали, как звук можно нарисовать на стене, и потому Маска Локи перестал водить их в пещеру, решив дождаться совершенства техники, чтобы и они смогли увидеть то, что видел он. И там же, в той пещере, его порой настигало отчаяние.

Он смертен, все смертны, а кто после него придет на этот берег, кто будет создавать звуки, если никому больше это не нужно? Неужели ЭТО, а оно пока не имело определенного названия, исчезнет вместе с ним? И тогда он упирался руками в свои рисунки, будто хотел ощутить их, раскачивался и плакал, плакал так, как мог плакать, когда никто этого не видел.

В одну из таких ночей случилось то, что изменило жизнь на Вейстленде на 180 градусов. Сначала был всполох на сумеречном мрачном небе. Яркий, будто падала звезда, но звезды не падают так низко, и все знали об этом. Потом красная полоса скользнула по небу и опустилась на море, будто лисичка пробежала, помахав своим хвостом. А потом на море загорелся костер, самый настоящий костер – так не бывает, об этом знали все мореплаватели из племени Лари, и потому сердце каждого, видевшего это, глухо забилось, резкими толчками пуская кровь по телу, ведь, по сути, произошло чудо.

Маска Локи одним из немногих выбежал из своей пещеры, смело вошел в воду и, не раздумывая, поплыл навстречу костру. А пламя менялось на глазах – от ярко- оранжевого оно стало желто-голубым, как их светила, а потом и вовсе перестало быть пламенем, а приняло форму сферы, серябряной сферы, которую мягко катил прибой навстречу жителям Вейстленда. Маска Локи успел коснуться сферы, когда она проплывала мимо него – она была горячей, но какой еще может быть костер на воде? Он плыл за ней, и провел не меньше часа в воде, пока удивительная сфера не причалила к его берегу.

Племя Лари с тихой завистью созерцало, как герой выходит из воды, но потом на их лицах отобразился настоящий ужас. Это видел и Маска Локи, и он оглянулся, чтобы увидеть, как из сферы один за другим спускаются странные, непохожие ни на что существа, и несут в руках палки, которые извергают огонь, валящий насмерть его соплеменников.

***

Не думайте, что пришельцы были такие уж злые – они ожидали не слишком теплой встречи и оборонялись заранее. Но какое это все имело значение для павших от собственного любопытства жителей?

Чем ближе приближались двуногие в скафандрах и шлемах, тем дальше отступали соплеменники Маска Локи. Он один застыл в воде, оставленный совершенно без внимания. Его поразил священный ужас перед Богами, сошедшими на Вейстленд, страх и одновременно благоговение, ибо ничего прекраснее сферы он не видел, но оказалось, что в этом изумительном аппарате было кое-что еще, и встреча Маска Локи и Богов была более чем судьбоносной.

Один из охранников, стоящий у самой сферы, явно скучал. Он прислонился к кораблю, скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как его товарищи выходят на берег и загоняют перепуганных вейстлендцев в тугое кольцо. Потом он протянул руку и нажал на что-то. В этот момент мир для Маска Локи перевернулся. Сфера издала звуки, волшебные, ни на что не похожие, звуки, которые он ни за что не смог бы извлечь из своих камней и свистулек, эта мелодия неслась высоко в небо, парила там, легкая и приятная, растворялась в предрассветных оранжевых облаках. Потом она вдруг стала донельзя серьезной, даже немного пафосной, было в ней что-то нравоучительное, но еще чуть-чуть и опять в ней появилась былая легковесность, так похожая на походку Виландии.

Маска Локи не мог перенести всего этого, он сделал шаг по направлению к кораблю, охранник наставил на него палку, но Маска Локи упал и без выстрела – он просто потерял сознание.

Когда он очнулся, и мир качался и плыл перед его затуманенным взором, он решил, что все это лишь действие Дурманушки, но над ним склонялись рожи -  страшные, невиданные раньше серые, размытые, покрытые бородавками рожи тех, кто сумел создать эти невиданные звуки.

- Ты почему не убежал? – спросил один из них.

- Я услышал... услышал ... звуки... Я  не слышал ничего прекраснее.

- Он понимает нас. Переводчик работает, - этой ничего не значещей фразой пришельцы обменялись между собой и повернулись к Маска Локи. – То, что ты слышал называется Музыка. Мы играли одного межгаллактического композитора, он пишет настоящую классику. Правда, это тебе мало о чем говорит, туземец. А теперь скажи нам, что есть хорошего на этой планете? Есть у вас золото? Драгоценности? Сейчас в цене бриллиянты, но мы не видели украшений у женщин.

- Где Виландия? – заволновался Маска Локи.

- С твоими соплеменниками все в полном порядке. Мои друзья беседуют с ними. Если они окажут нам содействие, то ты еще не раз услышишь музыку, понимаешь?

- О, да, да... Вы ведь Боги...

- А мы Боги? Ах, да, конечно, мы Боги, Боги. А теперь смотри, - и Бог протянул Маска Локи что-то сверкающее, похожее на обычный камушек, но гораздо красивее.  – Видел такое? Здесь в пещерах, в земле, в ручьях?

- Я знаю, что есть иные люди. Они лучше наших людей. Красивее. У них, наверное, есть. Они не пьют Дурманушку, я точно знаю.

-  Позволь-ка, а что такое Дурманушка?

- Напиток такой. От него дуреешь, если много выпить, становишься сам не свой. Плохой напиток, но все его пьют. И я тоже, чтобы девушки думали, что я такой же как все.

- Какие глупые люди! – воскликнул Бог. -  Они еще не дошли до SD -34. Подожди, мальчик, вот только твои друзья попробуют SD -34 и все у них будет хорошо. А теперь можешь идти. Ты сказал нам все, так что... можешь быть свободен.

- А-а... музыка? Можно, можно еше?

- Потом, потом, успеешь. Приходи, как стемнеет к кораблю, мы тебе что-нибудь поставим, а пока нам работать надо.

И они ушли, оставив ошарашенного Маска Локи с одной только мыслью – это называется музыка, и у них она есть. И более того – он еще услышит ее.

***

Боги перестали убивать людей. Боги сошли с неба, и были среди людей. И люди могли касаться их морд, покрытых бородавками, и им за это ничего не было. Более того, Боги предложили людям новый способ расслабления, и имя ему SD-34.  Люди не понимали, как можно было дать такое краткое и некрасивое название этой удивительной белой пилюльке, которую требовалось проглотить и тут же отправиться в путешествие по самым необычным мирам. Тело в этот момент отдыхало, расслаблялось, а мозг рождал такие картины, что потом нельзя было не обменяться впечатлениями об увиденном там, в пустоши из Снов – так между собой люди окрестили удивительную SD-34.

В свою очередь Боги объяснили, что количество пилюль ограниченно, всем может не хватить, вскоре давать будут только тем, кто отличится и принесет Богам сверкающие камушки, какую-то черную вонючую жидкость, а также разыщет, где находится смердящий серый газ. Одним словом, вейстлендцы бросились на поиски требуемого, и теперь вместо охоты и ведения хозяйства, экспедиции из  исхудавшего племени Лари целыми днями пропадали в лесах, да в горах, в поисках всего того, что так необходимо Богам. Даже обычно пассивные женщины стали гоняться за пустошью из Снов – они бросали детей на милость природе и шли вместе с мужчинами на поиски.

Как вы можете догадаться, в том, что это стало правилом их жизни, должно найтись исключение, чтобы лишний раз подтвердить правило. И этим исключением был Маска Локи и его соратники, которые шли за своим учителем везде, а в данном случае целью Маска Локи был корабль, на котором помимо всяческих удивительных вещиц, нестоящих его внимания, была музыка. За неделю пребывания Богов, а вы помните, что неделя на Вейстленде длиннее земной, ведь одни сутки там 48 часов, а другие 12,так вот за эту неделю Маска Локи успел вкусить самую разнообразную музыку, и порой ему казалось, что его мозг не в состоянии выдержать того, что вдруг обрушилось на него самой настоящей лавиной.

Он прошел фольклорные мелодии, классические, рок, хард-рок, психоделический рок и даже металл, и все вышеперечисленное было хорошо по-своему, хотя бы потому что сам Маска Локи не мог произвести нечто подобное. Его маленькие друзья были всегда рядом, но они были еще слишком малы, чтобы осознать какой подарок преподнесла им судьба, и потому они просто слушали и запоминали.

Так шло время, летели неделя за неделей, племя Лари вымирало на глазах. Истощенные приемом наркотиков, голодом и изнурительными походами, люди не выдерживали и падали там, где стояли. Мертвых уже не хоронили – на это не было сил. Но они продолжали желать погрузиться в пустошь из Снов, они хотели видений и галлюцинаций, хотели чувствовать себя счастливыми в том, ином мире, и вновь и вновь они приходили за новой пилюлей, и только здоровый вид Маска Локи и его соратников вызывал в них раздражение.

Конечно же, происходящее не могло остаться незамеченным, оно не могло укрыться в тени раскидистого дерева просто потому что было так мало, а дерево так огромно. Однажды Маска Локи столкнулся с тем, что некогда было Виландией. Она стала живым скелетом -  в ней не было мяса, одни лишь кости и сморщившаяся тонкая, как папирус, кожа. Ее волосы поблекли, свалялись и стали похожи на паклю. Но все же она узнала своего неудавшегося кавалера.

- Ты выглядишь сытым и здоровым, Маска Локи.

- Ты голодна? Хочешь, я добуду для тебя плодов, которыми питаюсь? Или рыбу? Я научился  бить рыбу острогой, хочешь?

- А-а, иди ты со своей рыбой! Мне не это нужно. И то, что нужно мне – ты не можешь дать.

- Эти беленькие штучки, после которых все валяются, где попало и бредят? Это ты ищешь?

- Да, а что у тебя есть?

- Мне не дают, потому что я прихожу слушать музыку. Еще им нравится, что я могу им рассказать о Вейстленде – они часто спрашивают меня, где, что находится, и я рассказываю им. Но зачем тебе эти пилюли, от которых ты умираешь? Разве ты не знаешь, что Боги не всегда будут здесь? Они улетят однажды, что тогда ты будешь делать?

- А ты? Разве тебе не нужна их, как ты ее называешь, музыка? Разве не это тебя держит рядом с ними? – она задыхалась, сил ей не хватало. Они стояли у кромки воды, и Маска Локи боялся, что вот-вот она упадет в набегающую волну и захлебнется. Но в этот момент показались Боги с очередной раздачей пилюль, и Виландия стала  первой, кто получил ее.

В тот день Маска Локи не пошел на корабль, превознемогая в себе огромное желание сделать это – он и его друзья целых 12 часов говорили о том, как создать инструменты и эксперементировали с сухим и полым деревом – оно издавало необычные звуки при прикосновении к нему.

***

Да, вы правы, могло случиться и так, что племя Лари вымерло бы, за исключением четверых парней, а следовательно, созданная ими музыка канула бы в небытие вместе с ними рано или поздно. Но по племени пошел слух, что Боги вскоре оставят их и улетят искать Иную Землю. Племя всполошилось – никто не хотел терять только что приобретенного, а тут подобное может случиться в любой момент. И среди старейшин племени было решено отправить к Богам посланца, который попросит у них рецепт знаменитых пилюль, а кому быть послом, как не самому близкому к Богам человеку, т.е. Маска Локи.

Странная штука, вы не находите? Гонимый и презираемый племенем человек должен был стать посланцем, осуществить мечту, воплотить в жизнь единственное желание Ларцев – просто потому что он стал так близок к Богам. Он не был просителем, вот в чем штука – он приходил и уходил, когда захочется, мог не прийти вовсе. Его не интересовали пилюли – лишь эти удивительные звуки. Но он показал себя гордым и независимым, таким каких больше в племени Лари, как оказалось, не было.

Было свежее утро 48-ми часовых суток. Слабо светила желтая звезда, где-то в лесу были слышны трели птиц. На берегу Багрового моря лишь волны ласкали гальку, шурша и шумно вздыхая. Серебряная сфера покачивалась на воде – ее обитатели вероятнее всего еще спали. Маска Локи вошел в воду и поплыл к НИМ. Чувствовал ли он сожаление? Вероятно. Он знал, что с их отьездом потеряет много, слишком много, но в то же время он успел кое-что приобрести, и его великолепная музыкальная память получше любого компьютера сохранила те произведения, которые ему удалось послушать. Но было в его спокойствии еще кое-что, о чем не догадывались, объятые ужасом жители племени Лари.

Сфера нехотя расползлась, открывая круглую дыру, и Маска Локи ловко запрыгнул внутрь. Сонные Боги распивали свой горький бодрящий напиток и прищуренно смотрели на гонца.

- Так это правда, что вы уезжаете? – спросил Маска Локи.

- Правда. Сегодня старт. Мы летим осмотреть эту вашу иную Землю, о которой наслышаны от тебя и от наших собратьев, работающих по соседству. Это так беспокоит тебя?

- Нет, я не особенно переживаю. Переживают мои соплеменники, и они даже попросили меня сделать кое-что для них, но делать я этого не буду, потому что не хочу им смерти. Пусть живут как умеют. Я пришел просить для себя.

- Вот как? А ты эгоист, Маска Локи, самый настоящий эгоист, - расхохотался один из Богов.

- Я хочу, чтобы вы взяли меня на иную Землю. Я этого не просто так хочу  - я знаю, что там, на Иной Земле, живет женщина, которая играет на некоем музыкальном инструменте. А это значит, что у них есть музыка. Я не знаю, где ее искать, но она точно с Иной Земли. Вот, посмотрите. – И Маска Локи протянул ему крошечную резную фигурку женщины, играющей на мандолине. – Она приплыла по морю пару лет назад. Я тогда не знал, что она делает, а теперь понял, что она играет музыку – вы только посмотрите на ее лицо, такое лицо может быть только у того, кто вкушает мелодию. Я хочу эту женщину. Она поймет меня, и я женюсь на ней.

  - Во дает, парень! А обратно ты думаешь мы тоже тебя повезем? Это билет в один конец. После посещения Иной Земли мы улетаем, и кто его знает сколько сотен лет пройдет пока мы вернемся. Тебя уже не будет, это точно. Так что решай – Родина или Новая Жизнь! И какая-то неизвестная баба.. Хм.

  - Я уже решил. Могу я подать знак моим ученикам, чтобы они знали, что делать?

-  Пожалуйста. А что они будут делать?

- Они будут учиться читать мои записи на стенах в пещере, чтобы играть мою музыку, будут создавать новые мелодии и учить других этому.

Боги открыли проход,  и Маска Локи появился в нем. Вот, что предстало его глазам. Красс, Сарак и Онто наигрывали мелодию на камнях и свистульках, а племя Лари поделилось на тех, кто стоял и слушал, и тех, кто стоял и ждал возвращения Маска Локи. И тогда Маска Локи вытащил из-за пазухи красивый, отполированный камушек, один из его первых камней, и лихо пустил его по воде. Камушек запрыгал по волнам, и ученики устремили взгляды вслед за камнем, но музыку не приостановили даже ради того, чтобы выловить такой трофей.

- Я могу гордиться ими, - прошептал Маска Локи, возвращаясь на корабль пришельцев.

***

Не будем углубляться в подробности полета, и того, что испытал Маска Локи в тот момент, когда сфера дернулась, рванулась, и перед его взором с жуткой скоростью замелькали облака, потом на корабль кинулась звезда, потом они чуть не врезались в желтое Светило, а потом резко упали вниз и затормозили точно над поверхностью Красной пустыни, о которой Маска Локи слышал давно, от самого старого члена их племени.

Говорили, что за морем лежит Красная пустыня, которая и является дорогой на Иную Землю, и лишь тот, кто осмелится пересечь ее, достигнет Иной Земли. Руки и ноги Маска Локи дрожали, коленки подгибались, когда он выходил на палящий зной. Богам было все равно – они одели свои скафандры и спокойно разгуливали по пустыне. Они подбирали камушки, рассматривали их, кивали головами и кажется, были довольны. Потом один из них вспомнил о страдающем от палящего зноя Маска Локи и обратился к нему.
 
-Эй, ты, мы дальше не полетим. Мы остаемся здесь, кажется мы нашли то, что искали. А ты можешь идти искать то зачем прилетел.

И они повернулись к нему спиной и стали перебирать свои камушки. Маска Локи пнул эти камушки, и они разлетелись, подняв пыль и порезав ему ногу. Теперь он был по-настоящему один. Если раньше он был один, потому что стоял спиной к людям, то теперь рядом с ним не было ни одной человеческой души, и случилось то, чего он не ожидал от себя – на него холодной волной накатило отчаяние, и он исторг жуткий крик, разрезавший зной на две части – на ту, что была Красной пустыней, и ту, что стала миром Маска Локи на этот миг. Он не знал куда идет, не знал, что ждет его впереди, кроме безвременной смерти.

 Надежда найти Ее была тем, что подпитывала его пока он брел по острым камням, чувствуя как зной отбирает его силы ежесекундно. И все-таки он оставался самим собой, наш Маска Локи смотрел на красные барханы, на блеск камушков, валяющихся у него под ногами, на длинную тень, бредущую за ним, и все это затрагивало так свойственное ему чувство прекрасного. И даже, когда язык его присох к гортани, когда он уже не шел, а полз, сверкание камней все равно было так необычайно прекрасно, что это утешало его в его жажде. А потом вдруг упала ночь, бархатная, южная ночь, опрокинулись звезды, и Маска Локи задохнулся от неожиданной красы – он никогда не видел звезд так близко, казалось, протяни руку и прикоснешься к далеким звездам, таким далеким и таким близким одновременно. Он изучал созвездия, названия которых не знал, и ему хотелось умереть именно сейчас, чтобы слиться с этим небом, чтобы стать частью его и мерцать звездою на небосводе вечно.

А потом пришло утро, свежее, песок еще был холодным, он охлаждался за ночь, и Маска Локи понял, что жив, и более того он был живее всех живых, потому что в десяти метрах от него качались деревья, а значит где-то рядом была вода. Обесточенный он доплелся до изящных стволов, листья которых касались земли, и ласкали ее, и казалось, что пианист играет на черно-белых клавишах – таким необычным был этот звук шумящей листвы, и так нежно ласкала красный песок  листва. А рядом журчал ручеек с красноватой водой, но зато какой свежей и вкусной. И Маска Локи пил и слушал, как журчит ручей, как шелестит листва, как шумит ветер... Все вместе это родило в его голове потрясающую мелодию – он знал, что никогда ее не забудет и сыграет.. однажды. Сыграет для своей возлюбленной, ведь это был гимн жизни, которую ему подарили во второй раз.

***

Там они его и нашли. Он сидел около ручья  и думал о чем-то своем. Они спросили на своем языке, кто он такой, и все ли с ним в порядке, ведь пустыня не милосердна, но он только улыбнулся и показал им фигурку женщины, играющей на мандолине. И тогда они обрадовались и повели его к себе. Они жили в высоких домах, в центре которых был очаг, и на них были одеты красивые вещи,  и даже язык их был певуч. Они взяли у него фигурку и ушли. А он рассматривал диковинные вещи из дерева и глины, и некоторые из этих предметов имели звучание. Когда они вернулись, они застали его, наигрывающем странную мелодию на гуслях. Они стояли и слушали прежде чем сказать ему, что той женщины уже давно здесь нет, что она ушла в поисках такого же как она  - человека, любящего музыку всем своим сердцем, но навряд ли он понял их, он продолжал улыбаться и играть свою мелодию.

И тогда вечером они собрались у костра и попросили его сыграть эту мелодию еще раз. И шаман сказал.

- Эту мелодию принес чудом спасшийся человек – она значит для него много, возможно она спасла ему жизнь, возможно, он напевал ее, когда шел по пустыне. Если она спасла жизнь кому-то, она принесет счастье и нам. Отныне впредь во всех торжественных случаях мы будем играть ее и вспоминать, как когда-то она подарила жизнь этому удивительному незнакомцу.

Так на Вейстленде родился первый гимн. И имя Маска Локи долго еще передавалось из поколения и в поколение.

понедельник, 20 июля 2009 г.