Откровения экстрасенса. Глава 3

Вопреки предупреждению


Проснулась я от лёгкого прикосновения к плечу тёплых пальцев мужа.  Стас всегда будит меня очень осторожно, как будят ребёнка, чтобы ненароком не испугать. Муж всегда нежен со мной. Прошло немало лет, а он всё такой же деликатный и внимательный каким был в первый день нашего знакомства.
 - Вставай, соня, а то мы весь торт уничтожим, и потом тебе придётся возиться с тремя обожравшимися личностями.
 - Фу, как грубо! Который час? Ещё будильник не звонил. И вообще, если ты каждое утро берёшь на себя обязанности будильника, тогда за какой надобностью завожу его каждый вечер? Я проделываю это уже энное количество лет и ещё ни разу не удостоилась счастья услышать его голос, то есть звук, то есть трель.
 - То есть звонок, - помог закончить перечисление Стас. - Ты не сердись, просто мне доставляет удовольствие каждодневная побудка такой сони, как ты. Ты утром особенно хороша, - не моргнув глазом, польстил муж.
- А по вечерам?
 - А по вечерам просто восхитительна!
Ну как на него после этого сердиться. Мы со Стасом вместе уже двадцать шесть лет. Нашему сыну Кириллу двадцать четыре года, а дочери Анне двадцать. Они оба учатся в университете: Кирюша на медицинском факультете, а Аннушка на факультете журналистики. У них своя жизнь и своё собственное суждение обо всём на свете. Мы старались воспитывать детей так, чтобы они выросли самостоятельными людьми. Иногда думаю, что немножко перестарались, потому, что за последние два года дети стали редко обращаться к нам за советом, но я успокаиваю себя тем, что они уже взрослые и в своих проблемах могут разобраться сами.  Дети доверяют друг другу и очень дружны. Нет, они по-прежнему любят нас (хочется надеяться!), относятся к нам с той же теплотой и заботой, но теперь они всё чаще советуются друг с другом. Сначала это меня обижало, а потом я посмотрела на этот факт с позитивной стороны, и мне стало радостно и спокойно за их будущее. В сущности, нам со Стасом удалось сделать то, о чём мечтают множество любящих родителей: мы вырастили не просто сына и дочь и не просто брата и сестру. Мы воспитали двух единомышленников, а главное, родных людей не только по крови. Когда придёт наше время покинуть этот суетный мир, нашим детям будет легче перенести утрату, потому что они поддержат друг друга в ту трагическую минуту. Надеюсь, что та минута наступит не скоро (хотя всё в руках Божьих). Очень уж хочется увидеть будущих внуков! Ну, ладно, не надо о грустном.
Выходя из квартиры, столкнулась с Жанной Лындиной, которая едва буркнув приветствие, поспешно отвернула лицо. Напрасно. Я успела заметить внушительный кровоподтёк под глазом, старательно замазанный тональным кремом и от этого ещё более бросающийся в глаза. Никогда не понимала таких женщин. Как можно терпеть насилие, побои, оскорбления и оставаться под одной крышей с такими придурками и алкашами, как её муженёк? Вот урод! Может быть я чего-то не понимаю? Возможно, она мазохистка и ей нравится, когда ей причиняют боль. Бьёт, значит, любит. Чушь какая!
Возможно, женщины боятся одиночества и поэтому позволяют колошматить себя по чём зря. Ничего, что живут с подонками, зато замужем.
Ради детей? Да бросьте! Что хорошего увидят дети от такого папочки? Не думаю, что им на пользу пойдут наглядные примеры «воспитания» их матери. Правда детей у этой пары не было. Может быть к счастью?
Нет, ну, если бы Жанна была страшненькой или гулёной, а то ведь миловидная скромная женщина. Ладно, пусть живёт как ей нравится. Не моё это дело.
Всю дорогу от дома до работы перед моими глазами прокручивалась кинолента событий двадцатишестилетней давности, тот день, когда мы познакомились со Стасом. Это уже потом, когда мы стали жить вместе, я поняла, что наша встреча была не случайной, что она была предопределена свыше.
Я жила тогда в легендарном городе Севастополе «у самого синего моря» и училась в институте. Родители мои, по тем временам, были людьми далеко не бедными. Вопреки моему желанию пожить в общежитии и хлебнуть по полной все прелести студенческой жизни, они сняли для меня очень уютную комнату в частном доме в одном из районов города, называемом Бартеньевка.
Я жила в доме известной в народе целительницы Ульяны Кондратьевны. Естественно, в те годы нетрадиционные методы лечения, как и целители не только осуждались общественностью и советской властью, но и преследовались законом (это официально, конечно). Сама же власть, не брезговала обращаться к таким людям. Я согласна с тем, что шарлатаны в то время встречались, и бороться с ними было нужно, но согласитесь, что их было гораздо меньше, чем в наши дни.
К хозяйке моей комнаты, впоследствии ставшей мне близким человеком, клеймо шарлатанки никоим образом не подходило. Мне удалось быть свидетельницей многочисленных исцелений с помощью рук и молитв, которых бабуля знала множество.  В моей памяти остались воспоминания избавлений детей от грыж (предвкушаю ироничную улыбку медиков), от сглаза и от много чего ещё. Были случаи, когда официальная медицина была бессильна, а бабушка поводит руками по больному месту, прочтёт молитву и глядишь, а ребёнок перестал корчиться, заулыбался. Больше всего меня удивляло, что бабуля, живущая на нищенскую пенсию и на деньги, поступавшие от моих родителей за жильё, не устанавливала никакой таксы за свой труд. Как-то я спросила её об этом, на что услышала, что требовать деньги за помощь грех и что она это делать не будет (Господь накажет!). Другое дело, если люди сами от чистого сердца что-то дадут и неважно, будут ли это деньги или продукты. Я спросила: «Бывает ли так, что не дают ничего?» «Бывает и такое, - ответила бабушка, - когда рублик положат или конфетку, а когда ничего, просто за спасибо. Я не гневаюсь, вот только если ничего не дадут, то болею».
Мне посчастливилось познакомиться с ещё двумя замечательными женщинами бабушкой Лушей и тётей Наташей (царствие им небесное и бабуле в том числе!) с той же Бартеньевки. Все три женщины сыграли в моей жизни определённую судьбой (моей или их?) роль. Но не буду забегать вперёд, а, как советовал Стас, попробую разложить всё по полочкам, то есть вспомнить всё, что когда-то происходило со мной и уловить тот момент, когда я открыла дверь в непознанный мир. Почему не начать прямо сейчас? Немного свободного времени ещё есть. Начну, пожалуй, с детства.
Мне очень повезло с моими дорогими родителями. Сейчас, много лет спустя после их ухода в тонкий мир, даже в мыслях иначе как мамочка и папочка их не называю. Какое счастливое детство было у меня, благодаря им!
Я помню себя с двух лет. На мне длинное до пола байковое платье, заботливо сшитое моей мамочкой. Кстати, она превосходно шила и многие вещи, которые были на мне в подростковом и более старшем возрасте были созданы её умелыми руками.
В советское время красивые вещи были дефицитом и многие женщины, у которых был талант, шили по выкройкам из модного в то время журнала «Бурда».  Помню, как в своём длинном платье свободно проходила под круглым, накрытым тяжёлой скатертью с кистями столом в гостиной, а иногда просто пряталась под ним. Меня искали бабушка и дедушка, родители папы.  Это был тысяча девятьсот шестьдесят второй, а в те годы женщины не сидели в декретных отпусках по три года, и если не было помощи от родственников, то отдавали детей в ясли чуть ли ни с пелёнок. Мои родители и слышать не хотели о том, чтобы отдать меня, единственного позднего ребёнка (когда я родилась, маме было 42 года, папе 47 лет) в это учреждение. Папа вызвал своих родителей из Прибалтики и передал меня на воспитание в их заботливые и надёжные руки. Маминых родителей к тому времени уже не было в этом мире, а родители папы вырастили четверых сыновей, из которых папа был старшим. Можно представить, как они ждали рождения наследника или наследницы старшего сына, и с какой радостью нянчили меня! Папа также был несказанно счастлив моему появлению на свет и от радости принёс для меня в роддом целый килограмм самых дорогих и очень дефицитных в то время шоколадных конфет! Надо заметить, что мой вес при рождении составлял пять килограммов двести граммов и моей мамочке, при её росте метр пятьдесят пять и хрупкой комплекции пришлось промучиться почти двое суток.
Так вот, какое-то время дедушка и бабушка нянчили меня, но вскоре затосковали по Родине. Вот тогда и состоялась робкая попытка определить меня в ясли, которая с треском провалилась. Причина была самая банальная: я категорически не соглашалась садиться на казённый горшок! Поводив меня ещё некоторое время в ясли, и потаскав туда – сюда мой персональный туалет, родители отказались от этого неудачного эксперимента. В результате бабушке и дедушке пришлось задержаться у нас ещё на пару лет, а когда они всё же уехали, как они говорили «умирать на Родину» (хотя благополучно прожили ещё 11 лет), мои родители стали брать меня с собой на работу. Благо, что оба работали в одной организации.
За год до школы меня всё же отправили в детский сад, но детский сад – это не ясли.  Горшков уже не было, а, следовательно, не было и проблемы.
С ходу освоив «Азбуку» ещё в саду, в первом классе я уже прилично читала. Учёба давалась мне легко и до четвёртого класса была «круглой» отличницей и бессменным физоргом класса. В пятом классе меня захлестнула волна ненасытного желания прочитать как можно больше книг, и учёба отошла на второй план. К огорчению мамы, я уже не была отличницей, но вскоре она утешилась тем, что её дочь училась всё же неплохо и оценок «отлично» было больше, чем «хорошо».
Так продолжалось до восьмого класса. К пятнадцати годам стала замечать за собой странную вещь: я могла предугадать то, что произойдёт какое-то время спустя. Сны мои стали ярче и насыщеннее. Они стали похожими на действие какого-то фильма, в котором главной героиней была я.  Интересно то, что я могла управлять сюжетом. Входя в сон (попросту говоря, засыпая) и непонятно каким образом осознавая это, начинала программировать и развивать то действие, которое мне хотелось видеть. Я видела образы, которые создавала сама. По ходу сна проигрывала придуманный сценарий, выступая в ролях участника или наблюдателя.  Было так увлекательно и интересно, что в течение дня с нетерпением ждала приближение ночи.
Это, безобидное, на первый взгляд, занятие длилось до тех пор, пока однажды в мой мирный, приятный сон не вторгся чей-то чужой сценарий: грязная бурная река, я стою на мосту и наблюдаю, как по реке плывёт гнилое мясо, распространяя вокруг себя соответствующий запах. Вдруг появляется гудящий рой огромных зелёных мух и начинает кружить над ним.
 Кто-то тронул меня за руку, и я проснулась. Грустный голос мамы осторожно сообщил мне, что умерла бабушка. Это была первая смерть со дня моего рождения, которая посетила нашу семью, моя первая встреча с жестокой правдой жизни – человек рождается и умирает. Был декабрь 1974 года.  Помню, как мы с мамой провожали папу в Ригу на похороны бабушки. Помню его растерянное, бледное лицо и слёзы, постоянно наворачивающиеся на глаза. Папа изо всех сил старался быть стойким и мужественным, но у него не получалось. Очень близкими и тёплыми были отношения папы с родителями, которых он обожал! Для него эта потеря была очень болезненной.
 Дедушка, всю жизнь искренне и нежно любивший свою жену не смог пережить утрату и умер через полгода, летом 1975 года в возрасте 93 лет. О, - воскликните вы, - хорошо пожил! Всем бы так! Отвечу: да, 93 года, но для него это был не предел. Судите сами.  Дедушке было далеко за восемьдесят, когда он без труда ездил на велосипеде по лесной дороге на почту, которая находилась в десяти километрах от их с бабушкой дома. Он был подвижным человеком, с большим запасом оптимизма и любви к жизни. Дедуля вёл здоровый образ жизни: никогда не курил и не увлекался спиртным.
 Мне вспомнился его девяностолетний юбилей. Дедушка восседал во главе стола в кресле, украшенном дубовыми ветками и цветами, а напротив него стояли два огромных торта. На одном была кремовая девятка, а на втором кремовый ноль. Дедушка с гордостью поглядывал на многочисленных гостей и улыбался. Гордиться, несомненно, было чем! Кроме гостей, за столом сидели все его сыновья с жёнами и детьми. Когда веселье было в самом разгаре и гости поочерёдно выходили во двор проветриться, я тоже решила немного размяться. Проходя мимо беседки, услышала голос дедушки и, недолго думая, пошла на него. То, что увидела и услышала, привело меня в восторг. Дедушка сидел в компании между двумя дамами почтенного возраста и кокетничал с ними напропалую. Заметив меня, он обрадовался и попросил подойти к ним поближе.
- Это родная сестра бабушки и наша родственница, - представил своих собеседниц дедушка.  - Вот уже скоро сто лет, как мы знаем друг друга.  Мы поём старую латышскую песню. В ней рассказывается, как одна молодая девушка хочет пойти прогуляться, а мама её не пускает. Девушка говорит, что мама не понимает, как хорошо летней ночкой погулять вдвоём. И представьте, это трио запело песню и как! Я даже не предполагала, что у девяностолетних стариков и старушек голос может быть таким звонким и твёрдым, а не писклявым и дрожащим. Немного постояв, и порадовав почтенную компанию своим присутствием, я вернулась в дом. Бабушка беседовала с моей мамой, и, увидев меня, спросила: «Дедушка во дворе? Наверное, дам развлекает?" И рассмеялась.
 Дедушка был очень сильным человеком. За несколько дней до своего ухода собрал всё своё многочисленное семейство. Он был в здравом уме и твёрдой памяти. Поговорил с каждым из нас и объявил, что жить больше не хочет, устал. Уходит к бабушке. Походил по комнате, попрощался со всеми, а потом лёг в кровать и заснул навсегда.
Погрузившись в воспоминания, я едва не проехала свою остановку. Когда поднималась в офис на второй этаж, мной внезапно овладело волнение. Невольно поддавшись ему, вошла в свой отдел. Не знаю почему, но в этот раз я не прокричала своё коронное «привет работникам умственного труда», а просто кивнула головой.  Коллеги рассеянно взглянули на меня, и я заметила грустные выражения лиц и заплаканные глаза.
- Что случилось?  - встревожено спросила я.
- А ты разве не смотрела городские новости?
 - Нет, вы же знаете, что никогда перед работой не включаю телевизор.
Когда-то я объяснила им, почему терпеть не могу начинать утро с новостей. Далеко не всегда они бывают позитивными, а я человек восприимчивый. Потом весь день будет испорчен.  Мне будет трудно избавиться от неприятного осадка в душе в течение долгого времени.
 - Лида пострадала в пожаре, - тихо сообщила Наталья Петровна.
- Как это случилось? Когда? – мне стало страшно.
- Ночью, когда весь дом спал, загорелась электропроводка, и начался пожар. Они с мужем пытались выскочить из квартиры, но заклинило дверной замок. Пока приехали пожарные, пока выломали двери, пока наткнулись на них в дыму, они уже были без сознания.
 - Да они хоть живы?
- К счастью, да. Хотя, как ни кощунственно это может звучать, но неизвестно, к счастью ли? Оба в крайне тяжёлом состоянии. Перед твоим приходом мы звонили в ожоговый центр и нам сказали, что у Лиды очень пострадало лицо и если она выживет, то одной – двумя операциями не обойтись. Сказали, что нужна кровь для переливания, очень много крови. Дело в том, что у Лиды редкая группа, а у них её очень мало. Они звонили в соседний центр переливания крови и оттуда кровь уже везут, но когда привезут? Счёт идёт на минуты.
 - Какой группы кровь нужна?
- Четвёртой, резус отрицательный.
 - Наталья Петровна, надо срочно обзвонить все отделы. Вдруг да повезёт.
 - Да, да – Наталья Петровна вышла из оцепенения и взялась за
трубку. – Ты права, Валя, надо что-то делать.
Я села за свой стол, потёрла виски и вдруг вспомнила вчерашнее происшествие, когда видела языки пламени, лижущие Лидочкино лицо и свой крик, всполошивший коллег. Вспомнила их недоумённые взгляды. Получилось так, что я предвидела эту трагедию и ничего не сделала, чтобы её предотвратить. Да и каким образом? Сказала бы, что мне было видение и стала бы настаивать на том, чтобы Лида была осторожной с огнём?  Но как бы она восприняла это?
Представьте, что кто-то вдруг объявит, что вам нельзя ехать в отпуск на море, потому что вы утонете. Как вы отреагируете на этот оптимистичный прогноз?  Да пошлёте к чёрту!
 - Неужели не выкарабкается? – вопросительно посмотрела на меня Наталья. Как ты думаешь, Валя? 
 Сегодня она дважды обратилась ко мне на «ты», хотя никогда не опускалась до панибратства со своими подчинёнными.
 - Да откуда мне знать! – пожала плечами я.
 - Но, ты вчера что-то почувствовала, когда крикнула: «Пожар?» Или
будешь отрицать это?
Поколебавшись несколько секунд, я молча вышла из нашего отдела и направилась к рабочему месту Лиды. Женщины ринулись за мной.  Оглядев стол, остановила взгляд на семейном фото Лиды (вот уж мода выставлять фото на рабочих столах!). Села в её кресло, взяла в руки фото и закрыла глаза. Информация полилась потоком, и я сразу стала её озвучивать.
  - Она останется жива, но к нам больше не вернётся. Она будет очень долго лечиться, перенесёт много операций.  Вижу глаза. Незрячие. К сожалению, зрение не вернётся к ней, она останется инвалидом.
 Муж удачливее её. Вижу его рядом с ней. Он уже не будет таким как прежде улыбчивым и отпускающим шутки направо и налево.  Главное, что он её не оставит. Всё, картинки исчезли, я открыла глаза и встретилась с изумлёнными взглядами коллег. Наталья Петровна вздохнула и промолвила:
- Ну, жива будет и, слава Богу! Валя, а почему Вы (она опять перешла на привычное «Вы») не занимаетесь своим прямым предназначением? Я давно заметила, что у Вас есть способности. Скажите нам честно, Вы ясновидящая?
- Нет, что Вы, - смущённо закашлялась я, -  Просто кое-что вижу.
 - Что? Что?  - забыв о горе, дружно «заштокали» коллеги.
 - Валя, но Вы только что продемонстрировали свои способности. Мы все видели и слышали. Неужели Вы будете отрицать очевидное?
 - Нет, ничего отрицать не буду, - помотала головой я.
Коллеги наперебой стали упрашивать меня, чтобы поведала им об их будущем. Я поняла, что если сейчас встану и уйду, то обижу моих девчонок и весь этот дружный коллектив, ставший мне родным, для меня будет потерян навсегда.
Почему-то мне вспомнился вчерашний разговор со Стасом и его предупреждение. Да, он тысячу раз прав! Меня будут бояться, ненавидеть, завидовать, болтать обо мне разные нелепицы, но и уважать! Про уважение он не сказал, а зря. Разве не заслуживает уважения человек, который потратил частичку своей энергии для того, чтобы вы не попали в беду? Я старалась убедить себя, что ничего страшного нет в том, что на миг загляну в будущее коллег и расскажу им самую малость, ну совсем чуть-чуть. Если я увижу что-то страшное, то пугать их не буду, промолчу. Да и нельзя говорить всё, что видишь! Только немножко, самую малость. Стас ничего не узнает, я ему не скажу.
Как я была наивна! Почему сто раз не подумала о последствиях, прежде чем кому-то что-то предсказывать? Не слишком ли быстро приняла решение? Вот так взяла и встала снова на ту дорожку, с которой когда-то увернулась в сторону. Ведь жила же спокойно, так зачем опять полезла в эти дебри? Валя, или как там тебя теперь зовут, Тин, не боишься снова нарваться на подобных Яковлевым? Ну-ну!
А коллеги не унимались! Посмотри, расскажи, если что не понравится, мы не будем обижаться. Не знаю, что больше сработало, какой-то азарт или ощущение, что немножко не такая, как все, но я сдалась.
 - Ну, ладно, считайте, что вы меня уговорили. Итак, что вас интересует?
 - Позвольте мне первой, по праву старшей. Соблюдайте, так сказать, субординацию, - беззлобно сказала Наталья Петровна.
 - Ну, что ж, Вы сами напросились! Хотите знать, что Вас ждёт? Пожалуйста! Только одной субординацией не обойтись. Как минимум, нужна ещё и конфиденциальность, поэтому извините, уважаемые коллеги, но что-либо вещать я буду каждой только тет - а - тет.
Дамы переглянулись, неохотно оторвались от своих кресел
и скрылись за дверью.
- Наталья Петровна, садитесь удобнее и расслабьтесь.
Сама села напротив и внимательно  посмотрела на неё. Вся зажатая, руки скрещены на груди.
 - Вы очень напряжены. Не надо так сопротивляться и думать о мрачном. Успокойтесь, мы здесь одни и нам никто не помешает. Можете закрыть глаза, если Вам так удобнее.
Коллега послушно опустила веки:
- Я уже успокоилась и хочу, чтобы Вы рассказали, что будет со мной в будущем. К чему должна быть готова. Пожалуйста, не щадите меня.
Мой взгляд стал пристальным. Лицо Натальи превратилось в большое расплывчатое пятно, которое унеслось куда-то и ему на смену пришли отчётливые картинки. Вот Наташа моложе на десять лет. Это прошлое. Вижу праздник, нарядный большой зал. Стены украшены гирляндами из цветной бумаги, на полу большие вазы с цветами. Ага! Вот и плакат с надписью: «Нашей школе 40 лет!» Ясно, встреча одноклассников в день рождения школы. Наташе примерно тридцать пять лет. Она танцует с высоким интересным мужчиной, который смотрит на неё с неподдельной нежностью. Вторая картинка была неожиданной: Наталья ссорится с мужем. Оба кричат, жестикулируют, не уступают друг другу и даже не пытаются услышать один другого. Вот муж хватается за грудь, наваливается на стену и медленно, скользя руками по ней, оседает на пол. Умер? Нет, жив!
На третьей картинке Наталье за пятьдесят. Будущее. Она на отдыхе у моря.  Пляж, солнце и она на лежаке. Рядом мужчина. Кто? Тот, с первой картинки. Второй брак? И последняя картинка. Наталья Петровна умирает. Несчастный случай? Нет, заболевание. Когда это произойдёт? Примерно через пятнадцать лет. Всё, картинка исчезла, и я опять увидела большое расплывчатое пятно, которое плавно перешло в образ Натальи.
 - Ну, что? - нетерпеливо спросила главбух, -  чем меня порадуете?
- Боюсь, что порадовать особо нечем, но всё не так уж страшно, если Вы серьёзно отнесётесь к тому, что Вам расскажу.
 - А конкретнее?
 - Пожалуйста! У вас есть тайна, вернее роман с одноклассником. Долгие годы вы не решаетесь уйти от мужа, но после бурной ссоры это произойдёт. Вы давно не любите мужа, а скорее всего не любили никогда. Не будем останавливаться на вопросе, а зачем тогда выходили замуж. Это не обязательно. А вот от разрыва с ним Вас останавливает элементарное чувство порядочности. Вам его очень жаль! Знаете, так хозяева жалеют старую кошку, которая долгие годы жила с ними под одной крышей: и выбросить не могут и усыпить не решаются, потому что жалко. Не жалейте! Ваш муж не кошка и любит Вас. Если человек любит, то от него не ускользнёт даже малейшая перемена в настроении любимого человека. Думаю, что он давно обо всём догадывается и для него Ваше решение расстаться не будет неожиданностью.  Вы развяжете тугой узел, завязанный Вами же самой, выйдете замуж за одноклассника и будете счастливы.
 - Его зовут Саша, - потрясённо прошептала Наталья. Вы жестоки Валя! Я даже не подозревала, насколько Вы жестоки!
«Ну, вот, началось, - пронеслось у меня в голове, - не успела стать на стезю предсказательницы, как уже получила первую оплеуху».
- Я предвидела, что могу получить от Вас этот "комплимент. " Вы сами толкнули меня на это, вот и потерпите. Или мне остановиться?
 - Нет-нет, извините меня и продолжайте, пожалуйста!
 - Саша будет с Вами в трудную минуту, когда Вы заболеете.
 - Я умру?
- В Вашем случае этого можно избежать, - уверенно сказала я.
- Избежать чего, смерти? - нервно спросила Наталья, -  разве это возможно?
- Нет, конечно, нет! Я не это имею в виду. Наберитесь, наконец, терпения и дослушайте до конца. Уже подхожу к финалу. Смерти физической не избежит никто, это аксиома. А вот отодвинуть её подальше и продлить полноценную жизнь вполне вероятно. Встаньте, пожалуйста, и пройдитесь по кабинету.
Наталья Петровна послушно поднялась и заходила взад – вперёд. Я отчётливо видела, как дрожат её колени. Ещё бы! Если бы мне сказали что-то подобное, то вообще свалилась бы. Осмотрев её с ног до головы, обратила внимание на область почек.  Да, несомненно, причина болезни будет именно в них.
 - Наталья Петровна, а Вас почки не беспокоят?
 - Пощипывают иногда, а что?
 - Дайте мне слово, что с этого момента вы будете внимательны к своему здоровью. Это ваш единственный шанс прожить долгую
жизнь. Вы мне обещаете?
 - Да, - пролепетала главбух.
- Всё, отдыхайте!
- Спасибо, Валюша!
- На здоровье, Наталья Петровна!
Главбух вышла из комнаты, а я перевела дух.  Да, не очень-то приятное занятие. Но что поделать? Как говорят, назвался груздем…
 - Следующая! – крикнула я и в кабинет вошла Регина.
Мне всегда было немного жаль эту очень милую женщину. Регина влилась в наш коллектив три года назад. Она работала в должности старшего бухгалтера и была аккуратным и исполнительным работником. Наталья Петровна частенько нахваливала её, но мне всегда казалось, что похвалы её были лишь отчасти за добросовестный труд. Я подозревала, что Наталья Петровна знает о её семье больше нас и просто жалеет её за что-то. Регина редко улыбалась. Всегда как-то натянуто, неискренне и это раздражало нашу весёлую и энергичную Светлану. Она никогда не задерживалась на работе, если мы отмечали чей-то очередной день рождения, а на наши упрёки о неуважении к коллективу как-то вся съёживалась, торопливо собирала свои вещи и смущённо убегала домой. Теперь, когда она обратилась ко мне как к экстрасенсу, я наконец-то приобрела моральное право заглянуть в её личную жизнь. Дело в том, что у меня всегда было твёрдое убеждение, скорее принцип, что экстрасенс не имеет право без разрешения клиента заглядывать в его будущее, а тем более считала недопустимым копаться в его прошлом.
 - Регина, что ты хочешь от меня услышать?
- Я хочу узнать, будут ли у меня дети? Мне ведь уже тридцать лет и семь из них я замужем, - со страхом в голосе прошептала она.
 Я погрузилась в транс.
- Да, Регина, у тебя могут быть дети, но у твоего мужа никогда!
К сожалению, это так.
 - Но как это может быть? Ничего не понимаю!
 - Твой муж не хочет иметь детей!
 - Этого не может быть! Я тебе не верю! Он так любит детей и меня постоянно достаёт упрёками и вопросами, всё ли у меня в порядке со здоровьем. Он оплачивает все мои обследования и походы по самым лучшим врачам. Он не жалеет никаких денег!
 - И врачи тебе говорят, что ты здорова и не видят оснований для тревоги, так?
 - Да.
- И муж обследовался и принёс тебе документ, что он здоров, так?
 - Да, но откуда ты знаешь?
 - Оттуда. Так вот, это всё театр! Справку он просто купил. В наше замечательное время, это совсем не сложно. Понимаю, что тебе трудно в это поверить, да это твоё право, наконец, верить мне или нет! Можешь сейчас же встать и уйти, а если всё же хочешь до конца распутать его интригу, то наберись терпения и выслушай меня. Только не перебивай меня, это мне мешает сосредоточиться. Так мне продолжать?
Регина была так потрясена, что нашла в себе силы лишь кивнуть.
 - Итак, твой муж тебя просто шантажирует и время от времени напоминает о твоей якобы неспособности иметь детей. Он подчёркивает, что, несмотря на это, всё же любит тебя и живёт с тобой. Так вот, он любит и любил только себя и его вполне устраивает положение детки - мужа. Ведь всю любовь и привязанность ты отдаёшь ему и всё свободное время тоже. Ты балуешь его, жалеешь, а стоит ему чихнуть - бежишь за градусником. Он получает от жизни всё, что хочет, он закоренелый эгоист! Прости, но это так!
 - Но я люблю его...
 - Люби на здоровье, но тебе придётся сделать выбор между истинным счастьем материнства и мнимым.
 - Мнимым?
 - Да, я бы так назвала твоё не совсем понятное чувство к
недорослю - перерослю мужу.
 Регина глубоко задумалась.
 - А если я выберу, как ты говоришь, истинное материнство, то
буду ли я счастлива?
 - Ты будешь счастлива семь лет, потом твой второй муж уйдёт к молодой женщине. Какое-то время ты будешь продолжать воспитывать сына одна, но через некоторое время ты простишь его и примешь обратно. С твоим характером это не удивительно.
- У меня будет сын? - взволнованно спросила Регина.
 - Да, сын!
 - Боже мой, какое счастье, но как же всё вдруг осложнилось! Мне и верится, и нет. А вдруг всё увиденное тобой правда, и я смогу стать матерью?  Как мне трудно сейчас будет смотреть мужу в глаза, зная, что он лжец!
 - Я предупреждала, что может быть больно, но куда там! Вам же так хочется заглянуть в будущее!
 - Спасибо, - прошептала Регина и как-то боком выскользнула за дверь.
 - Всё! - крикнула я, можете зайти все, предсказания на сегодня закончились, я устала.
Коллеги недовольно загудели, но увидев, что я настроена решительно, отступили.
 - Завтра, надеемся, продолжишь? – робко спросила Света.
 - Если не передумаете. Честно говоря, я очень на это надеюсь! Даю вам шанс длиною в ночь отказаться от этой затеи.
 - То есть?
- От затеи сунуть нос в своё будущее.
Мы все заняли свои рабочие места, но рабочее настроение так и не пришло. Каждый тихо вздыхал и думал о своём сокровенном. Остаток дня тянулся невыносимо долго и, когда ленивая стрелка часов дотащилась до цифры "пять" все вздохнули с облегчением. Опять стук каблучков и опять общественный транспорт.
Автобус был набит пассажирами до отказа. Какие уж там нормы "сидячих" и "стоячих мест", прописанные на металлической табличке, прикреплённой над водительским сиденьем! Та часть пассажиров, которая умудрилась занять "сидячие" места, с нескрываемым торжеством поглядывала на менее расторопных "стоячих". Я оказалась в третьей категории, «висячие», о которой забыли упомянуть в табличке.
Несмотря на неудобное положение, будучи зажатой между толстой тёткой и худощавым парнем, я принялась за своё любимое дело - наблюдать. Не заглядывать в их будущее, а наблюдать. Как? Да очень просто! Незаметно.
 Известно, что мимика и жесты могут рассказать многое о человеке. Я пыталась найти интересный объект, но что-то мне мешало. Сначала не поняла, что, ведь претендентов было более чем достаточно. И вдруг до меня дошло: запах! Так вот что мне мешало! Тяжёлый, удушливый запах парфюма. Кто-то не просто слегка провёл по волосам, а вылил на себя, по меньшей мере, полфлакона. И что интересно, запах такой знакомый!  Когда-то я уже имела счастье нечто подобное "обонять". Ага! Да это же "Красная Москва"! Когда-то, во времена моего детства и юности "Красная Москва" была всенародно любимым, как теперь называют, хитом. Вот только с тех пор много духов, простите, воды утекло и теперь можно развернуть дискуссию о качестве этих духов в советское время и нынешнее. Ну, эта дискуссия на набившую оскомину тему: раньше было небо голубее и трава зеленее. И потом, всё хорошо в меру, не правда ли? Я, насколько это было возможно, повертела головой, пытаясь вычислить источник «благоухания», и, как мне показалось, попытка увенчалась успехом. Недалеко от меня сидела пожилая дама с внушительной химической завивкой. Я недовольно посмотрела на неё и вдруг встретила её полный сарказма взгляд. Нет, ошиблась! Это не от неё так тошнотворно прёт! На следующей остановке из автобуса вышел молодой мужчина, но не тот, в чьих объятиях я висела, а стоящий правее и вместе с его уходом запах парфюма заметно ослабел, а ещё через две остановки улетучился вовсе. Да, странное пристрастие у этого мена. А вдруг он не виноват и дело тут не во вкусе и чувстве меры? Вдруг у него напрочь отсутствует обоняние? Такое бывает. А может быть задумался и перепутал флаконы. Вылил бедолага себе на голову вместо своего парфюма духи своей бабушки. И такое случается. Та-а-к! Ну, теперь мне ничто помешать не может и можно предпринять вторую попытку выхватить из толпы интересную личность. Я сосредоточилась, но мысли унесли меня за границы автобуса, в моё далёкое прошлое и воспоминания нахлынули на меня, как проливной дождь. На чём я остановилась? Мы похоронили дедушку и вернулись домой, а я вернулась к своим необычным снам.