Пепифакс

        Толстый, приехавший аж из самой Москвы прокурор в тесноватом мундире опасливо посмотрел на сидельца ШИзо. Тот так же опасливо косил глазами на прокурора, начальника колонии и остальных "гостей" камеры. Прокурор грузно дышал и перебирал губами как депутат Гайдар перед Ельциным. Представившийся и вытянувшийся тщедушным телом зэк явно нервничал.

        Прокурор оглядел камеру и спросил лишь ради что-нибудь сказать:

        - Жалобы есть?

        - Нет. - Ответил уголовник.

        - Точно нет? - Для чего-то снова спросил пухлый служитель Фемиды.

        Зэк несколько удивлённо задёргал взглядом с мнущихся губ проверяющего на каменное лицо начальника и снова ответил хоть и не так решительно, но отрицательно.

        Представитель контролирующих органов от неуверенности оппонента почувствовал себя в камере значительно свободнее и, почти полностью распрямившись, более осмысленно провёл взглядом по сторонам. Взгляд зацепился за рулон казённой туалетной бумаги.

        - Пепифаксу хватает? - Задало новый вопрос пришедшее начальство.

        - Чё?.. - Вздрогнул зэк.

        - Пепифаксу, говорю. Бумаги туалетной хватает? Или нет? Ведь двадцать метров всего на месяц дают.

        Несколько ошалевший урка покрылся испариной. Почувствовавший себя лидером положения чиновник усилил натиск.

        - Ведь не хватает на месяц, а?!

        Уголовник обалдевше снова посмотрел на начальника колонии и согласно ответил: "Нет. Да. Нет. Не хватает."

        - А почему не хватает? - Ради каких-то своих целей продолжало давить пухлое официальное лицо.

        Воришка неожиданно странно скосил глаза, ухмыльнулся одной стороной лица и осел по стенке.

        - Это что это они у вас как девицы в обморок падают? - Обернувшись к "хозяину", задал очередной вопрос мундирный чин.

        Полковник, начальник колонии, съевший за десятилетия службы крым, рым и прочие диспансеры, на вздохе ответил что-то вроде "ап..." и налился краской.

        Проверка прошла успешно. Заезжего гостя накормили жареными бараньими рёбрышками, в меру накачали коньяком и на прощание подарили длинную резную деревянную шкатулку с чем-то внутри.

        Спустя восемь минут после проводов в камеру к присно поминаемому нарушителю закона почти ворвался начальник. Глаза его извергали молнии. Обеими руками полковник держал огромный, почти метрового радиуса, промышленный рулон туалетной бумаги.

        - На!.. Пользуйся!.. Ё!.. Пока всю не изотрёшь, хрен ты у меня из ШИзо выберешься!! - и добавил, дабы все слышали, - Половинную порцию!.. Ё!.. Больше не давать! И чтоб как раньше, до демократии этой - через день кормить! День лётный, день нелётный!

        И от души шибанул тяжёлой дверью.

        За дверью как-то песенно и в то же время по-волчьи заскулил представитель блатной романтики.