Есаул как доктор наук

Посвящается д.т.н Чистякову Б.Н.

Когда умирает человек то для не очень близких этот факт происходит не сразу.
Просто человек не появляется в твоей жизни как обычно и это незаметно.
Обычно живешь так и знакомый изредка встречается, будь то в магазине или в ДК или на праздничном каком ни нибудь государственном параде.
Я бы не сказал, что мы были знакомы коротко. Но он меня помнил как какую нибудь свою химическую формулу.

Ни разу он не перепутал ни мою. фамилию и имя, ни дочки, ни даже моей тещи.
Я, как и все, так бы не смог. Это обычное свойство обычной жизни. Зачем помнить то, что тебе не нужно.
Это, конечно, мне нравилось. Я подсмеивался над его сентиментальностью обстоятельного ученого, но все равно было приятно.
И такие встречи происходили самое большое два - три раза в год.
Естественно, что его смерть прошла для меня незаметно. И узнал я про это спустя целую неделю.
 
И еще две недели после я жил спокойно, мало ли чего с кем не случается.
Но вот однажды, когда шел мимо того же ДК и вдруг прямо в меня грянула мелодия, это оркестр разучивал какой то марш а для отдыха решили сыграть самую любимую песню.
Мы так, вместе с покойным Борисом Евдокимовичем, слушали. узнали и полюбили на всю жизнь.
И не просто потому, что впервые слушали ее давным - давно в гостинице Долгополова, но и потому, что эта песня была для нас впервые. Ну может быть слушали ее несколько раз по радио, или в записи.
Все это одно, а вот когда впервые, когда живые артисты и живая исполняемая на глазах музыка — это было в самую душу.

Они пели, а я видел конный строй казаков и есаул, не тот есаул, что седлает и у которого торба набита деньгами, а тот, что говорит жестокие слова молодому коннику.
Что тот, в этом бою будет убит и никто не спасет его от смерти.
Что тот должен быть готовым, чтобы жизнь медом не казалась.... И тут мы с ним заспорили
Я тогда не знал, что можно плакать от простой народной песни.
Борис Евдокимович был другого мнения.
Песня тогда давно кончилась, но мы сидели волей случая рядом и все остальное было для нас неважным.

Не важным было богатство. Не важным было все эти демократии и коммунистии.
Важно было то, что жили мы в одной стране
Что то другое брезжило в нашем понимании. Я еще не полностью осознавал это.
И вот только сейчас это что то неизбывное, болезненное для души пришло.
Что настоящая жизнь как то боком проходит мимо нас всех.
Бежит и бежит себе потоком, переминая все на своем пути, и мы крутимся, как камни.
А все без толку.

Но музыка говорит нам иное.
Это было такое не частое явление, как и мои встречи с Борисом Евдокимовичем.
Но неожиданные, внезапные.
Как слезы на глазах доктора химических наук
Так вот и эта музыка. Где то в переплетении судеб, рождений и смерти сплелись кружевами длинной юбки нашей общей владетельницы - Смерти.

Ах, что это была за музыка, что за слова, они словно нож в живот или в почку поразили меня и нельзя, невозможно было по прежнему.
Только белая сеточка пред г лазами. И нельзя шевелиться…
Чтобы не причинить себе излишнюю боль себе и другим
…Ведь когда то мы спорили с ним и он доказывал мне, что смерть каждого из нас это просто…
Не знаю, не знаю, но теперь я что то стал верить в эти откровения в излишне широкого разума. Тем более для шебекианских просторов, где не было героя. не было по настоящему отважного человека, или справедливого судьи.

Но, может быть, мы и встретимся вновь и так же будем сидеть рядом.
Есаул человек жесткий и жестокий. Он никогда не даст тебе возможности сказать последнее слово. Извиниться или что то там сделать.
Так было, так есть и так будет....
Музыка стихла и печально стукнула литавра.
 
Вот теперь то и понял я, что больше никогда не увижу своего соседа.
Как когда то, в гостинице Долгополова, на музыкальной встрече.
И конец песни, и последний удар литавры это все - уже осталось только для меня.

КОНЕЦ