Пирамида фагистара часть3

Глава 11

Алар был самым молодым среди живых богов найоров. Сын дождя – единственный бог, которого найоры не избирали. Им становился юноша,  победивший в специальном соревновании молодых охотников. Алар выиграл состязание в возрасте семнадцати лет. Его ввели в должность, объявив Сыном дождя и вручив разноцветное перо  загадочной и редкой птицы нера. Собственно, соревнование охотников как раз и заключалось в том, чтобы добыть эту птицу, что и сделал Алар после двух месяцев скитаний по джунглям. Мясо птицы традиционно доставалось вождям, а перья вручались охотнику-победителю; одно перо юный бог должен был всегда носить на голове.
В отличие от Силины, старого Сына дождя никто не убивал. Наоборот, он получал возможность в дальнейшем занять высокое место в иерархии племени, хотя слово иерархия не совсем применимо к той системе управления, которую имели найоры. То, что можно было назвать системой управления, состояло из нескольких равнозначных ветвей. Племенем управляли боги, вожди, колдуны и старейшины. Силина считалась главной живой богиней, но не имела значительной власти. Сын дождя был вторым по значению богом, но его влияние было ограничено. Пожалуй, самыми широкими полномочиями обладали колдуны.
Так вот, после своего срока правления молодой бог, Сын дождя, мог стать либо вождём, либо колдуном, либо мог отойти от дел и стать обычным охотником. В почтенном возрасте его могли выбрать старейшиной какого-нибудь селения, от чего он имел право отказаться.
Когда найоры выбрали богиней Силину-пришелицу, Алар был ещё ребёнком; когда же ему самому суждено было стать богом, звезда Силины уже клонилась к закату. При первой встрече с богиней он робел и смущался при каждом её обращении к нему; он отвечал ей неуверенно, слегка заикаясь. Ему казалось, что Силина как-то уж очень строго на него смотрит, что она чем-то недовольна. Он был молчалив, и ей не нравилось, что юный бог не принимает участия в общей беседе, что он так скован, что его приходится всё время тормошить вопросами, на которые он отвечает коротко и односложно.
Первое время им было трудно общаться. А долг службы требовал от них общения ежедневного и доверительного. Но потом они сошлись: эта умудрённая годами и жизненным опытом женщина и юноша, только начинающий познавать основы политической жизни племени. Они стали добрыми друзьями. У них было много общего. Силина любила цветы, и Алар ублажал её утончённый вкус, формируя для неё такие букеты, куда включал редчайшие цветы джунглей  – он тоже их любил. Если им приходилось обсуждать какую-либо проблему, они почти всегда сходились в едином мнении. Очень скоро Алар стал для Силины самым надёжным советником и самым верным другом.
Он поддерживал её во всех начинаниях и реформах, которыми она стала в последнее время потрясать основы традиций найоров. Он превратился в её безоговорочного союзника.
Алар мечтал о большей близости в отношениях с любимой богиней, но понимал, что это невозможно, так как представляет смертельную опасность для неё. По законам племени Сын дождя имел полную свободу в интимных делах. Он имел право выбирать любую девушку племени в качестве временной подруги, имел право жениться.
Но Алар не пользовался таким правом. Он вёл уединённый образ жизни и практически не общался с молодыми девушками. Многим вождям из окружения Силины это казалось неестественным и подозрительным.
Беспокоилась по этому поводу и сама Силина. Беседуя с юным богом, она всё чаще затрагивала тему его отношений с женщинами. Обычно он отвечал, что ещё молод и пока не собирается жениться. Спорить с ним она не могла.
Их отношения заходили всё дальше, влечение Алара к ней перестало быть тайной. Недоброжелатели пристально следили за развитием событий, ожидая, что вот-вот молодой бог переступит заветную черту, за которой Силине грозит осуждение и гибель. Но ему удавалось сдерживать свои порывы нежности в пределах заповедей и приличий.
Силина особых чувств к юноше не питала. В её глазах он был привлекательным и симпатичным молодым человеком, она ценила его дружбу, уважала его за дельные советы и острый ум; она любила беседовать с ним наедине, это помогало разгонять обыденную тоску – только и всего. Никогда она не помышляла о нём как о сексуальном партнёре и не пошла бы на связь с ним даже в том случае, если бы ей не грозила за это казнь.
 Чтобы прекратить нежелательные пересуды, она была готова женить его чуть ли не насильно. И для этой цели уже начала подыскивать ему невесту среди молоденьких найорок. Но к подобным стараниям Силины он относился равнодушно, отвергая претенденток одну за другой.
И вот появилась Альмана. Когда он впервые увидел её в Гибре, понял, что в его душе возникло какое-то новое чувство, какого он не испытывал никогда ранее. Что это? Он видел перед собой всего лишь девушку, каких много. Правда, это была не совсем обычная девушка: её светлые волосы производили особое впечатление. В остальном же найорки  были ничуть не хуже. Сама Силина тоже имела светлые волосы, она стройна и миловидна; но почему-то именно Альмана пробудила то состояние души, для которого Алар не мог подобрать верного названия.
Альмана с ним говорила, а он жалел, что не может понять ни слова.
Ему понравилось наблюдать за Альманой, когда она разговаривала с Силиной. Он вглядывался в её лицо, следил за проявлением эмоций, забавно отражаемых мимикой; он вслушивался в слова, которые в её устах звучали изящной музыкой. Ему нравилось всё в её облике – каждое движение, поза, жест, каждое слово.
Потом они отправились в Гибр, где случилась трагедия, и Алар получил возможность увидеть Альману в несколько ином свете: дерзкую, властную, чуть грубоватую, уверенную в своих силах. Она была восхитительна, особенно в тот момент, когда отбирала своё оружие у глупого испуганного охотника.
Алару вдруг захотелось, чтобы эта девушка всё-таки стала новой Силиной. В таком случае он мог бы видеть её каждый день. Она освоила бы язык найоров, и он смог бы с ней разговаривать. Или пусть она не станет богиней, но ему очень хотелось, чтобы она осталась в племени. А если нет, тогда он уйдёт с ней, или улетит.
Ему подумалось, что будет лучше для всех – и для найоров, и для Силины – если он, Алар, неожиданно исчезнет из племени вместе с Альманой. Тогда политические неурядицы разрешатся сами собой.
На обратном пути из Гибра он погрузился в размышления. Он мечтал и строил планы на будущее, то и дело переводя взгляд в сторону Альманы. Он думал о том, что можно прямо сейчас свернуть с дороги, увести с собой эту девушку, разбудившую в нём столько страстей. Они могли затеряться в джунглях, покинуть территорию найоров. Они вообще могли уйти как можно дальше от найоров и дать начало новому племени.
Его размышления были прерваны голосом Альманы. Она что-то сказала, затем сверкнула лучом своего таинственного оружия в сторону лианы, свисающей с дерева и загораживающей проход. Вспышка – и преграды больше нет. Альмана радостно вскрикнула и обернулась к Алару. Блестят её глаза, сияет очаровательная улыбка – она счастлива.
Алар грустно улыбнулся в ответ. Ему стало ясно, что никуда он с Альманой не уйдёт. С одними улыбками в джунглях не выживешь, нужно понимать слова.
Они вернулись во дворец Силины. Совет вождей продолжался. Алар доложил о происшествии в Гибре. Одни лишь покачали головами, другие испустили дикие вопли, третьи – застыли в трагическом молчании; Силина зачитала траурное заклинание.
Попросили показать голеотрон в действии.
- Вы что, хотите разрушить мой дворец?! – с возмущением воскликнула богиня. – Я говорила вам, что эта девочка обладает огромной силой.
Теперь вожди и колдуны стали сговорчивее, и Силина без труда склонила на свою сторону практически всех. Они готовы были принять всё, что предложит им богиня.
Альмана скучала. Замыслов Силины она не понимала, реплики вождей сливались в неразборчивый шум, от которого начинала болеть голова. Она сомкнула ресницы и расслабилась. Сидя на каменной скамье в дальнем углу зала, она забылась в полудрёме. На неё никто не обращал внимания – все слушали Силину.
- Утомилась, девочка? – этим вопросом Силина разбудила Альману, когда собрание вождей закончилось, люди расходились, зал пустел. – Порадуйся за меня, я добилась своего! Остаюсь у них Силиной ещё на двадцать лет. Правда, врагов у меня не убавилось, они на время затаились. Сейчас они слабы, но скоро вновь войдут в силу. Вечная борьба.
- Что будет со мной?
- Выбирай сама. Полная свобода. Ты можешь уйти, или можешь остаться. Если уйдёшь, тебе дадут сотню воинов; они прекрасно владеют копьями и смиками, умеют воевать в джунглях, где им нет равных; помогут тебе захватить пирамиду.
- Как же с ними разговаривать?
- Я составлю для тебя разговорник слов на триста, больше и не потребуется. Старайся меньше с ними болтать, стань для них кем-то вроде богини. Говори с ними только по делу. Найоры уважают немногословных богинь, поверь моему опыту. Что там у тебя произошло с Аларом?
- Ничего, - удивилась Альмана.
- Похоже на то, что совсем от тебя обалдел, свихнулся парень.
- Ничего такого не заметила.
- Зато я заметила, - Силина усмехнулась и ласково потрепала Альману по щеке. – Представляешь, как только я зачитала постановление, как только объявила, что ты берёшь сотню, если захочешь уйти, этот сынок дождя кинулся ко мне с просьбой: «Дорогая Силина, я лично должен возглавить отряд Альманы». Твоё имя он произносил этак нараспев, возведя глаза к небу. Я всё поняла, парень готов пойти за тобой в любое пекло. Ты знаешь, я даже обрадовалась. У него с девчонками, как бы это, проблемы. Одно время он тянулся ко мне, но пожалеть его я не могла – знаешь, голова дороже, да и вообще я ему в матери гожусь. И вдруг ты – это же прекрасно.
- Я не совсем вас понимаю…
- Он пойдёт за тобой, если задумаешь поход  или штурм. Я разрешила ему, вожди согласились. Он верный друг, он поможет, положись на него. Пусть командует твоим отрядом. Он умён, силён, хороший охотник – доверься ему. И если захочешь быть с ним ближе, не стесняйся, бери инициативу в свои руки и действуй смелее, а то он в таких делах нерешительный…
- В каких делах?
- В любовных, детка, в любовных делах этот парень наивен – сущий ребёнок. Но, надо сказать, ты его всколыхнула серьёзно. Он осмелел, даже не боится твоего мифического мужа.
- А зачем вы придумали этого мужа?
- Просто я знаю найоров, их психологию, их отношение к делам семейным, их традиции. Во-первых, если девушка замужем, то её не выберут Силиной, во-вторых, любой муж обязан искать свою жену, если она заблудилась в джунглях. Здесь так принято. А если жену похитили, то муж должен её отвоевать. Вот и выходит….
- Выходит, что вы всё точно рассчитали и победили.
- Тебя это не радует?
- Почему же, я рада, ведь для меня вы добились, чего я хотела. Только непонятно, для чего вы предлагаете мне любовную связь с Аларом?
- Что-то не так?
- Просто мне сейчас не до любви. Голова забита совсем другими мыслями. Этот мир, жизнь на этой планете – всё такое хрупкое, всё висит на тонкой нити, которая вот-вот оборвётся. Идёт война. В моих силах её прекратить и я должна это сделать. Спасибо вам за помощь, Силина, я не против того, чтобы Алар шёл со мной; не спорю, он может стать хорошим командиром отряда. Но какие-то особые отношения с ним мне не нужны…. Когда я могу уйти?
- Когда захочешь. Крибол подберёт людей, я составлю разговорник, и ты можешь выступать в поход. Что до Алара, то извини, ничего не буду навязывать. Думаю, вы сами разберётесь. Может, что-то не так сказала, не обижайся. Возможно, у тебя есть молодой человек, возлюбленный, или память о нём, а я тут вмешиваюсь… Ты знаешь, я просто опьянела, давно уже не болтала по-нашему. Язык детства и юности, что-то я разговорилась на нём. Чушь мелю, так тебе кажется?
- Нет, говорите, мне интересно, я вас понимаю.
- Двадцать лет не имела возможности поговорить на родном языке.
- Скучали по родине?
- По Мальгассе! Часто вспоминала. Детство, школа. А вот базу ЛАН-4, наоборот, хотела  забыть. Здесь, у найоров, мне было хорошо, я отдыхала душой. Старалась быть для них достойной богиней. Все запреты, которые возлагались на Силину, я воспринимала легко, о связях с мужчинами не жалела. Потом стало труднее. Появилась тоска по родине. Иногда разговаривала сама с собой по-нашему. Тяга к мужчинам вдруг пробудилась. Был тут один охотник, который мне понравился  - сдержалась, переборола свою страсть, а его отправила на верную гибель в джунгли. Долго ещё не могла успокоиться. Потом Алар стал проявлять ко мне интерес. Если бы зашло далеко, то пришлось бы что-то решать и с ним. Ты его, можно сказать, спасла от меня. Я могу показаться тебе холодной и расчётливой, но на самом деле я не такая, ты не думай. Просто такой обязана быть Силина   - умная и гордая богиня, которая служит интересам племени, он тверда, холодна, расчётлива…
- Жестока…
- Может быть, да, и жестока тоже. Сильный характер богини помогает племени в ежедневной борьбе со стихиями этого мира. Найоры любят, когда Силина проявляет твёрдость, когда выносит смертные приговоры. Им нравится само это противоречие в образе богини – женщина с мужским характером. И что интересно, от своих найорок они требуют прямо противоположного. Их женщины – слабые и забитые существа. Найоры пресекают любое проявление активности своих жён. По их понятиям жена должна быть покорной и молчаливой, трудолюбивой и терпеливой. Найоркам не позавидуешь, мужчины относятся к ним хуже, чем к животным.
- А как же традиции, которые предписывают мужьям воевать за жену, искать её, если она заблудилась?
- Тут нет какого-то особого благородства. Охотник ищет свою жену по тем же соображениям, как если бы он искал утерянный в джунглях смик или другое оружие. Женщина для него вещь, предмет, животное –  что угодно, только не полноценный человек. Сколько я ни пыталась, но так и не смогла ничего изменить. Вожди, колдуны – все мужчины, реальная власть у них. Если в других вопросах я могу влиять на их мнение, то в делах семейных я бессильна.
- А сами женщины не протестуют?
- Бывает, но их протест жестоко подавляется. Дикость. Нам такое не понять. Мы привыкли к иному. У нас была другая крайность. Равные права, свобода, полная самостоятельность  на грани распущенности – всё то, что в конечном итоге сгубило нашу цивилизацию.
- Интересное  мнение.
- Разумеется, были и другие причины, но равноправие и чрезмерная свобода наших женщин в их числе.
- По Фаэтону стрелял мужчина…
- Он, вероятно, сексуально озабоченный маньяк. Но дело не в этом. Не хочу сказать, что Фаэтон сгубили мы, женщины. Я говорю о системе. В той или иной степени виноваты как мужчины, так и мы. Не было у нас здорового естественного баланса в отношениях между мужчинами и женщинами. Здесь, у найоров, женщина подавлена, лишена всяких прав, но мужчины выбирают одну, которую почитают как богиню, поклоняются ей, почти всегда подчиняются ей. Подавляя, унижая всех, они боготворят одну,  в её образе  воплощают свои мечты об идеальном  женском характере. Они хотят поклоняться  сильной и гордой, властной и недоступной женщине, потому что в обыденной жизни их окружают зависимые и слабые. А что у нас? Наши мужчины в повседневной жизни общались с нами, сильными и гордыми фаэтонками. Принципы равноправия делали нас мужественными, мы были независимы, самостоятельны. Мы часто брались не за своё дело, проникали в мужские профессии, мы соревновались с мужчинами, пытаясь доказать, что тоже чего-то стоим. Женщины служили в армии, воевали, командовали, занимали посты в правительстве. Мы радовались этому, гордились; как же – с нами считаются, нас уважают, нас даже побаиваются. А знаешь, о каких женщинах мечтали наши мужики? О таких, как вот эти найорки. Да-да, не смейся, именно о таких и мечтали: о молчаливых, о покорных, о доступных. И при случае, они эти мечты воплощали в жизнь. Например, на таких базах, как ЛАН-4. Понимаешь, они видели вокруг, сплошь и рядом, сильных и гордых женщин, а когда находили удобную возможность, выбирали одну, когда она не могла за себя постоять, и унижали её, издевались, насиловали, превращая в рабыню. На ЛАН-4 я насмотрелась на гнилую внутреннюю сущность наших мужчин. Когда они дают волю страстям и при этом чувствуют безнаказанность – тогда они отвратительны, тогда они могут и свою планету разрушить, тогда для них не существует ничего святого. Я тебя не утомила?
- Нет, - ответила Альмана из вежливости, так как на самом деле ей хотелось побыть одной, в тишине, поразмышлять о будущем, Силина её отвлекала.
- Идём, я покажу твою комнату, - сказала Силина, заметив её настроение, - ты будешь спать во дворце. Я добилась для тебя статуса богини. Найоры тебе имя придумали – Дочь Белого Лотоса, цветок такой.
- Они поэты.
- Да, есть у них такой талант.
- У меня будут какие-то обязанности перед ними?
- Никаких. Ты гостья. Дочь Лотоса – чистый символ.
Во дворце Силины почти всё было сделано из камня. Трон богини представлял собой настоящее произведение искусства, его украшал изысканный орнамент. Видимо, среди найоров были талантливые резчики по камню. Из камня делались столы, скамьи, светильники. Особое любопытство Альманы вызвали двери, каменные двери. Они были тяжелы, но удивительно легко открывались, скользя по полу на миниатюрных каменных роликах.
 Альмане понравилась лестница, по которой она, вслед за Силиной, поднималась на верхний этаж дворца. Эта лестница спиралью обвивала огромный сталактит и её ступени настолько плотно были подогнаны друг к другу, что  казалось, будто вся лестница вырезана из цельного куска, из одной гигантской каменной глыбы. На самом же деле ступени являлись отдельными изделиями. По форме это были сектора, которые острым углом врезались в тело сталактита.
Ещё одно произведение из камня возбудило интерес Альманы: кровать, на которую ей указала Силина, когда они вошли в комнату.
- Не думай, что тут будет жёстко, - произнесла при этом богиня, - сюда постелют перину на птичьем пуху.
- Они хорошо работают по камню, - Альмана провела рукой по спинке кровати, - какой точный рисунок! Скажите, Силина, вам никогда не казалось, что племя найоров – это разработка наших биологических лабораторий?
- Нет, не казалось. Я всегда считала их настоящими землянами. Просто соседние племена сильно отстали от них в развитии, так уж здесь получилось. Наши проводили эксперименты, но до людей не добрались, ограничились опытами с букашками. Работать с людьми – удовольствие дорогое. Кроме того, мало кто из наших догадывался, что на Земле есть люди.
- А найоры знали что-нибудь о наших базах?
- Нет, ничего не знали, если не считать встречу со мной. Для них наши базы – миф, легенда, сказка.
- А  как они  воспринимают полёты наших аппаратов?
- С философским спокойствием. Они считают, что бог Мамилия может поступать в своём мире так, как ему заблагорассудится, ведь он здесь хозяин, всё принадлежит ему, поэтому он имеет право время от времени запускать в небо огненные шары. Когда по ночам стал появляться светлый диск…
- Луна, новая база.
- Я-то поняла, что это наше новое дурацкое изобретение. Кстати, почему она такая огромная?
- Ракетная база первой категории для защиты Земли от салфанцев.
- Дорогая игрушка.
- Её так и не успели достроить.
- Так вот найоры поняли это дело просто. Мамилия, - сказали они мне, - повесил на небе ночной светильник для заблудившихся охотников. Передай, говорят, Силина нашу благодарность своему отцу и скажи, что мы за его доброту скоро принесём большую жертву.
- Гениально!
- А ты их думала аппаратами удивить. Да, забыла сказать, отсюда прекрасный вид на джунгли. Хочешь посмотреть?
- Что посмотреть? – не поняла Альмана; оглянувшись вокруг, она заметила лишь три маленьких круглых  отверстия, через которые в комнату проникали свет и воздух, но через которые ничего нельзя было разглядеть.
- Вот, - Силина открыла дверь в одной из стен.
За дверью виднелась пропасть, но Силина смело шагнула вперёд. Оказалось, что снаружи устроена площадка, что-то вроде балкона, где несколько продолговатых камней служили ограждением.
Дул сильный ветер. Волосы у Альманы растрепались. Поправив их, она присела на камень ограждения и посмотрела вниз. Слегка закружилась голова, захотелось прыгнуть и лететь. Альмана перевела взгляд на джунгли. Их вид напомнил ей тот день, когда она прилетела на эту планету и впервые своими глазами увидела это буйство зелёных волн растительного океана.
Где-то у самого горизонта джунгли вдруг вспыхнули огненно-оранжевым светом.
- Что это? – спросила Альмана.
- Где? – отозвалась Силина.
- Там что-то горит, - показала Альмана.
- Должно быть, загорелись джунгли.
- И часто они горят?
- Нет, но случается.
В этот момент загадочный свет, сверкнув радужным переливом, совершенно затух, и Силина добавила:
- Это не пожар.
- Посадка корабля, - догадалась Альмана.
- Похоже, да.
- Кому понадобилось здесь садиться?
- Тебе виднее, ты ведь знаешь обстановку лучше меня.
- Ничего я не знаю. Остаётся гадать: или это Асирис, или это Сомил нашёл А17, или кого-то прислали с Тибета нам в помощь. Теперь спокойно спать не буду.
- Не волнуйся, - пожалела её Силина, - здесь земля найоров, завтра они всё выяснят.
 
Глава 12

Алар проснулся рано. Покинув свою постель – это был гамак из прочных и гибких лиан – он вышел на крыльцо хижины, потянулся, сделал глубокий вдох и высоко подпрыгнул, ухватившись за лиану, свисающую с ближайшей пальмы. Он взобрался на дерево и осмотрел дорогу, ведущую в сторону дворца Силины. На всём протяжении тропы от посёлка богов до белой скалы не было видно ни одного человека. Его обрадовало, что он проснулся раньше всех. Спустившись вниз, он умылся в протекавшем неподалёку ручье.
Он торопился. Ему нужно было разбудить Крибола, напомнить, чтобы тот приступил к подбору людей в сотню Альманы. Кроме того, Алар хотел успеть во дворец раньше, чем проснётся Силина, чтобы первым узнать о её планах на этот день, чтобы оказаться первым, кого встретит она сразу после пробуждения. Ему хотелось узнать о походе: что решила Альмана, когда они выступят и в каком направлении?
Крибол встретил его недовольным ворчанием.
- И бывают же такие беспокойные,  - возмущался он, - сам не спит и всех будит! Куда спешить? Соберу я тебе сотню, не убежит она от тебя, успокойся.
- Надо собраться уже сегодня, ведь Силина может приказать…
- Ты не во дворец ли сейчас  собрался?
- Ну да, к Силине.
- Смотри, парень, доиграешься
- Ты о чём?
- Нельзя в такую рань ходить к богине, люди могут о вас плохо подумать. И без того уже говорят…
- Пускай скажут это мне!
- Ты всё-таки Сын дождя, молодой бог, им как-то боязно говорить с тобой на такие темы.
- А тебя они, значит, не боятся?
- Они и со мной не  говорят, я сам догадываюсь о настроении колдунов.
- Значит, это колдуны болтают.
- Некоторые из них, не буду называть, считают, что Силину пора осудить за слишком близкие отношения с тобой.
- Подлецы!
- Они-то подлецы, а вот тебе не помешает вести себя осторожнее. Думаю, тебе не стоит сейчас ходить во дворец. Будешь нужен, Силина сама тебя вызовет. Так лучше, поверь.
- Но я должен увидеть Силину, и Альману, я ведь не знаю, что они решили вчера. Когда нам выступать в поход? Альмана должна сказать….
- Сотню ещё не собрали, а ты уже в поход рвёшься. Эх, парень, торопливый стал, голову теряешь.
Крибол хотел добавить что-то ещё, но на пороге его хижины неожиданно возникла стройная фигура Менгалы, служанки Силины, что сильно удивило как его, так и Алара.
- Извини, что так рано, Крибол, но Силина просила, чтобы ты пришёл к ней.
- Что, прямо сейчас?
- Да, насколько возможно скорее.
- Что-то случилось? – спросил Алар.
- Не знаю. Вроде ничего такого… страшного не случилось, просто у неё поручение для вождя Крибола.
- Странно, - задумчиво произнёс Крибол.
- Идём вместе, - предложил ему Алар.
- Да уж без тебя мы, вероятно, не обойдёмся, - с иронией согласился вождь.
Силина ждала их на лестнице у входа во дворец. На ней не было традиционного парадного одеяния, в каком привык её видеть Крибол. Простое серое платье и волосы, наспех подвязанные синей лентой – вот что бросилось в глаза, когда он подошёл к нижней ступеньке лестницы.
- Наконец-то! – с нетерпением воскликнула Силина и быстро спустилась вниз.
Взяв Крибола за руки, она подошла с ним к Алару, стоявшему в отдалении.
- Хорошо, что вы пришли вдвоём, - говорила она, - вместе мы что-нибудь придумаем.
- Что случилось, Силина? – обеспокоенно спросил Крибол, ему было неудобно идти вслед за ней, когда она держала его руки; он то и дело спотыкался.
- Вчера что-то горело на той стороне, где озеро Ал, - Силина никак не могла скрыть своего волнения, - это было похоже на посадку корабля, на таких летают люди на моей родине. Кто-то прилетел на земли найоров, Крибол! Кто это - друг или враг?  Необходимо выяснить.
- Я понял тебя, Силина, - высвобождая руки, сказал вождь, - мы пошлём к озеру десять человек, самых отважных, они всё узнают.
- Только скорее! И пусть они будут осторожны.
- Я пойду с ними, - вызвался Алар.
- Нет, не нужно, лучше останься и помоги Криболу собрать сотню для Альманы.
Криболу не составило труда найти десять охотников, которые согласились пойти в разведку в сторону озера Ал. Суть стоящей перед ними задачи вождь объяснил предельно просто: они должны обнаружить аппарат пришельцев, понаблюдать за ним некоторое время и вернуться в посёлок богов, чтобы подробно доложить Силине о том, что видели. На основе их рассказа, по описанию аппарата и пришельцев, Силина сделает вывод, что за люди посетили землю найоров – враги или друзья.
Десятка разведчиков отправилась в джунгли, получив благословение Силины.
Вечером Крибол привёл ко дворцу сотню охотников для Альманы. Смуглолицые рослые найоры выстроились полукругом, в центре которого стоял сам вождь Крибол. Он был доволен собой, так как видел, с каким интересом Альмана рассматривала каждого воина. Вождь успел заметить, что отряд ей понравился.
На поясе каждого бойца сверкал смик, за спиной – по два копья, в левой руке – лёгкий кожаный щит. Алар, будучи командиром отряда, тоже стоял среди бойцов. Он отличался от них только своим ярким пером и тем, что не имел щита. Он уже успел выучить несколько фраз по-фаронски, поэтому смог обратиться к Альмане на её родном языке.
- Тебе понравился отряд? – спросил он с таким ужасным акцентом, что Альмана не сдержала улыбки.
- Да, - ответила она, - очень понравился! С таким отрядом я ничего не боюсь.
Он её понял. Альмана отошла в сторону и, ещё раз окинув взглядом своё небольшое войско, поблагодарила вождя Крибола за услугу, повторила, что теперь ей никто не страшен, затем направилась во дворец.
Силина наблюдала за осмотром отряда из окна тронного зала. Когда Альмана поднялась к ней, та всё ещё стояла у окна и смотрела вниз.
- Ты довольна? – спросила она, не оборачиваясь.
- И да, и нет, - ответила Альмана.
- Как это?
- Отряд  хороший – молодые и сильные парни. Смешно сказать, когда их осматривала, чувствовала себя кем-то вроде лигерала. Словно полководец обходит свою армию. А потом подумала: Зачем всё это? Я всё равно не смогу штурмовать Египет. Что сделают эти копья и хилые щиты против голеотронов и пушек?!
- Зря так думаешь, они могут очень многое сделать.
- Они погибнут. Все до единого погибнут, и я буду тому причиной.
- Не беспокойся. Они хорошие охотники, владеют оружием, их копья отравлены, смики беспощадны. Ты видела смик в действии?
- Не только видела, но и расплавила один прямо в полёте.
- Ах, да, конечно. Ты хорошо стреляешь. Не каждый солдат с Египта сможет так. Не бойся, Альмана, найоры владеют смиком в ближнем бою, они могут реально помочь. Ведь задача не в том, чтобы победить силами найоров, а в том, чтобы захватить пирамиду. Для этого достаточно одной удачной вылазки. Отбрось всякие сомнения, девочка. Ты на ответственном задании, в твоих руках судьба планеты – борись. Поверь мне, найоры понимают твою миссию и готовы помочь. Они делают это по доброй воле, никто их не заставляет рисковать, они сами… Крибол, скажи всем, что Альмана выступает завтра утром, пусть будут готовы, а сейчас можно разойтись, - прокричала Силина в окно.
Послышался весёлый гомон расходящихся бойцов, и Крибол ответил.
- Всё понял, богиня.
Вестей от группы разведчиков, ушедших на озеро Ал всё ещё не было. Силина беспокоилась. Постоянно выглядывала в окно, с надеждой увидеть вдали фигуру какого-нибудь охотника из этой группы, который принесёт сообщение от товарищей. Но время шло, а сообщений не было.
Темнело. Постепенно стихали шумы беспокойной жизни джунглей. Силина, сидя на своём троне, продолжала спорить с Альманой о достоинствах и недостатках войска найоров; говорили о войне, о её мерзости, о несправедливости, о нелогичности и нелепости. И уже когда Силина произнесла фразу:
- Однако пора спать, завтра будет трудный день, - в тронном зале появился Гай, командир десятки разведчиков.
- Наконец-то! – облегчённо вздохнула Силина. – Скорее рассказывай, что вы там видели, Гай.
- Большая чёрная гора появилась на берегу озера Ал, - доложил он.
- Что за гора, как она выглядит?
- Она похожа на плод салгана.
- Продолговатая и слегка изогнутая, - пояснила Силина Альмане.
- Мне всё равно непонятно, - отозвалась та.
- Вот, - Силина показала на спинку трона, где виднелся ряд барельефных изображений людей, животных и плодов, - смотри, - и она указала на плод салгана, погладив пальцем его изображение.
- Странная форма, - заметила Альмана. – У нас таких кораблей нет.
- Что ты скажешь о людях, Гай?
- Мы не видели там людей.
- Там не было людей? – удивилась богиня.
- Нет.
- Совсем никого?
- Мы смотрели хорошо, Силина. Мы смотрели так, что у нас начинали болеть глаза – но мы никого не видели.
- Вы подходили к горе?
Тут Гай смутился и ответил не сразу, подбирая нужные слова. Силина всё поняла ещё до того, как он сказал:
- Мы не подходили к горе, ведь с нами не было колдуна, а никто из нас не смог бы задобрить духов горы.
Силина задумалась. Все молчали, и тишина угнетающе действовала на Гая. Он никак не мог определить настроение богини: довольна ли она результатом разведки, или считает, что люди Гая узнали слишком мало, - этого нельзя было понять ни по её позе, ни по выражению лица. В парадном платье и с диадемой на голове, своим видом Силина напоминала изваяние, - словно резчик, работая над украшением трона, вырезая на нём свои орнаменты, заодно вырезал из камня и её фигуру.
- Спасибо, Гай, - неожиданно произнесла она с ноткой усталости в голосе, - ты узнал то, что мог узнать – большего я не требую. Твои охотники хорошо поработали, скажи им это. Я довольна. Ты можешь отдыхать.
Гай удалился.
- Как он доберётся до посёлка в такую темень? – поинтересовалась Альмана.
- Охотник… - куда-то в пространство ответила Силина и опять погрузилась в раздумья.
В чашах светильников клокотал жир, и полыхало пламя. Свет разливался неравномерно, - ярко освещалась верхняя часть зала, внизу же создавался интригующий сумрак. На полу играли блики. Вошли четыре служанки Силины, они выстроились у входа, ожидая распоряжений богини.
- Завтра я пойду на озеро Ал, - нарушила трогательную тишину Альмана. – Пойду с войском, хочу во всём сама разобраться. Или там упала ракета, или кто-то приземлился. Одно могу сказать точно – это не мой А17. Жаль.
- Удачи!  - от души пожелала Силина. – И если там враги, они узнают силу найоров.

Глава 13

Ларс, как и все члены экипажа «Нелии», четыре дня ничего не ел. Когда на корабле закончилась пища, капитан Ларс ожидал бунта. Но команда, чувствуя приближение к цели перелёта, спокойно восприняла голод, как вполне обычную и естественную трудность. Не  возмущался даже Смолит, понимая, что не встретит поддержки среди экипажа.
Яхта «Нелия» добралась до Земли, израсходовав при этом весь запас топлива. При посадке были сожжены буквально последние капли горючего, поэтому приземление прошло жёстко. Сломались две левые стойки, и «Нелия» стояла накренившись, касаясь левым бортом кустарника.
Особой радости не было. Сразу после посадки капитан включил систему охлаждения, и белая пена густой массой полилась на корпус яхты. Из-за пульта управления Ларс поднялся с трудом. Кружилась голова, подкашивались ноги. Он вышел из кабины и прошёлся по коридору.
Ему встретилась Ильзира, девушка из отсека связи. После гибели Фаэтона она была немного не в себе, вспоминала родителей и рассказывала всем о детях, которых на самом деле у неё никогда не было. Решили, что она сошла с ума, и перестали давать ей поручения; она слонялась от безделья по  отсекам и приставала ко всем с разговорами; её жалели, старались не обижать.
- Капитан, это Фаэтон? – спросила она и осклабилась идиотской гримасой, пытаясь улыбнуться.
Но улыбка уже давно не получалась у Ильзиры. Вместо озорного сияния ровного ряда красивых зубов, которым она радовала окружающих раньше, у неё теперь получалось нечто пугающее и отталкивающее. Ларс терпеть не мог такого выражения её лица. Сейчас же – злого от голода и усталости – оно бесило его вдвойне. Тем не менее, он ответил тактично.
- Нет, Ильзира, это не Фаэтон.
Он собрался пройти дальше, но Ильзира схватила его за рукав комбинезона.
- Когда же будет Фаэтон? – спрашивала она, стараясь заглянуть ему прямо в глаза. – Когда мы прилетим? Я должна встретить свою маму… У неё больное сердце… Я схожу в аптеку и куплю там…, куплю свадебное платье!
- Извини, мне нужно идти, - он никак не мог высвободить рукав.
- Капитан, скажите, а у вас болело сердце?
- Н-нет.
- А у вас когда-нибудь было свадебное платье?
Она смотрела на него своими безумными глазами. Он молчал.  На душе было противно. Ему захотелось оттолкнуть от себя девушку, даже ударить её, почему-то появилось желание избить её, сильно избить, задушить, - чтобы она перестала, наконец, задавать свои глупые вопросы.  К счастью, он этого не сделал, сдержался.
Не дождавшись ответа, она отпустила его руку, повернулась к нему спиной и медленно зашагала прочь. В полумраке коридора её фигура смотрелась зловещей тенью.
- Мы скоро будем на Фаэтоне, - зачем-то сказал он вслед.
Она его не слышала. Ларс отправился в отсек связи.
Говард Оз, начальник группы связистов, встретил его фразой:
- Пока ничего нет.
Ларс понял, что Озу ещё не удалось перехватить переговоры между земными базами фаронцев.
- Подождём, что-то будет. Здесь рядом крупная база, я заметил её, когда начинал тормозить, - и Ларс повалился в кресло около блока аппаратуры, за которым работала Анна, одна из сотрудниц отдела связи.
- Топлива не  хватило? – полюбопытствовал Оз.
- Сожгли всё, даже затормозить как следует не смогли, жёстко сели. Страшно подумать, представь, стоило чуть-чуть уклониться от курса – всё! Нас бы тогда размазало по этой милой планете.
- Выходит так, что нам везёт?
- Выходит. Хотя, ещё неизвестно.
Ларс уставился на Анну, как будто впервые её видел. Своими тонкими руками она быстро перебирала кнопки, меняя частоты приёмников; на капитана она не обращала внимания. Работала увлечённо и сосредоточенно. На ней был голубовато-серый женский комбинезон с надписью «Нелия-ОСЗН». Она держала спину прямо; чуть приподняв подбородок, смотрела на шкалу прибора; вглядываясь в ряд мелких цифр, она слегка прищуривалась. Её волосы были гладко зачёсаны и собраны в пучок на затылке. От неё веяло некоторой надменностью.
Строгая недоступная Анна, - думал капитан, - она заслуживает похвалы и благодарности за усердие, но почему-то не вызывает симпатии. Слишком холодна. Ильзира сошла с ума и вызывает отвращение. Эта продолжает спокойно работать, она нормальна, и странно, вызывает то же чувство. Никогда не был женоненавистником, а сейчас почему-то стал думать о них низко и пошло. Хреновая посадка, ничего хорошего не предвещает – оттого и мысли такие же. О чём ещё можно думать, глядя на это воплощение стального холода и тупой гордости? Интересно, какого цвета у неё трусики? Взять да содрать с неё этот комбинезон! Может, тогда она почувствует себя настоящей женщиной. Или нет? Или она уже не способна быть женщиной. Она сотрудник, специалист, служащий – она кто угодно, только не женщина.
- Скажите, Анна, - обратился к ней капитан.
- Да, я слушаю, - мгновенно отреагировала она, и ему это понравилось.
- Скажите, - продолжил он, - у вас когда-нибудь было свадебное платье?
Она очень мило улыбнулась, чего он от неё не ожидал.
- Конечно, оно у меня было. Я ведь замужем.
Ларс это знал. Он мысленно выругал себя за глупый вопрос.
- Работайте-работайте, - сказал он ей, - нужно ловить их переговоры, нужно хоть что-то узнать.
Капитан взглянул на Оза. Тот возился со своей аппаратурой, настраивал, перенастраивал, нажимал кнопки, шевелил рукоятки. Заметив, что капитан смотрит на него, спросил:
- А что там снаружи, Ларс?
- Много зелени, деревья, озеро, - нехотя отвечал капитан, - ещё насмотримся. Нам теперь тут жить.
- Когда будем выходить?
- Скоро. Вот уровняем давление. Будем долго привыкать. Вы чувствуете, как повышается давление в корабле?
Оз и Анна согласно кивнули.
- Примерно через десять часов, - продолжил капитан, - мы сможем охотиться в земных джунглях. Вы сильно проголодались, Анна?
- Очень.
- Вы сможете подстрелить какую-нибудь дичину, а потом зажарить её на костре, как это делали древние люди…
- Спасибо, - зачем-то поблагодарила она, и это слово, эта не к месту высказанная благодарность неизвестно за что, подействовала на капитана раздражающе.
- Что вы хотели сказать этим своим спасибо?
Анна его не поняла и не нашла что ответить.
- Вот вы сказали мне спасибо, - не унимался он, - вы это произнесли, значит, вы меня за что-то благодарите. За что? Вы благодарите меня за перелёт на Землю, за голод на корабле, за последние капли топлива, за плохую посадку, за головную боль от этого кошмарного давления – за что конкретно?
- Я вас не совсем поняла, - попыталась защититься она.
- Не совсем, не совсем, - передразнил он. – Зачем тогда говорить, если не поняла? Можно было промолчать. До вас не доходит, Анна, что можно было не говорить дурацкого спасибо, если в нём нет никакого смысла?
- Ларс, перестань, - вяло вступился Оз.
- Отвяжись! – бросил ему Ларс и продолжил добивать Анну безосновательными придирками.
Она разволновалась.
- Вы знаете, что такое логика?! – кричал на неё Ларс. – А для чего людям даны мозги, вы знаете?
Он доходил до бешенства. Сам себе он не смог бы объяснить причины такого состояния. Он имел жгучее желание оскорблять Анну, как можно больнее колоть её жестокими словами, хотелось её обзывать. Он увидел, как её плечи задрожали; пряча глаза, она опустила голову и беззвучно заплакала, изредка всхлипывая и смахивая слёзы едва заметным движением руки.
Он успокоился и умолк.
Я ошибся, - подумалось ему, - уже в который раз я ошибаюсь, трудно сосчитать; эта Анна довольно приятная женщина, да, она женщина, ведь в ней так много женственного; а вообще, если честно, то какое мне дело до неё, паршиво получилось.
Оз делал вид, что безумно увлечён наблюдением за приборами. Ларс подошёл к одному из приборов, провёл пальцем по шкале, тронул кнопку, повернул рукоятку, - действовал он машинально, не отдавая себе в том отчёта.
- Жареная дичина, - зачем-то произнёс он.
Затем он отвернулся от прибора и медленно побрёл к двери.
- Извините, - чуть слышно пробормотал он, проходя мимо Анны.
- Тебе надо отдохнуть, - посоветовал Оз, но Ларс его уже не слышал.
Голову сдавливало, болели глаза, - капитан возвращался в свою кабину. Добравшись до неё, он плотно прикрыл дверь, сделал несколько шагов и упал прямо на пол. Ему стало хорошо, он вытянулся во весь рост, расслабился и дал себе волю ни о чём не думать; в душе воцарилось безмятежное спокойствие, и лишь смутные образы Ильзиры и Анны время от времени продолжали его беспокоить. Вскоре он уснул.
- Капитан. Капитан, Ларс, - услышал он спустя несколько часов голос Барра, - проснитесь, капитан! Кажется, на нас напали.
Открыв глаза, Ларс некоторое время смотрел на Барра отрешённым взглядом.
- Нападение, капитан, - повторил Барр, - кто-то режет обшивку снаружи.
- Показывай, - с трудом поднимаясь, произнёс капитан, - кто там и где…
Система наружного обзора была включена, но на экране виднелись всё те же джунгли и берег озера. Ларсу этот вид уже успел надоесть. Людей видно не было.
- Они под кораблём, - предположил Барр, - в той части у нас повреждены датчики, и мы ничего не видим.
- В каком месте режут?
- Главный люк.
- Откройте, - распорядился капитан, - всё равно разрежут.
- Нам вооружаться?
- Нет смысла. Нас мало, нас очень мало, - с горечью сказал капитан, - мы сдаёмся.
Барр дал команду на открытие главного люка.
- Побудь здесь, Барр, понаблюдай за обстановкой, а я схожу туда.
Ларс отправился на нижний уровень, где собралась почти вся команда «Нелии».
Люк плавно скользил вниз, сопровождаемый возгласами и ругательствами недовольных. Ларс воспринимал их замечания спокойно. Многие призывали к оружию и прямо обвиняли своего капитана в измене. Ларс не смотрел в сторону подчинённых, он молча стоял на обрезе люка и ждал. Наконец, люк открылся полностью. Спустилась лестница, и Ларс шагнул на ступеньку вниз. Секунду он медлил, а потом, взглянув с вызовом на своих людей проворчал:
- Действия капитана не обсуждаются! – и он решительно пошёл вниз по лестнице навстречу судьбе.
Спустившись, он оглянулся и увидел перед собой красавицу. Она направила на него голеотрон, делая это, как показалось Ларсу, несколько театрально, подчёркнуто, давая понять, что она хозяйка положения и шутить с ней не стоит. Суровый взгляд её огромных тёмно-серых глаз производил странное впечатление: заметно, что девчонка хочет выглядеть устрашающе, но именно это и вызывало некоторую симпатию к ней. Капитану хотелось сказать ей что-нибудь смешное и приятное. В некотором отдалении от  красавицы Ларс заметил странных людей. Десятка два полуголых дикарей в кожаных штанах, с копьями и щитами.
- Вы говорите по-фаронски? – спросила девушка.
- Я думаю, - ответил капитан «Нелии» по-фаронски, - что мне теперь до конца своих дней придётся говорить на вашем языке.
- И этот конец может очень скоро наступить, - пообещала девушка, - если вы начнёте стрелять.
- Мы сдаёмся. Я и мои люди голодны, мы хотим жить, мы никому не будем мешать, мы не хотим воевать, - Ларсу большого труда стоило произнести это.
- Как ваше имя?
- Ларс Клай, капитан боевой яхты «Нелия».
- Альмана Кронс, - представилась девушка. – Сколько человек у вас на борту?
- Двадцать три.
- Поднимитесь в корабль и организуйте сдачу оружия, - потребовала Альмана. – Мы даём вам час.
- Так много? – улыбнулся капитан.
- Все пушки с корабля должны быть демонтированы, зарядные устройства заблокировать – выполняйте.
Последнее слово, произнесённое в слишком повелительной тональности, больно задело самолюбие Ларса. Вмиг исчезла улыбка с его лица, он медленно побрёл по трапу вверх. Раз оглянувшись, он посмотрел на Альману с чувством озлобления, и она это заметила.
- Не делайте глупостей, капитан, - посоветовала она, - не пытайтесь меня обмануть. Если дело дойдёт до драки, то знайте, что у моих ребят копья смочены в соке агуравы. В некоторых случаях это оружие действует страшнее голеотрона.
- Интересно…, - он хотел что-то добавить, но осёкся.
- Идите, капитан, идите, - подогнала она его всё тем же повелительно-приказным тоном, который так сильно ранил его гордость.
- Интересно, - снова повторил он, - какого цвета у тебя трусики?
- Белого, - сразу ответила она, ничуть не растерявшись, и весело спросила:
- Успокоился?
Он смутился.
- Что, на борту нет женщин? – последовал ещё вопрос.
- Есть, - неуверенно ответил он.
- Тогда я не понимаю такой болезненной озабоченности, - и она звонко рассмеялась.
Капитан исчез в проёме люка. Никто из его команды так и не вышел из корабля. Первым, кто обратился к нему, когда он взобрался по трапу на борт, был Смолит.
- Это позор! – гаркнул он во весь голос, рассчитывая на поддержку команды. – Вы все видели позор Салфана! Капитан Клай, ты не должен был выходить, ты не должен сдаваться…
- Помолчи, Смолит, - устало попросил капитан, - ты ведь не сможешь предложить ничего лучшего.
- Смогу!
- Что же - войну, битву, драку?
- Там всего лишь кучка дикарей и одна фаронка!
- Они могут оказаться лишь передовым отрядом или разведгруппой – мы не знаем этого достоверно. Я, конечно, не такой великий психолог, как ты, но чутьё подсказывает мне, что девчонка знает свои силы, и силы эти значительно превосходят наши.
- Один выстрел – и нет девчонки! Это же так просто.
- Стреляй, если ты самоубийца.
Альмана ждала выстрела. Она не верила салфанцам. Даже когда капитан заявил о неспособности своей команды к обороне, она ему не поверила. Найоры держали копья наизготовку. Достаточно было одного движения руки Альманы, и десятки копий и смиков пресекли бы любую попытку сопротивления.
Смолита сгубила самоуверенность. Он действительно полагал, что фаронская девчонка во главе отряда дикарей не представляет серьёзной угрозы. Достаточно сделать один удачный выстрел, и положение дел на корабле изменится. Он сумеет отстранить Ларса от командования, он сумеет наладить связь с Марсом и вызвать поддержку. «Нелия» станет передовой базой салфанцев на Земле. И он, Смолит, будет стоять у истоков волны сопротивления, которая сметёт фаронцев с этой планеты.
Он уверенно шагнул к обрезу люка и вскинул голеотрон чуть вверх, чтобы удобнее было прицелиться. Последнее, что он увидел в жизни – смеющаяся фаронка делает резкий взмах рукой.
Те из салфанцев, кто готов был поддержать Смолита, не смогли понять, что произошло. Они лишь увидели, что Смолит провалился в люк, буквально распадаясь на части. Отдельно от тела падали части рук и голова. За доли секунды тело Смолита расчленили какой-то неведомой силой.
Ларс снова спустился вниз и принёс Альмане искренние извинения за поступок Смолита.
- Мне кажется, вы способны понять, что дураки встречаются в каждой команде, - объяснил он. – Этот человек не вник в суть вопроса и пошёл против моего приказа.
Ларс с любопытством рассматривал дикарей, которые в этот момент собирали своё оружие. Окровавленные полосы стали валялись около груды частей тела Смолита. Дикари каким-то образом находили именно своё оружие, заботливо вытирали травой и пристёгивали к поясу с таким гордым видом, что становилось ясно – они готовы повторить подобный фокус с любым салфанцем, и это действие доставит им огромное удовольствие.
- Он слишком долго целился, - сказала довольная Альмана. – Если у вас все так стреляют, то мне вас жаль. В джунглях вам не выжить. Хотя, голеотроны в джунглях вам не помогут. Вы должны уйти, капитан. Собирайте своих людей и уходите. Кто не пойдёт с вами, будет расстрелян на месте. 
- А ты жестокая девушка, Альмана.
- Идёт война, и я действую по законам военного времени. Племя найоров не пустит вас на свою землю – это я знаю точно. Всё, что могу для вас сделать, так это дать проводника, он укажет вам путь за пределы нашей территории. А дальше… Дальше вашей судьбой распорядятся боги. Стройте хижины, добывайте пропитание. Если сумеете выжить, значит, вам повезло. А если не сумеете, тогда зачем вы нужны на этой планете? Всё справедливо.




Глава 14

Асирис хотел казнить Сомила без промедления. Но, поразмыслив, он изменил своё решение и дал приказ на семидневное заключение в тюремном блоке.
Всеми силами Сомил пытался связаться с Альманой, но, видимо, база Египет была очень хорошо защищена от проникновения посторонних сигналов. Подняться на поверхность – вот последняя надежда Сомила. Если фараон разрешит подняться туда хоть на минуту, то появится возможность сообщить о своём провале, предупредить о той опасности, которая подстерегает Альману, если она вдруг свяжется с Гу Дайлером. На этой базе вообще нельзя никому доверять. Здесь под наблюдением находится каждый. И каждый является не то чтобы сторонником фараона, а просто люди перестали доверять друг другу, и все живут только своими интересами.
Никогда не знаешь, что можно ожидать, например, от Горлиса. Или взять, допустим, Лимбелу. Она ведь люто ненавидит фараона. Но поддержит ли она Сомила или Альману? Это вопрос.
Среди охранников много бывших сослуживцев Сомила, но они предпочитают с ним не разговаривать. Они боятся, их можно понять. Их проверяют, за ними следят. Любое слово могут расценить как попытку посочувствовать заключённому. Сомил не слышал от своих тюремщиков ничего, ни единого слова. Их зловещие молчание временами доводило его до бешенства .
- Эй, лысый ублюдок! – кричал он в запале гнева. – Когда? Я хочу знать, когда ваш фараон соизволит меня расстрелять?! – и он выплёскивал порцию тюремного супа в лицо охраннику; тот молча разворачивался и уходил.
И вот в камере появился Горлис.
- Кормят хорошо? – поинтересовался он и равнодушно окинул камеру взглядом.
- Не знаю, - пробурчал в ответ Сомил, - я тут ничего не ем.
- Значит, кормят плохо, - с грустью заметил Горлис, - так я и передам фараону.
- Когда меня казнят?
Горлис сделал вид, что не расслышал вопроса и продолжил:
- Я пришёл по поводу твоей просьбы, ты можешь хоть сейчас подняться на поверхность.
- Меня… сегодня?
- Я иду с тобой, охрана – десять человек.
- Расстрел сегодня?
- Ты не передумал?
- Нет.
- Тогда идём.
Сомила вывели из камеры и завязали глаза.
- Зачем эта дурь?! – возмутился он.
- Развяжите ему глаза, Храк, - послышался голос Горлиса, - ведь это и в самом деле глупо. Или вы боитесь, что он увидит грязные стены тюремного блока?
- Он может увидеть секретные объекты, - отозвался Храк.
- Успокойтесь, он знает эти объекты лучше нас с вами.
С головы Сомила сняли повязку, это означало, что начальник группы охраны Храк согласился с доводами Горлиса.
На поверхность поднимались в грузовой кабине скоростного лифта. На подъём ушло ровно сорок секунд, что и заметил Сомил на счётчике в левом углу кабины.
- Ну что, сбылась мечта? – усмехнулся Горлис, глядя на то, как Сомил, с удивлением озираясь вокруг, пытался найти привычные джунгли.
- А деревья, они где?! – спросил потрясённый пустынным пейзажем Сомил.
- Зачем они нам? Мешают только. А так – простор.
- Не понимаю.
- Дикари одолевают, - пояснил Горлис, - выползают из своих зарослей и кидают в нас копья с каменными наконечниками. А мы народ, знаешь ли, деликатный, грубости терпеть не можем, вот и подрезали джунгли, чтобы вытеснить этих чумазых подальше от базы, - в реплике Горлиса слышалась ирония.  – Да что там говорить, - продолжил он, - тебя наши проблемы уже не волнуют, так я думаю.
- У тебя мало времени, - напомнил Храк, - на солнышко посмотреть, воздухом подышать и…
- Мне нужно только две минуты, -  перебил его Сомил, - я вас не задержу.
Он отошёл на десяток шагов и лёг на бетонное покрытие посадочной полосы. Лёжа на спине, прикрыв глаза, он расслабил все мышцы тела; отвлекал шум ветра, и Сомил закрыл уши ладонями.
- Что он делает? – спросил один из охранников.
- Обыкновенная алюистика, - ответил ему Горлис.
- Выходит на связь? – спросил Храк.
- Да, с аппаратом А17.
- Откуда вы знаете?
- Я его пеленгую.
Задействовав клетки мозга  методами алюистики, Сомил сформировал передатчик средней мощности. Теперь каждую мысль он переводил в цифровой код, который затем превращал в последовательность колебаний электромагнитного поля. Эти колебания усиливались и отправлялись в виде электромагнитной волны прямо на аппарат А17, где принимались и расшифровывались автоматически.
Альмана, - передавал Сомил, - ты можешь не отвечать, у меня всё равно не хватит сил, чтобы перейти на приём. Мало времени – только две минуты. Я попался сразу и ничего не успел сделать. Даже не узнал, где Асирис прячет пирамиду. То ли она в его сейфе, то ли в шкафу, то ли в столе. Возможно, он прячет её в своей комнате. Я не встретил человека, который бы это знал. На Египте сейчас страшно: фараон убивает всех подряд по малейшему подозрению в шпионаже. Через пару минут расстреляют и меня. Хуже всего, что я не могу тебе ничего посоветовать. Оставляю тебя одну. Действуй по обстановке. Асирис воюет с дикарями, вокруг Египта вырубили джунгли, постепенно эта вырубка приближается к А17. Будь осторожна – вот, пожалуй, единственный полезный совет, который я могу тебе дать. Ты помнишь, я говорил тебе о Гу Дайлере? Так вот, если вдруг судьба сведёт тебя с ним – не доверяй ему. Этот человек не поможет в поисках пирамиды. Мне тоже не стоило иметь с ним дело. Только сейчас я понял, что следовало рассчитывать только на свои силы, а не искать помощи сотрудников базы. Жаль, что невозможно ничего исправить. Но, не будем о печальном. Перед смертью хотело бы думать о чём-нибудь приятном. Знаешь, не удивляйся, но для меня сейчас самое приятное – это вспомнить о юности, о наших битвах на эстакаде, о тебе. Именно о  тебе, о той ещё совсем юной девчонке, которую привёл в нашу компанию Элл. Я отлично помню тот день, когда ты впервые пришла на эстакаду. Ты была стеснительной и робкой, а твои глаза показались мне грустными-грустными. Ты ещё все время отворачивалась, когда наши парни слишком пристально смотрели на тебя. Элл подбадривал: Не бойся их, это они с виду такие грозные. А мы, сразу после драки с южанами, стояли перед тобой лохматые, пьяные и грязные. Я тогда решил, что непременно отобью тебя у Элла. Не получилось. Ты была для него хорошей верной подругой. Помню, как ты впервые напилась экистала. Повеселела, начала говорить всякие глупости, а глаза у тебя оставались грустными. Почему они у тебя такие? Словно ты всегда видела наше печальное будущее.
В юности была какая-то особенная прелесть, хотя и состояла она в основном из драк, мелких и крупных скандалов, из надоедливых нравоучений взрослых. Вспомни, почти всё наше время было заполнено этим. Но прелесть юности давала о себе знать. Один взгляд твоих глаз – разве не прелесть?
Я часто думал: Зачем всё это было? Для чего крутился Фаэтон, почему там жили мы, люди, - дрались, ругались, дружили, влюблялись, ссорились, копошились в каких-то мелких заботах и проблемах, - для чего? Мы жили в странном противоречивом мире, на одном полюсе которого существовали подлые политики, трусливые чиновники, низменные страсти, грязь человеческих отношений, помойки с гниющим мусором, - а на другом полюсе этого сумасшедшего мира я видел твои глаза. Почему так? Почему из всех впечатлений юности мне особенно запомнился твой грустный взгляд? Страшно сказать, я прожил эту жизнь, но так ничего  в ней и не понял. Каким глупым пришёл в этот мир, таким из него ухожу. И чтобы не смотреть перед смертью на угрюмые рожи палачей, я закрою глаза и вспомню о тебе. Прости меня и будь осторожна. Живи долго!
Сомилу поднялся с трудом, он устал. Его повели обратно в тюремный блок. Он вновь оказался в своей камере.
Горлису не удалось зафиксировать координаты А17. Сомил отправил послание в один конец и не переключился на приём. Таким образом, сигналов с аппарата не было, и план Горлиса по обнаружению  А17 провалился.  Теперь он находился в нерешительности: доложить ли фараону всю правду?  Тут было над чем задуматься.  Ведь он специально разрешил Сомилу подняться на поверхность, чтобы дать возможность связаться с аппаратом.  Он дал это разрешение на свою ответственность. Если бы этот сеанс связи привёл к успеху, то фараон простил бы Горлису самоуправство. Но так как затея оказалась провальной, то Горлису не позавидуешь.  Да сейчас он наделён широкими полномочиями, но чувствовалось, что фараон перестал ему доверять, и скоро все эти полномочия станут пустым звуком, как и сама должность Горлиса. Ходили слухи, что Асирис тайно готовит изменение системы руководства, где Горлису просто не найдётся места. В таких условиях не оставалось ничего другого, как только думать и действовать, предпринимать что-нибудь для защиты.  Появилась мысль о мятеже. Не ждать, когда фараон расправится с ним за неудачи последних дней, а самому нанести первый удар. Но был страх. Привычный страх перед фараоном, страх подчинённого перед начальником, - этот страх сильно мешал. Горлис колебался.
Он всегда чего-то боялся. Сколько себя помнил. Всю жизнь. В детстве Горлис воспитывался в чрезмерной строгости. Всегда испытывал страх перед отцом, крупным военным чиновником, который был убеждён, что в страхе нужно держать всех – и подчинённых, и собственную жену, и детей. Отец Горлиса был просто помешан на соблюдении порядка и дисциплины. Жизнь в семье напоминала армейскую. Детей наказывали за малейшую провинность. Помнилось, что даже свою детскую шапочку Горлис носил на военный манер, как это требовалось по уставу – отец проверял.
Как-то раз Сирлен, младший брат Горлиса, завидев отца, бросился ему навстречу с радостным возгласом: Папа пришёл, папа пришёл! Тогда отец замер на месте, строго взглянул на сынишку и рявкнул: Как положено носить головной убор?! Испуганный Сирлен, поправив кепочку, ответил: Два пальца от брови.
- Верно. На сегодня прощаю, но в следующий раз накажу, - так отреагировал папаша.
Горлису казалось странным, что его младший брат в дальнейшем сумел сохранить самостоятельность и независимость мышления. Сирлен стал знаменитым художником и отличался тем, что относился к общественному мнению и к элементарным правилам приличия с некоторым пренебрежением. Его известность носила скандальный характер. Он всегда выступал с какими-то протестами и возмущениями, вёл себя вызывающе, иной раз откровенно хамил.
Горлис так не мог. Он считал себя человеком трусливым. Даже по карьерной лестнице он карабкался нерешительно, поднимаясь на каждую новую высоту только в том случае, если его кто-то подталкивал, оказывая неожиданное покровительство. Со временем он понял, что не лишён определённых талантов, заметил за собой способность быть хорошим помощником, заместителем, консультантом, - и это его огорчило. Он сделал вывод, что годится только для вторых ролей, способен быть только чьей-то тенью. Он готов был кому-то служить, подчиняться. Для того, чтобы самому стать лидером, не хватало решительности и твёрдости характера.
И он свыкся с положением вечного подчинённого. Иногда появлялось желание быть первым, этаким ведущим, начальником, но Горлис научился прятать это чувство в глубине души. И вот оно проснулось. Сейчас  он может бороться за первую роль. Сместить фараона, совершить переворот. Нужно всего лишь подобрать надёжных людей, сформировать штаб, проявить решительность. Горлис попытался побороть свой страх. Ему это удалось. Он не пошёл на доклад к фараону. Впервые за годы службы он поступил против воли начальника.


Глава 15
Дверь камеры скрипнула, и Сомил обернулся к ней. Он ожидал увидеть квадратную фигуру очередного надсмотрщика или каменное лицо палача. Но перед ним стояла Альмана! Он не поверил своим глазам.
- Ты откуда?! – изумился он.
- Потом скажу. Сейчас некогда, нужно скорее уходить.
- Моё сообщение получила?
- Какое?
- Я передавал на А17…
- Сомил, можешь меня ругать, я поступила по-идиотски. Я не была на аппарате. Я вообще его потеряла. Идём же. Скорее! Ты узнал, где пирамида?
- Нет.
- Что же нам теперь делать?
Альмана опустила руки и присела на полочку, которая заключённым тюремного блока служила одновременно столом и постелью. Сомил заметил, что его подруга потеряла азартный блеск в глазах и уверенность в своих силах. Он догадался, что своим ответом нарушил ход плана, успешное выполнение которого зависело от той информации, какой он, по мнению Альманы, должен был располагать. Сомил не знал, где фараон прячет пирамиду, и всё сорвалось. Теперь Альмана, потратив столько усилий, чтобы каким-то непостижимым образом прорваться на базу, она, освободив друга из тюрьмы, не знает, что делать дальше.
- Со мной сорок парней. Сильные ребята. Мы пробились через два яруса без потерь. Мне встретился Горлис. Кажется, он задумал переворот, хочет сместить фараона. Я ему, правда, не очень верю. Он сказал о тебе, что ты попался, что тебя должны скоро казнить. Я со своими найорами  кинулась скорее сюда. Мои ребята охрану смяли, но скоро будет смена караула.
- Понятно, мы должны уйти до смены. Что у тебя за парни, откуда они?
- Местные.
- Земляне?
- Да, дикари.
- И ты смогла их привлечь на свою сторону?
- Смогла. Они хорошие охотники и любят воевать.
- Доверять им можно?
- Вполне. Они уже доказали свою верность.
- Тогда мы просто обязаны что-то придумать.  Оказывается, у нас есть войско. Мы теперь не одни.
Они ушли из тюремного блока до смены караула. Сомил шёл впереди. Альмана отстала шага на три. Алар следовал за ней, возглавляя отряд найоров, который был построен в колонну и бесшумно продвигался вслед за начальством по широким коридорам базы. Найоры были хорошо вооружены. Помимо смиков, которые они держали наготове, у них имелись голеотроны с яхты Нелия, а самый сильный боец, Эрол, нёс на плечах пушку малого калибра.
Когда салфанцы сдались, Альмана была вынуждена разделить свой отряд. Для похода на Египет она отобрала сорок человек и провела учебные стрельбы, доверив им оружие салфанцев. Вторая часть отряда осталась в районе озера Ал с целью обороны земель найоров от возможного вторжения врагов.
- Зона кабинета фараона, - предупредил Сомил, там пять офицеров охраны, мои знакомые, не могу в них стрелять.
- Понятно, - отозвалась Альмана и что-то сказала Алару.
Не произнося ни слова в ответ, Сын дождя подал знак своим бойцам. Послышался характерный свист летящих смиков, и Сомил смог убедиться, что группа охраны из пяти рослых и сильных офицеров в одно мгновение превратилась в груду обезглавленных тел.
- Путь свободен, - с гордостью за найоров сказала Альмана.
- Не совсем, - предупредил Сомил, - будет ещё вторая линия охраны почти у самого кабинета.
- Сколько их там?
- Всего два человека, но дело не в этом. Они сидят в бункере и наблюдают за всем коридором. Главная наша трудность – повредить систему наблюдения, чтобы они не успели поднять тревогу. Должен сказать, что сделать это практически невозможно, а значит, у нас будут потери.
- Найоры готовы к смерти. Я ожидала, что потери у нас будут ещё раньше, но до сих пор нам везло.
- Они готовы, а ты? – холодно спросил Сомил. – Ты готова к смерти?
- Не знаю, некогда об этом думать.
- А вот я готовился к ней. Готовился долго. Знаешь, что странно, раньше я тоже не думал о смерти, не было времени. Потом время появилось, сидел в тюремном блоке, размышлял. И я полагал, что вполне готов принять смерть в любой момент. А вот сейчас, когда всё вот так, - Сомил кивком указал на тела погибших охранников и продолжил:
- Я ведь знал их по именам. Вот этот, что сверху, Гарет; вот его голова…
- Не надо, Сомил, не терзай себя, ведь у каждого своя судьба…
- Гарет любил пончики, в столовой всегда брал их штук по восемь. Мы вместе обедали. Он вечно приставал с вопросами о женитьбе. Он считал, что мужчина должен жениться  в возрасте не моложе  двенадцати лет и в чине капера. Я говорил, что жениться нужно по любви, а не по возрасту и чинам. А он однажды спросил: Сомил, ты мог бы жениться на женщине, если она старше тебя по чину? Я признался, что нет. А если бы ты её очень любил?- спросил он тогда. Я ответил, что любил бы её на расстоянии, но не женился бы.
- Почему? – удивилась Альмана.
- Он тогда спросил точно так же, - улыбнулся Сомил. – Почему? Да, он спросил именно так. И я не знаю, что можно ответить на это, сам не знаю.
- А что ты ответил ему тогда?
- Тогда я просто сказал, чтобы он отвязался от меня с дурацкими вопросами.
- Как ты думаешь, вот он, этот Гарет, мог бы тебя убить?
- Думаю, он не стал бы в меня стрелять.
- Твоя совесть чиста, ты тоже в него не выстрелил.
- Пытаешься меня успокоить?
- Пытаюсь. Сейчас нельзя расслабляться.
- Это верно. Надо собраться. Прикажи отобрать десяток парней, я пойду с ними. Как только поднимется шум, смело атакуй кабинет фараона. Мы постараемся убрать охрану любой ценой, а вы, основная сила, займётесь фараоном.
- А если его нет в кабинете?
- Даже лучше. Переверни там всё, найди пирамиду.
Фараон Асирис был у себя. Он готовился к нападению на свой кабинет. Ему донесли, что Горлис затеял переворот и занимается вербовкой сторонников. Дела у Горлиса шли успешно. Его идея нашла поддержку в подразделениях охраны и гвардии. Асирис не стал усиливать охрану кабинета, оставив обычный режим. Он уже не доверял охранникам и надеялся на свои собственные силы. Точнее, он верил в силу пирамиды. С её помощью он вполне мог отбиться от мятежников.
Асирис извлёк пирамиду из деревянного ящика, который стоял у него под рабочим столом. Этот ящик видели все, кто когда-либо входил в кабинет фараона. Видел его и Сомил. Но никто бы не подумал, что в таком невзрачном старинном футляре может храниться столь серьёзное оружие.
Фараон установил пирамиду в центре стола. Теперь он заботился о чисто внешнем эффекте. Как встретить бунтовщиков? Ему хотелось выразить презрение к нападающим – в своей позе, во взгляде, в словах, которые он бросит первому, кто ворвётся в кабинет.
Как раз в этот момент за дверью послышался шум, крики, загудел сигнал тревоги. Не оставалось сомнений в том, что это нападение. Фараон поборол в себе секундный страх и поторопился включить пирамиду.
Когда Сомил, выбив дверь, вломился в кабинет, пирамида уже была включена. Фараон стоял спиной к двери.
- Что вы хотите мне сообщить, Горлис? – произнёс он заранее заготовленную фразу и обернулся.