Хрустальное счастье. Часть 4

- Сюзанн, принеси мне и господину де Сешелю десерт! - приказала Адель, бросив взгляд на рыжеволосую служанку.
- Сию минуту, мадам, - любезно ответила Сюзанн, поднявшись с места и направляясь к двери.
Но Адель и ее гость не заметили, как презрительно она скривила губы, а уже на пороге обернулась и бросила быстрый и острый, как булавка, взгляд на сидящих за столом.
"Слава Богу, этот комиссар пока не позволяет себе никаких вольностей и держится прилично, - подумала она, - но вот мадам..."
Конечно, от проницательной Сюзанн не ускользнуло то, как Адель де Бельгард, порой, смотрела на их гостя. А когда Адель ловила на себе его взгляд, то опускала глаза, прикрывая их густыми ресницами. И хотя на мадам был слой пудры, Сюзанн могла поклясться, что в действительности та краснела от смущения.
"Ведет себя как потерявшая голову пятнадцатилетняя девчонка", - с раздражением подумала Сюзанн и, выходя из столовой, вопреки этикету, хлопнула дверью.

- А вы раньше часто бывали в Версале? - тем временем поинтересовалась Адель де Бельгард у своего гостя.
- О да, - улыбнулся Эро, откинувшись на спинку кресла, - с раннего детства я очень часто там бывал. Фамилия и родственные связи обязывали. Вам знакома фамилия де Полиньяк?
- Да, конечно, - Адель сделала глоток красного вина из бокала и аккуратно вытерла губы салфеткой, - конечно, я слышала эту фамилию. Графиня де Полиньяк, самая близкая подруга королевы Марии-Антуанетты.
- Она моя двоюродная сестра, - скромно признался Эро де Сешель.
- О... - выдохнула Адель - весьма неожиданно. Но как же вы... - она хотела продолжить свой вопрос, но замолчала.

В комнату с подносом в руках вошла Сюзанн и поставила на стол хрустальные вазочки с взбитыми сливками и фруктами.
- Благодарю, - Эро улыбнулся ей и перевел внимательный взгляд на Адель.
- Аделаида, кажется, вы что-то хотели спросить, но отвлеклись?
- Можно просто Адель, - молодая графиня задумчиво накручивала на пальчик локон своих роскошных черных волос, - да, Эро, я просто подумала и, вот, хотела спросить, как же вы... как так получилось... почему вы поддержали революцию?
- А между прочим, когда восставшие брали Бастилию, они кричали: "Смерть королю, королеве и графине Полиньяк!" - не удержавшись, ехидным тоном вставила Сюзанн.
- Очень вкусный десерт, - проговорил Эро, пробуя ложечкой сливки с фруктами. - Благодарю, Сюзанн.
- И также у вас очень хороший слух, - иронично заметил он служанке.

Молодая графиня смотрела на гостя, ожидая ответа на свой вопрос. Между ее красивых темных бровей пролегла легкая морщинка, а тонкие пальцы нервно играли серебряной ложечкой.
- Знаете, Адель, -  начал Эро, - мне так часто задают этот вопрос, что я  давно уже приготовил красивую, а главное - весьма достоверную легенду  и многим ее рассказываю. Но вам я скажу правду и лукавить не буду. Да, я довольно честолюбивый человек. И революция помогла мне осуществить то, о чем я давно мечтал.
- То есть сделать удачную карьеру? - с ноткой ехидства спросила Сюзанн.
- Сюзанн! - оборвала ее молодая графиня.
- Да, и карьеру в том числе, - чистосердечно признался Эро де Сешель, - иное дело, что и до взятия Бастилии я отнюдь не бедствовал. Должность генерального прокурора Парижа, которую я занимал  - это было очень даже неплохо. У меня остались весьма приятные воспоминания о том времени. Но после...
да, не буду скрывать, я лично участвовал в штурме Бастилии.
- Боже! - Адель прикрыла рот рукой. - Но как... как же отреагировало на это ваше прежнее окружение?
- Ужасно в своем единодушии, - усмехнулся Эро, - я был объявлен страшным предателем. Мало кто из прежних кругов сохранил со мной после начала революции хорошие отношения. Но есть и те, кто остались со мной до конца, несмотря ни на что. И я считаю, это и есть мои настоящие друзья.

Адель медленно ела ложечкой десерт, размышляя над услышанным. Для нее, выросшей в аристократической семье, всегда поддерживающей монархию... для нее, бывшей женой убежденного роялиста, слова сказанные сейчас Эро де Сешелем показались странными и удивительными. Они вносили дисгармонию в ее прежний привычный мир, где любой республиканец априори считался врагом, а революция -  ни чем иным, как бунтом обнаглевшей черни.

- Но... - она подняла свои темные глаза и встретилась с проницательным взглядом серых глаз Эро де Сешеля, - но неужели, вами двигала только карьера, желание выдвинуться?  Или все же были и какие-то убеждения?
- Убеждения? - Эро сделал небольшой глоток вина. - Милая Адель, были и убеждения. Они есть и теперь. И к ним я пришел не сразу, а после довольно длительного периода размышлений. Но полагаю, вам  сейчас не интересно будет слушать о политике.
- Нет, почему же, очень интересно, - проговорила Адель. - Я просто хочу понять, что же вами двигало, что вдохновляло, и почему всё так получилось.
- Хорошо, - Эро вытер губы салфеткой и откинулся на спинку кресла. - Я попробую быть кратким. Адель, представьте себе разлившуюся полноводную реку... Нет, даже не реку, а море... огромное море, которое начинает беспокоиться, штормить, волны поднимаются все выше и выше. И вот, начался сильный шторм. Буря... А теперь подумайте, можно ли это море впихнуть в узенькое русло тихой речушки? То есть, попробовать конечно можно, но ничего не получится.
- Если разлилась река, можно попробовать построить плотину, - подала голос Сюзанн. - А с морем - оно всё, конечно, сложнее.
- Верно, - откликнулся Эро де Сешель, - и теперь представьте, что таким морем стала целая страна. Вот это и есть революция.
- Шторм - это же так страшно... - тихо произнесла Адель, - это слепая необузданная сила, разбивающая корабли.
- Несомненно, - согласился Эро, - но именно в такой ситуации и необходимо умелое управление кораблем. Прежние законы и правила больше не работают - значит, нужны новые законы, новые правила, новая Конституция. Это моя мечта - дать народу Франции такую Конституцию - с гарантией всех его прав. И мы уже кое-что сделали -  приняли Декларацию прав человека и гражданина, по которой все люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Мы отменили изжившие себя сословные привилегии. Это необходимо было сделать.
И, понимаете, Адель, должен быть кто-то, кто подал бы пример, показал народу, что он будет отстаивать его права, не цепляясь зубами за свои прежние дворянские привилегии. За прежнюю жизнь. И чтобы люди поняли и  поверили... именно - поверили - сделать это и должен был кто-то из той самой аристократии, из высших кругов. Вы... вы понимаете меня?

Адель честно пыталась понять смысл слов, сказанных Эро де Сешелем.
И в них, наряду с кажущейся ей абсурдностью, в конце-концов стало видеться и что-то здравое. Хотя до конца принять все это она, конечно, еще не могла. Адель понимала лишь то, что ее прежние установки немного пошатнулись, а в сознании появился какой-то проблеск. Как будто в душной комнате подул свежий ветерок.

***

- У вас здесь очень красиво, - проговорил Эро де Сешель, когда после обеда она позвала его пройтись по большим зеленым аллеям поместья де Бельгард.
Заканчивался апрель, и все было уже в яркой молодой зелени. В воздухе чувствовался нежный аромат цветов. День был жаркий и почти безветренный. Адель шла рядом с комиссаром Конвента, неторопливо обмахиваясь белым изящным веером.
- Приятно, что вам нравится, - улыбнулась Адель. - Да, здесь очень хорошо. Правда, я уже привыкла и наверное уже не замечаю всей прелести окружающей природы.
- Аллеи почти такие же, как в поместье моих родителей, - признался Эро.
- А в каком это месте?
- Ливри, это не так далеко от Парижа.
- А ваши родители? -  Адель подняла на него глаза. - Как они отнеслись к вашей новой деятельности?

Эро де Сешель молчал.
- Если не хотите, можете не отвечать, - торопливо добавила Адель. - И простите, если задала бестактный вопрос. Иногда я бываю неприлично любопытна.
- Милая Адель, не стоит извиняться, - грустно улыбнулся Эро. - Я отвечу вам. Мой отец... его я почти не помню, он погиб во время военных действий, когда мне только исполнилось четыре. И по словам моей матери, это даже хорошо, потому что он не дожил до моего страшного позора. Для нее все, что я делаю сейчас - позор. Мы не общаемся с ней уже почти пять лет.
 
- Простите, Эро... - Адель слегка дотронулась до его рукава, - это все мое глупое женское любопытство. Я причинила вам боль.
- Ничего, - Эро остановился и посмотрел в глаза молодой женщины. - Человек - так или иначе, но привыкает ко всему. Вот и я тоже... уже привык, что у меня больше нет семьи.
- Но вы можете создать свою, - тихо сказала Адель. - Вы ведь еще не женаты?
- Эро отрицательно покачал головой и улыбнулся. - Нет, наверное ещё не встретил ту, с кем мне захотелось бы это сделать.

Адель слегка вздохнула, свернула и развернула веер. Возникла пауза. Они молча шли по дорожке, а сквозь изумрудно-зеленую листву пробивались золотистые солнечные лучи.
- А вы, Адель... - нарушил молчание Эро де Сешель. - Вы любите своего мужа?

От этого неожиданного вопроса, молодая графиня резко остановилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
- Я... я очень уважаю его, - быстро проговорила она, - Жером любит меня.
И он... он очень хороший и надежный человек.
- Но уважение - это не любовь, - резонно заметил Эро.

Адель вскинула голову, и комиссара Конвента обжег взгляд ее больших карих глаз. И где-то, в самой  глубине их, он уловил оттенок горечи и отчаяния.
Адель нервным движением опять сложила и развернула свой красивый изящный веер.

- Это был выбор и воля родителей, семь лет назад, - сказала она. - Мне тогда только исполнилось семнадцать, и это была очень выгодная партия. Да, Жером старше меня на восемнадцать лет, и он часто бывает в разъездах, в своей армии. Но он любит меня и...

- Но вы его не любите, Адель, - тихо заметил Эро.

Адель сделала неловкое движение и выронила веер.
Эро быстро нагнулся, поднял его и протянул молодой женщине. Их руки соприкоснулись, и Адель почувствовала, как по ее телу пробежала горячая волна, а сердце забилось быстро-быстро, как будто собиралось выскочить из груди.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/05/09/202