История одного письма. Часть 3

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ. "СЛАВА ДРУЖБЕ НАРОДОВ!"


Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.


* * *

Эльфа я оставил только в своей памяти. В том её закуточке, где хранятся воспоминания о самом сладком – сексе! Наши отношения с Андрюшей крепли. Я ездил к нему еженедельно. И дело даже не в сексе, как таковом. Хотя меня трясти начинало, когда в полутьме сарая, убирая навоз за коровой да телком, накатывали воспоминания о часах близости с ним. Пятерня охватывала восставший боровичок и мяла. Хотелось всё бросить и окунуться в сладостное тепло тела студентика. Так радостно с ним. Жена то по привычке рядом, а Андрюха любит, да так сладко. Как же он ждёт. Как бежит расхристанный навстречу, когда подъезжаю на своей машине – тарантайке.

Но его на полгода на преддипломную практику направили почти на край страны. С каждым днем обоим так горько становилось, места не находим. Пишем и пишем письма по интернету. От тоски видимо, во мне разом дар открылся. Стал сочинять стихи для своего Андрюшеньки. Буковка к буковке, вот уж словечко. К одному другое рифма. А еще разок, вот и четверостишье. Если раньше поэзию запоминал, дивясь красоте слога, особенно у восточных поэтов. То теперь волновали секреты объединения слов и формирования строки. Даже Набокова заставил себя ещё раз перечитать. Первая попытка была неудачной. Не смог, слишком нудным показалось, мне. А в этот раз даже кое-что на память запомнилось. Вот и стал, почти каждое письмо электронное, к мальчонке дорогому, стихами начинать. Всё о любви и о любви…

Квартиру-то, хоть и съемную решили не сдавать, дорога она нам теми событиями, которые происходили в ее стенах. Да и жить где-то парню надо будет по возвращению через полгода. А на это время у меня тоже на неё виды были. Любовь, любовью, а трахаться хочется. Андрюшка то молодой, ему и можно ради эмоционального опыта и «монахом это время пожить». А у меня, не то, что дни, минуты на счету. И технический перепих, даже если это за деньги, себе решил разрешить. Поэтому стояла задача проплатить за эти полгода хозяйке. Сумма не такая большая, но и её где-то надо раздобыть. Не просить же жену снять со сберкнижки. От одних вопросов голова распухнет.

В один из дней супруга позвала разбирать погреб. Вытащили наверх кучу банок, не меньше ста штук, с солениями и вареньями, которые простояли уже больше двух лет. Заставила все вылить в яму, дабы банки для нового продукта освободить. Якобы, вдруг уже забродили, можно и скотину покалечить, если ей дать. Вот ведь, зараза - баба, зажралась. У других десятилетиями стоят и ничего. Я пригляделся – нормальные. Авторитетно убедил жену отвезти в ближайший детский дом. Рассказать там начальству, а те пусть решат. Если детям возьмут, то взамен банки пустые дадут. Сам же попытаюсь попробовать продать на рынке в Липецке. Часть денег за квартиру заплачу, а кое-что отправлю Андрюшке. Поди, голодает чертенок, хоть и не сознается в этом никогда.

Решено – сделано! Загрузил в старую свою «Ниву», да и поехал не спеша. А чего, цену установлю доступную, пусть людям в радость, да и мне не хотелось время убивать просто так. Как-то быстро прошел контроль на качество и встал в рядок. Не зря говорят, удача от первого покупателя зависит. Мне повезло! Пара старичков - муж с женой настолько разговорчивые попались, что сами по сходной цене набрали всего. Да пока до ворот шли всем об этом нахваливали. Торговля пошла бойко. А я, учитывая, что секса две недели не было, поглядывал на каждого, кто хотя бы маленькую заинтересованность ко мне проявлял.

Вот тут и обратил внимание на молодого парнишку восточного типа. Поражали: широко распахнутые глаза миндалевидного типа; белый жемчуг зубов; стеснительная улыбка. Широкие плечи, высокий рост, осиная талия, вздернутая попка и бугорок на обтягивающих джинсах дополняли его портрет. На современном сленге таких теперь называют гастарбайтерами. По мне, просто юноша другой национальности. Не знаю, как другие, а у меня никогда не было деления по расовым признакам. Всегда считал, что нет плохих или хороших народов, а есть плохие и хорошие люди. Уважай любого человека и к тебе будут относиться так же. Паренек, накинув фартук, взял метлу, ведро и стал убирать мусор. Расторговав, пошел искать, где банки трехлитровые продают, и вновь столкнулся с этим азиатским красавцем. Надо как-то заговорить с ним, уж больно он мне нравится. Эх, была – не была. Риск дело благородное! И я вступил с ним в диалог:

- «Извини, не знаешь, где банки продают?»,
- «Пойдем, ака, покажу»,
- «А как тебя зовут, откуда приехал?»,
- «Джафар. Я из Узбекистана, в селе под Самаркандом родители живут»,
- «Сколько зарабатываешь, какой график?»,
- «Работа есть. Денег мало платят. А так с шести до двадцати двух часов каждый день, обед с четырнадцати до шестнадцати».
- «Слушай, а коли у тебя обед, то, может быть, поможешь мне загрузить, да отвезти на квартиру, ну а я за труды заплачу».

Узбек говорил почти без акцента, иногда лишь путая падежи и местоимения. На последнюю фразу отреагировал кивком головы. Улыбается ласково, а в глазах такие чертики прыгают, что вспомнилась мне фраза из Набокова: «Свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой! Душа моя!» А почему бы не попробовать на вкус его «рахат-лукум, спрятанный в штанах»? Почему бы не заменить летнею темноту русской ночи восточной сказкой Шахерезады? Пообещать, якобы срочную ночную работу, и заплатить за нее, рублей пятьсот. Но не больше, как-никак у нас в стране рыночные отношения. А договориться на завтра. Сегодня надо за квартиру заплатить, перевод послать, да домой съездить. А то жена потеряет и в розыск подаст.

Напрасно я переживал. Джафар, не только помог загрузить стеклянную тару, но и съездил со мной. Я по дороге предложил ему срочную работу ночью. Он тут же согласился, только спросил, «сколько заплатят и как долго надо делать, а то он боится не выспаться, на работу надо». Договорились, встретиться на следующий день в двадцать три часа на скамейке во дворе. Я успел все! К радости хозяйки квартиры, такой же пенсионерки, расплатился вперед за полгода. Отправил кое-что Андрюхе. Главное оставил себе на возможные расходы, пока не надыбаю нужную сумму на оплату дальнейших приключений. Вовремя вернулся к жене и отдал банки.

Когда спустился вечером следующего дня во двор, Джафар уже смирно сидел и ждал. Радостно вскочил, поздоровавшись за руку. Совсем не удивился моему порыву обнять и расцеловать в щеки. С таким же энтузиазмом сам проделал это со мной. Только позже, понял, что так они делают со всеми земляками. Но какой это эротический запал! Мы поднялись в квартиру. Я налил чаю, поместив чашки и сладости на поднос. Принес в комнату, где на тахте в позе шаха восседал чисто одетый узбекский юноша. После первых трех глотков, медленно выговаривая слова, сказал: «Вот, Джафар, есть работа. Я плачу утром пятьсот рублей». Выдержав длинную паузу, прямо по системе Станиславского, включил телевизор, и видеоплейер с порнухой. Парень с широко распахнутыми очами уставился в экран, глядя на голые тела и возбужденные половые органы героев. Затем нажал паузу и продолжил: « Работа – трахаться! Ты меня, я тебя. Понял?» Вновь включил воспроизведение и положил ему на пах руку. Там уже все стояло, и слова: «Да! Давай!», - явно уже были лишними.

Обхватив за голову, припал к его губам. Он не возражал, хотя и не отвечал. Пришлось мне раздвинуть языком зубы и начать обследовать тыльную сторону рта самому. Единственное, что жило в нем в этот момент, это шевеление в паху и глаза, которые косясь, не отрывали взгляд от экрана. Насосавшись губ и безвольно распахнутого рта, стал расстегивать и освобождать его от одежды. Господи, какая красота открылась мне! Загорелое тело, с выбритым пахом и дубовой сарделькой не меньше семнадцати сантиметров с обрезанной, круглой головкой. Темные яйца были до предела раздутые от количества спермы в них. На груди в районе сосков кучерявились орлиные крылья редких волос.

Покрыв все нормативы молодого бойца по выполнению команды «отбой», я скинул с себя все. Надавил рукой на грудь и разложил парня на спину. Вампиром, припав к соскам. Стал покрывать поцелуями грудь, живот, так вкусно пахнущие гранатом. Всосал по одному каждое яйцо. Пытался заглотать оба сразу, но они просто не влезали. Вычерчивая язычком строчку страсти, вверх по стволу, разом вобрал всю шарообразную головку. Стал слизывать накопившуюся в ямочке жидкость. Не успев и шести раз проехаться губами по всей длине кутака – хера по-узбекски, почувствовал «скоростной отстрел зенитной установки». Эх, уж! Перетерпел Джафар видимо. Хватило совсем на немного, и сработал спусковой крючок. Догадаться бы чуть ранее и пережать ствол там, где надо, вот бы и отодвинул бы по времени, сей праздничный салют. А вкус то свежей дыни. Такой емкий и колоритный, что в ушах зазвучала музыка Востока, для исполнения танца живота.

Приподняв себя над распластанным телом, коснулся губ своим распаленным стояком. «Отсоси, Джафар теперь мне, а?», - попросил тихо. «Нет, отец, не могу, по вере нельзя. Лучше, если хочешь, поимей в зад, а потом сразу я тебя, согласен?», - виновато проговорил пацан. Перевернувшись на живот, выставил вверх попку. Выдавив гель на палец, я круговыми движениями начал вставлять. Лицо повернуто в сторону, глаза закрыты, рот приоткрыт. Не то в готовности заорать от боли, или застонать от кайфа. Мне понятно. Мой-то перст - буравчик гораздо превосходит по размеру даже среднестатистический русский хрен, не то, что его восточный. Честно, думал, что у него с мизинец. Где-то слышал, что у азиатов членики маленькие. У моего узбекского варианта с размером самое то. Как говорят, «что доктор прописал».

Палец вошел с трудом. Ладонь-то у меня большая, каждый по отдельности, как толстая сосиска. Молодец, достойный внук Тамерлана, ни звука не раздается, как у воина во время пытки. Вот уже второй. Молчит. Теперь третий. Ага, заворочался, попку опустил, нет, дорогой мой - правнук Низами, надо растянуть еще. О, «чудный дар, как сладок вход в рай»! Сейчас так оттрахаю, чтобы ты вслед за своим поэтическим предком, подаришь звездам и вечности, хотя бы такие строки: «Каждая ночь моя без тебя, пытка для меня! Каждый вздох мой без тебя, горе для меня!» Вот теперь ты должен быть готов принять меня – русского самца. Джафар, неожиданно обрел дар речи и, украсив лицо самой «сладкой улыбкой наложницы садов ханского гарема», прошептал: «Давай! Можно!»

Проснулся вдруг во мне, на уровне генетической памяти, образ славянского воина. Того, что в бою с нахалюгами из степей – половцами захватил в плен молодого батыра. И, опьяненный звуками былинных побед, втянул в себя губы, выделанные по лекалу восточных мастеров. Да, ни делая, ни малейшего снисхождения, вставил жестко свой боевой ятаган. С одного тыка, сразу до полного касания яиц. И с нарастающим ускорением стал вдалбливаться в самую глубину, млея от узости и жара. Нутро, как ножны, обхватывало и обжимало, сопротивлялось и сдавалось на милость силы. В самый высокий момент накала, когда уже парил над землей, схватил соломинку - торчащий кутак. Понял, чем мне сейчас отомстит этот «сын сладких долин и богатых садов». А потом упал на его спину, как падает боец, на свою землю, обнимая ее как родную мать.

Отойдя «от оргазма веков», и дождавшись, как «уносятся в ввысь виртуальные лики моих предков - богатырей», приподнялся. Шлепнув по попке, предложил: «Давай, Джафар, выпьем! Или тебе пить, как и дрючиться в рот аллах не велит?» Не успев завершить выдыхание звуков, понял, что их назад вталкивает чернявый пестик восточного любовника. «Да. Потом. Но не сейчас, дорогой! Давай я тебя трахать буду, не могу, так хочу!», - полушепотом – полукриком выдал он. Его обрезанная морковка как «проворная игла» долбила мой ротешник, оставляя пахучие следы свежей дыни. Вах, как вкусно! Восстановил твердость своего клинка таким старым, как мир способом.

Быстро переместился за спину и стал настойчиво устанавливать в позу «пьющего воду оленя». Причем, вот «Марья – Искусница», так, чтобы голова щекой была прижата к простыне, а попка выпячена вверх. Ну, давай, все для тебя. О-хо-хо, кобель! Как рьяно засадил! У-ух, какой темп! Ай, абрек – террорист! Ах, как разошелся. А ведь приятно такое старание. Хоть и о себе молодой в первую очередь думает. Для себя кайф ловит. Мой попец совсем не жалеет, вон на какой перепих пустил. Интересно, это с голодухи, или такой характерный восточный темперамент? Вот бабы – дуры, чего отказываются от таких классных самцов! Даже я, уже далеко не молодой мужик, а тащусь. Да еще как. Ух, как заверещал на своем родном языке. О чем, интересно, он это? Я, мокрый как мышь, а он хоть бы хны, вот что значит, привык к своему знойному краю, к его высоким температурам.

Нет, мне точно, надо в душ, хотя совсем не хочется смывать этот флер, как пелену, дымку, покров таинственности, которыми укутаны мы оба. Что-то есть этакое в сексе двух представителях разных национальностей! Это - слияние двух разных темпераментов! Двух культур. Двух миров: чудных и прекрасных, разных и огромных, как вселенные. Так и хочется, в стиле времен Советского Союза, выйти на площадь с лозунгом «СЛАВА СЕКСУ НАРОДОВ!»

Ополоснувшись в ванне с розовым запахом лепестков, мы источали свежесть и умиротворение. Сидели на кухне нагишом, без хотя бы маленького возбуждения. Пили коньяк и чай с печеньем и разговаривали «за жизнь» в неспешном диалоге:
- «Джафар, уважаемый, что давно не факался?»,
- «Давно! Здесь, в России девушки нет. Никто не хочет секса с нами, стесняются или боятся. Денег на проституток жалко. Все, что зарабатываю, домой посылаю. Там мама, папа, три младших сестры и два маленьких брата, всем кушать надо, одежду надо, а денег совсем нет и работы там нет. Когда дома три года назад был соседку сношал, она разведена. Еще молодая, мохнатка горячая чешется, кутака хочет. Вот к ней по ночам и бегал. У нас много чего поменялось. Уже камнями, как прежде кидать не будут, бесчестие то же денег стоит!»,
- «Сколько же тебе лет?»,
- «Двадцать три!»,
- «А как же ты в России, да без секса. Можно с ума сойти!»,
- «Вначале терпел. Потом стал себя ласкать, да отмаливать этот грех, чтобы аллах простил. Потом с земляком одним стали комнату снимать на двоих. Кровать одна и узенькая, как не ляжешь все равно касаешься. Ночь не спали,  штыки, как стальные, стоят. Трахаться хотят, внутри каждая жилка дрожит. Вторую не спим. А потом водки бутылку купили. Выпили. Пьяненькие, по очереди, и вскрыли попки. Почти каждую ночь так друг друга сзади. Тихо-тихо перец вставишь в темноте, пока аллах спит, а утром отмаливаешь. Стыда все меньше и меньше, когда потом весь день петь хочется. Работаешь, работаешь, а сам всё ночь ждешь, кутак полдня клинком булатным стоит, все за фартук его прячешь. Но, Акмал домой, два месяца как уехал, жениться будет, ему уже двадцать пять. А я один остался, другого из земляков пригласить боюсь, слава может дурная пойти. А терпеть уже, сил нет. Так трахаться хочу!»

Последняя фраза была сказана звенящим шепотом. Меня удивила скорость и стремительность в переброске тела с той стороны стола на эту. Встав в рост, приблизил ко мне восставшую красоту. Его бодрячок дергался в ожидании действий. Обрезанная маковка лоснилась так, что в ней, как в зеркале отражался свет лампочки. Он суетливо обхватил мою голову и напирал своим болванчиком в губы. Гостеприимно распахнулся и вобрал всё на полную глубину не маленького рта. И опять этот запах вызревшей свежей дыни. Ну, невозможно набрать такую скорость. Надо же хоть немного думать о зубах, которые, для этой ситуации, явное неудобство. Это же, как надо хотеть, чтобы вообще ни о чем не соображать, и действовать только на уровне подсознания. Э, «кимматли дустлар», что означает по-русски - дорогой друг, зачем так спешить? Мне совсем не в смак, чтобы мой рот был заполнен некой субстанцией через следующих тридцать секунд паралитических конвульсий. Пора тебя, уж коли со своим знакомым Акмалом вступил на эту стезю, начать проходить курс молодого гея. Для начала закрепим умения целоваться в засос. Я, оторвавшись от леденца самаркандского производства, подхватил восточного красавца на руки и понес на тахту.

Его пылающая страсть, и необузданное желание вновь всунуть и двигать, ускоряясь, до опустошения, до окончания пожара в крови, зашкаливала. Наверное, поэтому был готов терпеть мои попытки насиловать его рот. Нет, не гей он! Никогда им не будет, даже если станут его дрючить разные мужики. Будет кайфовать. Аккумулировать желание, чтобы вставить самому. Да и не будет такого. Через годок, другой женят родители. Навсегда, забудет и вычеркнет время, когда «дымоход стояком ершика чистили». И даже, когда свербить в попке станет и жаждать лом, как наркотика, не рискнет, к этому развлекалову вернуться. А может, повезет, и найдет такого же страдальца как сам. А, по большей вероятности будет терпеть, как я терпел всю свою жизнь. Ладно, не буду мучить. Давай, батыр, вгоняй сверху в рот кутак и долби, как хочется. Я и так словлю кайф от несгибаемой мощи твоего ятагана. От всплеска гормонов в виде дынного сиропа.

Вот и тишь. Вот и благодать. Ты что, уже спишь, дружбан? Да, сопит в обе дырки. Вот оно преимущество молодости перед возрастом. Ладно, надо попить и так же спать. По возвращению лег с края, мало ли, с утра пораньше надо вставать. Праздник – праздником, а работа – работой! Да уж, придет утро - будет и дело.

Эх, какое интересное пробуждение у меня сегодня! Кто это «по-пластунски и тихо как лазутчик» вполз в святую святых? Или это телесные глюки? Да нет. Не кажется. Точно – вперил! Эх, Азия, Азия! Ты всегда останешься страной грез и сказок. Где во все времена мальчика и мужика трахали со спины, так чтобы лика не видать, а бабу - спереди, и только в миссионерской позе. Почувствовав, что я видимо уже проснулся, ускоряет темп долбежа. Ух, ты, наглец, что-то еще и по-свойски лопочет. А как языком цокает! Ах, еще и по попке шлепает! Мне это начинает нравиться. Только, нет, дорогой, дальше по моим правилам. Слетаю с перца со смачным звуком «чпок».

Укладываю себя на спину, раздвигаю ножки, сгибаю их в коленях в желании положить на плечи. Джафар, с яростью и темпераментом молодого бычка, пытается перевернуть опять на живот. Ну, уж нет, не реагируя «на шипение гюрзы», подкладываю подушечку – думку под крестец, расклячивая развратно ноги. «Посверкав молниями глаз», позволяет забросить ноги, на плечи. Вновь распаляя себя, начинает двигаться, в желании восстановить сбившийся ритм. Хочу видеть твое лицо, те эмоции, которые испытываешь. Ага, вот оно! Дыхание стало тяжелым. Ноздри раздуты. Беззвучно открывает рот. Откинул голову. Схватил за бедра. С силой вогнал кутак. Выгнулся «натянутым луком». У – у – ух! Пипец, как классно «расстрелял мишени, не смотря на ночные стрельбы»!

Пора провожать. Пока моется в душе, вскипячу чайник и нарежу всё необходимое для бутербродов. А может быть яичницу сварганить труженику? Ведь вон как старался. Сказано – сделано! «Вот, твои честно заработанные!», - сказал перед завтраком. Смущенно берет и быстро прячет деньги в карман. Доволен! Хоть небольшая, но денежка. Остановился, спросил: «Федотыч, а Федотыч, а еще будем так делать? Мне очень понравилось, я хоть завтра готов, а?» Я радостно проворковал: «Конечно. Будем, батыр! Вот только домой съезжу. А как приеду – зайду и предупрежу.

Приехав в очередной раз на перепихон с молодым узбеком, обалдел от «радостного блеска прыгающих бесенят в глазах». С такой готовностью Джафар сообщил, как увидел на рынке, что «в условленный час придет на нашу скамейку». Мы жали и жали друг другу руки. Как мало надо, чтобы душа запела. Я уходил под сияние глаз, которые грели мне спину, как заходящее жаркое солнце.

Пока завозил на хату продукты, ведь надо и поесть во время секс физкультуры, увидел, что, напротив, у соседей начали ремонт. Ставлю сумки, открываю двери. Вижу, по лестнице поднимается молодой парень в спецовке. Улыбаясь, с ходу выдает: «Ассалому аллейкум, дадакам!» Мое удивление вызвало его ещё более широкую улыбку. «Это по-таджикски. «Доброе утро папаша! Меня Шурали зовут», - с этими словами подхватил сумки и внес. Поставил на кухне, присел на табуретку. «А Вас как звать? Вах, красиво - Федотыч! А можно воды?», - доброжелательно проговорил он. На мое предложение выпить чаю, быстро согласился. Попросил разрешение подымить. Встал у окна, чтобы уходило в форточку. Я шебаршусь у плиты, он покуривает. Боковым зрением замечаю, как он несколько раз касается причинных мест. Как будто что-то поправляет или проверяет на месте ли.

И тут волной на меня нахлынуло такое озорство, прямо как в юности. Вытерев руки, подошел к нему и после очередного касания, положил руку. Думаю, вот заверещит сейчас возмущенно! Нет, молчит. Беру его руку кладу на свой пах. Шурали голову поднял. В глаза пристально так смотрит. Мои поглаживания приводят в действие член. Минута. И вот уже стояк. Даже через рабочий комбинезон чувствую, как он становится все больше и больше, не умещаясь в руке. Топорщится «металлической конструкцией». И всё без слов. Точнее разговор идет на уровне взглядов. Ух, ты, и мы оказывается кое-что, можем! Его длинные пальчики так приятно мацают, что мой дрын, восстал во всей своей готовности. Протягиваю вторую руку. Оглаживаю живот, крепкие мышцы ног, упругость мальчишеской округлости попки. Где же у этого чехла пуговицы? Вот дебильные балахоны! А «ларчик просто открывался». Оказывается всего две защелки и одна молния. Ого, а под ним самая классная одежда мужика – его природная нагота!

Смуглым клинком напрягся прямой, обрезанный, толстенький, кер. Хер, по–таджикски. Бесстыдно так взирает на меня и мир одним глазом. Какой он ладненький и пропорционально сложенный! Ух, ты! Прямо каменно-несгибаемый «нефритовый стержень». Интересно, а какой он на вкус? Встаю на колени. Приближаю рот к подергивающему хулигану. Удивительное открытие я сделал, начав общение с представителями Востока. У них всегда чистые члены, практически без запаха немытого тела. Как глупы те, кто зашоренный невежеством, зовет их «грязными чурками». С каким наслаждением снимаю капли росы в малюсенькой воронке балунчика. Язычком, как смычком начинаю «играть по уздечке, натянутой, как струна скрипки». Мои губы, обхватив ствол, начинают священнодействовать и исполнять на этой флейте гимн страсти. То, погружая, то, вытаскивая изо рта «купол дивного минарета», вожу по нему язычком и сосу, сосу этот «сладко-терпкий леденец».

Не было у меня мастеров, учителей минета, и вкус голубизны вошел в меня с любовью к одному единственному и необходимому армейскому другу – любовнику. По жизненным обстоятельствам, а по сути - собственной глупости, потерял, предал, забыл его. Тогда откуда во мне этот опыт гетеры – шлюхи, так «ловко умеющей играть на разных музыкальных инструментах», что прячут мужики в своем паху? Откуда эти знания:
- как зубки спрятать при проглоте;
- как нежно и где поласкать язычком;
- как распустить мышцы горла, чтобы принять дрын в самую глубину глотки;
- как прижать и где ласково покусать зубками;
- как с оттягом массировать яйца;
- как порхать по ним бабочкой чуть-чуть касаясь язычком.
И многое из той техники секса геев, что не появляется по наитию или взмаху волшебной палочки. Тут время надо, а может быть желание. Ведь не случись всего того в чем я сейчас, забыв о возрасте, парю и растворяюсь, давно бы лежал на погосте. Угаснул от глухой тоски своего никому ненужного бытия. Спасибо тебе наставник! Ведь благодаря твоему письму: ЖИВУ, ТРАХАЮ, СОСУ! Ощущаю себя на тысячу процентов счастливым человеком!

Вах, как мы урчим! Это я по венчику язычком обвожу, задерживаясь на уздечке. Глупыш, это только разминка, прелюдия по-научному. Сейчас мы тебе сделаем то, что любого, даже самого плохонького мужичонку - самцом делает. Вберем по самые яйца, так чтобы головка с преодолением в глотку проскочила. Это каждому напоминает «срыв пломбы с целки». Теперь получи удовольствие в активном елозанье - траханье. Почувствуй сладость обладания другим мужиком, подчиненным желаниям абрека. Вгоняй «по самые помидоры» и вытаскивай. Кайфуй от сношение в рот! Люди, как сладок оральный секс! Как приятно обладание таким живым инструментом матушки природы, как хер! Как хлюпает слюна, когда он влетает в твой широкий зев с разгона, да так, что дальше некуда! В глазах плывет до образования цветных узоров калейдоскопа.

У – у – у! Нарастающий звук «пикирующего бомбардировщика» рвется сверху, заставляя вибрировать барабанные перепонки. А, вот и «горяченькая пошла». Нет, не пошла, а полетела. Жаль, что такой скоростной отстрел, да на такой глубине, не дал насладиться вкусом. Ну, ничего, сейчас повыдавливаем из твоего пока не опавшего столбца. Вот она последняя и самая сладкая капелька. Ой, кто это пытается у меня ее отнять? Только глаза закрыл, чтобы побалдеть, а тут язык нахаленка внедряется. О! Мы еще и целоваться, как умеем. Ну, куда ты меня тянешь? Зачем на стул? Уф, как приятно засосал мой перестоявшийся столб. Шурали, я тебя уже люблю!

Сколько талантов раскрыты всего за полчаса знакомства. Чего-то ты так меня раздраконил своим хером, что я, как солдат первогодок, от десятков подергиваний уже спустить готов. Надо бы переключиться на другие мысли, а то опозорюсь перед парнишкой своим стахановским пуском. А, все едино! Чего себя-то ломать? Если уже прёт лава, то никакая преграда не остановит. Ну, правнук легендарного таджикского богатыря Аваза! Готов сочку, рожденного нутром русского мужика, потомка Илюши Муромца испробовать? Прости. И спрашивать не буду. Это как последний тест на готовность и востребованность, на твое место в голубом мире, как любителя – неумехи, или профессионала – ценителя. Молодца! Все испил. Нет, не жадный пацан. За шею обнял, на коленочки сел. К устам припал и поделился щедро. А взасос и вообще сладко!

Вот преимущество молодости, в отличие от нас - «пуганных и гонимых как зайцев в лесу любой масти зверем». Нет у них комплексов! Есть осознание быть сегодня и сейчас. По принципу: «Кто, если не мы? Когда, если не теперь?» Ведь главное себя любить и, не отказывать вправе, быть – правым. А уж эта довольная улыбка! А сколько простоты в поиске решений таких сложных проблем взаимоотношений. Спустив пары желания, вот какой у нас чудный диалог получился:
- «Федотыч, тебе понравилось?»,
- «Еще как, сладенький мой Шурали!»,
- «А еще хочешь как-нибудь?»,
- «Конечно! О «превосходнейший из отроков, звезда сердца моего», Шурали ибн Мухаммед!»,
- «О, хаким – мудрец, Федотыч! Как сладко сказал! Как сладко кончал! Какой хороший человек!»,
- «Давно науку любви с мужиком узнал, о «фарзанди давраи худ» - сын своего времени, что таким «дах ангушташ хунар устои тулдаст» - мастером на все руки стал?»,
- «Лет пять, как в Россию приехал. Бабы не дают, презирают нас узкоглазых. Проститутки дорого, да и опасно. Старший троюродный брат по линии матери Саид уже в Липецке десять годков живет. Как-то показал, как можно покейфовать вместе. Видимо заметил, что у меня сутками кер стоит. Потом съездил домой, женился. Теперь туда деньги отвезет, с женой месяц, другой поспит и вновь возвращается. У него после каждой поездки по сыну рождается. В дар дехот – сельской местности совсем работы нет. Вот и приезжаем сюда – родных кормить надо.

Вначале он только у меня сосал, да попу подставлял. Я приохотился да привык. Он взял и схитрил, говорит, что всё, больше не будем. И не стал. Я терпел, терпел, рукой не интересно. Это, как торт попробуешь, заплесневелый сухарь – горло дерет. Яйца опухать стали и кер камнем сутки стоит. Я просить его, умалять стал. Деньги даже, хоть небольшие, предлагал. Он поломался и якобы пожалел. Уступил. Но, говорит и ты меня, и я тебя. Куда деваться? Подумал, помозговал и решился. А чего, брат меня, я его.

Он и женат, и пять сыновей по «иморати сангин» - каменному дому, бегают. У меня, время придет, всё это будет. Что делать, если в таких условиях живем. Я же молодой, кер стоит, постоянно о сексе думаю. В России для таджика «лучшая баба – очко араба!» Нет араба имей другого, только человека дорогого! Все секса хотят. Когда его нет долго, у меня глаза на лоб вылазят. Саид, как неделю уехал на свадьбу, младший брат женится. А мне невтерпеж, пока молодой много и часто надо! Не бойся, как он приедет, я ничего ему не скажу. Только ты и я, когда время будет. Я хорошо вперю – доволен будешь! А какая попка у меня тесная и узкая. Елдаку там будет как в раю. Да и мне приятно. Всем Саид хорош, вот только аллах его размером обидел, кер, как пальчик маленький. А тебя, посмотри, как боги любят, вот дуло так дуло!»
Так и сговорились. Он мне номер мобильного телефона оставил, да в нем и нужды не было, бригада ещё месяц ремонт делать будет в квартире, что напротив.

Ехал я домой следующим утром, когда только солнышко вставать начало после сладкой ночи с узбеком Джафаром. При выходе из квартиры осторожность проявил, незачем двум любовника видеться, не готовы они к групповухе, да и я ее никогда не любил. И думалось мне о том, как все сложилось, да сладилось. Как живу я в полном согласии с самим собой. Как молодость вернулась. Или впечатление о том, что, так как будто и произошло. Как отошли в небытие все болячки. Жалел, что столько времени, как вода в песок ушло. Что глупость правит миром, делая каждого, кто живет по привычке – лохом.

Что вчера еще в петлю готов был лезть. Сына собственного изнасиловал. Сегодня целых четыре любовника. Уже и нос ворочать начал, от одного напрочь отказался. И решил – не испытывать судьбу, довольствоваться тем, что обрёл. Если уж жизнь подкинет новую ситуацию, то будем искать её решение. Ничто не вечно под луной. Кто-то уезжает, кто-то уходит, поскольку «рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». Но мне в настоящее время достаточно троих молодых парней. С Андрюхой я уже давно о деньгах не говорю, мы почти семейная пара с общим хозяйством. Джафару за услуги только пятьсот рублей. Шурали вообще о деньгах молчал. Ну, буду давать на сигареты рублей сто и хорошо. Так что хватит мне моих любовников, только бы бог здоровье дал!

Низкий поклон тебе мой наставник! Признательность великая за твой дар человека! За то, что не скурвился в своей Москве. Сохранил «души прекрасные порывы». За то, что твоя тонкая инструментовка личности не затмила очи в московском снобизме. Что твоя любовь к людям позволила дать такой нужный и такой важный совет – выход из всех моих бед. Прощаюсь с тобой. Не обижусь, если не ответишь. Как там, «мавр сделал свое дело вот и может уходить». Но если тебя заинтересовал своими мыслями, страхами, переживаниями, победами и поражениями, буду рад переписываться. Готов, когда захочешь, принять дома, как самого дорогого гостя!»


Вот история человека, который позволил себе стать вновь счастливым. Нашел в себе силы сломать традиции и заборы устоев и найти свой мир. Пусть все у него будет хорошо. Он не только сам стал носителем радости и позитива, но и образцом для многих потерявших себя людей. А еще думалось, ты помог ему, а он тебе. Его опыт, готовая схема, пусть не близкого, но будущего. Нет! Не пытаюсь предлагать это каждому, достигшему определенного возраста. Имею в виду только себя! Когда моя неминуемая старость придет, а привычки геевские останутся, вот и применю это для себя. Если Иван Федотович в Липецке нашел «страждущих и желающих», не уж то я, в Москве, подобное не найду? Так что, «век живи, век учись», да ищи варианты, что бы все путем было, чтобы «и овцы и волки», ну сам понимаешь, мой читатель как дальше.

И последнее. У каждого у нас есть свои предпочтения. Одни любят хер потолще, да подлиннее. Другие рады любому. Третьи жаждут беленьких. Четвёртые черненьких. Пятые, почему-то не терпят азиатов. Шестые евреев. И так далее, и так прочее. Бог миловал, у меня отличительное мерило в вопросах секса – по любви и дружбе. И при этом не важно, какой цвет кожи, разрез глаз, какая вера в богов! Для меня либо человек, либо дерьмо. С первым постараюсь быть счастливым сам и таким же сделать его. От второго убегу, как от прокаженного, даже если он с «золотым лицом, телом и фаллосом». Но это мое видение своего выбора. Впадать в струю возрастного морализаторства и судить поверхностно никого не буду. Кто я такой и какое на это у меня право? И даже, если мне придется, так к годкам семидесяти, ятаганы молодых азиатов, афроамериканцев, евреев или парней другой какой нации сосать. То подобное не вызовет отторжения и неуважение к самому себе. Наоборот, счастлив буду! И опыт уважаемого Ивана Федотовича не забуду! Кто знает, как поступлю, когда возникнет ситуация: «уж, замуж, невтерпеж»…..