Путевые заметки по перестройке

Вы были в аэропорту Внуково, как там теперь комфортно и чисто, а тогда в перестройку  там была совсем другая жизнь.

Девяностые годы,  казалось как это было недавно, а на самом деле -давно. Так хочется заглянуть в эти дни, и я решила написать свои  путевые заметки о том времени.
Это было ровно двадцать лет назад. Мой путь лежал далеко на юг, к Черному морю. Второй раз в жизни я стремилась туда, что бы увидеть его неповторимость. 
Путь был неблизкий, через всю нашу огромную разваливающуюся страну. Поездка в такое тревожное время требовала от меня больше внимательности и осторожности.
Летела я через Москву. Самолет пришел  вовремя. Билет у меня был взят по брони, поэтому я сидела в носовой части самолета. Мое общество разделяли не только замученные соотечественники, но и с десяток иностранцев, которые в последнее время зачастили в наши места.
Глядя на их сияющие лица, белоснежные зубы и яркую разнообразную одежду я испытывала наслаждение зависть и умиление. Когда расселись все  по местам и практически уже никого не было видно,  в воздухе продолжал витать иностранный дух в виде их говора и чудных духов. Полет продолжался 4 часа,  к обеду подали неплохие блюда и поэтому было не обидно за наше гостеприимство.
Москва встретила холодом,  серостью и грязью. В холле аэровокзала было много народа, я в последний раз глянула на своих иностранных попутчиков. На их лицах  были все те же улыбки.
-Какие оптимисты
 подумала я, и попыталась тоже улыбнуться, но мне это не удалось.
Переезд во "Внуково" занял немного времени, и осуществлялся в большом  автобусе.
  Ах  «Внуково», сколько раз я слышала от друзей смотрела по телевизору о тебе. В моем представлении это было что-то уютное добротное,  гордость большой многонациональной страны.
Большой поток людей в здании  аэропорта говорил о его важности, это же подтверждало и большое количество табло, висевших от пола до потолка. Города пестрели в них  и я не находила нужного мне Сочи. Мне пришлось с моими тяжелыми сумками отправиться в старое здание аэропорта. Всюду  сновала толпа серых измученных плохо и хорошо одетых людей. Вот и нужный мне зал. Опять много табло, читаю внимательно перебирая города, вот и Сочи. Немного успокоившись ищу место что бы  поудобнее устроиться и ждать отправку моего рейса.
Теперь есть время осмотреться и  разглядеть   его обитателей. В голову приходит мысль,
-  хоть и тяжелы переезды, зато есть что вспомнить, есть смена впечатлений, есть о чем написать и подумать.
Ощущение серости присутствующее на улице проследовало и сюда, в этот снующий муравейник и занесло с собой тоску и разочарование.
Маленькие залы аэропорта были заполнены всевозможными киосками, яркий  свет из окон которых создавал небольшую радужность атмосфере. Вдоль стен кое-где стояли полуразвалившиеся кожаные кресла –топчаны, на которых сидели счастливчики, успевшие захватить лучшие  места. Они не собирались  покидать их до самого отправления нужного им рейса. Даже в случае сильной надобности по освобождению кишечника приходилось терпеть, чтобы не лишиться места.
Из соседнего киоска раздавался голос  Горбачева, но по содержанию было понятно, что это пародия - очевидно это музыкальный  киоск. С левой стороны  стояло два длинных столика, на которые периодически приносили закуски и мороженое, толпа постепенно покупала, ела и остатки небрежно бросала под столы, где приютились беспорядочно несколько картонных коробок. Вид у официантки был таким же неприглядным как и ее закуски, столы и эти полуразвалившиеся коробки, но она бойко торговала не замечая  вокруг этого беспорядка.
Сбоку виднелась решетчатая грубо сделанная  дверь, где зияло черное пространство, что там могла быть, очевидно   венткамера?  Рядом с ней примостилась  коморка, изнутри завешенная шторами, бумагами, плакатами. В нее постоянно заходили и выходили какие-то женщины, мужчины, по говору было понятно, что москвичи простолюдины. Туда же отправился и алкоголик, от которого разило вчерашним вином,  его  одежда тоже  говорила  о принадлежности  к  категории этих людей и он тоже был там принят, он был своим.
Очевидно все они были работниками аэропорта и пытались найти укромное тихое место за этими хлипкими стенами, чтобы хоть немного отдохнуть от суеты. Я невольно сравнила людей советских с иностранцами, о боже, как они далеки от них. Как хотелось верить в их большой духовный мир, в их доброту и счастье. Но первые впечатления говорили об обратном, говорили о полном оскудении большой многонациональной  нации, говорили о беде нависшей большим грузом на них, которым обещали свободу, равенство, братство и счастье.
Нас пропускали через досмотр быстро, так как была объявлена посадка сразу на 2 рейса. Молодая брюнетка нервно курила и хриплым голосом через левое  плечо звала Валентину, которая должна ей помогать при досмотре вещей. Никто не появлялся, а мы спешно ставили чемоданы на досмотр, они проезжали через рентгенотелевизионную установку, и никому до них не было дела. В суматохе и хаосе мы очутились  в накопителе  - железном, сером и грязном, но места хватило всем. На всех выступах стен, где можно было что-либо примостить, громоздились груды мелкого мусора, чего там только не было. Урны в накопителе не поставили,  а уборку очевидно производили только на полу, и не дай бог глянуть вверх на замусоренные выступы стен. Здесь мы мерзли в течение  полутора часов и затем все ринулись в автобус, который  отвез нас к красавцу самолету. Он был огромен  и вселял надежду на его крепость. Тяжесть сумок давала о себе знать, заныла шея, но впереди зияли три заветные дыры в самолете, которые должны были поглотить толпу и перенести ее в Сочи.
На трапах нас никто не встречал, поэтому быстро взошедшие  по нему пассажиры начали возвращаться и выталкивать всех назад. Стоим и ждем, уши начинают отмерзать, стынут ноги, скорее бы с мороза  долой, но тишина, все замерли в ожидании. Минут через 15 из-под громады выбежала девушка, замахала рукой  и сообщила  о посадке.
И вот я в салоне  самолета сижу в уютном кресле, и опять невольно начинаю наблюдать что меня окружает.
Самолет был просторным,  я впервые летела на аэробусе. По радио нам пожелали счастливого пути  и мы отправились в путь. Между рядов начали сновать разношерстные стюардессы с передвижными столиками заполненными  газетами и журналами, их продавали за бешеные цены.  Один раз  провезли разорванную коробку  с банками иностранного пива и на этом их суета закончилась.
В самолете периодически включалась какая-то воющая сирена, невозможно было что-либо понять, о чем там говорят. Стюардессы были настолько ленивы, небрежны и страшны, что я была даже рада,  что они чаще копошатся  у себя за шторкой,  подсчитывая прибыль от проданных газет.
Наконец я в Сочи. Долгожданное море, правда зимнее, но все равно любимое, тихое и шумное, пенящееся и журчащее. Сегодня в семь  утра из  окна наблюдала восход солнца, зрелище надо сказать исключительное, из окна видно море, оно холодное в декабре и купаемся мы только в закрытом бассейне, вода соленая и чудная.