Великое поражение

Игорь поправляет сползший на глаза бинт, трет заживающую рану на плече:

- Ребят, а представьте, как нас любить все будут, если победим…

- Не если, а когда! – фыркает в ответ Николай – командир отряда не любит всякие «если» и «может быть». Командирам вообще такие слова не должны быть известны – для них есть только «когда» и «точно». Высокий жилистый мужчина штопает штаны, а оттого особо ворчлив – стертые о черенок окопной лопаты пальцы плохо справляются с непокорной нитью и не менее непокорной иглой.

А ты молчишь и лишь упрямо разбираешь автомат, забитый землей.

Ты-то знаешь, как будет дальше.

Об Игоре ни слова не будет сказано в хрониках войны – словно и не было его, веселого балагура, знающего два языка и поющего восхитительным басом. Александр умрет в нищете – о нем забудут, решат, что мало воевал. Марина – красивая рыжая девчонка – будет жить в деревушке на мизерную пенсию. Константин – вихрастый мальчишка со свернутым набок носом – будет просить милостыню в метро. Ты не видел их, ты слышал о них. Может, и не они это вовсе, но кто – кто? – знает?!

Николай выживет, уж в этом-то ты уверен  – ты помнишь его стариком. Трясущимся, воющим на площади от горя и бешенства – смеха ради памятник солдатам исписали немецкой свастикой. Свои же, русские ребята. Ты помнишь, как люди его обходили стороной, говорили, что совсем свихнулся он на старости лет…

Это будет Великая победа. И Война будет названа Великой – именно так, с большой буквы. Как война – война! – может быть великой?

Но о не менее великом поражении все предпочтут не вспоминать. Равно как и героях войны.

Ты сжимаешь зубы, ощущаешь, как напрягаются желваки. Маришка хлопает тебя по плечу, тянется к мешочку с сухарями.

А ты вспоминаешь яркие ленточки на машинах города, веселые вопли о Великой Войне, парадные шествия.  Вспоминаешь, как власти радостно – за неделю до девятого мая – трещат о том, что они сделали для ветеранов. Вспоминаешь тучу фильмов о войне – в России только их нормально и снимают. Вспоминаешь стариков и старух, которые со слезами на глазах молчат. А что им говорить-то? О том, что после праздника они никому будут не нужны? О том, что о них вновь забудут?

Костя фыркает, устраивается поудобнее – совсем еще мальчишка, куда ему воевать?!

- Ну, ребят, идут! Это будет великая победа!

Ты киваешь.

И добавляешь про себя горько: «И великое поражение».