катамаран Лобачевского книга 2. Женщина глава 5

Глава 5.

Он воскрес в ту минуту, когда в моей голове надоедливой мухой на-
висла мысль о том, как себя чувствует человек, похороненный заживо.
Я разглядывала развалившегося на диване, мало что понимающего человека. Он щурил глаза, словно попал на солнце – свет – свет – привет, именинник, с днем рождения – а он все твердил: свет, свет, свет, пробовал подслеповатыми глазами рассмотреть его…
Он уже начал понимать… хоть как это понял – я не знаю, как… чтобы только мозг его выдержал, чтобы не лопнули извилины… от счастья… или несчастья.
- Здравствуй, дядя, - заговорила я, - просыпайся, гостем будешь.
- Что со мной… я в мокрой одежде… и не могу объяснить… помоги-те…
- Я рада, что вы разговариваете – а он симпатичный, в сонном виде он был - посмертная маска  – вот что значат глаза, брови, складки на лбу, приоткрытый рот, живые губы для мужчины, из амебы бац!!! и ум, чувственность, интересность, шарм… 
- А почему я должен плохо разговаривать… кто вы?...я забыл… изви-ните… перебрал вчера… он встал, подошел и потянулся губами ко мне… извините, что не соответствовал… я реабилитируюсь, честное благородное.
- Честное благородное – озлилась я – еще одна глупость и я честное благородное… буду соответствовать и реабилитируюсь – и честное благородное – воскресения не будет.
- Ну прости, дорогая, прости – он пропятился и сел – он не мог вникнуть , в голове его варилось черт знает что… пытка продолжалась.
- Дорогая… а сам имени моего не помнишь?
- Как же, конечно…
- Ну и как? ...
- Знаю, но не скажу… по какому праву сомневаешься? все, я обиделся… и, клянусь, не скажу его никогда…
Какие же мужики подлые… вывернуться не получается… сразу в позу… сразу обида… сразу клятва… именно так и в этой последовательности… мужская предсказуемость… а когда на меня вину навесит?
- Но и ты тоже хороша, могла по дружбе помочь… , - выдал он.
- Ну!!! Слава!!! Слава!!! не подвел…
- Я должна была помочь… отгадай… почему ты не знаешь моего имени… ну, ну… помолчи,  хоть и ждал меня и заплатил за визит в сто раз больше… самой дорогой телевизионной шлюхи…
Мужчина хотел что-то сказать, но я не дала…
- Но я не только не шлюха… я твоя мама.
Он посмотрел на меня растаявшей сосулькой.
- Ты моя мама???!!! – брови полезли к волосам, уголки рта  упали, рот открылся.
Я испугалась и рассказала все…
- Это я решила – вам жить, а это значит, я нарушила контракт… и должна открыться… это значит, что вы живете по моей прихоти и вы делаете все, что я говорю… если вы не согласны… я вас убью… небольно… обе-щаю… Вы умираете, я выполняю работу и жду новый паровоз, который увезет меня в другую жизнь.
Мужчина совсем оправился... и это был не ослепленный котенок, а мужчина с цепким взглядом.
- Я все понял, вы удивитесь, но у меня все не так – и собака на трех ногах. и новые ботинки не подходят к любимому костюму, и уж если киллер (???), то любящему читать… нет… нет… не скажу, что последнее мне не по-нравилось… это, наоборот, - удача… большая удача…
… я про жизнь понял… главное в жизни – сама жизнь…
… а у меня жизнь после смерти, - продолжал он, - как будто очнулся после своих похорон и меня раскопали.
 - Гоголь этого боялся.
- А я не боюсь, нечего теперь бояться – ты самое главное сделала – не сделала… и то, что ты оставила меня жить – жить здорово и здорово. Не могу поверить, что говорю со смертью…
- Слушать ветер в шелесте листьев – чудно – поголодаю.
- Это к чему?
- Не говори красиво – говори дело, это раз. Второе – ты говоришь с жизнью – я ??? , если ты не против. Если против – я все исправлю, но  тогда ты уже ни с кем не поговоришь. И третье  – у меня есть план и он должен стать нашим общим планом, в плотной связке… Но тогда слабость одного утащит на дно и другого.
- Это напоминает катамаран – два судна, сцепленные друг с другом.
- Это напоминает двух обреченных на цепи… И если один умирает, второй не сможет долго тащить мертвеца, который еще начинает гнить… вонь и ??? доконают здорового… или есть возможность отпилить ногу у мертвеца или у живого… Поэтому последний вопрос к тебе: ты труп или нет? Я очень рискую.
Мужчина от неожиданности опять приблизился к тающей сосульке ??? появился страх в глазах…
- Как это понимать? – промямлил он. – Это как понимать?
- Труп вы или нет - что тут трудного?
- А как вас больше устраивает?
- Честно говоря, я не могу ответить на этот вопрос. С одной стороны, мертвый не потащит за собой и одной легче раствориться.… Но это на первый взгляд.… Если вы тот, кого я ищу (жду?), мне проще воскреснуть с му-жем, с уже устроенной жизнью.… Ведь меня не будут искать с мужем.… Этого никому в голову не придет. Одинокая женщина – это всегда вопросы. Пара - это всегда ответы. Потом, через год, можно разбежаться, вернее, разбежимся…  и каждый пойдет своим путем.
- Давайте разберемся, спокойно поговорим.
- Да нет у нас времени – если вы не покойник-заочник, покойником бу-ду  я, - я закричала. – Я не могу спокойно, мне бежать нужно далеко - нена-вижу!
Он молчал, рассматривая свою ладонь…
Это меня рассмешило…
- Ну и когда ваша смерть?
- Теперь нескоро.
- Это вы по руке определили?
- Нет, просто вы, как многие мудрые женщины, обязательно родите ге-ния…
- Причем тут гений? – не дала я договорить, – нам надо решать, как выжить… как вам не умереть, я решила без вас, и это было благородно с моей стороны… постарайтесь, чтобы я не жалела об этом…
… Вам больно от сознания того, что вы дышите. Больно потому, что я этого захотела…
… вам придется проглотить факт моего материнства…
… и еще… не думайте, что они оставят вас в покое, если они узнают обо мне.
Его мои слова зацепили, сжал губы, но тут же взял себя  руки.
- Да, вы правы, мне эта ситуация действительно  ??? чешет и зудит… я не люблю одолжаться, но это не значит. что я упаду вам на грудь, буду просить грудного  молока и не давать спать … вы совершили поступок - спасибо… но именно вы назвали меня локомотивом, который увезет вас из этой жизни – корысть очевидна…
- Паровозом, - поправила я.
- Хорошо, паровозом, - согласился мужчина, - но вы не уничтожили меня для оживления себя… я вам нужен… как побег на зоне – обязательно не один, чтобы потом можно было его съесть… откуда мне знать… может, я… тоже для еды или еще чего-либо…  я не  спрашиваю, что вас не устроило в вашей жизни… от чего вы бежите… но я вам буду помогать… и, может, я последую за вами после того, как нам надо будет ???, как вы говорили…у вас есть план… давайте объясните его..???
-  Я согласна.




















Бирюков был болен, но это не освобождало его от вины… за меня…
Когда человек приставил пистолет к твоей голове хотел денег, он руководствуется своей алчностью это понятно. Когда пистолет и желание ??  это ясно. Но когда людей ставят друг против друга и начинают к одной относиться как к шлюхе, с которой можно делать все, а другую боготворят - если это твоя дочь – тоже все ясно… по крайней мере можно понять, но зачем шлюха должна дружить с королевой, рассказывать обо всем, что творится с ней, красить волосы… и отвечать уроки, которые проверял у дочки…то есть мы равны в школе, но в отличие от дочки за невыученные уроки мне влезала в зад и шлепали по ягодицам… потом меня наказывали, если дочка получила двойку...
… Потом я было обязана отгонять от нее мальчиков – не дай бог они что-нибудь с ней сделают стыдное – это выражение Бирюкова после того, как прогнал на мне «троечку», как он это называл.
Мне доставляло истинное удовольствие доводить Бирюкова до комы…   красное лицо, глаза навыкате, зубы сцепились… меня, конечно, за это примерно напарывали, но мне уж было все равно – главное – довести Бирюкова.
Я тоже могла быть независимой, могла снисходительно понимать мои дружбы с учителями и мою постоянную жалобу на бедность… Хоть у меня уже накоплено было немало, но я могла купить себе какую-либо одежду только после получки в школе…
У нее было два билета на «Лебелиное озеро», но я ехала к Бирюкову… Она смотрела балет, а ее отец смотрел на меня… на голую…
«Дорогой мой секретарь» - называла меня за мой контроль и напоми-нание беззаботной школьнице, что она должна сделать…
Я ее ненавидела, завидовала, уважала…  Учеба ей давалась легко, легко языки (английский и немецкий), и музыка… Она долгое время танцевала, отчего походка ее была мягкой, тигриной, ???. Движения рук, поворот головы поражали чувством достоинства, и легкая ирония улыбки меня злила, а другой улыбки я не видела, может, она и не могла улыбаться по-другому. Мой вкус, мое мнение для нее были черными тарелочками мишеней в тире, и она, не щадя, лупила по  ним. Как только она появилась, первенство мое в классе, мой трон зашатались, мои вассалы перебежали к ней… Я была жестока с предателями, а Мальвина – так ее звали – только усмехалась, ничего не предпринимала. Она просто жила – я выживала…
Природа дала ей неприличную красоту, необыкновенную легкость ума… и юмор, которого боялись все… и я, конечно, Но однажды она отвела меня в сторону и просто попросила прощения за одну из своих шуток:
- Прости меня… Ты сирота… ты работаешь… я считала тебя выскочкой и еще черт знает кем, и я  забываю, что ты бьешься за то, что у меня есть изначально…
- Я дала себе труд родиться…  а ты добиваешься всего сама и никто не имеет права презирать тебя…
- Конечно, очень удобно выковыривать мясо из зубов и наблюдать за голодным, бегающим за зайцем, смеяться его неудачам… Я уважаю твою волю и понимаю, почему тебя боятся. Они чувствуют волка, тебя лучше иметь в друзьях.
И этот поступок меня восхитил  – для нее признать свои ошибки было просто и естественно…
Если бы не Бирюков, она была бы помилована…
Решение отомстить осталось и даже стало сильнее… ее величие, как небоскреб, закрывало солнце и давило тяжестью, высотой, великолепием.
И холодок на животе… так должно было случиться.
… ее жизнь мешала мне чувствовать себя человеком, а не рабыней, концлагерной, крепостной, обменянной на трех свиней.
Я калека… мне неприятны разговоры о любви, эротике и вообще неприятны прикосновения… прикосновения мужчин                - ожоги и шрамы во всем теле… я не могу смотреть на целующихся… ночью я убегаю во снах… но меня догоняют и учиняют «трешку»… я не могу смотреть на себя голую… и еще мильон того, чего я не могу и не хочу…
- Вот что я из себя представляю.
- Волка лучше иметь  в друзьях… но волка нельзя иметь в друзьях… особенно подраненного…
И Ромео повинен в смерти Джульетты. Бирюков убил Мальвину… убивая меня. Он должен заплатить цену, которая встанет поперек горла, и он начнет заикаться, начнет терять кислород своей жизни, а дочь была этим кислородом. По законам людоедов плоть на плоть… Меня он уже заглотнул… теперь моя очередь.
… Наша дружба была странная и очень крепкая…
Я не пошла на ее день рождения, она отплатила тем же…
… я не рвалась в ее дом в высотке не из-за Бирюкова, хоть он и хотел противного – больной на голову, на печень, легкие, сердце – но в глазах Мальвины это вызывало уважение на фоне одноклассников, старавшихся проскользнуть по поводу или без…
Но я знала ее распорядок, все пути к ее дому были изучены: метро, транспорт, остановки, магазины… все, что могло меня погубить.… Хоть мы и скрывали нашу дружбу, но гуляли много… поэтому нас могли увидеть…
Мальвина перестала стрелять по моей одежде, стала хвалить фигуру, красоту,  мальчишки обратили на меня внимание… мы много говорили по телефону и у тети Шуры, и по телефону школы.