Мой друг, Лис

В одном старом, полузабытым всеми богами городке, находилась одна прелюбопытная лавочка товаров и чудес со всего света.
Там жил удивительный продавец: европеец, но с кошачьими глазами. Северянин, но солнце любил больше всего на свете.
Детям запрещалось играть возле его дома: ходили слухи, что продавец пряностей – колдун и злой маг. Что ночами он ходит по чужим крышам, заглядывает в печные трубы, и если где видит ребенка, что капризничает и не спит, то ночью утаскивает его душу с собой за руку. Поэтому нельзя было руки совать в камины и печи, и окна на ночь широко открывать тоже запрещалось.
Продавец молчал, улыбаясь прохожим – он знал об этих слухах. Частенько сидел на парадном крылечке своего магазина, скрестив ноги и постукивая длинной трубкой о колено. Зачем была нужна ему эта трубка, никто не знал. Курить он вроде бы не собирался, да и не видели его никогда курящим, хотя в его магазинчике продавался табак со всех возможных континентов. Продавались там чаи, сладости и пряности, найти которые было практически невозможно даже на крупных городских рынках: из приоткрытой двери пахло тмином, розмарином и жасмином, мушмулой, кумкватами, бананами и орехами. Плоды мирабели, эмлерии и сливы в пахнущих свежим деревом ящиках стояли у самого входа, притягивая к себе любопытные взоры спешащих на работу прохожих.
Время вокруг торговца словно бы стояло на одном месте – никто не знал точного его возраста. Говорили, что нет и двадцати пяти, а говорили, что не так давно исполнилось тридцать. Размытые черты лица, суженный подбородок, хитрая улыбка – вот и все, что навскидку знали люди о своем необычном соседе. По ночам из его сада слышалось тихое пение, и дети считали, что это призраки похищенных малышей плачут и просятся домой. Говорили, что украденными душами платит он за свои товары, что деревянные его сандалии стучат во тьме ночной и во время грозы по коридорам старых домов, где собирает он свою дань с умерших людей за свое спокойствие. Не пускали из-за этого на кладбище: мало ли что учудит. А еще и собаки частенько на него нападали, особенно охотничьи. Хотя, кто-то из взрослых и говорил, что могли специально обучить, да только вот верилось детям, что продавец на самом деле – злой дух.
- Я это проверю, - сообщил однажды друзьям Вешка, самый решительный мальчишка в компании. Вешке шел десятый год, он был рослым и сильным мальчишкой, смуглокожим, кучерявым. Его любили и дети и взрослые – за легкий нрав и рассудительность, и Вешка всегда старался подтвердить их доверие, неукоснительно выполняя все домашние дела и просьбы. Но была у мальчика и своя тайна – он жуть как любил все необычное коллекционировать. Он один знал, где в городе живет кошка с пятном в виде рыбки на спине. Он знал, как свистеть, чтобы позвать бродячих собак, составил карту тайных ходов через старое школьное здание и хранил в большом ящике под кроватью различные свои сокровища: битую лампу, старый солдатский компас, армейский дедушкин ножик. Вооружившись ножиком и взяв с собой бутербродов, пошел Вешка на разведку в тот же вечер, маме сообщив, что к другу на ночевку собрался.
Он долго сидел под забором – вечер был теплым, в кустах мальчишку никто не замечал, даже торговец, лениво зевающий на крыльце, просто скользил взглядом поверх листьев, проверяя словно их время от времени, но на самого «гостя» внимания не обращал. Как только последний ребенок ушел с улиц, владелец магазинчика встал, по-кошачьи грациозно потягиваясь и разминая пальцы, и ушел внутрь. Спустя несколько минут он вновь вернулся на крыльцо, оставив миску с молоком у входа, чуть позже Вешка заметил ту самую кошку с рыбьим пятном на спине, скользнувшую к миске. Хлопнула дверь магазинчика, внутри что-то тихо зазвенело, и потом со стороны двора донесся скрип открываемой калитки и шорох воды в шланге. Вешка долго вслушивался в размеренный плеск, и уснул, прислонившись щекой к стене.
Проснулся он на рассвете, придавленный чем-то тяжелым: встрепенулась пятнистая кошка и спрыгнула с его колен. Вешка оглянулся – во сне на него накинули большое и теплое одеяло, рядом, аккуратно упакованная, стояла коробка с печеньем и фруктами, лежала бутылочка воды. Стыдливо фыркнув, Вешка быстро позавтракал оставленным угощением, наскоро нацарапал «спасибо» на записке и положил все вместе с одеялом на крыльцо. Нужно было вернуться домой, до того, как его мама позвонит другу.
Вечером торговец вдруг помахал Вешке, когда тот шел со школы домой. Мальчик вновь фыркнул, и друзья заметили его смущение.
- Ну что? – спросили они.
- Провалился. Сегодня еще раз попробую, - отмахнулся от них парнишка.
- Как скажешь, - кареглазая Мики пожала плечами, - хотя, как по мне, он не странный. Просто, ну… С кукушинкой, мама так говорит. Вроде нормальным был, а потом его что-то в голову могло ударить, ну или куда там. Она врач, ей видней, - Мики была младшей в компании, и частенько еще цеплялась за чужие слова.
- Нет. Мне кажется, там что-то другое. Тайное, - подчеркнув последнее слово, Вешка махнул друзьям рукой и побежал по тропинке к дому.
Еще несколько раз караулил он продавца, и всякий раз неизменно засыпал, а под утро обнаруживал себя в теплом одеяле и с легким завтраком по соседству. Однажды Вешка задермал на дереве – проснулся он во все том же одеяле, в страховочном ремне, а вот фрукты и вода болтались в корзинке на соседней ветке. Так глупо он себя никогда не чувствовал, поэтому пообещал перестать следить за торговцем.
Несколько дней мальчик обходил стороной его дом, пока однажды родители Вешки не уехали в гости, оставив мальчика на ночь одного – они бы и с собой его забрали, да только одному ребенку было бы скучно среди взрослых, да и Вешка пообещал вести себя разумно, глупостей не творить.
- что-то, твоим словам верить нельзя последнее время, Вениамин, - строго заметил сам себе мальчик, подходя к лавочке торговца и пересчитывая в кармане мелочь. Ему так нравились те фрукты, что по утрам подкладывал продавец к его «укрытиям», что сейчас вдруг безумно захотелось еще. Хотя бы самой завалящейся мандаринки. Надеясь, что накопленных денег хватит, Вешка дернул ручку входной двери. Однако, по обыкновению, дверь не поддалась. Торговец открывал ее легко – мизинцем одним, буквально, и внутри часто мелодичным звоном отзывался колокольчик.
- Я сегодня не работаю, - усмехнулся тепло за его плечом мужской голос. – Но, для тебя сделаю исключение. Заходи через двор, и побыстрее, скоро ударит гроза.
Вешка посмотрел на чистое небо, но противиться не стал – в два прыжка он оказался на заднем крыльце магазина, обогнув высокий настил из досок.
- Жди здесь. Что ты хочешь? А, впрочем, всего понемногу возьму. Кажется, тебе в прошлый раз понравились киви? Они похожи на клубнику, вкусные.
Торговец рассмеялся извиняющимся тоном, и скрылся в темноте коридорчика. Вениамин вдохнул: из подсобки магазина пахло жасмином и зеленым чаем, немного – горьким кофе.
Хозяина не было около пяти минут, и небо за это время внезапно затянулось тяжелыми тучами. Гроза прокатилась над городом, и дождь не заставил себя ждать. Вешка сжался, когда стремительная молния разрезала небо на две половинки.
- Она не тронет, все в порядке, - продавец выглянул из-за двери, протягивая мальчику горячую чашку какао. Под мышкой он удерживал плед, во второй руке – корзинку с фруктами и двумя пакетиками молока. Вешка коротко поблагодарил, делая небольшой глоток и присаживаясь на плед. В его левую руку ткнулся холодный нос – знакомая кошка-рыбка сидела рядом, тихо урча и потираясь пухлым боком.
- Скоро будут котята. Хочешь себе одного? – торговец вскрыл пакетик, наливая молоко в миску. – Они будут очень красивыми, я видел их отца: тот здоровяк-сибиряк из мясной лавки. А еще он…
- Как Вас зовут? – Вениамин знал, что перебивать невежливо, но воспитание и с незнакомцами говорить не позволяло. Да еще в такой обстановке. Видела бы его мама – сидеть поротым по попе не меньше двух недель, без сладкого и видеоигр.
- А? – Торговец дернулся, сбиваясь с монолога о кошках. – Ах, имя. Я забыл, знаешь. Но меня все лисом зовут, так что и ты Лисом зови.
- Лис. Странное имя. Сколько Вам лет, господин Лис?
Торговец поморщился, смахивая жука со штанины. Он всегда был одет в различные странные брюки свободного кроя и облегающие футболки, поверх которых в холода таскал пончо.
- Давай на «ты». По идее, что-то около тридцати. По факту – вон как тому дереву. Я его посадил в первый год своей жизни.
Вешка обернулся: красивое, робкое деревце едва виднелось за зарослями подсолнухов и старой глицинией.
- Мало как-то… Почему Вам… Тебе, – поправился мальчик, - больше, чем этому дереву? Что это за дерево?
- Это сакура. Несколько лет назад меня «что-то ударило», как выразилась однажды твоя подружка, и я все потерял, – Вешка вспомнил свой разговор с Мики и стыдливо хмыкнул, - а найти это уже невозможно.
- Ваша сакура ужасно чахлая. Как она выживет здесь?
- О, да она вся в меня, знаешь, - торговец рассмеялся, любовно взглянув на окруженное заборчиком растение, - мы с ней справимся. У нее там даже отросточек есть, представляешь? Говорят, это волшебная сакура. Я лечился за границей, и когда врачи сказали, что дела мои безнадежны – один подарил мне это деревце. Я так сюда и приехал: чемодан вещей и горшочек с саженцем.
- А почему именно к нам? – мальчик допил какао, отставив кружку в сторону, и принялся грызть лежащие в корзине персики.
- Климат хороший, говорят. Пра-пра-пра далекая моя тут жила когда-то. Это ведь ее дом.
Лис замолчал, молчал и Вениамин. Время шло. Кошка задремала, спрятавшись в складках пледа, кончились фрукты и дождь почти прошел. Торговец встал, скрываясь в магазине. Оттуда вернулся он с корзинкой киви и двум зонтиками.
- Если я не провожу тебя домой, родители будут волноваться. Я бы позвонил – но у меня телефон поврежден.
Дома Вешке показалось, что торговец стал его самой страшной и важной тайной. Настолько большой, что в коробку под диван она не поместится, да и не хотелось ее убирать. Отныне он запрещал другим плохо говорить о Лисе и частенько забегал к мужчине после школы: в магазине, оказывается, был диванчик для гостей, бесплатно угощали вкусностями и недорого продавали много полезных вещей, а еще всегда одалживали интересные книги «на почитать». Вениамин от него узнал о многих великих мореплавателях и путешественниках, он уже твердо решил стать географом в будущем. Родители, сперва тревожившиеся за сына, вскоре тоже подружились со странным продавцом. «Это амнезия, сынок» - говорили они о потере Лиса, и мама всегда всхлипывала, жалея его странности. Вениамин был горд собой. Он надеялся вырасти и найти для Лиса его потерянные воспоминания, собирался начать с больницы, даже готовился к поступлению в городскую кадетскую школу: оттуда потом проще будет попасть по распределению. И всегда знал, что лучший друг будет рядом, ждать на все том же крыльце, хитро улыбаясь и постукивая пустой трубкой о корзину с фруктами.
А когда Вениамину исполнилось пятнадцать, Лиса не стало. Просто пропал – говорят, рыжей лисицей и обернулся, но Вешка знал, что врут. Он приехал в каникулы, только-только оставил дома сумку и собирался пойти в знакомый уже магазин, как его подозвал отец.
- Выйдем во двор, сынок? – попросил он, отложив газету.
Во дворе, окруженная забором, одиноко росла та самая сакура.
- Будь сильным, малыш. – Мама приобняла за плечи, - он не хотел, чтобы мы говорили тебе до приезда. Но…
- Я все понимаю. – Вениамин утер глаза, прогоняя жгучие слезы. – Нет, я, правда, понимаю. Просто его воспоминания позвали. Такое бывает, – юноша грустно улыбнулся.

Позже, уже будучи взрослым, он узнал что у Лиса была семья. Жена, дочь, маленькая пушистая собака, похожая на лисичку. Они попали в автокатастрофу, и долгое время Лис не приходил в себя. А когда очнулся – не узнавал никого. Дочь Лиса тогда уже работала в той больнице, где он умер – она надеялась, что отец вспомнит, но память к нему так и не вернулась. Лис помнил только об этом магазинчике, и пока лечился – целыми днями читал книги о других странах. Так ему и пришла на ум идея торговать всем подряд , он вроде как надеялся выкупить назад свою память, да все не у кого было.
***

- Боже, дед, это са-а-амая скучная история в моей жизни, - мальчишка надул губы, - и не стыдно тебе врать? Оборотень, сакура… Я папе нажалуюсь.
Дедушка обезоруживающе рассмеялся. – Я не врал!
- Ма-а-ам! Дедушка меня опять обманывает! – мальчик демонстративно хмыкнул, и седой старичок спрятал улыбку в бороде.
- Вот жук!
- Папа! – в комнату заглянула женщина. Ее волосы, медные на свету, были собраны под светлую косынку. – Прекрати баловаться, покорми ребенка вечером ужином и веди себя хорошо.
- И не ври мне, - мальчишка показал дедушке язык, - что-то не вижу во дворе нашей сакуры, а папа говорит, что ее при тебе туда пересадили. Была бы здесь бабушка, она бы тебе!
- Эдуард Вениаминович, вам не стыдно? – мужской голос серьезно осведомился у мальчика. Ребенок стушевался, зажимаясь в кресле.
- Пап, ну мы… баловались..
- Баловались они! Вот привезем сейчас из аэропорта бабушку, ей расскажите – высокий широкоплечий мужчина подмигнул седому старику. Его волосы по-прежнему завивались на макушке, но привитый путешествиями и перелетами загар плотно въелся в кожу.
Во дворе старого магазина цвела белыми лепестками яблоня – сакура не прижилась, погибла.
Как раз в тот день, когда к Лису вернулась память и он исчез, чтобы через несколько лет вернуться домой со своей семьей.
Вениамин полгода чуть ли не жил у него, проверяя, каким вернулся его друг, все ли помнил – но Лис просто вспомнил о семье. Он говорил, что большего ему и не надо, но признал свою ошибку чуть позже, на свадьбе родной дочери и мальчишки, что всю жизнь верил в его сказки и любил фрукты и все таинственное. Жаль, внук характером в дочку пошел – такой же егоза и задира, но Лис любил его с такой силой и теплотой, балуя каждый новый день, что мальчик не сомневался: даже если дедушка и врет, даже если все его истории – сказки, когда однажды он куда-то уйдет, в его дверь поскребется лис знакомой с детства окраски. И будет в этот день, как и много лет назад, пышно цвести дерево во дворе.