Король Королев

Вначале Король жил в империи. В ней он родился, учился, в ней почти построил дом, посадил три дерева и когда-нибудь ждал появления сына. В ней думал о правде и несправедливости, о репрессиях и оттепели, искал себя-находил друзей, терял иллюзии-прощался с мечтами. В ней хотел быть личностью, а не винтиком. В ней стремился быть услышанным. В ней плакал от разочарования и смеялся над угрозами. В ней читал слепые машинописные копии и презирал дядечек с хромированными глазами в стальных костюмах. В ней влюблялся. В ней доказывал и искал доказательства.
И в ней же понял: нужно что-то делать, как-то бороться хоть за какие-то права. Свои. Общие. Настоящие. Будущие.
Иногда цитировал Бродского «Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря…», понимая, что если и попадет в глушь, то, скорее всего, на территорию «Северлаг».

Королем Серега Королев звался в детской дворовой компашке: смелый, упрямый, гордый, принципиальный, справедливый. Королем Серега Королев стал и среди тех, кого называли диссидентами: отчаянный, настойчивый, прямой, гибкий, честный. Но и в 10 лет, и в 25 был-остался доверяющим. Вроде как проницательного Короля запросто могла обвести вокруг пальца изворотливая шестерка.
Что и случилось: он привел «к своим» Петю, клявшегося словами «свобода», «декларация прав», «СССР-диктатура», божившегося на демократию-многопартийность, преданно внимающего речам старших… И через неделю сдавшего их всех до единого.
Кому-то приписали мысли о покушении на мшистобрового, обнаружив пометки «правильно» на полях черносотенских брошюр, застращав пунктом 1903 — «Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих порядок». Кому-то навесили табличку с надписью «идолопоклонничество перед Западом, сеет вражеские идеи среди молодежи» помахав статьей 70 — «Антисоветская агитация и пропаганда». Кому-то впаяли экономические преступления… Дело происходило до Олимпиады, обвиняемые были испуганы и, поддавшись убеждениям тузов в форме, быстренько сбросили иностранные «шмотки», напялив кургузые пальтишки массового отечественного производства - и все ради того, чтобы не остаться голыми под оценивающими очами системы. Поэтому все закрытые получасовые процессы прошло тихо-мирно, «загнивающий капитализм» особо не встревал.

А вот Король начал возникать. При каждой встрече с правоохранителями – громко кричал о несправедливости, нарушении конвенций, о преступлении власти перед народом.
Поэтому его укололи и отправили – отдельно от остальных – в сказочную страну. Так назвала ее уборщица Раиса с венозными ногами: «вы, отщепенцы, не гниете на нарах, а живете тут как в сказке: жрачка три раза в день, сон по восемь часов, безделье…»
Вначале Король отказывался натягивать на себя и белую рубаху, и серые кальсоны, и гимн страны советов, но ему быстро объяснили: сопротивляясь, он все равно не получит скорый конец, а вот бесконечный ужас – запросто. Солдаты Вова, Коля, Саша продемонстрировали Королю всю глубину общения с электрошоком, влажной укруткой, аминазином, сульфазином и галоперидолом, доказав, как мало надо времени, чтобы упертый индивид прекратился в мягкий овощ.
И Король смирился.
И Король натянул одежонку.
И Король замолчал.
Но даже согнутый, в рванине, бессловесный он притягивал к себе семерок, восьмерок, девяток и десяток сказочной страны. Твердыми губами, вытянутыми в нитку, злым взглядом, уставившимся в точку, прямой шеей, тянущейся вверх. Жители кучковались возле, тревожно оглядываясь на Вову, Колю, Сашу и лекаря Олега Степановича, заглядывали в глаза, ловили осколки фраз.
Некоронованный Король… Нелегальный авторитет… Неопущенный герой…
Сытых хозяев сказочной страны волновало отношение их подданных к Королю: а ну как начнется неожиданная регенерация здоровых клеток мозга и семерки-десятки задумаются. Так до бунта недалеко. А где бунт – там комиссии тузов. А где комиссии тузов – там перемена власти. Убрать Короля тройной дозой можно, но это крайний случай, все-таки они тут эскулапы, а не «убийцы в белых халатах».
И лекарь Олег Степанович придумал план законного изничтожения Короля…

На следующий день утром в обеденном зале появился испуганный Валет, - волоокий херувим с мимикой трепетного поэта-лирика. Оглядев некрасивых жителей сказочной страны, отшатнувшись от их странных гримас, выбрал стол спокойного Короля.
И робко заговорил с ним о поэзии.
И тревожно поинтересовался у него о правилах.
И печально посетовал ему на горькую судьбу.
И горько заплакал, вытирая нос дрожащим кулачишкой.
Король, несмотря на измену шестерки, хотел продолжать доверять людям. Особенно молодым. Особенно здесь. Мечтал хоть на час почувствовать себя защитником слабых, наставником юных. Может, он пытался понять – жив ли еще? Или подарить нерастраченное? Или представить ожидаемого сына? Кто знает…
Король взял Валета под крыло: прикрывал, объяснял, утешал.
Наученный, внушал парнишке: «Сделай вид, что осознал. Запахни на груди рубаху. Ты хочешь выжить? Молчи. Ты хочешь выйти? Думай тихо. Ты хочешь при этом сохранить достоинство? Протестуй лицом. Телом. Без слов. Но никогда не обнажайся, не показывайся неприкрытым: больничное рубище – твои доспехи. Они позволяют удерживать правду внутри, которую ты не сможешь утаить, будучи голым…»
Так прошел месяц…

А душистым майским вечером, под запах послеливневой сирени из распахнутого окна, Валета зажали в углу Вова, Коля, Саша, - скрутили тонкие ручонки за спиной, поволокли в пыточную. Парнишка закричал, призывая на помощь защитника. Король рванулся. Накормленные подданные расселись на стульчики в ожидании зрелища: больше, чем своего некоронованного героя они любили шоу, поэтому с легкостью поменяли предпочтения.
Вова, Коля, Саша поднесли к волосам Валета зажженные спички…
Юнец вывернулся, упал на колени, протягивая ладони к Королю…
Жители сказочной страны зааплодировали…
Лекарь невидимо суфлировал из-за двери…
Король сорвался…
Бросился на Вову, Колю, Сашу с криком: «Фашисты. Не трогайте его. Изверги. Садисты. Вы - гнусное порождение прогнавшей советской системы...» И рванул рубаху. И полез в драку.
Олег Семенович потирал руки, - действо получилось даже более эмоциональным, чем он предполагал.
А Валет… Валет вывернулся из ВоваКолиСашиного захвата, оскалился, в миг превращаясь из поэта в крысу, - и громко крикнул:
- А Король-то голый… А Король-то на самом деле так думает… А Король-то враг…
Зрители хором подхватили «гоооооолый, дуууууумает, врааааааг».
Солдаты скрутили потрясенного Короля, не отрывающего взгляда от паренька и чудилось ему за чертами Валета – физиономия шестерки.
Доверчивого Короля оказалось очень просто спровоцировать…
Опасного для лекаря Короля оказалось очень просто изолировать…
Строптивого Короля оказалось очень просто наказать...

Через неделю юный Валет, студент театрального училища и сын друга Олега Семеновича, хохоча, рассказывал в райкоме комсомола о своих приключениях в сказочном королевстве.
Через месяц юный Валет получил "отлично" по актерскому мастерству и был распределен в пафосный советский театр.
Через год юный Валет все забыл.

Через полгода после вероломства Валета Король все забыл.
Через год Король ничего не помнил.
Через два года Король стал зрителем.
Через три года Король покинул сказочную страну.
Через четыре года Король попал в театр, где Валет на сцене играл роль несокрушимого волевого комиссара, которого допрашивал фашистский гестаповец…