230 метров над водой

Дин
***
     Моя жизнь до восемнадцати лет была полна таких поворотов событий, кото-рых я никому не пожелаю. Родился и вырос я в Бостоне. Мой отец был офицером полиции, а мать работала в одной из частных клиник мед. сестрой. Помимо их, в семье нашлось место моей младшей сестре, которая родилась, когда мне стукнуло десять. Типичная американская семья, живущая в двухэтажном желтом домике с белой оградкой. За калиткой располагался мамин палисадник со всевозможными цветами, а также будка нашего верного и любимого Джека.
     Такая тихая и мирная жизнь вполне устраивала меня. И по началу, я думал, что наша семья – идеал, который демонстрирует своему народу наш президент. Папа любит мать, оба любят нас, я, ну можно сказать, уважал свою сестру. Все было хорошо.
Но продолжалась это «хорошо» до того момента, как мне исполнилось восемнадцать. В одну из июньских ночей в наш дом вошло то, что в корень изменило нашу дальнейшую жизнь.
    Звонок около часа ночи заставил меня оторваться от своей подушки, так как мать была на дежурстве, а сестра крепко спала в соседней комнате.
- Да, - сонно ответил я.
- Это Дин Говард? – спросил жесткий мужской голос.
- Да. Кто это? – без особого почтения спросил я.
- Кхм. С Вами говорит начальник бостонского управления полиции лейтенант Гарри Доналд.
Как только мужчина представился, мне стало не по себе. В сонной голове начали крутиться самые ужасные мысли. Мышцы на руках напряглись. Все тело начало покалывать. Мурашки то и дело бегали с ног до головы и обратно.
- Ваш отец, мистер Нолан Говард и его напарник Элиот Брод на боевом дежурстве попали под перестрелку. Мне жаль Вам это говорить, но, к сожалению, они оба погибли.
Зловещая тишина повисла на том конце провода. Казалось, он ждет моей реакции. Но я ничего не хочу говорить, у меня нет сил даже думать о чем-либо. Рука, сжимавшая трубку, была настолько напряжена, что уже слышался треск черного пластика. Теплой июньской ночью вдруг стало невыносимо холодно. Странно, но первое чувство, которое пробилось сквозь подсознание это злость. Злость на отца.
- Вы звонили маме? – только и смог выдавить я.
- Да, но мне сказали, что миссис Говард на операции.
Снова наступило молчание. Мой мозг наконец-то заработал. Он начал продумывать различные варианты дальнейших действий. Так, разбудить Келли, поехать в больницу к маме. Или позвонить маме. Или может быть ущипнуть себя, будто это сон и проснуться.
- Хорошо. Спасибо. Я сам ей позвоню, - ответил я и положил трубку. С минуту я стоял и молча, смотрел на телефон. Дальше, что делать дальше?!
Странно, ни слез, ни горя, ни боль утраты – ничего. Полное отрешение от всего.
     И о чем я только думал в ту ночь.
     Далее помню все как в тумане. Разбудил Келли, поехали в больницу. Помню содрогающиеся от рыданий плечи матери, когда я ей все рассказал и ее коллегу, Хлою Уолш, которая сидела и утешала ее.
Помню опустошенность в глазах матери и глазах Келли на похоронах. Еще помню шесть стандартных залпа, возвещавших о светлой памяти почивших офицеров.

     Сразу после похорон, мать настояла на переезде. Так мы вчетвером (наш хвостатый друг немецкая овчарка Джек, конечно же, поехала с нами) очутились в Сан-Франциско.
     Жизнь тяжела, когда выпадает столько испытаний. Но кто же знал, что гибель отца это только начало. Я окончил школу, поступил в колледж. Келли была отличницей в своем классе, параллельно занимаясь игрой на фортепиано. Мать же устроилась в бесплатную поликлинику лаборанткой. И все бы ничего, если б однажды она не познакомилась с парнем по имени Джим. Он ворвался в нашу жизнь, как снег на голову. Рокер со своим «Харлеем» и с двадцатилетним стажем. Он охмурил мать, поселился в нашей квартирке и ввел свои порядки. Строгость, дисциплина, дикая ругань почти каждый день – такого не было при моем отце. Джим был довольно-таки большим парнем с огромной татуировкой в виде скорпиона на левом плече, лысиной и с пивным животом. И что мать нашла в нем?! Однажды мы нашли нашего Джека, лежащего без движения на тротуаре возле подъезда. Мы с Келли знали, кто так жестоко обошелся с любимцем семьи. Но мать упорно не хотела признавать, что это был «ее любимый Джим» (Джим просто ненавидел собак!).
     В одно прекрасное утро мы с Келли проснулись и обнаружили записку на кухонном столе, две тысячи сто сорок долларов и двадцать три цента. Записка, скажем так, была обнадеживающая: «Дорогие мои, Дин и Келли! Я вас очень люблю. Простите меня! Когда-нибудь, вы поймете мой поступок. P.S. Дин, не осуждай меня. Позаботься о малышке Келли. Мама».
     Вот так, в девятнадцать лет, я быстро повзрослел. Келли забрала двоюродная сестра отца, тетя Марта обратно в Бостон, а я остался в Сан-Франциско.
     Итог получился не очень: отец умер, мать со своим дружком свалили от нас, я старался совмещать учебу и работу. Получалось иногда не очень оптимистично.
Лишь Келли наконец-таки оправилась от всего этого. Когда ей исполнилось де-вятнадцать, она уже выступала с сольными концертами для фортепиано. Ее пластинки с классической и переигранной современной музыкой пользовались большим успехом, как в Бостоне, так и в близлежащих городах. Мы все время поддерживали контакт друг с другом. Звонили, писали, болтали по скайпу.

     Так, незаметно для меня, подкралось мое тридцатилетие. После той вечеринки, жизнь моя сделала еще один оборот, но на этот раз в противоположную сторону!..


1.
Дин

     Перед зеркалом стоял стройный, молодой мужчина в черных «семейных» трусах. Каштановые короткие волосы стояли торчком, как у ежика, после душа. Темно-синие глаза осматривали собственное тело. Некогда подтянутый плоский живот медленно, но уверенно превращался в пивной, хотя на первый взгляд был незаметен. Мускулистые руки, ноги, попа. В принципе, я еще ничего!
«Вчера мне было двадцать девять, сегодня уже тридцатник» - подумал я, стоя перед зеркалом.
Меня уже поздравили: первой была, конечно же, моя сестренка Келли, которая еще и пообещала приехать на выходных, затем палку первенства перехватили тетя Марта и дядя Томас. Потом были мои, так сказать, любовные увлечения, это Кэрри, Сьюзан, Чейси и еще парочка имен. Странно, они все вспомнили про мой день рождения! В полдень до меня дозвонился мой друг и по совместительству личный бухгалтер Дэвид. Ну, потом были коллеги по работе (кстати, я работаю в банке, оформляю кредиты доверчивым людям), среди которых была Меган Ройз. Помню, когда впервые ее увидел, у меня тут же «снесло крышу». Высокая длинноногая блондинка, карие, прожигающие насквозь, глаза, красная блузка в черную полоску с глубоким вырезом, подчеркивающим определенно третий размер, и черная обтягивающая юбка. Да, тогда у меня случился непроизвольный подъем моего достоинства. Почти два года я пытался подкатить к ней, присылал цветы, подарки, но, она выбрала нашего босса, Роланда Брунца - богатенького Буратино!
     Я смирился. С тех пор самые долгие отношения у меня длились не более двух месяцев. Но, сейчас не об этом.
Звонок мобильного вырвал меня из задумчивости.
- Эй, парень! Ты готов? – спросил Дэвид.
- А ты уверен, что мне это нужно? – обнадеживающе спросил я. Дэйв меня давно предупреждал, что тридцать лет мы будем отмечать с размахом в шикарном клубе. Я, конечно, был против. Ну, не люблю я шумные компании.
- Брось, мы это уже обговаривали, - немного расстроено сказал он, - и потом, у меня для тебя есть сюрприз, так что будь при полном параде, - добавил Дэйв.
- Вот, когда ты так говоришь, мне становится страшно, - сказал я.
- Будет весело! Такси тебе вызвал на восемь. Будь готов, - веселым голосом ответил Дэйв и положил трубку.
     Тогда еще я и предположить не мог, что за сюрприз меня ждет. Хотя обычно, такие сюрпризы были длинноногими, красивыми, загорелыми девушками, но которых хватало всего на одну ночь.

     Восемь часов подошли незаметно для меня. Десять минут девятого, такси уже ждало меня у подъезда. Перед выходом, ритуальным смотр в зеркало: новые темно-синие джинсы, купленные всего пару часов назад, белая футболка с надписью на спине «The rock star» (рок-звезда) и черная кожаная куртка. Главный атрибут моего гардероба это белые кеды. По сути, я не люблю классику, не люблю подчиняться правилам современного мира. Дэйв даже иногда ругал меня за то, что на рабочее место я прихожу в классическом костюме и кедах. Хах, его выражение лица всегда меня веселило.

     Клуб N был самым знаменитым во всем Сан-Франциско. Правда, закрытым клубом. Чтобы сюда попасть, надо было иметь очень и очень влиятельных богатеньких друзей. Благо, у Дэйва были эти очень и очень богатенькие друзья. Поэтому сегодня, тридцатого апреля, клуб был полностью в нашем распоряжении до самого утра.
- О, именинник уже прибыл! – воскликнул Дэйв, встречая меня у входа. Всегда  зачесанные назад черные короткие волосы сейчас просто были в разные стороны. Бледно-голубая футболка подчеркивала его идеально сложенную спортивную фигуру. Черные джинсы были чуть ниже талии (мачо блин!). Зато Дэйв не изменил своему стилю – лакированные черные туфли.
     Дэвид стоял не один, рядом с ним в зеленом, чуть ниже колен, платье с открытым декольте стояла девушка. Не могу сказать, что она была  полностью в моем вкусе, но было в ней что-то такое, что цепляло. Может быть, это ее идеально прямое и черное каре, которое еле доставало до ее овала лица. Может быть это ее серые, проникающие в душу, глаза. Или, это ее красные туфли на высокой шпильке, сочетающиеся с красным небольшим ремнем на тонкой талии и маленькой сумочкой.
«Неужели это мой сюрприз?!» - подумал я тогда.
Дэйв подошел и обнял меня, похлопав по плечу:
- С днем рождения, Дин! Надеюсь, теперь твоя жизнь изменится!
Эх, как же он был прав тогда!
- Спасибо, Дэйв, - совершенно искренне поблагодарил я, высвобождаясь из объятий. Девушка, ранее стоявшая в стороне, наконец, подошла.
- Дин, хочу тебе представить. Это мисс Кетлин Брукс, моя, так сказать, девушка, – начал Дэйв. Было видно, что девушка слегка смутилась, когда прозвучали слова «моя девушка».  – А это, Дин Говард, мой лучший друг и товарищ, - добавил он.
- Здравствуйте, и с днем рождения, - приятным и мелодичным голосом сказала Кетлин, протягивая мне руку.
- Спасибо, - ответил я и только сейчас увидел обручальное кольцо на другой руке. – Так-так, и когда это мой лучший друг собирался мне рассказать об этом? - спросил я, указывая на кольцо. Дэйв виновато-шутливо опустил глаза:
- Ну, вообще то, сегодня и собирался.
Мое лицо невольно расплылось в улыбке.
- Поздравляю вас!
- Спасибо, - в один голос ответили Дэйв и Кетлин.
- Друзья зовут меня Кит, - сказала Кетлин, обнимая своего будущего мужа.
- Хорошо, запомню, - ответил я.
- Вообще я приехала сюда не одна, - сказала Кит и посмотрела на Дэйва. И только, когда прозвучали эти слова, я увидел неподалеку одиноко стоящую девушку, которая смотрела в телефон. Приглядевшись, я также увидел провода, идущие от телефона к голове девушки. Наушники.
- Секунду, - сказала Кит и пошла в сторону девушки.
- Ты не говорил мне, что вообще с кем-то встречаешься, - возмущенно сказал я, воспользовавшись моментом отсутствия Кит.
- Ну, я не думал, что эти отношения зайдут так далеко, - начал оправдываться Дэйв.
- Когда вы познакомились?
- Два месяца назад, - ответил Дэйв и тут же начал доказывать их любовь. – Да, это слишком короткий срок, но мы любим друг друга. Я увидел ее и понял, что она та, от кого я хочу детей и …
- А она тоже хочет детей от человека, через два месяца после знакомства? - парировал я.
- Хочет. Не знаю. Мы с ней не говорили еще о детях. Но, она любит меня, и я это знаю.
- Любит также, как любила Шэрон?, - сказал я и тут же пожалел об этом, заметив реакцию Дэйва. Его опущенный взгляд, немного поникшие плечи и вздох грусти. Шэрон была три года назад. Они познакомились в библиотеке: он искал методички о том, где водятся приличные девушки, а она искала «Фауста» Гете. Их бурный роман привел к предложению о замужестве через четыре месяца после знакомства. Дэйв уже планировал свадьбу, выбирал машину, место проведения и прочее. Однажды, отпросившись с работы пораньше, он купил желтые орхидеи, торт, шампанское и пришел домой. Из спальни доносились недвусмысленные стоны и вздохи…
Не было ни скандала, ни битья посуды, ни драки. Любовник Шэрон покинул квартиру Дэйва тихо. Шэрон же молча, собрала свои вещи, попросила деньги на билет до Нью-Йорка и уехала. Только потом выяснилось, что она была женской версией альфонса, и звали ее на самом деле Мэри Изабелл Юго.
- Извини, я не хотел тебе напоминать, - искренне сказал я. – Я не должен был…
- Расслабься. Что было, то было. И потом, идет сюрприз, - с веселой интонацией сказал Дэйв, указывая на приближающихся девушек.

      Когда к нам подошли девушки, тогда я смог получше разглядеть «сюрприз от Дэйва». На девушке была серая блестящая футболка с надписью на груди «I hate the rules!» (я ненавижу правила!), голубые обтягивающие джинсы с широким поясом и…белые кеды. Ее каштановые длинные по лопатки волнистые волосы слегка колыхались на ветру.
«Явно неформалка» - тогда подумал я. «Как и я».
- Дин, знакомься, это моя подруга, Джоанна Мэрроу.
- Очень приятно, - сказала Джоанна, - друзья зовут меня Джо.
Я пожал руку Джо.
- Кит и Джо, компания что надо, - пошутил Дэйв. Мы с Кит улыбнулись, а вот Джо нет. Наверняка она уже слышала эту шутку миллионы раз.
- Итак, мы все перезнакомились. Пора отрываться! – воскликнул Дэйв и подталкиванием, втащил меня в клуб.

     Шум, громкая клубная музыка, народу – тьма. Были и знакомые, и люди, которых я вообще не знал, зато которых знал Дэйв. Выпивки море, танцы, поздравления со сцены в перерыве между музыкой. Все веселились, потихоньку напивались и расслаблялись.
Наконец устав от этого гама, я вышел на улицу подышать свежим воздухом и обнаружил там Джо. Она стояла, облокотившись на бетонную стену клуба. В ее ушах снова были наушники. Она явно замерзла, так как без конца потирала свои руки и плечи.
«Интересный сюрприз. Очень похож на меня» - подумал я.
Я старался подойти как можно тише, зная, что она меня не слышит, но, Джо повернулась в мою сторону.
- Свежий воздух, - сказала она, снимая наушники.
- Да, свежий, прокуренный воздух, - ответил я. Она улыбнулась и снова поежи-лась. Я, недолго думая, снял свою куртку и накинул ей на плечи.
- Спасибо, - сказала она, продевая руки в рукава. – Прохладно сегодня.
- Обещали до +10 ночью.
- Да, им только доверять, - сказала Джо, и достала пачку сигарет из заднего кармана джинс. – Курите?
- Эм, нет. Не люблю заядлых курильщиков, - сказал я. Джо засмеялась.
- Значит, ты меня не полюбишь, - сказала она, делая первую затяжку.
Да, тогда я даже не понимал своих чувств. Может быть, потому что немного выпил и все чувства, кроме легкой эйфории, притупились. Может быть, потому что сначала не разглядел весь образ Джо.
- А я не люблю попсовую музыку, клубняк и ненавижу гламур, - сказала Джо, как бы в противовес моим словам.
- Да, я тоже не особо. Это все идея Дэйва-зачинщика.
- Они с Кит подходят друг другу.
Я посмотрел на Джо. В темноте не было видно ее лица, лишь неясный профиль.
- А ты знала про их отношения?
- Да, - ответила Джо, гася тонкую с ароматом ментола сигарету. – Кетлин не тот человек, что будет что-то скрывать. Или, по крайней мере, долго.
- А вот Дэйв не сказал, - ответил я и присел на корточки. Стало как-то не по себе, не из-за алкоголя или холода, а из-за отношения Дэвида ко мне. Джо тоже присела на корточки.
- Дэйв хороший парень. Кит все уши прожужжала мне. Иногда люди хотят убедиться в правильности своего выбора, а когда открываются друзьям, то хотят увидеть поддержку и понимание, а не осуждающие вопросы и критику. Это не знак отношения, это человек сам по себе такой. Не надо его судить строго. Все люди разные.
В этот момент я почувствовал, что Джо смотрит на меня и тоже поднял глаза. В темноте, я знал, что наши взгляды пересеклись, но никто из нас не хотел отводить глаза.
- Да, но это не та идеальная дружба! Я считаю его своим другом, но как он поступает со мной?
С минуту в воздухе повисла тишина. Словно Джо не знает, как мне возразить, или подбирает нужные слова.
- Дружба это всего лишь одна из сторон хрустального шара. Она очень хрупкая и если упадет и расколется, то можно все потерять.
Странно, это не то, что я собирался услышать и поначалу не уловил смысл слов.
- Но можно склеить, - на автомате парировал я.
- Можно, но она уже не будет такая, как раньше. Если Дэвид тебе друг, доверься ему. Не надо ронять этот шар, Дин, – сказала она и поднялась.
Это был первый раз, когда она назвала меня по имени. Наверно, после той ночи, мое отношение к друзьям поменялось в лучшую сторону, я бы сказал, в понимающую сторону.
Тогда мы с Джо сухо попрощались друг с другом. Она сказала, что завтра ей рано вставать, поэтому она попросила прощения за столь ранний уход и ушла. Но я знал, что мы еще встретимся…

2.
Джоанна

      Мне четырнадцать лет. Я иду из музыкальной школы домой. За спиной далеко не легкая семиструнная черная гитара. Время – без пятнадцати минут девятого вечера. Как обычно по вторникам, мама не может меня забрать с музыкалки, поэтому мне приходится идти сквозь темный длинный переулок, чтобы хоть немного срезать путь. Конечно, я могла бы вызвать такси, да и деньги были, но в этот ноябрьский вечер, хотелось пройтись и немного освежить голову. Было прохладно, но я упорно отказывалась о мысли про такси.
Я позвонила маме, сказала, чтобы она не волновалась. Иду быстрым шагом, несмотря на усталость и жуткую боль в ноге. Сегодня на уроке физкультуры мы бежали кросс и я упала. Немного содрала коленку, отчего та просто горела, несмотря на то обезволивающее, что мне дали в мед. пункте.
     Сегодня произошло столько событий: контрольную по математике, что писали в прошлую среду, я написала на «отлично», еще симпатичный новенький мальчик из параллельного класса, Натан Вейт, пригласил меня завтра погулять в парк. Я так рада! Еще моя подруга Кетлин сегодня приезжает. Она была с отцом на экспедиции в Египте. Боже, это такой восторг! Жизнь наконец-то налаживается. Да, и еще, у меня выросла грудь. Да-да, осталось чуть-чуть до первого размера. Эх, да я самый счастливый человек в мире!
     Прошла еще одну узенькую улочку, остался еще квартал. Прохожу трехэтажный дом, вхожу в арку. Дойдя до середины, я краем глаза замечаю темную фигуру, стоящую возле стены. Надеюсь это только мой страх. Но, тень отстранилась от стены и идет за мной. Я ускоряю шаг – тень тоже. Впереди виднеются две трехэтажки, где еще горит свет в окнах. Если что, я смогу закричать.
     Но, я не успеваю… Жесткая рука молниеносно обрушивается мне на голову. На мгновение, я теряю контроль над ситуацией и падаю на колени. Тут же одна рука просто вырывает мой чехол с гитарой и бросает его в сторону, а вторая придавливает меня к земле. По ужасному запаху пота, я понимаю, что это мужчина. Он берет мою голову за волосы и бьет об асфальт. Сознание ускользает от меня, и я проваливаюсь в темноту.

     Голова раскалывается. Боль от одного виска перебегает к другому, охватывая лоб и затылок. Я пытаюсь открыть глаза, но от яркого света, все расплывается. После продолжительной борьбы со своим взглядом, мне все-таки удается открыть глаза, и тогда я понимаю, что свет не такой уж яркий, как показалось сначала. Всего лишь одна тусклая лампочка, весящая где-то в ногах у меня. Я пытаюсь пошевелиться, но не могу. Только через несколько секунд я понимаю, почему. Я лежу в майке и трусиках на чем-то теплом, похоже на матрац. Мои руки и ноги привязаны в каким-то деревяшкам и раскинуты в стороны, отчего я похожа на звездочку.
В этот момент сзади подошел мужчина, и наклонил свое лицо ко мне. Я его толком не разглядела, так как свет на него совсем не падал. Знаю, что лицо его круглое, а из глаз летели искры в предвкушении.
- Люблю строптивых девочек, - сказал он басом. Я почувствовала его несвежее и прокуренное дыхание, отчего к горлу стал подкатывать комок тошноты.
- Я хочу услышать твою мольбу, - сказал он и подошел ко мне сбоку. – Ну, я жду.
Из темноты я видела только его горящие глаза, оглядывающие меня с ног до головы.
- Проси! – прорычал он. Мои поджилки затряслись, все тело вмиг стало тяжелым и холодным. Озноб. Страх. Паника.
- Не хочешь, - рассмеялся он и достал из кармана клейкую ленту. – Тогда будем молчать, и получать удовольствие вместе.
Из моих глаз брызнули слезы, когда он заклеивал мне рот. Дальше все было, как в самом страшном кошмаре!
     Мужчина провел своей рукой по моему животу, затем поднялся выше и секунды задержался на моей груди и далее опустился вниз живота, совсем низко. Я чувствовала его тяжелое и прерывистое дыхание. Предугадывая его дальнейшие действия, я зажмурилась. Мысли о маме, моих друзьях и несостоявшемся свидании заполонили мою голову. Обида, гнев, боль.
По звукам и шорохам, я поняла, что мужчина расстегнул свою ширинку. Затем мои белые трусы были с яростью разорваны и отброшены в сторону. Матрац прогнулся под тяжестью мужчины. Я приготовилась к боли. И боль не заставила себя долго ждать. Одним рывком он вошел в меня, и я закричала…

     Крик в спальне вернул меня в реальность. Сейчас ночь. Уже первое мая. Мне давно не четырнадцать лет. Я вся в холодном поту. Мои шорты и майка промокли насквозь. Простынь тоже влажная от пота. Кошмар, это всего лишь кошмар. Воспоминания из прошлого. Моего ужасного прошлого.

3.
Дин

     Лицо мамы. Она так постарела. Из ее глаз исчезла жизнь. Морщины покрыли все ее овальное лицо. Уголки губ были опущены. На ней были темно-серые шорты, белая футболка и сомбреро на голове. Она сидела на деревянном ящике, окруженная висящими виноградниками и смотрела прямо в фотокамеру.
Фотографии было всего-навсего три недели. Сделана она была в Валенсии, Испания.
     Это Келли привезла мне ее. Келли и мать переписываются по компьютеру изредка. Мне мать тоже пишет, но я сразу же удаляю ее письма – слишком тяжело и больно думать, что родная мать могла нас предать. Келли ее простила, я – нет.
     Келли приехала вчера, второго мая, всего на три дня. С нашей последней встречи она так изменилась. Длинная русая коса доставала до пояса, сама Келли выросла и уже доставала до моих плеч. Она окончательно оформилась как девушка: длинные ноги, шикарная фигура. Бело-черно-розовое платье от Киры Пластининой (это Келли мне назвала марку) подчеркивало ее формы. Карие глаза сияли, Келли постоянно улыбалась. Было видно, что она по-настоящему счастлива.
- Как поживают тетя с дядей? – спросил я, готовя нам кофе.
- Они прекрасно. Ждут тебя в гости и жалуются на тебя. Почему ты к ним не приезжаешь?
- Ты же знаешь, я работаю на износ. Высылаю вам деньги, когда могу. У меня просто нет времени, - сказал я, ставя чашки на стол.
- Но ты хотя бы звони почаще. Они нам далеко не чужие люди, - сказала Келли, доставая из своей сумки сладости.
- Я слышал твою последнюю запись. Кто ее исполняет в оригинале? – спросил я, решая перевести разговор в другое русло.
- Ванесса Мэй на скрипке. Вообще шикарная вещь. Мы долго думали с моим директором, как можно скрипку на пиано переписать. Но в итоге получилось неплохо, - с улыбкой прокомментировала Келли.
     Пока Келли разбирала свои пакеты, после похода в супермаркет я рассматривал ее. Она так много пережила, рано потеряла отца и тут же лишилась матери. Единственного человека, в котором она искренне нуждалась и нуждается до сих пор. Тетя Марта хоть и разбирается в женских штучках, но в современном мире многое поменялось, да и никто в жизни не заменит нам матерей.
Разливая кофе, я также подумал о том, что Келли уже достаточно взрослая и красивая девушка, и наверняка у нее появились ухажеры.
- Эм, Келли скажи, а сколько мальчиков с тобой учится?
Келли посмотрела на меня и рассмеялась. Да, мой вопрос прозвучал по истине глупо. Дурак.
- Может, мы еще о сексе поговорим, братец? - в порыве смеха, выплеснула она. Я покраснел.
- Не парься, - ответила она, заметив мое порозовевшее лицо. – Тетя Марта хоть и в годах, но уже все уши прожужжала про Это. Так что, Дин, позаботься лучше о своей личной жизни.
Мы с Келли весело провели время: гуляли по парку, ели сладкую вату и даже катались на каруселях. Я снова вернулся в те года, когда рядом были любящие родители. Мы все смеялись, шутили, плакали от счастья.

     Келли провела у меня ровно три дня. Так сказать отдохнула от концертов и записей. Она подарила мне новый, дорогой и навороченный МР3-плеер, с которым я долго разбирался.
Сразу после отъезда Келли, мне позвонил Дэйв и предложил где-нибудь посидеть. Я сначала долго отпирался, но после упорных нападок Дэйва, сдался.
     Ужин договорились провести в квартире Дэйва. Недолго думая, я решил в качестве подарочка купить дорогого вина. До встречи оставалось два часа, поэтому я решил, что пройдусь пешком.
Дэйв жил недалеко от меня, в своей четырехкомнатной квартире. Я был там всего пару раз, да и то, в прошлом году. Хоть мы и дружим с Дэйвом достаточно долго, я не люблю его богатенький район. Сразу чувствую себя не в своей тарелке.
     Медленно идя вдоль улицы, я заметил винный магазин, который находился через магазин музыки и видеотеки. Мой взгляд невольно скользнул сквозь прозрачную витрину музыкального отдела. И кого я там увидел. Джо. Она стояла боком ко мне и рассматривала какой-то диск. Она была одета в непривычную, я так подумал, для своего образа одежду. Красное платье без бретелек с черной полосой по линии груди и на конце платья, красные босоножки на низкой платформе, полностью закрывающей пятку. Ее каштановые волосы были прямыми, и казались еще длиннее обычного. 
Позабыв о покупке вина, мои ноги понесли меня в магазин музыки. Продвигаясь вдоль рядов, я хотел сделать ей сюрприз, не напугать, конечно же.
Подойдя сзади, я увидел на правой лопатке Джо татуировку – это был какой-то иероглиф. Одна половина иероглифа была сделана черной краской, другая красной. Смотрелось великолепно!
Выглянув из-за ее спины, я разглядел название диска – «Metallica». Вау, это был удар ниже пояса. Я эту группу обожаю.
- Их тексты заставляют задуматься над жизнью, - сказала она. Я даже подпрыгнул от неожиданности. Она повернулась ко мне лицом, улыбаясь. – Я видела тебя на улице, когда шла к стеллажу.
- Я думал сделать сюрприз. Не получилось, - опешил я.
- Да, нет, получилось, - пожала она плечами и положила диск на полку, - неожиданная встреча. Откуда ты здесь?
- Я живу в нескольких кварталах отсюда, решил прогуляться.
- Идешь на ужин к Дэйву и Кит? – спросила она, демонстративно оглядывая меня с ног до головы. На мне тогда были надеты коричневые джинсы, белые кеды, очередная белая футболка (без каких-либо надписей), в руках покоилась светло-бежевая катонка.
Я улыбнулся и тоже демонстративно стал разглядывать Джо:
- Я смотрю, ты тоже.
Она улыбнулась в ответ и поправила прядь волос, выпавшую на лицо.
- Что ж, тогда нам по пути, - сказала она, двигаясь к выходу.
Мы зашли в винный магазин. Я купил две бутылки дорогого красного вина. Мы прошли несколько метров в полном молчании, даже немного поодаль, как вдруг она остановилась.
- А знаешь, мы могли бы оставить нашу парочку наедине, - сказала она, просто буравя меня своими зелеными глазами. Какие же красивые изумрудные глаза!
- Кстати, я тоже думал над этим, - солгал я. Хотя здесь была доля правды. Я хотел попробовать провести вечер с Джо. Да-да, признаюсь, она меня зацепила, причем конкретно.
Я достал мобильник и набрал Дэйву. Сказал, что не могу прийти по причине резкой боли в животе. Дэйв очень расстроился и даже обиделся, но ничего не сказал.
Джоанна тоже набрала Кетлин и сказала, что застряла в пробке, а жила Джо на другом конце города.
Я так думаю, Дэйв и Кит все поняли, что этот вечер будет чисто их, и чисто на-шим: моим и Джо. Хотя поначалу я боялся, что Джо просто уйдет домой или еще куда-нибудь. Но, когда она предложила выпить где-нибудь в кафе, мой страх улетучился.
     В кафе мы просидели, по меньшей мере, два часа, болтая о музыке, путешествиях, кино и о жизни. Джо рассказала мне, что их семья состоит из двух человек – это она и ее мама, Нора. Джо никогда не видела своего отца, т.к. тот бросил их еще до ее рождения. Я поведал Джо о своей семье: о любящем погибшим отце, о моей любимой сестренке и о продажной мамаше. Джо сказала, что понимает мои чувства по отношению к матери и поддерживает меня.
Мы еще долго болтали о своих чувствах, семьях, друзьях, пока шли ко мне домой. Да-да, именно ко мне домой. Джо сказала, что ей стало нехорошо, но до ее дома долго ехать, и я, как истинный джентльмен, предложил ей свою помощь и понимание.

- Знаешь, порой бывает так одиноко, что хочется выть дома, - сказала она, допивая очередной бокал вина. – Даже не знаешь, что делать, то ли лезть на стенку, то ли прыгать в окно, - грустно улыбнувшись, добавила она. Я тоже разделял ее мысли. Мне порой тоже хотелось женского внимания, ласки.
Мы сидели на диване, совсем близко друг к другу так, что наши колени касались. Мои глаза невольно осматривали ее фигуру. Широкие бедра, небольшая грудь, тонкая талия. Внезапно, на меня нашло такое вожделение, что пришлось под предлогом туалета, выйти из комнаты.
- Чего же ты хочешь? Вы встречались всего два раза, - повторял я сам себе, стоя перед зеркалом.
Наконец, собравшись с мыслями, я вошел в холл, где сидела Джо. Она сидела и потирала шею своими тонкими руками. Как же это было соблазнительно. Заметив меня, она улыбнулась и встала с дивана. Могу сказать, что так близко в мой личную зону еще никто не заходил после второй встречи.
- Дин, давай не будем играть в детей, - сказала она, гладя своими руками мою грудь. – Перед тобой стоит полупьяная девушка в коротком платье. Чего ты ждешь? – прошептала она мне на ухо. Это было так эротично. Ее глаза блестели, на лице появился румянец, а руки были просто обжигающими.
- Красивая девушка, - вырвались слова из моих уст. – Полупьяная, красивая в коротком платье.
     Она улыбнулась мне. Это было так по-детски, искренно. Я не сдержался и начал жадно и страстно целовать ее. Губы, шея, плечи. Из ее рта вырвался стон. Это был самый сладкий стон…стон предвкушения.
     Не знаю как, но мы дошли до дивана. На мне оставались джинсы, а на ней только нижнее белье. Честно говоря, я не помню цвет ее белья. Я не помню, как ее лиф полетел на пол, потом мои коричневые джинсы, ну а затем мы приняли горизонтальное положение.
Или у меня давно не было секса, или это был самый лучший, страстный и яркий секс в моей жизни!

     Следующее утро было особенным. За окном сияло солнце, будильник играл любимую музыку, и рядом просыпалась девушка, которую я кажется, полюбил.
Минут пять после пробуждения я смотрел на Джо: ее голые плечи, каштановые волосы и неторопливое дыхание. Неужели все спящие девушки такие красивые! Я невольно улыбнулся.
Наверно чувствуя мой взгляд, Джо медленно открыла глаза.
- Доброе утро, - сонно сказала она и потянулась.
- Что означает твое тату? – вместо приветствия спросил я. Мне этот иероглиф не давал покоя.
Она поднялась на локте так, что наши глаза оказались на одном уровне.
- Это Свобода, - мягко, почти шепотом, ответила она и откинулась на спину.
- Что мы теперь будем делать? – спросил я. Конечно же, я не хотел услышать отрицательного ответа.
- Я всегда мечтала побывать на мосту Золотые Ворота, - неожиданно начала она. – Ты знал, что длина моста равна 1970 м, а высота опор — 230 м над водой?
- Эм, читал об этом, но там никогда не был.
- Хотела бы там побывать. Только представь, ты стоишь у парапета и смотришь вниз, понимая какая огромная высота. Это и есть свобода.
Я смотрел на нее и сначала не понимал, зачем она мне это говорит и куда еще заведет наш разговор. С минуты мы оба молчали. Я откинулся на спину. Интересно, что будет с нашим будущим? Кто мы друг для друга: я и Джо?
- Я не хочу ничего решать сейчас, - сказала она, повернувшись лицом ко мне. – Мне впервые так тепло и спокойно, - добавила она и поцеловала меня. То, что мы делали ночью, началось снова. И с большей силой и страстью.

4.
Дин

     После той ночи и дня, мы с Джо начали встречаться. Мы объявили себя парой на свадьбе Дэвида и Кетлин, которая состоялась в июле того же года. Ребята были искренне рады за нас. Ну а я был просто на седьмом небе от счастья!
Джо переехала ко мне. Вместе жизнь не казалась такой скучной и однообразной. Мы все делали вместе: ходили за покупками, готовили, не говоря уже про прогулки и свидания. Мне кажется, в тот момент в Джо проснулась девушка. Не пацанка, которая была до этого, а именно девушка. Тогда, Джоанна начала надевать платья, юбки, красивые и яркие блузки. Все ее кеды остались в прошлом. Да и я преобразился: модные лакированные туфли, элегантные рубашки и прочее в таком духе, даже, однажды, надел галстук.
     Как-то ночью, Джоанна разбудила меня и сказала, что нужно серьезно поговорить. Тогда, в кромешной темноте, она рассказала мне, что с ней случилось, когда ей было четырнадцать лет. Как тот мужик испортил ее душу, сделал ее грязной и мерзкой. Я как мог, успокаивал ее, говорил, что прошлое нельзя изменить, и что есть такие осколки ее души, которые остались чистыми и ясными. Тогда я впервые сказал эти три заветных слова. Тогда я впервые увидел ее слезы. Я думал, что это слезы счастья, ведь она ответила мне взаимностью. Я думал, это навсегда…

     На нашу годовщину (а это был год с момента нашего объявления себя парой, третьего июля), я повез Джоанну на то место, о котором она мечтала и где, по ее словам, можно было почувствовать себя свободной. Мост Золотые Ворота. Ее восторга не описать даже сейчас. Это просто поток радости, счастья, море улыбок и удивления. Она была по-настоящему счастлива в тот момент. И я. Я тоже был счастлив тогда. Я думал, что это предел моей мечты. Я хотел дождаться Рождества, чтобы познакомится с ее мамой и…сделать предложение! Я наконец-то нашел ту, ради которой можно и горы свернуть, и от которой я так хотел детей.
     Сейчас все это трудно вспоминать, но по-другому, я не могу освободиться от своего бремени.
Ровно год и еще четыре месяца я просто расплывался от счастья. Дэйв и Кит объявили о том, что ждут ребенка и сказали, что крестными будем мы с Джо. Это было нереально круто!
Ровно год и еще четыре месяца длилось мое счастье. Только мое. Возможно, тогда я и представить не мог, о чем думала Джоанна. Моя любимая Джоанна.


5.
Джоанна

     Сегодня третье ноября. Так странно. Ровно десять лет назад мою чистую и непорочную душу растоптали, испачкали и унизили. Я никогда не забывала об этой боли. И никогда не смогла бы забыть ее. Моя мама – единственный человек, которая поддержала меня в тот момент. Человек, который не отвернулся от меня. Да, еще была подруга Кетлин, Кит. Она и мама. Я так люблю их. Теперь в моей жизни появился Дин. О, Дин. Он напоминает мне меня в далеком прошлом. Такой чистый, искренний. Он любит меня, он признался мне в этом тогда, когда я рассказала ему про себя. Про грязную себя. Я тоже люблю его. Правда. Искренне.
     Но это уже не важно. Сейчас я стою на мосту, том самом мосту, который висит в двухстах тридцати метрах над водой. Сейчас ровно полдень. На мосту холодно. Сильный северный ветер. Мое желтое пальто плотно застегнуто на все пуговицы. Волосы развиваются в разные стороны. Из глаз текут слезы от ветра. Но мне это не мешает.
     Я стою, облокотившись на перила. Так красиво. Внизу бушует поток морской энергии. Я смотрю вниз и вдаль. Безмятежность. Покой. Свобода. Она здесь, надо только протянуть руку. Что я и делаю. Ловко перелезаю за перила. Красная краска отшелушивается и остается на моих руках. Я одна стою на этой стороне. Остальные пешеходы меня не видят, или не хотят видеть. Поток машин движется не останавливаясь. Тоже не замечая стоящую девушку за перилами. Грустно. Немного одиноко.
     Самое ценное я спрятала во внутренний карман пальто, предварительно завернув в целлофан. Осталось сделать шаг. Один. Вдруг я понимаю, что это нечестно. Нечестно по отношению к Дину. Я знаю о его любви, о его намерениях. Расстегнув пальто, я достаю сотовый из кармана брюк, ищу его в записной книжке. «Любимый».
- Привет, милая. Извини, у меня сейчас клиент, я тебе перезвоню, - отвечает он и тут же кладет трубку. Слезы хлынули из моих глаз. Я так хотела ему все рассказать, предупредить. Но теперь просто нет времени. Теперь он будет считать меня предательницей. Обидно. Но, во внутреннем кармане пальто для него письмо. Письмо из прошлого. Прощальное письмо.
     Я крепко зажимаю телефон в руке, зная, что его все равно унесет порыв ветра или волна. Вот они двести тридцать метров высоты, полета. Я расправляю свои руки-крылья. Шаг. И я лечу. Я свободна!

6.
Дин

     Наверно это моя карма терять близких мне людей. Ненавижу себя за это. НЕНАВИЖУ!

     Мне позвонили на рабочий номер где-то около четырех часов после полудня. Мужской гнусавый голос назвал мое имя и спросил, знаю ли я девушку по имени Джоанна Мэрроу. Ком в горле дал мне ответить только: «Да». Далее мужчина представился, я уже не помню как, и сказал, чтобы я подъехал в морг…
     Я приехал первым. За то время, пока я добирался до этого жуткого места, мне позвонил Дэйв и сказал, что они с Кит тоже едут. Честно говоря, я не помню о чем он меня спрашивал, что я ему отвечал. На тот момент в моей голове была пустота, отрешенность от реального внешнего мира.
Не помню, как я прошел мимо поста охраны, поднялся на третий этаж по лестнице. Меня встретил детектив с гнусавым голосом, имя которого я так и не запомнил, и патологоанатом Мелинда Лейер. Не знаю, почему именно она мне запомнилась больше всех в тот день. Может быть, потому что тоже была шатенкой, как и Джо, или потому что у нее были такие же изумрудные глаза, как у Джо.
     Помню, как я надевал специальный халат и бахилы. Помню, как мисс Лейер что-то говорила, пока вела меня к столу. Помню белую простыню, под которой находилась моя Джо. И еще помню, как мисс Лейер отвернула край простыни, и я увидел лицо Джо.
Бледно-синеватое лицо. Мокрые кудряшки. Бледная шея и плечи. Она спала. Моя любимая Джоанна просто уснула. Навсегда.
- Мистер Говард, мне нужно задать вам несколько вопросов, - обратился ко мне детектив, который стоял позади меня. Я молча смотрел на закрытые глаза Джо, ее губы, которые только вчера ночью улыбались мне, ее изящную шею, которую я совсем недавно целовал.
- Мистер Говард, я понимаю Ваше горе, и мне очень жаль, но мне с Вами надо поговорить, - настаивал детектив. Я молча кивнул и повернулся к детективу лицом. Передо мной стоял полноватый мужчина, лет пятидесяти, или может чуть больше. Его седеющие русые волосы были зачесаны назад. Большой открытый лоб, небольшие морщины вокруг глаз. Детектив явно устал, т.к. под его карими глазами виднелись огромные мешки.
- Скажите, когда Вы видели мисс Мэрроу последний раз? – начал допрос детектив, достав блокнот и ручку из кармана.    
- Я ушел утром, она еще спала, - тихим голосом ответил я, смотря в пол.
- Вы созванивались в течение дня?
- Она звонила мне около полудня, но я был занят, сказал, что перезвоню позже, - ответил я и почувствовал, как одинокая слеза скатилась из моих глаз.
Где-то минуту длилась зловещая тишина. За спиной шуршал халат мисс Лейер. Я чувствовал на себе ее взгляд, а также взгляд детектива.
- Скажите, какие у Вас были отношения с мисс Мэрроу?
Я поднял голову и пристально посмотрел в глаза детектива. Во мне закипела злость. Детектив ведь уже знал, что мы жили вместе с Джо. Как он может зада-вать такие вопросы?
- Мы жили вместе уже больше года. Я любил Джо, она любила меня. Что за во-прос? – взорвался я.
Детектив слегка усмехнулся. Конечно, первый мотив это самоубийство и естест-венный вопрос: как могла любящая девушка Джоанна Мэрроу спрыгнуть с моста?
- Мистер Говард? – позвал сзади женский голос. Я обернулся. Ко мне приближалась мисс Лейер с каким-то свертком в руках.
- Доктор Лейер, я еще не закончил опрос. Мне кажется, это может подождать, - немного раздраженно отозвался детектив.
- А я считаю, что сейчас, в самый раз, - дерзко ответила мисс Лейер и почти вплотную подошла ко мне. Тут я разглядел сверток. Это был прозрачный пакет для вещественных доказательств, а внутри лежал листок бумаги.
- Мне очень, мистер Говард, - сказала она, протянув сверток мне. – Вам лучше присесть.
Я был в небольшом шоке. Тетрадный лист с подчерком моей Джо. Я посмотрел на мисс Лейер, затем на детектива и стал читать про себя. Я до сих пор помню эти строки. Я до сих пор помню ту боль, пронзившую мое сердце от этих строк:

«Дорогой мой, милый Дин! Мне больно говорить тебе об этом, мне больно пи-сать тебе об этом. Но по-другому, я бы не смогла. Я впервые кого-то полюбила в своей жизни, я впервые вот так открылась кому-либо. Я счастлива, что мне так повезло с тобой.
Помнишь, мы говорили о душе, о том, что случилось теперь уже десять лет назад. Знаешь, осколки так больно ранят мое сердце, с каждым годом они вонзаются все глубже и глубже. Я никогда не забывала эту грязь, и наверно никогда не забыла бы. Я потеряла себя тогда.
Ты подарил мне чудесный год! Я действительно не хочу бросать тебя вот так. Я всегда хотела быть свободной, быть чистой, быть собой. Ведь свобода – это быть с тем человеком, которого любишь ты, и который любит тебя.
Дин, я хочу, чтобы ты был свободен. Я хочу пожелать тебе чистой и искренней любви. Я люблю тебя, Дин!

P.S. Не верится, что я это написала. Я надеюсь, ты простишь меня за сорванное твое счастье. Надеюсь, ты будешь свободен, как я сейчас. Двести тридцать метров над водой. С любовью, Джоанна»

     Теперь уже поток слез хлынул из моих глаз. В тот момент, я не стеснялся своих чувств, своего горя. В затуманенном сознании из неоткуда возникли Дейв и Кит, которые тоже не скрывали своих чувств. Что было потом, я вообще не помню.

7.
Дин

     Прошло несколько месяцев, прежде чем я решился посетить кладбище. Я долго ни с кем не общался, особенно с Дэйвом. На автомате ходил на работу. Даже подумывал уволиться.
Дэйв записывал меня на прием к психологу. Я не пошел. Зачем? Неужели Дэйв думает, что я могу что-то сделать с собой? Я думал. Много думал над этим. Но я бы не смог. Может быть я слабак, а может быть мне хотелось, чтобы Джо гордилась мной.
     До этого дня, я не мог простить Джо. Понять ее до конца. Я сильно корил себя за это. Надо было что-то делать. Что? Мы прожили год, а я до сих пор не знаю, ни ее любимого цвета, ни того, какие цветы она любила. Зато она знала обо мне все!

     Сейчас, стоя перед входом в обитель мертвых, я все еще думаю над вопросом: почему она не сказала мне тогда ничего? Почему я не перезвонил ей, когда у меня было время? Забыл. Меган Ройз отвлекла меня своими бумажками. Я такой идиот!

     Ряд двенадцатый, место двадцать четыре. Чем ближе я подхожу к ней, тем сильнее бьется мое сердце. Я вспоминаю, во что она была одета в день своих похорон. Белое шелковой подвенечное платье с красной лентой на поясе, белые босоножки. Неброский макияж, который подбирала Кетлин. Уложенные кудряшки открывали ее любимое лицо. Только ее изумрудных сияющих глаз, никто больше не увидит.
     Я подхожу ближе. Небольшое белое надгробие встречает меня:
«Джоанна Элисон Мэрроу, любимой дочке, верной подруге, искренней любви».
В правом верхнем углу был выгравирован голубь с расправленными крыльями. Символ свободы.
Я держу в руках букет белых роз и небольшую красную коробочку. Наверно Джо уже догадывалась, что в ней.
Я встаю на колено, кладу цветы на землю и открываю коробочку:
- Я хотел дождаться Рождества. Все думал, где и как это сделать. Думал, приглашу чету Саммерс, Келли и твою маму в дорогой ресторан. Музыка, шампанское, цветы и вот…предложение.
     Дорогое золотое колечко. Я раскапываю небольшую ямку и кладу коробочку с кольцом в землю, затем закапываю. Это выглядело, как в кино.
- Я прощаю тебя. Ты всегда будешь в моем сердце. Может быть, когда-нибудь я стану свободным, таким, каким ты мне пожелала быть. Я пока что, Джоанна Элисон Мэрроу, - и тут я рассмеялся. – Я ведь даже не знал твоего полного имени. Прощай, Джо.
Я уже хотел было уйти, как вдруг меня осенило.
      В этот момент я понял. Наконец я понял свою мать. Она так сильно любила отца, что два напоминания о его любви к ней (меня и Келли), были слишком сильны и болезненны. Господи, как же долго я ее ненавидел! Как же я проклинал ее по ночам. «Прости меня, мама» - подумал я.
     Улыбнувшись самому себе, я оставил в памяти следы Джо. Нашу первую встречу. Тогда на девушке была серая блестящая футболка с надписью на груди «I hate the rules!» (я ненавижу правила!), голубые обтягивающие джинсы с широким поясом и…белые кеды. Ее каштановые длинные по лопатки волнистые волосы слегка колыхались на ветру. И еще ее изумрудные глаза.