Одноглазая Cова по дороге в Ад - фрагмент 35

''Одноглазая Cова'' по дороге в Ад'' - фрагмент 35


‘’Дело, прежде всего’’

***
Времена детства были довольно таки серыми... асфальт тогда был не везде... бакинские ветра гоняли пыль по улицам, а зелень там, где она была, испытывала недостаток во влаге... летом все перебивал запах разогрето кира на крышах и того же самого асфальта там, где он присутствовал.

И в этой серости появлявшиеся вдруг яркие махаоны и бражники приковывали к себе внимание... стоило им появиться, как детвора бросала игры и гонялась за ними... счастливец, поймавший летуна, осторожно разжимал кулак, и все глядели с восхищением, как вздрагивают в последних усилиях растерзанные ажурные крылышки.

Стоило их отпустить, как они... если еще могли летать... опять летели на то же самое место, где их и поймали... на отдельный цветок на окне или в огороженном садике.

Удивительные создания. Я к ним относился всего лишь как к чудесно красивому, но бесполезному кусочку мозаики окружающего мира.

... На плечо ''Боба'' села бабочка... я таких еще не видел... мы лежали посреди пока еще зеленого горного луга... почти неотличимые в своем камуфляже.

Бабочка едва ощутимо вздрагивала своими хрупкими крылышками... они казались еще более хрупкими на фоне выгоревшего и потертого камуфляжа и истрескавшихся и расцарапанных мослов Бобы.

Удивительно... все разбежались... никакой живности в округе... даже птицы покинули эти края устав от артналетов и грохота... остались только насекомые... низшие существа... безмозглые... и, как ни в чем ни бывало, продолжают свои бессмысленные дела.

Бабочки не боятся разрывов и пролетающих пуль... их смахивает взрывной волной, а они, на несколько секунд теряя направление, мечутся над поляной, выискивая нужный им след запаха среди вони кордита и пороха, и упрямо летят к выбранному цветку... может, есть в этом какой-то большой, огромный смысл?!! Почему они не затаятся и не переждут?

Почему не летят подальше в поисках другого цветка.

Наверное, потому что им отпущено на жизнь не так уж много времени, и они торопятся выполнить свое предназначение... кому-то они очень должны... или кто-то им предначертал их короткий, но, несомненно, важный путь... несомненно, важный... иначе все могло бы быть по-другому.

БобА осторожно, чтобы не раскачивать траву поворачивает голову и тихонечко сдувает бабочку... я глазами показываю ему, что это лишнее.

Бабочка взмывает ввысь... отклоняется вперед и влево... пролетев метров сорок, вдруг едва различимым цветным пятнышком резко сворачивает в сторону... значит, кто-то там ползет в высокой траве.



‘’Бойся этих людей’’!

***
- Сейчас вы выйдите на поворот дороги! - показывает рукой. - Там дорога делает так... - показывает... - Напротив, кто и сколько не знаем... наверное, никого нет... так что не бойтесь и идите спокойно.

Я смотрю на ребят.

Все смотрят кто куда... кто курящий - тот курит... пока есть возможность.

Манер пожимает плечами и поднимает воротник бушлата.

- Не бойтесь и идите спокойно... если что мы вам поможем!

Кто поможет, спрашивается?!! Их люди все прижались к скале... стараются быть дальше от открывающегося из-за стены скального отвеса противостоящей вершины.

- Пошли что ли! - говорю я ребятам. Манер вылезает вперед и, сняв берет, осторожно выглядывает. Вроде никто не стреляет... мы, пригибаясь, поодиночке и с интервалами, ныряем за скалу.

- Говорю вам - не бойтесь! - слышится позади, а я вспоминаю, как Фонг однажды со мной был приглашен в одну из секций. Там ему захотелось спарринговать, и он встал перед старшим в той секции.

- Я хочу бой с тобой, - сказал он, едва справляясь с незнакомыми ему словами.

- Да, пожалуйста! - ответил тренер и, сделав шаг в сторону и вполоборота, показал на притихшую секцию. - Выбирайте любого!

Фонг непонимающе оглянулся и снова встал перед ним.

- Я хочу бой! - повторил он.

-Выбирайте! - сказал тренер и, обойдя Фонга, прошел к курсантам. - Можете брать любого - они крепкие и удар выдержат.

- Бойся этих людей! - сказал мне Учитель, приблизившись, и начав переодеваться.

Манер шел впереди и торчал стволом автомата в сторону вершины на дальнем конце подковы, автомат он прижал прикладом к животу... так меньше вероятность того, что пуля разворотит внутренности. Ахлиман шел, держа автомат повыше. Рауф шел, засунув руки в карманы, и шпынял ногой камешки. Он был старым кадровым и понимал, что нас сметут с дороги, если захотят и когда захотят, и мы не успеем ничего сделать в ответ.

Я оглянулся назад... из-за скалы появилась физиономия и, показав нам, чтобы мы шли вперед, тут же спряталась.

- Бойся этих людей! - еще раз вспомнил я.