Антоновы страсти. Роман. Часть 1. Глава 4

Глава 4

Они шли по освещаемой дорожке. Если бы не вышки вокруг, можно было бы представить, что они просто прогуливаются по обычному незнакомому дворику. Лай, раздававшийся уже издалека, умолк.

- Охрана прием окончила! – улыбнувшись, сказал Дед. – Теперь продолжать торжества по поводу приезда новых заключенных будут зэки-старожилы.

Они подошли к железной клетке размером приблизительно три на три метра, стоявшей вплотную к зданию тюрьмы. Охранник открыл калитку.

- Прошу! – сказал Дед, слегка подтолкнул несопротивляющегося Антона в дверь и зашел сам.

- Как дела, Николай? Батя поправляется? – обратился старик к охраннику.

- Спасибо, Никита Харитоныч! Если бы не Вы, то... – охранник не находил слов.

- Да ладно! – сказал Дед. – Это если бы не он! – и показал пальцем вверх. – Закрывай, Коля!

Проскрипела металлическая дверь, лязгнул замок.

Дед открыл дверь в стене и сказал:

- Милости прошу домой, Антоша!

Антон зашел в темную комнату и не сразу понял, что за приятный запах встретил его. Дед включил свет. Антон ожидал увидеть что угодно, только не то, что увидел. Перед ним стоял старый шкаф, точнее не старый, а антикварный, верстак, какие-то станки, деревянные брусы, доски, но больше всего удивили выпиленные формы музыкальных струнных инструментов да и уже законченные скрипка и гитара, покрытые лаком. Только тогда Антон узнал этот запах столярной мастерской, запах своего детства, когда он любил помогать отцу-плотнику в мастерской и на работе у соседей, запах стружки и олифы.

- Вот тут ты и проведешь следующие семь лет своей жизни.  – торжественно объявил Дед. – Здесь конечно не хоромы, но во дворик можешь выходить когда захочешь. Дворик наш. За калитку дворика только по разрешению охранника. Бежать не пытайся, потому что даже я не смогу тебя вернуть в мои хоромы.

Антон оторопел. Все, что ему рассказывали о тюрьме, не имело ничего общего с тем, что он видел перед собой.

- Дед! А ты вообще кто?

- Пока что вопросы будут задавать тебе!

- Задавай!

- Не я их тебе буду задавать, мил человек! Я о тебе больше знаю, чем ты о себе.
Антон уже думал, чтобы такого спросить, чтобы доказать, что Дед не может знать всё, но старик добавил:

- Всё знаю, но не все скажу! А пока что устраивайся! Ты вверху хочешь спать или внизу?

- Дед! Я не знаю, что мне выбрать. Я в первый раз на зону попал. Ты вверху спишь или внизу?

- Я там на диванчике сплю, а эту двухэтажную кроватку для тебя Виктор Павлович распорядился принести. Так что можешь хоть на обоих этажах сразу спать, мне все равно. А ты на гитаре или скрипке играешь?

Антон все еще искал какой-то подвох.

- Могу на гитаре. Я в музыкальную школу ходил.

- Ух ты! Попрошу у Виктора Павловича одну для нас оставить, веселее будет!

- А вот, Дед, я тебя и поймал! – с улыбкой сказал Антон. – Как же ты все знаешь про меня, а не знаешь, что я в музыкальной школе учился? А? Дед!

- Ты пойди пока умойся! Знаю я, знаю. И то, что ты улыбнулся второй раз за последние полгода, тоже знаю.

Антон только сейчас понял, что действительно улыбается. Он подошел к зеркалу. Его голубые глаза сверкали, как когда-то в детстве, в той доармейской жизни. Но в то же время он узнал в своем лице насильника, осужденного за самое мерзкое, что может совершить мужчина. Он плюнул в зеркало и хотел уже ударить кулаком, как вдруг получил подзатыльник, как когда-то от отца.

- Ты мне тут не пачкай! Ишь ты!

Конечно Антон мог запросто справиться со стариком, но он и не подумал об ответе, так же, как нормальный сын никогда не подумает о том, чтобы дать сдачи отцу.

- Я уберу! – С чувством вины проговорил Антон.

- Куда ж ты денешься! Конечно уберешь! – с упреком ответил Дед.

Антон быстро протер бумагой зеркало.

Дед посмотрел и сказал:

- О! Даже чище стало!

Антон рассмеялся как в детстве.

Они поели. Хлеб, масло, вареная колбаса, лук. Антон лопал, и ему казалось, что он давно не ел ничего вкуснее, а Дед только посмеивался и приговаривал: «Какой я все-таки заботливый!» Антон же только сейчас понял, что последние сумасшедшие полгода и два года до этого в армии он как-будто бы бежал по жизни и только сейчас как-то остановился, чтобы оглядеться вокруг.

Они легли спать. Антону снилась война. Настоящая война, в которой он принимал участие. Раньше он часто видел этот сон-воспоминание. Его закрыл собой от гранаты командир.
Тогда они отстреливались от напавшей банды. Рядом с Антоном упала граната, и он остолбенел, только и успев подумать «Вот и всё!», и в этот момент его сбил с ног командир, капитан со смешной фамилией Шкандыбайло. Антон видел его лицо у себя перед глазами. Он видел глаза Виктора Сергеевича Шкандыбайло, и видел как из живых они превратились в мертвые. В этот момент Антон всегда просыпался в холодном поту.
Этот сон Антон не видел уже давно.

Он понимал, что это сон и понимал, что сейчас проснется в этот самый момент, но тут увидел, что глаза командира снова наполнились жизнью.

- Что же ты натворил? Зачем же я погиб? – спросил его капитан.

- Я тоже погибну! Я обещаю! Я не буду жить! Я виноват!

- Не для того я тебя спас, чтобы ты на себя руки наложил! Живи! Кто без греха? Живи! Я приказываю тебе! Живи! И так, чтобы мне было спокойно, что не зря я тебя спас.

- Это же только сон!

- Сейчас на тебя нападут! Бей, как я тебя учил! Он на много сильнее тебя. Поэтому бей сразу на поражение, левой в висок, а правой в горло.

- На меня во сне нападут?

Глаза капитана стали мертвыми, но вдруг в них вновь появилась жизнь, и командир закричал: «Проснись!!!»

Антон проснулся от ужаса и увидел, как какой-то незнакомый человек уже подносил подушку к его лицу. Антон тут же ударил в висок и в горло. Человек всхрипел и рухнул на пол, высунув язык, схватившись обеими руками ниже подбородка и катаясь по полу. Антон вскочил. Горел свет, а перед ним стояли еще пять человек, один из которых придерживал Деда.

- Суровый! Он Кабана завалил! Еще никто Кабана не заваливал, а этот с двух ударов. Ни хрена себе!

Раздался голос Деда:

- Ничего! Сейчас очухается ваш Кабан! Суровый! Мы же договорились. Это моя территория.

- Дед! Здесь все моя территория. Я тебя уважаю, как мужика, но это уж слишком. Ты к себе со 131 статьей взял. Ты че? Таких знаешь куда нужно? Возле параши, а ты его на курорт к себе?

- Не тебе ли, Суровый, не знать, что статья не всегда находит того, кого нужно, а кого нужно не находит?

- Ты хочешь сказать, что он невиноват? Давай тогда спросим его!

- А не помнит он ничего! Но сам он верит, что виноват. Он и сам на себя руки хотел наложить. – Дед говорил быстро, будто опасаясь, что остановят.

- Ну раз хотел, то мы ему и в этом помочь можем. – сказал один из присутствующих. Суровый бросил в его сторону взгляд, и тот сразу опустил глаза.

- Погоди, Суровый! В беспамятстве он был. Я же тебе говорю, что не помнит ничего. Оставь его мне! – не унимался Дед.

- Дед! Ты понимаешь, я же тоже не могу против воровских законов пойти!

- А что если его бес попутал, а сейчас беса в нем нет. Но зато я знаю, одного из тех, кто в этой комнате. Он кое-что похуже сотворил. – Дед прищурился.

- Бес попутал! Суровый! И ты поверишь старику? – сказал еще один из присутствующих.

Суровый посмотрел в сторону говорившего и ответил:

- Слышь, Крючок! Этот старик и о тебе знает такое, что ты и сам о себе не знаешь.

- Да ну! А пусть докажет!

Суровый посмотрел на Деда:

- Человек просит.

Дед лукаво глянул на Сурового, на Крючка и так по-доброму шепнул:

- Крючок! Димочка! Тебе в туалет бежать надо, а то не успеешь.

- Да хрен тебе! Ой! Ой! Ой-ой-ой-ой!

Крючок приложил руки к своей заднице и побежал к выходу. Выскочил за дверь и крикнул охраннику: «Мне в туалет надо, открой тут какую-то камеру! Быстрей! Быстрее! Что ж ты такой медленный?»

Суровый улыбнулся, но потом начал говорить с серьезным выражением лица:

- Дед! Ты пойми! Я верю тебе, но...

- Суровый! А Кабан этот кто? – перебил его старик.

- Кабан – это авторитет! Он за разбой сел! Мог дурак отвертеться, но сам признался.

- А знаешь, почему он сам признался?

- Дед, заткнись! – Кабан все еще ослабевший стоял на четвереньках, но задыхаться уже перестал.

- Продолжай! – сказал Суровый.

- А потому что со следаком договорился.

- О чем? – заинтересовался Суровый.

- Что сознается в разбое, а следак не подает в суд на него за другое дело.

- Какое дело?

- Дед! Заткнись, сука! – захрипел Кабан.

- Я спрашиваю: какое дело, Дед! – повторил Суровый.

- Суровый! Он подозревался в убийстве мальчика. Но свидетелей было недостаточно! Труп не нашли. Вот следак и подумал, чтобы главное его засадить, хотя если бы он в разбое не признался, то отмазал бы его адвокат.

- Это правда? – Суровый посмотрел в глаза Кабану.

- Нет, Суровый, ты что? Я же... Ты знаешь. Я никогда.

- Я даже знаю, где он труп спрятал, хочешь скажу? – спросил Дед.

Кабан вскочил и бросился к Деду, но Антон встретил его сильным ударом. Кабан упал.

- И где? – спросил Суровый.

- А на кладбище. В тот же день в яме для нового покойника закопал. Утром там одну женщину похоронили,  Петрюхину Ольгу Николаевну, а под ее гробом труп мальчика. – Дед посмотрел на Кабана гневно, таким взглядом он смотрел очень редко и добавил. – Со следами его спермы.

- Суровый! Это ложь! Ты кому веришь? Этому старику или мне? Ты же знаешь... меня знают... я же...

- Да нет! Похоже, что тебя никто не знает. Трипалый! – Обратился Суровый к одному из присутствующих. – Ментам сообщить, пусть проверят. Сказать, что Кабан сам рассказал.  Кабан пока будет в ожидании. Если подтвердится, труп мальчика найдут с его спермой, то мы с раскрываемостью висяков поможем, но если нет, то, Дед, ты меня понимаешь.

- Справедливо, Суровый! Только я знаю, что говорю!

- Пошли отсюда! – спокойным, но не терпящим возражения тоном приказал Суровый.

- А почему он Трипалый? У него ж все пальцы вроде. – спросил у Деда Антон.

Суровый, услышав вопрос, рассмеялся:

- А потому что фамилия у него такая.

Все вышли, остались только Дед и Антон.

- Дед! А откуда ты знаешь, что так все было?

- Я же тебе говорил, что я знаю очень много того, что никто не знает. Давай спать!

глава 5: http://www.proza.ru/2013/05/08/1681