Эпитафия предателю

Да, да, я не ошиблась, я просто произнесла главное слово, служившее основой наших отношений во все времена. Пока мы были вместе, ты так часто говорил о предательстве, что у меня возникало зябкое чувство неуверенности в окружающем меня мире. Предатели жили вокруг нас – неверные жены, мужья-гуляки, солдаты, попавшие в плен на «той стороне границы», сотрудники, тайно доносившие начальству. Предатели жили внутри нас – ведь мы сами были предателями своих близких, семейных идеалов, дружеских отношений, любовных клятв.

Ты как-то говорил мне о том, как ты представляешь себе идеальную семью – замок, окруженный глубоким рвом, заполненным до краев темной водой, крепкие ворота на запоре, подъемный мост на цепях никогда не бывает опущен, а внутри высоких неприступных стен, на зеленой лужайке мягкой травы – я и дети. Я спрашивала тебя, где же твое место, и ты отвечал – на границе. На границе своего и чужого, близкого и далекого, приемлемого и недопустимого, истинного и ложного.

Но на границе означает – нигде. Рано или поздно тот, кто охраняет границу, утрачивает чувство, где родные, а где враги. Стоит ему ночью только перепутать сторону кровати, с которой он спустит ноги, и он примется спросонья стрелять по своим, потому что граница эта – зыбка, невидима, неуловима…

Мы оба были предателями, и мы же оба стояли на границе, каждый – на своей. Мы ревностно охраняли порученные нам замки с близкими и их скарбом, но постепенно, мало-помалу, год за годом мы построили себе хижину между мирами, в которой ютились, потому что нас не хватало на то, чтобы уничтожить границу. Вернее будет сказать, мне не хватало духу разрушить свой замок и начать строить новый. Сейчас уже не важно, по какой причине это произошло, но когда я поняла, что замка у нас не будет, я стала для тебя окончательно – предателем. Собственно, я и была предательницей – не только собственного очага, но в зародыше своем – любого семейного очага, потому что, как говорил ты, предавший однажды, предаст дважды и так далее. Ты стал предателем поневоле, как утверждал ты сам, потому что мне, по твоему глубокому убеждению, нравилось путешествовать между мирами, жить на границе снов и яви, не принадлежа ничему.

Что ж, я была согласна с тобой, я действительно предавала все, что было мне дорого, - семью, ребенка, друзей, будущее. Но я не предавала тебя, не предавала даже тогда, когда много раз уходила, когда пыталась родить от тебя ребенка, когда стала тебе чужой.  Я и сегодня могу сказать тебе глаза в глаза – я ни разу не предала тебя, или вернее сказать, я не предала то, что больше, чем мы с тобой, вместе взятые, - это удивительное, волшебное чувство-дар, единственное, что я унесу с собой в мир иной, единственное, чего я всегда хотела быть достойной, и это чувство – моя любовь.

Она живет со мной, она живет во мне, она есть часть меня, и я не пытаюсь сделать вид, что без нее моя жизнь могла бы быть лучше – да, она была бы иной, но – не моей. Я ни разу не предала любовь, и она платит мне тем же – просто шевелится время от времени в моем сердце, и я чувствую, что я не мертва, а иногда – просто дает мне силы, и я верю, что я еще спасусь. Может быть, именно она открыла мне глаза, и я знаю, что мир не делится только на своих и чужих, на красных и белых, на чистеньких и чумазеньких, на добрых и злых, как учил меня ты. В моем теперешнем мире нет предателей, есть люди – с их недостатками, слабостями, замыслами и потерями, и я открыта к пониманию того, что все они не друзья и не враги мне, а просто попутчики, идущие со мной какую-то часть моей жизни. Ни я, ни они мне ничем не обязаны, и это есть настоящее, зрелое одиночество.

Мне хорошо известно, что ты железной рукой вычеркнул меня как предателя из своей жизни, но я знаю и то, что вслед за мной последовали другие – те, которые в противовес мне, не были предателями, те, кто ждали тебя домой после чужой бабы, те, кто принимали тебя таким, каким ты позволял себе быть. Мне хорошо известно, что вслед за ними ты выбросил все, что было тебе дорого, все, ради чего ты жил все эти годы, ради чего отказывал себе в сне и отдыхе, и теперь ты живешь один, один в целом мире. Теперь я спокойна за тебя – никто уже не сможет тебя предать – вокруг не осталось ни женщин, ни детей, ни живой души, ни меня. Но меня пугает не это – каждый из нас может растерять спутников жизни, разочароваться в детях, разувериться в идеалах, и это нормально, жизнь на этом не заканчивается. Нельзя предать только одну вещь в себе – живую душу, душу, питающуюся любовью, великой любовью к несовершенному миру и людям в нем.

Ведь пока она живет, мы не потеряны друг для друга, как не потеряны дети для родителей, жены для мужей, любимые для любящих, где бы они ни были. Для меня нет предательства в том, что произошло, и нет предательства в том, что происходит сейчас, и нет предательства в том, что будет, потому что когда я люблю, то у меня больше нет границ, рвов, стен, кольев и ружей, а есть дар любви и терпение нести его как крест.

А ты предал наш дар любви, умалил его, и он умер, а вслед за ним умерли для тебя все люди вокруг, потому что они питались им, как питались им мои близкие. В нас горел огонь, и все грелись вокруг костра, который становился все мудрее и теплее с годами. Но для тебя костер погас, залитый волной предательства, и те, кто грелся с тобой вместе, ушел от холода открывшихся на ясном небе зимних звезд.  Теперь никто тебя не предаст, но это значит, что никто и не полюбит, потому любовь – это предательство навыворот, желание принять в себя мир, а не отделить его рвом с частоколом копий.

Похорони предателя в себе, и все будет для тебя, даже я, если ты этого захочешь…