Под стук колес

Нет ничего лучше уходящего вдаль города, в котором ты прожил столько лет, но так и не увидел его радостей и красот.

Поезд набирает ход и увозит меня прочь от эгоизма, грубости и варварства душ его коренных жителей. Мне не страшно, сердце не бьется в бешеном ритме, я не чувствую отчаяния или сожаления. С каждым километром невидимая тяжесть покидает мои плечи, и я могу дышать свободней.  В вагоне душно, но я почти не ощущаю этого. Проходит время, я замечаю, что за окном стемнело. Поезд уверенно и быстро мчится вперед. Я точно знаю, что так и должно быть.

Стук колес, гул детских голосов, ворчание старушки и запах традиционной «дорожной» еды заставляют меня улыбнуться. Я отворачиваюсь от окна.

Соседи уже подняли сумки с продуктами. Заботливая мамаша накрывает стол скатертью, голодный и уставший папаша трясущимися руками, истекая слюной, достает из сетки кулек с вареными яйцами, помидоры, еще теплую картошечку, бутерброды с колбасой и сыром, сок для ребятишек и запотевшую в упаковке курицу-гриль. В соседнем плацкарте гремят стеклянными бутылками, кто-то прошел мимо меня с двумя стаканами чая. Возникает атмосфера всеобщей радости, повышается градус отдельно взятых пассажиров.

Я тоже проголодалась, поэтому достаю из пакета любимую термокружку и иду к проводнице за чаем. Вернувшись, я усаживаюсь на свое место, отставляю емкость с кипятком к окну и раскладываю свой скромный паек. Не замечали ли Вы, что вкус еды в поезде приобретает новые, специфические оттенки? Глядя через призму путешествий, мы порой открываем для себя что-то новое или ранее невидимое нашему взору.

Пассажиры сворачивают трапезу, убирая остатки. На столах появляются сканворды, газеты и книги. Молодежь прячется в электронные экраны. Я достаю небольшой мольберт, бумагу и карандаш. Через несколько плацкартных мест, напротив меня сидит молоденькая, грустная девушка. Я быстро делаю набросок её худенького тельца, чтобы успеть прорисовать это уставшее, задумчивое, но прекрасное лицо.

Время близится к ночи. Свет в вагоне приглушают. Я откладываю мольберт. Не многие готовятся ко сну. С градусом повышается и дружелюбие. Я отворачиваюсь к окну и разглядываю темные силуэты деревьев, редкие дома и мелькающие тусклые фонари.

Из соседнего плацкарта доносятся «жизненные» советы. Я оборачиваюсь и вижу чудноватого мужчину с рыжим чубом, как у Тараса Бульбы. Он сопровождает свой рассказ пояснениями и ремарками, отчаянно жестикулируя руками. Его невольные зрители – молодая пара. Девушка застенчиво хихикает, прикрывая рот ладошкой, а её супруг устало поглядывает в окно, не забывая поощрять рассказчика одобрительными кивками. На верхних полках два юнца решают какой-то спор считалкой «Камень, ножницы, бумага…»

Наконец, утомленные, но вдоволь наевшиеся пассажиры готовятся ко сну, переодеваются, никого не стесняясь, и удобно устраиваются на полках «согласно купленным билетам».
Я не спешу ложиться. Слишком много эмоций, которые трудно объяснить. Это и радость, и ликование, немного восторга, щепотка воодушевления и капелька безумства. Почти невозможно сомкнуть глаза при таком наборе.

Свет гаснет совсем. Тишина. Стук колес. Сливающийся в темное пятно пейзаж за окном. Запах чистого белья и полифония ароматов чужих носок. Я смотрю на свое отражение в окне и улыбаюсь. Я улыбаюсь будущему, улыбаюсь настоящему и смеюсь над прошлым.

Поезд останавливается в каком-то городе, в вагон заходят новые пассажиры и занимают свободные полки. Через некоторое время возобновляется приятная тишина. Ближе к полуночи  «оркестр затяжного храпа» берется аккомпанировать главному тенору вагонного театра. Колеса чисто исполняют сольную партию, фальцетом берут верхние ноты, замедляя темп, порой фальшивит контрабас на верхней левой  полке, выбиваясь из общего ритма. Но никто не отругает его за эту оплошность.

Меня клонит в сон. Я прислоняюсь лицом к окну. Усталость берет верх, и я раскладываю постель. Глаза смыкаются, я тяжело выдыхаю и засыпаю, зная, что проснусь в будущем, где нет места прошлому.

Наша жизнь неумолимо бежит вперед. Она подобно поезду, впускает новых пассажиров и высаживает тех, кто добрался до своей конечной остановки. Не стоит оглядываться назад, поезд замедляет ход лишь на сложных участках пути. Если решился, дерзай. Не жди, когда объявят конечную. Ритм жизни, как стук колес, мелодичен и скор. Нужно лишь поспевать за ним и давать трудностям отпор.