Индульгенция

Тут один авторитетный мужчина сказал по телевидению, что для того, чтобы казна имела доход с доходов, не надо никого спрашивать, как всё это было украдено, надо чтобы люди просто сказали, сколько они украли. Тогда государство возьмёт с воришек налоги и отпустит им все грехи.
Я сразу понял, что налоги эти до казны не дойдут, а перейдут в доходы авторитета, его друзей и родных. Они про доходы скажут, и никто их за это не пожурит. Хорошо придумано! Это козе понятно, но слово мне никто не давал, и поэтому я молчал, а другие свободно высказались.
- Ах, какой мужчина! – ахнула тёща.
- Я с таким бы даже без закуски пошёл в разведку! – воскликнул тесть.
- Мерзавец, немедленно признавайся в доходах, и я тебе всё прощу! – пообещала кому-то моя жена.
- Признавайся, и мы тебе всё простим! – посулила кому-то тёща.
- Колись, а то хуже будет! – угрожающе зарычал на кого-то тесть.
- Заплати налоги и спи спокойно, иначе они тебе всю плешь проедят! – сказал, глядя на меня, из телевизора авторитетный мужчина.
- Мы ждём! – сказали хором жена, тесть, тёща и авторитет из ТВ.
И тут я понял, от кого ждут признания, встал во весь свой не совсем богатырский рост и сказал своё последнее слово.
- Уважаемые дамы и господа, я не понимаю, о чём идёт речь! Нет у меня доходов! – сказал я так скромно, что все сразу поняли, что доходы у меня есть, но я их не выдам. Даже за индульгенцию.
- Вот мерзавец! – опять же хором сказали все.
А авторитетный мужчина посмотрел на меня из ящика с уважением. Он ценил достойных противников и был уверен, что рано или поздно придумает для меня такую индульгенцию, на которую я куплюсь.
И я торжествующе ухмыльнулся: приятно видеть, что такой авторитет видит во мне себе подобного и не видит, как увидеть мои доходы, которых у меня по большому счёту пока ещё не было.