Беды, превращённые в победы

“Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу”— утверждал переживший множество бедствий и скорбей Апостол Павел (2Кор. 4:17).
               
Увидев слепорождённого, ученики спросили Иисуса: “Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?” (Ин. 9:2).  Исходя из формулировки вопроса, они не сомневались в том, что причиной болезни было согрешение:  вот только кто согрешил — сам слепой или его родители — ученики не могли знать.  Их мышление зациклилось на стереотипе ложного представления о болезни:  болезнь, по их мнению, была обязательным следствием греха и наказанием  Божьим за грех либо самого слепого,  либо его родителей.
То, что слепота была от Бога, как часть Его замысла и для Его славы в перспективе, — им и в голову не приходило.  Когда Христос раскрыл  глаза учеников, они увидели собственную слепоту:  оказывается, в данном случае “не согрешил ни больной, ни родители его, но это для того, чтобы на нём явились дела Божьи” (Ин. 9:3).
Не стоит торопиться делать опрометчивые выводы и ставить крест на человеке, пострадавшем от беды. Такой психоанализ страданий был свойственен людям ещё в древности, когда Иов попал в “чёрную полосу несчастий” и тяжко заболел проказой, кстати, тоже чёрной, то “... услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его...Елифаз...Вилдад... и Софар...и сошлись, чтоб идти вместе сетовать с ним и утешать его” (Иова 2:11).
Достойно уважения их святое побуждение, сочувствуя другу, утешать его. Не менее уважительным было семидневное молчание, когда они наблюдали как велико его страдание.  Но пока их языки были прикушены, они вполне справлялись с ролью утешителей. Отсюда и урок для всех нас: молчаливое сочувствие для больных, с которыми мы общаемся, значит гораздо больше, чем неуклюжие попытки разобраться  в причинах скорбей.
Разумеется, “сдерживающий уста свои разумен”, как замечено мудрым Соломоном, или как в книге пророка Амоса читаем: “Разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время” (Ам. 5:13).
Однако молчаливая преамбула прервалась сеансами утешения со стороны друзей Иова, идущих на поводу общепринятого мнения. Все трое, анализируя или, точнее, “анатомируя” страдальца,  не выходят из глубокой колеи стереотипного мышления. Елифаз спрашивает: “Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные были искореняемы? Как я видал, то оравшие нечестие, и сеявшие зло пожинают его” (Иова 4, 7-8). Безжалостно отвергая жалкие попытки Иова к самооправданию, этот “утешитель” безапелляционно заявляет: “Нечестие твоё так настроило уста твои, и ты избрал язык лукавых.  Тебя обличают уста твои, а не я, и твой язык говорит против тебя” (Иова 15:5-6). Далее Елифаз, подобно многим сегодняшним “обличителям”, войдя в раж, решил окончательно пригвоздить своего друга к позорному столбу.  Он высказывает ряд версий, которые, на его взгляд, привели страдальца к болезни: “Верно, злоба твоя велика, и беззакониям твоим нет конца. Верно, ты брал залоги от братьев твоих ни за что,  и с полунагих снимал одежду.  Утомлённому жаждою не подавал воды напиться, и голодному отказывал в хлебе... Вдов ты отсылал ни  с чем, и сирот оставлял с пустыми руками. За то вокруг тебя петли...” (Иов. 22:5-10).
 Тут ревность не по рассуждению с желанием оправдать Бога переходит рамки дозволенного, и речь идёт уже не о такте и о деликатности, а о клеветнических измышлениях в адрес порядочного человека. И с какой уверенностью Елифаз утверждает то, что существует в его воображении! Создаётся впечатление, что за его спиной стоит древний клеветник—диавол, который хочет устами друга загнать Иова в топкое болото депрессии и добить его такими “обличениями”, кстати, безосновательными — окончательно. Недаром, Иов восклицает: “ Доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами?” (Иов. 19:2). В конце концов, бедняга возопил: “ Жалкие утешители все вы!”    А Елифазу Господь сказал: “ горит гнев Мой на тебя и двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов” (Иов. 42:7).
 Часто люди в полемическом запале задают вопрос: почему? Почему это случилось — болезнь, бедствие, несчастие? При этом эмоции довлеют над рассудком, страсти накаляются. Христос остужает чувства таких близоруких совопросников предлагая мыслить иначе, ища ответ в разрезе “для того, чтобы”.
 Многие полемисты хотели бы втянуть Бога в дискуссию близорукими “почему?”, чуть ли не пытаются посадить Его на скамью подсудимых, предъявляя массу претензий. Однако подобная дискуссия ниже Его достоинства, а подобная постановка вопроса неправомочна и абсурдна.
 Некогда апостол Павел уяснил для себя смысл своих страданий. “И чтобы я не превозносился  чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился” (2 Кор. 12:7).
Кто-то замечает: но ведь речь идёт об “ангеле сатаны”. Верно. Однако, какова цель? – “...чтобы ... не превозносился”. Неужели сатана заинтересован в создании атмосферы   для смирения верующего человека? Таким образом, становится очевидным, что Господь посылает “ангела сатаны” в качестве жала в плоть апостола с целью смирить его.
 Уяснения этого стратегического плана Божьего, нацеленного во благо нам, христианам,  наносит удар по богословию процветания, весьма модному сегодня. Если Бог благословляет, то человек обретает и материальное благосостояние и телесное здоровье, — утверждают его адепты.
 И тогда не удивительно, если претензии к Богу формулируются следующим образом: “Господи! вот, кого Ты любишь, болен” (Ин. 11:3). Как будто верующий человек здесь на земле должен обладать особенными льготами на физическое благополучие. Если бы дело обстояло так, то сколько бы людей стали верующими из соображений корыстолюбия. Тогда “Иисус, услышав это, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через неё Сын Божий” (Ин. 11:4).
 И если мы, христиане, готовы даже смертью прославить Христа, то почему бы и в болезни не сделать то же? Плюс к этому увидеть в этом любовь Божью и источник нашего духовного усовершенствования. Разумеется, мы не должны активно напрашиваться на страдания, усиленно рваться к ним, ища их, как купец, ищущий драгоценных жемчужин, но и не должны уклоняться от креста, поскольку “многими страданиями надлежит нам войти в Царствие Божие” (Деян. 14:22).
 Нас может удивлять реакция Спасителя на смерть Своего друга: “Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там” (Ин. 11:14-15).
 Радоваться в виду такого горя? Это представляется не гуманным, если не понять, что имел в виду Христос. Не о том ли говорит апостол Павел: “...преизобилую радостью, при всей скорби нашей” (2 Кор. 7:4). Это отнюдь не злорадство. Это созерцание смысла страданий. Ради этого стоит болеть и даже умереть. Цель эта — прославить Бога и укрепить веру в Него. Отшлифовать наши христианские добродетели — веру, любовь и надежду. А прославить Бога — это значит привлечь к Нему наше внимание.
 Безусловно, болезнь и смерть — враги Божьи и наши. И наступит день, когда “враг последний истребится — смерть”. Так пишет апостол Павел в послании к Коринфянам.
 А страдание — это средство к этой великой цели: “Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу” (2 Кор. 4:17).
 Доктор Чарльз Стенли, из американского города Атланта, говорит об этом: “Похоже на то, что у каждого верующего открыт “текущий счёт” в вечности и слава возрастает в зависимости от того, сколько этот человек испытал страданий на земле... Какой поразительный способ разбогатеть? Какое капиталовложение!”
 Апостол Иаков разъясняет: “Блажен человек, который переносит искушения; потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его” (Иак. 1:12). Победы на полях сражений, как правило, сопровождаются радостью «со слезами на глазах», горькими воспоминаниями о цене, заплаченной за эту победу. То же самое относится и к победе нашего Спасителя на Голгофе.
«И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч» (Отк. 6:4), сказано в книге Откровения Иоанна богослова.

 Волгоградский Мамаев курган.
 Там была переломная битва,
 Где в противостоянье врагам
 Море крови солдатской пролито.

 Только с русской одной стороны –
 Миллион двести тысяч погибших – 
 Жертв той кровопролитной войны…
 Рыжий конь Откровения вышел!

 Люди, слыша сердец своих стон,
 У подножия Мемориала
 Возлагают надежды на то,
 Что такого не будет кошмара.

 Точно так же, взирая на Крест,
 Всякий раз, принимая Причастье,
 Мы Того, Кто был мертв, но воскрес
 Славим за искупления счастье.

 Хлеб и чаша с вином – знак любви
 Агнца жертвенного – с Кровью алой.
 Так же мы, христиане, стоим
 У Голгофского Мемориала.

Впрочем, победителям в духовных сражениях Господь обещает дать “венец жизни”, то есть, “аттестат зрелости”, своего рода “диплом с отличием”. И ещё – посадить рядом с Собой на престоле славы. Это – высшая награда для любящих Бога, которым всё содействует ко благу (Рим. 8:28).
 У немецкого поэта Фридриха Шиллера есть вдохновенные строчки:

Братья, в том надзвёздном крае
Жив наш любящий Отец.
 
Некоторые люди склонны думать иначе, и спрашивают: “Почему Бог молчит? Неужели Он мёртв? Где же этот Бог, когда начинаются войны, льётся кровь, практикуется преступное насилие?”
 И Бога пытаются посадить на скамью подсудимых. Дескать, почему Ты, Господь, допускаешь такое за наши или чьи-то грехи? Ты обязан не допускать подобных явлений!
 Но, то время, когда Господь Иисус Христос был подсудимым, прошло. Теперь Он — Судья, и Отец весь суд отдал Сыну. И Его право спрашивать, а наша обязанность — отвечать на вопросы.
Вильгельм Буш, который был лютеранским священником в Эссене, угодил как-то в самую гущу забастовки. На ящике из-под мыла стоял оратор и громогласно митинговал. “А, да вот и пастор! А ну-ка иди сюда!” — заорал он.
 Пастор подошёл к демагогу, которого окружали сотни шахтёров.
   — Послушайте-ка, пастор! Если Бог есть, то я хочу спросить Его: почему Ты допустил кромсать людей на полях битв? Почему Ты допустил умирать детям от голода? Почему Ты допустил чахнуть людям от рака? Почему?  И ещё я скажу: “Ты, Бог — убирайся! Прочь! Долой!”
 К удивлению крикуна пастор тоже крикнул: “Совершенно верно, долой этого Бога! Долой этого Бога! “
 Кругом всё стихло.   Оратор был шокирован от удивления.
 — Минутку, — сказал он, — вы же  — пастор, вам не следует так говорить.
 Тогда Вильгельм Буш заявил:
   — Послушай-ка! Такой Бог, перед которым ты так выступаешь, перед которым ты смеешь раззевать свой рот, который должен перед тобой отчитываться, как обвиняемый перед судьёй — такой Бог существует только в твоём воображении. Такому и я могу сказать: долой этого Бога!  Долой такого Бога, которого мы можем обвинять, устранять или возвращать! Такого Бога не существует!  Но я хочу сказать тебе нечто другое: существует иной, настоящий Бог. Перед Ним ты предстанешь, как обвиняемый, и тогда ты даже рта не сможешь открыть, когда Он тебя спросит: “Почему ты Меня не чтил? Почему ты лгал? Почему жил в нечистоте? Почему ненавидел? Он будет тебя спрашивать. Тогда у тебя слова застрянут в горле! И ты из тысячи ни на один вопрос не ответишь. И тогда Он скажет: “Прочь от Меня!”
 Под страданиями мы понимаем то, что созвучно слову  “страда”: это  тяжёлый труд, давление и угнетение тяжёлыми обстоятельствами, сваливающимися на человека, как об этом свидетельствует апостол Павел: “...потому  что мы отягчены были чрезмерно” (2 Кор. 1:8); “Мы  отовсюду притесняемы” (2 Кор. 4:8); “От великой скорби и стеснённого сердца я писал вам со многими слезами” (2 Кор. 2:4).
 Сам Иисус “истязаем был... страдал” (Ис. 53:7).
 Почему Бог допускает страдания? Или как Моисей воскликнул: “Для чего Ты мучишь раба Твоего?” (Числ. 11:11).
 Один человек продавал осла и уверял, что тот слушается по первому слову.  Покупатель решил проверить это и, подойдя к ослу, приказал ему: “Сидеть!” Осёл, как говорится, и ухом не повёл. “Сидеть!” — закричал покупатель, но осёл по-прежнему не сдвинулся с места и стоял, как вкопанный. “Ты же говорил, что осёл выполняет любой приказ, а я не могу заставить его сесть,” — упрекнул покупатель продавца.
 Тот заулыбался, взял палку, и ударил осла по голове. “Сидеть!”, — приказал он и осёл сразу же сел.
 — Поначалу надо привлечь его внимание, — объяснил торговец.
 Увы, некоторые двуногие интеллектуалы похожи на этого осла. Бог многоразличными способами пытается привлечь наше внимание, а мы слишком заняты. Мы совсем теряем Бога из виду.
 Неужели мы настолько отупели, что нет другого способа вразумить нас?
 Снова обратимся к книге Иова: “Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Своё наставление, чтобы отвесть человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость. Или он вразумляется болезнью на ложе своём и жестокою болью во всех костях своих...” (Иов. 33:14-19).
 И получается, по выражению русского поэта Аполлона Майкова,

Чем ночь темней — тем ярче звёзды.
Чем глубже скорбь — тем ближе Бог.

Так когда-то Бог привлёк внимание Савла, ослепив его на пути в Дамаск. И тот сразу же прозрел духовно, говоря: “Господи! что повелишь мне делать?”
Так когда-то, оказавшись во чреве кита, пришёл в себя пророк Иона и вернулся к исполнению порученного ему дела духовного просвещения Ниневии.
И блудный сын, очутившийся на чужбине в затруднённых обстоятельствах голода и нищеты, оставил эмигрантские концепции и вернулся в отчий дом. Таков промысел нашего Небесного Отца. “Сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он  обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьёт же всякого сына, которого принимает” (Евр. 12:5-6). И вместе с тем эти горькие уроки, свидетельствуют о нашем сыновстве. “Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами”, — объясняет апостол Павел (Евр.12,7).
Недаром Клайв Льюис определил страдание как “мегафон Божий”. С помощью этого “мегафона страданий” Господь пытается достичь нашего сознания, чтобы мы поняли, что “...раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас...” (Ин. 15:20). Или, как в народе говорят:  Христос терпел — и нам велел. Тем более, что страдания за Иисуса приносят благословения. Когда умирал Стефан, которого забрасывали камнями, то куда он смотрел?  — В небо. А почему? Потому ли только, что оттуда в него не летели камни? Нет. Потому, что он видел там Иисуса стоящего. Обратите внимание: Иисус встал с престола Своего, чтобы принять душу мученика за веру евангельскую!  “Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушён, то может и искушаемым помочь” (Евр. 2:18). В той же главе послания к Евреям апостол объясняет: “Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого всё и от Которого всё, приводящего многих сынов в славу, Вождя спасения их совершая через страдания” (Евр. 2:10). И ещё: “Хотя Он и Сын, однако, страданиями навык  послушанию” (Евр. 5:8).
Если в восточных религиях бегут от страданий, то в христианстве — наоборот. Апостол Пётр увещевает: “Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного” (1 Петр. 4:12).
Известно, что алмаз рождается под воздействием мощного давления, а золото очищается от руды под влиянием высокой температуры. “Вот я расплавил тебя... испытал тебя в горниле страдания” (Ис.  48:10).
Одна женщина была сильно удручена выпавшим на её долю несчастиями. Ей посоветовали обратиться за помощью к мудрому христианину, который работал кузнецом. Она увидела, как он брал куски грязного золота, бросал их в чашу для выплавки металла и всё это помещал в огонь. Золото начинало плавиться, и женщина вдруг воскликнула: “Я поняла. Когда ты расплавляешь золото в огне, ты всё время смотришь на него. Золото поглощает твоё внимание. Так и Бог смотрит на меня, когда я нахожусь в горниле страданий”. Кузнец вынул золото из пламени.
— Почему ты его вынул? — спросила женщина.
— Потому что золото должно нагреваться до определённой температуры, иначе оно потеряет свои качества. Я не хочу его перегревать.
— О, я получила ещё один урок? Бог знает меру страданий. В Библии об этом сказано: “Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести” (1 Кор. 10:13).
— Посмотри ещё, — сказал кузнец, — когда золото плавится, вся грязь поднимается наверх, замутняется вся поверхность золотой жидкости. А когда вся грязь сгорает, то поверхность золота становится такой чистой, что я могу видеть себя в нём, как в зеркале. Так страдания нас очищают, и Бог отражается в нас.
“Ибо кратковременное страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу”.
Так песчинка, раздражающая тело моллюска,  содействует выработке перламутровой жидкости, обволакивающей песчинку концентрическими слоями. Так образуется жемчуг.
Заканчивая разговор о страданиях, следует ещё раз подчеркнуть их полезность. Они укрепляют нашу веру (2 Фес. 1:3-4), производят терпение (“...но хвалимся и скорбями, зная что от скорби происходит терпение” (Рим. 5,8) или, как Иаков пишет, “Зная, что испытание веры нашей производит терпение” (Иак. 1:3). Кроме того, перенесённые страдания помогают нам обрести опыт для утешения других людей: “Благословен  Бог... утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби” (2 Кор. 1:3-4).
Школа страданий учит нас “за всё благодарить Бога” (1 Фес. 5:18), молиться: “Злостраждет ли кто из вас? пусть молится” (Иак. 5:13). В этой школе мы учимся ценить Слово Божье:  “Прежде страдания моего я заблуждался; а ныне Слово Твоё храню” (Пс. 118:67).
Как нужно вести себя в болезни? Что важно в этот период для человека? Архимандрит Амвросий отвечает на этот вопрос так: “Самое главное — не забывать за всё благодарить Господа. Когда нас постигла болезнь, то надо помнить: чем сильнее боли, тем сильнее надо благодарить Господа. Говорите: “Слава Тебе, Господи! За грехи мне как раз эта болезнь. Это мне для очищения надо, да ещё и мало. Мне надо ещё больше скорбей и болезней — у меня столько грехов!” Если мы так будем благодарить Господа, переворачиваясь с одного бока на другой, то Господь даёт силы. Душа тогда быстро очистится от грехов”
Ниже приводятся драгоценные перлы мыслей, выстраданных тяжело больным православным богословом  Александром Ельчаниновым.
“Беседа с Н. после операции по поводу рака, при непрерывных странных болях, при полной безнадёжности положения, вот её мысли: “Мне кажется, я поняла, для чего Бог послал нам это несчастие: мы так погрязли в ежедневных мелочах, в мелкой злобе, раздражении, что Бог захотел встряхнуть нас... Вот и смысл страданий! Господь бесконечно жалеет нас, но что делать, если мы можем дать какие-то искры, какой-то святой огонь, только когда нас поражают несчастья, катастрофы. В этом смысл войны, революций, болезней“ («Записи»).
“Мужественная душа инстинктивно ищет жертвы, случая пострадать и духовно крепнет в испытаниях. Мы должны просить Бога, чтобы Он дал нам испытания и почти печалимся, когда живём благополучно... Дети, выросшие в тепле, неге и сытости, вырастают духовно пустыми. Наоборот — прошедшие через болезни, нищету — вырастают духом, “ибо кратковременное страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу” (2Кор. 4:17).
“Неврастения”, “нервность” и тому подобное, мне кажется, просто виды грехов и именно греха гордости. Самый главный неврастеник — дьявол. Можно ли  себе представить неврастеником человека смирённого, доброго, терпеливого? И обратно — почему неврастения выражается непременно в злобе, раздражительности, осуждении всех, кроме себя, нетерпимости, ненависти к людям, крайней чувствительности ко всему личному?”
Незадолго до смерти Александр Ельчанинов записал в дневнике: “Ходит ко мне Х.  и кротким голосом, но настойчиво укоряет меня в маловерии и неумении силой духа преодолеть болезнь. Аргументы — Христос нас освободил от рабства плоти (Рим. 8). Что сказать на это? Дар исцеления у христиан не есть дар всемогущества и власти над природой. Многие праведники до конца своих дней страдали неисцеляемыми болезнями —  Амвросий, Паскаль. Сам апостол более, исцелял  других, (но не всех) — апостол Тит. Как это объяснить? Объясняется это тем, что пока мы живём в этом теле смерти, мы несём все последствия этого — до всеобщего восстановления. А второе —  “ в теле моём ношу я мёртвость Господа Иисуса” (2 Кор. 4:10).
“Многое я снова передумал и пережил за эту болезнь.  Страшная, и сомнительная, и зыбкая вещь — наша жизнь;  такой тонкой плёнкой отделена она от боли, страдания и смерти. И как бессилен человек перед всем этим мраком, такой слабой оказывается вся духовная жизнь, не выдерживающая температуру в 40 градусов, ослабляющая при большой боли. Вообще болезнь сильно смиряет. Господь не оставляет без своих утешений, но так ясно видишь своё ничтожество и бессилие. Единственная защита против всех ужасов, окружающих нас, — верная любовь ко Христу и неотступное за Него держание”.
Ещё один секрет духовной силы мы открываем в скорбях: “Посему я благодушествую в немощах в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен” (2 Кор. 12:10). Так свидетельствует апостол Павел, тернистый путь которого завершился мученической смертью.
И он ободряет нас: “Утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны” (Рим. 12:12). А “терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка”, — дополняет эту мысль апостол Иаков. Что же Бог обещает страдающим? “Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь” (Пс. 33:20). Правда, не всегда в этой земной жизни. И настанет тот день, когда исполнится Его обещание: “...утешил Господь народ Свой и помиловал страдальцев Своих” (Ис. 49:13). Напомню, что слово «победа» этимологически связано с преодолением беды и буквально значит: «после беды».
И закончить эти размышления я хочу своими двустишиями:

Как же относиться к нашим бедам?
Как к прологу к будущим победам!

Да поможет Господь всем нам

Как руду все наши беды
Переплавить в золото победы!

(Из авторской книги «Размышления христианского врача», Библия для всех, СПб, 2011).