Сцена на двоих

Март 2012 года.

Небольшой одноэтажный коттедж на берегу моря в северной половине Севастополя. Полоски света сквозь жалюзи пробиваются на пол, судя по их наклону — утро.

Катя одна. Курсируя от раскрытого чемодана к зеркалу и обратно, она прикладывает к обнаженной груди купальники и одновременно говорит по телефону. По всей комнате разбросаны разноцветные купальники.

Катя (в трубку)...Слишком большое значение... Нет, я говорю, он придает слишком большое... алло ...  ты меня слышишь?.. Нет, он не хочет менять билеты... Его ничем не проймешь... Не дорого, просто не хочет и все ... Что?.. Дорогуша, ты все время куда-то пропадаешь... Не знаю... Время покажет … Что?.. Давай лучше в Москве... Погоди, он, кажется, идет. Да, да, я все запомнила. Ну, все, да, да, хорошо. Я наберу, когда прилечу. Пока!

Входит Владимир с шуршащим пакетом в руке. Увидев полуодетую Катю, он вежливо поворачивается к ней спиной. 

Владимир. Я не смотрю. Хотя очень хочется. У меня две новости.
Катя. Начинай с плохой.
Владимир. Жена тоже всегда просит с плохой.
Катя. Хочешь поговорить про жену?
Владимир. Извини. Короче... (Поддевает со стола пальцем скомканный купальник.) Что это? А... Ну, в общем, купаться мы не будем: вода слишком холодная. 
Катя. Ты посмотри какое солнце! Носки за полчаса высохли.
Владимир. Носки высохли, а вода ледяная. Но я предлагаю не делать из этого трагедию. Я нашел в соседнем отеле бассейн с подогревом.

Катя уже давно одела блузку и шорты, но Владимир все еще повернут к ней спиной, думая, что она не одета.

Катя. А как ты понял, что ледяная? Палец окунул?
Владимир. В четырех местах проверил. Везде очень низкая температура.
Катя. А я все равно пойду! А ты сиди здесь, если хочешь.
Владимир. Иди, пожалуйста. Получишь воспаление легких. Проваляешься две недели в больнице. А может, и все три. Каждый день уколы, капельница, манная каша по утрам. Хочется тебе этого? Кстати, когда три года назад Марина заболела пневмонией...
Катя. В прошлом году купались в январе. И ничего!
Владимир. В феврале. И это был не Севастополь, как ты помнишь. Не помню как тот город назывался. А, кстати, я зашел в магазин. (Достает предметы из пакета и раскладывает их на столе). Кофе три в одном, шесть пачек. Йогурты, четыре пачки. Чай, двадцать пакетиков. Не допьем — выкинем. Крем от загара. Зря купил. Н о его не выкидывай, в июне пригодится. Шампунь, два одноразовых пакетика, еле нашел. Хотел побольше купить, но у меня гривны кончились. Разделишь пакетик на два раза. Можно, я уже повернусь?

Катя сама походит к Владимиру, заглядывает ему в глаза.

Катя. Слушай, а давай все-таки останемся еще дней на пять. Чего тебе стоит обменять билеты? Ну, посуди сам, когда мы еще вырвемся? В июне меня Леша может не отпустить. Придется опять что-то врать. Я знаешь что  подумала, пока тебя не было? Давай сегодня же поедем в Артек! Вот ты был в детстве в Артеке? Наверняка же не был.
Владимир.  Причем здесь Артек, это же детский лагерь. И к тому же мы же вчера  уже все решили. Весь вечер на это потратили. И как мне показалось, пришли к окончательному решению, которое устроило не только меня, но и тебя. А ты прекрасно знаешь, что я ненавижу на ходу менять решения. 
Катя. Да, но я подумала, что мы задержимся еще немного — и вода потеплеет.
Владимир. За два дня море не потеплеет. Странно, что ты этого не понимаешь. Море же — оно же огромное. А четвертого числа, как ты прекрасно знаешь, нам нужно быть в Москве как штык. 
Катя. Кому это нам?
Владимир. Сделать тебе кофе три-в-одном?
Катя. Я хочу нормальный кофе.
Владимир. Если нормального нет, можно попить и такого. В качестве экстренной меры. Твои слова.
Катя.  Не помню, чтобы я такое говорила. Три-в-одном я не пью.
Владимир. Пила сто раз на моих глазах. Ну, ладно, что мы из-за ерунды ругаемся? Прощаю тебе все: и Прохорова твоего, и то, что ты такая капризная, потому что я тебя люблю. Хотя, если честно, меня и бесит немного, что ты...
Катя. Что-то тебя слишком многое бесит.
Владимир. А ты что-то слишком часто обижаешься.
Катя. Я вообще не обижаюсь никогда. Я расстраиваюсь.
Владимир. Мой начальник так же всегда выражается. А ты сегодня успела обидеться уже раза три. Причем из-за пустяков.
Катя. Ну хорошо, ладно, как скажешь. Завтра едем в Москву.  Решено. Нельзя менять решения на ходу. Ты абсолютно прав. Кстати, ты все рассчитал? Во сколько мы будем в Москве? Не опоздаешь?
Владимир. В смысле? А ты разве не пойдешь?
Катя. А я разве говорила, что пойду?
Владимир. Ясно.
Катя. Удивлен?
Владимир. Пойдем лучше в кафе. Нормального кофе попьем. И все нормально обсудим, разложим все по пополчкам. Я заодно рубли разменяю.
Катя. Да ладно, я три-в-одном попью.

Владимир обнимает Катю.

Владимир. Не обижайся, ладно?
Катя. На что?
Владимир. Слушай, а может сначала в бассейн сходим? Я сам хочу искупаться. Какой ты выбрала купальник?
Катя. Ни один не нравится.
Владимир. А по-моему, тебе все идут.
Катя. Ты считаешь, я красивая?
Владимир. Ты самая красивая! Так что, идем в бассейн?
Катя. Идем! Только я хочу сначала выпить кофе. Дай мне один пакетик... Не могу открыть. Передай ножницы.
Владимир. Давай я открою. Там же просто.
Катя. Нет, я сама хочу.

Владимир протягивает ей ножницы, а сам идет к зеркалу и поправляет прическу. Катя в это время ходит по комнате и режет на мелкие кусочки разбросанные тут и там купальники. Владимир улыбается, не сразу разглядев, чем она занята. Затем бросается к ней.

Владимир. Ты совсем чокнутая!

Он отнимает у нее ножницы.

Катя. Отдай обратно.

Катя начинает плакать, уткнувшись в колено.
Владимир долго смотрит на нее, затем достает из сумки бумажные свертки и принимается резать их ножницами на узкие полоски. Разбросав полоски по комнате, он выходит, хлопнув дверью. Катя поднимает бумажные полоски с пола, разглядывает их и понимает, что это авиабилеты. Она выбегает из домика вслед за Владимиром.