Бумажные чувства

Мальчик, который не имеет собственного имени, смешно дергает себя за кончик носа одной рукой, другой же выводит истерически разбросанные буквы. Мальчик без имени и названия так увлекся этим увлекательным занятием, что не замечает, как ему на ногу села пчела. Пчела, которая тоже не имеет имени, но зато умеет летать.
Ему тоже хотелось научиться летать и прикоснуться к пролетающему мимо времени. Почему время умеет летать, а он не умеет? Почему какая-то жалкая, ничтожная пчела умеет летать, а он может только выводить буковки, которые смахивают на отвратительных букашек?
Мальчик всхлипнул. Ему было очень больно и муторно внутри. Ему было очень одиноко и одновременно не одиноко. Одиноко, потому что мальчика без имени никто не хочет обнять. Не одиноко, потому что у него есть психованые буковки, значки, создающие комбинации. Тысячи комбинаций, где мальчик сможет спрятаться.
Он любит прятаться. Прятаться в черных линиях и понятных только ему изгибах. Чернильная ручка постоянно протекает и мальчик бесится, злится. Он ненавидит, когда что-то идет не по плану, то есть незапланированно. Даже здесь слова прозвучали не так, и я вынужден был исправиться. Иначе мальчик меня убьет.
Убьет без особой жалости и с легким запахом наивности. Он не может убить просто и не может убить наигранно. Он любит продумывать мельчайшие детали, доводя все до изысканности. От начала и до конца.
Мальчику нравится придумывать Вселенные. Вселенные, где нет места истерикам и слабостям. Есть только холодный расчет и правильность.
Мальчик не говорит слова милости и нежности. Они противоречат его кодексу о чести и о достоинстве. Тот, кого он любит, понимает это и без озвучивания, а не понимает - мальчик без имени быстро разочаровывается и окунается обратно в буковки. Трясину из бумаги и письменности, болото без настоящих чувств.
На этом моменте мальчик бы возразил. Это в письменности то нет чувственности?
Да, мальчик, да. Письменность это лишь зыбкое представление об искренности, но никак не то, что имеет близкое отношение к реальности.
Мальчик, который не имеет собственного имени, хмыкнул. И пригнул голову еще ниже к бумажной исповеди.