Антоновы страсти. Роман. Часть 2. Глава 14

Глава 14

В Мудыкино пришла весна. Потекли ручьи, кое-где показалась трава, на деревьях появлялись, набухали и распускались почки. И хотя еще было холодно, солнце уже грело лицо, приятно слепило глаза и пробуждало весеннюю радость в душе. Птицы возвращались домой и заводили свои песнопения. Природа оживала и приходила в движение.

Приближался главный христианский праздник, установленный в честь воскресения Иисуса Христа, Пасха.

Еврейская Пасха, отмечаемая ежегодно в течение нескольких тысяч лет в честь исхода еврейского народа из Египта и чудесного спасения от рабства, в том году по времени совпала с Пасхой христианской.

Таня поехала в четверг вечером в Москву. К дочери, к Якову Рабиновичу и Ксении Шкандыбайло. Яков обещал, что Таня сможет посетить Пасхальное богослужение в московском Храме Христа-Спасителя, а еще, если захочет, придти посмотреть на праздничное богослужение в московской синагоге. Возможно, кому-то это покажется неправильным и даже греховным, но Таня с радостью приняла оба предложения. Поэтому в эти выходные она с особой радостью отправилась в уже обычную поездку на выходные к дочери.

И Яков, и Таня, и даже Вика настаивали на приезде Антона, но тот категорически отказался. Во-первых, за собакой уход нужен. Но эту проблему Таня сразу решила, предложив отдать на выходные Цезаря Лизе с Василием. Но вот на «во-вторых» Таня не нашла подходящего ответа.

- В селе и так говорят, что мы отдельно, а они, простой люд, отдельно. Пусть видят, что я с ними. Напомню им, что я тоже православный все же. И еще надеюсь, что отец все же смягчится. Праздник же! Да и последние новости...

Под «последними новостями» Антон имел в виду ошеломившее всех известие о том, что отцом Кирилла является Юрий Подберезкин. Биологическим отцом. Таня не стала спорить с мужем и в ожидании интересных и содержательных выходных села в поезд, унесший ее в белокаменную столицу.

Антон проработал всю пятницу. Рядом с ним весь день ремесленничал Кирилл, все более и более радуя своего наставника и учителя своими успехами. «Будет толк! – радостно думал Антон. – Обязательно будет!» И действительно, причудливые узоры, картинки и даже мозаика на поделках Кирилла радовали глаз, но, увы, дерева ребенок не слышал. «Ничего! Дай время!» - думал Антон, а Голосам никаких вопросов не задавал. Он вообще пытался, как можно меньше пользоваться их услугами, но в то же время частенько разговаривал с ними: с Дедом об успехах его внука Владимира и о будущем правнуке, а с капитаном Шкандыбайло о Валентине и иногда даже о Ксении.

Антон был увлечен своей новой работой, которая подходила к концу. Скрипка пела, радуя ухо мастера.

- Папа Антон! – обратился Кирилл. – Посмотри!

Учитель отложил аккуратно свою работу, подошел к мальчику и ласково провел ладонью по его голове. Что говорить? Шкатулка удалась! Узор! Рисунок! Придраться не к чему.

- Здорово! Молодец! Что будем делать дальше? Шкафчик?

- Скрипку! Папа Антон! Я хочу сделать скрипку.

- Успеешь еще! Подойди сюда! – они подошли к почти законченной скрипке Антона. – Слышишь, как она играет?

- Она еще не играет! На ней же струн нет! Как она может играть?

- Рано тебе еще скрипку делать. – слегка разочаровавшись, огласил свое решение Антон. – А почему ты решил, что сделать хороший красивый шкафчик менее сложно, чем хорошую скрипку?

- Потому что ты делаешь скрипки, а не шкафчики!

- Почему? Иногда я делаю и шкафы! – возразил мастер.

- Иногда! – подчеркнул ученик.

- Ты больше хочешь сделать хороший шкафчик или плохую скрипку?

Кирилл подумал и хоть и неохотно, но согласился:

- Хорошо, папа Антон! Буду делать шкафчик.

- Кирюша! У меня к тебе вопрос: а почему ты меня называешь папой?

Антон и подумать не мог, какую реакцию может вызвать его вопрос. У мальчика заблестели глаза:

- Ты же сам мне разрешил тебя так называть!

- Кирюша! Я тогда думал, что я твой биологический отец, но оказалось... Ты же сам знаешь!

- Но ты ведь сказал, что это ничего не меняет!!! – у мальчика скатилась слеза по щеке..

- Ничего не меняет! Но твой отец, Юрий! Ты уверен, что он не против, чтобы ты называл меня папой?

Мальчик вскочил, быстро переобулся, схватил свою верхнюю одежду и подбежал к двери.

- Ты же обещал! Эх, ты! – с досадой, злостью и обидой прокричал Кирилл и выбежал на улицу, сильно хлопнув дверью.

- «Черт! – подумал Антон. – Надо было сначала с Юрием поговорить. Может, ему действительно все равно. Но мне бы было неприятно, если бы Виктория называла Якова папой. Может, она его так и называет?»

- «Не называет! – тут же ответил капитан. – Не волнуйся!»

- «Есть опасность?» - спросил Антон, давая понять, что не нуждался в его услугах.

- «Есть! Ты зачем мальчонку расстроил? Понимать должен! Он хочет в тебе видеть отца! А ты? Он же привык уже! И вообще! Буду теперь говорить и тогда, когда я считаю это необходимым! Понял? Я по званию старший!» - без обиняков по-военному твердо высказался капитан Шкандыбайло.

- «И я тоже! – вставился Дед. – Антоша! Мне надо было тебя остановить!»

- «Нам надо было!» - поправил капитан.

Антон вздохнул и согласился с новым правилом.

В субботу Кирилл не пришел. «Может, к празднику готовится? –  успокаивал себя Антон. – Ничего! Завтра в церкви его увижу! За одно и с родителями его поговорю!»

Антон натянул на новую скрипку струны, взял в руки смычок и понеслись звуки. Он немного подкрутил колки, настроив инструмент, и заиграл простую и красивую мелодию.
 
- «Эх! Викторию бы сюда!» - эта мысль расстроила отца. Он доиграл, бережно положил скрипку в футляр и позвал пса, тихо сидевшего на своем месте в углу:

- Ну, что, Цезарь? Холостяки мы с тобой сегодня! Пойдем погуляем?

Пес вскочил и завилял хвостом.

Человек и собака вышли на улицу, где уже село солнце, а на черном небе горели луна и звезды.

- Побежали? – скорее предложил собаке хозяин и соскочил с крыльца.

Они играли, бегали и боролись. Пес прихватывал хозяина, а человек валил его с лап. Эта возня нравилась обоим. Вдруг Цезарь грозно зарычал и указал на следы. Они уже приблизились к воротам забора, калитка в которых оказалась открытой.

- Что это, Цезарь?

В ответ пес зарычал, потом приподнял уши и брови и слегка заскулил, указывая мордой вперед. Антон посмотрел в темноту и услышал приближавшиеся быстрые шаги.

- Папа Антон! Папа Антон! – Кирилл выбежал из темноты.

Глаза его горели, выражая ужас.

- Там Ваньку убить хотят!

- Кто? – не понял Антон. – Как убить? Какого Ваньку?

- Брата моего! Там! – он махнул рукой. – Рядом с домом Якова. Рядом с машиной. Василий и Степан.

- Василий? – Антон не поверил. – Тети Любы Василий? И твой дед Степан?

- Нет! Да! Нет! Бабы Любы Василий. Да! А Степан, который из района. Из опеки!

- А с чего ты взял, что они его хотят убить?

- Они его к кресту привязывали, а он плакал.

- А как ты здесь оказался? – с недоверием спросил Антон.

- Мне Ванька сказал, что ему Степан сказал, что у жидов деньги на деревьях растут и ночью в Пасху они их со своих деревьев собирают. Ванька не поверил, а он сказал, что Василий пойдет тоже смотреть, и если Ванька не боится, то может тоже пойти. Только никому ни слова! А Ванька мне проболтался. Я и пошел потихоньку за ними. Бежим скорее! Они его убьют сейчас!

- Ты мне не врешь?

- «Не врет!» - вмешался капитан.

- Нет! – отрезал Кирилл.

- Беги в село! Со всех ног беги! Объясни отцу, как мне объяснил. Пусть бежит сюда! Быстро! Не дам я твоего Ваньку в обиду. Беги!

- Но...

- Беги!!!

Кирилл быстро исчез за калиткой, а Антон побежал к дому Якова.

- «Стой! Опасность! Опасность! Стой!!!» - кричали Голоса, перебивая друг друга.

- «Я понимаю, что опасно. Дельное что-то скажете?»

- «Там Степан и Василий» - рассказывал Шкандыбайло.

- «Это я уже знаю!»

- «Василий по дурости, а этот...» - командир говорил быстро, но...

- «Закрытая информация! Закрытая информация!»

- «Тьфу ты! – командир выматерился. –  У Степана...»

- «Закрытая информация! Закрытая информация!»

Теперь Антон слышал, как матерился Дед.

Антон улыбнулся, подумав: «Если бы так работали литературные цензоры...»
Додумать он не успел. Глазам, успевшим привыкнуть к темноте, предстала такая картина.
Василий прижимал ноги мальчика к лежащему деревянному кресту, а Степан, который по должности должен был бы быть защитником обиженных детей, привязывал ноги ребенка к кресту веревкой.

- «Что это они делают?»

- «Они хотят...» - быстро начал командир.

- «Закрытая информация! Закрытая информация!»

И снова Голоса матерились, перебивая друг друга.

- Сейчас мы его поднимем, немного подождем, и деньги посыпятся с креста. Вот увидишь! – Степан громко обнадеживал Василия. – И ты увидишь, как я тебе и обещал, Ванюша!

- Мне страшно! – мальчик плакал.

- Не бойся! Еще немного! – Степан улыбнулся ребенку.

Дети чувствуют фальш сильнее взрослых. Если бы только не детское любопытство. Ребенок набрал в легкие воздух и заорал.

- Цыц! – и Степан  зажал ребенку рот ладонью. – Ай! Он укусил меня!

Профессиональный защитник детей наотмашь ударил ребенка по лицу. Василий оттолкнул подельника:

- Нет!

- Да он криком все испортит! – Степан достал платок и вставил связанному ребенку кляп.

- Ну, что? Поднимаем? – спросил Василий.

- Погоди! Откуда, дурья башка, деньги посыпятся? – по-отечески спросил подельника Степан.

- Откуда?

- Из ран. Мы должны вбить гвозди в руки и ноги. И тогда кровь превратится в деньги! – с умным видом объяснил Степан.

- Но ведь тогда Ванюша умрет! – не согласился Вася.

- Мы ж не иуды какие! Не изуверы! Не жиды! Мы немножко!

Степан извлек из-за пазухи молоток, а из кармана огромные гвозди. Василий увидел испуганные глаза замершего ребенка и, положив руку на плечо присевшего Степана, крикнул:

- Нет!

Но тот оттолкнул его. Тогда Василий крепко схватил сообщника за рукав и отбросил от ребенка, но Степан не собирался сдаваться. Он сделал подсечку, и Вася рухнул на бок, а сам быстро приставил гвоздь к руке Вани и замахнулся молотком. В этот момент Василий подскочил сзади, обеими руками схватил левую руку Степана, сжимавшую гвоздь, и потянул ее от ребенка. Перекрутившись, использовав движение противника, Степан со всей силы ударил Васю молотком по голове. Тот вскрикнул, выпрямился, схватился за голову и упал навзничь.

Степан спокойно встал, подошел к недвижимому и смирившемуся ребенку, взял в руки гвоздь...

- Степа! – раздалось в темноте.

Он оглянулся и увидел стоявшего Антона с грозно рычащим ротвейлером. Степан улыбнулся и в одно мгновение бросил молоток в противника. Антон уклонился и отпустил собаку. Цезарь в пару прыжков добрался до Степана и схватил того за ногу. Двуногий попытался ударить пса кулаком, но промазал, а собачьи челюсти сомкнулись еще сильнее.

- А-а-а-а! – заорал Степан.

- Цезарь! Отпусти! Пока что! – попросил Антон.

Собака тут же выполнила просьбу хозяина, хотя всем видом дала понять, что против своей воли.

Сжав ногу руками, Степан проговорил сквозь зубы:

- Только с собакой и можешь. То с этой собакой... Цезарем? То с Яковым своим. Тоже собака. Только жидовская! То с адвокатом своим. Тоже обрезанным. Сам тоже, небось себе уже там оттяпал? А пес твой тоже картавый? Попробуй-ка сам со мной справиться!

- «Нет! Не надо! У него...» - успел прокричать Дед.

- «Закрытая информация! Закрытая информация!»

И снова Антон услышал, как матерились Голоса.

- «Опасность!» - сообразив, проговорил капитан.

- «Это я понимаю!» - согласился Антон, но соблазн отмстить за оскорбление друзей, а еще более за вынуждение жить вдали от любимой дочери был слишком велик.

- Цезарь! Сидеть! Давай! – обратился он к Степану одним словом.

Тот бросился и тут же нарвался на сильный встречный удар ногой. Если бы не толстая одежда Степана, все было бы кончено, но... А сам Антон был рад возможности поиздеваться над противником. Поиздеваться!

Еще удар!

- Это тебе за Якова!

Еще серия!

- Это тебе за Неймана!

Бросок!

- Это тебе за Ваню!

Удар ботинком в лицо!

- Это тебе за Цезаря!

Пес гавкнул, услышав свое имя.

И еще пару раз головой о колено!

- А это тебе за Василия! Сука!

Антон хотел еще бить и бить, но Степан обмяк и не мог сопротивляться.

- Спасибо, Антон Петрович! – раздался голос Василия.

- Вася? Очнулся? Ну, у тебя и голова! Как ты?

- Блаженный Василий мне голову спас. Тогда сердце, а теперь голову. Разве же это не чудо, Антон Петрович?

Антон не мог понять, о чем это Василий говорит. Уловив это, Василий снял свою ушанку и из-за левого уха шапки достал расколотую икону и заплакал:

- Раскололась! Сама умерла, а меня спасла.

- Ничего, Вася! Иконку я склею. Никто и не заметит. Помоги-ка мне!

Они подошли к ребенку, который по-прежнему смотрел испуганными глазами.

- Нож есть?

- Нету, Антон Петрович.

Они принялись непослушными замерзающими пальцами развязывать узлы на веревках, связывавших ребенка.

- Ты как тут оказался, Василий?

- Степан сказал, что в Пасху у жидов деньги на дереве растут. Я не поверил. Он сказал, что хочет показать это Ванюше и может меня с собой взять.

- А меня почему не спросил? Или Лизу?

- Лизе хотел сюрприз сделать. Она бы удивилась.

- Это точно! Она удивится.

- А вас постеснялся спрашивать. Вы бы меня дураком назвали.

- Дурак ты, Вася!

- Дурак! – согласившись, повторил детина.

- Ему помощник нужен был, чтобы Ваню распять. И если собака бы встретилась, то тебя бы не тронула. Да и калитку кто открыл?

- Я открыл! – сознался Василий, освободив ноги ребенка от веревки. – А зачем ему Ваню убивать?

- А ему неважно кого! Важно где! Чтобы потом Якова обвинить, Бориса Неймана и меня.

- А почему вас?

- Долгая это история! Тебе Лиза потом расскажет.

Василий посмотрел на вторую крепко связанную посиневшую руку мальчика, нашел молоток и с помощью рычагов, оттянул веревку и быстро высвободил ручку ребенка. То же проделал и с другой веревкой, которая никак не поддавалась Антону.

- Вот так дурак! – изумился Антон. – И кто из нас дурак? Правильный ответ озвучивать не обязательно!

Василий не понял, как понимать сказанное и хотел переспросить, но заплакал ребенок, сжимая и дуя себе на затекшие и посиневшие ручки.

- Больно!

- Ничего! Скоро пройдет! – попытался успокоить его Антон, растирая затекшие ручки мальчика.

Вдруг Цезарь бросился на лежащего Степана, а Антон схватил собаку за ошейник и попытался оттянуть.

- Фу! – закричал он.

Цезарь подчинился и заскулил.

- «Опасность! Опасность! У него...» - зазвучал Голос капитана Шкандыбайло.

- «Закрытая информация! Закрытая информация!»

Голоса не собирались сдерживаться в выборе выражений, но только что толку?

Антону уже такое общение надоело, и он просто не обратил внимания.

- Что же ты!? – посрамил он Цезаря, присев перед ним на корточки.

Собака гавкнула, а в спину Антона больно вонзился нож.

- Вы нож искали? Вот! – Степан выпрямился.

Антон встал, повернулся, схватился за поясницу и нащупал липкую кровь. Он тяжело вдохнул и стал в боевую стойку, приготовившись к атаке.

Но побежал Василий на угрожавшего ножом Степана, размахивая молотком. Тот закрылся руками, по которым и пришлись первые удары. Цезарь схватил обидчика за ногу и сцепил зубы. Еще удар! Еще удар! Еще укус! Еще укус! Степан упал!

Василий продолжал его бить молотком. Цезарь, не останавливаясь, наносил новые раны.

- Хватит! Не убивай его! Василий! Остановись! Цезарь! Фу! Охраняй!

Оба послушались. Василий посмотрел на свои руки и отбросил молоток подальше.

- Что же ты? Я же тебе говорил! – грустно обвинил своего хозяина Цезарь.

- Я теперь и с собаками разговаривать могу? – подумал Антон и улыбнулся.

- Что мне делать, Антон Петрович? Скажите! – Вася растеряно смотрел на Антона.

- Кровь бы как-то остановить. Скоро сюда народ прибежит, нужно скорую вызвать.
 
- Как остановить? – поинтересовался Василий, как ученик спрашивает учителя.

- Хоть руками зажать. Перевязать. Я сам не знаю как!

Антон подошел к дереву, облокотился на него и сполз на землю. Василий подхватил его, положил на себя, рукой залез под одежду Антона и зажал рану. Потом решил закрыть рубашкой. Так и держал.

- Антон Петрович! Антон Петрович! Только не умирайте! Что я Татьяне Степановне скажу?

- Точно! – Антон улыбнулся, достал из кармана мобильный и позвонил жене.

- Антоша! Привет! Как раз думала тебе звонить, но боялась отвлекать. Как ты там? – раздался голос любимой женщины.

- Все нормально! Вот лежу в объятиях Василия.

- Не поняла! И что с твоим голосом? – заволновалась Таня.

- Танюша! Я, кажется, умираю.

- Что? НЕТ! – крикнула жена. – Ты не можешь! Ты... Ты...

- Что случилось? – трубку выхватил Яков.

- Яков! Тут у нас на территории ребенка распять хотели. Надо будет запись с камер наблюдения снять. Да! Еще! Важный момент! Василий не виноват!

- С тобой что?

- Он ножом меня ударил. В спину. Думаю, что все.

- Антон! Кто ударил? Василий? Где ты?

- Нет! Не Василий! Степан! Я около твоего дома в Мудыкино. Где ж ему еще крест ставить было?

- Я вызову скорую. Черт! Я сейчас схвачу хорошего хирурга и прилечу к тебе в вертолете.

- Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете... – Антон рассмеялся и вскрикнул от боли.

- Не вздумай умереть! Это будет свинство с твоей стороны! – не унимался Яков. – Так! Я вылетаю.

- Антоша! Ты не можешь умереть! – кричала в трубку Таня.

- Папа! Папочка! – плакала Виктория.

- Антон! У нас ведь скоро ребенок будет! – прокричала Таня.

- Какой ребенок? – не понял Антон.

- Второй ребенок! Наш ребенок!

- Хорошо! Даже здорово! – слабея, радовался Антон.

- А ты умирать! Нельзя! Скажи, что ты не будешь умирать! Скажи! – требовала Таня.

- Не буду умирать! – согласился муж.

- Скажи «решено!» - потребовала жена.

- Решено! Что-то я слишком сговорчивый.

- Говори со мной! Говори! Вот Виктория! – Таня старалась не плакать изо всех сил, но у нее не получалось.

Пока Вика говорила с отцом, Таня позвонила в свою больницу. Зинаида Петровна, не смотря на свой пенсионный возраст, еще работала завотделением. А так как у нее не было семьи, то в праздники часто оставалась на дежурство. Узнав о происшедшем, она лично выехала с бригадой скорой помощи через минуту после звонка.

Яков по своим каналам нашел отличного военного хирурга и вертолет. Продолжая разговоры по сотовым телефонам, они отправились к ближайшей площадке, где мог сесть вертолет с врачом, чтобы подобрать пассажиров: Якова, Таню и Викторию.

Кирилл бежал очень быстро, но все же медленнее, чем машины и самолеты. Наконец, добежав до дома, он открыл дверь и только тут понял, как ему тяжело дышать!

- Папа! Мама! Там...

Дыхания не хватало, он не мог говорить, но его глаза подсказали матери главное:

- Что случилось с Ваней? Где он?

- Его там... на крест...распяли.... – выдавливал из себя Кирилл по слову.

- Кто? Где? – вскочил Юрий. Дед Степан Андреич потянулся к своей плетке.

- У дома Якова!

- Поехали! – Юрий решительно выскочил из дома, схватив Кирилла.

Следом выбежали Катя, Степан Андреич и Светлана Петровна.

- Что случилось? – спросил выскочивший сосед.

- Жиды Ваньку нашего на кресте распяли! – отрезал Степан Андреич.

- Где?

- У себя дома! Где ж еще!

О! Русский бунт – бессмысленный и беспощадный! На счет «бессмысленный» можно поспорить. Может, с непонятым смыслом? Но вот «беспощадный» - в самое яблочко.

Уже через три минуты из разных концов села выехали машины и мотоциклы с мужиками и бабами, безоружными и вооруженными вилами, лопатами, ножами, кольями и ружьями. И как бы ни был хорош Яков с нами, но наших детей убивать никому не позволено! И правильно!
Конечно, два старых казака были одними из первых приехавших, а уже успевший отдышаться Кирилл повел односельчан на место через калитку.

Прибежавшие так и застали уже оклемавшегося Степана, боящегося пошевелиться из-за рычащей на него собаки, и сидящих под деревом в луже крови Василия и Антона. Сидя на кресте похлипывал Иван, который, увидев маму, тут же бросился к ней.

- Что здесь случилось? – спросил Степан Андреич. Лучший друг Петр Антонович стоял рядом. Оба были с шашками и плетками.

Выскочил Кирилл и затараторил:

- Дядя Степан сказал Ваньке, что жиды на свою Пасху деньги с деревьев снимают. Ванька мне рассказал, и я за ними следил. Они пришли сюда, а тут дядя Степан и Василий Ваню к кресту привязали. Я побежал к папе Антону, а он мне сказал бежать в село.

- А дальше что? Ваня! Да отцепись ты от маминой юбки! Ты же мужик! – дед Степа обратился к внуку.

- Дядя Степа ударил дядю Васю молотком по голове и хотел мне гвозди в ручки вбить, а дядя Вася не хотел. А тут дядя Антон ему как дал. А потом они меня отвязали. А дядя Степа дядю Антона ножом ударил. А дядя Вася его молотком побил. А собака покусала. – рассказал семилетний мальчик.

- Брехня все это! – отозвался Степан. – Они все подстроили! Они на меня напали!

- Какой дурак! – отставив трубку от уха, слабеющим голосом сказал Антон. – Вон же камера висит. Красненьким светится. Завтра вам кино будет со звуком.

- Так что, Степа? Как было? – Степан Андреич подошел к молодому другу, с опаской наблюдая за Цезарем. Даже любящий собак человек с опаской относится к ротвейлерам, а уж человек, который боится собак...

- Как было? Как было? Все село жидам продалось! Вот что было! Глаза у вас закрыты! – с раздражением объяснил свою позицию Степан.

- И из-за этого ты моего Ваньку на кресте распять хотел? Чтобы мне, старому дураку, глаза открыть? Открыл, Иуда ты! Самый что не на есть Иуда! Извини, брат, отойди! – странно Степан Андреич обратился к Цезарю, но тот понял и побежал к Антону.
Степан Андреич оголил шашку. Народ ахнул. Но старый казак поглядел вокруг, закрутил ус и засунул оружие обратно в ножны.

- Это оружие для закола свиней не годится! Что ж мне шашку тобой оскорблять? Нет! Вот это для тебя сгодится! – он достал плеть, а та, рассекая воздух, с визгом опустилась на Степана. – Вот тебе, собака паршивая! – Степан Андреич повернулся к Цезарю. – Прости, брат! Сорвалось! Вот тебе, Иуда!

Раздался выстрел. Все обернулись. Участковый так и стоял с пистолетом, направленным в воздух:

- Хватит, Степан Андреич! Хватит! Нечего из-за этого подонка себе жизнь портить. Я его забираю. Пусть у меня в участке посидит, подумает.

- В участке, говорите? – кто-то спросил из все увеличившейся толпы. Люди шушукались, и пришедшие ранее объясняли ситуацию задержавшимся.

- Мне в больницу надо! У меня переломы кажется есть, – жалобно простонал Степан.
Прибежала Лиза, быстро прорвалась к мужу и спросила:

- Ты что натворил, дурак?

- Ты что, Лиза? Он нас спас! И меня и Ваню. И никакой он не дурак! – защищал Васю Антон тихим голосом.

- Дурак! Дурак! – не согласился Вася.

Тут прорвался через толпу директор гостиничного комплекса Виктор Павлович.

- Антон! Кум! Как ты?

- Держусь! – тихо произнес Антон. Он просто слушал телефон, иногда отвечая на вопрос жены:

- Ты меня слышишь?

- Слышу!

- Расступись! Расступись! – кричала женщина и обильно дополняла свою речь отборной нецензурной бранью.

С двумя санитарами и носилками, матерясь на медлительных мужиков и баб, прибежала Зинаида Петровна Найденова.

- Боже! Дежа вю! – она вспомнила слегка качнувшись, как два года назад так же на руках Антона лежал умирающий Дед Никита Харитоныч . – Положите его на носилки! На живот!
Она разорвала одежду и осмотрела рану.

- Как глубоко! – и снова вспомнила, что так же отреагировала на рану Деда.

Зинаида Петровна быстро перевязала Антона и приказала бегом нести его к машине.

И только тут к сыну прижался упавший на колени Петр Антонович:

- Сынку! Антоша! Сынку! Да что же это? Не гоже, чтобы дети вперед родителей мерли! Не гоже!

- Батя! Я искупил? – каждое слово уже давалось Антону с трудом.

- Сынку! Не оставляй меня! Не оставляй!

- Я искупил, батя! – сказал Антон и потерял сознание.

- Быстро в машину! – криком отдала распоряжение Зинаида Петровна, вспомнив последние слова Деда. Она разозлилась и добавила, глядя на бесчувственного Антона и угрожая ему кулаком:

- Хрен тебе! Я тебе не дам умереть!

Из трубки послышался крик:

- Антон! Антоша! Ты со мной?

Зинаида Петровна взяла трубку:

- Таня! Он без сознания! Я везу его в больницу. Скоро буду там!

- Мы уже в вертолете. Пилот говорит, что через три часа мы будем у вас. У нас. Готовь его к операции. С нами военный хирург. – Таня докладывала ситуацию.

- Хорошо, Таня! Не волнуйся! – пыталась успокоить врач Зинаида Петровна свою коллегу.

- Зина! Только не дай ему умереть! Я прошу тебя! – Таня рыдала.

- Обещаю! – Зинаида Петровна отключила телефон. – Ему нужна будет кровь! – громко обратилась женщина к зевакам. – Много крови! Если кто желает, подъезжайте в районную больницу.

Врач села в машину, и скорая с ревом сирены, мигая огнями, сорвалась с места и понеслась в больницу.

Стоя на коленях, тупо глядя то на багровое пятно крови своего сына под деревом, то на место перед собой, где только что был сын Антон,  Петр Антонович вдруг набрал воздуха в грудь, посмотрел на небо взглядом, полным отцовской печали, скорби, мольбы и в то же время злости и закричал, завыл. А сидевший не подалеку Цезарь подхватил тот вой, зловещий и душераздирающий.

Виктор Павлович подошел к Степану и пообещал ему «райскую» жизнь в местах не столь отдаленных.

Участковый не стал дожидаться, до какого решения дошушукаются местные жители и увез в милицейской машине Степана от греха подальше в следственный изолятор в областной центр.
А жителям вдруг стало стыдно.

Как прибежали они, чувствуя желание и необходимость разобраться с жидовскими обидчиками, а оказалось, что еврей делал все возможное для того, чтобы спасти русскую жертву русского Иуды.

И осуждали они себя за то, что с такой легкостью поверили, что давший им работу, лучшую жизнь, уважение, надежду еврей оказался душегубом. Почему? Только потому, что еврей?
Машины уезжали с места событий в направлении больницы. Нужна кровь для спасителя ребенка! В больнице образовалась очередь из желающих помочь мудыкинцев, которые требовали взять кровь именно у них и не желали откладывать доброе дело на завтра или другой день, даже когда им сказали, что крови более, чем достаточно.

Лиза тоже сидела в очереди и прижималась к мужу, глядя на него и с гордостью и с упреком.

А два старинных друга Петр Антонович и Степан Андреич пили всю ночь, не пьянея. Боль не утихала. И обвиняли они то каждый себя, то друг друга за то, что пригрели змею Степана. Петр Антонович каялся, что отказался от сына, а Степан Андреич карил себя за то, что убедил своего друга сделать это. Они стали родственниками, благодаря браку своих детей, и только сейчас поняли это. И за это ругали себя еще сильнее.
А утром пошли в церковь.

глава 15: http://www.proza.ru/2013/05/09/1171