За мужем! 4

Ой, вы горы, синие-зелёные,
Ой, вы степи, тучами палёные,
Отнесите весточку в Колывань-село,
В Колывань-село, что на Волге спит.

Идёт Лукерья по нитке серебряной, мимо неё всадник огромный на белом коне промчался. А вокруг песок, дюны, да песок. Поняла, что в пустыне. Долго ли шла, догоняет её всадник на рыжем коне. Изловчилась она, да за огромный хвост, в косищу заплетённый, драгоценными камнями разубранный, ухватилась.
Прискакали они к пирамиде египетской. Взобрался конь на самую вершину пирамиды, стукнул копытом золочёным, опустилась верхушка, и оказались конь с всадником и Лукерьей в огромном зале.
На золотом троне сидит золотой истукан. Всадник прогремел какое-то слово, прокатившееся эхом: О-Э-А-И. Затем звуки перемешались, переплелись, и услышалась в смешении звуков могущественная музыка.  В это время где-то ожили запахи благовоний, которые включились в переливы музыки. Лукерья спряталась в большой металлический сосуд и тихонько присела в нём на корточки. Слушает дивную музыку в сочетании с удивительными, ранее нечувствуемыми ароматами. Всё это неслось вверх, в стороны, отражалось от пола. Как наяву представлялись гирлянды из цветов, листьев, трав, прекрасным украшением которых был кипенно-белый, царственный цветок. Запахи дурманили, но были свежи, порывисты и быстропеременчивы. Они приближались, удалялись, растворялись. То пахло горьким миндалём, то полынью, то знойным песком, то морской солёной волной, то первым снегом, то сладкими медвяными травами, то розами и жасмином, то наступающей ранней весной. Все эти запахи, вместе с необыкновенными звуками, таяли, плыли, кружили и  лёгким, упругим вихрем ударяли в лицо.
Вдруг, огромный Золотой Истукан, гневно вскинул глаза и, сдавленным металлическим голосом произнёс: - Кто здесь? Лукерья подумала, наверное, этот истукан обладает невероятным чутьём, а она грязная, в истрёпанных лохмотьях, помешала ему. Она встала, низко поклонилась и, вдруг, набравшись храбрости, крикнула:
- Моё имя Лукерья, с ударением на последней гласной букве.
- Как посмел ты, Лукерья принести в эти священные чертоги запах дорожной пыли, как посмел ты забраться в драгоценный сосуд, голос которого теперь бренчит, как смятый солдатский котелок! Как ты проник сюда?
- Под хвостом у лошади.
Золотой Истукан усмехнулся. Хлопнул огромной ладонью по подлокотнику трона. Запахи и звуки постепенно удалились.
_ Знаешь ли ты, Лукерья, что за испорченное Наслаждение из тебя сделают глиняный горшок и продадут простолюдинке. Скорее всего, ты просто фальшивка.
Конечно, Лукерья не могла сказать правду о своей жизни, значит, она и впрямь фальшивка.
- О, прекрасный Золотой Истукан, не хотите ли вы сказать, что отныне моё имя  будет Фальшивка?
- Не отвлекай меня, хитрец, по мелочам! Если ты ответишь на мой любимый вопрос, я прославлю тебя. Знаешь ли ты, сколько в Наслаждении различных теней, оттенков, тонов, полутонов, четвертьтонов, мили и микротеней. Если число семь возвести в седьмую степень, ответ возвести в семнадцатую степень, тогда мы получим приближённое число Их Величества Наслаждения. Ты, конечно, не можешь ответить на этот вопрос. Я так и знал.
В это время Лукерья увидела, что в троне, там, где покоились ноги Истукана, есть небольшая золоченая дверь. Она начала вспоминать все волшебные слова, все заклинанья, произнося их шёпотом. Сим-Сим, открой дверь, Мутабор, и повернулась на одной ноге. Ничего не происходило, дверь не открывалась. Вдруг, случайно, Лукерья произнесла: «Шурум-бурум», дверь бесшумно отворилась. Лукерья проскочила между ног Истукана и оказалась на базарной площади.
Это был настоящий восточный базар. Торговали и покупатели и продавцы. Лукерья так проголодалась, вокруг было для голодной Лукерьи так много соблазнов. В съестных рядах лаваши, фрукты, орехи, пряности всех сортов, жирные душистые пловы, сытные солёные печенья, шербет, молоко, сметана, соки.
В других рядах была утварь, посуда, бельё, игрушки, и просто никому не нужные вещички. Здесь были разбитые горшки, старые вылинявшие наволочки, куклы без голов, и, отдельно, кукольные головы, запонки на один рукав, тапочки на одну ногу.

Нашла Лукерья свободное место за прилавком, достала из кисета три уголька и ждёт, думает, если рынок такой большой, все с таким мастерством и уменьем рядятся и торгуются, может, найдётся, хоть один знаток, ведь это угольки из печки самого Деда Мороза. Долго ждала Лушка, никто не подходит. Тогда она решила попробовать по-восточному зазвать покупателя, а слов не знает, вот и решила крикнуть: - Якши Яман, клади в карман и неси домой! Сразу перед прилавком выросли три бритоголовых Сорвиголовы. Ласково улыбаясь, повели её к старой мазанке на окраине рынка, втолкнули в дверь, и исчезли.
Кто ты, юноша? Как тебя зовут? Красивым голосом спросил пышно одетый господин.
- Лукерья.
- Не подобает такому статному юноше ходить в обносках, которые пристало носить лишь  неопрятной торговке. Примерь это.
Слуги принесли пышные шёлковые шаровары, мягкие сапоги, расшитый цветной халат и, затканный необыкновенным узором тюрбан. Ловкими движениями рук слуги сорвали с Лукерьи остатки одежды, но Лукерья крепко ухватилась за тюрбан.
- Почему ты не хочешь снять свой грязный тюрбан?
- Это память о моей бедной матушке, о, господин.
- Называй меня просто, я великий визирь наземной, правоверной части нашего великого города. Мне неизвестен другой, более гостеприимный город на земле. Наши законы довольно демократичны: украл, - отдай руку, наступил на чужой ковёр, - отдай ногу.
Поняла Лукерья тогда и про запонки на один рукав, и про башмаки на одну ногу, что продавались на базаре.
- У нас при дворе как раз освободилось место генерального пророка, соглашайся, дело нехитрое. Главное, ты пригож собою, умеешь молчать, языка не знаешь, говоришь на неизвестном большинству языке. Писать не умеешь, это не беда, за тебя напишут другие. Ну, вот и хорошо.
- Визирь ушёл, оставив Лукерью в красиво убранной комнате. Письменный стол с различными принадлежностями, с печатью в виде бело-розовой обезъянки, с карандашами и ручками, похожими на змеек, инкрустированные различными породами дерева и украшенные причудливыми кристаллами, дорогая бумага с золотым обрезом, прекрасный веер из страусиных перьев, сандалового дерева. Лукерья распахнула его и мгновенно уснула.
-Утром великий визирь Аль-Рахит-Анти-Квар-Фискал-Ибн-Мухобой прислал за Лукерьёй слуг. В сопровождении бритоголовых, Лукерью доставили в шахский дворец. Не успела Лукерья поклониться шаху, как схватили одного мужчину из свиты шаха и отрубили ему голову. Всё, что Лукерья задумал для приветственной речи, искажалось придворными толковальщиками и писцами и много людей лишилось голов. Вспомнила тут Лукерья про близнецов Ложь и Обман, страшно ей стало. В отчаянии она умолкла. Тут великий визирь Аль-Рахит-Анти-Квар-Фискал-Ибн-Мухобой с кривой усмешкой говорит:
- Генеральный Пророк не должен молчать, с молчащего пророка тоже снимут тюрбан. Ты молчишь уже три минуты. Завтра на Песчаной Площади Казней под Песочными Часами Смерти, ровно в полдень, с тебя снимут тюрбан, о, великий, Генеральный Пророк Лукерья.
Да, уж, восток, - дело тонкое. Вместе с тюрбанов ведь снимут и голову Лукерье. И отцов кисет, и мамино зеркальце стали совсем ненужными.
На следующее утро повели Лукерью к Песчаной Площади Казней. Там стояли огромные песочные часы. Внутри, в центре часов, натянута тонкая золотая нить, по которой пересыпается песок из верхнего резервуара в нижний. Песок внутри часов уложен разноцветными слоями: красный, серый, жёлтый, белый, чёрный, голубоватый. Полдень наступает тогда, когда все песчинки чёрного цвета перетекут по золотой нитке вниз и первая белая песчинка упадёт на чёрный слой. Глашатай возвещает полдень. Именно в полдень здесь совершаются казни. Лукерья вспомнила, что когда она попала внутрь пирамиды, тоже был полдень, вспомнила про Его Величество Наслаждение и подумала, что наслаждение, получаемое Золотым Идолом  и казни связаны временем.
Конечно, Лукерье было противно потерять собственную голову, а вместе с ней и жизнь, тем более что своей вины она так и не узнала. На всякий случай она сочинила стишок.

Где тонко, там и рвётся,
Ложь Обманом обернётся,
Нитка золотая,-
Ты судьба чужая.

Вдруг на большой скорости прямо навстречу к Лукерье катится радужное кольцо, и Лукерья услышала лёгкий шёпот: «Вставай мне на спину». Лукерья ухватилась внутри кольца  обеими руками, и это живое колесо быстро умчалось с Песчаной Площади Казней.
Лукерье показалось, что прошла вечность прежде, чем она услышала тот же лёгкий шёпот: «Я прощаюсь с тобой, моё имя Радужный Змей, больше мне не попадайся».
Змей исчез, как будто в песок нырнул.
- Спасибо тебе, Радужный Змей, произнесла Лукерья, и увидела струйку золотистого песка и небольшую воронку, в том месте, куда нырнул  Радужный Змей. Значит, ещё помогают людям волшебные существа!
 Лукерья долго держала руки в этой воронке, пересыпая чистый песок. И к ней постепенно возвращалась память о близких ей людях, о родном селе, о том, почему она оказалась в чужих краях. Когда она подняла глаза, был вечер, она сидела в своём ситцевом сарафане на берегу родной Волги. Все страхи куда-то ушли, стало весело, и очень хотелось есть.