Гл. 2. Соблазн иного поворота судьбы

Гл. 2. Соблазн иного поворота судьбы.

В Москву я уехал рано утром в самый день своего двадцатидвухлетия – 2 августа. Это была пятница. Позже сам я долго не мог понять: почему взял билет на cтоль неудобный день. Ведь приехал я в столицу в субботу, когда во всех нормальных чиновничьих конторах был законный выходной. И я, разумеется, не мог этого не знать.
При более пристальном анализе вспоминается, впрочем, что билетов на Москву на ближайшие дни вокруг 2 августа не было. И когда кассир предложила мне раздражённо этот вариант, я, без раздумий согласился и взял билет. В тот момент мне почему-то даже в голову не пришло поинтересоваться, какой это будет день недели. Мне тогда не терпелось быстрее уехать в Москву, чтобы начать там новую и столь желанную для меня жизнь.
Впрочем, через годы, оглядываясь мысленно назад, я понял, в чём была причина той моей заторможенности. Была она, разумеется, не случайна, как нет вообще ничего случайного в этом таинственном земном мире. Но об этом позже.
К родственникам московским, адрес которых дала мне мать, я почему-то твёрдо решил не ехать. Словно для меня было совсем не важно зацепиться столь нехитрыми и то же время вполне надёжными путями за прекрасную столицу великого тогда Союза и осуществить свою заветную мечту поступления в писательский институт.
А вот через 15 лет, во время участия моего в девятом Всесоюзном совещании молодых писателей в мае 1989 года, я поехал к тете Вале и дяде Егору, и потом не раз останавливался у этих прекрасных и гостеприимных людей сам, а также со всей нашей семьёй. 
Но пока на дворе было лето 1974 года и до моего участия в упомянутом совещании было ещё ох как далеко.
Приехал я в Москву на Павелецкий вокзал утром в субботу и начал искать жилищно-коммунальные конторы в его окрестностях. Но и одна, и вторая из таких контор, которые я сумел найти по подсказкам местных жителей, оказались (разумеется!) закрытыми. Эти же люди предостерегли меня от дальнейших бесплодных поисков.
Разумеется, я был сильно разочарован такой ситуаций и весьма зол на свою беспечность.
Зато во время поисков столичных ЖКО попалось мне представительство в Москве знаменитой в то время в СССР комсомольской стройки: строительства в татарском городе Набережные Челны Камского автомобильного завода и Нижнекамской ГЭС.            
Это представительство оказалось открытым и я не смог удержаться, чтобы не зайти туда. Молодой мужчина и девушка, сидевшие там,  обрадовались случайно забредшему к ним прохожему, и начали усердно агитировать меня ехать на строительство Камского автозавода. Я объяснил им, что уже жил в Набережных Челнах и работал в Гидрострое с февраля 1971 года по февраль 1973-го. И уехал оттуда, чтобы готовиться дома для поступления в московский Литературный институт. Ибо, живя в общежитии, я не сумел серьезно заняться такой подготовкой. 
А с другой стороны мне временами очень хотелось ещё раз вернуться в Набережные Челны и попробовать там ещё раз устроить свою судьбу. В первый раз многое у меня там пошло наперекосяк: тут и неудачная любовь, и кризис в работе на должности освобождённого комсорга управления арматурно-монтажных работ Гидростроя, и прочие нелады и нескладухи.
В то же время жизнь моя в Набережных Челнах была намного интереснее и насыщеннее, чем по возвращении домой, в город Рубежное, что на Луганщине.
Узнав, что у меня есть профессия электросварщика 3-го разряда, мужчина и женщина горячо взялись агитировать меня ехать без раздумий на строительство КамАЗа. Описывали льготы, которые я буду иметь, поехав туда по их путёвке.
Но я всё-таки устоял от их искушений, хотя временами очень хотелось поддаться на заманчивые  предложения этих агитаторов-профессионалов и опять оказаться в дорогих моему сердцу Набережных Челнах.
Пообещав подумать и зайти к ним в понедельник в случае своего согласия с их предложением, я ушёл из этого представительства в весьма смятенном состоянии духа.

Продолжение следует.