Гротеск. Пролог

Александр Черниговский

Гротеск

Грязь, сырость, запах гнили… Правду говорят, что люди не меняются. На моей памяти он ни разу не изменял своим привычкам, и наше общее прошлое позволяло ему потакать своим прихотям. Под ногами издевательски шуршит мелкий мусор, из дыры в насквозь проржавевшей крыше льются мутные струйки желтоватой воды. Что-то подозрительно хрустнуло. Этот звук трудно спутать с чем-то иным – он всегда разбрасывал где попало остатки своих пиршеств.
Из-под двери старой подсобной будки просачивался едва заметный трепещущий свет. Несомненно, я его нашел.
Старая щеколда слетела с насиженного места, дверь с диким грохотом распахнулась. Мне повезло застать старого друга врасплох: не в силах оторваться от обеда, он смотрел на меня своими безумными глазами, в которых гуляли отблески свеч.
- Здравствуй, Владимир, - сказал я. Он сидел на табурете и неспешно жевал кусок мяса. – Вижу, ты перешел на свеженькое. Молодец, растешь!
 Запустив в меня куском багровой снеди, старый друг схватился за свой любимый охотничий нож, но тот выскользнул из его окровавленных рук. Да, у него всегда были проблемы с координацией. Но я не такой. Топорик, мой прекрасный инструмент, ты ни разу меня не подводил. Где бы я ни оказался, ты всегда появляешься у меня на ладони, и исправно берешь свою дань.
Тяжелое лезвие с треском вонзилось ему в кость. Так сильно Владимир кричал только в бою, раздирая голыми руками плоть солдат, абсолютно беззащитных перед нами. Не дав ему опомниться, я повалил заплывшее жиром тело на холодный липкий пол.
- Давно не виделись, не так ли? – спросил я. Но Вольдемар лишь жалобно скулил, пытаясь вынырнуть из под меня. – Так, что же у нас сегодня на обед? М-м-м, девчатинка, двенадцать лет выдержки, да? А я почему-то думал, что ты предпочитаешь отечественный продукт, а не эту дрянь из средней Азии. Ну что, поговорим?
Он судорожно затряс головой, проглатывая текущие рекой слезы и сопли.
- Вот и прекрасно. Слушай внимательно, я два раза не повторяю. У меня в кармане есть прекрасная ширка, всего один укольчик – и улетишь в Страну Чудес. Если ты расскажешь мне то, что следует, то уйдешь быстро и безболезненно, слово даю. Но если мне что-то не понравится, будешь подыхать долго-долго, пока не потеряешь последний литр своей кровушки. Договорились? Славненько. А теперь скажи, где остальные?
- Я-а-а… - заплетающимся языком пропищал он, - н-н-не з-знаю…
- Ответ неверный.
Стоило лишь самую малость пошевелить топор, и теперь он визжал как свинья, пачкая своими жидкостями мое и без того потрёпанное одеяние. Может со стороны это смотрится несколько отвратно, даже как-то по-садистски, но вот с моей стороны это было феерией. Сколько воспоминаний хлынуло в мой разгоряченный мозг, сколько грехов накопил этот свин за время нашей разлуки… С людьми все намного проще, достаточно лишь приглядеться, и вся жизнь как на ладони. Но мы не такие, с нами нужно попотеть…
- А-А-А!!! Я правда не знаю!!!
- Брось, Вольдемар, ты же знаешь, я не какой-нибудь полицай, со мной такое не прокатит.
- А-А… Ы-Ы-ы-ы… Правда, не знаю! Мы не встречались пять лет!
- Конечно-конечно, но ведь они не такие, как мы, они еще ценят легкую жизнь. Так что не стесняйся, говори: ГДЕ, ОНИ, ПРЯЧУТСЯ?
- П-пожалуйста… хват-тит… я…
- Опять неверно.
Прыснул красный фонтанчик, топор лег на стол, а я занялся не самой благодарной работой – прямым контактом. Проще говоря – сунул пальцы в рану. Старый проверенный трюк, всегда срабатывает с такими мягкотелыми засранцами.
- Где остальные?! – Переорать эту резаную свинью было просто невозможно.
- Я… Я…
- ГДЕ?!
От визга Вольдемара звенело в ушах. Вырвав пальцы из раны, я захлопнул ему пасть. Рука была теплой, скользкой от крови несчастного ублюдка. Отойдя от затянувшейся агонии, старый друг перестал рваться и задышал более-менее ровно.
- Где. Они. – прошептал я. Его глаза метались из стороны в сторону. Он явно не знал, чего от меня ожидать, но Вольдемар никогда не был дураком, и всегда просчитывал возможные риски. Ну, конечно, до сегодняшнего дня.
- Володарской… - Он прикусил язык. – У Роберта клуб… на Володарской… Называется «Инкогнито»…
- Как раз в его стиле. – Да-а-а, старина Роберт все-таки исполнил свою мечту, ничто не смогло выбить из него эту дрянь. – Хорошо, Володя, очень хорошо. Я рад, что мы поладили. А теперь ты расскажешь, где сидят остальные.
- Я не…
- Упираешься?! – взревел я, царапнув грязными ногтями по кровоточащей плоти.
- АЙ, Я НЕ ЗНАЮ!!! МЫ ВСТРЕЧАЛИСЬ В КЛУБЕ, РОБЕРТ ЗНАЕТ… ХВА-А-АТИТ!!!
Надо же. Я знал, что Вовка по жизни был не таким уж храбрецом, но мне ни разу не доводилось видеть, как он рыдает, словно маленькая девочка. И все грехи его как на ладони, уродец сверкает ими, словно новогодняя елка. Так, стоп, нельзя выходить из себя. Все нормально, все хорошо, он выполнил свою часть сделки, я выполню свою. И больше мы с ним не увидимся, и растащат его жирную тушу крысы, и искать станут еще ох как нескоро…
- Ладно, Вольдемар, ты мне очень помог. – В кармане куртки валялся шприц, заботливо наполненный неизвестной мне дрянью, тщательно отобранной у местных наркоманов. – Видишь, все как обещал, - Колпачок слетел с иглы с легким щелчком, - ты говоришь, а я угощаю тебя ширкой. Не бойся, это не больно.
Стальное жало легко впилось в его побледневшую шею, и уже через пару секунд взгляд Вольдемара поплыл, дыхание замедлилось, тело перестало биться в конвульсиях.
- Ты не против, если я возьму? – сказал я, протягивая чистую руку к охотничьему ножу. Пришлось вытереть с него кровь о Володину штанину. – Хорошая вещь, таким добром, знаешь ли, не разбрасываются.
- Мара найдет тебя, - пробулькал толстяк, уперев очи в ржавый потолок. – Она давно ищет таких как мы… У кого поехала крыша… Она очень хотела тебя увидеть. Знаешь, а ведь ты разбил ей сердце…
- Замолкни, брат, ты просто под кайфом, - огрызнулся я.
- Нет, я серьезно, ей как раз тебя не хватало для коллекции.
- Какой коллекции?
Вольдемар лишь хрипло засмеялся, его сознание медленно меркло, глаза закатились. Свин тихо уснул, истекая кровью. Блаженная смерть блаженного человека.
- Эх, как всегда не вовремя. – Устало вздохнул я. Черт, как же не повезло девчушке на этом столе. Молодая еще, лет шестнадцать, может даже меньше. Чернявенькая, симпатичная… Была. Владимир знал, где отрезать самый нежный кусочек, устроил себе грудинку по-ближневосточному… Твою мать! Не стоило мне смотреть так пристально. Эта мразь испохабила ей лицо.
Что ж, прости, девочка, я тебе ничем не помогу. Ты останешься с ним, на этом заброшенном складе, и может быть, кто-нибудь тебя найдет. И ужаснется. Да, странные нынче люди пошли. И мне придется слегка прочистить их ряды.