Хвост кометы

Я всегда буду помнить ту ночь. Прошло уже семьдесят лет, и из стройной шестнадцатилетей красотки я превратилась в развалину, но даже когда мой разум совсем угаснет, эта картина не покинет меня до самого конца.
Лес был полон шорохов и скрипов. Темнота пугала меня, я чувствовала себя чужой и лишней. Я не привыкла к одиночеству и тишине. Меня всегда и везде окружали люди – родители, друзья, преподаватели, прохожие на улицах. Все, все как один красивые, молодые и сияющие, одетые с иголочки, как будто сошедшие с картинки очередного модного журнала. Других в нашем городе просто не было. Да я думаю, что и в других мегаполисах тоже. А теперь я оказалась в чаще леса, в тишине и темноте. Хотя, строго говоря, я была тут не одна. Где-то высоко на дереве зловеще ухала сова, под ногами сновали крупные лесные насекомые, если присмотреться и замереть, можно было увидеть, как мышь пробегает из норки к дуплу дерева и обратно. Подумать только, живая мышь! Дикость какая, знала бы мама…
- Мишель, ты пришла! Господи, как я рад!
Из-за дерева вышел высокий юноша. Он сильно повзрослел с нашей последней встречи. Вырос, накачал мышцы (только ему могло прийти в голову заниматься силовыми упражнениями), отрастил свои светлые курявые волосы. Одно осталось неизменным – насмешливые голубые глаза, которые как будто смотрели не на тебя, а куда-то внутрь, в самую душу (хотя, никакой души и нет, конечно, бредни все это, старые суеверия).
- С твоей стороны это просто свинство! Ты притащил меня сюда, да еще и опаздываешь, да как ты…
- Тсс… Не кипятись. Я тебя за руку не тащил, ты пришла сама.
- Да, но ты говорил, что хочешь показать мне что-то важное. Знал бы ты, сколько я страху натерпелась, пока из купола вышла.
- Я знаю, знаю, - он подошел ко мне ближе и осторожно погладил по руке, - но оно того стоит, поверь мне.
Мы жили тогда в Париже. Города Франции, как и все крупные населенные пункты на Земле, были окружены искусственно построенными куполами. Изначально они были предназначены для защиты населения от радиации, которая уничтожала все живое после третьей мировой. Но прошло несколько сотен лет, радиация исчезла, а купола остались, и людям уже не хотелось выходить за них, потому что среди стекла и бетона они чувствовали себя куда комфортней, чем среди дикой природы. Но только не мы с Жаном. Мы были ровесниками, знали друг друга с детства. И вместе создавали жуткую головную боль нашим родителям – добропорядочным гражданам, свято чтившим общественные устои. Мы не хотели одеваться в модную дизайнерскую одежду, ходить в салоны красоты и чинно обсуждать с другими детишками тренды детской моды. Вместо этого мы тайком от всех убегали за пределы купола и гуляли по полям и лесам, купались в речках и озерах, даже катались на велосипедах, случайно найденных во дворе соседского старого дома. Никто и не догадывался, что мы зашли так далеко в нарушении общественного порядка, иначе нас ждали бы большие неприятности. Так было до тех пор, пока я, прыгая с обрыва в реку, не сломала ногу. В школе нас учили, что человек – не стадное животное, и каждый должен отвечать только за себя. Но Жан презирал все, чему нас учили. Он не бросил меня, дотащил до города. Грязные, в изорванной одежде мы появились в больнице. Все узнали про наши похождения. Жана выгнали из дома, как позор для всего семейства. Мои родители не хотели отказываться от такой милой комнатной зверушки как я, но посадили меня под домашний арест, а потом следили за каждым шагом, надеясь сделать из меня порядочного члена общества. И это им почти удалось. С тех пор прошло семь лет, мы с Жаном ни разу не виделись. Пока несколько дней назад мы не встретились на улице. Я шла со своими подружками развлекаться, а он выходил с заднего двора одного из самых модных магазинов города весь грязный, в рабочей одежде. Мы только успели встретиться взглядом, как его прогнал с улицы Страж Стиля. А утром я обнаружила на своем подоконнике записку, в которой он указал место и время встречи – Королевский Лес, 23.00. Я и не думала идти туда. Это ведь форменное безумие. Но каким-то чудесным образом я все-таки оказалась ночью посреди леса.
- Я скучал по тебе. Очень. Не было ни дня, чтоб я о тебе не вспоминал. Я навещал тебя. Смотрел, как ходишь в школу, как тусуешься с подружками.
- Почему..,- мой голос предательски срывался, - почему ты не подходил ко мне? Я искала тебя, много месяцев! Я волновалась, не знала, что с тобой сделали. А ты даже не захотел поговорить…
- Ты сама все понимаешь. Я не имел права портить твою жизнь. Ты должна была вырасти нормальной.
- А почему сейчас?..
- Потому что скоро все изменится. Пойдем, а то пропустим представление.
И он взял меня за руку. Мы шли через лес, как ходили когда-то. Не спеша, вслушиваясь в голоса ночи. Каблуки моих модельных туфель проваливались в рыхлую землю, и я пошла босиком. Мне было очень неудобно, юбка цеплялась за острые ветви кустов, но другой одежды у меня просто не было. Мы шли с детства знакомой тропинкой на вершину холма. Там мы остановились, Жан расстелил свою куртку на земле. Полчаса мы просто сидели и молчали. Я замерзала, комары не давали покоя, и во мне снова начала просыпаться злость.
- Мы так и будем сидеть тут? Что ты хотел мне показать?
- Да, Мишель, ты сильно изменилась. Раньше это тебе нравилось – смотреть и слушать. А теперь подними голову. Ты ничего не замечаешь?
Я посмотрела в ночное небо. Сначала я видела только мерное сияние звезд, но потом на ночном небосводе засветился красный след. Он становился все ярче и ярче, пока не заслонил собой все остальное.
- Что это?
- Это комета Галлея. Мы последние, кто ее видит.
- Последние? Почему?
- Потому что скоро начнется большая война. На этот раз никому не выжить.
- Какая война, о чем ты? Не будет никакой войны, мы же все цивилизованные люди. С кем нам воевать?
- Неужели ты ничего не замечаешь? Все уже давно к этому идет.
- Ты ненормальный. Не стоило сюда приходить. Ты отщепенец, понятно почему ты такой неудачник! – оскорбления лились из меня сплошным потоком. Не знаю, что больше меня разозлило, его слова про войну или то, что я сразу же поняла, насколько он прав.
Жан не выглядел оскорбленным или удивленным. Он грустно улыбался мне.
- Я знал, что ты разозлишься. Я просто хотел попрощаться. Меня призовут на фронт, и я не вернусь. Я люблю тебя, Мишель, и всегда любил. Постарайся выжить.
Он встал, отряхнул куртку и исчез в лесу, оставив меня одну. Я шла через лес, не обращая внимания на острые ветки. Таких эмоций я не испытывала уже много лет. Я чувствовала себя человеком.
Жан, конечно, был прав. Во всем, кроме одного. Человечеству удалось выжить. Правда, это сложно было назвать полноценной жизнью. И вот теперь, сидя на пороге своей землянки, я снова смотрела в ночное небо, на котором алым цветком расцветала комета Галлея.