Лилит 3 глава. Осторожно, грязный реализм

3 Глава.  Писатель-Бутлегер.

Владения Антон Ивановича были подчеркнуто аскетичными. Дом был из тех, в которые малолетние разгильдяи залазят, чтобы первый раз вколоть себе наркоту  подальше от недобрых глаз родителей. Жилых помещений, то есть тех, над которыми крыша не зияла огромными дырами, было всего два. Кухня и большая гостиная. Ни о каком домашнем уюте не могло быть и речи. Обои отслаивались от стен огромными кусками. Сквозняк гулял от одного выбитого окна к другому. Из мебели - пару кресел, письменный стол и водяной матрас. В трещинах стен торчали окурки, а пол загромождали горы пустых бутылок и этикеток от бомж-пакетов.

 Антон Иванович набил два больших советских шкафа потертыми книгами, собственными рукописями и коллекцией музыкальных пластинок. Осмотрев их, я проникся уважением к его вкусам. Книги стояли в аккуратной последовательности по годам написания. От древнегреческой поэзии до современной беллетристики. Пластинки альбомов the Who, Rolling Stones, Doors,  и других культовых блюз-  и  рок-идолов 20-го века, также располагались по году выпуска. Патефон в центре комнаты навязчиво зазывал проникнуться их творчеством. Что и было нами сделано. Вся одежда Антон Ивановича висела на спинках кресла или хранилась в большом чемодане в углу. Утюг был в этом доме вещью, явно не нужной.

Когда этот единственный уголок цивилизации был  изучен, смотреть стало не на что. Мы переместились на кухню. К вкусу Антонова пойла я уже привык. Оно мне даже стало нравиться. Этакий мужицкий, бескомпромиссный коктейль. Либо ты его переваришь, либо он тебя.

 Сначала, мы болтали о книгах и музыке, обсуждали современную культуру и сходились на том, что она поросла приличным слоем унылого дерьма. Мне не терпелось рассказать ему о сегодняшней ночи. Он пишет книгу о подноготной мира проституток, значит, ему должно понравиться, а может он что-то  и знает о месте, где я побывал. Во всех подробностях я выдал ему, как на духу,  про  Таню, секту, бармена, мордоворота, блондинку, гашиш из вентиляции и даже про то, как облевал ковер друга.

Он слушал внимательно и становился все более возбужденным. В конце моей исповеди его глаза горели, а рука делала какие-то пометки в толстом блокноте. Он казался одержимым. Резко вставал, ходил по кухне, что-то переспрашивал из услышанного, запивал ответы самогонкой и бурчал что-то поднос. Потом резко повернулся, впился в меня глазами и тихо сказал:

- Отличная история. Нет, это, просто охуительная история. Я искал сценарий, шляясь по всем проституткам города, изучал их жизнь, но не мне, а тебе подкинула судьба такой сюжетец. Секта шлюх, ну не здорово, а?  Секта, где ебут и убивают. Сплошь романтика. 
- Если хочешь, можешь забрать идею себе под книгу.
- Нет, мы напишем её вместе, ты был там. Это твоя история и ты должен поделиться ей. Я просто оформлю её в печатную форму.  Мы вдвоем на обложке бестселлера. - Он поднял голову и завыл как волк.

Я никогда не писал книг, не было таланта, меня хватало только на, паршивого помола, рецензии в газетенке областного масштаба. Так что, идея показалась мне, не смотря на некоторую заманчивость, бредовой. Но с другой стороны, почему и нет? Я работаю за копейки, живу в, доставшейся от деда, однушке, и забыл, когда в последний раз имел нормальные отношения с девушкой. На страшном суде меня назовут проебщиком жизни, а такого скучного пассажира не примут и в ад. Выпитый алкоголь и энтузиазм писателя сделали свое дело:
- Черт, Антон Иваныч, ты сраный искуситель во плоти. Договорились.  Только красивых, молодых книголюбок трахать буду я, себе оставь славу и имя в веках.
-Да хоть обтрахайся, меня уже текущие малолетки не заводят. Я  в солидном возрасте, знаешь ли. Мне подавай жену, детей и прочую херню. Куплю себе домик где-нибудь у моря и помру там ко всем чертям.

Мы сели обдумывать план создания нового бестселлера. Он оказался довольно прост. Узнать сколько стоит членство, накопить на него деньжат, проникнуть внутрь, увидеть всю подноготную, написать книгу и получить признание. Звучало, чертовски, недурно. Я должен был стать псом в открытом космосе. Разведчиком на территории Лилит. С меня глаза и уши, с Антон Иваныча мозги и руки. Мы еще с час продумывали детали, когда нас сморило. На улице уже было светло. Мы вырубились алкогольной комой, разложившись на водяном матрасе.

Проснулся я ближе к вечеру. Голова трещала,  во рту было ощущение, будто там устроили общественный сортир. В доме никого. На кухонном столе стояла банка пива,  под  ней записка. «Буду к  9. Поехал за пособием. Прими лекарство». Никуда я сегодня не собирался, так что, умывшись, открыл пиво и достал книгу из собрания Антона Иваныча. Вдавил тело в скрипящее кресло и принялся читать. Антон явился через пару часов с двумя пакетами еды, сияющим видом и был, даже, худо-бедно причесан.
- Я потормошил пару знакомых. И оказывается, по городу ходят  интересные слухи о том подвале. Туда ходят влиятельные люди города. Попасть другим, врядли по карману, один членский взнос на неделю стоит три сотни тысяч. Поговаривают, там творятся недобрые дела, но никто не знает ничего конкретного. Такие новости.
- Три сотни тысяч за неделю? И где мы их найдем? На торговле самогонкой или моими статейками в дешевой газете? Я бы продал печень, но её даже в китайский ресторан не возьмут.
- Оставь её себе. Думаю, нам под силу скопить деньги за пару месяцев. Пока попытаемся узнать побольше об этой секте. Хочу знать в чью пасть мы кладем голову.
-Я кладу. А ты просто будешь писать об этом
 Антон Иванович вздохнул и оглядел дом
- Посмотри вокруг, если я не напишу эту книгу, мне конец. Я дошел до дна. Миша. Да у меня даже паспорта нет, чтобы куда-то устроиться. Меня прикончат первые зимние ночи или наркоманы.  Моя голова уже давно в пасти. – он выдавил из себя улыбку – Выпьем?
- Лучшая идея за день.
Сегодня была моя очередь окунаться в истории собеседника. А ему было что рассказать.

Антона Ивановича зачали и родили в Москве. В семье заводского мастера и домохозяйки.  Отец ушел из жизни, когда ему было лет пять. Мать начала тянуть лямку одна. К тому возрасту, когда он пошел в школу, она работала бухгалтером, постоянно работая сверхурочно, чтобы обеспечить сына. Грянули 90-е, её уволили. Ели то, что перепадало от родни отца. Одежду приносили соседи, либо слишком большую, либо слишком маленькую для того, чтобы не вызывать насмешек в школе. С детства он стал изгоем, с одной мыслью - выбраться из круга бедности. Ударился в учебу. К средним классом стал отличным учеником и еще большей мишенью для изморози с задних парт. Это выработало в нем апатию к обществу, которая будет идти за ним по пятам всю жизнь.

Мать стала часто пропадать ночью и приходила уставшая под утро. Говорила, что подрабатывала ночным сторожем, но денег приносила куда больше, чем может дать эта работа. Антон догадывался, кем она стала, но когда один из старшеклассников сказал, что видел, как кто-то снимал его мать,  резким ударом попытался проткнуть тому шею ручкой. Парень выжил, скорая приехала вовремя. Антона поставили на учет и выгнали из школы. Через год он пошел в другую. Мать умерла от спида через полгода как он её закончил. Такие дела.

 Года,  проведенные в институте, мешались с постоянными шабашками на паршивых работах. Было не просто, но другого выбора ему не дали, он и не жаловался. Вскоре, стал аспирантом и начал преподавать историю древних цивилизаций. Познакомился со студенткой 5 курса. Та любила смеяться и гулять по летнему городу, с цветком в волосах. Противоположности притянулись, и через полгода они обручились. Свадьбу сыграли скромно, но весело и первые два года были действительно счастливыми. Но через время начались сложности. В один день, она пришла среди ночи, вдрызг пьяная, и сказала, что уходит от него, собрала манатки и уехала на такси. Он так и остался стоять посреди комнаты в трусах, пытаясь переварить, что произошло. Это ударило по нему словно молотом по наковальне.

Антон Ивановича понесло в мир алкогольного забытья и сомнительных связей. Особо полюбились ему нерадивые студентки старших курсов. Он уже не мог преподавать, прогуливал собственные занятия, а если и приходил, был в таком виде, что от него шарахался весь рафинированно-приличный состав преподавателей. Через месяц, он узнал, к кому ушла жена и, даже, адрес нового хахаля. Напился, доехал до заправки и набрал полную канистру бензина. Поджог не удался. Дом, хоть и сильно пострадал, выстоял и все остались живы. Во время следствия психиатр диагностировал у Антона биполярное расстройство личности, плюс состояние аффекта. Ему дали только условное. Правда, о дальнейшей карьере в преподавательской среде он мог забыть.

     С судимостью, да еще и с таким диагнозом непросто было устроиться, ему пришлось немало поскитаться по московским подворотням в поисках заработка. Он работал станочником, гробовщиком, грузчиком, вышибалой, нарко-дилером,  продавцом ширпотреба, репетитором, барменом в стрип-баре, продавал фальшивый антиквариат.  Список был приличный. Деньги уходили на съемную квартиру, выпивку и девок-одноночниц. В эти года он начал писать первые рассказы о той луже говна, в которую его окунула жизнь.

Накопив немного, он переехал. Думал начать с нуля, разыграть партию по новой. В первую же ночь, прямо на вокзале этого города,  снял миловидную брюнетку с хорошим бюстом под полупрозрачной кофточкой, и отправился с ней в гостиницу. Она что-то рассказывала ему об истории города, о жителях, о себе и прочей чуши. Трещала без умолку, хлопая невинными глазами. Он слушал в пол-уха, потом раздел её, трахнул и попросил до утра не разговаривать. Она обиженно заткнулась, уставившись в потолок. С утра брюнетки не было, как и половины денег привезенных с собой, но хуже всего то, что вместе с ними она утащила и документы. Остальная половина была вшита в подкладку пиджака. Этого хватило, чтобы продержаться пару месяцев, снять дом на отшибе города у бомжей и соорудить в его подвале огромный самогонный аппарат.
Он начал продавать свой «коктейль Молотова» по всему городу, со временем  обзавелся клиентурой и начал воплощать свою мечту в жизнь - писать книгу. Но мечта оказалась строптивой натурой, и он встретился лицом к лицу с боязнью пустого листа. По пол – страницы он выдавливал из себя текст, который тут же уничтожал. Нашу встречу он назвал божьем провидением и предложил за это тост.
- За новые листы но свежем витке судьбы.

 Выпили. Я окончательно захмелел и пошел спать. Антон Иванович уселся за машинку и начал отбивать на ней стаккато. Он впечатывал в листы ту часть истории, которая уже произошла со мной, прикуривая от одной сигареты другую и изредка прикладывался к бутылке. Я плавно утонул в сон под этот стрекот. Мне снилась Лилит. Я хотел вернуться к ней

На следующий день, протрезвев, я решил разобраться с собственными делами. Для начала, доехал до дедовской квартиры. После дома Антон Ивановича она показалось мне верхом изящества, тут были и утюг, и кровать, выше уровня земли. Кинул в интернет – объявления информацию о том, что сдаю жилье. Засунул в рюкзак пару футболок, кофту, ноутбук, зубную щетку и распрощался с флегматично - неторопливой черепахой. Хладнокровный питомец остался слишком хладнокровным, чтобы ответить мне хоть какими-то признаками жизни. А может, просто издох. С черепахами не всегда можно угадать. На всякий случай, я насыпал ей еды и вышел из дома.

Следующим пунктом назначения был офис редакции. Обычно, все журналисты работали удаленно, но мне нравилось получать заказы «вживую». К тому же, была некоторая прелесть в том, чтобы мозолить глаза начальнику. Через пять минут общения со мной, его лицо покрывалось бурыми пятнами, а на лбу выступала испарина. Мне нравилось это наблюдать и при каждом удобном случае, я включал дурачка.

Я попал в офис, как раз на обеденный перерыв, ждать час мне не хотелось, поэтому, решил войти не стучась. В принципе, как и всегда это делаю.  Редактор обедал вагиной своей помощницы, пропав в её тяжелых ляжках. Та фривольно лежала на столе, раздвинув ноги, и пассивно зарабатывала на премию.  Они были так увлечены, что не заметили, меня. Я постоял минутку в проходе, раздумывая о том, какая отвратительная штука ебля, когда этим сам не занимаешься. Потом кашлянул и тихо спросил:
 – Вы не заняты?
Молодая секретарша, резко дернулась и перекинулась через стол, ударив редактора по лицу коленкой, и разбив половину семейных фото. Через мгновение она с грохотом упала на пол и, визжа, пыталась прикрыться краем ковра. Редактор подавился собственной слюной и, уперевшись руками в стул, пытался откашляться. Я наблюдал за всем этим и пытался удержаться от смеха.
- Я по поводу новых заказов, возьму парочку со стола, если вы не против.
Покрасневшее лицо, измазанное слюной и соками секретарши, ответило неразборчивым кашлем. Ну и отлично, я взял несколько распечаток со стола редактора, подмигнул женщине, прикрывавшей срам ковром, и вышел из офиса.
Ближе к семи вечера я уже был у Антона Ивановича. Мы дождались ночи, и вышли на тропу бутлегерства.