Племянница Карла Великого

Эта история случилась в 813 году. Она началась с того дня, когда к Карлу Великому прибыли его родственница, прекрасная Винона, и его новые слуги - близнецы Никиас и Дионисий...



I. Гости из далёкой Греции

Скоро император должен был уже отойти ко сну - он засыпал и просыпался в одно и то же время. Размеренность во всём стала ему присуща особенно сейчас, в старости.
Карл был стариком довольно крупного телосложения, с седыми длинными волосами и короткой бородой, одет был в тёмно-синюю мантию. Глаза его пока живо наблюдали за Авраамом - придворным поэтом, постоянно восхищавшим публику своими творениями. Но постепенно голова правителя склонялась набок, он засыпал; чувствуя, что сон подступает, он встряхивал головой и поднимал её.
- Ваше величество, только что прибыла Винона, - доложил верный слуга Базилиус.
Сон как рукой сняло. Карлу очень хотелось увидеть внучатую племянницу Винону, которая приехала погостить. В последний раз до этого он видел её накануне похода в Саксонию несколько лет назад, когда она была маленькой. Её семья жила теперь в Афинах.
В зал вошла удивительно красивая девушка. У неё были длинные тёмно-русые волосы и безумно красивые синие глаза... Взгляд был очень выразительным.
- Винона! - обрадовался Карл и соскочил с трона. - Я сразу тебя узнал! Добро пожаловать к нам!
Он расспросил Винону о семье, узнал о её обучении наукам.
- Это замечательно, что ты обучаешься разным наукам, я тоже вот обучаюсь, хотя я уже старик. У меня во дворце много учёных, и бессчётное их количество приезжает в гости.
Тут Карл спохватился:
- Ты, верно, голодна с дороги, а я тут разговариваю...
- Нет, нет, не беспокойтесь... - улыбнулась Винона.
- Тогда я дождусь ещё двух юношей - это внуки моего греческого друга, они тоже прибывают сегодня из Греции.
Не успел он это сказать, как в зал вошли двое юношей, и все слуги сразу повернулись к ним. Братья были похожи как две капли воды, и одеты были в одинаковые костюмы. Карл поначалу даже решил, что у него двоится в глазах.
- Добро пожаловать, путники, - сказал он.
- Дионисий, - представился один брат, приклонив голову.
- Никиас, - назвал своё имя второй брат.
- Славно... Вы как один человек, - с удивлением отметил Карл. - Это моя родственница Винона.
Братья поклонились ей, и один из них невольно задержал на ней взгляд. Почувствовав это, она тоже посмотрела на него. У неё были просто необычные глаза - синие и глубокие, словно море...
Карл заметил, что они переглянулись.
- Как там поживает ваш дедушка и мой давний друг? - осведомился он, усевшись поудобнее и чувствуя сильную усталость.
- Он жив и здравствует, - улыбнулся Дионисий. - Он очень просил ваше величество взять нас с братом к себе на службу. Мы обещаем добросовестно выполнять свою работу.
- Я уже подумал об этом. Кем бы вы хотели стать при дворе?
- Никиас в полной мере владеет грамотой, знает три языка и мог бы стать секретарём при дворе, - похлопал брата по плечу Дионисий. - А насчёт меня... не знаю.
- Какое у тебя призвание? - спросил Карл.
- Дионисий всесторонне развитый человек, он может стать и поваром, и хронистом, и управляющим казной, - сказал Никиас и вновь взглянул на Винону.
- Мне нужен секретарь, - подтвердил император. - И повар нужен. Никиас будет переписывать документы, а Дионисий - помогать главному стряпчему. Согласны ли вы на это?
- Благодарим ваше величество, - поклонились братья.
- Всё решено... А теперь - спать, - сказал Карл, отправляясь в покои. - Всем спокойной ночи.

Братья шли по тёмному коридору в свою комнату.
- Дионисий, мне кажется, она идёт за нами, - улыбался Никиас. - Она смотрит на нас.
- Кто "она"? Что с тобой, Никиас? Ты какой-то странный стал.
- Ты видел, какая она красивая? - вспоминал Никиас. - Я говорю про Винону, родственницу Карла. Она просто сокровище...
- Ты вечно теряешь голову, - проворчал Дионисий. - Завтра будет длинный рабочий день, и нам надо хорошо выспаться.
- Карл говорил, что она гречанка, но мне не верится, - вздохнул Никиас. - У неё такая интересная внешность...
Они вошли в каморку, и Дионисий зажёг свечу.
- Неужели ты и вправду будешь работать добросовестно? - усомнился Никиас.
- Кто тебе это сказал? - Дионисий намолол сухих листьев неизвестного растения, набил их в скрученную бумагу и прикурил от свечи. - Если я это сказал правителю, то вовсе это не значит, что так должно быть. Мне вообще нельзя верить, ты же знаешь.
- Я прошу тебя, хотя бы не пей здесь спиртное, Карл не любит пьянства, - предупредил Никиас.
- Я не смогу обходиться без вина, увы, - развёл руками Дионисий. - Не понимаю, как ты можешь совсем не выпивать?
- Я непривычен к этому...
- Всё, давай спать, - Дионисий смял самокрутку, затушил, потом задул свечу, и комната погрузилась во мрак.


II. Каждый при своём деле

"Как можно скучать по человеку, если видел его всего один раз?" - думал Никиас, когда шёл в императорскую канцелярию.
В самом деле, возможно ли так быстро привязаться к человеку, даже не зная его? Но хотелось встретить её снова, увидеть хотя бы на несколько мгновений.
Карл ждал его там. Он велел переписать небольшой текст, и Никиас прекрасно справился с этой задачей.
- У тебя прекрасный почерк! - восхитился Карл. - Как раз такой переписчик мне нужен! Сегодня для тебя не так много работы: нужно написать письмо моему сыну Людовику. Я буду тебе диктовать.
Письмо получилось не очень длинным. Сетуя на ухудшившееся здоровье, Карл призывал во дворец своего сына Людовика, собираясь назначить его своим соправителем.
- У Людовика тоже был брат-близнец, но он умер в младенчестве, - сказал Карл, пересматривая написанное Никиасом письмо. - Я уже плохо вижу, но вижу, что очень красивый почерк. Всё, мой друг, ты можешь быть свободен на сегодня. Получше ознакомься с моим дворцом. Пойдём со мной, выпьем настойку из трав. Моя служанка готовит прекрасную настойку.
Они прошли в зал, Карл сел в одно кресло и велел Никиасу садиться в другое. Служанка принесла настойку.
- Благодарю, - сказал Карл. - Никиас... Как тебе новая жизнь?
- Мне нравится, - просто ответил тот.
- Скажи... Тебе понравилась Винона?
Никиас молчал.
- Говори как есть, - велел Карл.
- Очень.
- Она прекрасная девушка, прекрасный человек. Очень красива, умна и добра. Настоящее сокровище... И тот, кто станет её мужем, должен быть очень достойным человеком. Я должен буду испытать этого человека, прежде чем выдать за него Винону.
- Как испытать? - удивился Никиас.
- Это испытание будет очень тяжёлым, но благодаря ему я пойму, достойный это человек или нет.
- Ваше величество, прибыл ваш зять Ангильберт! - доложил Базилиус, появившись на пороге.
- Я скоро вернусь, - сказал, поднимаясь, Карл.
- О чём вы говорили? О Виноне? - спросил Базилиус, когда они остались с Никиасом вдвоём. - Я слышал конец разговора.
- Да ты подслушивал! - весело заметил Никиас.
- Вовсе нет! - замахал руками тот. - Ты знаешь, я ведь сам к ней неравнодушен. Но беда в том, что я помолвлен с итальянкой... Поэтому я помогу тебе.
- Спасибо, но мне немного страшно...
- Чего ты боишься? Не надо бояться, мой друг! Только смелым даётся счастье! Об этом и его величество говорит! Я помогу тебе.
Так Никиас обрёл верного друга.

Старый повар Тэди отправил Дионисия на рынок за продуктами и теперь переживал из-за того, что тот долго не возвращается.
Сам Дионисий тем временем уже давно забыл о своей работе - он пил пиво с торговцем рыбой Константином.
- Я все-все моря избороздил, - рассказывал тот, теребя длинную седую бороду. - В Скандинавии все берега исходил... Ты был когда-нибудь в Скандинавии?
- Нет, мой брат был, а я не особо люблю путешествовать, - пожал плечами Дионисий. - Ему понравилось там.
- Твой брат приехал с тобой?
- Да, он во дворце. Всё пишет и пишет. Ты знаешь, он в Афинах стал уже довольно известным писателем, но дедушка и папа отправили нас на службу к Карлу. Мы с ним часто не понимаем друг друга, у нас совершенно разное представление о жизни, - вздохнул Дионисий. - Отец говорит, что никогда не видел более разных людей, чем мы с братом. Никиас - романтик, он впечатлительный, а я совершенно не такой. Я более реально смотрю на вещи. Но мне кажется, что мы хорошо дополняем друг друга. Нас не воспринимают в отдельности, для всех мы один человек.
- Это нелегко, - закивал Константин.
- Мне всё равно, - махнул рукой Дионисий. - Сейчас мы с ним уже не так часто видим друг друга, каждый живёт в собственном мире. Мы не зависим друг от друга.
- Вот что, Дионисий... Пойдём ко мне домой, выпьем вина! Я познакомлю тебя с моей внучкой.
- От вина бы я не отказался... Но мне надо работать. Я приду к вам вечером. Где ты живёшь?
Константин указал на один из каменных домов вдалеке:
- В том доме, видишь? Приходи.
- Приду обязательно. Я знаю рецепт отличного вина, - зашептал Дионисий на ухо новому другу. - У себя на родине я занимался его производством. Мы сможем сами его делать.
- Замечательно, - обрадовался Константин. - Жду тебя сегодня.

Карл и Никиас с Базилиусом пили настойку. Карл рассказывал юношам о своей жизни, вспоминал какие-то отдельные события. В глубине души он надеялся, что в сознании Никиаса эти фрагменты соберутся в единое целое, у него создастся представление о жизни императора и он когда-нибудь напишет роман о жизни Карла.
- Ещё ребёнком я восхищался величием Рима. Как можно не восхищаться этим городом! - вспоминал Карл. - Мне рассказывали о правителях Римской империи - Константине, Юстиниане, рассказывали об Августине Аврелии. Какое мудрое сочинение он написал! "О Граде Божьем"...
- Нам говорили про это сочинение преподаватели, - сказал Никиас.
- Это целая сокровищница, правда? - радостно сказал Карл. - У меня была и есть мечта - построить такой Град на земле. Я стараюсь справедливо управлять государством, хочу, чтобы христианство процветало. Главное, чтобы все люди строили отношения на основе милосердия и мира. Одной из моих задач было восстановить Библию в её истинном облике. Мой друг Алкуин прекрасно справлялся с этой задачей. Он уже умер. Но дело не закончено, и следующим, кто будет восстанавливать Библию, станешь ты.
Никиас был польщён тем, что ему выпала такая честь.


III. Любимый образ

Дворец Карла Великого находился недалеко от Рейна, он был построен в том лесу, где правитель любил охотиться. Несмотря на старость, он много времени проводил на охоте вместе со своими друзьями и роднёй. Любил один на один сразиться с диким вепрем. После охоты, раскинув шатры, охотники пировали.
Однажды с Карлом и его детьми на охоту отправились большинство слуг, в том числе и Дионисий, а Никиас остался во дворце вместе с Базилиусом. Дворец, кажется, опустел. Два друга поднимались по лестнице и о чём-то беседовали, когда услышали тихие шаги.
- Это Винона! - обрадовался Базилиус. - Не теряйся, иди ей навстречу!
Никиаса как будто обдало горячей волной; сердце забилось очень быстро.
- Не могу... Я весь дрожу.
- Вперёд! - Базилиус подтолкнул друга в спину и тут же куда-то исчез.
Винона спускалась навстречу Никиасу.
- Привет, - улыбнулся он, напрасно стараясь успокоиться.
- Привет... - рассеянно сказала она.
- Ты меня не узнала?
- Никиас... - ответила она.
Он радостно кивнул, но удивился: как она поняла, что он именно Никиас? Они с Дионисием были совершенно одинаковыми, их различали только мама и бабушка.
- Ты тоже из Греции? - спросил он.
- Я из Афин. Но моя родина - не только Афины. Во мне течёт кровь многих народов.
- Я тоже из Афин, - обрадовался Никиас. - Живу там возле Акрополя.
- В самом деле? - внимательно посмотрела на него Винона. - Я тоже там недалеко живу.
- Тебе нравится здесь, во дворце Карла?
- Очень. Карл - очень добрый человек.
- Что правда, то правда, - вздохнул Никиас. - Он дал мне работу, которую я люблю. Я начал переписывать Библию.
- Ты христианин?
- Обычный верующий... Мой брат - язычник, он думает, что Зевс и прочие античные боги существуют. Считает Диониса своим покровителем. Ну, это его дело.
Она внимательно смотрела на него.
- Я что-то не то сказал? - испугался Никиас. - Извини, если что-то не так.
- Нет, нет, ничего... Просто, мне кажется, я тебя где-то уже видела. Именно там, в Афинах.
- А может, мы встречались в прошлой жизни? - он посмотрел ей в глаза.
Протянул ей руку. Взял её руку и поцеловал, неожиданно даже для себя.
- Прости... - тихо и немного испуганно сказал он.
И, потрясённый всем этим, быстро ушёл.

Дионисий выпил уже половину огромной бутыли вина, которую он где-то достал, и теперь мутными глазами оглядывал пришедшего Никиаса.
- Как прошла охота? - осведомился тот.
- Довольно интересно... хотя и бесполезно, - Дионисий сделал большой глоток из горла бутыли. - Огромный кабан завалил графа Ангильберта, мы еле его спасли. Хочешь вина?
- Нет, спасибо, я и так счастлив.
- Да, ты и правда сияешь... Не хочешь завтра со мной сходить на спектакль? Здесь, во дворце будет ближе к вечеру.
- Если рано освобожусь, то пойду.
- Константин познакомил меня со своей внучкой. Отвратительная девушка, - Дионисий сделал ещё несколько глотков. - Совершенно не обременённое разумом создание. Красивая, а что толку? С ней ни о чём толком поговорить нельзя. Любит всякие шмотки, на этом её интерес исчерпывается. Но, ты знаешь, таким людям легче живётся, чем нам, думающим.
- Найдёшь ещё своё счастье, - весело сказал Никиас и задул свечу. - Давай-ка спать.
Послышался грохот. Дионисий свалился с табурета на пол и никак не мог подняться. Никиас, смеясь, поднял его и положил на кровать.
Уже засыпая, он вновь будто увидел перед собой лицо Виноны, её глаза. Такой родной, знакомый образ... Кажется, он знаком с ней очень давно, очень-очень...
Он был счастлив.


IV. Красавица Фиона

Молодая придворная артистка Фиона была очень несчастным человеком. Рано лишившись родителей, она с детства выступала в разных бродячих цирках, с бродячими артистами. Выйдя замуж за друга своего отца, Джона, который обещал заботиться о ней, она вскоре пожалела об этом. Джон, учёный-историк, которому было уже за сорок, был ужасно ревнив и каждый вечер допрашивал жену, подозревая её в связях со слугами императора и вообще с каждым встречным.
Три года назад он стал поднимать на неё руку, запирать её в комнате, чтобы она не смела никуда отлучаться в его отсутствие. Она молилась о том, чтобы избавиться от мужа-изверга, хотела жаловаться Карлу, но была настолько запугана Джоном, что не решалась этого сделать, понимая, что только усугубит своё положение. Случалось, что на её лице были синяки от побоев, но она припудривалась, делая их незаметными. Каждый раз она почему-то ощущала свою вину и просила у мужа прощения.
Она стала замечать, что на все её спектакли приходит юноша, который ни на секунду не может оторвать от неё глаз. Он всё время пробирается вперёд, к сцене; кажется, он совсем потерял голову, когда увидел её в первый раз. Он часто плакал, наблюдая за её игрой, когда она играла Нефертити, Клеопатру, Елену Троянскую и многих других, и уходил со слезами с её спектаклей.
Однажды он не пришёл. Она заметила, что немного расстроена этим. После спектакля пьяный Джон, которому кто-то донёс о связях Фионы с придворным конюхом, тащил её за волосы в их комнату, грязно ругаясь и проклиная жену.
- Ты позоришь меня! - кричал он на весь коридор. - Потаскуха!
- Джон, прошу тебя...
- Замолчи! - он дал ей пощёчину. - Я убью тебя!
Навстречу им шёл старик Тэди, закончивший наконец готовку ужина для императора.
- Чего уставился? - крикнул ему Джон. - Иди подальше отсюда, пока цел!
Тот развёл руками и испуганно пробежал мимо них. "Надо всё рассказать Дионисию, он так любит Фиону..." - мелькнула мысль в его голове.
Фиона и Джон дошли до комнаты, он бросил её на кровать:
- Нечестивая женщина! Ты запятнала мою судьбу!
- Джон, это всё неправда! - плакала Фиона. - Меня оклеветали! Спроси кого хочешь - я тебе не изменяю! Джон, прошу, не бей меня - я жду ребёнка, я не хочу его потерять!
- Так ты уже и ребёнка прижила неизвестно от кого! - загремел он. - Я тебе сейчас устрою! - он замахнулся на неё, но тут дверь скрипнула, и в комнату вбежал тот самый юноша - зритель всех спектаклей Фионы.
- Что здесь происходит?
- Это твой любовник? - Джон снова взял её за волосы. - Отвечай!
- Кто тебе давал право так обращаться с ней! - юноша оттолкнул Джона. - Это святая женщина! Извинись сейчас же перед ней!
- Пошёл вон! - Джон указал на дверь, но тут же получил такой сильный удар в лицо, что опрокинулся.
- Подлец! - негодовал юноша. - Ты не стоишь и ногтя этой женщины! Ты не останешься с ней! Если ты сейчас не уйдёшь отсюда, я сделаю так, что завтра тебя повесят!
Джон с угрозами стал собирать пожитки, юноша торопил его. Он буквально вытолкал учёного из комнаты:
- Убирайся отсюда как можно дальше, иначе тебе непоздоровится!
 Фиона не верила тому, что случилось.
- Ты больше никогда не увидишь этого негодяя, - юноша сел рядом с ней. - Бедняжка... - Он потрепал её по щеке. - Он дурно с тобой обходился... Его больше не будет здесь.
Он прижал её к себе:
- Я Дионисий, твой верный зритель. Ты замечательная актриса.
Она вдруг заплакала, и он стал гладить её по волосам:
- Ты сильно потрясена... Успокойся...
- Знаешь, я кажется, всё ещё люблю Джона, несмотря на то, как он относился ко мне...
- Не вспоминай о нём.
Они посмотрели друг другу в глаза. Фиона приподнялась, но он притянул её к себе за руку:
- Куда ты?
Она опустилась обратно, и он попытался её поцеловать, она поначалу отстранилась, а потом сдалась, и они поцеловались. Фиона целовала его, скорее всего, из благодарности, что он избавил её от мужа-тирана; она ещё не успела влюбиться в Дионисия...

Время уже перевалило за полночь, а Дионисия всё не было. Никиас несколько раз выходил на улицу и оглядывался, спрашивал у слуг, не видели ли они его брата. Потом снова возвращался в комнату и предавался воспоминаниям.
В ту ночь Никиас не дождался брата - тот не явился.


V. Знаменательное событие

Через несколько дней Дионисий встретил Фиону возле её каморки.
- Фиона, выходи за меня замуж, - сказал он, взяв её руку.
Она растерялась - казалось, что всё это ей снится.
- Дионисий, не принимай поспешных решений!
- Я уже всё решил, Фиона! Меня ничто не остановит.
- Нет, нет, ты меня бросишь... - она попыталась пройти, но он загородил ей путь.
- Почему ты так говоришь? Я тебя никогда не брошу! Никогда!
- Нет, бросишь. Дело в том, что я жду ребёнка от Джона.
- В самом деле? - он погладил её живот. - Это будет мой ребёнок, а не Джона, потому что я буду твоим мужем. Мы вместе воспитаем его.
Они обнялись; Фиона была растрогана его словами.

Венчание состоялось в день рождения близнецов. Оно проходило в Ахенском соборе; здесь собрались слуги Карла, и сам император пришёл поздравить Дионисия и Фиону.
- Какие они красивые... Великолепная пара! - говорил Базилиус.
Придворный поэт Авраам воспел это венчание:

Сегодня в священный союз
Вступают Дионисий и Фиона,
Пусть свяжет их много крепких уз
Любви и радости огромной!

Никиас, пробиравшийся сквозь толпу, встретился взглядом с Виноной. Кажется, она уходила - она шла к выходу. Он медленно побрёл за ней, потом потерял её из виду, а тут ещё старый повар Тэди остановил его:
- Ты что, сбегаешь с собственной свадьбы?
- Нет, нет, жених там, - он указал в сторону венчавшихся и побежал на улицу.
Там он осмотрелся - её нигде не было. Он побежал к главным воротам дворца, постоял возле них, затем обежал огромный дворец вокруг и прошёл внутрь.
Подходя к своей комнате, он увидел приколотый к двери листок. Развернул его и прочитал:
"С днём рождения! Желаю большой, светлой, счастливой влюблённости!"
"Это замечательное пожелание, - подумал он, складывая листок и оглядываясь вокруг. - Кто же мне его принёс? Если бы знал этот человек, как он близок к истине, ведь его пожелание уже, кажется, начинает исполняться... Это невероятно светлое чувство. Но вместе с тем влюблённость - это целая буря, это бесконечное беспокойство. Ты всё время волнуешься, хочешь её увидеть, но в то же время боишься сделать что-нибудь не так..."

Вечером Карл Великий устроил пир, на котором собралось очень много народу. Все ели, пили, разговаривали, веселились, танцевали; музыканты развлекали гостей игрой на арфах. Сегодня во дворец прибыли все родственники Виноны, Базилиуса, близнецов и многих других. 
- Мои дорогие Дионисий и Фиона! - Карл поднял вверх бокал с вином. - Я желаю вам бесконечной любви и взаимной заботы! Никогда не расставайтесь!
Все зашумели, стали чокаться бокалами.
- Всегда поддерживайте друг друга! - сказала Винона. - Берегите друг друга! Живите в мире и согласии!
- Будьте благодарны каждому дню, который вы проведёте вместе! - сказал Никиас. - Пусть ваша любовь только крепнет!
Родители Дионисия стали обнимать молодожёнов.
- Дорогие наши дети, желаем вам жить дружно, стараться понимать другого, слышать и уступать друг другу, - говорили они.
Пир выдался на славу. Сам Карл говорил, что давно такого торжественного праздника не было в его дворце, и был рад, что хорошо отдохнул на празднике вместе с многочисленными родственниками и слугами.

Прошло несколько дней. Был поздний вечер, и Никиас только вернулся из канцелярии. Дионисий, живший с Фионой, теперь снова пришёл. Он вновь опустошал бутыль с вином.
- Где ты только берёшь такие большие бутыли вина? - удивился Никиас.
- Мы делаем его с Константином, - ответил Дионисий. - У нас даже своя "лаборатория" в его доме. Да ты попробуй, какое оно!
- Не хочу...
- Я очень тебя прошу, Никиас... Если придёт Фиона, скажи, что я у Константина. На самом деле я пойду к Пауле. Ты знаешь её? Это придворная гадалка. Мы будем проводить спиритический сеанс.
- Но зачем? Я уверен, что у вас роман, - сказал Никиас. - Ты женатый человек, Дионисий, и Паула помолвлена с Базилиусом. Зачем тебе это надо?
- А что ты хочешь, чтобы я сейчас пьяный шёл к Фионе? Она меня всё равно выгонит, а Паула, наоборот, любит, когда я пьян.
- Дионисий, не пей ты это вино, Карл не терпит пьянства в своём дворце...
- Опять ты нотации читаешь, - вздохнул Дионисий и, прихватив бутыль со стола, двинулся к двери. - Помни: я у Константина!
Он шёл по коридору, свернул за угол... и нос к носу встретился с Карлом Великим. Тот с подозрением спросил:
- Что это у тебя, Дионисий? Дай-ка сюда.
Дионисий, побелев как полотно, протянул ему бутыль.
- Давно ты пьёшь эту гадость? - прищурился Карл.
- Но... вы же сами пьёте вино, - попытался оправдаться тот.
- Я пью это раз в полгода! - ответил Карл, потрясая бутылью. - Зачем ты портишь свою жизнь? Я готов закрыть глаза на то, что ты, вопреки своему обещанию, недобросовестно относишься к своему делу, но... ты же связан узами брака! Что на это скажет Фиона, какой пример ты подашь будущим детям? И, в конце концов, тебе разве не жаль своего здоровья?
Дионисий молчал.
- Не пей больше это, послушай умудрённого опытом старика, - вздохнул Карл. - Я выброшу эту бутыль. - Он потрепал Дионисия по плечу. - Не губи свою жизнь, Дионисий.
И они разошлись по своим делам.


VI. Спасённое сокровище

В конце мая 813 года в Майнце, в церкви Святого Албания состоялись реформаторские соборы; на них председательствовали главный капеллан Кёльнский Гильдебольд, архиепископы Майнца - Рикульф и Зальцбурга - Арн и епископ Вормский Бернар. Собрались более 30 епископов и 25 аббатов. 
Разговор шёл о полученных от монаршего двора вопросах. Отвечая на них, цитировали Евангелия, Деяния апостолов, Послания Нового Завета и другие источники. Кроме того, говорили о соблюдении устава святого Бенедикта, об образцовом поведении епископов, о проповеди, об уплате десятины и о многом другом.
Карл ещё раз призвал направить народ на путь к миру, согласию и любви.
Когда он со свитой покидал церковь, ему встретился Джон.
- Ваше величество! - взмолился он. - Возьмите меня обратно во дворец, заступитесь за меня! Меня оклеветали и выгнали как собаку! Это сделал Дионисий - любовник моей жены! Из-за него я лишился всего, что у меня было!
- Уйди с глаз моих! - рассердился Карл. - Никто на тебя не клеветал! Ты скверный человек, ты плохо обходился со своей женой! Кто угодно может это подтвердить! Я сам хотел тебя выгнать! Ступай прочь! - он прошёл мимо Джона.
"Ничего, вы мне за всё ответите, - со злостью подумал Джон. - Я сожгу ваш дворец дотла. Я сделаю это. Тогда ты пожалеешь, что так обошёлся со мной, если, конечно, ещё не окажешься на том свете..."

Никиас шёл по лестнице, когда вновь увидел Винону.
Когда они подошли друг к другу, он протянул ей листок:
- Это стихотворение. Посвящается нашей первой встрече.
- Почему ты такой бледный? - удивилась она, взяв листок.
Он сослался на усталость, хотя это было из-за сильного волнения, боязни, что он сделает что-то не так.
Она стала читать стихотворение.

В тот вечер в зале было шумно,
Когда туда мы добрались...
Как выразить то состоянье трудно,
Когда два взгляда вдруг пересеклись!..

Я полюбил тот день так сильно,
Тот зал, где встретились, я полюбил...
Как счастлив, что судьба тот день нам подарила,
Который путника усталого так оживил!

Та встреча кажется мне сном счастливым,
И я хочу, чтоб никогда тот сон не обрывался.
Как хорошо и радостно в тот день мне было,
Когда с тобой впервые повстречался!

- Красиво... Мне очень приятно, - смутилась она.
- Куда ты идёшь? - спросил он.
- На занятия. Я обучаюсь другим языкам.
- Я тоже буду ходить. Карл сам очень любит обучаться и способствует тому, чтобы все при дворце обучались наукам. Он отлично говорит по-латыни и знает наш греческий язык. Он ещё обучается грамматике, диалектике, риторике, увлекается астрономией. Я тоже люблю астрономию. Дионисий полюбил театр, конечно, из-за Фионы. Я тоже часто хожу на эти спектакли.
- Как твоя работа? - спросила Винона.
- Всё так же: переписываю рукописи, составляю документы, - пожал плечами Никиас. - Карл беспокоится о наследстве, пытается сейчас уладить государственные дела. Много всяких документов оформляет...

Был уже поздний вечер, смеркалось. Никиас шёл по коридору и встретил Базилиуса и Авраама.
- Почему ты такой взволнованный? - спросил Авраам. - Встретил Винону?
- При чём здесь она? - не понял Никиас.
- Просто... во дворце знают о твоей влюблённости, - ответил Базилиус. - Влюблённый человек ненароком выдаёт себя. Чем ты обеспокоен? Сомневаешься, нравишься ты ей или нет?
Никиас кивнул.
- Не бойся влюбиться, не бойся признаться в своих чувствах, - стал наставлять его Базилиус. - Тот, кто боится этого, хоронит себя заживо.
- Ты не должен ожидать, что девушка полюбит тебя просто так, - сказал Авраам. - Да, ты можешь ей понравиться, но ты сам должен действовать. Это всё равно что музыкант придёт на площадь и, прежде чем начнёт играть, будет сетовать, почему же люди не танцуют?
- Каждый разговор с ней для меня словно глоток воды для умирающего от жажды в пустыне, - признался Никиас. - Хотя я и привык при ней пороть всякую ерунду - когда разговариваешь с девушкой, которая тебе нравится, всегда городишь всякую чушь.

Позже он отправился к Пауле - придворной гадалке, которая часто помогала ему советом.
- Я очень утомлён... У меня какое-то нехорошее предчувствие, - волнуясь, сказал он.
Она посмотрела ему в глаза пристальным взглядом, от которого Никиасу делалось немного жутко:
- Всё будет хорошо. Тебе выпадет очень тяжёлое испытание, но оно коснётся лишь тебя одного, твоих чувств к ближним, ты будешь должен спасти из беды близкого человека. В конце концов, ты будешь счастлив.
Увидев, каким он стал бледным, она прижала его к себе:
- Думай только о грядущем счастье.

Глубокой ночью, когда все спали крепким сном, в городе случился пожар - было ясно, что кто-то поджёг Ахен. Огонь перебрасывался с одного дома на другой. Он дошёл и до дворца; мгновенно отошедшие ото сна люди в спешке уезжали из города на повозках, прихватив некоторые пожитки. Отправив за город женщин и детей, мужчины безуспешно боролись с огнём. Слуги Карла поспешно выносили из дворца иконы, документы, разные приборы, книги и многое другое. Вскоре все уехали на лошадях, на перегруженных повозках, не осталось никого.
Винона бежала обратно к горящему дворцу. Она вспомнила, что в одной каморке, как всегда, на ночь запирали кошек, которые теперь погибали. Она вбежала в горящее здание, пробежала по коридору, открыла дверь, и кошки бросились к выходу.
Но в ту же секунду здание начало рушиться; сверху одна за другой падали горящие балки. Всюду бушевало пламя, огонь подступал со всех сторон, становилось всё жарче, дышать было нечем... Винона теряла сознание. Сквозь пламя она увидела бегущего к ней Никиаса.
...Она пришла в себя уже тогда, когда они быстро неслись куда-то на резвом коне. Никиас держал её одной рукой, прижимал к себе, другой рукой взяв поводья. Она повернулась к нему, обхватила его шею руками, прижалась головой к его голове и увидела пылающий город, который становился всё дальше, всё меньше...
Джон с торжеством наблюдал за своим злодейством, спрятавшись на краю обрыва. Приближаться к горящему городу сейчас было нельзя, но отступать тоже было некуда - позади были скалы, Рейн находился далеко внизу, а его берег был усыпан острыми камнями. Так что падение с обрыва было смертельно опасным.
Смеясь, он сделал несколько шагов от обрыва, потом прошёл ещё немного. "Сами виноваты, сами! - думал он. - Мне никого не жаль! Пусть пожинают плоды своей чёрствости!" 
Долгое время Никиас и Винона ехали на коне через лес, который таинственно шумел в ночи, и было очень темно. Но Виноне не было страшно ничуть - она чувствовала, как Никиас крепко держит её сильной рукой, как громко бьётся его сердце, даже слышала его дыхание, которое пытался заглушить ветер.
Вдали замелькали огоньки, что обрадовало Никиаса. Это было ближайшее поселение, где они могли на какое-то время остановиться.


VII. Путевые записки Никиаса

"2 июля. Мы с Базилиусом в Египте. Сильная жара. Вдали идут караваны верблюдов. Кругом такая пыль!
Только что побывали в храме Абу-Симбел и в храме царицы Нефертари. В обоих храмах рассмотрели статуи Нефертари и Рамсеса. Встретили двух путников - пожилого и молодого. Старый путник - астролог по имени Альбоали, а молодого зовут Леонард. Альбоали предложил остановиться в его доме. Мы поехали к нему.
В огромном доме Альбоали была свадьба его племянника - играла музыка, все гуляли. Нас угостили восточными сладостями.

3 июля. Альбоали составил мне гороскоп. Сказал почти то же самое, что и Паула. Что мне выпадет испытание, что нужно будет проявить смелость, но любовь к ближнему придаст мне столько храбрости, что я всё выдержу.
Мы были на рынке верблюдов. Какая там толкучка!
Альбоали должен был ехать к своим родственникам на праздник в другой город, и он взял нас с собой. Мы примкнули к каравану.
На ужин была баранина и лаваш. Наверное, из-за жары не было аппетита. Бедуины курили трубки, а мы вслушивались в их беседы. Сейчас я сижу в палатке и пишу эту летопись.

4 июля. Ночью в пустыне очень холодно. Продрогли все. Но к обеду воздух вновь раскалился.
Один бедуин рассказал нам про изготовление мумий. Этот процесс занимал более двух месяцев, если обрабатывали богатого человека, а бедняков обрабатывали меньше чем за неделю. Бальзамировали не только людей, но и животных - кошек, собак и т.д.
Предстоит ещё много пройти, многое увидеть. При первой же возможности вновь сяду за летопись, напишу о своих впечатлениях.

26 июля. Винона, я отправил тебе письмо с наилучшими пожеланиями. Не знаю, дойдёт ли оно; искренне на это надеюсь.
Эти дни мы путешествовали по Египту, видели пирамиды, много прекрасных храмов. Теперь плывём на корабле в Византию - побудем некоторое время в Константинополе, затем, минуя Грецию, приедем с Базилиусом обратно в Ахен. Если вдруг письмо не дойдёт, я дам прочитать тебе эти строки... хотя в любом случае ты их прочитаешь. Для меня выразить чувства легче письменно.
Знаю, что мой брат Дионисий не смог бы полюбить девушку такой любовью - платонической. Он не руководствуется родством душ, чем-то другим общим, кроме того, что он и девушка зрительно понравились друг другу. Для меня же главное то, что в твоём лице я обрёл друга. С этой мыслью я сейчас живу.
Я и раньше влюблялся, но сейчас я впервые ощутил беспокойство. Беспокойство за тебя. Я понял одну мудрость: любая искренняя, неподдельная любовь подобна родительской любви. Родители любят нас такими, какие мы есть, они искренне беспокоятся за нас и радуются за нас, их любовь - самая крепкая. И самое главное в этой любви - это забота. Всякая другая любовь между людьми должна быть похожа на эту любовь.
Никогда я не понимал людей, которые, влюбившись, всеми правдами и неправдами стремятся завоевать человека, в которого они влюблены, а присоеднинив к себе, ревнуют к другим. Или начинают ненавидеть человека, если он не ответил взаимностью. Или совершают самоубийство. Это эгоизм! Это ненастоящая любовь.
Если ты по-настоящему любишь человека, для тебя важно лишь его благополучие (а не своё), где бы и с кем бы он ни был. Ты будешь так же заботиться о нём, любить его, и неважно, ответил ли он тебе взаимностью. Если ему хорошо - то и тебе будет хорошо.
Такой любовью и нужно любить. Способность так любить - это огромный подарок судьбы человеку. Спасибо судьбе за этот подарок. Спасибо, Винона, что ты есть.

5 августа. Мы в Константинополе. Здесь только что пришёл к власти Лев Арцруни. Теперь, кажется, патриарха Никифора ждёт весьма печальная участь - его могут сместить с поста.
Мы посетили Феофана Исповедника, который начал создавать "Жизнеописания византийских царей". Он много рассказывал об их династии. Феофан планирует написать в этой летописи о событиях, происходивших у персов, арабов и других народов.

10 августа. Моравия - это новое государство, на территории которого мы сейчас находимся. Теперь у славян создаются новые государства. У восточных славян ещё нет государства как такового, и я вот думаю: может, мне пойти к ним в качестве правителя и построить там своё государство?
Если и так, то чуть позднее. Теперь поеду в Афины, побуду немного у родителей, повидаю родственников, а после снова поеду в Ахен".


VIII. Раздор

Время шло. За лето дворец, который не сгорел полностью, смогли восстановить, отстроить. Все, как и прежде, занимались своей работой, ожидая прибытия Людовика, наследника Карла.
От Никиаса и Базилиуса не было никаких новостей. Карл признавал, что без них он как без рук. Их работу теперь выполняли внук Карла Нитгард и Дионисий; Дионисия, как и любого другого придворного служащего, будь то конюх или дворник, привлекли к государственной службе.
Нитгард был очень образованным молодым человеком, прекрасным знатоком сочинений древних писателей; он вёл летопись, фиксируя значимые события, происходившие в империи. Он много помогал своему деду в государственных делах.
Винона и Нитгард обучали греческому языку младших детей Карла - Дрогона и Гуго. Когда после занятий они шли по дворцу, то беседовали о сочинениях древнегреческих и древнеримских политиков и философов. Часто, хотя она и улыбалась, он видел грусть в её глазах. А оставшись одна, она подолгу в тоске бродила по коридорам дворца, выходила на улицу и смотрела куда-то вдаль...
- Нитгард сказал, что Винона ему очень нравится, - поведал однажды Карлу его зять Ангильберт - отец юноши. - Но, кажется, он совсем ей безразличен.
- Оставьте Винону, она, кажется, тоскует по Никиасу, - ответил Карл. - Он так долго её добивался, а теперь, когда влюбил в себя девушку, то куда-то запропал.
Прибывший в Ахен Людовик был коронован 11 сентября. Карл сам короновал сына, объявив его своим соправителем.
На эту церемонию собралось много людей; к дворцу сошлось много народу. Была даже небольшая давка.
- Да здравствует король Людовик! - кричали в толпе.
Карл Великий славил Господа. Он наставлял Людовика, чтобы тот жил и управлял государством по заповедям Божьим.
В честь этого события поэт Авраам сочинил такие строки:

Да здравствует король Людовик!
Его сам Карл короновал.
Желаем ему счастья и здоровья,
Чтоб мудро государством управлял!

Получив солидную должность при дворе, Дионисий зажил припеваючи. Он стал ухоженнее, поправился, на щеках заиграл румянец. Почти совсем он перестал употреблять вино, хотя иногда и уходил к Константину, чтобы пропустить кружку-две. У Фионы уже округлился живот, ребёнок иногда толкался внутри, словно готовясь выйти наружу.
Однажды Дионисий поехал по поручению Карла в Орлеан, к графу Адриану. Фиона, несмотря на его возражения, поехала с ним. Они остановились на пару дней у графа, и к нему, по совпадению, в тот же день приехали Никиас и Базилиус, направлявшиеся в Ахен.
Посетив графа и узнав, что Дионисий и Фиона тоже приехали к нему, Никиас поспешил встретиться с ними. Он застал в отведённой им комнате лишь Фиону; Дионисий отлучился по делам. Никиас сел с ней на диван.
- Неужели это ты, Никиас?.. - она гладила его по волосам. - Какой ты стал худой... И бородой зарос... Вы с Дионисием теперь даже внешне не похожи.
- Я много ездил, - вздохнул Никиас. - А ты так похорошела, поправилась... Как дела у вас с Дионисием?
- У нас всё хорошо, ждём прибавления, - она погладила живот.
- Здравствуй, племянник! - Никиас прижался головой к её животу. - Кажется, он мне отвечает...
- Ещё немного осталось - и родится, - улыбнулась Фиона. - Никиас... Я хотела сказать... Винона по тебе скучает. Знаешь, если ты действительно хочешь, у вас всё получится.
- Спасибо, Фиона, - он обнял невестку. - Честно говоря, я думал, она уже не вспоминает обо мне...
- Вспоминает... Я знаю, что вспоминает...
...В тот самый момент, когда они сидели обнявшись, на пороге появился Дионисий. Он, кажется, был пьян - с трудом передвигаясь, он нёс почти допитую бутыль вина.
- Это что, твой любовник? - осведомился он. - Кто это такой?
- Это Никиас! - воскликнула Фиона. - Ты что, не узнал его?
- Никиас путешествует, он далеко отсюда! - ответил Дионисий. - Я спрашиваю тебя: кто это? Что это за мужчина?
- Я Никиас!
- А правильно про тебя, Фиона, говорил Джон... - Дионисий, чтобы не упасть, ухватился за дверной косяк. - Блудница...
- Да как ты смеешь! - возмутился Никиас. - Извинись сейчас же перед Фионой.
- Я сейчас перед тобой извинюсь... - Дионисий, собрав все силы, бросился вперёд.
...Загрохотала мебель, попадали стулья, потом упал стол; со страшным грохотом рухнул сервант, разбилось зеркало. Братья катались по полу, и каждый старался подмять другого под себя. Фиона безуспешно пыталась их разнять.
Никиас, освободившись, держал вырывавшегося Дионисия, когда их разняли вбежавшие в комнату Базилиус, Леонард и слуги Адриана.
- Что здесь случилось? - спросил появившийся граф.
- Ничего особенного... - Никиас достал из кармана монеты. - Возьми, это тебе за разбитое зеркало и сервант.
Он сунул монеты в руку ошарашенному графу и выскочил из комнаты. Базилиус и Леонард бросились за ним.
- Ты затеял эту драку, так? - граф взял бутыль. - Дионисий, ты совсем потерял совесть. Предаёшься пьянству на службе.
Он поспешно вышел. Слуги ушли следом за ним.


IX. Самая яркая звезда

Тихая ночь спускалась на землю; во дворце, кажется, всё замерло, кругом не было ни души.
Винона стояла у окна и смотрела то на сгущавшиеся на горизонте тучи, то на опадавшие листья деревьев. Она вспомнила нечастые встречи с Никиасом, его стихотворения, ту ночь, когда они уезжали из пылающего города...
Вот из-за облаков появилась луна, грустно глядя на Винону, заливая всё вокруг серебристым светом...
А во дворе появился какой-то человек. Он постоял возле крыльца какое-то время, потом нерешительно поднялся по ступеням. "Кто это? - думала она. - Может, запоздалый гонец с вестями?"
Она спустилась к выходу, разбудила уснувших стражников, и они открыли дверь. За ней стоял бородатый мужчина, худой, бледный.
- Никиас! - она бросилась ему на шею. - Никиас! Ты вернулся!
- Я вернулся... - повторил он.
Он сильно устал после долгой дороги, но, когда он увидел её, усталость будто рукой сняло. Она целовала его, после жаловалась, что он колючий, и целовала снова.
Они вышли в садик, и в эту минуту звёздное небо стало проясняться. Мириады светил взирали на них из космической бездны, которой не было ни конца ни края. И долго любовались они на эти звёзды.
- Ты знаешь, где сейчас находится самая яркая звезда? - спросил он.
- Не знаю... трудно сказать.
- Она рядом со мной, - ответил он, посмотрев в её синие глаза.
Достав из кармана листок, он протянул ей. Она развернула его и прочла четверостишие:

Я много путешествовал по свету,
Шёл наугад, куда глаза глядят...
Ангела отправил за тобою приглядеть я,
Но ангелы, жаль, за другими ангелами не следят...

- Никиас... - она хотела что-то сказать, но промолчала, увидев, с какой нежностью он смотрит на неё.
- Не говори ничего, - он поцеловал её руку. - Мы и так друг друга прекрасно понимаем. В пути я часто смотрел на звёзды, и каждая звезда была причиной, по которой я тебя люблю. Но звёзд не хватило бы для этого...
Они слились в поцелуе.
- Но всё же тебя что-то тревожит... - догадалась она.
- Я поссорился с братом.
- С Дионисием? Из-за чего?
- Он был пьян и не узнал меня, подумал, что я любовник Фионы. Мы сцепились, нас едва разняли. Теперь на душе как-то нехорошо...
- Вы помиритесь. Вы оба славные, но Дионисия немного сгубило вино. Он, наверное, уже не помнит той ссоры. Не беспокойся об этом, это пустяки. Вы всегда были и будете опорой друг для друга.
- Спасибо... - Никиас обнял Винону. - С тобой мне всегда так легко и радостно...
- Пойдём во дворец. Ты устал с дороги, поешь и ляжешь спать.
Он отдал ей записи, которые вёл в дороге, и она читала их целую ночь.


Х. Испытание

Дверь заскрипела; в кабинет вошёл Людовик, за ним - Нитгард и летописец Эйнхард.
- Здесь творится какой-то произвол, - возмущённо говорил Людовик. - Мой отец привлекает к государственным делам людей, которые ничего не смыслят в этом. Они должны заниматься своими делами: один - варить обеды, другой - ухаживать за лошадьми, третий - убирать территорию, и так далее. А здесь что получается? Повара Тэди и Дионисий стали заниматься государственными делами, и Дионисий ещё призвал к службе императору какого-то торговца с улицы!
- Дионисий вернётся к своим делам, - пообещал Нитгард. - Приехал его брат Никиас, он вновь будет составлять документы.
- Но Карл очень дорожит многими слугами... - сказал Эйнхард. - Они служат ему верой и правдой много лет.
- Это обычная привязанность, - жёстко сказал Людовик. - Мне будут служить мои слуги из Аквитании. Они больше разбираются в государственных делах. И ещё: вам не кажется, что во дворце скопилось много лишних людей? Все эти любовники моих сестёр, побочные дети императора... Я попытаюсь их выселить из дворца.
- Как, даже детей? - удивился Эйнхард. - И ты не будешь помогать им?
- Нет, - покачал головой Людовик, - иначе они однажды воспользуются моей добротой, чтобы захватить престол. Отец вручил мне под покровительство своих малых детей, но я буду держать их подальше от себя. А эти любовники - приживальщики! Пользуются романом с моими сёстрами, чтобы оставаться при дворце и получать все привилегии! Я не потерплю никого из них при своём дворце.
- Опомнись, Карл ещё жив! - оборвал его Нитгард. - Ты здесь пока не полноправный хозяин! Ты хочешь прогнать моего отца Ангильберта, который много лет был предан моему деду?
Людовик хотел обрушить гнев на Нитгарда, но тут раздался стук в дверь. На пороге предстал юноша в окружении свиты.
- Бернард? - удивился Людовик. - Почему ты здесь?
- Ответь мне, в чём я виноват? - спросил Бернард. - Что я такого совершил, что ты лишил меня многих земель, лишил королевской канцелярии? Как теперь смогу я издавать законы?
- Я делаю это, чтобы обезопасить себя, - прямо ответил Людовик. - Прекрати возмущаться и довольствуйся тем, что у тебя есть!
За окном послышался шум, и Людовик выглянул на улицу. Стражники вели по двору закованного в цепи юношу, за ними бежала толпа.

Дионисий был обвинён в связях с молодой женой Карла Герсвиндой. Как ни странно, Карл даже не стал разбираться в этом - он подписал юноше смертный приговор сразу же, когда того доставили во дворец. Это стало сильным потрясением для многих, и прежде всего для Фионы, Никиаса и Виноны. Никто не мог поверить, что добросердечный король вынесет юноше такой приговор.
У дворца собирались толпы людей, возмущавшихся поведением императора и требовавших помиловать Дионисия. Но Карл был непреклонен. Фиона, Никиас, Базилиус, Винона и многие другие просили императора отменить казнь, но тот не внял их просьбам. Людовику стало жаль Дионисия, и он также пытался поговорить с отцом, но Карл замкнулся в себе, не стал ни с кем разговаривать. До назначенного дня казни оставалось совсем немного времени...
Однажды Винону на рассвете разбудил Никиас; он с другими слугами Карла и людьми из народа готовил восстание. Вновь они ехали на коне через лес, а за ними еле поспевали на лошадях Базилиус, Леонард, Авраам и другие. Фиону тоже увезли из дворца. Всех поселили в глухой деревне далеко от Ахена.
Собрав большое войско, Никиас двинулся к Ахену. Он надеялся освободить Дионисия, но почему-то с приближением ко дворцу эта надежда таяла как свеча. Никиас вспоминал, как последний раз видел Дионисия. Бледный, испуганный, тот говорил:
- Прошу тебя, позаботься о Фионе и ребёнке. Если захочешь, женись на Фионе. Прости, что я тебя не признал, я был пьян.
Никиас тогда заплакал. Жаль, что решётка не давала им обняться, поэтому они просто прижались друг к другу головами.
Нанануне бегства из дворца он обращался к самой Герсвинде, и она также утверждала, что между ней и Дионисием ничего не было. Но Карл не верил ей, и непонятно было, с чего он взял, что Дионисий был её любовником. Если бы Дионисий не был таким ловеласом и не прославился бы этим при дворе, никто бы не обвинил его в этом. Но Карл отлично знал его характер.
Между армией Карла и войсками Никиаса случилось сражение. Никиас и его воины пробивались к той крепости, где был заточён Дионисий, намереваясь перебить стражу и похитить его. Но они потерпели неудачу, ибо слишком неравны были силы, неравно было оружие. Войска Карла одолели противников; кто успел - бежал, а Никиас, оказавшийся впереди войска, вместе с Базилиусом и другими был взят в плен.
Их поместили в ту же крепость, где находился Дионисий.

В тот же день Фиона родила мальчика. Винона и хозяйка дома, в котором они жили, приняли роды. Фиона долго болела - тут сказались и преждевременные роды, и беспокойство за Дионисия...

Сокрушённые неудачей, пленники сидели в тёмной комнате, в страхе ожидая приговора, который должен был им вынести император. Вскоре прибыл сам Людовик.
- Зачем вы устроили эту войну? - обратился он к ним. - Вы только себе сделали хуже. Ваше счастье, что мой отец простил вас. Можете выходить и приступать к своим обязанностям.
- Как - простил? - наперебой заговорили пленники. - Ещё и оставит нас у себя на службе?
- Да. Он сказал, что это восстание было направлено не против него, а лишь на освобождение Дионисия. Пойдёмте со мной.
Их выпустили, и они ушли за Людовиком. Никиас отстал от них и подбежал к стражнику:
- Сколько ты хочешь за свободу Дионисия?
- Если я отпущу его, то меня самого и мою семью лишат жизни... - испуганно проговорил стражник.
- Я поменяюсь с ним местами.
- Если ты желаешь и он желает, то меняйтесь.
- Он будет против этого... Надо быстрее думать, что делать, пока за мной не вернулись...
- Я напою его снотворным, - предложил стражник. - Он сутки проспит.
В следующую минуту он выволок уснувшего Дионисия из комнаты, в которую следом вошёл Никиас. Он был счастлив оттого, что Дионисий останется жив, хотя это счастье сменялось паническим страхом оттого, что вот-вот уже наступит тот день, который был бы для Дионисия последним...
Он задумался о том, что же там будет после? Небытие? Встреча с Богом? Что он почувствует, что увидит? Есть ли там ночь, день, как здесь?
И боялся только одного - что Дионисий выдаст себя. В записке брату он просил позаботиться о Виноне.

- Никиас, что с тобой? - вернувшийся Людовик пытался привести Дионисия в чувство.
- Он упал в обморок, - сказал стражник. - Переволновался...
Дионисий действительно проспал до следующего дня.

Рано утром в Ахен прибыл папа римский Лев III. Он хотел увидеть Карла, и тот устроил ему аудиенцию.
- Как вы можете ни в чём не повинного юношу вести на эшафот? - открыто выразил возмущение папа римский. - Это не свойственно такому справедливому правителю, как вы! Тем более что сама Герсвинда говорит, что они были даже не знакомы с Дионисием!
- Я знаю это, - ответил Карл.
- Знаете? - поразился Лев III. - Но как же вы допустили...
- Подождите, останьтесь пока здесь, в Ахене, - сказал Карл. - Сегодня будет самый незабываемый день для всех.

Никиаса уводили из крепости. Шаги, голоса, стуки, шум ветра - всё как будто говорило, что жизнь продолжается и будет продолжаться и никакой смерти не будет. Как будто сейчас случится что-то важное, что спасёт от гибели.
"Да минует меня чаша сия, Господи", - подумал он.
В эту секунду вдали показались всадники, и среди них Никиас разглядел тучную фигуру Карла. Когда стража и всадники поравнялись, Карл повелел:
- Отпустите его. Он ни в чём не виноват.
Тотчас же Никиаса освободили от цепей.
- Никиас, это и было твоим испытанием, - сказал Карл. - Я придумал всю эту историю про Герсвинду и Дионисия, чтобы устроить тебе испытание. И ты его выдержал. Я понял, что ты готов пожертвовать собой ради близкого человека, и поэтому без всякого страха и сомнения даю согласие на твой брак с Виноной. Я знаю, что вы любите друг друга. Теперь мне надо попросить прощения у многих людей - у тебя, у Дионисия, у Герсвинды, у Фионы и у других. Но я должен был устроить это испытание - мне не безразлична судьба внучки моего покойного брата.


Эпилог

Вскоре Винона собралась в обратный путь - в Грецию, заскучав по родному городу, по своим родителям, братьям и сёстрам.
- Там мне лучше, я там привыкла, - сказала она Никиасу накануне отъезда. - Тебя ждёт огромный успех, если ты останешься при дворе - Людовик хочет назначить тебя своим соправителем после смерти Карла. Представь себе, что когда-нибудь ты будешь управлять целой империей...
- У меня уже есть целый мир, мой мир, - ответил он, обняв её. - Это ты, Винона. Я поеду вместе с тобой. Куда ты - туда и я.
- Не отказывайся от того, что даёт тебе судьба, - предупредила она.
- Мне не нужна ни слава, ни богатство, если тебя не будет рядом, - гладил её по щеке Никиас. - Я хочу так же жить в Афинах, гулять с тобой, путешествовать с тобой, писать новые произведения. Придворная жизнь - не для меня. Дионисий полюбил Ахен, жизнь во дворце, а я - нет. Меня тоже тянет обратно в родной город.

Настал тот день, когда они вдвоём уехали в Афины.
- Жаль, что ты уезжаешь, - сказал Никиасу Карл на прощание. - Ты был просто незаменимым при дворе - так грамотно, аккуратно составлял документы, давал мудрые советы - такого работника больше не будет. Да и вообще мы все с тобой подружились. Но ты прав: человек должен быть там, где он пребывает в мыслях.
Они обнялись.
- У Дионисия тоже хорошие способности в составлении документов, и почерк также хороший, - заметил Людовик.
- Пусть он и будет вашим преемником, - улыбнулся Никиас. - Мы с другими переписчиками закончили восстановление Библии, он будет восстанавливать ещё что-нибудь.
К нему подошёл Дионисий, они обнялись, потом Никиас обнял своих друзей – Базилиуса, Авраама, Леонарда (который тоже теперь служил при дворе) и других. Потом он взял на руки маленького сына Дионисия и Фионы, названного в его честь Никиасом. Он боялся держать малыша - тот был ещё слишком маленьким. В один момент представил, что это их с Виноной сын, и с любовью прижал к себе мальчика.
Винона обнялась с Фионой.
- Благословите нас, - обратилась она к папе римскому.
- Храни вас Господь, - ответил Лев III, обняв Винону и Никиаса. - В добрый путь, друзья мои.
Попрощавшись со всеми, Никиас и Винона сели в повозку, и кони стремительно понесли их на юг. В тот рай, который выбрали для себя два любящих сердца.



25 апреля - 10 мая 2013 г.