Сусика и Мигель

Сусика и Мигель.

Криминальная драма с элементами научной фантастики
Ник Трейси

Глава 1.

                На Черемуховом бульваре Либревиля мало кто не знал Рыжую Сусику.  Она была наполовину японкой, наполовину голландкой.  Родительский кроссинговер одарил Сусику необыкновенной красотой Дианы и грацией сказочной лани. Её небрежная подростковая одежда лишь подчеркивала совершенство генов. У Сусики были огненно рыжие волосы, которые и определили её прозвище в криминальном мире. Её большие голубые глаза приводили всякого мужчину в состояние простительного идиотизма и она этим хорошо пользовалась.  В Либревиле её знал каждый главарь мафии. А таких главарей в 60-ти  миллионном Либревиле было множество. Рыжая Сусика перевозила грязные деньги из одного конца города в другой на своем мустанге 1965 года цвета дорожной пыли и за это ей платили неплохой куш.
                Несмотря на то, что денег у неё хватало, Сусика продолжала жить на Черемуховом бульваре в 120-ти этажном небоскребе для жителей эконом класса. Почему-то в этом муравейнике, битком забитым гастарбайтерами со всех концов света, она чувствовала себя в большей безопасности, чем где бы то ни было ещё. Она парковала мустанг на подземной стоянке и, когда выезжала на бульвар, парикмахеры горделиво замечали клиентам: « Рыжая Сусика выехала на дело».
              В двадцать семь лет она оставалась свободной молодой женщиной с честолюбивыми мечтами о карьере кинопродюсера и собственном острове в Тихом океане.  Все попытки местных мачо завязать с ней романтичные отношения терпели крах. Рыжая Сусика слишком любила себя, чтобы делиться с кем-то.

             В сердце июля, в самой середине лета, над розовыми мечтами Сусики нависла черная туча беспощадного рока.
             Это был особенно жаркий вторник. Над зеркальными небоскребами плавилось синее безоблачное небо, солнце отражалась отовсюду: от бамперов машин, от солнцезащитных очков, от алюминиевых рам и широких витрин. Мустанг Сусики выехал из потока машин на длинную набережную, чуть не сбил девочку тинэйджера на роликах, и въехал на невысокий тротуар с бордюром, за которым начинался песчаный пляж и Атлантический океан. Тонкие пальцы с ухоженными розовыми ногтями сжали ребристое колесо руля.
             Десять минут назад Сусика совершила самую большую глупость в своей жизни. В 10 утра она забрала сорок миллионов долларов у кенийского курьера, который доставлял чемодан с деньгами к границам африканского квартала. Она делала это сотни раз. Главарь Бабаджо, который занимался поставкой наложниц из Азии и контролировал преступность в северо-восточных кварталах, заключил с ней сделку. Сусика отвозила его деньги для двуличных дельцов одной судовладельческой компании. Во время портовых стоянок в Индии и Мьянме они покупали смазливых девственниц из дальних деревень. Деньги должны были быть у дельцов в 10: 45. Сусика могла ехать, не торопясь и не опасаясь быть остановленной полицейским патрулем. Она знала несколько безопасных маршрутов и каждый из них занимал не больше 30 минут. Ещё 15 минут запаса. 15 минут это очень много. За 15 минут можно выиграть войну. Она никогда не использовала эти 15 минут. Сусика всегда приезжала с запасом времени. Но в этот раз её сбил с пути сам Дьявол. Иначе Сусика не могла объяснить случившегося. Дьявол сидел где-то в её желудке в виде тепло-карамельного мучительного желания. В свое время, как и все дети, Сусика любила вкус мороженного. На экваториальных широтах Либревиля к этому лакомству испытывали слабость не только дети, но и многие взрослые. Беда была в том, что у Сусики в горле поселилась какая-то экзотическая дрянь. Микроб, который не причинял ей бед, пока его не беспокоили охлажденными молочными продуктами. Сусика могла съесть одну порцию в 100 грамм и ничего бы не произошло. Но если бы она съела еще 100 грамм в ближайшее время, то микроб, живший в горле, валил её с ног на целый месяц. Тогда она начинала харкать кровью и всерьез опасаться за свою жизнь. За годы простуд Сусике удалось вычислить безопасный период между стограммовыми порциями мороженного. Она могла позволить себе праздник вкуса один раз в три года без вреда для здоровья. Этим жарким вторником Дьявол прошептал ей в ухо, что три года уже прошли, и она в праве снова побаловать себя. Сусика остановилась всего на одну минуту у вагончика с мороженщиком. И пока она расплачивалась, шустрый белокожий парень с татуировкой  вокруг правого глаза в виде паутины распахнул дверцу мустанга и огромными кусачками за секунду перекусил цепь, которая связывала чемодан с металлическим кольцом под пассажирским креслом. Сусика бежала за ним, не выпуская из рук вафельного стаканчика с мороженным, целый квартал, покуда её не остановила местная шпана. Эта заминка скрыла беглеца с её глаз. Она знала, что потеряла его. Сусика выдавила со злости мороженое из стаканчика и поняла, что теперь у неё проблемы посерьезнее микроба в горле.
             Она приехала на пляж потому, что прибой помогал ей думать. А думать ей нужно было быстро потому, что сухогруз, где ждали денег, уже снимался с якоря. Это значило, что Бабаджо теперь не получит свой товар. И кроме тех 40 миллионов в чемодане ему потребуется возместить компенсацию за сорванную сделку.  Бабаджо продавал наложниц по двойной цене. Это значит 80 миллионов. На банковском счету Сусики лежало два миллиона. Деньги, которые она хотела вложить в свой первый фильм.  Жалкие два миллиона. Мысль о том, чтобы сбежать, Сусика отбросила еще до того, как приехала на пляж. Слишком она была известной в криминальном мире, чтобы прятаться. Бабаджо найдет её даже в Антарктиде. Он найдет её и сделает некрасивой. И будет делать еще более некрасивой, пока она не вернет долг.
               У Сусики закружилась голова. Шатаясь, она вышла из машины, спрыгнула с бордюра на песок пляжа и села,  прислонившись к бетонному барьеру. Вдали на горизонте длинный сухогруз брал курс на юг. Сусика беспомощно провожала его взглядом. Она глубоко вдохнула морского воздуха и взяла себя в руки. Она найдет решение. Судно возвращается через три недели. Три недели – вот сколько у неё времени, чтобы найти 80 миллионов долларов. Сусика понимала, что достать эти деньги она сможет только незаконным путем. Прежде чем начать перебирать в уме места, которые можно опустошить на 80 миллионов, Сусика набрала номер Бабаджо.
               Звонок застал мафиози за столом. Огромный загорелый гаваец в бесчисленных складках жира, обвязанный слюнявчиком на голое тело. В этом добродушном малом было около 160 килограмм веса. Полуголая китаянка кормила его с ложки. Бабаджо ел десерт. Десертом было мороженное. Он жил с пятью наложницами, которые числились у него и служанками и любовницами. Таитянка в одних синих трусиках передала ему трубку.
- Бабаджо, я облажалась – коротко сообщила Сусика.
             Ни один мускул не дрогнул на лице толстяка.
- У тебя двадцать один день – так же коротко сказал Бабаджо и повесил трубку.
             Вот и все. Время пошло.

Глава 2.

             Мигель сох по Сусике с того самого дня, когда она пять лет назад поселилась в небоскребе на Черемуховом бульваре. Он был немного младше и чтобы когда-нибудь обратить на себя её внимание, ему потребовалось бы встать в очередь длиной в десять километров. Мигель прекрасно понимал, что Рыжая Сусика местная знаменитость, что за ней пытаются приударить все видные парни из токийского квартала. Всё это правда, но никому из них не повезло так, как повезло ему.
              Пять лет назад Богу было угодно забрать жизнь старика мексиканца (92 года, умер во сне) из квартиры № 2254  на 84 – ом этаже. Эта была уютная двушка с раздельным санузлом и широкими окнами от пола до потолка с видом на токийский квартал.  Спустя два часа после похорон в квартиру пришел риелтор с рыжеволосой девушкой, от которой пахло жасмином, розами и синим льдом с верхушек гималайских гор. Девушку звали Сусика и от Мигеля её отделяла лишь кирпичная стена толщиной в 17 сантиметров.  Первые два года Мигель исправно ей улыбался и здоровался, справляясь о делах. В глазах Сусики он представлялся неотесанным мексикашкой, который трудится на рыбоперерабатывающем заводе с утра до вечера. Такие, как Мигель, не существуют в личных планах сусик.  Мигель осознавал это со всей ясностью. И все же он заболел ею. Спустя два года дежурные фразы перешли в наступление. Мигель начал приглашать Сусику на чашку кофе и кусочек пиццы. Он оставлял ей у двери рыжих котят, привязывал к дверной ручке розовые шары. В общем, вел себя, как круглый идиот. Сусика снисходительно улыбалась и позволяла себе грубость только в скверном настроении. Она общалась с головорезами и клановыми мафиози. Она знала цену жестам и словам.  Мигель же в свою очередь видел только рыбу с утра до вечера и совместные посиделки с товарищами мексиканцами на уличных задворках, где они курили листья коки и играли в уругвайское домино.
                Со временем Мигель смирился с ролью добряка-соседа. Отказы любви всей своей жизни он принимал с улыбкой смирения и неизменной фразой « может в следующий раз».
                И все же, несмотря на всю невозможность их союза, с ними порой случались презабавные совпадения. Они постоянно сталкивались в самых неожиданных местах.  Они встречались в национальном банке,  где Сусика делала денежный перевод, а Мигель просто, любопытства ради, заходил посмотреть в вестибюле на резные золоченные колонны. Они сталкивались на уличной распродаже картин неизвестных художников, где Сусика искала продавца оружием, а Мигель ходил смотреть масляные полотна. Их глаза находили друг друга в многотысячной толпе на Римском бульваре напротив здания суда. Сусика ходила уплатить штраф, а Мигель хотел попробовать тако в новой закусочной на углу Римского и Венского бульваров.
              Эти подозрительные совпадения вовсе не казались Сусике случайными. Она начала думать, что Мигель превратился в помешанного преследователя. Но он был ни в чем не виноват. Просто кто-то сверху все время подставлял его. 
              Вот и сейчас в жаркий вторник в середине лета Мигель отлучился с работы и по поручению бригадира шел узнать, не прибыл ли рыболовецкий трал из Луанды. Мигель радовался возможности прогуляться таким чудесным днем по берегу океана. Он шел, сняв кеды, засучив джинсы до колен. Его мысли парили в свободном полете и уже направлялись к образу Сусики, как вдруг она возникла наяву. Глаза Мигеля уставились на девушку, сидящую на песке, спиной к бетону и лицом к свободному океану. Для других это была просто Рыжая Сусика. Для Мигеля это было создание, тайком сбежавшее из сонма крылатых нимф. Она, как всегда, была прекрасна. Густые рыжие волосы практично собраны в хвост. Короткие джинсовые шорты открывают стройные загорелые ноги. Поверх желтой майки легкий жилетик с карманами. На руках разноцветные браслеты. Если б Мигель не знал её, то принял бы за девочку подростка, которая переживает первую душевную боль.
- Сусика? – вырвалось в него -  Что случилось?
             Длинные ресницы взмахнули вверх, как крылья бабочки. Голубые глаза полоснули Мигеля по сердцу.
- Мигель… – устало произнесла Сусика, во взгляде её присутствовали растерянность и сдержанное раздражение – Я прошу тебя, не сейчас.
- Да я только…
           Но она уже поднялась, отряхиваясь от песка, и запрыгнула в свой верный мустанг.
           Мигелю досталась лишь пыль из-под колес.

             Вечером того же дня Сусика пошла в сицилийский квартал, где в баре « Дурной койот»  нашла скользкого Чака – владельца заведения. Бар «Дурной койот» находился почти в самом центре города. Его окружали головокружительные зеркальные небоскребы деловых районов.
            Скользкий Чак был членом «тайного совета одиннадцати» и оберегался самим мэром города. «Тайный совет одиннадцати» состоял из уважаемых криминальных авторитетов Либревиля, которые поддерживали порядок во взаимоотношениях этнических мафиозных синдикатов. Члены совета выбирались один раз в семь лет, независимо от национальности и расовой принадлежности. Большинство посетителей «Дурного кайота» знали, что скользкий Чак имеет особый статус. Поэтому в баре почти не бывало драк, а если такое случалось, то грузный шестидесятилетний сицилиец доставал свой магнум и начинал стрелять. Случалось он дырявил того или иного драчуна, но никто не трудился вызывать полицию.  В этом месте назначали встречи представители коррумпированных сенаторов и этнические гангстеры. Для многих людей в Либревиле это место обладало почти дипломатической неприкосновенностью. Однако все-таки это был бар и туда мог заглянуть кто угодно.
             Скользкий Чак, помимо прочих дел, оказывал услуги гангстерам, что грабили ювелирные салоны и банки с охраной эконом класса. Скользкий Чак всегда безошибочно знал, где, сколько, и когда будет денег в определенном месте и в определенное время. Обычно он брал за эту информацию две тысячи за наводку.  Для Рыжей Сусики он все сделал бесплатно. Пожилой сицилиец относился к девушке, как к дочери, которую когда-то потерял. Он распечатал ей целый список городских адресов с пометками потенциальной добычи от 80 миллионов и выше, которые можно ограбить в ближайшие три недели. Сусика сложила листок вчетверо в карман жилетки, выпила залпом 50 грамм текилы и поблагодарила скользкого Чака поцелуем в колючую щёку.
- Не стоит – похрипел старый итальянец. – Будет нужна команда, обращайся.
- Нет, не думаю – Сусика грустно улыбнулась – Но еще раз спасибо.
- Я знаю, ты влетела на деньги – не улыбаясь, произнес сицилиец – Но у тебя есть время.
- Есть – согласилась Сусика и с тяжелым вздохом добавила – Чак, налей еще.

               Домой она пришла под шафе, чувствуя себя скверно. Ключ два раза не попал в замочную скважину, затем упал на пол. Сусика выронила из руки бутылку пива, когда поднимала его. Бутылка разбилась, пиво растеклось по площадке, медленно подступило к краю и стало капать вниз. Каждой капля пролетала 250 метров в свободном полете. От капель в конце почти ничего не оставалось. Сусика отпустила нецензурный оборот, стряхнула носком кроссовки стеклянные осколки вниз и ввалилась в свое гнездышко. Первым делом она прошла к холодильнику, нашла там еще пиво, но тут её вырвало. Она снова отпустила острое словцо и поползла в душ. Несмотря на алкогольное опьянение, Сусика помнила о своем плачевном положении. И от этого становилось только хуже.
              Сусика стояла обнаженной под теплым душем и думала. Она перебирала в уме список скользкого Чака. Она думала о его словах насчет команды. Нет, этого Сусика не хотела.  Сейчас она только курьер. Но если она наберет команду, то будет играть уже в другой лиге. Сусика не хотела родниться с гангстерами ближе, чем это есть сейчас. В мире кино, куда она направляла мечты, ничто так не ценится, как репутация.
              Примерно в тридцати сантиметрах от Сусики по другую сторону стены находился Мигель. Он слышал каждый звук с той секунды, когда двери лифта открылись. Он слышал, как Сусика разбила бутылку и как она стряхнула стекло вниз. По её угрюмой ругани он понял, что она напилась. Он почти вышел, чтобы помочь ей войти в квартиру, но в последнюю секунду передумал. Чуткое сердце Мигеля отзывалось болью на страдания Сусики. Он знал, что она попала в беду, но не знал сути проблемы. И это сострадание к рыжеволосой Афродите  боролось в нем с желанием обладать ею. Мигель стыдился своих мыслей. Он слышал, как она включила душ. Он стоял, прилепив ухо к белому кафелю, пытаясь расслышать тихие рыдания, но мозг в этот момент рисовал обнаженные изгибы её тела….
               
Глава 3.

             Физическое возбуждение Мигеля в тот вечер необычайно глубоко слилось с душевными страданиями. При обычной похоти Мигель купил бы проститутку или удовлетворил себя сам, но здесь все было по-другому. Он не знал, как подавить этот сексуальный импульс. Мигель простоял у стены, за которой принимала душ Сусика, два часа подряд, не заметив времени. Он не спал всю ночь. Он думал о том ничтожном барьере, который отделял его от Сусики. Он думал о кирпичной стене в ванной и под утро принял решение отправиться в люмен-трущобы на севере Либревиля.
             Люмен-трущобы обладали особым муниципальным статусом. Горожане говорили об этих местах с гордостью, туристы со всего мира съезжались посмотреть на таинственные городские закоулки. В люмен-трущобах дома не реставрировались с середины двадцатого века. Это место постепенно разрушалась дождями и ветрами. Но оно до сих пор хранило дух прошлого, и туристы, посещавшие Либревиль, готовы были платить за это большие деньги. Жители люмен-трущоб освобождались от налогов. Туда не ступала нога преступности. Если человек на свой страх и риск отправлялся в люмен-трущобы за пресловутой истиной, то он мог оттуда не вернуться, и никто бы не стал его искать. В этих умирающих кварталах жили исключительно затворники. Это место являлось неким аналогом аравийской пустыни, куда отправлялись отшельники в библейские времена.  В полуразрушенных домах, в подвалах, в глухих переулках, огороженных мусорными баками, в канализационных коллекторах, на дырявых чердаках и в проржавевших остовах фургонов – вот где ютились жители люмен-трущоб. Электричество здесь было обесточено, поскольку никто не собирался платить за него. Однако где-то в недрах трущоб существовали самодельные генераторы, и когда наступали сумерки (и позже глубокой ночью) в окнах темных облезлых домов вспыхивали одиночные точки света. С высоты стоэтажного небоскреба наблюдателю казалось, что он видит стаю светлячков. Поэтому это место и назвали люмен-трущобами. 
              Мигель отправился в люмен-трущобы вечером после работы. Улицы уже посерели, солнце садилось за частоколом небоскребов в западной части города. Условная линия границы раритетного квартала тянулась вместе с асфальтной дорогой. Ближе к трущобам асфальт потрескался, тротуар чуть дальше порос зеленой травой. За тротуаром росли колючие кусты шиповника и диких роз. Еще дальше громоздились деревья и грязно-серые здания из кирпича. Высотой в пять-шесть этажей эти дома с черепичной крышей едва выглядывали из-за пыльных тополей. На верхних этажах в широких грязных окнах отражался красный закат. Где-то в глубине притаился старый кинотеатр. Мигель накинул капюшон куртки,  не без содрогания в сердце перешел дорогу, и скоро зашагал под тополями приграничной зоны таинственных кварталов.
           За кинотеатром он нашел небольшую круглую площадь, выложенную брусчаткой. Из трещин камня рос мох. Центр площади украшала чаша старомодного фонтана из грязного алебастра. Воды там не было, зато прямо в чаше кто-то установил дырявое кресло, обтянутое полосатым драпом. В кресле сидел бородатый мужик с диким взглядом. Одет он был как хиппи из 60-тых. Дырявые джинсы, дырявые кеды, дырявые зубы, а на футболке желтый Боб Марли. Мужик сидел фривольно, закинув одну ногу за волан кресла. Он сосредоточенно изучал форму своих ногтей на пальцах рук, когда услышал шаги Мигеля. Мужик лениво повернул голову и увидел внизу молодого мексиканца в легкой серой курточке и рабочих синих штанах.
- Бабло есть? – спросил мужик торчковым голосом.
             Лицо Мигеля выражало недоумение, наивную беспомощность и почти глупость. Он не очень разбирался в местных обычаях, но слышал, что деньги ему тут понадобятся.
- А сколько надо?
- А сколько стоит твоя душонка? - мужик с шумом вдохнул воздуха в левую ноздрю.
- Чего?
- Давай половину.
             Мигель не знал, сколько стоит его душа, поэтому он не знал, как посчитать половину. Однако мужик показался ему психом и Мигель решил вести себя соответственно.
- Пять баксов пойдет?
             Мужик кивнул. Мигель вложил ему в ладонь смятую купюру.
- Чего тебе надо? – спросил мужик, не глядя Мигелю в глаза.
           Прежде чем ответить, Мигель огляделся по сторонам, почесал затылок и только потом произнес:
- У меня проблемы душевного порядка.
            Мужик произнес нецензурную фразу, однако в остальном остался спокоен.
- Я слышал, здесь могут помочь – тут же начал оправдываться Мигель.
- Иди к истеричному Джо. – мужик снова шумно вдохнул воздуха - Прямо, там за деревьями увидишь горбатого Хакси. Дай ему тоже половину, он покажет.
            Мигель не представлял, как ему повезло. Мужик с Бобом Марли на футболке далеко не всем указывал верный путь. А те, кто не давали половину, возвращались домой с поседевшими волосами, а иногда и вовсе не возвращались.
             Прямо за площадью Мигель вошел в тополиную рощу. Асфальтная тропинка почти скрывалась под слоем мха.  Это был старый парк, огороженный чугунным забором. Мигель вышел из старых чугунных ворот и попал на уличный перекресток. Машины здесь не ездили, светофоры обросли плющом. Пяти и трехэтажные дома потрескались по фасаду. Прямо уходила пешеходная улочка со скамейками и уличными фонарями.  Мигель робко двинулся между скамеек, оглядываясь вокруг. Он прошел несколько шагов и почувствовал, что за ним наблюдают из темных провалов окон. Дневной свет почти ушел. Мигеля сковывал страх.
- Хакси.. – тихо  позвал он -  У меня есть половина. Мне нужен истеричный Джо.
             Метровый бородатый горбун в грязном джинсовом комбинезоне, в дырявых детских ботинках и с тележкой для возки дров вышел из ниоткуда. Так, по крайней мере, показалось Мигелю потому, что горбатый Хакси неожиданно ткнулся ему в коленку.
- Давай половину - бесцеремонно потребовал горбун.
             Мигель решил придерживаться традиции и дал Хакси пять баксов.
- Садись - приказал горбун, указывая на тележку.
             Мигель сел. Горбун потащил его за веревочку по мостовой. В этом низкорослом существе таилась сила нескольких лошадей, ибо уже через полминуты он бежал во всю прыть, а колеса тележки громыхали по брусчатке так, словно неслась королевская рать. Мигель держался за края телеги, сильно согнув колени. Горбун махнул резво вправо и Мигель чуть не перевернулся. И вот они уже неслись в темном переулке, где очертания домов вскоре слились с тьмой. А потом где-то сверху резко вспыхнул свет. Это была единственная лампа в сводчатом потолке подземного тоннеля, ведущего в метрополитен. Внутри тоннеля горбун отпустил веревку, ловко извернулся и запрыгнул на тележку сзади, схватив Мигеля за плечи. Они покатились вниз по скату для инвалидных колясок. Наклон ската все увеличивался и скорость тележки росла. Мигеля обдувало холодным и одновременно душным воздухом подземки. Он летел прямо в сердце тьмы. 
              Мигель похолодел от ужаса. Никто в Либревиле в здравом уме не спускался в подземку вне рабочих станций метро, а после девяти вечера туда не совались даже полицейские. Все дело в том, что в подземных коллекторах и тоннелях метрополитена жили мерзкие отвратные существа, которых горожане называли Грязные. По поводу их происхождения существовало множество теорий, но наиболее научной была гипотеза о том, что грязные появились на свет благодаря человеческой сперме, которая попадала в канализацию вместе с использованными презервативами. Это сперма под действием неизвестных катализаторов, содержащихся в плавучих отходах, модифицировалась, обретала необычную живучесть и проделывала в жидких нечистотах путь к донному грибковому организму мутуалистической природы. Грибы в форме желеобразных сиренево-прозрачных шаров жили в канализационных протоках. Грибы-шары крепились к днищу канализационных рек с помощью клейких органических выделений. От дна их могло оторвать только очень сильное течение. Эти шары вырабатывали яйцеклетки с генетическим материалом древнего африканского гонимида. Человеческие сперматозоиды по какой-то неизвестной причине плыли к подводным  канализационным грибам, как лососи во время нереста. Они проникали в эти грибы и оплодотворяли грибковые яйцеклетки. Спустя шесть месяцев шар-гриб раскрывался, как цветок с четырьмя желеобразными лепестками, и выпускал в воду сформированный розово-кровавый организм грязного. Все грязные рождались колониями и постоянно мигрировали под землей в поисках еды. Их антропоморфные тела лишь силуэтом напоминали человека. Конечности грязных выделяли какой-то экссудат, который позволял им беспрепятственно прикрепляться к стенам и потолкам. Грязные были отличными охотниками. Они окружали жертву со всех сторон и кидались на неё разом, как единый организм. Никто в Либревиле не хотел умереть такой смертью. Поэтому метро в городе было крайне не популярно.
               Мигелю ничего не оставалось, как внутреннее помолиться, чтобы горбун Хакси не привез его на съедение к этим белесым тварям, которых породила сама тьма. Но вот впереди снова показался свет. Тележка выкатилась на перрон и горбун повернул её на рельсы. Мигель закричал. Однако скорость спуска была настолько сумасшедшей, что тележка перелетела рельсы и влетела в прямоугольную просторную дыру в каменном своде тоннеля. Мигеля вновь окутала прохладная тьма. Он уже не кричал. Он забыл о Сусике и о своих глупых проблемах. Ему хотелось только выбраться отсюда.
                Темный лаз выплюнул Мигеля с тележкой и горбатым Хакси в светлую подземную лабораторию истеричного Джо. Тележка едва не врезалась в длинный металлический стол с колбочками, ретортами и скляночками, в которых шипела и булькала разноцветная жидкость, превращаясь в едкий пар. Истеричный Джо в белом халате стоял, согнувшись над разделочным столом, и блестящими хирургическими инструментами ковырял внутренности австралийского утконоса. Рядом лежали разделанные трупы нескольких грязных. Белый халат истеричного Джо пылал алыми пятнами крови. Седые длинные волосы скручены в космы. За треснувшими круглыми очками глаза сумасшедшего.
- Дьявол! – зашипел истеричный Джо, обернувшись со скальпелем в руках – Какого черта ты приперся, чертов горбун!?
              Он словно бы не замечал побледневшего Мигеля.
- Он дал мне половину – огрызаясь, сказал горбатый Хакси – И потом его укурыш Мо одобрил.
- Укурыш Мо!? – взгляд истеричного Джо помутнел – Ах, укурыш Мо! А мне что с этого?
- У него проблемы душевного порядка – буркнул горбун Хакси. – Ты его убьешь или мне подождать, чтоб проводить обратно?
               Мигель понял, что горбун говорит о нем и ему стало дурно.
- Послушайте - он выбрался из тележки, споткнулся и чуть не упал – Я никому ничего не скажу. Я просто уйду обратно и все. Хорошо?
               Горбун и псих в халате взглянули друг на друга и истерично рассмеялись.
- Ладно – истеричный Джо отер сопливый нос рукавом – Я тут почти закончил. Можешь подождать его, Хакси.
              После этого сумасшедший доктор повернулся к столу, выдернул что-то из кишок утконоса и бросил кровавый ошметок в глубокое блюдце. Затем он велел Мигелю садиться в дырявое кресло напротив его письменного стола. Приемная и лаборатория доктора никак не разделялись. Все было в одном помещении.
- Слушаю вас, молодой человек - сказал истеричный Джо, сев за стол и сцепив пальцы рук докторским манером.
- Я вчера никак не мог заснуть... – начал Мигель.
          Доктор многозначительно кивнул, мол, давай дальше.
- У меня за стеной живет девушка.
          Снова умный кивок.
- Так вот, она не замечает меня, а я знаете, никак не могу не думать о ней.
- Угу, угу – сказал истеричный Джо, начиная скучать.
- И вот я слышал, тут могут делать всякие вещи, чтобы… ну ..
- Хочешь увидеть девоньку нагишом и остаться невредим? – с серьезной миной спросил доктор.
          Мигель был поражен. Он никак не мог сформулировать собственные мысли и желания, пока не услышал этих простых слов.
- Д.. Да.
- Ладно – сказал истеричный Джо, вставая из-за стола. – Куртку расстегни, живот заголи.
- А штаны?
- Нет, штаны не надо.
         Истеричный Джо велел забираться на разделочный стол.
         Мигель мешкал. 
- У меня мало времени – напомнил доктор. – Ты меня и так отвлекаешь.
- Вы не сделаете мне больно?
- Хватит ныть. Лезь на стол.
              Очень не охотно Мигель расстегнул куртку, вытащил из штанов рубашку, оголяя свой коричневый мексиканский живот. Затем он забрался на холодную металлическую поверхность стола и лег рядом с разделанной тушей утконоса.
                Горбун Хакси давился от смеха, глядя на выражение лица мексиканца. Мигель был готов разрыдаться от страха. У него с детства было отвращение к крови и сценам из хирургических сериалов. В школе ему так и не удалось препарировать лягушку.
                Истеричный Джо задрал Мигелю рубашку еще выше и спрыснул на голый живот синюю жидкость из скляночки с узким горлышком. На животе у Мигеля потеплело.
-Вот, прикуси - доктор всунул Мигелю в рот кусок палки и, прежде чем тот успел что-то сказать, воткнул ему чуть ниже живота толстый шприц.
               Мигель глухо взвыл. Доктор втянул шприцом желто красной жидкости и придавил ранку ватой.
- Теперь слазь.
             У Мигеля из глаз текли слезы.  Истеричный Джо впрыскивал содержимое шприца в полулитровую бутылочку с молочной смесью. Затем он добавил серого порошка и натриевой соли. Затем поместил всю смесь в герметичный аппарат центрифуги, в осевую трубку которого монтировался гамма излучатель. Аппарат был похож на засекреченный искусственный спутник Земли. Пока он гудел, горбун Хакси в углу тихо посмеивался. Минуту спустя истеричный Джо отключил аппарат, вынул оттуда скляночку и перелил содержимое в  стограммовую бутылочку из тех, что подают в самолетах. Содержимое бутылочки было бирюзого-голубого цвета. Жидкость мерцала собственным светом. Порой там вспыхивали оранжевые пятна.   
             Мигель и доктор вновь сидели за столом. Мигель вертел в руках бутылочку.
 -Что это? – с волнением в голосе спросил он.
- Твоя херь – сказал безразлично доктор - Выпьешь дома и все дела.
- И что будет?
- Сможешь проходить сквозь любые стены.
- Правда? – глаза Мигеля излучали детский восторг.
- Правда, правда - доктор зевнул – Только…
- Только что?
- Только не попадайся ей на глаза.
- Или?
- Ну, понимаешь, здесь вещество, которое позволяет твоим клеткам проходить сквозь материю. Один глоток хватает на два часа. Для стен ты будешь бестелесным призраком. Но  твои клетки будут очень чувствительны к всплескам биополей других людей. Если она тебя увидит, то ты станешь более материальным и не сможешь больше пройти сквозь барьер.
- А, - кивнул Мигель – Ну, я кажется понял.
             Он засунул бутылочку в карман куртки и тут понял, что доктор еще ничего не попросил взамен.
- Что я вам должен? Половину?
             Мигель уже вытащил пять баксов, чтобы рассчитаться.
- На какой черт мне твои деньги? – истеричный Джо снова сидел, как доктор в своем кабинете - Мне бы кишочков.
- Кишочков? – Мигеля бросило в пот. Он схватился за живот. – Это нафиг нечестно. Вы ничего не говорили о кишочках!
- Я говорю об этом сейчас – истеричный Джо растянул губы в зловредной ухмылке – Я не говорю, что это должны быть твои кишочки. Ты можешь мне найти любые кишочки. Главное человеческие. Найди их мне до завтрашнего заката. Или…
- Что или? – и тут глаза Мигеля с ужасом уставились на горбуна Хакси, который запрыгнул на стол доктора с огромным мясницким ножом.
- Или мы заберем твои – закончил истеричный Джо, поглаживая горбуна по головке, как  любимого сына.               
      
Глава 4.

                В то время пока Мигель добывал средство, чтобы прикоснутся к желанному чуду, само это чудо проснулось далеко за полдень в тяжелом похмелье у себя в кровати. Её глаза сейчас же увидели смятый листок со списком ювелирных салонов и банков, которые будут полны наличных в ближайшие дни. Не вставая с постели, Рыжая и нагая Сусика протянула руку к столику, взяла листок и поднесла его к лицу. На листке поверх отпечатанных адресов банков и ювелирных магазинов красной губной помадой было выведено следующее:

«ВЕРНИСЬ В БАР»

                Буквы бесстыдно крупные, почерк не её. Сусика не помнила, кто и зачем написал эти слова. Это было не первый раз, когда она напивалась до провалов в памяти и Сусика понимала, что вспомнить ей вряд ли что-то удастся. Однако она попыталась это сделать, но у неё тут же сильно заболела голова.
                Её голые ноги коснулись пола. 
                Кофе и недобитая бутылка пива вернули её в жизнь. Сусика вымылась, закрутила рыжие волосы в деловой шиньон, упаковалась в голубые джинсы и облегающую серую майку и снова направилась в бар «Дурной койот». Список с помадной запиской она взяла с собой.
                Рыжая Сусика приехал к бару около четырех часов дня. Свой верный мустанг цвета дорожной пыли ей пришлось втискивать на стоянке, забитой преимущественно грозными харлеями и полуспортивными автомобилями, на которых любят рассекать городские рэкетиры и продажные полицейские.
                Она прошлась по горячему асфальту стоянки и из душной городской жары вошла в прокуренную прохладу вечного сумрака, где всегда пахло прокисшим пивом и грязными деньгами. С улицы бар скользкого Чака выглядел невзрачной тесной забегаловкой с затемненным окнами и синим неоновым койотом над входом. Однако внутри пространство волшебным образом раздвигалось и казалось удивительным, как сюда вмещается столько людей.  Два десятка столиков вдоль стен и витражных окон всегда были плотно заняты самыми разными субъектами. Вдоль длинной стойки редко оставались свободные места. В центре бара помещалось три бильярдных стола, обитых зеленым сукном. За каждым столом играло несколько человек. Четыре официантки ходили с подносами, на которых шипело пиво и дрожали в ряд поставленные рюмки с текилой. 
               Сусика  поздоровалась со скользким Чаком с середины комнаты, вскинув руку.  Сицилиец улыбнулся ей своим морщинистым лицом, закинул полотенце за плечо и виртуозным движениями фокусника вытащил из-за спины бутылку текилы. О полированную поверхность стойки стукнулись две стопки с толстым дном. Скользкий Чак всегда наливал для Рыжий Сусики её обычную «двойную мексиканскую».
              До того, как  Сусика достигла барной стойки к ней прицепилось несколько сочувствующих взглядов. Слухи в Либревиле расползались довольно быстро. Многие уже знали, что девушка-курьер задолжала Бабаджо.  Те, кто смотрел на неё из клубов дыма скорбными глазами, моментально ловили на лице Сусики презрение и тут же отворачивались. Сусика не смотрела на людей больше двух секунд, однако у бильярдного столика она заметила человека с кием, который приковал её внимание. Это был незнакомый здоровый мужчина нордического типа в дырявых модных джинсах и дымящей сигаретой во рту. У него было лицо побитого шакала и татуировка паутины вокруг правого глаза. И этот глаз внимательно следил за рыжей девушкой-курьером, делая вид, что целится кием в дальнюю лунку. Сусика дошла до стойки и уселась на высокий табурет.
- Спасибо, Чак – сказала она, закидывая первую стопку ловким движением опытного алкоголика.
- Все хорошо? – скользкий Чак улыбнулся рядом золотых зубов.
- Я не уверена – Сусика невольно повернула голову назад. Глаз в паутине по-прежнему смотрел на неё. Она тут же отвернулась и немедленно закинула вторую стопку.
- Ты вчера перебрала. – сказал скользкий Чак.
-Правда? -  Сусика почувствовала растекающийся по жилам огонь,  достала из заднего кармана смятый листок.
- Я хотел вызвать тебе такси, а ты послала меня к дьяволу –  напомнил скользкий Чак – Я удивлен, что ты еще жива.
- Ни черта не помню. – Сусика пододвинула листок бармену – Не знаешь, кто это написал?
- Знаю – скользкий Чак взял листок со стойки – Это написал я.
- Правда? И что это значит? – она снова невольно обернулась назад. 
- Это значит, что ты перестанешь поворачиваться и пройдешь в мой кабинет, где я тебе скажу, что это значит.
           Сусика попросила еще текилы, но скользкий Чак ей отказал. Он откинул перекладину стойки, приглашая девушку пройти в офис. Сусика послушно прошла за шелестящую цветастую ширму в просторный кабинет, заставленный кожаной мебелью, шкурами медведей и громадным столом. Скользкий Чак  откинулся в глубокое кресло за столом и закурил сигарету. Сусика упала в кресло напротив. 
- Говорил тебе, завязывай так бухать – сказал он, назидательно указывая на девушку пальцем.
- У меня были на то причины. – Сусика относилась к скользкому Чаку почти как к отцу, а потому в её тоне слышалось оправдание.
- Знаю твои причины. – отозвался с усмешкой старый сицилиец.
- У меня на то целых восемьдесят миллионов причин – добавила Сусика.
- И это я знаю.
- Правда?
- Правда. Ты вчера так набралась, что залезла на стойку с бутылкой пойла и начала всем хвастать, мол, не желаете взглянуть на живого мертвеца.
                Сусика хлопнула себя по лбу и закрыла от стыда глаза.
- Да, а потом стала просить у всех взаймы восемьдесят миллионов долларов, клянясь, что вернешь все до сентаво.
- Хватит уже…. Что там за головорез у тебя в зале?
- А вот это самое интересное – скользкий Чак выпустил струю дыма и придвинулся ближе.
- Я слушаю.
- Это человек из  ирландской мафии. Они работают, как компания Тенет.
- Тенет? – Сусика начала напрягать мозги, перебирая ирландских мафиози.
- Ты их не знаешь. Они обосновались в Либревиле пару месяцев назад. Эти европейские ублюдки расширяют свой бизнес по обороту человеческих органов. Они выкупили территорию у гонконгской триады и теперь ведут тут бизнес совершенно легально. 
- Дьявол! – Сусика побледнела – Эти твари украли у меня деньги!
- Я знаю.
- Знаешь!?      
                Скользкий Чак посмотрел на Сусику долгим нравоучительным взглядом.
- Что? – Сусика развела руками – Что еще я натворила?
- Ты кидалась на того мужика, что играет сейчас в моем баре. Ты приняла его за другого и хотела убить, но я тебя остановил.
- Вот черт! – Сусика снова хлопнула себя по лбу.
- Потом он хотел убить тебя – продолжал скользкий Чак - И я остановил Его. Потому что это моя работа. Следить за порядком в своем баре.
                На лице Сусики вдруг вспыхнула надежда.
- Я скажу Бабаджо, кто украл его деньги!
- Бабаджо плевать, кто украл его деньги. Он отдавал их тебе и будет спрашивать с тебя – скользкий Чак затушил сигарету в громадной пепельнице.
- Ты прав. – Сусика опустила глаза. – Я должна вернуть их сама, только вот…
                В её голубых глазах вспыхнула догадка.
- Что только?
- Как думаешь, кто мог им стукнуть, что я везу эти деньги?
                Скользкий Чак сделал многозначительную паузу, затем пожал плечами, но его глаза говорили гораздо больше, чем рот.
- Ясно – сказала Сусика – Ты можешь дать мне адрес этих ирландских ублюдков?
                Старый бармен взял со стола авторучку, написал  что-то на листочке и подвинул его к девушке.
                Её ладонь упала на листок. Не глядя, она сложила его и убрала в карман.
- Спасибо за информацию, Чак.
                Сусика встала и пошла к выходу.
- У тебя еще есть время.  Если будут нужны люди, я помогу. И не наделай глупостей.
- Я постараюсь – сказала она, не оборачиваясь.

              Она прошла через прокуренный зал, пронзая взглядом человека из ирландской мафии. Они так и не сказали друг другу ни слова.
              Жара на улице не спадала. Город превратился в одну большую раскаленную печь. Сусика сощурила глаза от яркого солнца и вдруг увидела, что к её мустангу прислонился толстяк в гавайской рубашке и бермудах, из-под которых выглядывала сандаловая рукоятка крупнокалиберного револьвера. Толстяка звали малыш Момо и он был правой рукой Бабаджо. 
– Ты не мог бы отвалить свой зад от моей тачки? – бросила Сусика на ходу.
- Прости – прохрипел толстяк, вскидывая  руки. Его грузное тело, как ходячая гора, отодвинулась на шаг в сторону. Сусика заметила, что за огромной спиной гангстера стоял микроавтобус, где за рулем сидел худой брат малыша Момо – Момо младший.
- В чем дело? – спросила Сусика, глядя в серые глаза толстяка – У меня еще есть время.
- Знаю – толстяк невесело улыбнулся – Но у босса есть предложение.
- Слушаю.
- Он возьмет твою печень.
- Что? – если бы челюсть могла отвалиться, Сусика бы уже потеряла её.
- Он спишет тебе долг.
- На какой хрен мне списывать долг, если я буду трупом?
- Вы поменяетесь.
- Ты серьезно?
- Печень Бабаджо будет нефункциональна через пару лет. Ему нужна новая печень.
                Сусика почувствовала легкое головокружение. Она знала, что эти люди не шутят. Небоскребы вокруг поплыли в её глазах. Она сделала усилие и взяла себя в руки.
- А наша совместимость?
- Мы проверили твои медицинские данные. Ты совместима.
              Кровь отхлынула от сердца, она схватилась за крышу мустанга, чтобы не упасть.
- Значит, у меня будет два года?
- Да.
- А если я откажусь?
                Малыш Момо испытывал дискомфорт на такой жаре. Однако он не показал этого ни на секунду. Он был хладнокровен и точен в словах, как все пожилые гангстеры в Либревиле.
- Ты можешь отказаться, только если вернешь деньги – сказал малыш Момо.
- Бабаджо дал мне время – напомнила Сусика.
- Да, время у тебя есть. Но если деньги не принесешь, операция будет без пересадки. Звони, когда передумаешь – малыш Момо повернулся и, грузно переваливаясь, пошел к микроавтобусу.
               Сусика села в мустанг и, прежде чем завести мотор, развернула бумажку с адресом: «улица 64 –здание 39»

                К восьми вечера жара резко спала, с океана повеяло спасительной прохладой. Мустанг Рыжей Сусики ревел на городском шоссе, лавируя между неспешными автомобилями, в которых мужья возвращались домой к своим семьям. По правую сторону дороги в серый горизонт простирался темный океан, усыпанный красными сигнальными огнями яхт. По левую сторону громоздился сияющий неоном, высотный Либревиль. Сусика летела по несуществующей полосе между встречными потоками. Она делала так не потому, что спешила. Просто скорость для неё была эквивалентна двум стопкам текилы. Скорость позволяла ей спустить пар. 
               Около часа назад  Сусика побывала по адресу, который дал ей скользкий Чак. Небоскреб № 39 в сто сорок два этажа располагался на улице 64 в районе Джуджи- Вест, названного так в честь крупнейшего трастового фонда имени Джуджи Марка Веста – гениального финансиста 21-го века.
             Огромные сверкающие буквы на крыше небоскреба 39 складывались в слово «Тенет». Официально это здание принадлежало одной юго-восточной компании, поставлявшей медицинское оборудование по всему миру.  На самом деле небоскреб с оборудованием и рабочим персоналом был прикрытием и недавно им владели китайцы из гонконгской триады. В нижних подвальных помещениях небоскреба варили дорогой наркотик, который затем переправляли в полых трубках медицинского инвентаря в разные части света. Теперь все здание вместе с легальным бизнесом перешло мощному ирландскому синдикату, занимавшимся торговлей человеческими органами. 
              Рыжая Сусика планировала вооружиться до зубов, проникнуть внутрь небоскреба и заставить ирландских гангстеров вернуть её законные.  Она знала, что от неё никто не ждет такого представления. Она  рассчитывала на эффект неожиданности. Они еще не знают, какой может быть Рыжая Сусика, если её прижать к стенке.
             Сусика оценила, что в здание можно попасть тремя путями. Парадный вход – охраняется татуированными головорезами в пиджаках охраны. Задний вход – железные ролетные ворота для въезда служебного транспорта,  которые открываются только изнутри. Третий путь - это крыша, но для этого нужно искать вертолет.  Поскольку единственным путем оставался парадные вход, Сусика хотела проникнуть в небоскреб под видом клиентки, которой срочно понадобилась пересадка легких. Она оденет длинный плащ, которые скроет автомат М4 с гранатами. Затем доберется до главаря и заставить проявить к ней большее уважение.
              После осмотра небоскреба Сусика нашла ближайший банкомат, где сняла приличную сумму денег. Затем заехала к знакомому торговцу оружием, потратив у него почти всю наличку.
               И вот она, наконец, возвращалась домой. Под дорожным покрывалом в багажнике мустанга было сложено оружие:  два модифицированных автомата М4 с подствольными гранатометами, две беретты и куча разнокалиберных патронов. Там же лежали несколько экзотических кривых ножей для рубки кустарника.
              Ревущий мустанг нырнул в подземный гараж  и вскоре заглох в его глубине. Сусика взяла с переднего сиденья бумажный пакет с продуктами и тремя бутылками текилы. Она закрыла машину на замок и, нагруженная пакетами, напевая под нос песенку про утят, отправилась домой - пить и готовиться ко дню кровавой бани.  Сусика не считала себя алкоголичкой, однако в ней таилось дурацкое желание на всякий случай попортить свою печень. 
               
Глава 5.