Размытая акварель

 

   Подглядываю из окна третьего этажа за полуденной городской улицей и тихо удивляюсь, приберёг всё-таки сентябрь ломоть тепла от буханки лета. Достал из широких багряных штанин и сыпет ветром крохи в сухой город… А вот я ничего не приберёг, а скоро платёж…
   Докурил и снова сел за стол, за экран компьютера. Набираю  текст повести, уже переписанной трижды, переделанной, и всё равно, что-то не устраивает. Останавливаюсь, думаю, печатаю по-новому и понимаю, что конца этому не будет, если не отвлечься. Включаю FM и начинаю тупо щёлкать по клавишам. Как говорится, если соловей не успокаивается – слушают «рамштайн».
   - …ведущие эксперты экономической политики нашей страны, увидели в действиях «Центробанка» перспективный рост стабильности и оценили тот факт…
   Вот это уже знакомо. Как туча, из которой пойдёт дождь. Если там «увидели» и «оценили» значит скоро подорожание. Это значит, кто-то там хорошо отдохнул на летних каникулах, и собор «рублёвской богоматери» ещё не достроен. «Увидели», - это ещё ничего, поднимут немного ценник на желудок. Вот если «оценили», то здесь не просто коньячишко, омары, девочки, тут «банк» метнули по крупному. И поэтому мне весело. Я слушаю этот радио-бред и хочется в джунгли к обезьянам… Весело, блин… Никогда не считал чужие деньги, но порою так хочется, как после литры пива в январе на улице…
   Я остановился, посмотрел на экран и стер абзац. Как он это делал тот парень? И ведь несколько дел подряд. Да с концовочкой здесь у меня тухловатенько. Не верю… Лысина…
   За стеной «бывшая» включила телевизор, а красивый женский голос всё пел и пел о перспективах в моей экономике. Включил чайник и ушёл в туалет…
   Возвращаюсь в свои шесть квадратов  закрываю дверь и подхожу к окну, застёгивая на ходу ширинку. Высокий мощный тополь напротив, уже местами плешив желтизной вздрогнул под ветром и сделал вид  что меня не узнал. Неделю назад судьба отшлёпала по затылку тридцать семь раз и тополь это видел. Не все конечно, но многие. И сейчас от этого деревянного взгляда стало почему-то грустно. С оттяжкой, затомило в груди похмельем жизни… Щёлкнул чайник. И отпустило… Как бы там не выворачивалась бабская сущность внутри какой-то извилины, всё же не напрасно – эта улица, в ней тополь, напротив дом, на третьем этаже я, вокруг, уже не моя квартира. Взрослые сыновья, теперь уж точно воспринимают меня как «лузера» о чём недавно было сообщено. Это и понятно, и глупо осуждать. Ноу мани – ноу Вани, как говорят ковбои.  Им не объяснишь, а ей никогда не хотелось понять. В чём-то эта секта писателей под вывеской «Екклесиаст» жестоко права… Никто не виноват, и каждый виновен по-своему. Здесь главное не циклиться на достигнутых обидах. Вперёд под фонограмму утопленников, чтоб ни догнали не стыд, не зависть, не… Нормально. Хочется ещё, ой как хочется досмотреть эту фильму про «россиянию». А значит, не напрасно мамка с папкой встречали новый шестьдесят седьмой год…
   Я отхлебнул кофе, глядя в монитор и подумал о пиве… Из уха вышел парень в фиолетовом костюме и кожаной чёрной шляпе. Он ухватился за хрящ и, долбанув лаковым «казаком» по мочке, запищал: ты должен за квартиру, кофе заканчивается, на зиму нет обуви… Малый посмотрел на свои ногти, как смотрит барышня, выходя из маникюрного салона, затем раздвинул камыши ушных волос, удалился в голову…
   Это все, правда. Ещё сигареты заканчиваются. Четвёртый день без работы и как-то икота даже не нападает… Есть один телефон, можно попробовать, но внутренний «фашист» не даёт… В коридоре просвистел дверной звонок неведомой птицей. Младший с учёбы вернулся. Ленивый, весь в меня, никогда своим ключом не воспользуется… Слышу низкий мужской голос, но не пойму кто… И её голос номер четыре, брезгливо-официальный. Хоть бы себе мужика нашла, или я этого никогда не дождусь…
   Последние годы совместной жизни мы даже не общались. Проходили месяцы, недели, и ты вдруг понимал, что сказанных слов в этой квартире хватит разве что на абзац. Без ненависти, без скандала, как два пустых ведра, гремящие в кузове машины, которая неизвестно куда едет. По скрипу паркета я понимал, в каком она настроение. По бессмысленному телефонному разговору – куда она пойдёт в ближайшие дни и какие передачи смотрела, или будет… И только ребята нарушали тишину колебанием финансовых вопросов… Выносимая невыносимость лёгкости бытия…
   Зять пожаловал… Открылась дверь и вошёл модно одетый человек.
   - Привет, шо-ты…
   - Здорово Рома с аэродрома…
   - Ну, чё, всё печатаешь…
   Он наклонился к экрану и дал разглядеть свою «крутую» рубашку. Затем увидел на столе книгу взял её и, развернувшись на пятках, бухнулся на кровать. В своём стиле. Два три месяца незаходит, а потом придет, как будто только утром вышел за сигаретами.
   - Ты просто или как?
   Рома листает «историю инквизиции». Сдвинул густые брови к переносице, якобы заинтересовался.
   - Да-так, мимо шёл… Слушай, клёвая наверно…
   - Очень…
   Я смотрю на него и понимаю, интерес не с проста…  Они живут с моей младшей сестрой лет десять и по не понятным мне законам. Ругаются и живут, дерутся и рожают, и снова ругаются. Она каждый месяц выгоняет его к родителям, но он упорно возвращается, что бы всё с точностью повторилось. В моём случае, как мне кажется, километры нервов были бы сохранены, если квартирный вопрос не стоял так остро. Там совершенно другое. У них есть, где жить, но любовь одна, которую каждый тянет на свою сторону. Да и натуры их в чём-то схожие. Им мало того, что у них уже есть, ещё необходим душевный экшен…
   - Не, ну ты смотри, во пиплы жили. Сейчас бы с этого чувака его перстенёчки… Можно было бы реальный бабос заиметь…
   Он листает репродукции, а я внутренне улыбаюсь. Им бы с сестрой родиться, где нибудь в «штатах». Если кто-то задумывается над вопросом «какая сумма мне нужна для…», то они отметают любую фантазию. «Та на фиг! Шоб бабосы и много, и шоб потом ещё больше…» Наша десятилетняя разница в возрасте отличается настолько, что порою, кажется, ты давно сожжён на кострах инквизиции, а это всё, Тот свет о котором так долго спорили атеисты. Я совершенно другой вид гомосапиенса. У меня не может возникнуть мысль, почему кто-то богаче чем я. У Ромы на эту тему глаза горят как новые монеты. Он сердцем жалеет, что магнат потратил такие «бобаны» на футбольный клуб. Ведь это же не умно, по его понятиям.
   - Как там Алёна и Алёна?
   Я выключил радио, повернулся к компьютеру и продолжил давить на буквы.
   - Намана, в порядке…
   Он крутанул в броске книгу на подушку и стал взглядом шарить по полкам.
   - Слушай, у тебя выпить есть, а то вчера…
   - Не, к сожалению…
   - Ох, мы вчера… Ладно… О! У тебя ещё осталось зарядное устройство?
   - Где-то лежит, а тебе зачем, у тебя же вроде есть…
   - Нужно… Тебе оно всё равно не нужно, валяется… Или будешь ещё машину покупать?
   Рома лукаво улыбнулся, мельком глянул в мою сторону и потянулся за книгой на полке.
   - Какая там машина. Хватит, всё… Под кроватью, в коробе… Там всё что осталось от Жигулей…
   Зять как ужаленный подхватился и полез под кровать.
   - Андрюх, пузырь с меня, - услышал я, удаляясь в ванную…
   Скоро, привёл себя в порядок подошёл к «компу»  и достал «заначку»…
   - Ты чё, со мной?
   - Нет, блин, - улыбнулся я, глядя на самоделку «зарядки», - с  Пушкиным…
   Зять сразу повеселел и подсел к экрану компьютера.
   - Так, ну и что ты тут напечатал… Андрюх, сумку какую-нибудь найди…
   
   Мы идём по зелёной улице, и кажется, что осени никогда не будет. Лето прыгнуло через барьер, и кто-то нажал стоп-кадр. Зять набрал шалагушек для машины и шёл довольный, как гаишник после дежурства. Рассказывал о какой-то грандиозной афёре местного значения.
   - …прикидываешь? Я столько бабласа не…
   Машина исчезла первой, как только собрался уходить из семьи. Затем, гараж, потом дача. Мне на тот момент, кроме молодой самки не нужно было ничего. По своей бабской глупости, а может и нет, кто их разберёт, супруга быстро распродала всё. «Если бы я знала, что ты вернёшься… Если бы действительно ты меня знала, то не торопилась бы, я тебе сказал сразу, ничего не возьму. А временно пожить в своей квартире это не значит  - вернуться…»
   - Ты меня слушаешь?
   - Да, что…
   - Андрюх, давай пузырь купим, и где-нибудь…
   - Рома, не надоело тебе сявОтой по подъездам стакАнить? Пойдём, тут не далеко кабачок укромный, напьемся по-людски…
   Зять сладко улыбнулся.
   - Андрюх, я тут почитал твоё… - Знает хитрец, о чём мне приятно поболтать. – Ты пишешь, что она его любит, так?
   - Ну, и он её тоже…
   - Фигня. За три тонны басов шубу дарит, и всё такое. Да где ты видел идиота, чтоб так тратился. Она его разводит, и всё. Любовь вон в книжках…
   Я посмотрел сверху вниз на перекошенного от тяжёлых железок собеседника и серьёзно спросил:
   - Ты-чё, не веришь, что бывает просто любовь?
   - Кто бы о ней говорил, - ухмыльнулся Рома, - есть природа, а в ней бабы, а остальное всё бабки. Что бы я подарил незнакомой тёлке вещь за такие деньги, да проститутка дешевле…
   Я не стал спорить с владельцем обувного модуля. На каждого Петрарку, есть свой Пол Гетти.
   Кафе-бар, возле гаражного кооператива назвали «Малина». Переделанный обкомовский гараж с высоким потолком, встречал, вопреки названию, малолюдностью. Восемь столиков справа и столько же слева. В конце, длинная барная стойка. Я не был завсегдатаем. Бывало, поставишь машину в гараж, зайдёшь, хлопнешь «соточку» и домой…
   Девушка словно меня узнала. Тут же защебетала о том, что мы будем пить и чем закусывать. Я молчал, засмотревшись на её пухленький ротик. Страшненькая, а пожалуй мила. Милогрудая такая… Повернулся к знатоку обуви и рядом его не обнаружил. Рома сидел за столом и как золотоискатель смотрит в лоток, так и он внимательно разглядывал содержимое пакета.
   - Э-э, -  я подошёл, - ну и что?
   - Так это… Ты покупай, заказывай, у меня  сейчас нету, - выпалил он, и скосил глаза жалобной книгой, - завтра отдам… Андрюх, а я тут уже был, по-моему…
   Взяли бутылку «Гжелки» и два салата. Разлили по стаканам. Рома растопил лицо кривой улыбкой, спросил:
   - За что?
   - За аккумуляторы, - недовольно сказал я и выпил…
Рома взмахнул крылом и чуть крякнув, словно собрался на юг, скривился.
   - Хараша, подлюка…
   - Даа…
   Разлили ещё по одной. Выпили. Салат оказался из комариных пяток, его нюхать и то аккуратно. А огонь внутри уже приятно погладил желудок, напоминая о смоукинге для лёгких.
   - Ты на работу устроился?
   Я закурил и кивнул.
   - Андрюх, такое кажись, шо весь город закодировался. Седьмой час вечера, а никого...
   Я засмеялся.
   - Где ты научился так долго жевать воздух?
   Тот серьёзно посмотрел в тарелку.
   - Не пойму из чего, но вкусно, дорогой наверно?
   - Нормально, хе-хе… Ты хоть к обеду на работу успеваешь, после завтрака…
   Зять довольный откинулся на спинку стула и посмотрел на барменшу.
   - Слышь, хозяйка, включи музон что-ли, - сказал он и оглянулся.
   - Во, а ты говоришь никого…
   Вошли три девушки и парень. Заняли столик у выхода.
   - Как там Алёны? Ты мне так ничего и не рассказал…
   - Давай ещё выпьем…
   Рома налил и посмотрел на меня.
   - Да окей, чё-им. Сидят дома, выйдут, погуляют и снова домой. Запарился я с этими подгузниками. Они дорожают чуть не ежемесячно. Недавно обкормила какой-то хренью, понос. Говорю, ну не было же раньше подгузников, ну?.. – ухватил он меня вопросительным  взглядом.
   - Ну не было…
   - И понос был?
   - Был и понос,  – серьёзно ответил я.
   - Ну! Говорю, давай пелёнок накуплю. По человечески, всё высчитал, объяснил на сколько это экономично. Грит, стирать будешь сам. Она. А сама, прикинь, за неделю шмотья насобирается, идти на работу невчем. Грю, постирай, а она, грит, сам стирай, ты же машинку купил… А потом…
   Я сидел и приятно размышлял, вот бы мамка была рада увидеть внучку её любимой дочери. Только и успела, что моих увидеть…
   Колонки на стенах затрещали помехами. Какая-то радиостанция проявилась новостями. Снова не дремлет терроризм. Опять кого-то взяли в заложники. Затем что-то щёлкнуло и один из современных нытиков эстрады, затянул о том, как необходимо жить…
   - Сапоги зимние или ботинки на меня, сколько будут стоить?
   Рома улыбался девушке за стойкой и сразу не услышал моего вопроса.
   - А? Сапоги? Да по нормальной цене, не беспокойся… Я в тубзик отойду…
   Он подошёл к барменше и заговорил. Потом вошёл сильно выпивший дядька, отвлек девушку и зять скрылся куда-то за витрину. Ох, и Рома с бурелома. Надо бы наведаться к ним в гости. Живут через четыре автобусных остановки, а видимся мы редко. После смерти матери, как-то нет желания видеть её квартиру. Но до нового года приехать обязательно необходимо. Вопрос с библиотекой стоит остро. Куда-то нужно книги прописать на время пока не найду жильё. Так жить, как сейчас, прямая жёлтая дорога в дурдом…
   - Андрюх, тут по ходу девицы эти с чуваком, не просто так.
   Рома сел на своё место. Взял из розового вазона салфетку и вытер мокрые руки. Я улыбнулся.
   - Нее, я в натуре… Стоп, мне Алёнка говорила… О! Концумация, называется…
   - Рома, б… это называется и никакое другое слова не подходит.
   Мы выпили ещё по одной. Одна из девушек уже танцевала с пьяным мужиком, затем усадила за свой столик…
   Я почувствовал, что на голодный желудок быстро пьянею. Поковырял комариные пятки вилкой, закурил. Душа по-прежнему была не весёлой.
   - Да пошёл ты… - послышался хохот от соседних столиков. К ним подскочила барменша ставшая официанткой. Из недр барной витрины появился молодой человек. Он помахал приветливо кому-то рукой в зал и подозрительно посмотрел на нас.
   - Наливай, Ромыч-обломыч. С утра ничего не ел… Чё-то, меня повело слегка…
   Выпили. Рома не курил с самого детства и это второе  хорошее качество в нём. Первое, отцовство. Я, немного позавидовал второму и затянулся сигаретой.
   - Давай я ещё возьму, чё-тут пить, цедить…
   Я достал из кошелька последние бумажки и отдал.
   - Должно хватить…
   - Наверно…
   Наливай! За кого… Будь здоров…Я не танцую… Меня Олей зовут… Выпейте с нами… Я подругу позову… Ха-ха… А ещё такой анекдот… Наливай… Андрюх, она у меня деньги спёрла… Идите на улицу разбираться… Кого ты послал… Сейчас милицию вызову…
   Я наклонился к Ромкиному пакету, отодрал провода от «зарядки», оставив один на 220 вольт. Затем подбежал к выходу и легко закрыл изнутри. Бармен не успел догнать меня и, поняв свою оплошность с ключом, как вкопанный остановился перед моим взглядом. Я засунул штекер в розетку на стене и уверенно взялся за мощную ручку переключателя. Ящик защитного цвета угрожающе замигал красными лампочками… «Ну что, взорвёмся от любви…» - прохрипел я в толпу. Все вдруг разом замолчали и строго смотрели на меня. «Мужик, ты что долбанулся?» - сказал тот, кто был с девушками. «А ты проверь? Ща ручку крутану и кишки на звёздах…» Рома поправлял разорванный ворот рубахи и восторженными глазами наблюдал. Завыла одна из девиц. Сначала тихо, потом всё громче и громче. Зять подошёл к ней. «Деньги быстро отдай?! Пятихатку…Вот так…И не ори…»
   «Костя, я уже вызвала милицию, - пропищала барменша из-за стойки и, повернувшись к девицам, зло выдавила, - да нету тут другого выхода, нету…» «Мужик, ты больной нахер, или что?» «Рома водки! – сказал я, и после того, как выпил полный стакан, ответил, - это вы ублюдки больные, зачем обобрали мужика до нитки, он же вам говорил, семья у него… Что ты смотришь, дура татуированная… Замаскировались…»
   В двери громко постучали… Костя бармен дёрнулся, но тут же сел на стул, как можно дальше от меня. Закричал: «Милиция, нас тут в заложники взяли! У него бомба военная!» С наружи послышалась брань и топот многих ног. «Открывай падла, буду вышибать КАМАЗом! Я вам устрою террористов б…» «Не ори, пехота…» - улыбнулся я, и прикурил сигарету. «Отпирай!!!» Неожиданно, голоса на улице замолкли. Стало слышно, как кто-то переговаривается шёпотом. «Андрюха, уходим, - перепугал меня зять, неслышно подкравшись сзади. – Тут есть второй выход, но они походу не знают. Я когда-то помогал тут с сантехникой одному кренделю. Пошли…» Я выплюнул сигарету и решительно посмотрел на «заложников». «Сейчас включаю эту бандуру, и через три минуты вы станете ближе к луне…» Девицы вместе с барменшей завыли. «А я схожу напоследок пописаю…» Я повернул ручку и намеренно осторожно поставил «зарядку» на стол. Зелёная лампочка коротко замигала. А мы уже были в туалете.
   Открыв последнюю кабину, Рома с размаху саданул «саламандрой» по гипсокартону стены и образовалась дыра. Со второго раза я в неё втиснулся, что-то перешагнул и очутился в подъезде какого-то дома. Пробежали по ступенькам, и открылась дверь в ночь…
   Одинокий фонарь… Двери гаражей… Удар… Взмах… Удар… Звёзды…
   
   Просыпаюсь от дикого холода. Где, я? И понимаю, что в павильоне детского сада. Мочой воняет, как сиренью с кладбища. Челюсть резкой болью выстрелила, куда-то под глаз… Я медленно поднялся со скамейки и посмотрел в темноту. Болел левый локоть и правый кулак. Встав на ноги, понял, что подвернул ещё и лодыжку… Ёлки-брёвна, откуда этот Рома взялся на мою голову! Я протёр глаза, сплюнул и пошарил по карманам. Удивительно, но сигареты на месте. Хотелось дико пить. Закурил и тоскливо подумал о бутылочке пива. После первой затяжки, сердце заколотилось, начало тошнить и бросило в кашель… Снова сел на скамейку, сплёвывая сухую харкоту. Нужно идти. Я посмотрел на запястье и понял, что мои часы отмеряют время кому-то другому…
   Долго бродил по периметру детского сада отыскивая выход… Никак не мог понять, как я сюда попал? Неужели через забор, но я и сейчас на него не влезу… Наконец, нашёл в сетке-рабице аккуратную дыру и вылез… Подвигал челюстью. Сморщился. Желвак сильно ушибся о чужой кулак. Хромая по пустой тёмной улице, в теле как-то начал наступать порядок Эйнштейна, в теории. Задышалось без помех, да и сердце угомонилось. Как же хочется пить! Я снова ощупал карманы и нашёл мелочь. Спасение… Там в двух кварталах должен быть ночной «комок». Вот и нога расходилась… По дороге пролетел на иномарке таксист… Небо где-то далеко начинало проявляться светом… Перекрёсток всё ещё мигает жёлтыми огнями… В доме мимо которого иду, на первом этаже горит свет. Мужской голос громко кричит на женщину, и она ему отвечает писклявым матом. Слышен грохот мебели…
   Рома крепкий на выпивку, решил приударить за одной из девушек. Раньше, он бы при мне, такого не позволил. Но моя семейная корона упала в грязь. Видя, что я туго соображаю и делаю вид что умный и слегка хмельной, зять решил пригласить за наш столик эту Марину. Вблизи она была уже давно не той. А скорее той ещё Лаурой. Но пьяные очи, как правило лет не считают… Ещё раз выпил и понял,  - стоп. Голова уже соображала ненужными файлами. А ещё домой идти… Потом они куда-то отходили, приходили, снова уходили. Я собрался на выход. Как Рома подбежал в растерянности. Оказалось, что она у него деньги вытащила, которых якобы у туфельного магната не было. Но пошёл разбираться с тем парнем, что «крышует» девиц. И в результате получил в табло. Так и хочется сказать голосом из мульта, - эх, Рома-Рома… Кому там было драться. Я летел вслед за своим кулаком, как лента за камнем, один раз. Даже лица не помню того парня… И так паршиво на душе…
   На стекле киоска корявая надпись «открито стючать». Только протянул руку, как открылось окошко.
   - Ячменный колос, пожалуйста, бутылочку…
   Холодные пальцы без маникюра отсчитали на ладони мелочь, и высунули тёплую бутылку.
   - Спасибо…
   Окошко громко хлопнуло и залаяла собака на каком-то балконе. Я спустился к подъезду и присев на скамейку откупорил пиво… Вот эти минуты самые главные в похмелье. Важно не торопиться. Важно насладиться. Я отхлебнул немного и закурил… Затем, ещё глоток побольше. Чувствуется, тиски на висках дали слабину. Посветлело не только в голове, но и на востоке. Абрис крыш белеет, и стали различимы надвигающиеся с юга тучи. Ветер порывами ударил во дворы многоэтажек и затерялся где-то в улице… Мне стало стыдно и немного жаль себя… Уже лет десять как нахожу объяснения своему алкоголизму. Живу с ним по договору. Тут всё понятно. Ну не хочу я бросать пить, ну нравиться мне это. Не мешает в конце концов… Не убивал, не воровал, не грабил, а душа не на месте. Прожил с одной женщиной столько лет. Ни дня, ни сидел без дела. И жили не хуже, чем в других гнёздах. Вырастили птенцов. И размылась вся акварель под дождём терпения. Вроде и есть рисунок а цвета не чёткие… Полюбил другую и что, разве это эксклюзив на планете… Даже если бы я знал заранее, что нужен буду кошельком, не минуты бы не сомневался… Правильно говорят, нельзя возвращаться. Только вперёд. Вот разве что голубь под грудиной бьется слегка, обидой. Раз в жизни подумал о себе, как тут же, на иголочку и в ящичек лепидоптерофила.  Что бы энтомолог судьбы, когда-то показал, - смотрите, это бабочка гомозлыдиенс лузериус… Жестоко. Скоро старший из армии придёт и пора освобождать пространство. Жить под прицелом осуждения, это не для моих нервов. Да и квартира тесная, как саванна Серенгети. Молодые самцы всегда побеждают старого льва…
   Я допил пиво и оставил под скамейкой тару. Осень явно брала на вкус этот город зубами холодного ветра. Тучи выстроились в карэ…
   Оставлю в повести всё как есть, тем более кому она нужна, кроме меня. Под душ! Сейчас позвоню этому жмотливому хачику, скажу, что согласен. Нужно вырыть траншею под фундамент до понедельника. Справлюсь, не в первой… Но сначала под душ…
   Я стремительно поднялся на ноги, как что-то скользнуло по ноге и упёрлось в край туфля. Карман порвался. Сделав шаг в сторону, рукоятка от «зарядки» глухо ударилась о бетонную плитку…