11. Игрушка

Зеринами успела уже не раз раскаяться в своем решении. Если бы не её дурацкое предложение остаться, она сейчас могла бы нежиться в хижине, а не возилась бы с мелкой дичью, которую сама же и подстрелила. На охоту она ходила сама, каждый раз боясь встретиться с каким-нибудь крупным животным. Разделывала сама, готовила сама и посуду отмывала тоже сама. Весь день был посвящен только этим делам. Старый Тэйджап нигде не поспевал, хотя ел наравне с ней. То ли дело когда рядом жил Рашгу. Это время казалось таким счастливым теперь.
- Зери! – услышала она крик отца.
Что еще за срочность такая? Все вокруг как вымерло после ухода основной части жителей. Ничего уже тут не могло произойти. Кроме разве что той пресловутой беды, что предсказывала лгунья-Тчинан.
- Зери! – голос старика был уже хорошо слышен.
Уж не бежит ли он? Зеринами с чувством швырнула мясо и нож на тростниковую подстилку. Да что там случилось!
- Ну что опять он выдумал? – страдальчески произнесла она, зная, что отец не услышит.
- Зеринами! – кричал Тэйджап уже совсем близко.
- Я здесь! – выкрикнула она, выходя на улицу.
Он как раз показался из-за поворота. И, странное дело, он действительно бежал! Зеринами не видела, как он бегает уже лет шесть, а может и десять. Она уже хотела спросить его. Но тот истошно закричал, завидев вышедшую дочь:
- Поджигай! Быстрее поджигай!
- Что? – растерялась Зеринами.
Она почувствовала дикий страх. И поняла: вот оно, то, что предсказывала Тчинан.
- Все поджигай, дочка! Все!
Он подбежал и махал руками.
- Сюда… - дыхание его сбилось, и он никак не мог набрать воздуха для слов.
- Что – сюда? – переспросила Зеринами.
- Много воинов, - выдавил он. – Надо уходить.
Капли пота залили его лицо. Он схватился за сердце и прислонился к стене хижины.
- Отец! – вскрикнула Зеринами.
Он лишь отмахнулся.
- Ничего! Поджигай хижины, пока их не осквернили…
Что-то просвистело и ударило Тэйджапа в ногу. Как камень, брошенный озорником-мальчишкой. Но в ноге, оказалось, торчит стрела. Он схватился за ногу и застонал.
- Дочка! Ну что же ты стоишь?
Зеринами выпрямилась и увидела на бархане всадника. Он дернул коня и скрылся.
- Их много! Убегай! Я прошу, - стонал отец.
Зеринами и так потеряла много времени. Она стремительно юркнула в хижину и подожгла пучок тростника. Выбежав на улицу, она поднесла его пламя к крыше. Потом настала очередь соседской хижины. Потом еще. Но сквозь потрескивание разгоравшегося пожара громкий конский топот заставил её повернуться. Из клубов дыма на всем скаку вылетели несколько всадников. Двое из них, не останавливаясь, выстрелили из луков в отца. А ближайший к Зеринами – в неё. Все внутри сжалось от страха. Она попыталась увернуться, но жгучая боль пронзила ей левое плечо. Стрела. Такая же, как у отца. Странно видеть изуродованным собственное тело. Но ничего, её можно вынуть и плечо заживет. Если только…
Она лежала на животе зажмурившись, потому что звук копыт гарцующей лошади был совсем рядом. Это значит, всадник именно сейчас прицеливался в неё. В любую секунду стрела могла вонзиться в спину и тогда…
- Только двое, Повелитель, - еле смогла она разобрать странный говор степняков.
- Взять этих двоих и…
Крыша ближней горящей лачуги повалилась и Зеринами не смогла разобрать самые нужные слова. Что же с ними сделают? Может быть отпустят? Зачем им такие жалкие охотники. Мы же безобидны…
Двое мужчин рывком поставили Зеринами на ноги. Кто-то из них задел стрелу, что все еще торчала в плече и острая боль заставила Зеринами вскрикнуть, а из глаз брызнули слезы.
- Дочка, - услышала она слабый голос отца.
В его груди торчали две стрелы. С такими ранами люди долго не живут.
- Папочка… - разрыдалась Зеринами.
Ноги её подогнулись, глаза закатились, и она повисла на руках двух тащивших её воинов.

Она очнулась резко. Стала задыхаться от попавшей на лицо воды. Но нет, она вовсе не оказалась в реке: колени и лодыжки жег горячий песок. А стекавшая по телу вода оказалась из кувшина. Рану в плече от неё зажгло. Боль стала занудно пульсировать. Стрелы там уже не было. Вода увлекла с собой вниз несколько струек крови. Но кровь в основном уже не текла.
- Смотри сюда, красавица! - сказал кто-то смеясь.
Это оказался огромных размеров молодой кочевник. Он вытер жесткой ладонью её щеки. Но его отодвинул в сторону другой, меньших размеров, с надменным лицом.
- Кто это? - спросил он, показывая в сторону.
Зеринами повернула голову и увидела своего отца. Он еле дышал и стрелы, торчащие в его груди, мерно двигались в такт дыханию. По-видимому, он был без сознания.
- Мой отец, - не подумав, ответила она.
Не было сил смотреть на отца в таком состоянии. Зеринами отвернулась, прикусив губу. А ведь она все это затеяла. Все это по её вине. Гадкая Тчинан была права! Вот она - беда. Их точно убьют. И если бы остальные не ушли, то и их бы убили тоже. А может, не убьют?
- Зачем мы вам? - пропищала жалобным голосом Зеринами и слезы скатились к подбородку. - Отпустите нас. Мы никак вам не сможем повредить. Не убивайте, пожалуйста...
Вокруг стояло еще несколько кочевников. Среди них Зеринами узнала знакомое лицо.
- Тегыр? - удивилась она. - Тегыр, помоги! Мой отец всегда был добр к тебе...
Тегыр грустно ухмыльнулся и резким голосом спросил:
- Помочь что? Умереть?
Зеринами вздрогнула и отвернулась от него. Кочевник с надменным лицом как-то нехорошо скривился, наверное, это была улыбка, глянул на здоровенного кочевника и сказал ему:
- А что Арджибэ, кажется ситуация повторяется?
Тот улыбнулся в ответ:
- Вы имеете в виду Линэй?
Надменный, который, наверное, был здесь главным, кивнул. Он отошел к пожилой женщине и что-то спросил её. Она ответила и Зеринами смогла разобрать:
- От неё никакого толка... Пусть сдохнет, но сначала... Где находятся остальные.
Надменный обернулся.
- А и правда! Ну-ка скажи, куда ушли остальные из этой деревни.
Зеринами замотала головой и еще сильнее прикусила губу. Ей стало так страшно, что она перестала чувствовать ноги. Это тот вопрос, которого она боялась больше всего. Придется рассказать. Иначе они её убьют. Но пожилая женщина сказала "пусть сдохнет, но сначала..." значит и после этого они убьют её. Какая разница?
- Не могу! - выдавила она из себя эти слова.
- Почему же? - рассмеялся Надменный.
- Вы все равно убьете меня и папу.
Надменный задумался, но Зеринами не видела его лица - она прятала свое. Через некоторое время он ответил:
- Ты мне нравишься, но могу ли я тебе верить?
Зеринами удивилась такой наглости и взглянула на него. На его лице играла такая хищная улыбка, что девушка пришла в ужас в предчувствии того, что он попросит в качестве доказательства. Она снова понурила голову не в силах выдержать его взгляд.
- Что... я должна... - прошептали её губы.
- Убей отца! - незамысловато ответил Надменный. - Убей его и я поверю, что твоя преданность мне превыше родственных уз.
Зеринами тщетно ждала, что он рассмеется и все окажется шуткой. Но Надменный посерьезнел и даже с какой-то грустью смотрел прямо на неё.
- Нет, - Зеринами скривилась от омерзения, - он же мой родной. Я никогда. Лучше самой умереть...
- Прекрасно, - он хлопнул в ладоши, и громадный кочевник вынул из ножен кинжал.
Зеринами никогда не видела бронзовых кинжалов. Только слышала, что они крепче костяных и тяжелее к тому же. И теперь в первый же раз он послужит причиной её смерти. Почему? Она еще так молода! Люди не должны умирать в таком возрасте! Она должна сначала состариться... Нет, родить детей, вырастить... Нет, сначала выйти замуж...
- Не надо, - зашептала Зеринами. - Тегыр!...
Она тщетно искала глазами Тегыра. Её била такая крупная дрожь, что она не могла даже говорить. Зубы, попадая друг на друга, издавали противную дробь. В глазах темнело, но сознание не покидало её. Все происходило как будто не с ней. Как будто со стороны она видит приближающийся бронзовый кинжал, и не её сейчас убьют им. Зеринами просто посмотрит, как это произойдет и пойдет обратно в свой дом. У неё еще столько дел, нужно поспеть до вечера.
- Ну что! - крикнул на неё Надменный.
Зеринами вздрогнула от испуга и... вдруг ей стало хорошо. Давно забытое ощущение свободы.
- Повелитель, - сказал Арджибэ. - Она это... напрудила... Посмотрите...
Все засмеялись. Зеринами почувствовала, как песок под лодыжками начал проваливаться. Стало видно, что он потемнел от влаги. Неуместный смех. У всех должны быть скорбные лица. Так всегда бывало, когда кто-то умирал в деревне. Неужели она погибнет под смех степняков? Кошмар...
- Ну, - еще раз требовательно спросил Повелитель.
- Да, - закивала Зеринами, пряча лицо.
"Нет!" - кричало все внутри, - "духи предков проклянут тебя!" Но жить хотелось так, что все остальное не имело смысла. Это просто такая игра. Нужно сделать несколько действий и тебя отпустят. Просто нужно что-то сделать и все!
- Дай ей кинжал, Арджибэ.
Здоровяк воткнул кинжал в песок перед коленями Зеринами.
- Плесните воды на старика, - приказал Повелитель. - Он должен видеть, кто его убьет.

Тэйджап очнулся и даже еще мог разговаривать. Казалось, что-то придало ему сил.
- Дочка, сделай это, - просил он её.
Зеринами как ослица упрямо стояла на месте и мотала головой. Степняки то один, то другой отвешивали ей пинки, но она не двигалась с места. Она держала двумя руками перед собой кинжал. Его лезвие было направлено на Тэйджапа.
- Все правильно, - уговаривал он её. - Так хотя бы ты спасешься, а иначе они убьют нас обоих.
- Духи, - с трудом прохрипела Зеринами. - Духи предков.
Она повернулась к Повелителю и тут же перед ним возникли трое телохранителей с кинжалами.
- Вы должны дать мне возможность сжечь хижины, как того требует наш обычай.
Повелитель поднял бровь, но не ответил. Ответила пожилая женщина:
- Сначала выполни волю Повелителя.
Зеринами медленно повернулась к отцу.
- Давай, дочка, давай, - подбодрил он её.
У Тейджапа, казалось, болело все. Боль с каждой минутой становилась невыносимой. Избавление. Лучше погибнуть от родной руки, чем от мерзких рук степняков. Дочери - жизнь, а старику - упокоение. Все правильно.
- А-а-а, - захрипела Зеринами и упала на Тэйджапа.
Что-то затрещало. Она не видела, куда попала кинжалом, потому что закрыла глаза. А когда открыла их, то взгляд отца уже был стеклянным. Двое воинов поднимали её на ноги.
- Хватит валятся, - бурчал один из них.
Другой вынул из сердца Тэйджапа кинжал и вытер кровь о его повязку. В глазах Зеринами стало темно, и она пошатнулась.
- Эй, - сказал одни из воинов и влепил ей пощечину.
Стало лучше. Повелитель что-то шептал пожилой и она улыбалась. Потом он сказал:
- Ладно, хватит! Оставьте все! И так много времени потеряли. Отправляемся.
Зеринами кинулась к отцу, но сильная рука поймала её за предплечье.
- Куда это ты? - спросил тот, кто её остановил.
Это был Арджибэ.
- Ты едешь с нами!
- Нет! Вы обещали! Я должна отдать память предкам! - закричала сиплым голосом Зеринами. - Моему отцу!
Она попыталась вырвать руку из лапы степняка, но лишь сделал себе больно. Еще одна пощечина привела её в чувство.
- Да прирежь её уже! - посоветовал Арджибэ соседний воин.
Повелитель, сидя на лошади, обернулся и махнул рукой. Страх полностью и безраздельно овладел Зерниами. Она опять стала послушной и кроткой.
- Нет, нет, нет! Нет! - замотала руками Зеринами. - Не надо...
- Тогда иди, что ты расселась? - пробурчал Арджибэ и потянул её за руку.
- Посмотри Арджибэ, - крикнул ему один из воинов. - Она снова напрудила! С кем ты связался!?
Степняки снова засмеялись. Они все смотрели в лицо Зеринами. Она увидела напряженный взгляд Повелителя. Сделав над собой усилие, Зеринами притворилась смеющейся. Она была уверена, что больше никогда в жизни смеяться не сможет. Повелитель кивнул и отвернулся. Арджибэ обвязал Зеринами кисти рук ремнем. Другой конец ремня приторочил к седлу.
- Давай, - сказал он, - показывай, куда ушли остальные.