Исключение

сказка

   Знойная саванна была его родиной. Первое, что поразило ,когда он родился. были уши  матери. За ними он чувствовал себя в полной безопасности.
   Сверстники, родившиеся той же весной, не понимали его, не звали играть и шарахались каждый раз, когда он, попрыгав, как мячик, вдруг взлетал на спину матери и, укрывшись её ухом, поглядывал на них сверху вниз.
   Он и не пытался объясниться.  Мать была и его защитой, и верным другом. Сначала её удивляли его способности, но позже она начала ими гордиться. Он был самым маленьким в их роду. И ещё никогда и ни у кого в длинной цепи поколений уши не были сравнимы по величине с телом. Эти огромные уши были распахнуты, как крылья, когда он, подлётывая, пытался допрыгнуть к цветам, свисающим с деревьев, что вышли на саванну из джунглей. Это была его игра. Так не мог никто.
    Всё чаще и чаще, играя с цветами, он завис однажды над самым большим из них. Вначале это было недолго. Но аромат, ударивший прямо в сердце, заставлял взлетать снова. Сверху всё виделось необычно. Цветок казался ему волшебной чашей, наполненной сверкающими и пьянящими каплями. Слетая, он ухватил хоботком одну из них и осторожно положил на свой розовый язычок. Сладкая волна прокатилась внутри него и пленила  целиком. Этого не могла понять даже мать. Она всегда прощала и шалости,  и странные полёты, но пробовать каплю отказалась. Только став потом совсем взрослым, он понял, что она не  могла  взять её своим большим хоботом.
   Сверстники взрослели и росли, становясь большими и могучими, а он оставался всё таким же – маленьким.
    Его не только не понимали, над ним стали смеяться, что было очень обидно. Прозвища, которые ему стали давать – ушан, ушекрыл и ещё похуже были особенно обидны для нежной и восторженной души романтика. Всё смелее, поэтому становились его полёты. Это позволяло спрятаться от насмешек в цветущих деревьях, или в излучине реки, где росли удивительные цветы – лотосы. Среди них он мечтал, что когда-нибудь этот прекрасный мир увидят и другие его соплеменники. Но жителям саванны не нужны были цветущие джунгли, или какие-то там лотосы.  Они пугали неизвестностью.
    Сверстники, постепенно обживая саванну,  разрастались вширь, становились тяжелыми и перегоняли в росте даже родителей. И вот уже первые влюблённые ушли в отдалённые уголки. А он всё мечтал, нюхая цветы, собирая чудесный нектар и всё реже вспоминая обидные прозвища. Учился думать и видеть. Научился даже петь от восторга, хотя по правде,  это напоминало скорее игру на дудочке. Он умел уже так много, что это переполняло его. Только мать украдкой вытирала хоботом слёзы, глядя, как высоко и далеко теперь может летать её сын.
   Он  всё пытался рассказать всем о джунглях, реке, красоте лотосов, большущих зелёных листьях на озере у подножья горы, цветных птицах, снующих в кронах, но его обзывали выдумщиком и …несостоявшимся слоном.
   И он ушёл! НАВСЕГДА!
   К своим лотосам.
   Совсем маленький, кругленький, с гордо поднятой головой,
с растопыренными ушами-крыльями, он принципиально шёл, раздвигая  траву, пешком,
первый и единственный в цепи поколений летающий слон.