Сказка про Камень

                Прекрасной Туркмении посвящается,
                и всем тем, кто  хоть раз оказавшись в
                Чули, пил из ладоней прохладную родниковую
                воду Чулинки.




     В далёком горном ущелье лежал, может сотни лет, может тысячу, огромный Камень, такой, что нельзя обхватить одному.  Под Камнем жил Родник, убегал он прытко вниз по ущелью, роднясь с другими родниками, и превращался в бурливый  поток. Поток, набирая силу, становился горной рекой.
       Холодна и прозрачна вода в той реке. Живительная влага  давала силу всему живому. По берегам реки селились люди, разбивая прекрасные сады. Вырастали могучие и стройные чинары, заносчивые айлантусы,  раскидистые деревья грецкого ореха, нежные персики, сладкие абрикосы, виноградные лозы заботливо обвивали поставленные людьми опоры, и создавая длинные тенистые аллеи, в которых можно укрыться в саму злую жару, да ещё и насладиться вкуснейшим виноградом. Росли там и сосны, тонкими стволами устремлённые в голубое небо, и наполняясь солнцем, разливали вокруг чарующий аромат хвои и смолы, от чего радостно стучало сердце и голова кружилась от счастья.
      В деревьях селились птицы: простые и диковинные, одни радовали  пением слух, другие - своим оперением радовали глаз Но гордостью ущелья был Розарий. Тысячи розовых кустов, самых разных  цветов и оттенков, форм  и размеров щедро  дарили своё благоухание, и радовались, когда кто-нибудь  останавливался рядом,  долго-долго стоял, любуясь дивной красотой. И тогда было слышно, как поёт его сердце, как ликует Душа, устремляясь всем своим Духом в Прекрасное, окрыляясь и вдохновляясь для добрых дел.  И тогда одна, как  тысяча, и тысяча, как одна, становились самыми счастливыми розами на свете.
     С высоты орлиного полёта ущелье казалось живой зелёной рекой, вьющейся среди скал. Орёл верным стражем охранял ущелье от бед и раздоров. Он был мудр этот Орёл.  Однажды случилось ему надолго улететь по орлиным делам…
  Утреннее солнце осторожно заглядывало в ущелье, высокие скалы стойко хранили пространство от преждевременной жары, и упоительная свежесть наполняла землю, она дышала полной грудью, наслаждаясь  утренней прохладой.
    Родник, как может быть сто, а может и тысячу лет назад, ворочался под Большим Камнем. Большой Камень за ночь впитывал в себя прохладу, а потом весь день отдавал её Роднику. Даже, когда солнце безжалостно палило сверху, нагревая его так, что невозможно было дотронуться, Камень в глубине своего сердца оставался холодным, и всё что доставалось Роднику, это  остывшее тело его друга. Каждое утро Родник просыпался и начинал ежиться и ворочаться от чрезмерной прохлады и свежести.
 - Друг мой, Большой Камень, - обратился он,- ну, почему ты такой холодный, ни капельки в тебе тепла, ни капельки жизни, никакого движения. Лежишь здесь, может быть сто, а может быть тысячу лет, хоть бы раз пошевелился. Ты всё время холодный, мне чтобы согреться, постоянно  приходится двигаться и прыгать.  Вот скажи, какая от тебя польза? От меня - очевидная! Видишь, я  оживляю это каменное ущелье, по  берегам растут деревья, селятся люди, животные утоляют жажду, самые ловкие ловят рыбу и крабов. А ты? Лежишь себе и лежишь! Какая от тебя польза? – всё больше и больше бурля, возмущался Родник. – Ну, скажи! –не унимался он.
   Как услышал это  Большой Камень, позеленел, ни единого слова не произнёс, скатилась по его щекам слеза, пробежалась тонкой дорожкой, да и упала в Родник.
 - Солоновата нынче роса, - подумал Родник. И вдруг почувствовал какое-то шевеление, словно кто-то пытался сдвинуть Большой  Камень. Глянул наверх Родник, ахнул – это сам камень собрал все силы  и выдернул себя из земли, в которой пролежал может быть сто, а может быть тысячу лет. И ушёл. Ушёл. Медленно, с трудом, не оглядываясь, унося в сердце рану от обидных слов Родника.
    А Родник радуется – вот тепло-то как,  не  будет теперь мёрзнуть, лежи себе, загорай  на солнышке. День, другой так проходит, и захотелось Роднику прохлады, ныряет он под мелкие камушки, да что толку, не способны они укрыть его от палящего солнца. Всё глубже и глубже прячется Родник под землёй, спасаясь от нестерпимой жары. Всё уже и уже становится некогда широкая река. На том месте, где разливалось маленькое прекрасное озерцо, осталась грязная лужа. Рыбки, лягушки и грабы, водяные улитки теснились в мутной воде,  ожидая конца своих дней. Деревья покрылись сухой листвой, розы осыпали нежные лепестки. Капля за каплей уходила жизнь из ущелья: птицы не поют, кузнечики не стрекочут, сады погибают от засухи. Только змеи радуются, да ящерицы.
    А Родник сидел-сидел под землёй, решил выглянуть на мгновение, что там наверху делается, как там живётся на белом свете. Увидал, что случилось, и всё понял! Как же стыдно ему стало. Начал он звать Большой Камень, и просить Прощения за несправедливую обиду, кою  другу нанёс  по неведению, по глупости, из гордости, распиравшей его во все стороны. По всему ущелью разнеслись слова искреннего раскаяния, так что дрогнули сердца у старых скал и гор.
Что же Большой Камень? Разве осталось его сердце холодным к мольбам его друга? Нет! Он так любил своего друга, что сразу поспешил назад, радуясь новой встрече. Только ему одному ведомо, как тосковал он вдали от родных мест, но не мог вернуться раньше времени, раньше того, как согреется Сердце Родника от Любви и Сострадания, раньше того,  как прозреет его Душа и наполнится мудростью, да очистится Дух от гордыни и самости.
   Спешил Большой Камень, катился по крутым тропинкам, а когда встал на родное место, там,  где начинал свою жизнь Родник, увидели все трещинку, из которой сочилась тонкая струйка крови.
   - Ты вернулся! – только и смог произнести Родник, и прильнул к Большому Камню, и обнял его, и обмыл пыль и грязь, бережно прикоснулся к трещинке, исцеляя рану. Но след от неё остался, остался навсегда на теле Большого Камня и в сердце Родника.
  Как только Большой Камень оказался на месте, Родник выбрался из-под земли: наполнилось озеро водой, спаслись лягушата, рыбки и крабики, застрекотали легкокрылые стрекозы, запрыгали кузнечики. Деревья покрылись новой свежей листвой, распустились розы, прекраснее и благоуханнее прежних, зацвело всё вокруг, запело. Ветер носился по  ущелью, ерошил птичкам пёрышки, нырял в реку, колыхал  нежные стебли трав и диких цветов, и радовался вернувшейся жизни.
    Вскоре возвратился Орёл, да не один, с подругой-орлицей. К лету народились у них славные детки-орляточки, красотой и добротой в маму, а мудростью и силой в папу.
 С тех пор нет в ущелье раздоров, каждый уважает другого за то, что  он на своём месте, и не устают повторять:
- Благодарю за то, что  ты такой, какой есть и Люблю!
08.05.2013, Киев