Я бежал сквозь подзорные трубы от испуганных глаз

Воскресенье, 05 сентября 2011

Под подошвой ботинка хрустнули пожелтевшие кости скелета какого то средних размеров зверька. Твою то мать. Вздыхаю и иду дальше. В наше время каждый, кому родители подарили зеркалку именует себя фотографом. Каждый кто посетил хотя бы пару самых завалящих учебных лекций называет себя фотографом концептуальным. Усраться можно. А главное – я принадлежу к числу этих инфантильных позеров с увесистой камерой на понтовом ремешке и без конца под настроение делаю фотосеты. Куски мяса рядом с бокалами, изнуренные танцовщицы со сбитыми коленями, буддисты высоко в кавказских горах смешанны с профессиональными партфолио тощих моделек, готовых раздеться перед каждым с камерой, лижбы не платить за съемку.
- где ты там? Тут отличное освещение.
Да точно. Заброшенный, полуразрушенный завод химикатов. Фото проект по просьбе Криса. Он в костюме зайчика перескакивает через дыры со стальными щупальцами арматуры в полу. Я стараюсь не надышаться хлорным запахом все еще висящим здесь и расстраиваюсь из за порванного ботинка. Под ногами бесконечно хрустит смесь из осколков и костей. Стены с выдранными с кишками внутренностей проводов и выцарапанными свастиками. Звуки опускающегося затвора объектива эхом отражаются от котлов с ядовитой, застывшей водой. Мы плутаем по лестницам, поднимаемся все выше, в административные лаборатории с вывороченными ящиками сервантов, на склады огнетушителей, обвитых иссиня – черным плющом. Крис бежит впереди, черным пятном маяча в освещенных полуднем коридорах.
- иди скорей. Тут прямо камера пыток.
Я иду по коридору на крики, и вдруг краем глаза улавливаю какое то странное движение. Замираю, нахмурившись поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с самим собой. Я смотрю в зеркало каждое утро, пока чищу зубы, натыкаюсь на отражения в окнах и витринах. Иногда смотрю на себя через объективность фотографии. И часто удивляюсь – я правда так выгляжу? Так двигаюсь, так улыбаюсь? Это правда я? Здесь же, в этом свинцовом тумане зеркала я с уверенностью мог сказать что отражаюсь не я. Тонкая угловатая фигура в черном, с широкими плечами и загорелой кожей. В напряженных руках с длинными пальцами и выступающими венами моя камера. Медные волны волос, скулы и совершенно, невероятно, фантастически, не объяснимо неземной взгляд огромных, горящих, в пол – лица глаз. Я оглядываюсь, в пустом желании удостоверится что за моей спиной есть кто то еще. Но никого нет. Тишина. Какое то вакуумное безвремье. Даже колбы больше не хрустят под подошвами. Меня накрывает ужасом от взгляда этого существа в зеркале, из которого как будто вот вот полезут жирные, рыхлые белые черви первобытного животного ужаса. От страха мутит и ноги примерзают к полу. Надышался. Я просто надышался химией. Твержу я про себя. Но стены плывут, надписи с них стекают тощими плюшевыми, с торчащими наружу ребрами змеями. Отражение подходит ближе к разделительной черте стекла, я с паническим ужасом понимаю что сам стою впритык к этому краю. Оно растягивает в улыбке зверски соблазнительные губы, обнажая совершенно сгнившие зубы и меня уже трясет от этого парализующего, прекрасного гипноза. Надышался. Я надышался. Просто нады.. но отражение самовольно подносит к губам палец и облизнув его прикладывает в жесте требующем тишины. Я замираю, даже дышать перестаю. Ко мне тянется его рука, моя дергается но замирает, потому что его пронизывает тонкий заслон стекла и хватает меня за ворот, вторая вцепившись в шею начинает затягивать в живое нутро этого зеркала и я уже готов отдаться ему потому что вдруг понимаю - нет ничего страшней и прекрасней чем согласится с собой, выброситься с крыши разумности и норм и задохнуться, запутавшись в проводах самовыражения, как делал уже, но тут
Щелчок затвора.
- Максим! Ты что тут застрял?
- извини. Голова закружилась – приглаживая ладонью волосы улыбаюсь я.