Прощальные аккорды

В феврале моя аппаратура пошла на летные испытания, и мы вместе с главным конструктором Потаповым, поехали в Ахтубинск, их сопровождать. Нас поселили в новой гостинице в номере люкс! Испытания походили прекрасно. Мы работали в две смены, проводя испытания. Иногда и без обеда. Этот самолет противоздушной обороны с усиленными, для поднятия скорости, двигателями, показывал прекрасные результаты по всем показателям, и в том числе и по нашей технике. В завершении испытаний приехал главком авиации и всем творцам этого самолета пожал в благодарность руку. Как это приятно! Но конечно хотелось и чего, ни будь более матерьяльного. И я купил хороших шоколадных конфет, ну раз большего не дали, и половину их потихоньку  съел. И вот тут-то у меня и желудок заболел, гастрит проявился, но я ещё об этом не знал. Так свою  боль, теми же конфетами и заедал. А зря.
По приезде в Омск, у меня поднялась температура, и я пошел на больничный. Вызванный врач мне пояснил, что я заработал себе гастрит, т.е. воспаление слизистой оболочки желудка, и если и его сейчас не вылечить, то гастрит перейдет в хроническую форму. А если и тогда не лечить, то и язва появиться может, а это уже совсем плохо. И вот я  начал добросовестно лечиться. Через пару дней температура спала, и в  желудке боли успокоились. Я воспрянул духом и до конца не долечился, так как выдернули на работу.   
Мы с Юлей подружились с семьей Олега Зюбина и заходили к ним погостить и по  гулять с дочкой его, Мариной,  Как-то я  фотик  взял и кое что и заснял. С начала с нами гуляла мама с Мариной и Олег.  Так и заснял, с начала на клумбе, а потом и на лавочке. Ну а потом, нас с Олегом начали снимать, ну и конечно, дочек наших тоже! Марина была чуть постарше Юли и по крупнее её, и вот она и взялась Юлю катать. И Юльке тоже захотелось быть такой вот, взросленькой и она Марину попыталась покатать. Нагулявшись мы шли к Олегу домой и девочки наши хорошо играли вместе. Мне тоже нравилось быть у Зюбиных, где было всё спокойно и размеренно, и в тоже время и сердечно. Я там отдыхал.
 А вот вам рассказ о  не совсем обычной командировке на полигон испытаний ВВС в городе Ахтубинске. Дело было в конце мая. В начале командировки, я  прилетел в Москву рано утром, там  сразу удачно взял билет на самолет в Волгоград и к обеду был уже там. Поезд  до Ахтубинска шёл вечером, и я решил по такой прекрасной погоде, туда добраться с ветерком, на катере на подводных крыльях - «Метеоре» по Волге реке. Да я еще и по набережной погулял, полюбовался здешними красотами и попробовал местный, прекрасный  варенец.
Дорога по реке и правда показалась чудесной и к тому же в буфете и холодное  пиво продавалась. И вот тут-то я и заметил то, о чем меня майор Шукст предупреждал – наличие надоедливого гнуса. Когда «Метеор» шел, его было не заметно, а вот на остановках, и тем более в самом Ахтубинске его хватало. Сам по себе гнус единичный, ничего из себя не представляет. Это такая маленькая мошка, которая щикотит тебя, когда по тебе ползает, но и цапнуть может, но не так больно, как комар. Но когда их много,  эффект совершенно другой, до бешенства доводит,  а укусы чешутся как от комаров,  и это тоже сильно достает. И как тут люди живут, подумал я, а потом вспомнил, что сюда  Тараса Шевченко ссылали.
В Ахтубинске вселился я в старую гостиницу, на второй этаж, в нашу ЦКБАвкую комнату. Тут было очень даже жарко и душно, но если на улице за тридцать, то опять же и не очень. Я полежал на кровати, дождался, когда наши с работы приедут на своем автобусе, и обрадовал берёзовцев, т.к. привез запас запасных кассет. «Деды» наши уселись пить чай, ну и я присоединился к ним, поскольку в Москве мне пару лимонов в буфете вместо сдачи дали. Старички наши лимончикам обрадовались и меня тоже халвой угостили.
А на следующий день я отправился на обход наших изделий, которые были (вместе с самолетами, конечно) на летных испытаниях. Начал, со своей родной Березки. Зашел к испытателям и до обеда знакомился с протоколами испытаний, выписывая замечания на моём студенческом, абракадабрском наречии.  А иначе было нельзя, ведь протоколы секретные. Затем заглянул к суховцам, узнал как дела с испытаниями  наших изделий и пообщался с Вадимом   Сапожниковым, разработчиком 4-го отдела. Потом шел в местную столовую и обязательно заказывал уху из осетра. Ну, очень вкусная штука. Местные её не брали, дороговата, а командировочные иногда  баловались.
После обеда наступала та самая изнурительная жара, приправленная кусучей мошкарой, на которую, такую жгучую, и выходить то и не хотелось. Но я, в первые дни командировки,  мужественно тащился куда ни будь на полигон, узнать свежие результаты испытаний. Впоследствии, обойдя все точки подлежащие контролю, я уже и не появлялся там каждый день. А шел, а вернее ехал на пляж, блаженствовал там,  в теплой водичке рукава Волги.  Потом забирался, что бы ни сгореть,  в  тень от ивы, и тут, на ветерке, без всякой мошкары, я  блаженствовал, засыпал и просыпался и ждал часов семи вечера, когда жара спадает и можно уже идти в столовую ужинать. Но это в идеале. А когда испытания не шли, мне приходилось у чувствовать в «разборе полетов», что бы найти причину отказов и выдать нужные рекомендации по их устранению. Вот как!
В столовой я как-то познакомился со своим сверстником, техником самолёта, старлеем Витей Дегтярёвым. Мне понравился этот веселый, и в тоже время и рассудительный Мужчина с большой буквы. Почему с большой? А потому, что я видел в нем только положительные, с моей точки зрения, качеств настоящего мужчины. И не подумайте, что я в него влюбился, у нас с Витей отношение к «голубым» очень отрицательное. Просто нам с ним было комфортно, т.е. наши жизненные правила были примерно одинаковы, и мне надо было у него, в чем-то поучится. И потом мне нравилась Витина принципиальность, которая, впрочем, не переходила в занудливость.
И я к нему в офицерскую общагу, в  конце концов?  переехал жить. И мне нравилось его порядочность во всём, в том числе и бытовом. И зубы он чистил два раза, и утром после завтрака, и вечером после ужина, к чему и я постепенно привык. А как он любил читать! Буквально каждую свободную минуту он посвящал чтению.
И потом Витек  рыбаком заядлым был, и этим меня «заразил». И вот попросив у него удочку и плоскогубцы, я в очередное воскресенье (Витя стираться, собирался) отправился на рыбалку, а за одно и этими  плоскогубцами  плетенки свои ремонтировал. И тут, где-то после обеда, ко мне подлетает «Газик» из него выскакивают два прапора с красными повязками на рукаве. И спрашивают
– ты Тец,
-  я.
- Плоскогубцы где?
 – вот.
Ну, и в машину меня усадили. По дороге на полигон,  они мне объяснили, что у меня номерные, т.е. учтенные плоскогубцы, из комплекта Витиного инструмента техника самолета, который в полет хотели отправить, а без наличия этих самых  плоскогубцев никак нельзя.
Приехав на взлетку, я увидел вконец вспотевшего и  рассерженного летчика в летном комбинезоне. Я извинился, отдал эти злощастные  плоскогубцы и самолет улетел.
Тут, пока мы ждали возвращение самолета, Витя мне рассказал, что этот летчик, зам. по летной работе, и довольно много меня ждал и как следует взмок, жара ведь какая стоит!
Я дождался прилета и ещё раз убедительно извинился, что бы Вите, не попало. Летчик засмеялся, и мы разговорились. И он меня расспросил, кто я  и от куда. Он тоже оказался сибиряком, из Томска. И, в конце концов, он меня и Витю на чай пригласил. Витек, конечно, отказался. Ему, все-таки, стираться надо было,  и вообще . . ,а мне, вольной птице, захотелось в гости, и не зря.
Нас встретили три очаровательные девушки,  две, наверное, погодки, примерно, моего возраста, и одна в классе так, восьмом.  Они быстренько разогрели ужин и меня пригласили, с интересом разглядывая. За ужином мы разговорились, я немного про себя рассказал, а они мне о том, как живется здесь. Хозяин, Василий Васильевич, и дочки его уже и посмеялись, когда я рассказал, как я пескарей c плоскогубцами ловил, хотя представьте, как он жарился, в летном комбинезоне меня дожидаясь.
После ужина мы с В.В. пошли курить, а девушки прибрали стол  и я, глядя на них, не вольно вдохнул, и где я раньше был ?. . . , в шутку конечно, но с признанием их достоинств. Когда мы вернулись, нас пригласили и в семейном концерте поучаствовать, попеть с женской половиной песни. Я несколько растерялся  и хотел уже и сбежать, но В.В. меня удержал, и не зря. И как они пели! И городские романсы, которые я очень люблю, и  русские народные,  и наши, старые песни. Конечно, частенько такое встречалось в наше время, особенно после принятия соответствующей дозы спиртного, но тут, у человека пела именно душа, а не те сто грамм. И твоя душа тоже раскрывалась тому, прекрасному, что заложено в наших песнях. В общем, мне там было очень даже уютно, и не хотелось уходить. Но пора было идти.
Я пришёл домой, по восхищался этой семьей, и дал разгон Витьку, что он тут сидит и не видит этих прекрасных девушек. Витя по улыбался и сказал, что у него дома, на его родине в Запорожье,  ждет та милая ему и единственная. Ну, тогда конечно, подумал я. И в ту ночь я долго не мог уснуть, хотя и повода, казалось бы, и не было, хотя мне там очень  понравилось. Вот что значит, образованные и вообще, культурные и приветливые люди.
А мне потом, мне было очень  интересно, а какое я на них произвел впечатление. Вот я Витю и попросил, что бы он у Василий Василича узнал. В. В. посмеялся и сказал, что я понравился и  меня девушки, и особенно младшенькая Верочка, в гости приглашают, на чай, да еще и у них в саду. Я  этим был польщен, но конечно, с ходу, отказался. Ведь я же женатик, причем недавний! И что мне  с этими девушками делать?! Ведь просто так, равнодушно, с ними общаться нельзя. Они ведь и «зажигают», во всяком случае, меня. Вот это всё я Вите и высказал, что бы он меня поддержал. Но он наоборот, сказал, что если мне хочется и меня приглашают, то нужно мне  пойти. И вот всю неделю до выходных я  думал по этому поводу, быть или не быть. И всё же решил, что не быть мне там не удобно не прийти. 
А утром в субботу произошел вот такой интересный случай, немного отодвинувший всё это. Спим мы с Витьком и спим, но в коридоре, какие-то обормоты, по полу, бутылку стали катать. Ну, я терпел это терпел и вышел в коридор, а там два пьяных придурка, не бутылку катают  по полу,  а небольшую кассетную  бомбу! Я попытался это дело остановить, но куда там. Крикнул Витю и вот он то, уж этим придуркам и вложил, конечно, предварительно, отобрав бомбочку. Тут и соседи по выходили из комнат, и те им добавили. И те ребята окончательно протрезвели, и ушли от туда с большими синяками. И по делом! Чуть общагу не взорвали.
Ну а в воскресенье к вечеру, к нам в комнату, пришел тот самый летчик, Василий Васильевич и нас обоих, вместе с Витей, и как мы не упирались, забрал к себе в сад, отвезя нас туда на своей «Волге». Там нас встретила его супруга, настоящая русская красавица. И девушки тоже. Младшая, Верочка, как будто бы была моя старая знакомая, мне так обрадовалась и утащила меня смотреть её любимого пушистого кролика, и мы с ней весь вечер с большим удовольствием  общались. Я потому, что  был не нужен старшим девушкам, а Верочке, наверное, потому, что было со мной интересно. И в правду, я, в общем-то, молчаливый товарищ, с ней общался, во всю. Вот мы так с ней, весь вечер, смеясь и проболтали. И вообще вечер получился прекрасный – и прекрасный чай. И вкусный торт. А какой домашний концерт! И всё это на природе, у протоки Волги. Красота!
Через пару дней приехал мой старый приятель, Боря Золотов, дорабатывать             «Березы» на испытаниях.  Он рассказал, что при взлёте из Москвы их Ту-134 попал в стаю летящих птиц, они попали в турбины и самолет на взлете стал падать. Хорошо попалось подходящее болото, куда он довольно мягко сел. И вот я  Борю и спрашиваю, а не страшно снова лететь на самолете? Нет, говорит. Дважды мина в одну воронку не падает. И вот Боря  привел в порядок «Березки». И испытания дальше пошли.
Было у нас тут жарко, но наступила еще более жаркая погода. Днем, казалось все от жары расплавиться, потому, как температура за сорок перевалила. И ночью тоже было ну очень даже тяжко. А тут прилетел на испытания самолет, морской разведчик, и в нем надо было днем  полазить. И вот мы с командой разделись до трусов и туда  залезли, поработали с часочек и с нас уже и пот ручьями течет, а когда вылезли из самолёта, мне казалось, что на улице знойной, холодно, а перед глазами были круги от того зноя. Вот это, братцы мои, жарко было!
Но все на свете кончается, и эта до предела жаркая командировка кончилась тоже. Полетел я домой, на военном Ту-154 в славный город  Жуковский, что под Москвой рано утром, часов в шесть. Вышли из самолета, а тут обыкновенное утро с обыкновенной температурой, градусов так в шестнадцать. А я так был рад нормальной температуре и, распахнув рубашку, радовался жизни и кричал ура-а-а!
Ну а потом продолжилась жизнь командировочного, которая заключалось в доставании билетов домой и традиционной покупке всяческих апельсинов, колбасы  и конфет. В самолет сели мы ночью, я с часик поспал, а потом любовался рассветом солнца в иллюминаторе. И такой вот красоты, что не в сказке сказать, ни пером описать.
Медики нам рекомендовали переехать из нашего вонючего мегаполиса на природу, например в районный город. И тут я, конечно, вспомнил райский уголок, родного Надиного, Чусового. Как там было хорошо летом, когда мы туда заезжали! И Наденька уже это начинала понимать. И мне уже так и  хотелось, и так надо было для Юльки. Олегу Зюбину эта идея тоже нравилась. А тут, как раз, в Кокчетаве, в новом  организовываемся заводе, требовались начальник ОТК, это скажем, будет Зюбин, и Главный метролог, кем бы мне хотелось стать. Вот мы в принципе туда и попросились, и нас вроде там одобрили. Но это надо из приемки уходить. Мне-то было  проще, не продлил контракт, который кончается в будущем году и всё. А Олегу сложнее, хотя если казахи его попросят, то и с армии отпустят. И вот мы с ним решили, что так и сделаем,  стали готовится, Олег даже казахский язык учить стал, ему это интересно было.   
 Мы же с Олегом решили переезжать в город нашей мечты, с классной работой для себя, и прекрасным  природным окружением и в том числе и чистым воздухом для дочек. В общем надо было уходить с уже опостылевшей нам военной приемки, ведь мы уже выросли из нее. Вообще жизнь человека сильно зависит от его характера и если я привык творчески работать, то работал везде с подъемом, а не то что, как какой ни будь хмырь болотный. И не важно в пагонах он или без. И не подумайте, что я себя  хвалю и других ругаю, просто я рассказываю то, что есть.
Вот с таким вот настроением я и подал рапорт, с просьбой уволить меня из армии. Отдал я его руководителю нашей группы Матросову. Тот на меня глянул как на сумасшедшего и стал меня расспрашивать, а ему всё это и пояснил. Нашего зама по науке тогда не было, он был в командировке и Матросов отнес рапорт, нашему старшему военпреду – Чулкову. Потом и шефу нашему всё объяснять пришлось. Но я им всем объяснял одно и тоже: что я хочу творчески работать на производстве, что надоело быть контроллером. Чулков вздохнул и сказал, о том, что творчество это прекрасно, и каждый свою жизнь сам строит, и подписал рапорт.
А потом потянулись дни ожидания приказа об увольнении. И в это время приехали представители того, строящегося завода. Я с ними поговорил, поговорил с будущим казахским руководством и понял, что мне там делать не чего, ибо уже здесь мне стало ясно, что в этом ауле ты фактически бесправен, да и казахский язык учить придется. И хорошо, что это всё вот так вот выплыло. Тогда я решил, что пойду регулировщиком в сборочный цех, чтобы содержать семью, ведь Надя тогда не работала, с Юлей дома сидела.
По работе пришлось поехать в командировку на самолетостроительный завод в столицу Бурятии, Улан-Удэ. Туда мы прилетели вечером, и что меня особенно поразило там, так это памятник Ленину. Это была огромная его голова на большом белом кубе. Очень даже впечатляет. Поселили меня с нашим ЭРОшником в заводской гостинице, в отдельной квартире. Климат там был, ну очень резко- континентальный. Утром не большой минус с инеем на траве, а днем жара под 25. Народ доброжелательный, особенно буряты, но не очень красивый. Вот мы с Валерой ЭРОшником сели в центральном сквере, и целый час пытались высмотреть красивую буряточку но ничего не вышло. Но, увы! Таких, к сожалению, не было.
На память о Байкале, я купил красивые  открытки, с которыми я вас и познакомлю. Начну, пожалуй, с панорамы побережья.  Вдоль западного побережья к Байкалу подходит скалы Приморского хребта, которые я наблюдал, когда ехал обратно на поезде, что бы посмотреть и сам Байкал и Прибайкалье. Красивые там места! Вот посмотрите. Вид на Байкал можно было посмотреть со смотровой площадки, оттуда виден и  исток Ангары. Очень красиво смотреть на Байкал со скал, а если посмотреть в воду, то можно и Омуля увидеть. Чтобы ночью найти пристань, на берегу стоит маяк. А какой красивый рассвет над Байкалом! А радуга при летнем дождике! Но и шторма здесь бывают, с большим прибоем! Самый большой остов на Байкале – это остров Ольхов. А самая известная скала это скала Парус. Вокруг озера растут разнообразные леса и есть даже водопады, но больше всего кедрового леса, или сосны сибирской, со знаменитыми кедровыми орехами, которые любят здешние мишки. Весной, по берегам, цветет знаменитый багульник. А летом, когда вода нагревается на мелководье, туристы собираются позагорать на бухте Песчаной. Вокруг юго-западного берега Байкала проложена Кругобайкальская железная дорога со все возможными ж.д. сооружениями типа туннелей, арок и мостов.
Я там, в командировке, уже и как настоящий разработчик поработал. Уже ведь знал, как разместить своё изделие, как проложить её кабели. А  когда начались пробные облеты самолета и пошла засветка от локатора, то я сразу определил, что нет стробирования, т.е. отключения во время работы системы навигации самолета, чем поразил здешних спецов. Ведь они привыкли, что заказчик только подписывает бумажки, а думать не может. И местный заказчик меня похвалил, что, мол, молодец, помог испытания самолета провести. Под конец я прошелся по магазинам и купил постельного белья, которое у нас не продавали, чем дома, по приезду из командировки и обрадовал Надюшку. 
Летом мы стали с собой в сад и Юлю брать. Тут ей было очень даже интересно, и она старалась всё облазить и, причем пешком. Я как-то взял в сад фотик, и вот что получилось. В начале мама нас с Юлей сфотографировала, потом я моих любимых девочек запечатлел, а потом мы Юлю одну, без всякой поддержки отпустили прогуляться. Вот радостей то было! А Юле понравилось одной ходить, и она просилась и просилась. Вот когда начал проявляться её неугомонный характер! Но вот по приходу из сада, у Юли стало появляться раздражение, маленькие прыщики. И как мы поняли, от малины.
Пришел приказ о моей демобилизации. Я сделал прощальный стол в приемке где и попрощался с моими бывшими сослуживцами  и сотрудниками. Грустное это было мероприятие. Все говорили, каким я хорошим был, и как жаль, что ты уходишь. Мне подарили на память наручные часы с памятной надписью и все поклялись в вечной дружбе.