Доставка пиццы бесплатно!

- Привет. Как дела?
- Прив ввет а вы
- Что делаешь?
- Ч ччто?
- Чем занят я спрашиваю?
- А?
- Ты дурак что ли? Чем занимаешься? отвечай быстро!!
- Нич за компом залипаю
- В контакте сидел? ДА? ГОВОРИ СУКА!
- Д да
- Заходи к себе
- Зачем?
- ЗАХОДИ 6лядЬ Я СКАЗАЛ ИЛИ OTПИZDИM!!!! Вот так, молодец. Что руки дрожат? Я спрашиваю, руки...  статус покажи. СТЭАААТУС ПАКАЗЭВАЙ ЖИВО! Читай вслух. Уебу щас, вслух читай!
- Всё тлен
- Что?! Всё тлен? Ахахаха. Слышали? Всё тлен. Ты хоть знаешь, что за тлен-то такой вообще? Говори быстро!
- Ну ну ничто
- Что ничто?
- Просто ничто прах
- То есть всё просто ничто. Хорошо. А что для тебя «всё»?
- Ну вообще всё... вокруг
- Подожди, подожди... то есть всё вокруг - это, по-твоему, ничто. Так? ТАААК??? ПИДРБЛЬСКА!
- Так
- Ага... значит, я сейчас тебе pizdюлей навешаю, и это тоже для тебя ничто будет. Так получается? Тоже ничего не значит? Тоже? ТОЖЕ??? Отвечай, сука, быстро, pizdы дам!!!
- Шутка. это шутка
- НЕТ, ЭТО НИХУЯ НИ ШУТКА, ЩАС ТЕБЯ ЕБ@ЛОМ ОБ СТОЛ НАСТУЧУ!!!!
- ВСЁ ТЛЕН ШУТКА!
- Аааа... да ты у нас парень-то юморной оказывается. Шутки шутишь понимаю... дальше давай. Интересы. Что ты там накарякал, показывай. Ага... ни-че-го. Совсем ничем не интересуешься? Совсем? А девчонками? Точно? Или может ты из этих... из садомитов богопротивных? Нет? Карма  хамилион, не? Ну ладно. Дальше что? Книги. Джойс, Жид, Кафка... уууу.... Всё с тобой ясно: невротик, ссыкло и жидолюб. Берроуз, Гинзберг... точно не пидор? Смотри у меня, последний раз спрашиваю. Ладно. Селин, Андреев... ты знаешь какой сейчас год? Что «да», говори!! Правильно. Устарели твои писателишки-то, про Уэльбека или Бегбедера слышал? СЛЫШАЛ???
- Я не считаю, что это хорошие писатели.
- Смотри-ка с характером всё-таки. Ладно, это был розыгрыш... в некотором роде. – сказал человек в чёрной балаклаве и уселся на мой диван. Второй сел рядом. судя по глазам, он беззвучно смеялся.
          В комнату вошла Света и сказала: «Врп ловарплопр ловарлп лоыавпжцуш д лыв» - я уловил лишь мелодию фразы, звук её звонкого голоса.
- Всё в порядке, Гена, сейчас тебе всё объяснят.
          Засвистел чайник, и Света вышла. Свист прекратился, открылась дверца пенала, вскоре я услышал привычное журчание кипятка в чашках, шелест насыпаемого сахара.
- Вам сахар класть?
- Нет! – хором ответили мои гости.
          После допроса это были их первые слова. Не помню, говорил ли второй вообще что-нибудь. Я посмотрел на него, потом на первого. Меня всё ещё трясло, но я уже смог почувствовать неловкость ситуации. А гостям казалось всё равно, они просто сидели и смотрели прямо перед собой. Наконец вошла Света:
- Вот возьмите. Гена, сходи за своей на кухню.
          Спасибо. Благодарю. – донеслось из комнаты. Оставшись один, я замер на кухне. Почему-то сразу стал искать глазами нож. Кто они? Что происходит?
- печеньеце захвати! – крикнула Света.
          Я взял чай и пачку печенья. Пошёл в комнату.
- О! ты вернулся – улыбнулся Первый – нож, вилку, скалку взял?
          Меня задели его слова, но любопытство пересилило обиду, и я молча сел на своё прежнее место.
- Прежде всего – голос Первого стал серьёзен – я прошу прощения за всё сказанное мной ранее, а также за причинённые неудобства. Так было нужно. Теперь я представлюсь – мы организация, но ты никогда бы не услышал о нас, не скажи я сейчас, что мы существуем. У нашей организации нет названия, и никто кроме участников о ней не знает. Мы здесь, потому что ты готов к нам присоединиться. Эта честь выпадает не каждому. За тобой долго следили наши агенты, в том числе Света. И недавно она сообщила, ты готов. "Что я такого совершил?" и "что за организация?" - крутятся в твоей голове закономерные вопросы. Расслабься, ты ничего не совершил, но вся твоя повседневная деятельность говорит о готовности присоединиться к нам. Нам известен каждый твой шаг, все твои увлечения, стремления, страхи,  поступки, проступки, шалости, твои случайно вырвавшиеся и заготовленные заранее фразы, твои знакомые, с которыми ты любишь общаться и знакомые, с которыми ты вынужден общаться, нам известно, какие фильмы ты смотрел в последнее время, какие книги прочитал за прошедшие полгода, какие из них на самом деле тебе понравились, а какие ты просто пролистал после пятидесяти страниц, чтобы хвастать перед другими. И ты готов. Потому что мы доподлинно знаем, что внутри у тебя тоска, которую не заглушить ни работой, ни развлечениями. Она гложет  тебя каждый раз, как ты остаёшься один, она настигает тебя в вагоне метро,  находит пьяным, шатающимся по ночному городу, мешает заснуть вечером, мешает проснуться утром. Безнадёжная тоска по другой жизни, которая не даёт тебе жить этой жизнью. Поэтому ты не живёшь, ты словно устал, состарился и устал, не потеряв ни одного зуба, не дождавшись ни морщин, ни седин. Ты спишь, но внутри у тебя бурлит неизрасходованная энергия, кипят жизненные силы, которые ждут момента, лучшего применения, лучшего времени, чтобы выплеснуться наружу. Мы даём тебе такую возможность. Света сообщила нам о твоей готовности к последнему испытанию, которое ты с трудом, но выдержал.
          Света? Светлана? Света агент. А может и не Света? Нет, точно Света. Но агент. Теперь я вспомнил о давно забытом ощущении. В первые дни нашего общения со Светой, меня преследовала странная мысль. Казалось, что мы познакомились с ней на заседании общества отлично разбирающихся в литературе, кинематографе, музыке, обладающих прекрасным чувством юмора, скромных, добродушных, открытых, умеющих поддержать разговор, и в то же время ненавязчивых и не занудных, уважающих чужое мнение, со вкусом, но не вычурно одевающихся людей; куда пускали только привлекательных девушек, которые тайно влюблены в Гену Гонзова, но по ошибке пропустили и меня. Ясно в чём дело, она агент какой-то тайной организации.
          Человек в маске тем временем продолжал рассказывать, но я запомнил лишь обрывки его длинной лекции. Их организация делилась на две части: на тех, кто остался в обществе вести пропагандистскую и агентурную деятельность и тех, кто его покинул, удалившись в секретные поселения, где участники живут небольшими группами за счёт натурального хозяйства. На тех и на других распространяется принцип личной физической ответственности. Как я понял, все  действия или бездействия могут привести к побоям. Если кратко, то принцип следующий: чем бы ты ни занимался (в поселении: мастерил посуду, предметы быта, выращивал овощи), твоя работа оценивается другими участниками организации, если у тебя плохо получается, то они укажут на ошибки или помогут советом. Не помогло, не исправился – смени род занятий.  Но если будешь продолжать делать выбранную работу плохо, то рано или поздно, в зависимости от личных качеств других участников, будешь ими избит. Сначала слегка, но с каждым разом всё серьёзней. Конечно, насмерть не забьют, но приятного мало. Кроме того община маленькая, поэтому бить будут все. А когда придёшь в сознание, все будут жалеть, ухаживать и советовать сменить занятие. Тоже касается и тех, кто остался среди людей. Решил убеждать и развивать других – делай это. Как именно не важно. Словом или личным примером – без разницы, но если решил, что сможешь воздействовать на людей через стихи, то придётся писать хорошие, иначе участники организации предупредят, что стихи плохие, а потом и побьют. За ложь, кстати говоря, тоже бьют, причём без предупреждений. Ложь строжайше запрещена. Поэтому если не справился со своей работой, нельзя услышать привычных: «Не расстраивайся. Ты сделал всё, что мог. В следующий раз получится». Скорее всего, скажут: «Мда-а-а... это отстой», но обязательно объяснят, что не так, и приведут пример качественного выполнения. Кроме того, каждый участник организации должен быть развит духовно, нравственно и физически. Последнее, конечно, в основном касается тех, кто живёт в общине, где необходим физический труд. Но дело в том, что любой, кто занимается подготовкой новых кадров, мечтает покинуть людей и провести остаток жизни в поселении. Ведь зачастую в общине его ждут старые знакомые. Каждый человек стремится общаться с теми, кто разделяет его интересы и убеждения, поэтому не удивительно, что многие в организации близкие друзья.
          Так случилось и со Светой, когда-то она была неудовлетворённым жизнью подростком со множеством комплексов и вопросов, открывшим для себя захватывающий мир чтения, где многие авторы говорили  о тех, переживаниях, которые она испытывает, и иногда давали какие-то ответы или делали намёки. Она продолжила познавать себя и окружающий мир, стала общаться с теми, кто её понимает и, в конце концов, попала в эту организацию, где ей предложили остаться в городе и готовить новых участников. Вскоре Света встретила меня. И я безнадёжно влюбился в неё, хотя и не думал, что способен на это. Я всегда удивлялся её утончённому вкусу, всегда прислушивался к её мнению или совету. А сейчас она стояла передо мной и говорила, что любит меня, но давно мечтала уйти в общину и создать там подобие школы.
- У тебя есть выбор – подал голос второй гость. – никто не заставляет присоединяться к организации, ты можешь послать нас в зад, и мы тебя больше никогда не побеспокоим, но Света уйдёт в общину в любом случае, хотя бы потому что ты знаешь её в лицо. Ты можешь последовать за ней или оказать нам огромную услугу, которую мы ценим выше всего -  воспитать одного, а лучше нескольких кандидатов на вступление. Об этой услуге мы будем помнить всегда. Покинуть людей может каждый, это не сложно, а вот сделать что-нибудь полезное – это уже почти подвиг...  так что выбирай.
- Понимаешь, Гена, я люблю тебя, но я устала. от людей, от города, от суеты. Я не могу давить, поэтому ты сам должен решить, но я надеюсь, ты захочешь сделать полезное дело. Я буду ждать. Ждать и гордиться тобой.
          Смешно даже. Жалкие потуги провести меня. Расписали, что нужно остаться...
- Простите меня, но я хочу покинуть людей. – сказал я, сделав серьёзное лицо.
          И оказался прав. Мы остались со Светой в городе воспитывать новых участников организации. Всё шло как нельзя лучше, целый месяц мы... впрочем, нечего рассказывать, я проболтался, напился, трахнул кого-то, слил важную информацию и . В общем,  Света пропала, а меня теперь ищут, чтобы otpizdить. Лучше бы не приходили.