Князьки мира сего, роман. Глава 3. Ибрагим

Глава 3

ИБРАГИМ

 

Люди идут по улице с суетными озабоченными лицами, увёртываются от автомобилей, торопятся в офисы, на работу. Они думают, что «работают на себя», но рабское выражение их лиц свидетельствует об обратном. Ну разве можно сравнить радостное лицо человека, работающего на себя, то есть занимающегося любимым делом, с перекошенным лицом москвича, носящегося в тухлом воздухе, как больная на голову ищейка, в поисках «деньжат» (ласково как называют эти засаленные бумажки!)?

А вот и здание рынка. Недоспавший охранник, ломящиеся от снеди прилавки. Все торгаши на своих местах.

Иваненко без труда нашёл нужного кавказца, показал ему удостоверение следователя МВД.

– Мы разыскиваем молодых людей, супругов, Алексея и Ольгу. Есть информация, что они отоваривались у вас.

– А что с ними случилось? – настороженно спросил кавказец.

– Так вы их знаете?

– Лёшу и Олю?

– Почему вы решили, что с ними могло что-то случиться?

– Дорогой, у таких, как они, много врагов.

– А может быть, они сами совершили какое-нибудь преступление?

Кавказец улыбнулся, глядя на Петра, как на умственно отсталого.

– Лёша и Оля? Дорогой, давай я расскажу тебе свою историю. Клиентов всё равно пока нет. Я приехал из Азербайджана в Москву совсем молодым. Восемнадцать лет мне было. Я сидел. Да, дорогой, вы же всё равно всё узнаете. Пять лет я сидел за грабёж. Я хорошо бегал. Родной дядя отправлял меня отнимать на улице сумки у обеспеченных женщин и убегать. На зоне меня сильно избивали, и я взмолился Аллаху, и Он защитил меня от смерти. Теперь я держу эту точку и всё делаю своими руками. Жена у меня азербайджанка, двухкомнатная квартира и пятеро детей. Ибрагим меня зовут, дорогой.

Азербайджанец протянул Петру покрытую чёрным волосом руку.

– Пётр Исаакович. И какое отношение имеет ваша история к супругам Голубинниковым?

– Мы всей семьёй ходим в мечеть, и мы, верующие, узнаём других верующих. Такое дело, дорогой, у верующих принято соблюдать заповеди, а другие делают, что хотят.

– Вы видели, как они крестятся? Может быть, они говорили, в какую церковь ходят?

– Нет.

– То есть это ваше предположение, что они верующие?

– Вот если ты, дорогой, увидишь ласку в глазах своей жены? Глаза её сверкают и говорят: «хочу», это будет предположение? Или знание?

– Вы правы, верующими они были. Своего рода… Алексей и Ольга пропали, нам надо обязательно их разыскать.

Взгляд Ибрагима сделался грустным.

– Вы их не разыщите. Они в раю…

– Или в аду.

– Всё лучше, чем здесь, – махнул рукой Ибрагим.

– Как это?

– Всё просто. Земля – СИЗО, рай – воля, ад – зона. Те, у кого нет хо;док, думают, что в СИЗО лучше, чем на зоне. Они ошибаются.

– То есть вам плохо на Земле?

– Как и всякому верующему. Да, я ращу детей, у меня любимая жена, своё дело. Но я не могу видеть, как все обманывают, брат брата отправляет на смерть, ненависть и злость всем управляют. Там Аллах этого не допустит. Даже в аду. Там – справедливость. Многие мои земляки любят Землю, потому что не верят в жизнь там. Они просят у Аллаха побольше денег и боятся смерти. Но есть и настоящие верующие.

– Вы говорили, что у Голубинниковых должно быть много врагов. Кто, например?

– Например, их родные, соседи, друзья. Все, кто не верит в жизнь там и хочет, чтобы все жили по законам рынка. Чтобы всё покупалось и продавалось – дружба, благополучие, любовь. Чтобы обманывать и командовать.

– Так вы с ними беседовали о Боге? – догадался Иваненко.

– Мы по-разному верим, но мы одинаковые.

– А говорил, что по глазам!

– По глазам вначале, дорогой. А в какую церковь ходят и где живут, я не знаю.

– Ибрагим, дорогой, а зачем ты называешь меня дорогим? Я тебе действительно дорог? Может, ты любишь всех работников милиции?

– Я называю всех «дорогой» и «дорогая» от чистого сердца. Мы все на одной планете, всем помогает Аллах.

– А как же «кафиры»? Может, тебе, дорогой, не в мечеть надо ходить, а в храм? И говорить всем, что Бог есть Любовь?

– Я верю так, как верили мои предки. Нельзя предавать традиции своего народа. Вы, русские, предали, и что с вами стало? Материтесь, даже женщины, пьёте водку и грозите всем ядерным оружием! Весь мир над вами смеётся! Даже хорошо торговать не умеете, а нас, «чёрных», обвиняете в том, что мы все рынки захватили!

– Мой отец, вообще-то, евреем был. Но он не в лавке торговал, а в Университете преподавал. Ладно, оставьте мне свой телефон, гражданин Ибрагим. Если Голубинниковы в раю, мы вызовем вас на опознание их тел.

 

*  *  *

«Люди какие нынче религиозные пошли, – размышлял Пётр Исаакович, прогуливаясь по парку в ожидании офицера ФСБ. – Может, и майор – какой-нибудь индуист. Нет, это ему не положено. Майор ФСБ должен исповедовать материализм. Хотя материализм – не религия, а образ жизни. Если тебе нравятся красивые изысканные вещи, удобная мебель и одежда, надёжный бесшумный транспорт, умная техника, упругие молодые тела… И ведь майору всё это нравится, но он служит родине. Он, как монах, готов терпеть лишения ради высшей цели – служения отчизне. А отчизне, в свою очередь, нужны материалисты, а не духовидцы. Вот оно как получается. Кто не материалист – тот враг родине! А как я, религиозно озабоченный человек, послужу своей родине? Вот что мне в наследство отец оставил – религиофилию!»

Увлёкшись своими мыслями, Иваненко не сразу заметил, что майор идёт сбоку от него, на полкорпуса позади. Патриот, как обычно, был одет в штатское и походил на клерка из хорошей компании, но его мудрые и в то же время затравленные глаза походили на глаза главы государства; и смотрели они так же обречённо и в то же время проникновенно, как у главы государства.

– Здравствуйте, Пётр Исаакович, – сказал майор, и на его лице изобразилось некое подобие улыбки. – Размышляете?

– Добрый день. Я всегда был склонен к размышлениям.

– И за мной такой грешок водится. Давайте присядем на ту скамеечку. Рапорт готов?

– Да. Пожалуйста.

– Версия уже есть?

– Да.

– Будьте добры, изложите в двух словах.

– Моя предварительная версия такая: убийство пришельца совершил Голубинников, оно не носит ритуальный характер и совершено не преднамеренно, а из страха, из животного ужаса. Если бы оно носило ритуальный характер, обстоятельства были бы очевидно другими. То, как пришелец попал в квартиру Голубинниковых, предстоит выяснить в дальнейшем. Горло перерезано по причине, что убийца счёл его наиболее уязвимым органом, в чём прослеживается явно мужская логика. Убийца сознавал, что пришелец – не человек, и расположение внутренних органов у него может не совпадать с расположением внутренних органов человека. Женщина, тем более в состоянии аффекта, попыталась бы поразить объект ножом в сердце. Таким образом я сделал вывод, что убийство совершил Голубинников. Затем супруги сразу же покинули квартиру и пустились в бега, не зная, какими могут быть последствия их поступка. Пытаясь обороняться, пришелец повредил Голубинникову руку, отсюда – кровь на ручке двери и перилах лестницы. Когда мы найдём Голубинниковых, ситуация полностью прояснится.

– Браво! – хлопнул два раза в ладоши майор. – Ваша версия полностью совпадает с моей, хотя аргументация у меня несколько другая. В религиозных семьях мужчина обычно доминирует и несёт ответственность за все решительные действия. Даже если бы убийство совершила Голубинникова, она сделала бы это по указанию мужа. А как, по вашему мнению, необычное вероисповедание Голубинниковых может быть связано с появлением пришельца именно в их квартире?

– Тут можно строить лишь отдалённые предположения. Возможно, это связано с религией неопознанных существ. Скорее всего, с их стороны это была неудачная попытка вхождения в контакт с человеческой расой.

Майор сцепил кончики пальцев и несколько секунд помолчал.

– Не исключено, что ситуация окажется более сложной, чем нам кажется на данный момент. Будьте бдительны, Пётр Исаакович! Отправляйтесь завтра утром в Тверь и допроси;те родителей Голубинниковых. Если выйдете на других людей, тесно общавшихся с подозреваемыми, естественно, допро;сите и их. Служебный автомобиль уже должен стоять у вашего подъезда. Вот ключи, все документы в бардачке. Если обнаружите, что Голубинниковы скрываются в Твери, свяжетесь непосредственно со мной, и я вас проинструктирую по поводу дальнейших действий.

 

*  *  *

Ночью Петру опять приснился яркий и живой сон. Он играл со своим другом детства, Вадиком, в бильярд, и вдруг в бильярдную, ковыляя, ввалился убитый инопланетянин. Его серебристая одежда потускнела и приобрела землистый оттенок, голова болталась на лоскуте зеленоватой кожи, руки были сложены в мольбе. «Мы пришли с миром! – говорил инопланетный мертвец. – Мы – с христианской планеты. Мы прилетели в православную страну, страну, где сохранилась истинная христианская вера, к своим братьям. Увидели людей, поклоняющихся Христу… Какой ужасный приём! Мы знали, что ваши рядовые христиане считают всех пришельцев бесами. Но как можно убивать только за то, что кто-то выглядит по-другому! Можно было перекреститься, прочитать «Отче наш»… Но мы простим вас, если вы покаетесь. Опомнитесь, братья, и покайтесь!»

«Вы ошиблись, они не христиане, они сатанисты!» – стал отвечать пришельцу Пётр и проснулся. Но ему показалось, что мертвец успел расслышать и понять его слова.