Бумеры. Часть 3

Опубликовано: журнал "Аврора", №2-2015


Третий муж, Сева, нормативный представитель Поколения Х, появился на горизонте Зины вовремя. Из мест лишения свободы вернулся Игорь, досрочно освобожденный за примерное поведение, и она получила долгожданный развод. Зина и Сева поженились без дворца, тамады, свидетелей и прочих ненужных церемоний. На роль мужа Сева подходил идеально: интеллигентный, приличный и покладистый. «Ни рыба, ни мясо» – сказали родители и подруга Ира. И облегчённо вздохнули.
Новое тысячелетие ознаменовалось новой эрой в Зининой жизни: «нормальной» семьёй. Супруги сняли квартиру, купили машину и стали жить, как все. Когда развалился НИИ, в котором трудился Сева, он нашел работу на мусороперерабатывающем заводе. Получал нормально, не пил. 
– Что тебя не устраивает? – недоумевала Ира, которая была не замужем, имела постоянную работу и делилась планами завести ребёнка «чисто для себя». – Может, пора родить? 
– Может, и пора. Но от кого? – искренне удивлялась Зина.
Хотя к Севе, по её словам, относилась «лучше, чем к предшественникам».
Однажды, когда супруги возвращались в город с дачи, началась гроза. Сева дремал на переднем пассажирском кресле. Зина вела машину по правой полосе. Из неё, кстати, получился неплохой водитель. Иногда, выезжая за город и прибавляя скорость, Зина вспоминала Валеру, представляла, как бы он отреагировал, увидев её за рулем собственной иномарки.
Всё случилось внезапно, как обычно приходит беда. У припаркованного джипа не работала аварийная система, и Зина слишком поздно его увидела из-за стены дождя. Уходя от столкновения, Зина вырулила на левую полосу, но чуть не врезалась в машину из встречного ряда, которая, пытаясь объехать грузовик, вылетела прямо на неё. Она завизжала, разбудив и напугав мужа, и, резко свернув вправо, едва не наскочив на злополучный джип, влетела в кювет и завалилась набок…
Последующие несколько минут выпали из сознания. Когда Зина очнулась, над ней склонилось встревоженное лицо незнакомого мужчины. 
– Как вы себя чувствуете? – повторял он. – Выбраться самостоятельно можете?
Она пошевелила руками и ногами. Цела, ничего, кроме ушибов. Рядом постанывал Сева. У него была сломана рука.
– Я всё видел, – сказал мужчина. – У припаркованной машины не работала аварийка, а второй водитель выехал на встречку. Вы ничего не нарушили, и я готов это подтвердить.
Он помог выбраться наружу Зине, а затем и Севе. Зина огляделась. Гроза закончилась, накрапывал мелкий дождь. Её автомобиль валялся на боку. Две машины, из-за которых она пострадала, встретились друг с другом и находились в гораздо более плачевном состоянии. Водители, в крови, но без внешних серьёзных травм, орали друг на друга посреди дороги.
– Я уже вызвал милицию и «Скорую», – сказал мужчина. – Вашему спутнику, кажется, нужна госпитализация.
– Ничего, я в порядке, – отозвался Сева, придерживая травмированную руку.
Мужчина, представившийся Аркадием, предложил пострадавшим посидеть в его машине. Потрясенной Зине он казался необычайно привлекательным: аристократичное лицо, благородная проседь, фактурная фигура.
– К вашей машине эвакуатор не подогнать, – озабоченно произнес Аркадий. – Впрочем, если её немного подвинуть…
Он снял плащ и остался в сером джемпере. Подошел к машине, навалился на неё, поднажал плечом…
– Осторожно! – крикнула Зина, переживая за спасителя.
Впервые в жизни ей приходилось видеть, как человек в одиночку переворачивает автомобиль.
– Вот это Геракл, – пробормотал Сева, и его лицо, только что перекошенное от боли, приняло совсем другое выражение. Но Зине было сейчас не до мужа.
– Сейчас прицеплю трос и вытяну вас на дорогу, – Аркадий подошел, весь в грязи, улыбающийся… Необыкновенный. Её мужчина. Зина снова, как когда-то, провалилась в яму страха и блаженства, почувствовала себя счастливой и потерянной одновременно…
На прощание Аркадий предложил записать его телефон:
– Если чем-то смогу помочь, буду рад.
Самое пикантное – то, что «съём» происходил на глазах у подавленного Севы. Зина достала из сумки крошечный красный мобильник и записала номер, который он продиктовал.
Иногда она смотрела на свой миниатюрный телефон и с иронией вспоминала огромную «дельту» Валеры. В начале двухтысячных появилась шутка: «мобильник – это единственный пример, когда мужчина хвастается, что у него – меньше, чем у приятеля».
– Я обязательно позвоню вам, – пообещала Зина.
И, конечно, позвонила.
Она смутно догадывалась, что Аркадий являлся чем-то вроде заменителя Валеры. Ну и что? Жизнь продолжалась и после Валеры, приходилось как-то устраиваться в ней. 

В тот период Зина работала в галерее «Уходящий век». Это была уютная частная арт-галерея, куда её взяли на должность директора с небольшим окладом. В маленьком мирке, состоящем из восьми сдвоенных залов, занимавших четыре яруса, соединенных винтовой лестницей, постоянно что-то происходило, кипела яркая, интересная жизнь. Молодые художники, а иногда и знаменитые мастера, выставляли свою скульптуру и картины. Поэты проводили литературные вечера и читали стихи, а потом пили коньяк на открытом балкончике, имевшем выход на крышу.
Зина поменяла имидж и стала ультрасовременной, ослепительной, немного пошловатой блондинкой. Не сказать, чтобы ей нравился новый стиль, зато перестали третировать сравнениями с тургеневской Зинаидой. А Тургенева Зина всегда  недолюбливала, считая его тягомотным, скучным и вообще слишком «дамским» писателем.
Что ж, у всех – разные вкусы; находились охотники и до обновленной дочери Зевса. Мужчины богемного мира, как кобели в брачный период, крутились вокруг «королевы тусовки». В основном, это были представители Поколения Х, либо поздние бумеры. Все они вели себя эпатажно, были патлатые и неухоженные, а кто-то явно имел отношение к психиатрической лечебнице. Зина охотно включалась в игру «соблазнение», используя ужимки, которые забавляли её саму. Наиболее назойливым посетителям она оставляла визитку с номером телефона, который уже несколько месяцев был неактивен.   
Позже Зина понимала, что это время было счастливое, наполненное впечатлениями и, в принципе, безбедное. Тогда же ей казалось, что она простаивает, прозябает. Зина ещё верила, что чего-то добьётся в жизни. Непонятно, что внушало Зине эту веру: она не имела пробивных качеств, а главное – сама не знала, чего хочет добиться.
 Необходимость состояться в жизни, стать кем-то, доказать кому-то – одна из ключевых потребностей представителей Неизвестного Поколения, «людей Х».
– Рискни, сделай то, чего тебе больше всего хочется, – посоветовал Аркадий. – Иначе ты потом не простишь себе успехов, которых добьются другие.
Зина послушалась и устроила в галерее свою собственную выставку. Она прошла на «ура» и сопровождалась громкими обсуждениями, которые, впрочем, быстро утихли. Зина приписала давку в галерее и хвалебные отзывы в местной прессе своей женской популярности и приуныла. Протолкаться в другую галерею, «расширить диапазон» ей не удалось. Более того, нашлись всего четверо желающих купить её работы, и заявленная цена была смешно низкой. Зина впала в депрессию, из которой её бесцеремонно вывел Аркадий. Он осуществил Зинину мечту: свозил её в Рим.
Эта поездка словно переродила Зину. Только теперь она поняла, что ей нужно делать. Служить искусству, пусть не в качестве художника, но – посредника между великими мастерами и массовым сознанием.
Зина поступила в аспирантуру. За два года она написала диссертацию об искусстве Итальянского Возрождения. В Зининой работе прослеживалась связь времен. Она находила в Итальянском Возрождении некие поворотные моменты, рычаги мирового искусства, и пыталась перенести всё это на современность, апеллируя к андеграунду. 
В диссертационном совете Большого университета ей намекнули, что с такой «спорной» работой шансы на защиту невелики. По счастью, в одном из крупных вузов Санкт-Петербурга открылся ещё один совет по нужной специальности. Диссертацию приняли к защите. Аркадий помог финансово (в тот момент Сева, покинувший мусорный завод, занимался поисками работы, так что семья не жировала). И зимой 2007-го она вошла в большой зал, где сидели двадцать суровых, скептично настроенных и надутых, как мыльные пузыри, бумеров. Каждый из них знал толк в подсиживаниях, наветах и травлях. Они были измяты и потрёпаны корпоративными сварами, учеными дискуссиями, жесткой борьбой. Они имели регалии, степени и звания, которые человеку непосвященному даже выговорить страшно. Зина же не имела ровным счетом ничего. Она умудрилась прийти к своему тридцатидвухлетию горячей, мечтательной, наивной, «подающей надежды» маленькой девочкой.
Она выступила; настала очередь научного руководителя, потом – оппонентов. Затем были обсуждения. В течение полутора часов её трепали и перебрасывали друг другу, как замусоленный мячик.
– Итальянское Возрождение – избитая тема, – изрёк патлатый бумер раннего периода. – И, кстати, почему диссертант не ссылается на монографии Трошкина и Кукушкина?
– В наше время такая почтенная специальность, как теория и история искусства, не предоставляла возможности всякому высказывать свои сумасбродные идеи, – проскрипела седая высушенная дама, поздний образчик Молчаливого Поколения. Зина решила, что она большую часть жизни провела в молчании, а недавно осмелилась заговорить, и, видимо, ей понравилось. 
– Сейчас не ваше время, – буркнул моложавый круглолицый бумер пограничного периода. – И вообще, наука рождается в полемике!
– Полемика этой… молодой особы – с кем? – высокомерно подняла брови высушенная дама.
– Да хотя бы с вами, – огрызнулся круглолицый бумер.
– Вы, искусствоведы, слишком вольно обращаетесь с методологией, – тыча в круглолицего бумера крючковатым пальцем, проблеял старый лысый бумер. – Не забывайте, что у нас совет по философии, а не по культурологии или искусствоведению…
– Да, разве тут забудешь, – вмешался пожилой бумер с юными синими глазами. – Господа философы ведут себя так, словно других наук и в помине нет!
– Подождите со своими дилетантскими умозаключениями, – высушенная дама махнула тёмной, похожей на вяленую воблу рукой. – Вот вы, – она указала подбородком на круглолицего бумера, – отдаете себе отчёт в том, что грубите женщине?
– Женщине? Позвольте! Всем известно, что женщина-философ – не философ, а мужчина-философ – не мужчина! – брякнул круглолицый бумер, и, не удержавшись, забулькал, надувая красные щёки. Пожилой синеглазый бумер, напротив, сделал суровую мину, но глаза его выдали. По залу пронесся ропот; два-три человека вскочили со своих мест, жестикулируя и что-то доказывая.
Зина переминалась с ноги на ногу на трибуне, чувствуя себя лишней на этом сборище. Волнение и азарт, связанные с показом широкой публике своего единственного детища (за неимением ребёнка из плоти и кудряшек), утихли. Она увидела, что в ученом аквариуме есть не только свои акулы и мелкие рыбки – в нём водится несколько сортов морских чудищ, враждующих между собой. 
– Не переживайте, – участливо сказала молодая стенографистка на фуршете, когда господа ученые жадно пили коньяк и закусывали тарталетками с икрой. – Они недавно две диссертации вообще размазали, а у вас – всего три «чёрных шара». Это нормально в таком совете, как наш. Главное, что всё закончилось.
Зина угрюмо кивнула и выпила, чокнувшись со стенографисткой. Та была права: всё закончилось. Зина получила ученую степень, которая ей никогда не понадобится.
Как послевкусие защиты, у неё осталась пожизненная неприязнь к философам. И ещё – убеждение в хищной природе бумеров, продлевающих свой созидательный век за счет никчемных представителей её поколения.
Зину утешала мысль, что всезнающие бумеры не имеют понятия о том, какие вредные вещества содержит кровь, которую они регулярно потребляют, как полезную биодобавку. Когда-нибудь мы потравим вас к такой-то матери, выведем, как крыс, думала она злорадно. Это нам бояться нечего: у нас в крови иммунитет к любой  заразе, в нашем детстве не было цинги и дизентерии, наши родители не страдали послевоенными неврозами, мы не жили в бараках и не прозябали за железным занавесом. Так что – завидуйте нам, бойтесь нас.
Она ощутила, как развеивается миф о небожителях. 
Как ни парадоксально, больше всего Зине хотелось поделиться своими мыслями с Валерой. Однако тот отсутствовал. Его не было в социальных сетях, о нём не имелось информации в интернете, а прежний телефонный номер не подавал признаков жизни. Зина впервые поняла, что он ушел, безвозвратно и навсегда, не оставив ей ни единой зацепки.
Большей подлости с его стороны она и представить не могла!

Зина захандрила. Аркадий, который счел причиной стресс, пережитый на защите, сочувствовал и поддерживал, как мог. Дарил подарки, свозил на отдых в Грецию. Выслушивая жалобы Зины на бумеров, грустно качал головой, не раздражаясь и не споря.
Аркадий был хорошим другом. Он остался другом и тогда, когда отношения закончились.
Произошло это вскоре после Зининого развода. Причиной развода, как ни смешно, послужила измена мужа. С вытекающими последствиями.
– Я хочу ребёнка. Сева хочет ребёнка. Ты – нет, – подвела черту её лучшая подруга Ира. И, поглаживая округлившийся живот, посоветовала: – Отнесись с пониманием.
Зина подумала – и поняла. Подруга Ира была на два года её младше. Она училась в экспериментальном гимназическом классе, собравшем семнадцать человек. Восемь юношей и восемь девушек ещё в старших классах образовали стойкие пары. Девятая, бесхозная девушка (ею оказалась Ира) болталась после уроков, что называется, «ни пришей, ни пристегни». После школы она поступила в университет, на «факультет невест», где двумя курсами старше училась Зина. Окончив вуз, Ира не сумела найти себя в коммерческой структуре и осталась на кафедре. Мужиков в гуманитарной науке мало, да и те, что есть – дефективные (если судить по «лучшим представителям» из диссовета). Спрашивается: что делать Ире, становление которой пришлась на период, когда опасно было заговаривать с незнакомцами в трамвае или на дискотеке?
Зина не осуждала бывшую подругу, не обзывала «хищницей», не плевала вслед. Ира увела её мужа не потому, что она – сволочь. Просто у Иры и её сверстников имелся какой-то дефект, побуждавший брать то, что валялось поблизости. А поблизости от Иры, в квартире её лучшей подруги, валялся на диване никому не нужный Сева.
Когда распался брак Зины, иссякла и внебрачная связь. И тут всё объяснялось просто. Аркадий был женат, и после перехода Зины в статус разведённых женщин их отношения не то чтобы стали хуже – они утратили равновесие. Зина теперь комфортнее чувствовала себя в обществе соседа по подъезду, холостяка с массой свободного времени. Аркадий же постоянно находился в напряжении, словно ждал, что она чего-то попросит. И облегченно вздохнул, когда Зина объявила, что встречается с соседом.
…Зине было скучно. Она не видела перспектив и тяготилась однообразием. И ТАМ словно услышали её жалобы: арт-галерея прикрылась, и она осталась без работы.
Зина моментально взбодрилась, выставила на нескольких сайтах резюме и начала искать работу по объявлениям.
Кем только Зина ни пробовала устроиться: экскурсоводом, преподавателем ИЗО, заведующей галереей. Но звезды, видимо, отвернулись от неё. Тридцатитрехлетнюю красивую незамужнюю женщину с ученой степенью не брали даже секретаршей. В одной фирме ей намекнули, что она – слишком умная. В другой – что шеф предпочитает двадцатилетних. Посидев на шее у отца, Зина уже начала депрессовать.
Как вдруг…
Это было очередное объявление о найме секретарши. Дальнейшее смахивало на забытый сон, одновременно реальный и фантастический. Генеральным директором фирмы оказался Валера. Когда Зина вошла в кабинет и их взгляды встретились, стало понятно, почему жизнь вела её закоулками, не позволяя вырулить на ровную дорогу.
По сути, она ушла от него – и пришла к нему же, в пути нимало не изменившись. Круг замкнулся.

 


Продолжение:

 http://www.proza.ru/2013/06/02/188