Всё, как всегда Окончание

                Глава двадцать пятая
                Виктор

С самого утра Виктор  ощущал непонятную тревогу. Впрочем, это чувство уже давно не покидало его, просто сегодня оно казалось особенно сильным. Он даже подумал, что стоит изменить свои планы и немедленно уехать из Петербурга, но оставить любимый город и, скорее всего навсегда, было непросто. И так ли велика опасность? Если до сих пор до него не добрались, то вряд ли это произойдет в ближайшие дни. Он все-таки хотел встретиться с Машей, надеясь что-нибудь выяснить о расследовании. Она, конечно, совсем не глупа, но и более опытные женщины в его руках становились податливее воска – продолжительный взгляд, пара полуулыбок – и жертва готова.

От природы ему досталась привлекательная внешность. Его бабушка по материнской линии была казашкой, очень красивой казашкой. И имя у нее было подходящее - Айдай, что в переводе с казахского означает Луноподобная. Ничего от казаха в его внешности не было, разве что, что-то неуловимое в разрезе глаз, но только опытный антрополог смог бы вычислить его корни. Однако именно это что-то неуловимое и придавало ему особый шарм. Он родился и вырос в северном Казахстане. Там преимущественно говорили на русском языке, но благодаря бабушке, которая прожила в их семье до его пятнадцати лет, он умел говорить по-казахски, знал местные обычаи и иногда чувствовал себя больше казахом, чем русским. То же самое касалось и религии. Родители в младенчестве окрестили его в христианскую веру, хотя вовсе не были религиозными, просто так было принято у русских. Бабушка и  ее младший брат были мусульманами, и именно с ними он чувствовал духовное родство.

В каникулы вместе с бабушкой он уезжал к ее брату в южный Казахстан. В предгорьях Тянь-Шаня, километрах в семидесяти от Алматы, в стороне от туристических троп, тот вел жизнь дервиша. Впрочем, хижина  у него все же имелась, а к их первому приезду он пристроил к ней дополнительную комнату. Как же нравились маленькому Вите эти поездки! Красота вокруг была просто фантастическая, глубокие каменистые ущелья чередовались с более покатыми склонами, покрытыми обильной растительностью. А сколько всякой живности там водилось! Официально охота была разрешена только осенью, но одинокий дервиш охотился круглый год. Впрочем, он во всем обходился минимумом, так что большого вреда природе не наносил, просто чувствовал себя такой же ее частью, как и дикие животные, и убивал для того, чтобы выжить. В его хозяйстве имелись и домашние животные – коза и собака. Коза давала ему молоко, а собака помогала в охоте.

Витя мечтал, что в будущем станет таким же отшельником, как и Темир Сэрсенбаев. Даже имя двоюродного деда нравилось ему больше собственного – Виктор Касьянов. А когда Темир совершал намаз, Витя почему-то испытывал зависть. И именно Темир подарил ему замечательный нож. Он был складным, но сильно отличался от перочинных ножичков, которые имелись у каждого мальчишки. Его лезвие было шире и длиннее, а зазубрина на конце делала его смертоносным оружием.

- Используй его только для охоты или для смертельного врага, - наставлял его Темир, - но не вздумай им махать во время пустой ссоры.

Тот нож он берег, как зеницу ока, и ни разу не использовал против человека. Наверное, он и сейчас хранится в доме родителей в Кокчетаве, ныне Кокшетау. Несколько месяцев назад, навестив старика, он обзавелся точно таким же ножом, только судьба этого оружия оказалась совсем иной.

Виктор побрился, принял душ и отправился пешком побродить по городу. Завтра, в крайнем случае послезавтра, он навсегда покинет его. Как же так получилось, что его жизнь пошла совсем не по тому пути, по которому он планировал? Природа щедро одарила его, а он так бездарно распорядился ее дарами.

После окончания института он испытывал необычайный подъем, собирался завоевать весь Мир. Мальчишеские фантазии к тому времени полностью его оставили, и жизнь отшельника больше не прельщала. После смерти бабушки он редко навещал Темира, но все-таки связи с ним не терял, хотя в будущем видел себя не дервишем, а удачливым бизнесменом. Он решил начать свой путь к вершинам в России и, обзаведясь необходимыми документами, отправился в Питер, где у его отца были дальние родственники. Ему понадобилось немало времени, чтобы открыть собственное дело. Это была небольшая фирма, торгующая через интернет всевозможной электроникой. Когда он  наладил связи с китайскими производителями, дела постепенно пошли в гору, и он перевел офис с убогой окраины в центр.

Так он оказался в бизнес-центре на 6-й Красноармейской, где и встретил Марину. Она сразу привлекла его внимание, и не только внешностью, но и умением держаться. Всяких красоток он повидал немало, но ни одна всерьез его не задела, и ни с кем он не захотел связывать свою судьбу. Марина поначалу никакого внимания на него обращала, а попытки познакомиться игнорировала. Ему понадобились два месяца, чтобы добиться разрешения проводить ее до дому. Примерно месяц длился конфетно-букетный период, но когда и эта стадия миновала, оба ощутили такую страсть, которая могла бы смести всё на своем пути. Помимо этого их объединяли и общие устремления, оба желали добиться не только материального благополучия, но и признания на том поприще, которое для себя выбрали.

Виктор понял, что хочет прожить с этой женщиной всю жизнь, такие мысли у него появились впервые. Однако Марина отвергла его предложение. Он был обескуражен и очень расстроен, не знал, что думать, так как был уверен, что она испытывает к нему не менее сильные чувства, чем он к ней. Появились всевозможные подозрения. Она не знакомила его с матерью и своими друзьями, будто их связь была постыдной, да и с его знакомыми встречаться не хотела. Настоящих друзей у него не было, он всегда был одиночкой. Понадобилось немало упорства и времени, чтобы выяснить причину отказа. По ее словам, она не могла иметь детей, а без этого замужество не имеет смысла. Для Виктора это особого значения не имело, он не считал себя чадолюбивым, так что надеялся со временем склонить Марину к браку. Все же причину ее женской немочи выяснил и решил, что попытается устранить это препятствие для их дальнейшей жизни.

Его двоюродный дед был не только отшельником и охотником, но и умел врачевать многие болезни. К нему за помощью обращались жители  разных областей Казахстана и соседних стран. Впрочем, добраться до него было нелегко, он принимал у себя только самых близких людей, опасаясь, что его уединению придет конец, если всем станет известно, где он живет. Именно к Темиру Виктор и решил обратиться за помощью. Он сказал Марине, что ему по делам нужно съездить в Казахстан. Дела у него там и впрямь имелись, так как поставки из Китая шли через Алматы, но главным его делом была встреча с Темиром.

Почти перед самым отъездом Марина рассказала ему о своей мечте. В то время закладывался элитный дом на самом берегу Невы, и Марина хотела приобрести в нем шикарную двухэтажную квартиру площадью около двухсот метров. Даже минимальный вступительный взнос ей было не осилить в одиночку, не хватало трех миллионов. У Виктора с деньгами было негусто, но он сумел собрать нужную сумму, ведь предполагалось, что в этой квартире они будут жить вместе. Пока Марина не хотела съезжаться, и они лишь наносили друг другу визиты. Сейчас сумма в три миллиона не кажется такой уж неподъемной, но несколько лет назад была очень внушительной.

Он прилетел в Астану вечером, а самолет в Алматы вылетал ближе к ночи, так что решил прогуляться по городу и поужинать в ресторане. И надо же было ему сцепиться по какому-то пустяковому поводу с тремя подонками! Разбираться они вышли на улицу, хотя поздней осенью в Астане совсем не жарко. Виктор много времени отдавал спорту, занимался борьбой, немного пауэрлифтингом, плавал и качался, так что был сильнее любого из этих отморозков, но их было трое, и у всех ножи. Каким-то чудом ему удалось выбить нож у одного из них, и он тут же со всей силы ударил его в лицо, нос хрустнул, фонтаном полилась кровь, и он рухнул на мостовую, расколов череп о бордюр. Когда подоспели охранники из ресторана, Виктор стоял один перед мертвым телом с окровавленными кулаками, а выбитый нож куда-то исчез. Ко всему прочему, убитый оказался сыном местного начальника.

Родители Виктора жили скромно, так что не смогли нанять хорошего адвоката, а предоставленный ему защитник больше смахивал на обвинителя. Виктору с большим трудом удалось позвонить Марине, и он всё ей рассказал, объяснил, что необходимы деньги на адвоката. Тут Марина его огорошила:

- У меня нет денег и, вообще, ты же не думаешь, что я захочу иметь дело с убийцей?

Вот когда Виктор ощутил настоящий ужас! Женщина, которую он боготворил, предала его. Следствие прошло очень быстро, свидетелей происшествия не нашли, а, может, и не искали, двух других участников разборок будто бы и не было вовсе, так что выходило, что в драке один на один он превысил необходимые пределы самообороны. На суде он вел себя вызывающе и даже нагло, так что ему присудили десять лет. Этот срок казался ему невозможным, он не представлял, как его переживет, да и вообще, зачем жить дальше? Такое настроение руководило и его последующими действиями в колонии. Там тоже нашелся повод для драки, в которой он чуть не убил своего сокамерника. Ему добавили еще пять лет. А ведь если бы Марина не отвернулась от него, то его первоначальный срок был бы вдвое меньше, а при хорошем раскладе его могли бы освободить досрочно.  А так он оказался в зоне для особо опасных преступников, где для того чтобы выжить, постоянно приходилось прибегать к насилию. Он думал, что закончит свои дни в тюрьме от руки такого же отчаявшегося человека. Однако он провел в заключении всего три года.

В их зоне отбывал наказание главный авторитет на севере Казахстана, причем, срок предстоящей отсидки явно превышал возможности его организма. Все силы оставшихся на свободе подельников были направлены на то, чтобы вытащить его на волю. План был продуман до мельчайших деталей, соблюдалась строжайшая секретность, но Виктору случайно удалось подслушать не предназначенный для его ушей разговор, и он решил этим воспользоваться. Всё получилось почти, как в «Джентльменах Удачи».
Охранники были подкуплены или запуганы, водитель цистерны, привозивший воду, заменен на своего человека, фонарь возле ворот не горел, и поздно вечером четыре человека серыми тенями промелькнули  в полумраке и скрылись на дне пустой цистерны. Их высадили в глухом селении километрах в двухстах от колонии. Внутри цистерны все вели себя очень тихо, так что Виктора заметили только, когда они выбрались наружу. Если бы не вмешательство Авторитета, его бы убили на месте, но тот решил его пощадить.

- Наши дороги здесь расходятся, - сказал он. - Только учти, если тебя поймают, и ты проболтаешься о том, где с нами расстался, тебе не жить, в какую бы колонию тебя ни отправили.

- Понимаю, - ответил Виктор.

Они находились в ста пятидесяти километрах от российской границы, но ведь, скорее всего, именно там и ждали беглецов. Россия большая, там есть, где затеряться. Только его никто нигде не ждал, а в тюремной одежде, без денег и документов он надолго не задержался бы на свободе, поэтому решил двигаться не на север, а на юг. Как он туда пробирался, где спал и что ел, не хотелось вспоминать. Но однажды ему повезло. На окраине небольшого поселка он встретил женщину. Она сразу поняла, кто он такой, об их побеге трубили на всех углах, но то ли пожалела его, то ли он ей понравился, но она ему помогла.  Он прожил в ее доме десять дней, деля с ней не только кров, но и постель. На одиннадцатый она сообщила, что его подельников поймали, так что теперь все силы правоохранительных органов направлены на его поимку. Особо предупредили, что тем, кто помогает ему скрываться, грозит тюремный срок.

- Тебе лучше уйти, - опустив голову, сказала она.

Она раздобыла для него обычную одежду, дала немного денег и еды в дорогу. Напоследок он пообещал, что со временем обязательно с ней расплатится. Пока этого не произошло, но ведь впереди у него долгая жизнь. Дальнейшее путешествие прошло более спокойно и комфортно. Используя рейсовые автобусы и попутки, он добрался до Алматы, а дальше всё было просто и знакомо. Погожим весенним днем он появился у Темира. Природа пробуждалась от зимнего сна, воздух был таким чистым и наполненным едва уловимыми ароматами, что его хотелось пить и пить большими глотками. Виктор вдруг подумал, что смог бы провести здесь остаток жизни. К чему вся эта суета, насилие и алчность?

Хотя Темир жил отшельником, был в курсе его проблем. То, что Виктор убил человека, очень ему не нравилось. Ты должен рассчитывать свою силу, проворчал он. Виктор изложил деду свою версию событий.

- Теперь ты всё равно не отмоешься, - философски изрек тот, - да еще за побег добавят, так что придется тебе до конца дней скрываться.

Виктор и так это знал, но от слов Темира мурашки побежали по коже. Все же он, как можно легкомысленнее, произнес:

- Ничего страшного, буду жить здесь, с тобой.

- Живи, пока не надоест, а потом что-нибудь придумаем.

По утрам Виктор пил парное козье молоко, потом отправлялся на охоту или просто побродить по окрестностям. Он чувствовал, что оживает и примиряется с ситуацией. Время от времени в хижине Темира появлялись какие-то люди, дед просил не показываться им на глаза. Как-никак ты в бегах, говорил он, ни к чему, чтобы тебя здесь видели. Поначалу Виктор считал, что это больные приходили к Темиру за помощью, но вскоре понял, что были и другие визитеры. Они приносили какие-то мешки, что-то забирали, и у него закралась мысль, что Темир как-то связан с переправкой наркотиков. Это было очень неприятно, но разве вправе кого-то осуждать он, убийца в бегах?

Однако после этого открытия жизнь на лоне природы стала меньше его привлекать. Темир это заметил:

- Заскучал? Небось, о женщине думаешь? Или в город хочется?

- Было бы неплохо, - кивнул Виктор.

- На следующей неделе тебе привезут документы. Они вполне надежные, но тебе лучше в Казахстане надолго не задерживаться, тебя ищут очень активно. Впрочем, недавно в какой-то газете проскочила информация, что при побеге твои подельники якобы тебя убили. Нужно еще немного выждать, а потом отправляйся в Россию.

Примерно через месяц после того разговора Виктор покинул хижину Темира и отправился в Алматы. У него был казахский паспорт на имя Виктора Кунакова, приличная сумма в долларах, адрес питерского бизнесмена Мамажана Бектаева, фирменный складной нож Темира и чудодейственное тянь-шаньское лекарство от бесплодия. Несмотря на ее предательство, Виктор не мог забыть Марину. Он надеялся, что годы разлуки и чувство вины опять толкнут ее в его объятия. В своем будущем Виктор отводил ей ведущую роль. У него было время для того, чтобы всё обдумать. Темир обещал, что Мамажан Бектаев раздобудет для него российский паспорт. После этого они с Мариной уедут на восток страны, где на ее имя откроют свою фирму. Они оба обладают хорошими деловыми качествами, так что дело быстро пойдет в гору. Конечно, нужны деньги, чтобы обустроиться на новом месте, но ведь можно продать квартиру, в которой они собирались жить вместе. В общем, у него всё было продумано, оставалось убедить Марину соединить с ним свою жизнь. А там, глядишь, и чудодейственное средство Темира поможет.

Однако на деле всё оказалось не так, как он планировал. Впрочем, с Мамажаном Бектаевым никаких проблем не возникло. Тот предоставил ему квартиру на севере города и дал в пользование приличный автомобиль, предупредив, что этими благами он сможет пользоваться не больше полутора месяцев. Почему он назначил именно такой срок, Виктор не знал, но надеялся, что этого времени хватит на то, чтобы склонить Марину на свою сторону.

И сразу же принялся за дело. На второй день своего пребывания в Питере, он затаился в автомобиле возле здания бизнес-центра на 6-й Красноармейской. Четыре года назад он проработал здесь несколько месяцев (его офис размещался на третьем этаже), так что там вполне могли оказаться люди, которые помнили его, поэтому он провел в тревожном ожидании четыре часа, не покидая автомобиль, втайне опасаясь, что Марина здесь больше не работает или уехала в отпуск, но около десяти она появилась. Одна. Увидев, что она направляется в его сторону, он приоткрыл дверцу автомобиля и, когда она с ним поравнялась, глухо произнес:

- Здравствуй, Марина.

Она была такой же, как он запомнил ее в начале их знакомства – красивой и недоступной. Но тут на ее лице отразилось удивление, смешанное со страхом:

- Ты?!

- Я. Садись, нам нужно поговорить.

Она уже пришла в себя:

- Нам не о чем говорить, - надменно произнесла она. – Между нами давно всё кончено.

- Я так не думаю. Этого разговора все равно не избежать, так что не устраивай сцен.

Она нехотя села на переднее сидение рядом с ним. Он сразу почувствовал, как забурлила его кровь, и был готов овладеть ею, не сходя с места, но постарался держать себя в руках.

- Значит, тебя уже отпустили? – скучающим тоном поинтересовалась она.

- Как видишь.

- И ты уже настолько преуспел, что разжился приличным автомобилем?

- Как видишь, - повторил он.

Он предложил зайти куда-нибудь поужинать, но она наотрез отказалась, а атмосфера в автомобиле тем временем всё больше накалялась. Они решили прогуляться по улицам Петроградской стороны, где оказались по пути к ее дому.

- Ты очень подвела меня, - сказал он.

- Убийца должен расплачиваться за содеянное, - парировала она.

- Это была самооборона. Если бы у меня был хороший адвокат, он провел бы дополнительное расследование и нашел еще двух отморозков с ножами, которые мне угрожали. Срок мог бы оказаться существенно меньшим или даже условным.

- Не надо перекладывать с больной голову на здоровую, - оборвала его Марина. – Нечего было кулаками махать, а ты всегда был несдержанным и слишком агрессивным. Иногда я тебя даже побаивалась.

Такое заявление явилось для Виктора полной неожиданностью. Он был уверен, что с Мариной всегда был мягким и пушистым, как котенок.

- Ты прекрасно знаешь, что с моей стороны тебе нечего опасаться, - хмуро пробормотал он.

- Не знаю, - не согласилась она, - и раньше не знала.

Они долго бродили по улицам. Мысли Виктора путались. Ему очень хотелось в туалет, но поблизости ничего подходящего не было. Он все же решил ненадолго отлучиться «в кустики», втайне опасаясь, что она сбежит от него. Но она не сбежала. Они еще долго обсуждали всевозможные «если бы», но потом Марина прямо спросила:

- Что тебе от меня нужно?

- Тебя, - незамедлительно ответил он.

- Это невозможно. Я замужем.

- Существуют разводы. Я подожду.

Он привлек ее к себе, собираясь поцеловать, но она выскользнула из его рук.

- Я люблю своего мужа.

- Не верю, - прохрипел Виктор, затем спросил: - Кто он?

- Не имеет значения.

Он почему-то не ожидал, что Марина может выйти замуж, да еще по любви. Он ведь помнил, как она противилась замужеству. Да, противилась замужеству с НИМ, но не с другим. Его обуяла ярость, и он грубо схватил ее за плечи:

- Ты самая мерзкая женщина! Предательница!

Она стряхнула его руки  и с издевкой произнесла:

- Именно это я и имела в виду. Ты так и не научился держать себя в руках.

Насилие по отношение к женщине было не в его правилах, так что он постарался успокоиться, но мысль напряженно билась над тем, как бы ей отомстить, заставить почувствовать такую же боль, какую чувствует он. И кое-что пришло ему в голову:

- Значит, дружба врозь… Тогда мне придется попросить тебя вернуть те три миллиона, которые  я тебе одолжил.

Она побледнела:

- Разве это был не подарок?

- Нет, это был мой вклад в нашу совместную собственность. Поскольку совместной жизни у нас не получается, то тебе придется вернуть мою долю. После этого я навсегда исчезну из твоей жизни. Мне не нужна женщина, на которую ни в чем нельзя положиться.

- Но у меня нет таких денег, - пробормотала она, потом приободрилась: - Ты ничего не докажешь, у тебя нет никаких документов, подтверждающих, что ты мне вообще что-то давал, а о тебе никто из моих знакомых даже не слышал.

- Тогда придется пообщаться с твоим  мужем, - едва сдерживая гнев, проскрежетал он. – Надеюсь, у него не такие понятия о чести, как у тебя.

Эта угроза подействовала, так что, когда они сели в машину, Марина изменила тактику. Бормотала, что понимает его гнев, что она заслужила такое отношение к себе, но у нее действительно нет таких денег, и у ее мужа тоже нет…

- Продай квартиру, - хмуро бросил он. – Даю тебе срок две недели. Я собираюсь начать новую жизнь на новом месте, так что деньги мне скоро понадобятся.

Он довез ее до дома, но из автомобиля не вышел, чтобы помочь ей выбраться. Джентльментство осталось в прошлом.

- Через две недели приду за деньгами, - бросил он на прощанье и отъехал.

Через несколько дней он ей позвонил и напомнил о будущей встрече. Она пыталась что-то возразить, но он повесил трубку. Его прежний план, взлелеянный им в отрогах Тянь-Шаня, провалился, теперь предстояло выживать в одиночку. Он не мог встречаться с прежними знакомыми, никаких дел в Питере у него не было и быть не могло, так что он целыми днями бесцельно болтался по городу, заходил куда-то перекусить, и всё больше впадал в тоску и агрессию одновременно.

Наконец, назначенный день наступил. Он зашел в бар на Сенной площади, чтобы скоротать время и оттуда решил позвонить Марине. Оказалось, что телефон разрядился, так что он одолжил мобильник у какой-то девчонки.

- Деньги у тебя? – спросил он.

- У меня, - ответила Марина. – Встретимся через час у станции метро «Технологический институт».

Однако он не собирался встречаться с ней в людном месте, ему хотелось высказать ей напоследок множество неприятных вещей, которые последние недели жгли его изнутри. Он сразу же вышел из бара и, подойдя к автомобилю, обнаружил у себя в руках дешевенький аляповатый телефончик. Возвращаться в бар не хотелось, и он зашвырнул в кусты эту безвкусную поделку. Затем быстро подъехал к зданию бизнес-центра и, приложив к щеке носовой платок, без всяких помех прошел внутрь. Планировка пятого этажа, где размещался «Креатив», полностью изменилась. Теперь там не было отдельных комнатушек, всё пространство этажа было разделено невысокими перегородками.

Впрочем, возле входной двери он заметил отдельный кабинет, освещенный изнутри. За стеклянной стеной за компьютером сидела Марина. У него внутри опять что-то дрогнуло, и затеплилась слабая надежда.

Улыбаясь, он постучал в стеклянную дверь. Марина подняла голову, и на ее лице отразился ужас:

- Ты?! Мы же договорились встретиться у метро.

- Я передумал.

Он бросил взгляд вглубь кабинета, небольшого, но очень стильного. Марина вскочила и направилась к двери, до которой было всего пару шагов.
Ее вид лишил его последних иллюзий, и он решил не расслабляться.

- Где деньги? – спросил он и попытался пройти в ее кабинет.

И тут она улыбнулась, отскочила к столу и достала из сумки небольшой ключик с зеленой биркой.

- Деньги в абонентском ящике в частном почтовом отделении на Петроградской стороне, - затараторила она. – Но давай пройдем в комнату отдыха, я тебя хоть чаем напою на прощание.

Такая перемена в ее поведении его удивила, но он решил послушаться и отступил за порог кабинета. Марина последовала за ним, и они пошли по узкому проходу вдоль стеклянной стены.

- Твой ключик выглядит как-то слишком подозрительно, - поразмыслив, произнес он. – Я бы не доверил три миллиона такому замку.

- Там есть еще шифр, - отозвалась она.

- Какой?

- От восьмерки до единицы в порядке убывания.

- Идиотизм. Такой шифр разгадает и дошкольник.

- Но у этого дошкольника нет ключа, - возразила Марина.

Вдруг она остановилась и пробормотала:

- Комната отдыха в конце коридора. Иди, я сейчас тебя догоню.

- А ты куда? – он заподозрил какой-то подвох.

Она ответила полуулыбкой:

- Мне нужно поправить чулок.

От ее слов всё внутри у него забурлило. Собственное тело подводило его. Он ненавидел эту женщину и в то же время страстно желал. Он медленно пошел в указанном направлении, затем оглянулся и увидел Марину, выходящую из проема в перегородке. Одернув юбку, она догнала его. Он уже едва владел собой. Долгое воздержание и близость Марины действовали на него сокрушающе. Но он не хотел показывать свою слабость, поэтому, едва они вошли в комнату отдыха, нарочито грубо произнес:

- Давай сюда ключ, и я пойду. Что-то мне не хочется пить с тобой чай.

Она тем временем подошла к холодильнику и отворила дверцу, будто не слыша того, что он сказал.

- Сейчас посмотрю, может, тут что-нибудь завалялось, чем можно поживиться.

- Давай ключ, - повторил он.

Она повернулась к нему и усмехнулась:

- Я передумала отдавать тебе ключ. Ты ничего не докажешь, да и вряд ли захочешь что-либо доказывать. Ты – беглый каторжник, и я в одно мгновение могу отправить тебя туда, откуда ты сбежал. Так что, если не хочешь чаю, выметайся. Мне не о чем с тобой разговаривать.

Он уже давно понял, что она предательница, но новое доказательство ее подлости просто оглушило его. Он подошел и грубо дернул ее за руку, и она оказалась в его объятиях. И тут он вопреки всему прижал ее к себе. Марина ощутила его возбуждение и прошипела:

- Ты, грубое животное, убери от меня свои лапы и прочие части тела.

При этом на ее лице появилось такое отвращение, которого Виктор не смог вынести. Нож будто сам скользнул ему в руку, от легкого нажатия внизу рукоятки лезвие раскрылось, и он не заметил, как оно вонзилось в ее плоть под левой грудью, острой зазубриной на конце лишая ее малейшего шанса на выживание. Первые секунды он ощущал удовлетворение, чуть ли не радость от того, что предательница получила по заслугам. Потом пришло какое-то отупение. Его мозг отказывался понимать и принимать то, что он совершил. Впрочем, отупение было недолгим, он понял, что ничего уже не исправить, так что нужно поскорее уносить отсюда ноги. Подняв ее тело, показавшееся ему необычайно тяжелым, он спрятал его за диванчиком, ведь чем позднее его обнаружат, тем лучше. Только тут он вспомнил о ключе. Пришлось прикоснуться к ней еще раз. Но в ее одежде не было карманов. Где женщины хранят самое ценное? – В бюстгальтере. Его передернуло от омерзения, когда он прикоснулся к остывающей коже. Совсем недавно желанная женщина на его глазах превращалась в груду гниющего мяса. Однако его обыск ничего не дал. Всё внимательно осмотрев и выключив свет, он вышел из комнаты отдыха, решив, что ей каким-то образом удалось оставить ключ в своем кабинете.

Войдя в кабинет, он сразу увидел сбоку от компьютера свою фотографию в трехлетнем возрасте. Как она к ней попала? – озадачился он. Его детские фотографии хранились у родителей. И почему эта фотография стоит на таком видном месте? Он взял ее в руки и стал внимательно разглядывать. Потом вспомнил, что на той фотографии он был в клетчатой рубашке, а на этой в белой. И тут до него дошло, что это фотография его сына. Значит, он только что убил мать своего ребенка! Вынести это открытие он уже не смог и, обессиленно опустившись в компьютерное кресло, разрыдался, чего с ним не случалось с самого детства.

Видимо, он случайно задел клавиатуру, так что свернутое изображение раскрылось, и на экране появилось недописанное письмо. Он машинально стал его читать, и при каждом слове его ревность и ярость возрастали. Это письмо Марина писала своему мужу: «Женя, я задержусь немного дольше, чем планировала, но, обещаю, это в последний раз. Теперь у нас всё будет иначе. В последние дни я много думала о нас и поняла, что во многом была не права. Но в наших силах это исправить. Мне бы хотелось, чтобы к моему приходу ты переставил Артемкину кроватку в гостиную и поставил охлаждаться шампанское. Как тебе моя идея? Я…» На этом письмо обрывалось, видимо, он застал ее в момент написания. Значит, ее глупый муж считает его сына своим? Нет, сегодня с него достаточно унижений!

Он в ярости стер написанное и составил свой текст: «Женя, я сегодня не буду ночевать дома. Наша женитьба самая большая моя ошибка. Я давно хотела тебе сказать об этом, но это не главное. Главное, Артемка не твой сын, можешь сделать экспертизу, если не веришь. Я собираюсь с  тобой развестись и надеюсь, ты не станешь препятствовать и цепляться за ребенка.» Отправив это письмо, Виктор тут же пожалел о содеянном. Что же он наделал? Сначала лишил своего сына матери, а теперь еще и отца. Он, беглый каторжник, как назвала его Марина, не сможет заявить свои права на сына. Украсть его? Но тогда какая жизнь ждет мальчика? Он ведь сам не знает, что будет с ним в следующую минуту. Он удалил следы своего сообщения, всё вокруг осмотрел, заглянул в Маринину сумочку, но ключа так и не нашел. Впрочем, он делал это механически, его мысли были заняты недавним открытием. Выходит, он свою жизнь прожил не зря?

Он заставил себя собраться и удалить следы своего визита. Ему нельзя оставлять отпечатки. Немного подумав, сунул в карман портрет своего сына. На Маринином столе лежал ключ от офиса. Виктору была знакома процедура сдачи ключа, похоже, за прошедшие годы она не изменилась. Правда, на этот раз пришлось потратить больше времени и нервов. Он дождался, когда охранник отлучится по естественной надобности, повесил ключ в шкафчик и, перемахнув через турникет, затаился за колонной у двери, та дистанционно открывалась охранником, так что, уходя, тот блокировал нужную кнопку. Дождавшись появления очередного пациента с больным зубом, Виктор незаметно выскользнул на улицу.

Следующие несколько дней он не выходил из дома, заново переживая и пытаясь осмыслить случившееся. Почему Марина не рассказала ему о сыне? Тогда всё было бы иначе. Он ни за что и ни при каких обстоятельствах не поднял бы руку на мать своего ребенка. И денег не потребовал бы. Просто уехал и разве что издалека наблюдал за тем, как растет его сын. Сын… Пожалуй, только его существование имело смысл, всё остальное, все его планы уже не имели значения. Ему очень хотелось увидеть Артемку, и однажды он не выдержал – поехал к дому Марины, но его многочасовое бдение успехом не увенчалось. На второй день он повторил попытку. Опять без результата. Видимо, ребенка на лето вывезли из города. Что ж, значит, ему еще придется вернуться в этот город.

Визит Мамахана Бектаева встряхнул его. Тот принес ему российский паспорт на имя Сергея Звонарева.

- Почему Сергея? – недовольно поинтересовался Виктор.

- Ты еще недоволен, - раздраженно отозвался Мамахан. – Это реальное имя, документ подлинный и обошелся мне в крупную сумму. Вот, ознакомься со своей новой биографией, - и протянул ему листок, заполненный мелким шрифтом. – Темир оказал мне большую услугу, но теперь я считаю, что с ним в расчете. Не задерживайся с отъездом и постарайся не привлекать к себе внимания. Если тебя поймают, мне конец. Квартира, в которой ты живешь, принадлежит моему знакомому, машина, на которой ты ездишь, оформлена на моего сына. Теперь у тебя есть документы, так что постарайся поскорее уехать отсюда.

Виктор поблагодарил его и обещал покинуть Питер в ближайшие дни. Однако он до сих пор не знал, куда ехать. У него нигде не было связей, нигде никто не ждал его. Прежний план был основан на том, что они будут вместе с Мариной. Теперь он был один, и без денег. Куда же она дела ключ? – уже в который раз спрашивал он себя. – В комнате отдыха и в ее кабинете его точно не было. И тут он вспомнил, как она вышла из проема в перегородке, оправляя юбку. Конечно же! Она спрятала ключ там! Два дня он противился искушению, но город все-таки не покидал, несмотря на регулярные звонки Мамахана. На третий день, воспользовавшись оплошностью охранника, он проник в бизнес-центр. 

Это была суббота, так что он рисковал, ведь офис «Креатива» мог быть закрыт. Однако ему повезло. Какой-то трудоголик, попивая чаек из большой кружки, сидел за компьютером. Он еле дождался, когда тот ушел, но еще некоторое время провел, затаившись в самом дальнем углу. Вскоре появился еще один энтузиаст, но тот пробыл на рабочем месте совсем недолго. Однако Виктор не спешил покидать укрытие. Дождавшись девяти вечера, он отправился на поиски ключа. Надев перчатки, стал последовательно обыскивать столы сотрудников, начав с самого близкого к проходу.
И тут вдруг вспыхнул свет. От неожиданности Виктор дернулся и задел ногой за компьютерное кресло. Откатившись, оно стукнулось о стол. Шаги тем временем приближались.

- Эй, кто здесь? Отзовитесь! – раздался молодой мужской голос совсем рядом с ним.

Виктор вскочил, схватил первое, что подвернулось под руку, и приложил парня по голове, когда тот поравнялся с проходом. Осознав, что наделал, он обессиленно опустился на пол. Ключ, возможно, был рядом, но искать его не было времени. Учитывая, какое тут движение, несмотря на выходной день и поздний час, в любую минут мог появиться кто-нибудь еще. Тело лежало в проходе, так что его сразу заметят, а куда-то его прятать не было ни сил, ни желания. Стиснув зубы, он покинул помещение «Креатива».

После убийства Марины даже у пациентов стоматологического кабинета спрашивали паспорта, так что с выходом могли оказаться проблемы. Виктор заглянул к стоматологу. Зубы у него были здоровыми, но один зуб мудрости иногда беспокоил. По счастью, других пациентов не было, так что доктор с удовольствием занялся им.

- Пожалуй, тут спасать нечего, - изрек он после осмотра. – Будем удалять?

Виктору впервые в жизни предстояла такая процедура, но он смело ответил:

- Удаляйте.

Ему сделали укол, но едва доктор потянул за зуб, как он лишился сознания. Очнулся он не сразу, и испуганный стоматолог предложил перенести удаление зуба на другой день.

- Нет, я хочу прямо сейчас, - бесстрашно заявил Виктор.

- Похоже, корень искривлен. Придется сделать небольшую операцию.

- Делайте.

- Это будет стоить дороже.

- Неважно.

Обычно за такую операцию не берутся без рентгена, но доктор был не только опытным, но и самонадеянным, да и подзаработать хотел, так что решился. Всё прошло хорошо, однако Виктор притворился, что у него кружится голова, и ему предложили полежать на кушетке. Кушетку отгородили ширмой, и он сделал вид, что уснул. Когда появились сыщики, он действительно спал. Утром он щедро расплатился, и доктор проводил его до самых дверей.

Совершенное им новое преступление повергло его в шок. Если Марина хотя бы в какой-то степени заслуживала такой участи, то этот парень ничем перед ним не провинился. Неужели теперь он будет так поступать с каждым, кто представляет для него опасность? Пора было уезжать. Мамажан дал ему сто тысяч и заявил, что это последнее, что он делает для него.

- Немедленно уезжай, - сказал он на прощание.

Виктор решил, что купит билет на поезд в восточном направлении, а сойдет на той станции, которая ему чем-нибудь приглянется. Это нельзя было назвать планом, но хоть что-то.

Он сам не знал, зачем появился тем вечером на 6-й Красноармейской. Может, не зря говорят, что преступников тянет на место преступления? И все же, хорошо, что он там оказался. Ему подвернулся случай совершить благородный поступок. Он вытащил зазевавшуюся девчонку буквально из-под самых колес автомобиля. И она посмотрела на него такими огромными ошеломленными глазами! Это было очень приятно, и ему захотелось продолжить знакомство с ней. Похоже, пересказанная ей литературная история правдива. Ему действительно нравились новые ощущения. Впервые за последнее время он почувствовал себя нормальным человеком, а не обозленным на весь мир неудачником и преступником в бегах. Впрочем, эта эйфория длилась недолго.

Оказалось, что она знакома с тем парнем, которого он чуть не убил. Чуть не убил. Он испытал облегчение от того, что тот выжил, но тут же опять почувствовал опасность. Он сможет его опознать! Впрочем, вскоре выяснилось, что и эти опасения напрасны.
Он пообещал позвонить Маше и пригласить ее на ужин, но был не уверен, что сделает это. Некоторое время он боролся с собой, но на второй день все-таки позвонил и договорился о встрече. Ему были просто необходимы положительные эмоции, которые он наверняка получит в обществе этой смышленой девчонки. К тому же, она высказалась о следователе так, будто хорошо с ним знакома. Значит, может быть в курсе проводимого расследования, а ему очень хотелось бы узнать, как обстоят дела.
Стоя на Дворцовой набережной и облокотившись о парапет, он позвонил Мамажану и сообщил, что завтра освободит квартиру и вернет автомобиль, а уже через полчаса притормозил напротив Машиного дома и с улыбкой набрал ее номер:

- Я уже здесь.

- Ой! – испуганно воскликнула она. – Я еще не готова. Въезжайте во двор, я постараюсь побыстрее.

- Прихорашивается, - удовлетворенно подумал он и свернул под арку.


                Глава двадцать шестая
                Олег

Последние дни Олег пребывал в возбужденно-радостном настроении. Убийство Седовой и нападение на Лукина раскрыты! Преступник арестован! К его удивлению, Виктор не оказал сопротивления при задержании, воспринял его спокойно и даже равнодушно, хотя в кармане у него имелся нож. Тот самый нож, которым он убил Седову! Во время допроса подозреваемый был предельно лаконичен, но откровенен. Они ведь даже его настоящего имени не знали. При нем были обнаружены два паспорта – казахский на имя Виктора Кунакова и российский на имя Сергея Звонарева. Он сам сообщил им свое настоящее имя и кратко поведал свою печальную историю. Только тогда они и узнали, что оказали услугу казахским коллегам, задержав беглого преступника. Судить за последние два преступления его будут в России, а вот вопрос о месте отбывания наказания будет решен позднее.

Лишь однажды  Касьянов во время допроса оживился:

- Это Маша меня раскусила?

- Она здесь ни при чем, - тут же отозвался Олег.

Виктор, похоже, ему не поверил и усмехнулся:

- Смышленая девчонка и симпатичная. Только мне в последнее время что-то не везет с женщинами. Но все равно не жалею, что выдернул ее из-под колес автомобиля. Хоть что-то хорошее в своей жизни сделал.

Касьянов сознался в обоих преступлениях, но впереди еще предстояла многочасовая кропотливая работа по исследованию всех обстоятельств дела и сбору доказательств. Вдруг на суде он решит отказаться от своих показаний? Бывает и такое. Однако в успешном завершении расследования Олег не сомневался. Его занимал один деликатный вопрос:

- Вы будете заявлять свои права на сына? – поинтересовался он у Касьянова.

- Нет, - резко ответил он. – Ему не нужен отец-преступник. Пусть остается со своим благополучным папашей.

- Он теперь не такой уж благополучный, - возразил Олег, - вы неплохо о нем позаботились.

- Что вы имеете в виду?

- Вы же его чуть не убили!

Равнодушная маска исчезла с его лица. Он схватился за голову:

- Этого не может быть! – прохрипел он. – Тот парень был мужем Марины? Какой-то клерк из ее фирмы? Господи! Я никогда не понимал женщин и уже никогда не пойму!

В какой-то степени Олегу было жаль обвиняемого, ведь поначалу тот сам стал жертвой обстоятельств, но вот последующие преступления никак нельзя оправдать. Это хорошо, что они его поймали. Неизвестно, кто еще, встретившийся на его пути, показался бы ему опасным. Спасибо Маше, с улыбкой подумал Олег. Если бы не она, то Касьянов улизнул бы из города безнаказанным. Конечно, при таком взрывном характере и отсутствии связей он бы рано или поздно попался, но, сколько всего к тому времени успел бы натворить, неизвестно.

Своего покровителя, Мамажана Бектаева, Касьянов рьяно защищал, утверждая, что тот был не в курсе его криминальной истории, а просто помогал устроиться на новом месте внуку своего знакомого. Олег в это не верил, но если оба будут говорить одно и то же, то вряд ли удастся доказать обратное. Впрочем, это его  интересовало в меньшей степени, чем всё остальное. Олег испытывал подъем и энтузиазм, а лестные отзывы начальника следственного отдела и прокурора вознесли его до небес. Он вдруг стал сомневаться в том, что ему хочется менять работу. Расследовать дорожно-транспортные происшествия и прочую мелочь, чтобы отвоевать для страховой компании несколько тысяч, уже не казалось столь привлекательным даже при большой зарплате. Нет, нужно еще подумать, прежде чем принимать окончательно решение. Хотя… Если он решит создать семью, то о зарплате следует думать в первую очередь.

Последующие дни он был очень занят, но все же выкроил время для звонка Маше, напомнил об обещанном мастер-классе по завариванию чая и пообещал пригласить на торжественный ужин по случаю завершения первого этапа расследования.

- Значит, это Виктор убил Марину и напал на Женьку? – упавшим голосом поинтересовалась она.

- Да.

Олег понял, что Маша переживает из-за того, что отправила на скамью подсудимых своего спасителя, поэтому не стал благодарить за помощь, а напомнил о предстоящем совместном ужине.

- В выходные позвоню, - сказал он на прощание.

События, предшествующие преступлениям, вырисовывались все более ясно. Однако мотивы поведения Марины Седовой, по большей части, оставались для него загадкой. Наверное, он, как и Касьянов, не понимал женщин. Почему она скрывала связь с Виктором от окружающих? Он ведь очень хорош собой, а в то время более или менее преуспевал. Да таким бойфрендом можно было только гордиться, а подруги наверняка завидовали бы. Может, опасалась подруг? Нет, Виктор не производил впечатления мужчины, готового гоняться за каждой юбкой. Похоже, она заметила в нем что-то настораживающее и, может быть, предчувствовала, что тот рано или поздно плохо кончит, поэтому, несмотря на обоюдную страсть, не спешила связывать с ним свою судьбу. А ведь так и оказалось. Похоже, события развивались следующим образом…

Услышав, в какую передрягу он попал, она сразу открещивается от него. Судя по всему, чувство долга, сопереживание и просто сочувствие были ей неведомы. Вскоре она узнает, что беременна. Видимо, она и впрямь считала себя бесплодной, а тут такой подарок. Что делать? Муж, угодивший за решетку, ей не нужен. А вот ребенку нужен отец. Она начинает действовать. Поймать в свои сети Дорофеева не удается, и она, буквально через несколько дней после встречи с ним, начинает атаку на Лукина. Тут ей сопутствует удача. Вскоре они женятся, а через семь месяцев со дня их близкого знакомства на свет появляется Артемка. Как ей удалось убедить мужа, что Артемка является именно его сыном, пока неизвестно. Возможно, подкупила врача, чтобы сказали, что ребенок недоношенный. При желании это можно установить. Как бы там ни было, Лукин считает себя отцом Артемки и испытывает к нему самые нежные чувства, несмотря на то, что с матерью малыша их жизнь не очень-то ладится.

Так они и живут, но тут появляется Виктор. Марина не хочет с ним сближаться, у нее какие-то свои планы на будущее. Тогда он требует у нее денег. Квартира пока не достроена, кредит до конца не погашен, трех миллионов у нее нет. Но Виктор настаивает и, чтобы раздобыть необходимую сумму, она шантажирует Дорофеева. Видимо, что-то в поведении Виктора ее настораживает или столь быстрое освобождение кажется подозрительным, и она наводит о нем справки. Каким способом, неизвестно – то ли просматривает казахскую прессу в интернете, то ли нанимает сыщиков, но узнает, что он в бегах. Тем не менее, Дорофеева с крючка не снимает. Возможно, столкнувшись с двумя прежними любовниками, Марина, наконец-то, по достоинству оценивает мужа, о чем свидетельствует ее неоконченное письмо. Однако собственные интересы превыше всего. Она специально назначает Виктору встречу в людном месте, чтобы просто проинформировать о своей осведомленности и отправить восвояси ни с чем. Но явившись в офис, Виктор застает ее врасплох. Чтобы не впустить его в кабинет, где он сразу же заметил бы фотографию сына, она сообщает о ключе, но по дороге решает, что все равно деньги ему не отдаст. Алчность – еще одно качество этой женщины. Она ненадолго уединяется в одном из отсеков, где прячет ключ в стакане для карандашей.
Видимо, Виктор до последней минуты испытывает к ней сильные чувства, раз не выдерживает очередного предательства. Дальнейшее более-менее ясно. Для отъезда нужны деньги, и он опять проникает в офис. А там – неожиданное появление Лукина, страх разоблачения – и очередное преступление.

Олег тяжело вздохнул. Любое преступление трагедия, но эта трагедия казалась какой-то особенно трагической, и подчас убийца вызывал больше сочувствия, чем жертва. Впрочем, нечего распускать нюни, сказал он себе, Касьянов получит по заслугам.
В пятницу тот впервые обратился к Олегу с просьбой, попросив разрешения отправить письмо родителям. Наверняка местные сыщики им уже сообщили о его задержании, а ему хотелось хоть что-то им объяснить.

- У них есть телефон? – спросил Олег.

- Есть.

Он протянул ему трубку:

- Звоните, - и вышел из кабинета.

Это было нарушением всех правил, но он не мог поступить иначе. Виктор, конечно, заслужил наказание,  но его родители заслуживали сочувствия.

В субботу утром Олег побывал в Институте скорой помощи. Как и многие другие подобные заведения, он произвел на Олега гнетущее впечатление. Казалось, тревожное ожидание и специфические запахи пронизывают не только воздух, но и сами стены. Особенно жалко и неприкаянно выглядели больные, лежащие на койках и раскладушках, расположившихся вдоль стен длинного коридора. Впрочем, у Лукина была отдельная палата, чистая и вполне комфортабельная.  Он выглядел очень бледным и слабым, но взгляд был ясным. Олег кратко проинформировал его о ходе расследования и сообщил, что преступником, убившим Марину и напавшим на него, был бывший любовник его жены.

- Но зачем он это сделал? – тихо спросил Евгений.

- Хотел ее вернуть, затем надеялся получить от нее денег, но ничего не добился. О подробностях узнаете, когда окончательно поправитесь, - добавил Олег, предваряя последующие вопросы. И без всякого перехода спросил:

- Зачем вы появились в офисе в столь неподходящее время?

- Чтобы удалить ее письмо.

Похоже, у подозреваемых появилась мода на откровенность, с усмешкой подумал следователь, сначала Дорофеев, потом Касьянов, теперь Лукин.

- То письмо написала не Марина, а ее убийца, - уточнил Олег. – В своем письме она просила вас переставить кроватку Артемки в гостиную и охладить к ее приходу шампанское. – Олег заметил, как на глазах Лукина выступили слезы. - Убийца увидел недописанное письмо, - продолжил он, - и из ревности его уничтожил, а написал то, что ему пришло в голову.

Евгений резко поднял голову и устремил на него горящий взгляд:

- Значит, Артемка – МОЙ сын?

Олег оказался в затруднительном положении. Он не имел права скрывать правду, к тому же эта правда наверняка всплывет на суде, но был не готов откровенничать на столь болезненную тему с тяжело больным человеком, поэтому высказался весьма туманно:

- Если вы с первого дня с ребенком, любите его, заботитесь о нем, то вы его отец, а он ваш сын. Остальное не столь уж важно.

Затем стал расспрашивать о той злополучной субботе.

- Преступник утверждает, что ударил вас, когда вы проходили мимо него, то есть сбоку, а врачи уверены, что вас ударили сзади. Можете это как-то объяснить? – Олег тут же уточнил: - Вы не обязаны ничего объяснять, это наша работа, просто я надеюсь на вашу помощь.

Евгений прикрыл глаза, некоторое время молчал, потом взглянул на следователя:

- Кажется, перед самым ударом я боковым зрением увидел в окне какую-то вспышку. Ну, это не окно, - поправился он, - а стеклянная стена. Вы ведь там были. Наверное, это был фейерверк или что-то в этом роде. Я машинально повернулся в ту сторону, в этот момент всё и произошло.

В деле было полно всяких мелочей, которые требовали исследования и уточнения. Именно этим Олег и занимался, вернувшись в отдел. Он хотел, чтобы дело не только не рассыпалось в суде, но и стало образцовым. Возможно, это его последнее расследование в ранге представителя государственных органов.  Освободился он к вечеру, чувствуя усталость и нестерпимый голод, только мысль о предстоящем ужине с Машей помогала держаться. «Смышленая и симпатичная девчонка», - вспомнил он слова Касьянова. Тут он с ним был полностью согласен.

Звонок Кати оказался совсем некстати. В последнее время он о ней почти не вспоминал, а если и вспоминал, то не слишком доброжелательно. Однако ее голос немного его взбудоражил.

- Здравствуй, Олег, - мягко произнесла она.

- Здравствуй.

- Мы давно не виделись, - продолжила она.

Он молчал, не зная, что ответить. Эта женщина подарила ему немало приятных минут, и он не мог выбросить ее из своей жизни без объяснений. Катя первой прервала затянувшееся молчание. Ее голос был виноватым:

- Олег, прости меня за некорректное высказывание. Я не хотела тебя обидеть, просто… - Она замялась, а затем выпалила: - Я по тебе соскучилась!

Он почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, в висках застучало.

- Можно встретиться и поговорить, - хрипло произнес он, мельком подумав, что встречу с Машей придется перенести на воскресенье.

- Муж в отъезде, дочка у свекрови, так что я свободна до понедельника, - тем временем говорила она, и стук в его висках стал еще громче.

Впервые у них будет не встреча на скорую руку, а настоящее свидание на весь уик-энд. Он был бы последним идиотом, если бы отказался от такого предложения. Но ведь он не идиот! Конечно, он понимал, что вряд ли они с Катей создадут свою семью, но ведь не всем суждено стать семейными. Ему и так хорошо.  Затем с облегчением подумал, что со сменой работы можно пока не торопиться. И вообще, что бы там ни было, небольшие каникулы он точно заслужил.


                Глава двадцать седьмая
                Маша

Несмотря на бушующие вокруг меня всевозможные страсти, я уже второй месяц не прикасалась к шоколаду, делала зарядку и, когда удавалось, совершала пробежки. Результаты моих усилий заметили все. Папа высказался очень одобрительно, а мама забеспокоилась, что я заболела или же просто морю себя голодом. Пришлось в очередной раз ее убеждать, что полнота отнюдь не признак здоровья. А в целом, родители меня на этой неделе порадовали. Папа явился с извинениями за последний телефонный разговор.

- Это недостойно мужчины, - сказал он, - тем более, если этот мужчина еще и отец. А Димка уже взрослый мужик, пусть сам о себе позаботится, мы слишком его избаловали.

У мамы тоже были хорошие новости. Они с Константином Сергеевичем решили пожениться и даже уже подали заявление. В общем, все как-то устраивались в жизни. Настоящей сенсацией стал начавшийся роман Гали и Виталика. Светка просто вне себя. Конечно, она подозревала, что он не монах, но одно дело кто-то, где-то, и совсем другое, когда он встречается с сотрудницей офиса, да еще с ее приятельницей.

- Эта Галка настоящая змея, - прокомментировала она сенсационную новость.

Я ей посоветовала не вести себя, как собака на сене, хотя и сомневалась, что она к моему совету прислушается. На днях объявилась моя школьная подруга Наташа. В отпуске она познакомилась с парнем из другого города, и намерения с обеих сторон столь серьезные, что они уже обсуждают дальнейшую совместную жизнь. Я порадовалась за нее и погрустила о себе. В моей жизни ничего подобного не предвиделось. Только мне стоит о чем-то или о ком-то размечтаться, как тут же всё заканчивается пшиком. Впрочем, я сейчас ни к каким отношениям не готова, что-то во мне изменилось.

Накануне мы с Юркой навестили Женю. Глядя на его бледное осунувшееся лицо я не испытала к нему ничего кроме жалости и сочувствия. Никаких романтических порывов! А ведь четыре года я втайне мечтала о нем. Интересно, почему люди влюбляются именно в какого-то конкретного человека? И почему потом влюбленность проходит? Впрочем, всякие романтические истории не про меня. Казалось бы, такая роскошная завязка для любовного романа – жгучий красавец спасает девушку от смерти. Но развязка получилась разочаровывающей – красавец оказался убийцей, а от девушки ему были нужны лишь сведения о расследовании. Но всё равно я чувствовала себя предательницей. Как бы там ни было, он спас мне жизнь или, по крайней мере, здоровье. Вполне могла остаться калекой. Правда, увидев его фоторобот, я понадеялась, что он просто давний знакомый Марины и никакого отношения к ее смерти не имеет. И все равно, радости от того, что помогла поймать преступника, я не испытывала.

Дождь моросил с самого утра, так что  пробежку я отложила до лучших времен и осталась один на один с компьютером, ведя борьбу за будущий гонорар. Юрка все-таки гений. Он так хорошо всё спланировал, что уже сейчас было ясно, что мы уложимся в намеченные сроки. Только мне сегодня не работалось. Хотелось с кем-нибудь пообщаться, просто поговорить о том, о сём. Но с кем? Папа с женой укатил на выходные в Финляндию, мама с будущим мужем на дачу, Наташка не вылезает из Скайпа, общаясь со своим женихом. Остальные кандидатуры и вовсе не стоило рассматривать. Можно, конечно, позвонить Паше, но мне хотелось живого общения – глаза в глаза. Оставалась надежда на Олега. Он обещал пригласить меня на ужин, правда, о времени высказался весьма туманно – в выходные. Мне захотелось, чтобы это произошло прямо сейчас.

Надо сказать, что мое отношение к Олегу к окончанию расследования изменилось в лучшую сторону. Поначалу он меня здорово раздражал, казался навязчивым, появлялся не вовремя, что-то вынюхивал и нагло залезал в душу. С течением времени я к нему как-то притерпелась, а потом беседы с ним даже стали доставлять удовольствие. Он веселый и позитивный, а это немало. Конечно, никаких иллюзий на его счет я не питала. Несмотря на то, что он регулярно бросал на меня неслужебные взгляды, я помнила, как он целовался у лифта с какой-то красоткой. Очередное разочарование мне ни к чему, и все же, я с удовольствием предвкушала предстоящий ужин. Похоже, я неисправимая мечтательница.

Дождь прекратился и, распахнув окно, я стала наблюдать за проносившимися мимо автомобилями. Мои мечтания-размышления прервал звонок Скайпа. Это вышел на связь Паша, и опять без изображения, что вызвало у меня усмешку.

- Здравствуй, Элла, - раздался приятный баритон.

- Привет, - отозвалась я, чувствуя раздражение от этого придуманного имени. Похоже, пора заново представиться. Однако я не успела осуществить свое намерение. Паша продолжил разговор.

- Думаю, нам пора встретиться, - сказал он. – Ты сейчас свободна?

План на сегодня был не выполнен, но я без зазрения совести заявила, что свободна, и мы договорились встретиться через два часа на станции метро «Чернышевская». Место встречи опять выбрал он, заверив, что у него имеются веские причины встретиться именно на «Чернышевской». Возможно, это и так, но я опять ощутила раздражение. Потом попыталась определить характер предстоящей встречи. Что это будет – романтическое свидание, деловое или дружеское? И чего хочу я? Впрочем, ответа я не знала, так как уже устала разочаровываться, но в очередной раз проводить все выходные, уставившись в монитор, тоже не хотела. Ладно, пусть будет, что будет. Нам действительно пора встретиться.

Теперь предстояло выбрать образ, в котором я наяву предстану перед виртуальным знакомым. Лето осталось позади, так что мое любимое платье будет не к месту. Хотя дождь прекратился, на улице довольно прохладно. Я долго стояла перед шкафом, перебирая свои незамысловатые наряды. Ничего достойного я не обнаружила, что вызвало у меня даже не раздражение, а злость и подумала: «С какой стати я должна как-то по-особому наряжаться?» Я надела джинсы и голубой джемпер, затем немного подкрасилась и уложила волосы. Отражение в зеркале ничем меня не порадовало. Мои «достижения» надежно скрывала просторная одежда, а в остальном – не уродина, конечно, но и до красавицы далеко. Накинув легкую курточку, я отправилась на свидание, стараясь не думать о том, какой характер оно приобретет.

Вроде бы я точно рассчитала время, необходимое на дорогу, но появилась на «Чернышевской» за десять минут до назначенного срока и, чтобы не подпирать стену в ожидании Паши у всех на глазах, еще минут пятнадцать провела внизу, встречая и провожая поезда. Мне вдруг стало немного тревожно. Каким окажется Паша? Чего от него ждать?

Оказавшись наверху на пять минут позднее назначенного срока, я сразу осмотрела встречающих, которых было немало. Но ни одного здоровяка с наголо обритой головой! Мне стало тошно. Зачем назначать встречи, на которые не являешься?! Я устроилась у стены и, еще раз осмотревшись, заметила парня в инвалидной коляске. У него на коленях лежала роскошная розовая роза. Я его сразу узнала, хотя сейчас он выглядел немного лучше, во всяком случае, не казался прозрачным. Наши взгляды встретились, и он улыбнулся. Я ответно улыбнулась, давая понять, что узнала его. Он коснулся какого-то рычажка на подлокотнике коляски и двинулся мне навстречу. Нас разделяло всего метров шесть или семь. Я в изумлении смотрела на него.

- Здравствуй, Элла! – произнес он знакомым голосом, остановившись возле меня.

- Паша?!

Он кивнул и предложил выбраться на улицу, чтобы там поговорить.

- Давай, дойдем до Таврического сада.

Я настолько опешила, что молча подчинилась и вслед за ним оказалась на улице. Тротуар был довольно узким, а прохожих очень много, так что мы добрались до сада в полном молчании. Сад пока выглядел по-летнему. Желтых листьев почти не было, газоны зеленели, и нарядные клумбы радовали глаз. Паша уверенно свернул в боковую аллею, где мы вскоре нашли уединенную скамейку. Я опустилась на нее, а он расположился в своей коляске напротив меня.

- Здравствуй, Элла! – повторил он, в упор глядя на меня.

Голос был ровным, но во взгляде и позе отчетливо читалось волнение. Чужое имя опять вызвало во мне раздражение, и я буркнула, что я не Элла. Он сразу расслабился и рассмеялся:

- Почему-то я так и думал. Как же тебя зовут?

- Маша. Ну, а ты хотя бы Паша?

Его смех стал еще более заразительным, так что и я улыбнулась.

- Нет, я Кирилл.

Теперь мы оба смеялись. Я заметила, что я, по крайней мере, разместила на сайте свою фотографию, пусть и не самую удачную, а он…

- Да ты на той фотографии так же похожа на себя, как я на Пашу!

- Значит, гориллоподобный Паша все-таки существует?! – подскочила я.

- Существует, и именно с ним ты переписывалась первый месяц.

Вскоре Кирилл всё мне рассказал. Ему двадцать семь лет, и последние четыре года он болеет. Они живут вдвоем с отцом и обычно сами со всем справляются. Но несколько месяцев назад отцу пришлось поехать в длительную командировку, а у Кирилла был плохой период, так что в помощь ему отец нанял Пашу, живущего в их подъезде на первом этаже. По словам Кирилла, Паша, невзирая на устрашающую внешность, был человеком добрым и стеснительным. Проведя вместе несколько вечеров, Паша поделился с ним своими проблемами, сказал, что хотел бы познакомиться с девушкой, но никак не получается. Стоит ему к кому-то подойти, как она тут же спасается бегством. Тогда Кирилл и посоветовал ему найти свою половинку в интернете.

- А ты часто знакомишься подобным образом? – перебила я.

Он печально покачал головой:

- Исключая тебя, ни разу. Раньше не было в этом необходимости, а теперь… теперь мне нечего предложить девушке, - он усмехнулся: - кроме бескорыстной дружбы.

У меня в душе царила полная сумятица. Мне было безумно жаль Кирилла, но пробивались и эгоистические мысли. Я чувствовала себя разочарованной. Все эти месяцы, переписываясь с ним, я представляла, пусть и некрасивого, но здорового и сильного мужчину. А сейчас передо мной был тяжело больной парень, симпатичный, интеллигентный и умный, но больной. Ему нужна сиделка, а не возлюбленная. Господи, а мне так хотелось Любви! Я тут же устыдилась своих мыслей, а Кирилл тем временем продолжал.

Паша выбрал для переписки трех девушек, в том числе и меня. Одна из них ответила лишь на первое Пашино письмо, а с двумя оставшимися он продолжил переписку. Впрочем, мои письма часто приводили его в недоумение, и он обращался к Кириллу, чтобы тот растолковал ему, что к чему. Вскоре Паша пришел к выводу, что я для него «слишком мудрёная», и решил сосредоточиться на одной, с которой у него установилось взаимопонимание. Кстати, сказал Кирилл, они сейчас живут вместе и, похоже, счастливы. Кирилл же понял, что я просто прикалываюсь и, чтобы немного развлечься, продолжил общаться со мной под Пашиным именем, так как свою переписку тот осуществлял с его компьютера. Постепенно наше общение прочно вошло в его жизнь и стало чуть ли ни основной ее частью. И тут он испугался. А вдруг это и для меня столь же важно? Он решил, что нужно открыть правду о себе и предложил встретиться. Он ожидал увидеть невзрачную толстушку, так что поначалу меня не узнал, а когда я бросила ему фразу о том, что нас обоих «продинамили», он понял, что я и есть Элла, но я так поспешно ушла, что он не успел среагировать.

Вскоре после нашей несостоявшейся встречи он лег в клинику, чтобы пройти очередной курс лечения, а мне сообщил, что уехал в командировку. Лечение очень тяжелое, так что в этот период он не способен ни с кем общаться. После того, как он увидел меня вживую, его мысли приняли несколько другое направление. Он не пояснил, какое именно, но по его взгляду я вроде бы поняла. Неужели он в меня влюбился? Нет, только не это! Чтобы свернуть с этой темы, я поинтересовалась, есть ли у него друзья. Он кивнул:

- Есть. Это очень хорошие парни, но… они здоровые!

- И что? Неужели ты хочешь, чтобы все вокруг тебя мучились так же, как ты? – возмутилась я.

- Конечно, нет. Просто они ведут себя со мной не так, как прежде. Если вдруг слишком развеселятся в моем присутствии, то сразу же сникают, как бы боясь меня задеть. Один вообще долго не решался сообщить мне, что собрался жениться, так как мне это теперь недоступно. Они постоянно настороже, а я пытаюсь им показать, что здоровее, чем на самом деле, так что после этих визитов несколько дней лежу пластом.

- Почему же ты не можешь им всё объяснить, как мне сейчас?

Он ненадолго задумался, потом поднял на меня взгляд, в котором было столько боли, что мне стало не по себе.

- Это непросто. Сейчас в это трудно поверить, но я был самым спортивным в нашей компании – хорошо бегал, мастер спорта по плаванию и еще много чего. Они мне даже завидовали, а теперь… В общем, я до сих пор не могу принять очевидное, хотя знаю, что они уже давно всё поняли.

- А девушка у тебя была?

Он кивнул:

- Она молодец, продержалась два года.

- А потом?

- Потом вышла замуж.

- Ты до сих пор ее любишь?

Он улыбнулся:

- Нет. Наши отношения разладились еще до моей болезни, но потом, когда со мной это случилось, она осталась из чувства долга и никак не хотела слушать мои доводы, считая, что я отказываюсь от нее из благородства. Я испытал облегчение, когда она, наконец, меня покинула. Пусть мои мышцы атрофируются, но я еще способен чувствовать, а мои чувства по отношению к ней давно угасли.

Он смотрел на меня таким взглядом, которым раньше никто на меня не смотрел, и, несмотря на отсутствие опыта, я знала, что он означает. Что же мне делать? Мне было очень тревожно, но я смело встретила его взгляд.

- У тебя парализованы ноги?

- Нет. – В доказательство он пошевелил ими. – Просто мышцы день ото дня слабеют.

- Но это лечится?

- Нет.

- Неужели ни одного случая излечения?! – в ужасе воскликнула я.

- Известны три случая, - нехотя сказал он, - два в США и один в Швейцарии.

Я засыпала его вопросами, пытаясь выяснить возможность воспользоваться этими методиками или же даже отправиться на лечение за границу. Оказывается, все возможности использованы. Его отец располагает необходимыми средствами и связями, так что они ездили в Америку, но выяснилось, что двое выздоровевших лечились в разных клиниках и разными методами, которые другим больным не помогли. Похоже, исцеление произошло по неизвестным причинам.

- Или же у них диагноз был неправильно поставлен, - мрачно подытожил Кирилл. – Впрочем, сейчас я прошел второй курс по американской методике.

- И как?

- Во время ремиссии я самостоятельно перемещаюсь по квартире.

Я никак не могла смириться с таким положением вещей.

- Если трое выздоровели по неизвестным причинам, то и с тобой может произойти то же самое, - уверенно заявила я. – Главное, не сдаваться!

- А я и не сдаюсь, - улыбнулся он. – Лечусь, работаю, хожу на свидания с симпатичными девушками.

- Работаешь?!

- Да. На дому, разумеется. Я физик-теоретик, так что для работы мне нужен только компьютер. С коллегами общаюсь по скайпу, зарплату переводят на карточку.

- Здорово!

Я испытывала искреннее восхищение этим парнем и от всей души желала ему полного выздоровления. Конечно, я продолжу с ним общаться и, если это хоть чуть-чуть ему поможет, то буду просто счастлива. А остальное? Там видно будет.

- Маша, извини, что я так загрузил тебя своими проблемами, - прервал он мои размышления. – Просто ты должна знать, как обстоят дела на самом деле. Для меня очень важно наше общение, но я пойму, если ты захочешь его прервать. Впереди меня ничего хорошего не ждет. С моей стороны не слишком благородно продолжать знакомство с тобой, но у меня не хватает сил самому его оборвать, так что всё в твоих руках.

Наши взгляды встретились и, повинуясь внезапному порыву, я взяла его за руку:

- Мы продолжим общаться. И ты обязательно выздоровеешь!

Не отпуская мою руку, он другой протянул мне розовую розу.

- Ты знаешь язык цветов?

Я отрицательно покачала головой:

- Я не японка. Но роза очень красивая, я еще в прошлый раз это заметила.

Несмотря на мои возражения, он проводил меня до метро, и мы договорились завтра пообщаться по скайпу. Его глаза сияли, как будто и правда у нас было настоящее свидание, и его настрой в какой-то степени передался и мне. На прощание я слегка прикоснулась к его плечу:

- До встречи.

Однако на обратном пути мои ощущения несколько изменились. Многомесячное виртуальное знакомство не прошло даром. Мы хорошо знали вкусы друг друга, на многие вещи смотрели одинаково, и духовная близость, безусловно, присутствовала. Только вот то, что он оказался не двухметровым здоровяком, а смертельно больным человеком, многое меняло. Конечно, мне лестно, что он влюбился в меня, тем более что прежде со мной подобного не случалось. Но ведь у него просто выбора нет! Посмотрел бы он в мою сторону, если бы был здоров? Он и сейчас, несмотря на болезнь, симпатичный. А каким он был прежде? Красивый, умный, спортивный и, судя по всему, обеспеченный. Захотел бы он заглядывать в мой внутренний мир, чтобы ощутить духовное родство? Вряд ли. Так что пусть и от меня не ждет ответных чувств. Мы останемся просто друзьями. Что-что, а дружить с парнями я умею. Впрочем, я всегда рассуждаю здраво, а вот поступаю…

Вернувшись домой, я еще долго не могла успокоиться, мысленно перебирая всё, что сказал мне Кирилл. Вспомнила его вопрос: «Ты знаешь язык цветов?» Неужели же он его знает? Вполне может быть. Наверняка болезнь сделала его романтичным. Я включила компьютер и вскоре выяснила, что подаренная розовая роза означает «Ты всё, что у меня есть». У меня на глазах выступили слёзы. Черт знает что такое! Куда я вляпалась? Мне казалось, что я побывала в каком-то нереальном мире, и вдруг захотелось окунуться в настоящий, грубый и материальный, но такой знакомый и живой. Вспомнила об обещании Олега и посмотрела на часы. Семь часов, самое время отправляться на ужин. Но он не звонил. Такой желанный реальный мир меня игнорировал.

Работать я не могла, руки ни к чему не лежали. Я подумала, что неплохо бы пробежаться, но если Олег позвонит, то куда я пойду вся взмыленная? Промаявшись до девяти вечера и не дождавшись звонка, я все-таки отправилась на пробежку.  Боковой вход в Державинский сад был закрыт, и я вошла туда с Фонтанки, затем, набрав нужную скорость, побежала по периметру сада, а мои мысли переместились с Кирилла на Олега. А вдруг и Олегу я не безразлична? Конечно, оснований так думать маловато, но все-таки они есть. Окружающая обстановка, приглушенное освещение и прогуливающиеся парочки способствовали таким мыслям. Казалось, сама атмосфера старинного сада располагает к любви. Мое внимание привлекла одна парочка, оказавшаяся под фонарем. Парень подхватил свою спутницу на руки и закружил, они счастливо рассмеялись. Вдруг мое сердце ухнуло куда-то в преисподнюю, а на глазах выступили слезы. В парне я узнала Олега, и мне почему-то стало нестерпимо больно. Я резко развернулась и, рыдая навзрыд, помчалась к выходу.

Уже подбегая к дому, я остановилась и стала ругать себя. Что еще за истерика? Ведь ничего особенного не произошло. Всё, как всегда.