Глава 5. Тайны

  В зале стоял дым. Ароматные благовония наполнили комнату и незаметно, но старательно клонили людей к мысли, что пора забыться долгим, лишенным тревог, спасающим обремененные заботами души своей искренней чудодейственностью сном, тепло и спокойствие которого являются будто бы даже более важными, более необходимыми человеку, чем все остальное на земле, и только лишь стоит поддаться этой доброй, всесильной магии, как один мир начинает переходить в другой, и окружающие, застывшие в будничном мраке картины меняется удивительным, божественным образом.
- Не советую тебе много курить, Рэнулф, - потирая лицо, заметил сэр Келл. - Эти странные клубы наши достопочтенные клирики могут счесть за желание вызвать дьявола и напустить на город порчу, если найдут такое решение подходящим. Ведь ты проживаешь не в какой-то обители и не возносишь проникновенные молитвы Богу, исполняя подобный ритуал, а значит, твое поведение подозрительно. Оно может вызвать негодование, и потом мне введут в укор, что я пригрел в своем доме колдуна и чародея.
- Я бы не хотел этого, - раздосадовано произнес МакВилли. - Но разве запах стоит не чудесный? Он доставляет нам немало удовольствия.
- Тем не менее твоя привычка, пусть и самая безобидная, подвергает нас перспективе оказаться на раскаленных углях.
  Шотландец, повертев трубку, с досадой швырнул ее в огонь.
- Пусть тогда убирается отсюда подальше! - воскликнул он.
- Не отчаивайся, друг мой. Мы найдем тебе какое-нибудь иное занятие.
- Я всеми силами берег ее, но ты прав. Служба при монастыре во Франции пристрастила меня ко многим вещам, которые, казалось бы, должны искореняться в подобном месте. Священники пьянствуют, дерутся, не видят ни в чем меры. Они жадны до денег и чужих жен.
- Так ты успел после Азенкура и Вальмонта примкнуть к монахам?
- Да, вашими молитвами мне улыбнулась удача, а то пропал бы совсем в том болоте. А после, чего говорить, нужда заставила меня пойти на службу к одному барону в шампанских землях. Там-то в старой корчме мы и познакомились с Бертенфилдом.
  Уайнхолд развел руками.
- Сын Эйлсберри собирается стать священником. Но в последнее время его пыл поугас. Не думаю, что такой просвещенный юноша, как он, будет очарован разгульной жизнью его собратьев. Посмотрев на изнанку храмовых будней, Джейкоб падет духом и будет просить родителей помочь ему избрать другой путь.
- Его не призывают в войска?
- Возможно. К счастью, у меня самого много сыновей, и я избавлен от необходимости ломать голову по этому поводу. Келли служил, Хэмфри до сих пор иногда поднимает меч. Джозеф от своей гильдии почти не участвовал в военных действиях. Хэнджа и брать бесполезно, какой из него рыцарь?
- Скорее, ты помогаешь короне деньгами.
- Именно. Пользы, во всяком случае, будет больше. Французы, как я полагаю, наверняка окрепли, не так ли? Четыре года назад эти оборванцы умудрились захватить бургундского маршала Жана де Тулужена. Вот так пощечина для наших союзников! Они неплохо бились при Боже, при Бруссиньере, и, наконец, только что. Ты ведь знаешь про Монтаржи?
- Да, - покачал головой шотландец.
- Я слышал, осенью французы взяли Маршенуар и Мондубло, а также нанесли нам поражение при Амбриере. Если верить слухам, все графство Мэн сейчас стоит на ушах. Ты сам воевал и понимаешь, что действия графа Уорика были не верны изначально. Я считал, что победа при Монтаржи окажется легкой. Мы отправили туда достаточно солдат, и что же? Крепость не взята, пушки потеряны!
  Сэр Келл отчаянно хлопнул себя по коленям.
- Интересно, чем думают Уорик, Тальбот, Фастольф, Монтегю? Их имена гремят на всю Англию, а они до сих пор не способны раздавить Карла!
- Разве было бы любопытно вести войну с недостойным противником? - отозвался Карданн. - Какое удовольствие получаешь от битвы, зная ее исход?
- Вы принимали в этом участие? - Уайнхолд сверлил взглядом молодого человека.
- Нет, - пожал тот плечами. - Отбивался от разбойников, но не более. Я способен сражаться как рыцарь, могу быть и в пехоте. Если бы не важные дела, я предпочел бы оказаться летом в Монтаржи.
- В вас живет воинственный дух, Бертенфилд. И, конечно, вы хотели бы помогать французам?
- Почему, сэр? - обомлел Карданн.
- Вы недолюбливаете нас, англичан. Слишком скупы ваши ответы, слишком скованно вы держитесь в гостях у радушных хозяев.

  По спине Сэта прошел холодок. Его поведение уже насторожило проницательного старика, что тогда будет дальше?
- Я... я не враг вам, господин Уайнхолд. Ни вам, ни вашему дому. Клянусь, я никогда не задумывал ничего дурного против короля, его свиты и народа.
- В вас течет бургундская кровь?
  Воин помолчал.
- Нет, сэр.
- Тем лучше, друг мой, тем лучше. Бургундцы - предатели, я не выношу их. А вы, все же надеюсь, другой.
- Поверь мне, Келл, - вмешался Рэнулф, - Пусть я знаю его меньше месяца, но Берти ни разу не навлек на себя моего подозрения или гнева. Он спасал меня, когда мог этого не делать, разделял еду и кров в час нужды. По манерам и обхождению он истинный рыцарь.
- Все это мы уже слышали, - кивнул хозяин.
- Нет, сэр, - возразил Карданн, - МакВилли преувеличивает. Я совершил только то, что требовал от меня долг. Ничего свыше него. Любой человек поступил бы точно также.
- Вы скромны. Хорошо. Я верю вам. Пользуйтесь всем в моем доме, но учтите, что я крайне бдителен.
  Сэт склонился в почтении.
- Будучи здесь, вы освоитесь. В скором времени вы полюбите город и англичан, если действительно не имеете против нас ничего дурного. Вам понравятся наши обычаи, уклад жизни, праздники. Но больше всего я не терплю неблагодарности, запомните.
  Карданн кивнул.
- Ступайте на свое место и глядите в огонь.

  Кажется, буря миновала. Старик успокоился и продолжил рассказ.
- Так вот, Хэмфри живет в Йорке, а Келли - вблизи Виндзора. Он меня очень беспокоит, гораздо более, чем Томас. Причины для волнения есть. Слишком мучительные причины.
- Помилуй Бог, что же там стряслось? - поразился Рэнулф.
- Я не хочу говорить об этом. Ни сейчас, ни после, - Уайнход резко обернулся. - Да, пусть все останется, как предначертано. Разве волю Божью можно как-то изменить?
  Шотландец посмотрел на коридор, ведущий к лестнице, и, ничего не увидев, закивал головой.
- Мне искренне жаль Роуз. Она и впрямь добросердечна, - продолжил старик.
- Отчего же жаль?
- Наступит день, и будет ясно. А пока что в нашем доме может быть только одна радость - свадьба Хэнджа и Сюзанны, дочери Эйлсберри, если ты забыл. Будут ли они счастливы, как знать? Главное, обзавестись потомством. Нужно обязательно продолжить наш род крепкими, здоровыми детьми. Я не хочу, чтобы на земле плодились Кростены, Аллены, кто угодно, только не мы. Кто будет населять завоеванную Францию? Кто усмирит скоттов, ирландцев, викингов? Кто отстроит и возглавит наш новый флот? Этим должны заниматься внуки и правнуки Уайнхолдов, знаменитых производителей эля и вина из Лондона.
  Сюзанна чересчур избалованна, но у нее хорошие корни. Эйлсберри богаты, добропорядочны и умны. Для простака Хэнджа трудно сыскать лучшую партию, чем она. Я всячески способствовал их обручению, так что теперь дело осталось за малым.
- И когда состоится церемония?
- Весной. Не слишком скоро, но уже и не за горами. Забот бесконечно много: нужно найти музыкантов, сшить костюмы, собрать столовые приборы, закупить еду и выпивку; нам потребуются лошади, повозки, подарки, толковый пономарь, но пока что я и думать об этом не хочу. Ты ведь знаешь, гораздо раньше наступит Рождество с «Поклонением пастырей», карнавал и бал в завершении Святок. Поэтому сперва мы готовимся к другому, нежели чем к свадьбе.
- Какой подарок от Хэнджа последует невесте?
- Мы решили заказать ковер, вышитый посередине золотыми нитями.
- Восхитительно!
- Да, неплохо. Но война повышает цены и налоги, что сказывается даже на таких незыблемых столпах, как я. Больше всего меня волнует эта никому не нужная тяжба. Если бы Ланкастеры были порасторопней, сопротивление французских босяков давно оказалось бы сломленным. Не понимаю, что их может пугать? Карл? Орлеанский бастард? Как ты считаешь?
- Не знаю в точности, - ответил Рэнулф, - Но франки вгрызлись зубами в каждый клочок земли, им отведенной. Они невероятно мужественны, и это покрывает любые их недостатки. Хотя и шотландцы сыграли свою роль. Мы помогали и помогаем им всеми силами.
- Парламент будет созван после Рождества или ближе к новому году. Поскольку я принадлежу к джентри, я приму в нем участие, и настою на том, чтобы граф Уорик снял с себя командование. Регентам пора переходить в наступление, а не сидеть, сложа руки, мусоля очередную неудачу.
- Ты считаешь, что Хэмфри Глостер виноват в случившемся?
- Он или кто-либо другой, неважно. Важен результат. Но Хэмфри хороший герцог.
- Ты ему симпатизируешь?
- Отчасти. Но я придерживаюсь стороны кардинала, Генриха Бофорта. Он выступает против роста налогов, умен, много путешествовал, борется с еретиками. Невозможно остаться равнодушным к его успехам. Если бы он возглавил кампанию против Карла, то нанес бы ему сокрушительное поражение. Никто бы не смог оправиться после такого.

  Карданн сидел вблизи камина, с каждой минутой его веки тяжелели. Языки пламени танцевали перед ним, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах, и он представлял их яркими цветками на луговом поле. Нельзя было не ощутить их жаркого дыхания и взволнованного треска, исходившего от тающего на глазах дерева, и нестройные звуки разлетались по комнате, ударяясь о глухие стены.
- Он уснул? - прошептал Рэнулф и захотел подняться.
- Не тревожь его, пусть спит.
  Настала долгая тишина. Сэту показалось, что он и впрямь провалился в черную бездну сновидений, где рыцари сражались друг с другом в беспорядочной битве, а богатые вельможи никак не могли решить, кто из них сильней.
- Тем лучше, - разрезал воздух осторожный шепот сэра Келла. - Я буду строг с ним и тебе советую придерживаться того же. Мне нравится его смелость, но доверять чужакам я не склонен. Дай Бог, чтобы моя бдительность оказалась излишней. Ведь ты не подозреваешь его ни в чем?
- Нет.
- Я намеревался сказать тебе еще кое-что. Будь внимателен с Джозефом. О нем опасно беседовать в открытую.
- Что ты имеешь в виду?
- Несколько лет назад он овдовел при весьма загадочных обстоятельствах. Джо всегда был странным, не то чтобы как Агата, но со своими причудами. А после того случая... - старик покачал головой. - Нужно жить рядом с ним, видеть его каждый день, чтобы понять. Его внешность мало приятна, но он кажется исполнительным, преданным сыном. Вступив в гильдию обувщиков и сапожников, он нашел применение своим способностям. В торговле он совершенно ничего не понимает, зато работа руками, требующая силы и проворства, подходит ему, как нельзя лучше.
- Но что тогда не так?
- Я могу лишь подозревать, Рэнулф. В смерти его жены что-то не чисто, попомни мои слова. То безразличие, с каким он отнесся к этому несчастью, пугает меня.
- Неужели ты боишься собственного сына?
- Я вызывал священников, чтобы они посмотрели, не склонен ли он к одержимости. Но Джозеф бесконечно хитер. Скорее меня определят охваченным бесами, чем его. У меня чувство, будто некая ядовитая змея свилась кольцами в подвале дома и что-то замышляет.
- Ты преувеличиваешь.
- Посмотрим.
- В твоих словах есть правда, но чтобы так...

  Снова долгая тишина. Только огонь в камине и ветер за окном.
- Ты не скажешь про Агату и Бети? - шотландца не покидало впечатление от услышанного, и он неуютно поеживался в кресле.
- Я устал. Слишком много разговоров для одного вечера и измученного старика. Ты хочешь, чтобы сейчас я выложил тебе все, что в течение последних четырнадцати лет накопилось в моей голове?
- Конечно нет, друг мой. Но твои дети - словно мои. Я не стану сердиться, если ты потерял за эти годы доверие к вояке МакВилли, тебе стоит лишь намекнуть. Но та дружба, что была между нами прежде, никогда не угаснет для меня. Ваша семья всегда будет самым главным, что я люблю. Вместе с Богом и Шотландией, конечно.
  Уайнхолд похлопал гостя по плечу.
- Я не сомневаюсь в тебе, дружище. А дочери, что сказать о них? С Агатой сплошная каторга. Я виноват, что в детстве она слишком много времени проводила с братьями. Ей в пору быть мужчиной. Она уверенно, дерзко держится в обществе женихов, молодых баронетов, компаньонов и приятелей Хэнджа. Ничто не способно справиться с ее гордостью, непокорностью. Она готова выполнить любой каприз, любую мою прихоть, но только не то, что касается ее отношений с другими людьми. Стоило мне пригласить кого-то на смотрины, как ее блестящий ум выдавал такие перлы, что гостям нечего было ответить. Редкий рыцарь в ее присутствии не терял самообладания и не желал покинуть наш дом поскорее, избавившись от неприятной компании. Во всем, что связано с браком, Агата непреклонна и невыносима. Отцы женихов при моем поручительстве не хотят с ней связываться. Только мы сойдемся на внушительной сумме денег, как стоит ей появится, и все дела идут крахом. Разгневанный, я подал иск в суд на ее отказ от замужества. Комиссия долго пребывала в недоумении, но в конце концов ее признали сумасшедшей. Да-да, Рэнулф, при том, что ты видел за обедом, и как спокойно она себя вела. Я прекрасно знаю, что Агата вменяема. Но лучше так, чем если бы ее объявили прислужницей дьявола. Другие женщины тянутся к мужчинам, она же их презирает. Не понимаю, почему она такая, в кого? Сюзанна ждет-не дождется свадьбы, Бети постоянно говорит об этом. Но только не Агата.
  После разбирательства ее определили в монастырь. Конечно, не навсегда. Монахини должны были приучить ее смирению, уменьшить гордыню, привить любовь к своему долгу. Но она познала искусство письма и чтения, добралась до книг, и теперь имеет представление о литературе и других науках. Это немыслимо! По ее словам, медицина раньше была развита куда лучше, чем сейчас. Люди забыли многие знания, говорит она. А теперь еще и освоила латынь. Ей удалось убедить настоятеля храма, что женщинам, чтобы стремиться к набожности, которой славятся обычно только мужчины, необходимо знание латыни. В своих суждениях она придерживается такой чистоты, что судьи, признавшие ее сумасшедшей, оказались вынуждены вернуть мне ее из монастыря. Впрочем, я и сам того желал. Несмотря на чудачества, я люблю Агату. За время разлуки мой гнев поуменьшился. Ее возвращение домой - большая радость для меня. Но беда в том, что пока старшая дочь сидела в церковном заточении, я никак не успел устроить судьбу младшей.
  Беатрис была обручена по всем правилам. Я ни дня не медлил, помня об ошибках с Агатой. Однако жених умер раньше, чем состоялась свадьба. Подхватил лихорадку, и не стало парня. В такие моменты я склонен верить словам об упадке медицины. Пока длился траур, мы нашли ей другого мужа. Но не успели договориться с его отцом, как Эйлсберри заявили, что могли бы устроить будущее Джейкоба именно с Бети. Тогда я засомневался и, конечно, решил выбрать Джейкоба. Внезапная болезнь Сюзанны и столь же внезапное ее выздоровление снова оттянули срок. А когда время пришло, Агата вернулась домой. По всем правилам, сперва я должен выдать замуж старшую дочь, и только потом Беатрис. В том возрасте, в каком сейчас пребывает Агата, это невозможно. Любой здоровый мужчина, даже не слушая свою мать, скажет, что она либо больна, либо пуста. Связывать с ней жизнь - нанести на весь славный род клеймо позора. С этим ничего нельзя поделать. Даже старые вдовцы отказываются приезжать к нам, поскольку наслышаны о ее безумии, слабоумии, сумасбродстве, чудачествах - не знаю, как они это называют. Агата обречена, но ее лишь радует такой поворот событий.
- А что же Бети?
- Ждет своего обручения. Мне кажется, ей уже все равно, с кем. Конечно, у нее не такое катастрофическое положение, как у сестры, но и она не девочка. Другие заводят детей в пятнадцать, шестнадцать, так что Беатрис давно могла устроить уютное гнездышко где-то неподалеку. Дело в том, что, кажется, - повторяю, кажется, - Джейкоб надумывает сделать предложение Агате. Несмотря на все то, что сказано прежде. У него светлая голова, и вне всяких сомнений знания дочери не загонят его в тупик. Другие чувствуют себя идиотами рядом с ней, но не Джейкоб. Если его намерения серьезны, я вылезу из кожи вон, но смою все эти грязные пятна с репутации Агаты. Спишу их на слухи, заставлю церковников извиниться. При желании можно найти способы, лишь бы жених появился. А пока что все старания будут напрасными. Тогда, если чудо случится, дело с Беатрис окажется улаженным.

  Лестница заскрипела, и разговор оборвался. Карданн ощутил мягкую поступь по полу и приближающиеся шаги.
- Отец, ты еще не спишь? Уже поздно, - заботливо прозвучал голос Бети.
- Не скрою, меня утомил вечер, - отозвался старик. - Но Рэнулф не знает конца вопросам, а сам я жажду рассказать ему как можно больше. Такие беседы возвращают мне бодрость, силу, словно я помолодел на много лет. Не предвиделось события лучше, чем его приезд. Я снова живу, я снова радуюсь. Былая дружба воскресила эти безмолвные стены. Ты чувствуешь, что даже воздух в доме изменился?
- Да, заметно.
- Зажги свечи, Агата. Если ты будешь заниматься линиями дальше, не сиди в темноте.
- А господин Берт... уснул?
- Бертенфилд, - поправил девушку МакВилли. - Хотя я придумал называть его Берти.
- Что такое «Бертенфилд»? Это город?
  Шотландец пожал плечами.
  Беатрис подошла к Сэту и коснулась рукой его плеча. Неожиданно для нее он очнулся и посмотрел ей в глаза. Она быстро оставила воина и вернулась к отцу.
- Милая, займи дядю Рэнулфа какой-нибудь веселой историей. Он заскучал.
  Карданн выпрямился, чувствуя, как всего его тело одеревенело, и бросил взгляд на комнату, ставшую гораздо светлее.

  Склонившись над листом пергамента, за столом у стены сидела Агата. Сэт замер, узнав в ее очертаниях загадочную женщину, привидевшуюся ему некоторое время назад ночью во время остановки в трактире, когда за окном кружил снег, и пыль превращалась в звезды, подгоняемые его мыслями. Конечно, как он мог забыть? Ведь перед ним была именно она.
- Агата, - беззвучно прошептали его губы, и старшая дочь сэра Келла вдруг посмотрела на рыцаря точно также, как и за обедом.
  Старик зашевелился в кресле, отвлекаясь от рассказа Бети, и обратил внимание на ту странную тишину, которая царила в другой части залы. Но Агата невозмутимым тоном, так, словно они беседовали уже целый час, произнесла:
- Это история нашего рода. Я стараюсь изобразить ее не хуже придворных ученых. Хотите взглянуть?
- Да, - просто ответил Карданн.
  Он приблизился к столу и увидел мягкие прямые волосы, знакомые ему по прежнему видению, длинные правильные черты лица, раскрытую схему запутанных семейных отношений и родства. Сэр Келл, не замечая ничего предосудительного в поведении мужчины, успокоился и задремал.
- Присаживайтесь, вам неудобно смотреть, перекрывая свет, - Агата кивнула на скамью.
- Давно? - выдавил воин.
- Я занимаюсь этим больше года, - обдумав его вопрос, тихо произнесла мисс Уайнхолд.
  Карданн с трудом уставился на имена, выведенные изящными росчерками, и едва разбирая буквы, не переставал думать обо всем, что слышал во время своего неглубокого сна.
- Я могу пояснить, - Агата подвинула листок к себе, глядя на мучительную сосредоточенность Сэта. - «Майкл Джерардс, эсквайр». Видите? Он отец Генри Джерардса.
  Молодой воин молчал.
- «Скутарий», «щитоносец». Почетное звание за оказанную службу, - пояснила девушка.
  Воин поднял на нее глаза.
- Помилуйте, - прошептала она, - Вы тоже не можете говорить, как и Томас?
  Карданн продолжал смотреть на нее.
- Что вы писали ночью шестнадцатого ноября? - неожиданно поинтересовался он.
- Ночью?
- Да, после полуночи.
  Собеседница взглянула в окно.
- Ничего.
- Вы уверены? Я видел вас.
  Агата оторвалась от тишины, стоявшей на улице, и обратила все внимание на мужчину.
- Вы, как и другие, считаете меня помешанной?
- Разве я пытался чем-то намекнуть вам на это?
- За время, проведенное вами в компании брата и отца, вы могли узнать много интересного о моей жизни. Теперь хотите испытать это на собственном опыте?
- О чем вы? - возразил Сэт. - У меня есть мнение, не зависящее от рассказов других людей.
- И вы не боитесь, что я заговорю с вами на латыни?
- Нисколько.
- А если в большом обществе выставлю вас дураком?
- Я сам себя нередко выставлял дураком. Не нахожу это смертельным.
- Агата, Агата, - прохрипел голос сэра Келла. - Я слышу твою возрастающую интонацию. Не нападай на гостя.
  Не сдержавшись, Карданн улыбнулся. На губах женщины скользнула едва заметная улыбка.
- Мне не настолько противна беседа с вами, как со всеми прочими. Вы должны знать, господин Бертенфилд, что я поддерживаю общение с пришедшими только из уважения к отцу. Это мой долг - сидеть здесь некоторое время и делать вид, что мне приятно чье-либо общество, в данном случае ваше.
- Благодарю вас за такое снисхождение ко мне, мисс Уайнхолд.
- Ваш вопрос о письме ночью сыграл свою роль.
- Но я видел вас.
- Значит, это был не вздор?
- Я видел вас также ясно, как и сейчас, - заверил воин.
- Каким образом?
- Во сне.
- Если вам снятся пишущие женщины, вам пора наведаться в монастырь, мистер Бертенфилд, - заметила Агата.
 Карданн улыбнулся.
- Зачем?
- Там вы найдете их в достатке. Ах да, забыла уточнить, что в монастыре должна быть продажная настоятельница, с которой можно договориться.
- Я не понимаю.
- Неужели?
- Нет.
- Вы притворяетесь?
- Нет, мисс.
- Значит, вы настолько наивны?
  Карданн озадаченно пожал плечами.
- Вы ведь еще не ответили на мой вопрос, а уже задаете столько новых.
  Агата долго смотрела на него, не слишком явно, чтобы отец мог заметить это, но с присущим ей вниманием и загадочностью. Разум ирландца был переполнен событиями и разговорами, он не заметил, как увлекся беседой, и повисшая пауза словно затормозила ход его мыслей. Светлые, честные глаза мужчины заставили мисс Уайнхолд улыбнуться.
- Вы сумасшедший, - заключила она, но воин почувствовал, что не может обидеться.
- Дочь еще не сконфузила вас своим бесконечным остроумием? - хрипло рассмеялся Келл.
- Нет, - обернулся Карданн.
- Держишь оборону? - весело отозвался Рэнулф. - А я вот думаю, не пора ли нам пойти на боковую. Время позднее, никто нас не тревожил в течение дня. Надо бы и честь знать.
  Хозяин дома, давно пребывающий в состоянии между сном и явью, но по-прежнему не терявший бдительности, медленно кивнул. Через несколько мгновений все стали расходиться.

  Следующее утро началось для Карданна поздно. Когда он покинул свою спальню, где бестелесная пасмурная мгла растаяла с первыми проблесками дневного света, мистера Хэнджа уже собирали в обратный путь, в славный город Кентербери.
  Каждый вызвался сопровождать его до крепостных ворот. Медленно просыпающийся день казался таким радостным и приветливым, что оставаться дома не хотелось даже мрачному Джозефу. Но сэр Келл быстро охладил чье-либо рвение несколькими строгими, почти грубыми фразами. Он был все еще недоволен поведением младшего сына и не собирался идти на уступки в принятой им карательной программе, где придерживался всякого пункта в искренней надежде, что когда-нибудь его суровость принесет долгожданные плоды.
- Берти, прошу! - Хэндж поймал воина за рукав. - Если увидишь на днях Сюзанну, передай ей от меня: все мои клятвы в силе. Отец не позволит с ней увидеться ни под каким предлогом, а ведь я обещал, когда приеду в Лондон, нанести ей визит.
- Хорошо, конечно передам. Но я не знаю, где она живет.
- Ах да. Пусть кто-нибудь проводит тебя в таком случае. Или же, если повезет, Сюзанна сама окажется гостьей нашего дома. Они с отцом нередко появляются здесь.
  Сэт пожал плечами.
- Понимаешь, в чем штука. Когда брат или Бети оправдывают меня перед ней, в ее глазах я словно обманщик. Да, со стороны это выглядит именно так! Она сама говорила мне не раз. И вот снова я уезжаю, даже не повидавшись. А слова постороннего человека покажутся ей более убедительными. Ты ведь никак не связан с моей семьей.
- Если ты считаешь, что это поможет, я приложу все усилия.
- Вот спасибо, Берти! На нашей свадьбе будешь сопровождать меня, - улыбнулся Хэндж.

  Как это обычно и происходит, не успел Карданн обдумать просьбу юноши в полном объеме, а сын мистера Уайнхолда - покинуть пределов города, как в каминной зале хозяину дома уже пришлось принимать гостей. Несколько богатых купцов желали обсудить вопросы торговли, мистер и мисс Эйлсберри спешили узнать о здоровье своих будущих родственников, подмастерья Джозефа мешались на первом этаже. Повар со слугами мгновенно сообразили достойный обед на всех прибывших и обитателей фамильного особняка, так что знаменитый винодел сэр Келл даже не собирался оказаться застигнутым врасплох внезапным появлением толпы голодных и громко разговаривающих людей.
  Карданн легко определил среди них госпожу Сюзанну, и, не дожидаясь особого приглашения, представился ей и мистеру Эйлсберри.
- Должен сказать вам, уважаемая мисс, что Хэндж просил донести до вашего сведения, как я полагаю, в очередной раз, слова верности, любви и заботы. Он был убит горем по причине невозможности вашей встречи. Я от его имени приношу бесконечные извинения, - Сэт говорил расторопно, но со всем почтением, на какое только мог решиться.
- Убит горем? Ах, надеюсь, с ним все в порядке? - вздыхая, пролепетала Сюзанна.
- Да, без сомнения.
- Несносный мальчишка! - произнес господин, имевший поразительное сходство с пожилым индюком. - Что ж, если это все, то я и моя дочь принимаем от вас его раскаяние и комплименты. Так и быть, я снизойду до этого, - и он направился к столу, увлекая за собой девушку.

  Воин обедал с аппетитом, но без вдохновения. Его угнетали незнакомые люди вокруг, барабанящие ногами, словно стряслось нечто невообразимое, все эти торговцы, дельцы, бородатые, отталкивающего вида ростовщики, мистер Эйлсберри с его куриной шеей и в особенности Сюзанна, кокетливо поглядывавшая в его сторону. Лишь присутствие отца нагоняло на нее маску приличия, такого мнимого, что Карданну показалось, будто он сам преступает положенные рамки, в то время как юная госпожа ведет себя совершенно скромно. Невозможно, чтобы невеста Хэнджа оказалась полной противоположностью его представлениям о ней.
  Пока мужчина ломал голову, пытаясь справиться с негодованием, накрывавшим его мысли темными, густыми волнами, обед плавно переходил к медовой стадии, и ворчливый Келл внезапно позволил самым молодым покинуть стол. Сэт не успел опомниться, как среди быстро засуетившихся людей мелькнули табуреты, лестницы, коридоры, и через короткий миг он оказался на улице. Внушительный особняк Уайнхолдов, теснившийся на узкой дорожке подле небольших покосившихся домиков, теперь предстал перед ним во всем своем великолепии. Лучи солнечного света, играя, отражались в высоких окнах, мощное крыльцо с неприступной дверью защищало от любых невзгод, снег красиво обрамлял крышу и спускался по выступам стены белой, торжественной мантией.
- Джозефу всегда нечем заняться. Пусть Джозеф сходит на Чипсайд и к собору.
  Воин опустил глаза и рассеянно посмотрел на нескладного молодого человека рядом с собой. Средний из братьев Уайнхолдов жестом указал ему на дорогу.
- Как вам у нас живется? - прозвучал несколько отрешенный и странный голос.
  Едва ли Джозеф был намного старше Карданна, разве что года на три-четыре. Судя по семейным хроникам, он родился немного раньше Агаты, и хотя та считалась зрелой, умудренной летами женщиной, рыцарь думал о них, как о вполне молодых людях, впрочем, его собственные убеждения могли разниться с истиной. Сейчас, посреди дня Джозеф выглядел прилично и не казался гостю настолько отталкивающим, как участники трапезы в каминной зале, и таким уж опасным, каким представал в описании своего отца. Несмотря на физическое несовершенство, во многом он походил на сэра Келла, но его сгорбленные плечи словно несли на себе никому не известный, тяжелый груз. Спина Джозефа никогда не распрямлялась: ссутуленный, при высоком росте он выглядел гораздо ниже своих истинных параметров. Лицо мужчины отличали бледность и измученность, точно такие же, как и у Хэнджа. Нервничая, он грыз ногти, озираясь по сторонам, словно кто-то из темных углов не прекращал следить за его передвижениями, и, что было особенно заметно, Джозеф почти не говорил в присутствии отца. Неестественная худоба показывала, что он страдает внутренне, ведь в доме, где он жил, проблем с едой не возникало. А уж мистер Келл навряд ли бы опустился до того, чтобы отказывать в пропитании собственному сыну, который, как и другие, трудился на благо семейного дела.
- Благодарю, - отозвался Сэт, чувствуя, что мысли его слишком сумбурны. - У меня нет слов, чтобы выразить, насколько все прекрасно.
- В самом деле? - спутник вдруг улыбнулся, чего ожидать от него никак было нельзя. - У нас лучшая семья во всем Лондоне. Настоящие джентри. Вчера вы узнали, насколько отец любит посвящать время у камина повестям об истории нашего рода, ведь он того заслуживает.
- Вашими предками нельзя не гордиться, - учтиво поддержал Карданн.
- Славу и опору королевского дома составляют именно такие фамилии, как мы. Вам так не кажется?
- Согласен.
- Но не все поддерживают Ланкастеров. Сторонников Бофорта тоже хватает. Все это очень опасно.
- Вы боитесь гражданской войны?
- Да. Уверен, и сегодня не обойдется без очередного рассказа на эту тему.
- Рад буду послушать.
- И вам нескучно?
  Воин пожал плечами, заворачивая за угол.
- Важность важностью, но я сошел бы с ума, слушая все его истории от и до. Сестры мирятся с этим, а я не могу.
- Для меня по крайней мере они совершенно новы. Ведь я не слышал их прежде.
- Накануне я не подошел к вам в силу именно этого. Извините меня, Бертенфилд. Отцу за обедом я сказал о зубной боли, а вам открываю истинную причину отсутствия.
  Карданн остановился.
- Не стоит, Джозеф.
- Он иногда делает из нас с Агатой козлов отпущения, не верьте слухам, что он сеет обо мне. Сегодня вот не повезло бедняге Хэнджу.
- Отец очень строг с вами?
- Да, - положив руку ему на плечо и продолжая прогулку, кивнул собеседник.
- Он добрый, великодушный человек. И что бы там ни было, любит вас всех.
- Бросьте, Берт! Сейчас мы с вами идем, любезничаем, пытаемся показаться друг другу гораздо лучше, чем есть на самом деле, и это правильно. Вы приехали к нам, приглянулись отцу, и не спорьте! Иначе он не стал бы держать вас у себя дома как старого друга. А если сэр Келл расположен к вам, значит, наше ближайшее будущее окажется тесно связанным. Я говорю это к тому, что ни я, ни вы не хотим конфликтов. Но откройтесь, будьте честным. Мне надоело притворно улыбаться его гостям, невестам братьев, женихам сестер, всей этой лживой компании зависящих друг от друга людей. Неужели вам и вправду понравился отец и обстановка в доме? Вы же не такой, как они. Вы далеки от этого.
- Да, пожалуй, - ответил ирландец. - Но впечатление о мистере Уайнхолде у меня сложилось самое приятное.
- Э-э, вы хитрец, - лукаво улыбнулся Джозеф. - Не бойтесь, я не доношу отцу о разговорах с кем-либо. О, как же давно я не ходил по этой улице! Повезло, что сегодня разрешено гулять. Кто не угождает, всегда сидит взаперти. Любящий правду будет наказан стальной рукой.
  Горбатый Джо поспешил к торговым прилавкам. Карданн ступал за ним следом.
- Вы верите в силу гильдий? - разглядывая обувь, спросил англичанин.
- Возможно.
- Я занимаюсь этим, - он кивнул на стоявшие в ряд пары башмаков. - Непростое дело, но практичное, выгодное. Состою в сапожном цеху. У меня есть подмастерья.
- Вам нравится кожа?
- Очень. Особенно ее запах. А вы чем живете?
- В мирное время я кузнец.
- Отлично, приятель! Сидеть без дела в Лондоне вы не будете. Вы ведь собираетесь здесь пробыть месяц? Два? Год?
- Не знаю, - Карданн развел руками. - Даже не представляю.
- А что за дела привели вас сюда?
- Мне нужно выполнить поручение дяди.
- Какое? - бросив товар, Джозеф подошел ближе.
- Да так, - воин замялся. - Пустячное.
- Такое путешествие ради пустячного дела? Я вас умоляю.
- Оно касается только меня, - отрезал Сэт, собравшись с духом, и пошел вперед.
- Ну хорошо, не стану лезть в чужие заботы с вашего позволения. Как хотите. Я лишь собирался помочь. Наверное, отцу вы верите больше, чем мне. Ему почему-то все всегда верят больше.
  Кажется, Джозеф не на шутку обиделся. Карданн молчал, но сделал вид, что смягчился.
- Вы ведь не хотели обижать меня, Берт? - не вытерпев тишины, спросил Уайнхолд.
- Нисколько.
- Я так и думал. Мы ведь будем с вами друзьями?
- Да, Джо.
- Видите, совсем не трудно называть меня так. Но не для отца. У него только Келли и Бети хорошие. Вы обратили внимание, с какой интонацией он называет по имени меня и их? Все из-за моей прямоты.
- Не думаю. Наверняка причина кроется в какой-то мелочи. Не расстраивайте себя, Джо. Не думайте плохо о сэре Келле. Он любит вас. Каково бы вам пришлось, не будь его рядом?
  Горбун покачал головой.
- Вы не понимаете. Впрочем, зачем я убеждаю? Время придет, и увидите. Я лишь хотел предупредить. Вы не из болтливых, с вами можно говорить начистоту, чего так не приемлют в этом доме и обществе.
- Вы хотите дать мне какой-то совет?
- Да. Во всем соглашайтесь с моим отцом. Иначе скоро он закроет для вас наши двери. Посмотрите хотя бы на беднягу Хэнджа.
- Не думаю, что ему сильно досталось, - добродушно отозвался Карданн. - Сэр не станет на него долго сердиться.
- Только потому что ему сейчас не до этого. Скоро Рождество, весной свадьба. К тому же он занят мыслями о Виндзоре.
- Это место, где живут ваш старший брат с женой?
- Именно. Келли и вся его ватага. Уже несколько месяцев я не видел его. Жаль, что так получилось, - сокрушенно вздохнул Джозеф.
- О чем вы?
- Жаль, что брат так редко появляется в Лондоне. А мне, разумеется, нельзя ездить, когда вздумается. Быть может, мы встречались с ним в последний раз. Отец не говорил Рэнулфу, что Келли смертельно болен? Он тает на глазах. Я не врач, чтобы знать, как это называется.
  Воин побледнел.
- Как же мистер Уайнхолд живет с этим?
- Как и всякий христианин: в смирении уповает на Бога, - продолжал собеседник. - Брат плохо ест, хотя раньше поглощал за ужином столько, что вам и не снилось. Потом у него появился жар и головные боли. Говорят, у тех, кто живет за городом, такое бывает. Еще никто не выздоравливал. Мне жаль его, ведь он не дряхлый старик, и мог вырастить внуков.
- Ваш отец пытался его лечить? По тому, как вы описали, это очень похоже на сильное отравление.
  На мгновение Джозеф вздрогнул.
- Вы знакомы с медициной?
- Не то чтобы блестяще, но да. Я могу помочь.
- Нет, не нужно.
- Почему? Я съезжу в Виндзор.
- Вы не знаете дороги.
- Меня проводит кто-нибудь.
- Послушайте, Бертенфилд. Его не спасти, ясно? - заявил горбун. - И не нужно в это вмешиваться. Господь хочет, чтобы он умер. Вы же не пойдете против воли Божьей?
  Лицо Карданна вспыхнуло.
- Зачем обрекать человека на верную гибель, когда ему можно помочь?
  Озираясь по сторонам, Джозеф вдруг совладал с собой, успокоился и притих.
- Да-да, вы правы. Но сколько искусных врачевателей побывало там? Огромное количество. Не нужно стараться после них совершить чудо.
  Примирительный тон оппонента сыграл свою роль, и воин тоже слегка остыл, но неприятный осадок еще долго терзал его душу.
- Старик заботится о нас, - продолжал Уайнхолд. - Он не жалел средств ни на лечение болезни Келли, ни на немоту Томаса, только здесь мы бессильны. Остается лишь смириться. Будьте и вы покорны воле Свыше.
  Карданн кивнул, поняв, что спор имеет смысла, и продолжил прогулку молча.

- Интересно, куда они пошли? - выглядывая в окно на третьем этаже, спросила Сюзанна.
- Откуда мне знать, - пожала плечами Бети, увлеченно вышивая, и иногда посматривая на свое хорошенькое личико в зеркальце, бывшее с ней рядом.
- Лучше бы злыдень Джозеф не уводил его слишком надолго. Правда?
  Девушка, натянув нить, не отвечала.
- Убери это колдовское стекло! - воскликнула Сюзанна, бросая на зеркало куски ткани. - Отец не позволяет держать у нас дома такие ужасные вещи. Оно совсем тебя зачаровало!
- Но там всего лишь отражение, - возразила мисс Уайнхолд.
- Им пользуются ведьмы, а некоторых за него даже сжигают! Не понимаю, как сэр Келл додумался оставить бесовские изделия в твоей комнате.
- Если не хочешь смотреть, то не нужно, - Бети снова принялась за рукоделие.
- Я бы лучше взглянула еще разок на него, - отвернувшись к окну, прошептала мисс Эйлсберри.
- На Джо? - не поняла мисс Уайнхолд.
- Что я не видела в твоем брате? Мне нужен ваш Берти.
- Не называй так мистера Бертенфилда. Мне кажется, это слишком вульгарно, - оторвавшись от занятия, заметила Беатрис.
- Но твой отец называет, и дядя Рэнулф тоже. Ах, как я тебе завидую, подруга! - Сюзанна закружилась по комнате.
- В чем?
- И ты спрашиваешь, дурочка? - она засмеялась. - Какой мужчина живет с тобой в одном доме, а ты даже не обращаешь на него внимания!
- Бертенфилд?
- Берти, Берти, Берти, - передразнила девушка.
- Хорошо. Значит, Берти?
- Конечно он. Да брось вышивку, послушай меня!
- Я слушаю.
- Когда он любезничал со мной от имени Хэнджа, я едва не упала в обморок. Его глаза, о! Надеюсь, за столом он поймал хотя бы один из моих взглядов, что я на него обращала.
- Сюзанна, - невольно улыбнулась Беатрис. - Ты спятила. Не дала ему поесть спокойно.
- Ты ведь знаешь, что меня ничто не может унять. Я слишком ветрена!
- Если ты вздумаешь изменять Хэнджу, я скажу об этом отцу и братьям.
- Глупышка! Никто и не собирается. Твой братик - золото, очарование, добряк. Я ни на кого не променяю его, но до свадьбы так мало времени. Еще хочется побыть свободной, ни о чем не думать, - девушка вновь отошла к окну. - Я грущу из-за его отъезда.
- А мне не нравится Бертенфилд, - подумав, отозвалась мисс Уайнхолд. - Не знаю, чем он может приглянуться.
- Хотя бы тем, что он хорош собой.
- Но он беден. У него ничего нет за душой.
- Ты думаешь? Вряд ли бы твой отец стал держать дома бродягу.
- Просто отец добр.
  Сюзанна улыбнулась.
- Вдруг он захочет сделать его твоим женихом и обручит вас?
- Не говори ерунды. Ты прекрасно знаешь, что Уилл ходит к нам за этим.
- А тебе так нравится Уилл?
- Нисколько.
- Говорят, он невообразимо глуп!
- Если отец велит, я обручусь с ним, - проговорила Беатрис.
- Он не велит, если Бертенфилд докажет серьезные намерения на тебя.
  Девушка оставила шитье и встала.
- Я должна повторить, Сюзи? Он совершенно мне неинтересен. Да и отцу тоже.
- Значит, есть кто-то другой?
  Мисс Уайнхолд покраснела и отвернулась. Ее собеседница звонко рассмеялась.
- Я права!
- Может быть и есть, - неопределенно выдавила Бети.
- Позволь, угадаю. Ты по-прежнему думаешь о Джейкобе?
- О нет, милая, не произноси его имени вслух!
- Он? Да?
  Молчание в ответ.
- Мой брат Джейкоб Эйлсберри, - повторила Сюзанна. - И как же ты хочешь связать с ним судьбу, если он по настоянию родителей обручится с другой?
- Я слышала, что с Агатой, - печально вздохнула девушка.
- С кем?! Только не говори, что твоя помешанная сестричка на старости лет собралась замуж! Джейкоб, конечно, странный. Он не подарок. Но такая партия немыслима. И чем думают родители?
- Агата хорошая, Сюзи.
- Это потому, что она твоя сестра. Благодарю за предупреждение. Нужно помешать их обручению.
- Но как?
- Любым способом! Тебе ведь нужен Джейкоб? Тогда избавим его от Агаты, а тебя - от Уилла.
- Поменять их местами? Нет, семья Уилла не пойдет на это. Они согласились женить его на мне, но не на ней. Мы ведь не одно и тоже, согласись.
- Твоя сестра - старая дева, она никому не нужна. Уверена, что и Джейкобу эта затея не по душе. Он здоровый мужчина.
- Но ведь отец решил.
- Сэр Келл еще будет нам благодарен.
- Пока Агата не обручится, Джейкоб не сможет сделать мне предложение.
- Ее упрячем в монастырь.
- Сюзанна!
- Я шучу, глупенькая, - засмеялась та.
- Как бы мне хотелось стать женой твоего брата, - прошептала Беатрис.
- Но почему? Ты любишь его?
- Не знаю.
- Отец вбил тебе в голову, что он богат и из хорошей семьи?
- Разве не кажется, что он самый лучший?
- Возможно, но мой тебе совет: держи к себе Берти как можно ближе. Он пригодится. Всегда полезно, когда есть мужчина, готовый исполнить любой твой каприз.
- Ты снова об этом?
- Делай, как я говорю, Бети. Не пожалеешь.
- Он только приехал. Мы едва знакомы. Отец не позволяет разговаривать без его присутствия.
- Прояви хитрость, милая. А я помогу тебе, будь уверена, - улыбнулась девушка и снова выглянула в окно.


© 11.06.2012 13:53