пока безымянно 3

Боль уходила медленно, толчками. Она разливалась по всему телу, от макушки до ступней, то накатывая, то отступая. Дожидаясь затишья, Соня меняла положение. Каждый раз казалось, что вот она, поза, в которой боль будет не такой сильной, но каждый раз через несколько секунд тело снова скручивало. За годы Соня научилась спокойно и даже почти философский относиться к этим приступам, тем более что они случались довольно редко, а иногда – так и вовсе раз в год. Она знала, какие таблетки нужно выпить и сколько примерно времени пройдёт до тех пор, пока боль начнёт проходить. Она в точности знала, что нужно делать, как только появляется это странное ощущение – будто её потихонечку пытаются сжать в одну точку. Поначалу это ощущение было совсем слабым, но важно было узнать его сразу и не медля найти место, где можно лечь.

На этот раз Соне повезло – она уже почти подъезжала к Аниному дому, когда приступ начался. Приклеив к лицу невозмутимое выражение, она вышла из автобуса и быстрым шагом направилась к нужному подъезду. С каждым метром её всё сильнее тянуло в низ, под землю. Кое-как одолев путь метров в 50, она позвонила в домофон.

Аня, конечно, здорово перепугалась, увидев Соню, едва стоящую на ногах. Однако довольно быстро отыскала требуемые обезболивающие и помогла Соне разуться.

Теперь же она сидела на стуле и нервно кусала ногти. Дождавшись момента, когда можно будет безболезненно говорить, Соня приподнялась на локтях, улыбнулась и выдала:

- Привет, кстати.

- Оо, ты жива, - обрадовалась Аня. – А я уж думала, всё, а меня потом обвинят.. –
Она заметно расслабилась. – Да, хреновенько ты выглядишь, мать.

- Я ещё полежу малость. Только у меня когда приступ проходит, я зверски хочу есть.. У тебя найдётся что-нибудь?

- Да уж голодной не оставлю, - обрадовалась Аня и убежала на кухню.
Полежав ещё минут десять и убедившись, что боль ушла, Соня осторожно встала и побрела на кухню. Аня как раз разливала чай.

- Ты чего встала-то? – переполошилась она.

- Не-не, не волнуйся. Теперь у меня будет бурная жажда деятельности и словесный фонтан, ты не обращай внимания, скоро пройдёт.

Аня, убедившись, что на столе есть всё необходимое, опустилась на стул. Совершив вторичную ревизию стола, Соня достала из ящика сахар.

- Блин. Забыла про сахар, - опечалилась Аня.

Соня улыбнулась, и какое-то время они молча ужинали.

- Так о чём ты хотела поговорить? – спросила Соня, немного утолив голод.
Аня подняла голову и растерянно взглянула на Соню.

- Может, тебе того, потом? А пока отдохни?

- Я в порядке, говорю же.

- Ладно.. Аня отложила вилку. – Это.. Ну в общем.. Ладно, раз уж позвала, надо рассказать. Или нет.. Хрен с ним. В общем.. Я беременна.

Аня забыла сделать паузу между своими размышлениями вслух и их выводом, так что Соня с абсолютной уверенностью решила, что она шутит.

Оказалось, нет.

Аня достала из кармана пачку и закурила. Соня последовала её примеру. В молчании прошла почти минута. В голове у Сони роились мысли. Как и когда, а главное – от кого она могла забеременеть? Что намерена делать дальше? Знает ли об этом ещё кто-нибудь? Как найти нужные слова поддержки? Да и вообще, можно ли ей курить? Но вслух Соня сказала одно слово. Оно казалось совершенно иррациональным в маленькой обшарпанной кухоньке в Купчино, над остывающим ужином и в сигаретном дыму. Соня сказала:

- Поздравляю.

Она была готова получить в ответ что угодно, даже грубость, даже слёзы.. Она знала, что Аня не будет рада этому ребёнку, что её поздравление прозвучало глупо и наивно – как оказалось, во взрослом мире ребёнок – совсем не всегда радость. Но последним, что Соня ожидала услышать, было:

- Спасибо. Здорово, правда?

Уже не задумываясь, Соня ответила:

- Правда. У тебя будет ребёнок.

- Да. У меня будет ребёнок. – Аня пробовала эти слова на вкус, повторяя: «ребёнок, ребёнок, ребёнок».

Соня боялась, что это только шок, что она немного придёт в себя и решит делать аборт, и уже готовила слова убеждения, обещания взять ребёнка к себе или помогать в его содержании всеми средствами. Но Аня была серьёзна.

- Представляешь, ребёнок. Я ведь не молодею – уже тридцатник на носу. Но зато теперь у меня будет ребёнок. Ну вот, а я курю. – Она расстроено посмотрела на сигарету в руках. Надо бросать.

Она встала и выбросила почти догоревшую сигарету в окно. Потом взяла со стола недавно начатую пачку и взяла ещё одну. Прикурив, она сказала: «блин!» отправила пачку в мусорное ведро и, сделав несколько глубоких затяжек, выкинула сигарету вслед за первой. Потом села обратно на стул, закинув ногу на ногу и подперев подбородок кулаками. Глаза её, всегда яркие, стали совсем неестественно синими.

И тут Аня улыбнулась. Расплылась в улыбке. Она улыбалась Соне так, будто это она была её ещё не родившимся ребёнком.

Они говорили минут сорок – так, будто всё правильно и всё в порядке. Будто у Ани есть муж, на которого можно положиться в заботе о семье, будто самый близкий мужчина в её жизни – не сестрин жених, которого она на дух не переносит, будто она ждала и хотела этого ребёнка. Так, будто всё правильно. Или правильно всё и было? Да и разве может рождение ребёнка быть неправильным?

Ситуация казалось абсурдной. Аня, похожая на кого угодно, но только на не маму, гады, которые она оставила у раковины, забыв вымыть после путешествия по мартовским лужам, на стенах – куча плакатов, утащенных с работы. Но они продолжали разговаривать.

И тут Аня внезапно замолчала. На её лице отразилась усердная мыслительная деятельность. Вдруг она подняла на Соню совершенно изумлённый взгляд и потрясённо спросила:

- То есть мы что, не можем это как следует отметить?..

январь 2013