Корея

Северокорейский режим оказался способен обмануть мировое сообщество и под прикрытием договоренностей с США, достигнутых в 1994 и 2006 гг., вплотную подошел к созданию ядерного оружия. Помимо Пхеньяна испытания ядерной бомбы в разное время проводили США, Великобритания, Франция, СССР, Пакистан, Индия. В «ядерном клубе» неофициально числится Израиль. На сегодняшний день существуют до 30 «виртуальных ядерных держав», интенсивно работающих в этой области. Обогащением урана занимается Бразилия. За короткое время создать ядерный арсенал могут Южная Корея, Япония, Саудовская Аравия, Египет. Возглавляет список Иран.
Корейская война 1950-1953 гг. подытожила раскол корейской нации на две части, стала главной предпосылкой военной нуклеаризации Корейского полуострова. После достижения перемирия в обеих частях началось форсированное развитие ядерной энергии. Подписанное в 1959 г. соглашение в области атомной энергии между СССР и КНДР положило начало крупномасштабному развитию атомной энергетики в Северной Корее. До середины 80-х гг. ХХ в. активность КНДР в ядерной области не выходила за рамки двусторонних договоренностей с СССР, имела мирную направленность.
Политические изменения в СССР, перемены в Восточной Европе, потепление отношений Москвы и Сеула - все это способствовало нарастанию советско-северокорейских противоречий.  Последние ядерные испытания Пхеньяна (октябрь 2006 г.) окончательно рассорили его с Пекином.
Северная Корея так и не смирилась с наличием на юге Корейского полуострова ядерных арсеналов США. Вступив в ДНЯО, Пхеньян ожидал от ядерных государств усилий по созданию безъядерной зоны на Корейском полуострове, но этого не произошло. В условиях катастрофического отставания от Южной Кореи во  многих сферах, по логике вещей, обладание ядерным оружием - единственно доступный способ выживания. Ошеломляющие результаты испытаний нового оружия в атомных ударах по Хиросиме и Нагасаки показали, что атомная бомба отнюдь не «бумажный тигр» и применение ее в военных целях может сыграть решающую роль в достижении победы над противником. Что бы ни говорили западные аналитики, но абсолютное большинство северокорейцев гордятся тем, что их государство обладает таким грозным оружием. Все перечисленные факторы подготовили Пхеньян к выходу из ДНЯО и  отказу от безъядерного статуса. Взят курс на обладание ядерным оружием любой ценой, даже потерей главных союзников - Китая и России.
Исследование Л.И. Распутной (Распутная Л.И. Корейский ядерный кризис: причины, факторы и возможные пути его разрешения - дис. к. п. н. - Владивосток - 2008) позволило ответить на вопрос, почему стала возможной ситуация, когда одна маленькая, но очень гордая страна стала диктовать свои условия великим государствам, обладающим несравненным потенциалом. С одной стороны, это общая неурегулированность корейской проблемы, связанная с расколом корейской нации, с другой - отсутствие у мирового сообщества надежных способов обуздать ядерного террориста в лице КНДР. Резолюцию Совета Безопасности ООН №1718 от 14 октября 2006 г., в которой предусмотрены беспрецедентные санкции против КНДР, Пхеньян расценил как объявление войны. Обострение кризиса в 2006 г. стало повторением ситуации 1992-1994 и 2004 гг.
Наладив производство оружейного плутония, Пхеньян может нелегально продавать его другим странам, традиционным покупателям северокорейских ракет - Ирану, Пакистану, Сирии и др. Чрезвычайно высокую стоимость ядерных материалов готовы заплатить соискатели виртуального ядерного статуса, что является весьма привлекательным для терпящей бедствие северокорейской экономики.
«Поскольку Северная Корея пренебрегает мировым сообществом, мы коллективно изолируем ее от всех благ, которыми пользуются члены этого сообщества. Новое ядерное испытание будет расценено как провокация и еще больше углубит изоляцию страны». Это заявление госсекретарь США Кондолиза Райс сделала накануне отъезда в Японию, Южную Корею, Китай и Россию - в страны-участницы шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР. К сожалению, в решении судьбы северокорейской ракетно-ядерной программы пока не видно достойного выхода.
Ситуация на Корейском полуострове может считаться отражением объективной мировой тенденции к многополярности. Необходимо серьезнейшее обновление и совершенствование международно-правовых норм, регулирующих распространение ядерного оружия.
Непопулярна, но крайне любопытна информация о том, что в ходе ведения переговоров китайские дипломаты используют определенные иносказания, понятные только в контексте конфуцианской культуры. Так, говоря, «мы приняли во внимание позицию другой стороны», подразумевается, что Китай исчерпал резервы своих уступок и ничего другого предложить не может. Заявления китайских дипломатов о том, что «мы абсолютно уверены в том, что проблема может быть решена» или «необходимы взаимные уступки», означают готовность решить назревшие проблемы (далее все цит. по: Забровская Л.В. Характер и основные направления политики России в отношении КНДР после завершения «холодной войны» - дис. д. и. н. - М. - 2010. - С. 320). В целях расшатывания тезисов противной стороны китайские дипломаты прибегают к тактике напоминания прошлых «ошибок» и «преступлений», когда, например, вспоминаются все «преступления Японии периода Второй мировой войны против китайского населения». Не упускается случай напомнить, что «русские империалисты незаконно отторгли от Китая его исконные территории к северу и в низовьях Амура». Если замечается, что прошлые события не относятся к теме нынешних переговоров, то это вызывает яростные атаки и заявления, что такая позиция «подрывает дружеские отношения с КНР». Цель такого приема на переговорах состоит в необходимости «исправить» взгляды и «ошибки» противной стороны и является скорее конфуцианской ценностью, нежели практической необходимостью. С целью подрыва  престижа зарубежных коллег и их стран. Согласие другой стороны включить тот или иной вопрос в число обсуждаемых рассматривается в качестве заведомой уступки по существу вопроса, в то же время для европейцев это таковым не является и означает лишь согласие на участие в обсуждении.
Многие китайские способы ведения международных переговоров широко копируются дипломатией стран Восточной Азии, в частности северокорейцами.
1) В 1996-1997 гг. последние, затянув американо-северокорейские консультации в Нью-Йорке по определению повестки будущих переговоров, цель которых для КНДР состояла в вытягивании максимума уступок при создании видимости заинтересованности в дальнейшем их продолжении, измотали терпение американцев.
2) Зимой 2002 г. США прекратили поставки нефти под предлогом о якобы полученных американской разведкой сведениях о тайном развитии в КНДР программы по обогащению урана, что нарушило Рамочное соглашение 1994 г. и вынудило КНДР вновь обратиться к своему графитовому реактору для выработки электроэнергии. Это также сопровождалось ее выходом из ДНЯО и привело к ядерному кризису на Корейском полуострове.
3) Несколько дней спустя после подписания советско-северокрейского договора от 6 июля 1961 г. подписывается аналогичный договор между КНДР и КНР. Срок его действия не ограничен, то есть он заключен навечно. Союзнические договоры КНДР с СССР и КНР не были заключены в 1948 г., то есть сразу после образования республики или в период Корейской войны 1950-1953 гг., так как И.В. Сталин не надеялся сохранить КНДР в рамках социалистического лагеря (из беседы с Директором Центра корейских исследований ИДВ РАН к. и. н. В.П. Ткаченко, декабрь 1996 г.).
4) Приморье благодаря своей географической близости к КНДР заняло особое положение в советско-северокорейских контактах. Приезд в край советских руководителей сопровождался посещением КНДР или визитом северокорейских высокопоставленных лиц во Владивосток. Например, когда в мае 1966 г. во Владивосток прибыл генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев по случаю вручения Приморскому краю ордена Ленина (Очерки истории Приморской организации КПСС - Владивосток - 1991. - С. 44), Ким Ир Сен предложил провести неофициальную встречу, которая состоялась на борту советского военного корабля, дислоцировавшегося во Владивостоке. Советское руководство предпочло оставить в тайне сам визит Ким Ир Сена и его главную цель - просьбу оказать военную поддержку КНДР в целях объединения Кореи. Фотографию этой встречи опубликовал еженедельник «Аргументы и Факты» (1994, № 25), где изображены моложавые Л.И. Брежнев и Ким Ир Сен, пожимающие друг другу руки. В марте 1967 г. подписано первое долгосрочное советско-северокорейское соглашение о совместных лесоразработках в Хабаровском крае. КНДР получила возможность ввозить на советский Дальний Восток свою рабочую силу и ликвидировать возросшую безработицу.

Сегодня глобализация почти всех явлений международной жизни побуждает державы учитывать новые тенденции в построении современного мирового распорядка. Подчеркивается важность кросс-культурного подхода.
В отечественном востоковедении история корееведения гораздо короче, чем история китаеведения или японоведения. Работы, посвященные Корее, стали регулярно выходить в России только со второй трети XIX столетия. Профессиональное преподавание корейского языка в России началось лишь в 1897 году. После освобождения от японского колониального гнета возрождается корейская культура.
Общеизвестно, что, несмотря на существовавшие с древних времен обширные культурные связи между Кореей и Китаем, этнической ассимиляции между ними не произошло. Культура корейцев сохранила свою самобытность, особенно в формах семейных отношений, повседневного быта, и даже некоторых элементов обрядово-церемониальной практики, несмотря на то, что большинство культовых форм было заимствовано из Китая. Это свидетельствует о том, что в корейском обществе существует соответствующий механизм, координирующий жизнедеятельность сложных культурных систем. Потому что для согласования внутренних процессов необходимы детально разработанные схемы поведения. Несмотря на заметную модернизацию и вестернизацию общества в Республике Корея базовые культурные коды остаются активными. В этом очень мобильном организме уживаются старое и новое, а люди с трепетом относятся к памяти предков.
Так, поистине «революционным» в корейском конфуцианстве и в истории распространения фундаментального «Канона сыновней почтительности» в Корее стало введение в употребление в 1443 году корейского национального алфавита. Вслед за этим в XVI столетии началась активная работа по переводу на корейский язык классических конфуцианских сочинений. Корейский перевод «Канона сыновней почтительности» появился приблизительно в 1590 году и ознаменовал начало письменной фиксации особого корейского подхода к пониманию конфуцианства.
Практика реализации номинации «хё» в Корее средних веков и нового времени иллюстрируется на сравнительном анализе корейских трактатов серии «Самган хэнсильдо» - «Иллюстраций практики  исполнения Трёх заповедей», версии которых, имевших незначительные отличия в названиях, но кардинально различавшихся по содержанию, публиковались в XV, XVI, XVII веках (Курбанов С.О. Корейские конфуцианские памятники письменности об универсальной категории «Сыновней почтительности» (XII- начало XX в.) - дис. к. и. н. - СПб. - 2005). Их репринтные переиздания осуществлялись вплоть до конца XIX столетия. Трактаты впервые представлены в отечественной историографии, а сравнение версий не осуществлялось даже в Корее.  С.О. Курбановым установлено, что главной задачей создания каждой версии памятника являлась попытка отделить конфуцианскую культуру Кореи от конфуцианской культуры Китая, по возможности создать свою собственную, «автономную от Китая» линию развития национальной государственной идеологии. Содержательная направленность серии «Самган хэгсильдо», в рамках описания номинации «сыновней почтительности» «хё» показала следующую тенденцию изменений: от «широкого» восприятия «хё» как универсального регулятора отношений в обществе к «узкому» пониманию «хё» как служению родителям, причем не просто «служению», но совершению особых, экстраординарных, «героических» поступков для родителей. И в этом источники продемонстрировали коренное отличие корейского подхода к пониманию номинации «почтительности родителям» от классического древнекитайского, наряду с верой в посмертную жизнь духов предков. Причем не просто в «посмертную жизнь», но и в возможность «обратной связи», то есть прямого воздействия духа предка на жизнь живущего потомка. Работа С.О. Курбанова дает возможность познакомиться с особенностями совершения «церемонии кормления духов предков» - «чеса», существовавшей в Корее на протяжении многих столетий и реализующейся в Корее (как Южной, так и, предположительно, в Северной) и в настоящее время.
В Китае в эпоху Тан (618-907) стали появляться акты самопожертвования во имя родителей через самовредительство (отрезание детьми собственной плоти для приготовления лекарств больным родителям и т. п.), акты, идущие вразрез с классическим пониманием «хё». Однако в Корее не сразу приняли такой «новый» подход к пониманию сущности «сыновней почтительности».
В первом тексте «Самган хэнсильдо» зафиксировано важное историческое событие, когда в Корее эпохи Корё (918-1392) развернулась серьёзная дискуссия, в результате которой после долгих споров Корея решила признать за образцовую заботу о родителях  самопожертвование и нанесение себе увечий.
Во втором тексте «Самган хэнсильдо» (1514 г.) становится большей доля поступков, в которых главными персонажами являются женщины - и как объект служения (мать), и как субъект служения (дочь, невестка). А также все более популярным становится вид «посмертного служения» родителям: житие у могилы отца или матери. Появляется новая номинация самопожертвования - отрезание пальца руки для приготовления лекарства родителям. Все чаще описываются случаи материального вознаграждения почтительных детей за совершение актов служения родителям. Практически полностью исчезают любые упоминания о том, что номинация «хё» может быть универсальным регулятором отношений в обществе, и все сводится к частным поступкам, направленным на заботу о конкретных, отдельно взятых родителях определенного человека.
Третий трактат из серии «Самган хэнсильдо» (1617 г.) наглядно показывает то, что к XVII столетию Корея отказывается от пути подражания китайским примерам в любых сферах морали и нравственности, в том числе и в поступках «почтительности к родителям». Сама номинация «хё» превращается из универсального регулятора отношений в обществе и государстве, из реалии, которая должна быть обычной, повседневной, в отталкивающие экстраординарные поступки.
Трансформация номинации «хё», в целом негативного ракурса, привела к тому, что в Корее ХХ столетия «сыновняя почтительность» перестала быть столь распространенным явлением, по сравнению с Новым временем и Средними веками. Сегодня независимо от того, совершают ли корейцы акты служения родителям или нет, номинация «хё», будучи частью живой конфуцианской культуры, актуальной и для Северной, и для Южной Кореи, может незримо проявлять себя в различных сферах современности.
Один из первых русских чиновников, посетивших Корею вскоре после подписания Русско-Корейского договора (1884 г.), князь Дадешкалиани в своем отчете, датированном 1885 годом, писал, что «не только придворная и общественная, но и частная семейная жизнь в Корее подчинена строгим правилам или церемониям; ношение костюма, отношения меж членами семьи, между посторонними, между сословиями, рассаживание за трапезой, прием гостей, обращение с мандаринами - это и многое другое предусмотрено этикетом до мельчайших подробностей, и ни одному корейцу не позволяется нарушать установленные правила» (По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М., - 1958 - С. 64).
В отчете Дадешкалиани говорится, что «костюм имеет для корейца важное значение; по платью узнают, к какому кто принадлежит сословию; женат ли человек или холост, по кому он носит траур и т. д.» (По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М., - 1958 - С. 56).
Этнограф Вацлав Серошевский, посетивший Корею в 1903 г. в составе экспедиции Русского Географического Общества, в книге «В стране утреннего спокойствия» пишет: «Платье корейцев < ...> состоит у мужчин, ровно как и у женщин, из коротенькой кофточки с узкими рукавами и широких шаровар, надеваемых на голое тело. Рубах корейцы совершенно не знают. Поверх кофточки и шаровар мужчины надевают длиннополый халат, а женщины сборчатую юбку, затянутую под мышками точно русский сарафан. Платье простонародья всегда белое, из некрашеного ситцу или холста» (Серошевский В. В стране утреннего спокойствия. Путешествие по Корее в 1903 г. - СПб., Б. г. - С. 59-60).
«Кофточка», о которой упоминает Серошевский, называется «чогори». Это - короткая с узкими рукавами распашная кофта кроится таким образом, что спинка и полы состоят из двух полотнищ, сложенных вдвое, потому плечевых швов нет. Спереди имеется глубокий запах на правую сторону. Рукава пришиваются по прямой линии, шов приходится значительно ниже плеча. У этой кофты имеется прямой, удлиненный вырез с пришивным воротником-стойкой. Женская кофта «чогори» по сравнению с мужской несколько короче, полы и ворот уже. Существовали сезонные варианты «чогори».
Корейская женская юбка была колоколоподобной формы, иногда шилась в сборку. Она подвязывалась выше талии широким, длинным кушаком, крепко стягивающим грудь. На протяжении столетий в Корее существовал обычай бинтования груди. Для этого использовался специальный широкий пояс длиной около метра и шириной около 30 сантиметров. По обеим сторонам такого пояса пришивались завязки. Как правило такой пояс носили замужние женщины. Беременным и кормящим женщинам разрешалось выходить на улицу без такого пояса.
Длиннополый халат корейского мужчины являлся главным атрибутом статусной стратификации в то время, как мужская «чогори» и штаны «пачжи» рассматривались как исподняя одежда.
Сутью обряда совершеннолетия являлось надевание головного убора. В. Серошевский: «Для поддержания прически в порядке корейцы носят почти постоянно на голове род волосяной прозрачной ермолки с дырой для шиньона посередине. Даже ночью они не снимают её. Называется она «ман-гет» и вместе со шляпой до недавнего времени служила знаком независимого положения. Рабы и низшие сословия, как мясники, сапожники, актеры, скороходы не имели права носить ни шляпы, ни «ман-гет». Они подвязывали голову платками или просто клали на нее венок из листьев и трав. <...> (Серошевский В. В стране утреннего спокойствия. Путешествие по Корее в 1903 г. - СПб., Б. г. - С. 61).
В начале XX века во многих литературах мира резко усиливаются процессы демократизации этого художественного постижения жизни - в том смысле, что появилось немало писателей и поэтов, вышедших из самых глубин народа, которые сохранили корневую связь с жизнью широких масс и начали писать о «простом человеке».
Целью исследования А.А. Гурьевой (Гурьева А.А. Антология традиционной корейской поэзии «Намхун тхэпхён-га (Песни великого спокойствия при южном ветре) - дис. к. ф. н. - СПб. - 2012) является всестороннее изучение одного из памятников корейской литературы XIX в., сборника классической популярной поэзии XVI-XVII вв. и новых стихов позднего времени (XVIII-XIX вв.). Антология знаменовала отход поэзии от традиционных форм, явилась знаком перехода к современной литературе ХХ века. Так, «Песня о цветке сливы» считается одним из самых «низких» с точки зрения стиля текстов музыкальных поэм «каса». Это связано с восприятием новых поэтических форм в период их возникновения как знака «конца» соответствующего жанра. «Мэхва-га» - один из наиболее характерных текстов такого типа. Особенность «каса» заключается в том, что в написанном от имени женщины любовном стихотворении в иносказательной форме выражаются чувства к правителю. В XVIII-XIX вв. почти вся лирика становится анонимной.
Задачей диссертации Ли Дэ Ву (Ли Дэ Ву Поэзия Сергея Есенина и корейская крестьянская литература - дис. к. ф. н. - М. - 2000) является показ сходства некоторых линий развития двух литератур - России и Кореи.
В своих высших достижениях поэзия С. Есенина - своеобразная декларация творческого синтеза всех богатейших поэтических открытий различных эпох на Руси от времён языческих и кончая «золотым» XIX столетием. В эпоху противоречий, течений и противотечений, восхождений и кружений существует лирический герой Сергея Есенина. «Это русский всечеловек, единственный, кто способен освободить человечество от индивидуализма» (Ли Дэ Ву Поэзия Сергея Есенина и корейская крестьянская литература - дис. к. ф. н. - М. - 2000 - С. 128). Есенину близки корейские литераторы (О Чжанг Хван, Ким Со Вол, Токин, Хам Тэ Хун) тем, что он словно напоминает о незабвении истинных истоков.