Муха

эссе
             

    "Умом можно пленить и льва, а силой не поймаешь и муху." (евр.посл.)


 ...Мухи особенно в августе назойливы. Только задремаешь с газетой на диване, а эта тварь уже на носу. Деловито так перемещается, прокорма ищет. Хлопушка в таких случаях должна быть всегда под рукой. Этак, бац-ц! с наслаждением себе же больно по штанине, отыщешь бережно в складках убиенную, ещё недавно такую проворную, влетевшую незадолго до кончины в форточку из соседского нужника, и любуешься завороженно исковерканной тушкой. Сладкое чувство отмщения, елей на сердце да и только. А! как я её, однако...
    Азартно, из куража прихлопнешь ещё парочку-другую, пошаришь глазом,-- нет ли на потолке, поведёшь ухом,-- не жужжит ли вражина и, почёсывая хлопушкой спину, зевнув, будто возглашая победный клич, увалишься на диван снова.
    Величие мухи, думалось сквозь дрёму, в том, что она мерзавка мне царю природы вот так запросто может на нос сесть. Известно, рука на свой нос не поднимется. Смахнешь с досадой, а она покружит стервятником и опять норовит туда же. Лакомится чем-то. Ладно бы умер, ползай, сволочь, сколько угодно, ан нет, ей без разницы, лишь бы не шевелился. И мерзка ведь тем, если вдуматься, что на мысли о смерти наводит одним своим видом. А мысли о смерти это уже скорбная глубина, это уже философия. Как там у греков -- философия это искусство умирать. Я вот её распластал на стенке в красную кляксу одним махом, а она о своей кончине и догадки не имела, отправилась мгновенно к своему Вельзевулу, но тут же в воздухе реинкарнировала в следующей своей версии с той же насущной целью. "Имя им легион..." 
     Муха она и есть муха по сути -- всей своей короткой летней жизнью она навязчиво утверждала свою мушинность: деловито копаясь в нужнике, лихо перелетая с места на место, с предмета на предмет, активно совокупляясь с себе подобными, предвкушающе потирая лапками, лукаво вертя коричневыми фасетками, всем своим видом утверждая : "Я муха, ах, ну какая же я всё таки муха!"
     С человеком сложней, не со всяким, конечно. Иной, ну муха мухой, с той лишь разницей, что потенциал стать богом имеет. Тот, что посложней мнит о себе большее, чем просто человек, что он сущность духовная. Хотя душу эту в себе, убей, нащупать не может. Любуется закатом и содержимым унитаза, млеет от музыки и от спиртного, любит жену и любовницу, ненавидит работу и америкосов, плачет при звуке гимна и на индийских фильмах, гладит по голове своих деток, сомневаясь, его ли, пишет стихи и доносы, молится Богу и на своего шефа, пытается отмыться от чего-то в бане, лечится нарзаном, запивая водкой, убивает время, решая кроссворды -- на деле, убивает себя ... и думает, вот это душа во мне говорит.
     Душа... Что мы о ней знаем? Может мы пусты, как в январе скворечник. А в остальном вот как эта муха, со стены на потолок, с дерьма на хлеб, с моего носа да на босую ногу, пока не смахну, прокорма с риском угодить под хлопушку ищет. Бедняги... И мы, и мухи и, вообще, все, все кто угодил в этот мир. Всех жаль...
     Нет, человек ещё не душа, а некая машина смутных желаний, телесный агрегат перемалывающий материю в дух, часто зловонный, реже благоухающий. Смыслообразующий субъект, вулкан извергшающий вакуум, пустотой существования лишь подтверждающий наличие высшего смысла...
     Ой, чего это я зашелся так пафосно, вернёмся к нашей мухе...  Вот, что она гадина нашла на моём носу? Ну продукты жизнедеятельности, читай, распада. Смахнёшь, она норовит туда же и думаешь, ведь тоже "не хлебом единым", не просто жрать хочет, а играет с тобой. Посидит в сторонке, видит, что ты по лени за хлопушку не берёшься и делает очередной вираж на аэродром твоей небритой рожи. А играет, значит жизни радуется, наслаждается своим мушинным бытием. Послюнит лапки хоботком да по головке, красоту, значит, наводит, кому-то нравиться хочет. А крылышки, крылышки просто заглядение, слюдяной перелив, иероглифы прожилок, брюшко бархатное, упитанное, всегда готовое к продолжению рода. Хороша чертовка.
     Не даром Дали платил по 10 долларов за каждую принесённую муху. К зелёным особую страсть питал. Любовался в тени олив, крутя ус и величаво вздымая бровь, ассоциации навевал, через мушинный трупик упивался красотой мироздания. Хотя, кто его знает этого Дали. Врал себе и людям, эпатируя, скорее, себя, нежели других. Нёс, так сказать, шизофрению в массы, а массы и рады были выйти из под гнёта разума в лучезарный мир оплавленного времени и ящикообразной телесности. Безжалостно коверкал перспективу, даже дерьмом не брезговал писать, а выходила щемящая правда жизни. Потому как мы все ищем смысл там, где и близко его нет. Крен сознания у нас такой -- вбей какой-нибудь дурак ржавый гвоздь в стенку, другой такой же обязательно на него что-нибудь да повесит.  Пальто, кепку, верёвку... Или себя на верёвке. В пальто и кепке. И такое бывало...Тоже концептуально.
    В середине 19 века по Европе прокатилась эпидемия самоубийств, после того как ницшеусым типам с дурным пищеварением, брезгливо принюхавшись к духу эпохи, вздумалось возвестить о смерти Бога. Наивные души искренне поверили им, как когда-то до этого верили в Бога. Однако перспектива мчаться в бескрайнем пространстве на громадном куске материи случайным мыслящим недоразумением в прекрасное энтропийное Никуда, удовлетворяла не всякого. Вот молодые люди и спрыгивали с этой остывающей безжизненной громадины посредством самых разнообразных способов, в попытке опередить вселенский произвол: кто в петле, кто, пуская пулю в лоб, кто в морской пучине или болотной жиже, кто в чахоточном бреду или в бреду опиумном...
    Да, ну, а что же наша муха? Существо казалось бы ничтожное, а смотри, целый караван мыслей в пустыне башки породила. Блуждание разума, как и блуждание мухи, непредсказуемо в дремучем лабиринте скрытых смыслов. Интересно, что ею движет перед тем, как перелететь с предмета на предмет? Неужели мысль? А может тот самый крен, выражаясь языком феноменологии, интенция сознания? Хотя какое там у мухи сознание, меж тесно посаженных фасеток ему негде пристроиться. Мятущееся, однако, создание эта муха. Оно и понятно, ну, не сидеть же ей вечно на одном и том же дерьме, не теребить вечно одну и ту же хлебную крошку, чем-то надо заняться, как-то жизнь разнообразить, от скуки уворачиваться, вот она и порхает точно дух божий где хочет, свободой выбора, такскать, упивается.
    Снимает же человек невроз от утомительной повседневности чередой малозначительных действий: барабанит пальцами по столу, слушая скушный трёп соседа, то и дело отряхивает пиджак от воображаемой перхоти, любуется в ванной географией тела, с наслаждением давит прыщи у зеркала, подолгу рассматривая содержимое, замирает ящеркой под солнцем очередного сериала, ищет в толпе аппетитные формы, плюнув на "не возжелай", узнает из книг о жизни, так и не узнав своей...
    Вот ковыряет в носу, допустим. Свои-то ноздри он с рождения знает, где у него чё скапливается. Вот он копает так, копает, Бехтеревым устремляясь в некую тайну мозга, находит там нечто, с интересом разглядывает изысканную форму добытого и вдоволь насладившись увиденным, прицелившись, ловко выстреливает с пальца в пространство сей орбитальный спутник, не терзаясь особо его неизбежным приземлением в самом невыгодном месте. Потом опять туда же, дабы убедиться, что чисто. Делает пробный вдох-выдох, чувствует прилив бодрости, удовлетворённо шмыгает и, приосанившись, идёт заниматься чем-то поважнее...
     Но вот заметьте, копая самозабвенно в носу, зверея в сексуальных оргиях, багровея на унитазе, ковыряя гнилой зуб двадцатилетней давности, человек всё же способен мечтать о высоком. Теша клетку тела интимной лаской, человек отвлекает его, чтобы выпустить тайком воображаемую душу в небо бескрайнего смысла. Ведь тело знает только прозу. Ну, а как же с поэзией танца, спросите вы? В танце тело лишь инструмент, эти "па", пируэты и тодесы душа всё же наблюдает издали...
     Вот вам и муха... Природа делает через неё заявку на гармонию и как бы говорит:  "Прежде, чем махать хлопушкой, полюбуйся, дружок, и удивись происходящему. Сколько забавной грации несёт в себе полёт мухи, как ты мелок и потешен охотясь за ней, как изящно, словно флиртуя с тобой, она ловко уворачивается и, покружив альбатросом, в знак примирения садится на руку-убийцу, мол, ну, поиграли и будет..."
 ... Так лёжа на диване в жаркую августовскую пору в начале третьего тысячелетия от Р.Х., я полностью отдался этому рою мыслей, то дремая, то щурясь от полуденного солнца.
     Существование, то капризно требовало смысла, то совершенно отказывалось от него, удовлетворяясь банальным "есть".
     Муха вновь попыталась сесть мне на нос, но я лишь лениво, почти ласково отмахнулся от неё, совершенно позабыв о хлопушке.
     Лети муха, лети...

   P.S. " Мухи, как и люди, колеблются, принимая сложные решения, говорят авторы исследования, опубликованного в журнале "Science".
     Например, они потратят больше времени, выбирая между сильным и слабым запахом, если разница между ними минимальна.
     Исследователи связывают это склонность к размышлениям с особым геном FoxP, а также с действием более 200 нейронов.
     Мутации в гене FoxP, который у людей связан также с мышлением и языком, заставляли мух брать еще более длинные паузы для размышлений, не влияя при этом на их окончательный выбор.
     Сбор информации перед принятием решения - это отличительный признак интеллекта. Если информация неопределенная, выбор становится рискованным, а принятие решения занимает больше времени.
Так ведут себя люди, другие приматы и даже крысы и мыши. Похоже, теперь оказалось, что и мухи тоже.
     "Это скорее на сегодня свидетельство того, что в очень простом мозгу происходит когнитивный процесс", - говорит профессор Геро Мизенбьок, команда которого работала в Центре нейронных схем и поведения при Оксфордском университете.
     "Люди обычно воспринимают насекомых как крошечных роботов, которые просто рефлекторно реагируют на раздражители из среды. Теперь мы знаем, что это неправда", - добавил ученый."