Колины байки. 1. Перегон

 Колины байки о человеческом факторе и безопасности полётов
1. Перегон

  Как Коля Моренко перескочил с «бабьего батальона» на «боевые» полёты, я не заметил.

   Не успели открыть: «Ну, за Якутск!», «Ну, за хорошо сидим!», «За безопасность полётов! Не чокаемся».
   – Что-то мы мало взяли. Пива надо было взять… А вообще хватит, у нас в Питере минус шесть часов, дома ещё спят, а мы уже сутки на полудрёме живём…
   – Надо жене позвонить… А зачем? Завтра позвоню, сегодня сидим…
   – В самолёте с венерологом познакомился. Вот смотри визитка: специалист высшей категории! – к чему бы это…
   Вот так с темы на тему, из Питера в Якутск и обратно бросал меня, пока не «полетел».

   В восемьдесят седьмом помню, в ресторан еле-еле попали. На весь город два ресторана со спиртным. Ну, помнишь «сухой закон», «комсомольские свадьбы»… Познакомились с двумя девушками. У одной родители за границей – хата аж о четырёх комнатах! Вот в эту хату мы и перегоняли на ремонт наши Сушки*.
   Инженер авиаэскадрилии подзывает.
   – В общем, – говорит, – из приборов кроме секундомера и приборов контроля двигателей ничего не работает. Вот вам пять литров спирта, если полетите.
   Конечно, полетим! А чего тут лететь!? чуть больше двух тысяч километров.
Полетели. Я – штурман, Саня – командир. Набрали высоту семь двести, чтобы в облаках не лететь. Я счисление пути по секундомеру выполняю, командир истинную на восьмистах держит… Короче! летим на руках по приводам и «золотой» стрелке АРК**. Смотрю, что-то путевая скорость маленькая, всего шестьсот получается. По прогнозам ветер должен быть порядка семидесяти километров в час, а тут двести съедает. Командиру говорю: «Саня, не дотянем, топливо как на форсаже сосём. Давай на запасной садиться».
   – Да дотянем, не переживай. Помни, нас девки ждут!
   Дотянем, так дотянем, тем более к девкам. На топливомер смотрю, топлива осталось чуть больше семиста килограмм, а лететь ещё! – даже не снижаемся. Я на всякий случай привязные ремни подтянул, руки на держках катапульты, рапорт о причине потери самолёта в голове строчу, т.е. готов к любому исходу…

   Запрашиваем у земли разрешение на снижение и заход с прямой. Земля в ответ: «Стройте схему захода через точку N». Точка N – это ещё сто километров в сторону от полосы, а топлива в баках уже меньше, чем должно остаться на земле после посадки. Второй заход на полосу не выполнить, а тут крюк в сто километров! Смотрю, командир уже без всякого разрешения диспетчера «камнем с высоты» несётся, земле кричит: «Разрешите заход с прямой!»
   Земля: «Что проблемы с топливом?»
   А как в эфир скажешь, что баки сухие? Это же сразу расследование.
   Командир в ответ: «Захожу с прямой», а сам углы срезает – никакую схему захода не выдерживает – мчится напрямки к посадочной полосе.
Подумаешь, аэропорт совместного базирования и что гражданских самолётов может быть куча. Мы же одни в небе! на своей (военной) частоте работаем и никого не слышим. Облачность до самой земли, локатора нет, в смысле, что не рабочий. Короче, никого не слышим и никого не видим – одни во всей вселенной.
   Командир по приборам пилотирует. Дальний привод проскочили, всё ещё в облаках идём. Командир: «Ищи полосу!» Из облаков вывалились, полоса должна быть под носом – нет полосы…
Я же привык к бетонке – на военных аэродромах полоса белая, а тут асфальт – ну нет полосы и всё. Не вижу.
   Командир уже нервничает, кричит: «Полосу!», – а самому взгляд от приборов нельзя отводить. Кричу: «Не вижу, Саня», – а сам думаю: «Нет, не мог я – штурман полка (!)– промахнуться, хоть и по секундомеру». Ищу, из кабины аж сквозь стекло вылезаю, а её нет.
Вдруг вижу – вот же полоса прямо под нами, только чёрная. Как закричу: «Саня, полоса перед нами!» Он взгляд от приборов перевёл, за полосу «зацепился». Я руки от «держек» убрал, вида не показываю, что немного струхнул. Сели, катимся на малых оборотах, молим, лишь бы движки сами не выключились.
   У Су-24 после посадки положено крылья убирать, а если самолёт пустой, то у него задняя центровка и с убранными крыльями он на хвост садится. Командир решил всё сделать по технологии, чтобы с топливом себя не выдавать и включил уборку крыльев. Я смотрю, самолёт в небо «пошёл». Ещё не хватало, хвостом землю цапануть. Кричу командиру: «Выпускай крылья обратно! Всё равно разборок не избежать».
   И точно. С растопыренными крыльями на стоянку зарулили, двигатели выключили, командир что-то быстро выскочил из самолёта, а я задержался. Вылезаю, смотрю, машина руководителя полётов уже примчалась, подполковник в мою сторону бежит-торопится, кулаками машет.
   – Вы, товарищ командир, что вытворяете!? – набросился он на меня. – Что за заходы на перехват целей!? Вон гражданский борт из-за ваших фокусов на второй круг пришлось отправить, насилу от вас увернулся – и показывает на Ту-154, заходящий на посадку.
   Тут, застёгивая комбинезон, из-за самолёта выходит командир.
   – Товарищ подполковник, понимаете три часа в воздухе, живот так прихватило, что вот еле-еле донёс до земли. Не верите, сходите, посмотрите…

   Когда Саня придумал такой аргумент-отмазку? Наверно, тогда же, когда я «писал» рапорт об аварийном покидании самолёта, в связи с окончанием топлива.

(продолжение следует)

   * Сушки – общий термин для самолётов марки «Су» конструкторского бюро «Сухой», здесь конкретно Су-24 фронтовой бомбардировщик с крылом изменяемой стреловидности
   ** АРК – автоматический радиокомпас

05.02.2013. 0700 … 0910  г. Якутск
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/05/15/2049