Глава 32. Вареники и лото

      Надо заметить, что раньше, лет пятьдесят назад, люди жили дружнее, была взаимовыручка, тепло, по-соседски проводили праздники, вместе отмечали дни рождения, так как соседи - это почти родственники, а длинными зимними вечерами собирались играть в лото. Об этом совместном времяпрепровождении я хочу рассказать поподробнее, в надежде, что читая это, кто-то вспомнит и своё детство и своих родителей.
      Когда в садах поспевала вишня, а это была очень вкусная вишня, сорт назывался «Владимирская», тёмно - тёмно бордовая и очень сладкая, то принимались лепить вареники. Скучно было заниматься лепкой в одиночку, и соседи собирались у нас. Дружно замешивали тесто и, женщины шпильками для волос выковыривали из вишенок косточки. Мы дети помогали в этом. Правда, бабушка Лёля ругала меня за то, что я очень мну ягоду и выжимаю из неё сок, но от работы, тем не менее, не отстраняла, полагая, видимо, что любая помощь в этом кропотливом деле не лишняя. Потом дружно лепили вареники, делая по краю каждого красивый гребешок, он, правда, не у всех получался, но не беда! Результат был всегда вкусный. Кушали вареники с мёдом или сметаной, или просто посыпая сахаром. Зимой, когда была своя свинина и говядина, совместно делали пельмени, а потом играли в лото. Про эту игру напишу подробнее, чтобы можно было перенестись мысленно в то время и понять, особенно тем, кто никогда в жизни не играл, что это за занятие.
   Сходились «на лото», загодя сговорившись и оповестив всех тех, кого случайно встретят, или кому передадут. Таким образом никогда неизвестно, сколько соберётся игроков, только приблизительно. В сенях полно было наваленной разной обуви, зимой в основном огромных валенок, с который веником - голичком сбивали и сметали снег, но тем не менее, попадая в относительное тепло нашей неотапливаемой веранды, они, за время игры тихо обтаивали, образуя на полу лужицы снеговой воды. С обувью всегда была неразбериха при уходе домой. Каждый искал пару своему валенку, хуля чужие и расхваливая преимущества своих, добротных и приметных. Бывало так, что разбирались только в последующие дни, вынужденно уходя домой в разных. Вешалок тоже не хватало и верхнюю одежду, преимущественно телогрейки, плисовые жакеты и кожушки, сваливали на стол веранды, по-простому. А чего наряжаться-то, ведь идти всего через два-три дома, не на праздник. Нарядную одежду берегли и, куда попало, не надевали. Наконец, оставшись в тёплых самовязанных носках на ногах, покряхтев, как бы настраиваясь на игру, похлопав себя по карманам в поисках очков, пригладив волосы, а женщины, сняв тёплые шали перевязав ситцевые головные платочки половчее, степенно проходили в комнату, раскланиваясь у порога. В карманах фартуков и в кошелёчках, перебираемых в руках, каждый имел деньги мелкие на игру. Перекинувшись парой слов о погоде, принимались шумно рассаживаться, двигая со скрипом стульями и табуретами. Кому не хватало места за столом, пристраивались на скамеечках и даже перевёрнутых вёдрах. Наконец, угомонившись, кто-нибудь раздавал карточки. Брали их по две, по три, а кто-то и четыре, видимо самый проворный. В середине стола, под свет абажура, ставилось чайное блюдце, которое являлось коном и в него складывался начальный капитал, по копейке за карту. Шумно раздавали сдачу, меняли деньги друг у друга на мелкие, игра была очень принципиальная, и порой долги, в размере нескольких копеек, вспоминали друг другу не раз. Смешно было смотреть, как взрослые люди пререкались из-за проигранной мелочи, обвиняя в том, что тот, кто «кричит» невнятно произнёс цифру, поэтому не расслышали и пропустили закрыть её на карточке. В результате - проигрыш! Было так, что разругавшись обиженные вставали и уходили хлопнув дверью, заверяя всех, что ни за какие деньги больше не придут и играть с такими «непорядочными» не будут, но на следующей игре собирались в полном составе. Да и то сказать, приходилось пересматривать свои решения и усмирять свою гордыню или обиду, так как развлечений в селе не было и оставаться долгими зимними вечерами в одиночестве, когда у соседей зазывно горит свет, обидно. Кричали, то есть называли цифры по очереди. Некоторые, сидевшие не у стола, вообще отказывались от этой привилегии, неудобно было, а так, по часовой стрелке, пожалуйста! Самые завзятые игроки называли цифры по-особенному и «кричали» быстро, попробуй успеть закрыть, но такие нравились больше, чем те, которые произносили тихо и неразборчиво, будто с кашей во рту. На таких все шикали и требовали сменить «крикуна». Когда до меня доходила очередь, я, набрав побольше воздуха в грудь и подражая взрослым, принималась «кричать» с присказками и прибаутками, как это было принято: «Начинаю! Семён Семёныч Рёбрышкин - это 77, туды-сюды - 69, салазки - 66, барабанные палочки - 11, и дальше сыпалось из меня: дед, юноша, баба, отличник, стульчик или стульчики - это 44, голодовка - это 33 год». Поразительно, но страшный 1933 год в этой игре звучал так же весело, как и другие цифры. Затем я встряхивала мешок и спрашивала, у кого появилась квартира, то есть одна не закрытая клеточка, и с умным видом объявляла, что у меня квартира есть и я сейчас полезу за своим бочонком. Кто-нибудь из взрослых просил серьёзно: «Дочка, достань мне, я давно не выигрывала» и я с готовностью принималась мешать оставшиеся бочонки, но вынимала, как водится, не тот и успокаивала говоря, что попадётся уж точно в другой раз.
   Если кто-нибудь говорил, что закончил, то есть выиграл, то принимались проверять крикуна, а вдруг ошибка! Это не простительно! Особый разговор о том, чем закрывали клеточки. Каждый приходил со своими «закладками» и старался выделиться, но и хозяева обязательно готовились, нарезая квадратики из обувной коробки впрок. Это были в основном разные пуговицы, а у моего отца, индивидуально, пыжи для охотничьего ружья, были и монетки, и упомянутые нарезанные из картонки квадратики и конечно, крупные серые семечки, которые тут же и грызли. Во время игры мужики курили, не глядя на детей, так было принято, удовольствие получали в клубах сизого табачного дыма. Иногда за засидевшимся игроком присылали кого-то из дома и посланец, увлёкшись игрой, забывая зачем пришёл, задерживался надолго. Были и такие, которые вовсе не играли в лото, но приходили поучаствовать и пообщаться, даже просто постоять за спинами играющих. Когда собирались уходить домой, все прежде принимались подсчитывать финансовый результат игры. Выигравшие пятачок, или десять копеек, были просто счастливы, а проигравшие сокрушались, что не повезло, что пора с игрой заканчивать, так как в который раз уходить приходится без выигрыша. Самое смешное, что в тот момент говорилось это искренне! Да, принципиальная это игра-лото!