4

-  Вставай! –  крикнул кто-то, и  этот приказ громовым ударом прошёлся по моим ушам, а затем отдался гонгом внутри черепа, приводя меня в сознание. Я открыл глаза и попытался встать. Это вышло у меня куда проще, чем я думал. Боль и усталость куда-то улетучились, уступив место странной лёгкости в движениях. Я осмотрелся и понял, что нахожусь уже не там, где я был. Это была белая комната. Потолок, пол, стены были белыми и монотонно светились. Ни дверей, ни окон, ни мебели – ничего в этой комнате не было. А из-за плавности переходов пола в стены, а стен в потолок было практически невозможно определить её размеры. То она представлялась мне невероятно маленькой, то бесконечно большой. Помимо меня в комнате находился лишь один объект – человек, стоящий прямо напротив меня. Это был мужчина, платиновый блондин с длинными волосами, волевым подбородком, с чуть заострённым у кончика носом.  Он стоял, в начищенных до блеска, настолько, что я мог даже видеть своё отражение, кованных доспехах, украшенных зелёными лентами, а также развевавшимся, на непонятно откуда взявшемуся ветру, плащу, того же приятного, тёмно-зелёного цвета, высокомерно и горделиво вздёрнув голову. На его кожаном поясе, в ножнах, возлежал одноручный меч, чья рукоять представляла собой нечто вроде ствола дерева, разветвляясь кверху на тысячи веток, образуя из кроны гарду. В правой руке он держал куполообразный шлем с плоским забралом, а также обрамлённый бармицей (кольчужным плетением, закрывавшим шею рыцаря). В левой руке он держал широкий щит, служивший больше украшением, чем защитой. На нём был изображён герб в виде большого раскидистого дуба, под которым золотыми буквами был выведен следующий девиз: «Несгибаем и крепок до смерти». Я знал этот герб и этот девиз с самого детства, так как они принадлежали роду Трипсвудов. А человек, стоявший передо мной – был мой отец, таким каким он был в молодости, будто сошедший с картины нашего родового поместья.
- Я просил тебя только об одном! Всего об одной вещи! Не посрами род Трипсвудов! А ты не смог сделать даже это! – раздражённым, но всё же величественным голосом произнёс он.
- Но я это и сделал! Я дрался до конца! Так, как и сказано в нашем девизе. Так, как ты… - я не успел договорить, так как отец перебил меня.
- Замолчи! – рявкнул он. -  Не смей! Наш девиз говорит «несгибаем и крепок до смерти»! И его значение состоит в том, что мы будем прикладывать все силы, чтобы защитить то, что нам дорого, будем стоять и держатся, как бы тяжело это ни было! А что сделал ты?! Ты испугался. Ты был в ужасе и дрался как последний трус, понявший, что ему некуда бежать! Ты не только не использовал все доступные тебе силы – это я бы ещё смог простить! Ты сдался, поддавшись страху! Ты не смог выдержать, ты прогнулся под силой своего врага! Ты не смог достойно провести бой и тем самым посрамил себя, свой род и всех, кого ты должен был защищать! Отныне твой девиз: «Труслив и бессилен до смерти»!
-Нет! Нет! Я не трус! Я доказал это во множестве битв! Но там мы могли победить! А здесь нет! Если бы у меня был хоть один шанс! – промямлил я.
- В прошлых битвах ты всегда надеялся и полагался больше на друзей, чем на себя. А когда дело дошло до драки один на один, то ты показал свою сущность! Ты сломался! У тебя был шанс… - медленно произнёс отец, но вдруг ему в голову пришла какая – то мысль. – Впрочем, я буду великодушен, по отношению к моему единственному, хоть и не оправдавшему надежд сыну. Я даю тебе второй шанс! – он надел себе на голову шлем, опустил забрало, а затем достал меч. – Защищайся!
Наши мечи скрестились, с лязгом и искрами. Отец дрался ровно так, как я помнил, не слишком грациозно и изящно, его вряд ли можно было спутать с танцующими с клинками, однако, его удары были точными и очень мощными, нацеленными на пробивание защиты противника, то есть, в данный момент, меня. И это у него отлично получалось. Открытое столкновение грозило мне тяжёлым повреждением и единственное, на что я мог сделать ставку – скорость. Доспехи отца были парадными и предназначенными для турниров, а не для реального сражения. Они были тяжелы и лишали простора движений. В принципе моя ставка оказалась оправданной, если не учитывать тот факт, что эта версия отца была куда моложе, чем все, с которыми я когда – либо сталкивался. Он двигался быстрее и не подпускал меня к себе ближе, чем мне было нужно для нанесения удара. Когда я думал, что проник сквозь линию обороны и могу контратаковать, то на меня обрушивался мощный удар, от которого мне приходилось уклонятся, увеличивая дистанцию. Отец же наступал мне на пятки. Даже в старом своём виде я не мог драться с ним на равных, а уж молодой он не давал мне передышки. Раз за разом он подбирался всё ближе и ближе, пока, наконец, сильный и неожиданный удар не выбил меч у меня из рук. И тот со звоном не грохнулся в паре метров от меня.
- Подними! – он опустил меч и стал ждать. Я послушно, но медленно, не сводя глаз с отца, подошёл к мечу. Это было нужное мне время. Необходимое. Сейчас главное было отрешится от всех эмоций и холодно и быстро продумать тактику.
«Он силён, но не всесилен. К тому же, я подозреваю, что всё это плод моего воображения и сейчас я просто в отключке, - думал я. -  А значит, я дерусь с вымышленным образом отца. Вымышленным мною. А значит, раз я его создал, то могу и уничтожить. Какое бы я не выбрал слабое место у него, там оно и будет. Правильно?»
«Правильно!» – ответил голос Ари в моей голове. Он был странным, как будто немного искажённый.
 «Ари?!» - озадачился я.
«Нет. Хотя… Это как посмотреть. Я – это твой вымышленный образ твоей силы. Ты не ассоциируешь меня с собой. Ты ассоциируешь меня с Ари, так как именно тогда ты случайно использовал меня. Ты мой создатель, а я – твоя часть. И без меня ты не победишь. Я сделаю то, что ты хочешь сделать. Только дай мне это сделать. Тебе нужно лишь поверить в то, о чём ты сейчас думаешь. Поверь в то, что мы находимся в твоём разуме и ты сам можешь управлять им. И тогда ты откроешь мне двери. Не бойся  меня, Ричард! Возьми меч!»
«Хорошо».
Я схватил меч и выставил его вперёд в сторону отца.
- Ты готов?! – спросил он.
- Как никогда! – улыбаясь, ответил я. И голос мой звучал странно. Он был смесью моего голоса и голоса Ари. Они звучали в унисон, как части одного целого.