Ирка-Таира Лучезарная, ред

— Это что? Кто принес?
Красотка Светлана, секретарша главного инженера, девушка модельной внешности и наша задушевная подруга, прибежала на «чай-коффи брейк» и с ходу начала допрос.
Она взяла две конфетки, сунула в рот, изобразила «о-о-о».
— Ирина пришла, где-то бегает, — объяснила Таня. – Тебе налить?
— Нет, спасибо, дел полно, у себя запью. Чего это она на такую роскошь разорилась? Повод есть?
— Гемоглобин поднялся, — я постаралась сохранить серьёзную мину.

Света удивленно помотала головой:
— Всерьез, что ли? «Особенно удался анализ мочи». Нормально. Она вроде только ногу сломала, что ж голову-то на ремонт закрывать? Ладно, я тут мимобегом вам новость на хвосте принесла.

Света подтащила стул, села, налила себе чай в гостевую чашку, забросила в рот еще одну вишенку в шоколаде:
— Меня вчера занесло в Старый город, на Алёшинский спуск. Возле прачечной новая вывеска: «Гелия Дэви, астролог. Прорицания». Я бы так и проскакала мимо, но на этих «прорицаниях» занавеска на всю витрину из шариков, солнце отбликнуло прямо в глаз. Шарики закачались, немного раздвинулись — а там наша Галина, та самая, из техотдела! Дверь открылась, она какую-то даму до машины провожает. Вся такая в черном, причесочка, макияж, женщина-вамп. Галка в смысле, а не вторая тетка. Та с ног до головы закутанная, не разглядишь. На меня ноль внимания. Машина уехала, Галка возвращается, еле удостоила кивка, понимаешь. Царственно так…

— Ты меня не узнала?!— неожиданно воскликнула Татьяна. Я дёрнулась, Света тоже вздрогнула. — Это же я закутанная! За прорицанием приходила. Мне было позарез, ужасно беспокоилась: задержка уже два часа…Хорошо я как раз масть сменила — сработало на неузнаваемость.

Мы засмеялись: Таня, наша младшая, кроме выдающихся математических талантов, обладает страстью перекрашивать волосы. Спонтанно и бессистемно. Однако она ни разу не становилась рыжей — приятно считать это данью уважения мне как руководителю.

Отсмеявшись, Светлана продолжила доклад:
— Меня завести – много не надо, я за Галиной внутрь.
А знаете, девчонки, интерьер со вкусом, никаких черепов, летучих мышей… Полумрак, конечно, тёмное дерево, кресло удобное, а с ее стороны – вообще трон. Стол здоровущий и на нём ничего, пусто. Она села, шалью изящненько укуталась.
«Ты, — говорит, — ведь не ко мне, просто мимо шла. И никто из вас не заинтересовался. Только не начинай, что не знали! Рекламы было много, и в газете, и на Городской волне. Сейчас-то я уже на пиар не трачусь, у меня вообще случайно получасовое окно образовалось: эта, которая уехала, ей позвонили. И напрасно игнорируете, девочки! Я за три года такого достигла, к чему за все пятнадцать лет в вашей вонючей конторе даже не приблизилась». Ручки манерно сложила и ждет, спрошу или нет…

Хлопнула дверь, раздались быстрые неровные шаги.
— «Шаркающей кавалерийской походкой…» — пробормотала Ольга.

Ира, девушка худая, высокая, нескладная и в мирное время, а сейчас ещё и прихрамывающая, заглянула в отсек («стойло») к Ольге через невысокую боковую перегородку, бросила «Светка, привет» и остановилась возле стола. Места для пятого стула не было.

— Садись, я ушла. Пока, девочки!
Светлана нехотя поднялась во весь свой немалый рост, наклонилась к зеркалу на боковой стенке Олиного стеллажа. Мизинцем поправила помаду и упорхнула.

Ира по-хозяйски расположилась за столом:
— Понравились конфетки, я смотрю? Там внутри коньяк, чтобы вы за мое здоровье понемножку приняли.

Мы молчали. Ольга что-то буркнула, вроде собралась высказать мнение о Светкиной новости, но атмосфера изменилась, даже сплетничать наскучило.


Ирина, пристроенная в заводскую техническую библиотеку мамой-завкадрами, — девочка не злая. Бездельница, конечно, но недолюбливаем её мы не за это.
По поручению она это делала или по зову сердца — неважно, но ловилась девушка на стуке.
Завод у нас серьёзный, сохранившийся со времён СССР. О работе и обо всём, с ней связанном, мы не болтаем. Но посплетничать-то имеем право?! На посторонние темы?!
 Ира же по долгу службы околачивается повсюду. Нас особенно привечает — и весь конструкторский отдел, и мою группу отдельно. Кто её знает, за что. Но копии старых печатных документов, заводских нормалей, словом, всё, что она приносит, для нас всегда выполнено чистенько, ровненько, в папочках…
Но вот разговаривать при ней — жмёт. У нас дозревало убеждение, что она получает зарплату в двух местах.

Ира взглянула в зеркало, поправила густые, красивого каштанового оттенка волосы. Улыбнулась себе. Сыпанула в чашку кофе, залила кипятком. Не обращая внимания на молчаливую напряжённость, начала:
— Ну, что в секретариате болтают? Если Светлана ничего интересного не знает, так я сама. Мне девочки с бухгалтерии только что рассказали.
Вы Галку Давыденко с техотдела помните? Уволилась лет пять назад, там ещё какая-то история некрасивая была со спиртом. Так вот, она теперь настоящая прорицательница, очень знаменитая и богатая!..

Я сдержалась, а Ольга и Таня засмеялись.

Ирина удивленно подняла брови:
— Чего это вы? Слушайте дальше, чего говорят-то.
— Погоди, — остановила Татьяна, — Они сами к Галине прорицаться ходили?
— Нет, ещё не успели. Я так поняла, сегодня только от кого-то услышали. А что, это важно? Главное – всё правда!

Мы переглянулись: Светка – славная тетка, но сплетница, свет не видывал! «Матильда в курсе всех событий» — это о ней. Рассказчица, конечно, хорошая и очень любит сцену. Интересно, сколько раз она уже сегодня описывала Гелию-новоявленную ясновидящую?!
 
Ирка тем временем с упоением пересказывала гуляющую по конторе сногсшибательную новость, активно помогая себе руками:
— У Давыденки кабинет, там все шикарно так. Карты астрологические висят и дипломы…
Ира «продемонстрировала» висящие по стенам регалии.

 — Она целый год училась в Москве, в специальной акадэмии. Я забыла, она то ли магистр, то ли мэтр. Приглашали в Париж, но Галина – да, она теперь Гелия — эту Францию отложила на потом. Два года вроде составляла нательные карты, я только не поняла, как это. Про фигуру что-то и про звёзды.

— Натальные. Это судьба по точной дате рождения, — прервала знающая всё на свете Татьяна, — дальше давай.

— Пусть натальные, да, и ещё гороскопы. И всё у неё получается точно сто процентов! А когда стали приходить клиенты, чтобы узнать про жениха или невесту, в смысле сочетаемости, вот тогда она и поднялась.
Одной говорит, что хотела бы для своей дочери такого мужа — у него все планеты над горизонтом… Нет, над экватором. То есть богатство над горизонтом. А про другого, что неудачник, всё сквозь пальцы уходит вниз, потому что планеты под экватором…

Два красавца, накачанный блондин и изящный шатен, мечта дам всего отдела, привалились к перегородке снаружи — Иркин возбуждённый голос разносился по всему рабочему залу.
Она обернулась, помахала мальчикам лапкой с конфетой и продолжила с ещё большим воодушевлением. Теперь вся моя «высокоточная» (без подробностей!) группа молодых (и не очень) гениев в сборе. Коробка с конфетами стремительно пустела.

— …и ещё даты говорит, когда операции лучше делать. Если не срочные, то про убывающую луну что-то. И еще много чего, для каждого индивидуально и за хорошие бабки. И всё по звёздам… Да, астрология – это наука.

Мы с парнями переглянулись. Они синхронно проделали фирменную пантомиму «не все дома» с помахиванием растопыренными пальцами возле ушей и тихо отступили.
Ирка тем временем продолжала:
 — Такие люди приезжать стали! Конечно, она секреты хранить умеет, даром что ли у нас у всех допуск, наученные, — она рассмеялась. — А последний год ей было типа видение, что сможет еще и предсказывать будущее. Она опять в Москву ездила учиться, на ясновидение, это совсем другая лига. И еще пишет книгу о своих феноменах. Как закончит, будет презентация.

Травмированная страдалица тщательно, с упоением выговаривала не вполне понятные ей слова. Ира раскраснелась, глаза заблестели. Она забыла, что в одной руке у неё очередная конфета, в другой — чашка с кофе.
 Я заметила, как начал опустился уголок рта, слегка прищурились глаза. Похоже, Ирина наша люто завидует Галине, ставшей Гелией в прошлую пятницу от избытка ума. Ну-ну, интересное кино намечается...
Ирина ругнулась вполголоса, вытерла шоколад с пальцев, хлебнула остывшего кофе. "Пересчитала" Олю, Таню и меня, оглянулась (парни уже исчезли) и решилась:
— Девочки, я никому не рассказывала, только маме. Я когда в травме лежала, мне тоже один раз ночью было видение, — она понизила голос,— я даже немного испугалась. Нога болела, я не спала, а подремывала вполглаза. Напротив кровати — умывальник с зеркалом. И я вижу, как из него…

— Из умывальника? – серьезно переспросила Ольга.

— Иди ты, из зеркала! – обиделась Ирка. – Не буду рассказывать… Нет, расскажу, это что-то важное, по-моему. Так вот, выходит кто-то и прямо ко мне, там шага два с половиной, а он все идет и идет…

— В котелке, рыжий? – это уже я не удержалась.

— Нет, какой ещё котелок, в черном плаще. Подошел, гипс погладил, а потом положил мне руку на лоб, вот здесь, — Ира сдула вбок челку и потерла между бровями, — и сказал, что мне этот перелом дан экспериментально, и если я с ним слажу, жизнь изменится. Как я себе ногу залечила нетипично страшно быстро, так и других смогу излечивать. Мне через пять дней на рентген, там и посмотрим.

Ирина выдохнула и победительно обежала нас глазами.

— Может быть, не «экспериментально», а в качестве испытания? Это я еще поняла бы, хотя все равно чушь несусветная, не находишь? Что-то необычное приснилось из-за транквилизаторов и обезболивающих, а ты уже исцелять собираешься?! – Ольга крутила в руках чайную ложку, губы сжались в белую полоску.

— Что я собираюсь, это моё дело. Но сам факт, что мне как раз сегодня рассказали про… как её, Гелию, — не совпадение!

Ирина встала, с сочувствием поглядела на Ольгу, порывающуюся что-то добавить, потянулась было к коробке, где оставалось немного конфет, махнула рукой:
— Кушайте. Еще посмотрим, куда оно покотится. Гелия сказала, что сама она не целитель, ей не дано. Да уж, каждому своё видение.
И, прихрамывая, удалилась.

Ольгу трясло. Чёрные волосы растрепались, смуглое лицо приобрело землистый оттенок.
— Нет, вы представляете? Какое к черту совпадение?! Чего с чем?! Совсем баба з глузду зъихала!

— Оль, ну что ты завелась, — сказала Татьяна, — не бери в голову!

— Не могу, у меня дедушка так руку потерял! В больницу, видишь ли, не хотел, а к какой-то знахарке не побоялся. Мама говорила, его вообще чудом спасли. К Ирке же люди малограмотные приходить будут…Ой, да мало ли таких! Неизлечимое что-нибудь. Дипломы на стенках развесит…

 Оля резкими движениями передразнила Иркину карто-дипломную пантомиму.

— У неё же тормозов моральных не хватит! Она еще и воскрешать начнет! Нет, я должна что-то делать…

— Ты газетку нашу когда-нибудь просматриваешь, раздел объявлений? Там таких целителей, гадалок и снимальщиков порчи штук двадцать. Ирка будет двадцать первой, — подвела итог невозмутимая Татьяна.

Я зафиксировала в памяти последнюю фразу и вспомнила о своих обязанностях руководителя группы:
— Одну вещь и я могу предсказать стопроцентно точно: сейчас начальник подойдет и скажет, что если мы бастуем, то пора выдвигать требования, а если пока нет, то почему не работаем. Каждой конфетку – и по коням.
И ещё. Оль, ты забыла любимую заповедь. Перечитай, успокойся и прекрати планировать, как будешь бодаться с дубом.

К стенке «стойла» приколот цветной листок с выведенными безукоризненным чертёжным шрифтом словами:
 «Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество — изменять то, что могу, и мудрость — всегда отличать первое от второго».
Оля иногда переписывала молитву Ренгольда Нибура от руки. Медленно, вникая в каждое слово. Если написано на новой картонке, другого цвета, значит, подруга моя занималась самовнушением по собственной методике.

— Ну да, зря я разбушевалась, — пробурчала Ольга. – Не могу терпеть их цинизм, что этой Галины, что нашей дуры… Но ты права, сделать ничего нельзя.

Я вернулась в свой закуток в углу рабочего зала. Ненавижу тип организации пространства «опен-спейс», но у меня привилегия небольшого начальника: две нормальные стены с окном.
Открыла рабочий файл и пока он загружался, посмотрелась в своё зеркало на боковой стенке стеллажа. Иркиным жестом поправила рыжие кудри, Светкиным — помаду. А что, хороша, и на свои тридцать два не выгляжу.

Можно расслабиться и продумать план.
Ногу она себе сама залечила, как же. Особого труда мне не составило — пожалела девчонку. Никак не могла предположить, куда «покотится». Да уж, что-что, а предсказывать и мне не дано…
Говорите, ничего сделать нельзя?! С Иркой-то? Ха, да схемам счёт потерян, на любой вкус!

Проще всего из той академии прислать вызов. Поскачет вприпрыжку, время и деньги потратит, но очень скоро ей сообщат о профнепригодности. При этом академики, естественно, ничего обо всём этом и не узнают, никаких следов не останется — Академия-то реально существует. Вот только Ирка там будет не вполне… Ну, это дело техники, умеем. Раз.

Два. Можно ее собственную подмётку в банановую кожуру обратить, живо забудет о врачевании. Но в этом варианте есть элемент непредсказуемости, я его недолюбливаю. Хотя использовать приходилось, чего скрывать.

Еще схема – знакомство с истовым материалистом, любовь, брак. Супруг придури не допустит. Но много возни: подбирать соответствие, подгонять матрицы… Что-то лень.

Решено. Через неделю Таира Лучезарная (так Ирина захочет именовать себя на новом поприще — такие мелочи я вижу, это легко) получает приглашение, через две летит в Москву в «акадэмию».
Возвращается в растрёпанных чувствах и разочарованиях. Как же, главный мэтр сочувственно сообщил, мол, нету, ну нету, деточка. Не каждому дано. А как же вызов? Именной?! А это сбой в системе произошёл. Редко, но случается.
Поплачет и вернётся в библиотеку как милая. Только отпускные дни профукает. Чепуха, малая плата за глупость.

Хоть от одной «лучезарной» мир избавлю. И впредь сама буду умнее.
Мы академиев не кончали, у нас от бабушки. В определённом смысле ей было легче — одна на всю округу. Как бы та ни называлась: до революции губернией, после областью. Во всяком случае, такого числа «снимальщиков порчи» она не видывала. Потому и меня не упредила…

Да она вообще мало что успела мне передать. Только сам факт, чтобы я не пугалась, когда обнаружу, и чтобы с первого проявления держала в строгом секрете. Даже маме нельзя. «Спросит — скажи, бабушка велела молчать». И ещё объяснила, где спрятаны семь толстых тетрадей. «Рецептов там нет, только мои наблюдения, поиски и сомнения. Разберёшься — приумножишь. Нет — будешь за три часа дождь предсказывать и коленку себе лечить. Сила тебе пожалована. Но мало её получить, дОлжно ею овладеть. И никто не научит, сама придёшь. Или не придёшь».

Я и пришла, и разобралась, и приумножаю. Молча, как велено.
Не представляю, сколько нас на земле. В исключительность свою не верю, наверняка есть и другие.
Настоящие, кто не даёт объявления в газеты, не отделывает дубом кабинеты и не отсвечивает бусинами в глаз…
Маркетинговый приём, видишь ли: привлекает потенциальных клиентов!
Вот и Светка тут же клюнула.
«Избавляю от лишнего веса и реанимирую разбитые сердца»…

Отвлеклась. Здорово разозлила меня эта Таира, лекарица новоиспечённая.
А вопрос серьёзный. Как-то до сих пор он не возникал (везло?):
что же мне теперь делать, выбирать, кому "да", кому "нет"?! Но я так и не научилась по-настоящему предвидеть последствия собственных поступков в отдалённой перспективе. Например, что из Ирки на базе вылеченной мною ноги вылупится Таира Лучезарная!

Бабушкина максима «Помогать тайно. Любому. Без раздумий. И не заботиться об аплодисментах» не так уж тривиальна и однозначна, как всегда казалось.
Но можно далеко зайти, если от неё отступить: каков критерий отбора? Кто-то более достоин моей помощи, потому что…Что?!
Неужели каждый, получивший дар и пользующийся им, должен заново выстраивать что-то вроде морального кодекса?!
Очевидно, чтобы избавить от этих колебаний, и существует «бабушкина максима»
Но у меня, к несчастью, определилась проблема — Таира (чтоб ей пусто было) Лучезарная. И мой въедливый характер велит её разрешить.

Есть два варианта: считать Ирку уникумом и надеяться, что этические вопросы разрешатся сами собой, то есть однозначно следовать правилу о недопустимости произвольного выбора объекта помощи. Определять заранее только одно: мой случай или нет — я не всесильна. Это важно: если попытаться свершить непосильное, можно и ласты склеить.
(Рука сама потянулась к виску. Да уж, что было, то было…)
Или всё-таки двигаться вперёд и учиться предвидеть, что за поворотом.
Чудесно, и что потом?! Вопрос приоритетов и обязательности не только не решён, но даже толком не сформулирован!

Вот оно. Я продолжу следовать требованию «помогать всем без раздумий» на новом уровне понимания, потому что прихожу к этому выводу самостоятельно. Да, и здесь права бабушка: никто не научит. Всё сама. В этом смысл силы. В этом сама сила.
А о том, как все эти дела мои (с бабушкиной максимой под мышкой) смыкаются с нравственным императивом, я подумаю завтра.

 Давно я не перечитывала те странные тетради — узкие и длинные в толстых переплётах, оклеенных «мраморной» бумагой. Как с банановой кожурой разобралась, так и притормозила — хватало приёмов на все случаи. И не хватало времени просто жить.
Но, видимо, придётся снова заняться расшифровкой бабушкиных записей. К сожалению, как она и предупредила — «нет рецептов».
Что же, опять прощай, личная жизнь?!
Ничего, впереди у меня ещё лет сто, как у бабушки. Успею. Мне ведь тоже надо будет внучкой обзавестись.

Заодно найду, как бороться с «гелиями» и «таирами». Вне зависимости от причин, побуждающих кого-то начать бизнес по «излечиванию разбитых сердец».
Или бабкин вариант в тетрадочках под мраморной обложкой отыщется, или соображу собственную систему.
Не дело это, бусинами в глаз отсвечивать. Опасно: можно нарваться на меня.