Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 13

Фанфик «Клон»-3, или В лабиринтах судьбы. ЧАСТЬ 13.

1. Часть 13. Глава 1. Сид Абдул, Дуния и Ясмин в Мекнесе.

 Сид Али напрасно переживал, что Ясмин может решиться на побег или совершить какую-нибудь  глупость.  В такси, кроме Дунии с внучкой и сида Абдула, находился Юнус, его верный слуга, который должен был сопровождать женщин по городу, пока Абдул решал важные семейные дела.
 По дороге договорились, что Дуния с Ясмин не сразу отправятся в дом Фарида и Хадижи, а сначала навестят родственников. Ведь у Дунии Мекнесе жила родная племянница, дочь сестры, с которой женщина давно не виделась. Ясмин тоже стоило бы повидаться с ней.
Юнус проводит их и потом отведет в дом Обенсуров, где их будет ожидать сид Абдул. У всех были с собой телефоны. У дяди Абдула – сотовый, купленный для него Саидом, у Дунии - подаренный младшим сыном, у Ясмин был модный мобильник с розовым корпусом и стразами.
Решили, что смогут созвониться. Но почему нельзя прямо сейчас идти в дом, где их ждала бы Хадижа, узнай она об их приезде, Абдул объяснять не стал. Впрочем, Дунии было и так понятно: старик задумал какую-то каверзную ловушку для мужа Хадижи. О том, что дочь Саида Рашида пожаловалась на мужа, заподозрив его в измене, для нее не было тайной.  Видимо, Абдул счел нужным убедиться в правоте ее обвинений лично, а потом – если факты подтвердятся - порок должен быть наказан! Значит, решит подловить любовников.
Но лара Дуния обрадовалась такому повороту: когда бы ещё она смогла поехать в Мекнес к племяннице? А Абдул пусть шастает, где хочет.
Что касается Ясмин, то девушке было всё равно, куда надумал отправиться приятель деда, которому она обязана женихом, теперь навязываемым ей семьей.
Но Ясмин придумала потрясающий способ, как проучить самоуверенного типа, решившего, что может выбрать ее, как вещь, только потому, что она ему понравилась. А есть дело кому-нибудь до ЕЕ планов?! Ясмин продумала разговор и с Хадижей, и с сестрой ее мужа, которая после долгих размышлений показалась Ясмин единственной, кто мог бы ее спасти!
Дайнаб не стоит выходить замуж за брата отца. Икрам не подойдет такой девчонке, как Дайнаб, которая уже сейчас не нравится бабушке Дунии. Ясмин решила предложить ей лучшую участь.
… После полуторачасовой езды на старом такси-мерседесе в полдень добрались до центра города, где и высадились. А дальше предстояло идти пешком. Но сид Абдул, немного поговорив с женой, как-то быстро скрылся в ближайшей улице. А  вот Юнус повел женщин по длинному торговому ряду, то и дело сворачивая то вправо, то влево.
Дуния только и успевала советовать в спину Юнусу, в какую сторону свернуть, как в Мекнесе удобнее пройти. Медина была не такой запутанной, как в Фесе, но всё равно надо знать город, чтобы не плутать в старой части, где расположилась медина. Но из нее предстояло выбраться на противоположной стороне, окруженной крепостными стенами,  через ворота, недалеко от которых в одной из высоток в  современном районе жила племянница Дунии.
Женщина злилась на непутевого мужа, из-за которого приходилось нести в руках коробку с выпечкой и сумку с угощением для Хадижи. Правда, Ясмин помогала – сумку несла она.
- Ничего, часть печенья оставим у Майсун, выпьем кофе, который у нее получается замечательным. Учись, Ясмин, присматривайся, как и что она делает. Тебе пригодится, и уже скоро. До свадьбы осталось меньше месяца.
- Бабушка! Не надо мне напоминать об этом! Не хочу замуж, не хочу!
- Хватит! Замолчи! Нас кто-нибудь услышит, пойдут языками чесать, -   оглядываясь по сторонам, тихо прошипела Дуния, пожалев, что затронула больное место у внучки. Но кто же знал? Ей казалось, что Ясмин, увидев чудесное золото, смирилась с участью.
- Чем тебе жених не угодил? – всё-таки спросила она, иначе не была бы Дунией. – Такой красивый! Будешь жить во дворце, как принцесса. В собственном дворце! Аллах! Да мне, чтобы получить от сида Али собственный дом, пришлось столько месяцев ругаться с тремя другими женами, я тебе передать не могу! А твой жених к свадьбе приготовил такой чудесный подарок! Иншалла!  Другая бы счастлива была, а ты… Что за человек! И в кого ты такая?!
Ясмин шла рядом с ней молча, но глаза ее отчего-то странно блестели, как будто она лихорадочно обдумывала некий план.
«Ну-ну! Только ничего у тебя, прыткая козочка, не выйдет! Сид Али дал согласие на брак от имени твоего отца, жених взять тебя в жены согласен, а невесту спрашивать никто не собирается, если семья заинтересована в браке», - снисходительно думала Дуния, поглядывая на внучку.
Но задевать девчонку и дальше она не решилась – как бы та и впрямь чего не придумала, а она, Дуния, ещё и виновата будет! Вон Юнус идет, к их словам прислушивается! Уж наверняка Абдул дал ему указание за ними проследить:  о чем говорили, что делали, с кем встретились, а потом обо всем и доложить!
Зло уставившись в спину преданного слуги сида Абдула, Дуния насупилась и дальше шла уже молча.

*** А сид Абдул добрался до кафе, где обычно проводил время сид Рахим с приятелями. Он не ошибся: и в этот раз он нашел стариков здесь, они играли в нарды за столиками на улице. Но Абдул появился в момент, когда Рахим уже складывал игру в коробку, собираясь уходить.
- Салам алейкум, Рахим! - поприветствовал Абдул старого приятеля, широко раскидывая руки, искренне радуясь, бросившись навстречу.
От неожиданности сид Рахим вздрогнул и едва не выронил нарды. Он недоверчиво оглянулся, и брови его вскинулись вверх. Да, не почудилось: перед ним стоял сам сид Абдул из Феса.
- Алейкум салам! Машалла! Как хорошо, что ты приехал! Очень вовремя! А я тебе звонить хотел, но не получилось! Мы вот собрались идти на праздник. Помнишь торговца кормами, у которого мы с Фаридом закупаем провизию для наших животных? Так владелец лавки устраивает сегодня праздник в честь сватовства старшей дочери. Он и о тебе вспоминал, приглашая на праздник.
- Аллах! Замечательно! – обрадовался Абдул такой удаче. – У меня есть на примете один жених, а у сида *** остались ещё дочери, о которых он скоро начнет «беспокоиться». Сегодня сосватали старшую, но остальных-то  – нет?
- Нет, они не сосватаны. В наше время отцу нескольких дочерей трудно найти им мужей. Если бы не твои старания, Абдул…
- Да уж, ведь это я намекнул жениху на дочь торговца кормами! – хитро сощурив глаза, довольным тоном признался сид Абдул. Потом суетливо добавил:
– Иду с вами. Конечно, я тоже пойду на праздник сватовства. Очень удачно вышло: у меня как раз есть на примете несколько семей, в которых есть холостые мужчины, которые не прочь завести семью.
- О, Абдул, так  на празднике и расспросишь, кто из гостей «беспокоится» за дочерей или внучек.  Или кто невест ищет сыновьям, - кивнул сид Рахим.
 И сид Абдул, почти забыв, для чего приехал в Мекнес,  с радостью в душе отправился вместе с дружной компанией приятелей в гости. О Дунии и ее внучке он и думать не желал. Пусть проведут время у родственницы! Хадижу навестят вместе перед возвращением в Фес, при нем, а то мало ли что наговорят дочке Саида! А ему пока не до того: у него столько важных дел может решиться.
Он испытывал предвкушение, как ловко ему удастся устроить чужие жизни. Но по слухам, бывшая жена Фарида жила теперь по соседству с тем местом, куда они все направлялись.
И поэтому Абдул в пути начал задавать вопросы Рахиму.
- Где твой внук? Чем занят? Фарид с Хадижей тоже будут среди гостей на празднике?
Вот тогда старик смутился.
- У Фарида столько дел, уж какие ему праздники! Если и придет, так только поздно вечером, - осторожно ответил он.
И тут Абдул  смекнул: если верно то, что Фарид ходит к Зухре, то, окажись он сегодня вечером у  дома одалиски,  ему легко будет объяснить свое появление. Скажет, что шел на праздник к знакомому торговцу.
- Мне, Рахим, надо поговорить с твоим внуком. Надо встретиться. Есть вопросы к Фариду.
- Придет вечером – увидишь его и поговоришь, - кивнул старик как-то неуверенно, пряча глаза, насторожив гостя из Феса ещё больше.
Поэтому сид Абдул не стал  откровенничать с приятелем, признаваться, что знает о никяхе между Фаридом и Зухрой, если это вообще правда. Теперь, когда сид Рахим первым ни словом не обмолвился о женитьбе внука, Абдул начал сомневаться, а верны ли сведения у сида Али?
 «Эх, надо было сначала зайти в мечеть к шейху, о котором говорил Али. Узнать от него, точно ли был никях или это досужие вымыслы? Отчего молчит Рахим? Ведь у него это должно быть первой новостью!»
Или есть ещё что-то, какая-то важная причина, по которой вынужден молчать старый друг? Но в чем дело? Абдул надеялся, что в доме невесты он сможет об этом узнать.
- … А где сейчас Фарид? Чем занят? – продолжал он допытываться.
- Внук в лавке с самого утра. Скоро ехать на свадьбу в Египет, а с делами никак не управится.
- Вот как? Пусть Аллах пошлет твоему внуку удачи в делах, - пожелал сид Абдул, подумав при этом, что в отсутствие Фарида он сможет взглянуть на жилище Зухры. Возможно даже – ненароком заглянуть к ней в гости и даже поговорить. Зухру отвергла семья, но Абдул был в смятении после признаний сида Али: если Фарид вновь женился на ней, семье придется ее принять. Надо узнать всё об этой женщине, с соседями поговорить не помешает.
Заметив, что друг его незаметно вздыхает, Абдул продолжал задавать вопросы, надеясь развязать ему язык.
Но сид Рахим начал юлить в разговоре и даже попытался достать сотовый, чтобы позвонить племяннику, но обнаружил, что телефон остался дома. Абдул не мог и предположить, как переживал его приятель. Ведь внук мог прийти в знакомый переулок вовсе не для того, чтобы попасть на праздник в соседнем доме. Но как его предупредить? Хотя бы ослов привел, что ли. Мог бы объяснить, что срочно закупает корм.
Когда делегация вошла под арку, которая открывала вход в тупик длиной в пять десятков метров, Абдул удивился запустению и запаху в этом тихом месте.  Воняло плесенью и ослиной мочой. И помоями. Но кусок улицы, упиравшейся в стену, был чисто выметен, свалка отбросов убрана, а двери дома, где начиналось празднество, были широко распахнуты.
Внутри двора толпились гости, играла марокканская, их народная музыка. А когда сида Абдула повели к хозяину, чтобы представить как почетного гостя, он окунулся в атмосферу окружающего праздника, обряда сватовства, предсвадебных забот и интриг, забыв обо всем на свете.
 Несколько часов  пролетели незаметно. Абдул опомнился только, когда за окнами начало быстро смеркаться, и позвонила Дуния.
- Чего тебе, женщина? – сердито ответил в трубку Абдул, который в тот момент был занят важным делом – успел найти жениха одной из дочерей хозяина дома – к огромной радости торговца.
- Что мне надо?! – удивленно отозвалась та. – Когда нам с Ясмин идти в дом, где живет Хадижа? Или ты забыл, для чего приехал в город? Надо поговорить с Хадижей, с ее мужем, всё выяснить. Сид Али тебя для этого послал в Мекнес!
- Не учи меня, женщина! Рахим со мной рядом, говорит – идите хоть сейчас. Но пусть вас Юнус проводит! Впрочем, где ему оставаться,  только  с вами и идти.
Дуния всё кипятилась и готова была выплеснуть злость и досаду на старика на том конце телефонного соединения. Но Абдул велел им отправляться в дом, куда они и приехали.
… Выслушав строгую нотацию Абдула, Дуния сердито запыхтела и зафыркала. Юнус вновь повел их по медине, только идти было не близко. А ослов нанимать в чужом городе не хотелось. И Дунии пришлось топать до дома Хадижи пешком. Они успели дойти до нужного дома,  когда солнце окончательно покинуло видимый небосвод,  над городом поползли вечерние тучи, на улице быстро стемнело, зажглись фонари.
…Незадолго до прибытия Дунии и Ясмин Хадижа вышла на галерею. Где ей ещё можно было прогуляться? Здесь не было такого огромного сада, как возле особняка ее отца в Рио-де-Жанейро. А возле фонтана бродить по двору – только бесить Фарида. Она это уже поняла.
Поэтому Хадижа молча, с обиженным видом, стояла на галерее и наблюдала с высоты второго этажа, как Фарид мечется по двору, пытаясь затащить заупрямившегося осла в загон за углом.
Если Фарид и был обозлен на Хадижу, потому что не терпел, когда за ним следят, то вынужден был терпеть. Он не стал вновь связываться с женой. Она снова начнет рыдать, а мать опять ему скажет, что из-за этого жена может потерять ребенка. Пусть смотрит! Он всё равно отправится в дом второй жены, которая обещала сегодня станцевать для него. Фарид предвкушал романтический вечер…
…То, что Фарид вновь куда-то собрался, было Хадиже совершенно понятно. Вот только он не надел привычную светлую джеллабу, как раньше,  наоборот – натянул купленную на днях  темно-синюю, а на голову вместо фески, как у сида Рахима, намотал черную чалму, и часть ткани свесилась вдоль лица. «Как у туарега. Осталось только закрыть лицо куском ткани – и Фарида от туарега не отличишь».
К ее удивлению, именно это Фарид и сделал, прежде чем выйти на улицу. Он ловким движением закрепил конец ткани возле уха, оставив видимыми только часть лба и глаза, поправил чалму и толкнул дверь на медину.
- Куда, ну куда он пошел? Аллах, когда же это закончится?! – рассердилась Хадижа. Днем ей довелось услышать, что сид Рахим собирался пойти на праздник к торговцу кормами. Фарид был приглашен вместе с сестрами и матерью. Вся семья могла пойти в гости к торговцу. Но Фарид сказал, что им сейчас не до праздников. Надо готовиться к отъезду.
 А сам куда-то уходит. Потому, наверно, и отказался идти на праздник! Или один решил пойти? Но почему он так замаскировался? Не на карнавал же его пригласили!
 «Вот именно: он спрятал лицо под тканью  тюрбана, чтобы не быть узнанным. Другой причины нет. Он отправился к ней», - с отчаянием подумала Хадижа, но ей ничего не оставалось делать, как вернуться в комнату и лечь на кровать.
Она не обратила внимания на суету, вскоре возникшую во дворе, на раздавшиеся голоса, не узнав среди них,  казалось, незабываемые интонации лары Дунии.
И только когда прибежала в ее комнату Замиля и радостно сообщила, что к ней из Феса  приехали родственницы, Хадижа поднялась с кровати и отправилась к лестнице, чтобы спуститься в гостиную. Даже не взглянула на себя в зеркало – настолько у нее было нехорошо на сердце. Ей было всё равно, как она выглядит.
Оказалось, к ней приехали лара Дуния с внучкой. И тут же узнала, что сид Абдул вскоре присоединится к ним. Ведь ехали они в Мекнес навестить родных, вот и до Хадижи очередь дошла…
Дуния расселась в кресле, не забыв тут же попросить чай или кофе. Дайнаб быстро всё выполнила, хотя и с кислым лицом, строя гримаски, когда думала, что ее никто не видит. Но Дуния наблюдала за девушкой во все глаза. Заметив, что будущая невестка думает вовсе не о гостьях, одна из которых - ее будущая свекровь, мать Икрама решила напомнить девчонке, что не такое уж решенное дело – женитьба Икрама. 
- Аллах, какая ты хозяйка расторопная да умелая! Дайнаб, ты ли пекла эти лепешки?... Какое печенье замечательное. Помнится, в доме сида Али, когда я была там одной из хозяек, такое пекли на каждый праздник. Не Хадижа ли тебя научила?
Дочери Жади стало смешно, но она только усмехнулась. Чему она может научить Дайнаб?   Скорее уж сестра Фарида ее научит готовить.
Увидев, как на мгновение скривились губы у сестры Фарида, заметив и реакцию Хадижи, Дуния сделала вывод, какие отношения сложились между девушками.
- Да…, а я вот думаю о некоей Арибе из Феса. У моего сына будет несколько жен. Служанок у нас нет и не будет. Мой сын небогат. А три или четыре жены – это ж милое дело! Но ты не волнуйся, Дайнаб: ты-то будешь первой женой. Всеми заправлять станешь, - «успокоила» девушку жена сида Абдула.
Дайнаб молча стояла рядом, опустив глаза в пол, а Хадижа посмотрела на жену дяди Абдула внимательнее: лара Дуния как-то неуловимо изменилась.
 Спокойнее стала, что ли, увереннее в себе. Насмешливая, но не скандальная. Конечно, ведь Зорайдэ нет рядом, так и завидовать некому. И одета лара Дуния была тоже не так, как всегда. В скромном платье, пусть и с вышитыми узорами на груди. Но по медине бывшая жена сида Али шла в черном никабе! Почему же лара Дуния сменила привычный платок и излюбленную светло-коричневую джеллабу на черное одеяние с прорезью для глаз?
 И золото на ней то, что с детства знакомо Хадиже: это же то самое ожерелье, подаренное дядей Абдулом ещё в то время, когда Хадижа с родителями жила в Фесе незадолго до переезда в Бразилию! Неужели дядя Абдул, и правда, не дарит Дунии золота? Аллах!
Карима рассказывала ей об этом на празднике, но Хадиже не верилось. Лара Дуния заставила бы его купить золото, он бы не отвертелся! К тому же сид Абдул строго требует соблюдения обычаев, и если он сам женился,  как он может не подарить золото собственной жене?!
- Лара Дуния, принести ещё кофе? Или чай будете? С кардамоном? Наша мама любит с кардамоном, - поспешила сменить тему подоспевшая на помощь Дайнаб сестра.
- Кофе! Принесите мне кофе! Пусть будущая невестка принесет! Кофе я очень люблю, и пить, и готовить. С кардамоном? Нет, мне с корицей нравится и щепоткой соли. Так ты уж постарайся, будущая невестка!
Дайнаб быстро исчезла из гостиной, удивляясь, куда подевалась мать. Оставаться в комнате с ларой Дунией ей вовсе не хотелось, ведь всем известно, какая она скандальная женщина. Вдруг она, Дайнаб, ей чем-то не понравится? Тогда - всё, об Икраме как о женихе можно будет забыть!
Впрочем, представив, что за жизнь ждет ее в общем-то небольшом доме, а вовсе не во дворце-риаде, как у шейха Али, если верить ларе Дунии, так ей и вовсе что-то расхотелось становиться невестой Икрама. Только вот как бы Фарид не нашел ей в женихи кого похуже, и тогда придется не раз пожалеть об упущенном счастье.
Икрам мечтает о четырех женах? Фарид знает об этом или нет? Дайнаб не понравилась такая перспектива. И что же – все четыре невесты уже присмотрены? Или только она и вот та … как ее?... Ариба!
Дайнаб вспомнила симпатичную черноволосую девушку в хиджабе, которая ухаживала за родственницей, которую звали Лейлой - она, кажется, чем-то больна, всё время капризничала.
Но как же другим так везет: сид Абдул для своего бразильского племянника нашел в жены больную  Лейлу,  другому племяннику – сиду Саиду Рашиду – приятель деда выбрал и собирался сосватать другую девчонку, которая сбежала от него в день сватовства.
О, Аллах! Сколько разговоров было на медине, когда прознали, что от отца Хадижи сбежала невеста! И ни куда-то сбежала, а в Мекнесе укрылась! Или ее, правда, украли? Только шейх из мечети, в которой бывает Фарид на пятничной молитве, совершил никях. Девчонка отказалась от богатого, очень богатого Саида Рашида, а стала женой… неизвестно кого!
Дайнаб была поражена, с каким равнодушием восприняла новость Хадижа. Столько прокатилось по Мекнесу разговоров о семье ее отца, а жена брата только плечами пожала.
- Это идея дяди Абдула – найти невест моему отцу и дяде Мухамеду. Но мой отец сказал, что больше не станет жениться. Я это точно знаю – он не передумал. Не сбеги невеста, отец сам отказался бы.
- Хадижа, тебе ведь теперь всё равно, кто может стать женой твоего отца? Ты теперь принадлежишь нашей семье, моему брату. Если бы сид  Абдул сосватал твоему отцу меня, ты бы не была против? – ляпнула тогда с чего-то вдруг Дайнаб, решив пошутить с Хадижей.
Но жена Фарида начала смеяться как ненормальная.
- Ты?... Ты – жена моего отца?! Ха-ха-ха! Рассмешила!
Она долго смеялась, не замечая обиженного вида девушки. Потом опомнилась, закусила губу, стараясь успокоиться, наконец – сказала:
- Дайнаб, ты и мой отец – вы такие разные…. Хорошо, что дяде Абдулу не пришла в голову эта мысль. Но теперь отец поругался с дядей, потребовал, чтобы никаких жен ему больше не искали. Ведь у моего отца уже есть любимая жена – Фатима. Ты же ее видела на празднике?
- Видела, - буркнула  в ответ Дайнаб, затаив злобу на Хадижу. «Ничего, я посмеюсь над ней, когда увижу, как вытянется ее лицо при виде Зухры. Брат обязательно приведет вторую жену в наш дом, рано или поздно! Я его знаю!» - мстительно помечтала она.
И вот теперь лара Дуния то и дело гоняла ее на кухню, допытывалась к ней с разными вопросами, следила за каждым шагом, каждым движением! Это очень не нравилось девушке.
К тому же ей хотелось поболтать с Ясмин. Недавно они познакомились на одном из праздников в доме сида Али. Дайнаб уже не смогла бы вспомнить, на каком именно. А теперь до всего Мекнеса дошел слух о том, что позавчера Ясмин сосватали.
Дайнаб хотелось узнать о многих мелочах. Каков жених? Сколько золота он купил для невесты? Что выбрала Ясмин из украшений?
Но пока она сновала туда-сюда по дому, стараясь угодить будущей свекрови, Замиля, которая тем временем составила компанию гостям, задала им эти вопросы. Всех кругом сватают! Сегодня – дочь сида***, торговца, у которого годами их семья покупает корм, недавно вот и Ясмин сосватали, как они слышали...
- Алхамдуллилах! Ясмин очень повезло! Такой жених: богатый, красивый, молодой. Какое золото купил  при мне жених для Ясмин: выбирал самое дорогое и самое красивое! Шкатулку еле донесли до дома! Не шкатулка – ящик целый, если правду говорить. Я таких больших шкатулок для украшений и не видела никогда, - хвасталась, слегка преувеличивая, лара Дуния.
- В Мекнесе на медине говорят, что не только золото, но и дворец купил невесте будущий муж, - с улыбкой поинтересовалась Замиля.
- Купил-купил! Не видели, каков дворец, не догадался Амаль Бенхашем привезти хотя бы фотографию дворца, но и так понятно, что не пошутил, и что дворец великолепен, иного и быть не может! Ведь Ясмин понравилась ему с первого взгляда!
- Бабушка! – не поднимая глаз, упрекнула ее за хвастовство девушка.
 Но Дуния продолжала расписывать и церемонию, и подаренное золото, и то, как жених не появился на празднике, потому что заблудился в Фесе! Аллах, да такое сватовство никогда не забудешь! Но он звонил несколько раз, доверил сиду Абдулу лично сказать всем гостям и родственникам невесты, что сватовство состоялось! И свадьбу назначил на день, через неделю после священного месяца Рамадана.
- Так скоро? – удивилась Замиля.
- Так и ты недолго в невестах пробудешь – у тебя тоже свадьба скоро?! А у нашего жениха много дел, он занятой человек. И жена ему нужна срочно. Или он так сильно боится упустить мою внучку?-  лукаво посмотрела женщина на дочку старшего сына.
Но Ясмин сидела с равнодушным видом, и едва разговор о ее помолвке затих, как Ясмин тут же задала вопрос:
- А где Хадижа? Мы с ней хотели повидаться, а ее опять нет. Куда же она ушла? Пришла, немного постояла и вновь исчезла.
Дайнаб в это время разливала чай для Ясмин и себе с сестрой. Для лары Дунии была принесена чашка с ароматным кофе.
Видя, что сестра занята, Замиля вызвалась сходить за женой брата.
- Я ее приведу. На кухню вышла, наверно, а нам ничего не сказала. Или за мамой отправилась.  Мама не знает, что у нас гости. Лару Асию кормит в ее комнате. Ведь мы не знали, что вы навестите и нас, приехав в Мекнес. Фарид ушел незадолго до вашего прихода. Почему вы не позвонили? Фарид встретил бы вас ещё на остановке такси. Привел бы ослов, и вам не пришлось бы брести через всю медину по такой жаре!
- Да уж. Только это не от меня зависит, - пожаловалась лара Дуния. – сид Абдул как ушел на встречу с вашим дедом, так и пропал. Мы с Ясмин сами к вам отправились.
- Вас привел мужчина, который теперь ждет вас во дворе у фонтана. Пока дедушки или Фарида нет дома, к нам  в дом не может войти посторонний мужчина. Но мы можем вынести ему поесть-попить. Фарид не станет ругать нас за это.
- Можешь не объяснять, знаю! – махнула рукой лара Дуния. – Сид Абдул во всем виноват! Ушел и как пропал. Где его носит?
В комнату вошла Хадижа вслед за старшей сестрой Фарида и свекровью, присоединившейся к ним после того, как она накормила и уложила спать лару Асию.
Начались приветствия, обычные приемчики тарауфа, и Ясмин решила воспользоваться случаем, чтобы в суматохе увести из комнаты Дайнаб. Пусть с Хадижей ведет хитрые и вежливые беседы бабушка. А она потом поболтать успеет. С Дайнаб разговор был для нее важнее.
Ясмин присматривалась к девушке во время разговора о ее, Ясмин, женихе, и сделала некоторые выводы. Например, Дайнаб не очень-то пылает желанием стать женой Икрама. Зато когда заговорили о золоте, тут уж и Дайнаб с удовольствием начала расспрашивать и ее, и бабушку Дунию.
А как у Дайнаб завистливо блеснули глаза, когда бабушка расхваливала жениха, расписывая его качества, его дары к свадьбе. Дворец, купленный женихом в подарок, добил девушку,  и Ясмин поняла, что Дайнаб вполне созрела для разговора… 
Необходимо было поговорить с ней, чтобы знать – готовить ли новый план или можно воспользоваться тем, что уже несколько дней жил в ее голове. Дайнаб не пришлось уговаривать. Она обрадовалась возможности покинуть комнату. Пусть Замиля с Хадижей занимаются ларой Дунией!
Оглянувшись на расположившихся на диване женщин – мать, лару Дунию и крутившуюся вокруг них с чайником Замилю, на Хадижу, скромно стоявшую возле лары Дунии, девушка кивнула Ясмин и повела ее наверх, к себе в комнату, где можно было спокойно поговорить.
- Скажи, Дайнаб, тебе Икрам очень нравится?
Сестре  Фарида вопрос не понравился. Это что: проверка? Ответила, придав голосу сладкой радости:
- Конечно, нравится! Икрам такой…эээ..
- Брось! Вовсе не завидный жених, скажем честно. Не богат. Но жен собирается четырех брать! – приврала для успеха переговоров Ясмин. - Неужели хочешь делить мужа с другими женами? Зачем? Ты что – старая, разведенная, вдова? Нет, ты достойна лучшего. Вот смотри: видишь на сотовом фотку?
И Ясмин протянула ей телефон, на большом экране которого была фотография, приковавшая взгляд Дайнаб. Шкатулка с подаренным Амалем Бенхашемом золотом. Украшений в ней было столько, что крышка шкатулки вряд ли смогла бы закрыться, но на фотографии она была откинута, а с краев шкатулки свисали  цепочки толщиной с палец и ожерелья, серьги, зацепившиеся за звенья цепочек, а рядом рассыпаны были кольца и браслеты. Толстый  золотой пояс с крупными камнями свернулся змеей вокруг шкатулки. Дайнаб жадно рассматривала каждую деталь, вцепившись обеими руками в телефон.
 Ясмин усмехнулась и спросила:
- Нравится?
- Аллах! Сколько золота! Конечно, нравится! Но мне Икрам и маленькой части этого не подарит!
- Конечно! Откуда у него столько денег? Сколько тебе золота купит на свадьбу, столько потом ему и другим женам  покупать, он же понимает это! Хочешь, всё это станет твоим, при чем - совершенно законно?
- Ты шутишь?!
- Вовсе нет! Оно станет твоим, иншалла… Если только ты, Дайнаб, согласишься сделать так, как я тебе скажу….
Никто не узнал, о чем они долго и горячо шептались. Вроде бы и подслушивать их было некому, но в таком важном деле, которое замышляла Ясмин, нельзя рисковать! После разговора она вышла из комнаты,  успокоившись,  с легким сердцем.
«Аллах, пусть всё получится! Такой жених, как Амаль, больше подходит Дайнаб. Она будет с ним счастлива. А у меня другие планы. Если бы мои родители отправили меня в Бразилию! В дом дяди Саида или дяди Мухамеда! Лучше к дяде Саиду, мне понравилась его жена Фатима …  Когда  Дайнаб станет вместо меня женой Амаля Бенхашема, надеюсь, что дед Али так и сделает – отправит меня в Бразилию, к племянникам дяди Абдула. Ведь здесь разразится большой скандал!» - с надеждой думала Ясмин.
Дайнаб не была так уверена в успехе, узнав, о чем с ней решила поговорить племянница Икрама. Не проверка ли это? Как можно отказаться от такого жениха? Но верить в это не хотелось.
Предложение  родственницы Хадижи привело ее в замешательство. Конечно, она не отказалась бы стать невестой такого удивительного мужчины, но всё-таки было бы лучше, если бы он сам сосватал ее – как полагается. А то, что предложила Ясмин… Фарид ее убьет, если их с Ясмин афера обернется неудачей! Позже Дайнаб сама не могла понять, как она могла так быстро согласиться. Как она вообще осмелилась согласиться на подлог?!
Но во время разговора Дайнаб вспомнила о Зухре. Она пришла бы в восторг, узнай  о предстоящем приключении сестры Фарида. Зухра бы помогла, просчитала бы всё до мелочей, чтобы провала не случилось.   
В глубине души Дайнаб готова была признать:  окажись она  невестой Амаля-как-его-там, с радостью вышла бы за него замуж. Дворец, слуги, никакой домашней работы, никакой Зухры, которая опять начнет помыкать ею, когда вернется на положенное ей законное место жены.
 Ссоры Зухры с Хадижей,  ежедневные склоки, которые между ними начнутся, а ей, Дайнаб, придется вставать на сторону Зухры… Нет, она готова хоть завтра бежать от такой жизни.
Но придется ждать месяц до назначенной свадьбы. «А вдруг Ясмин передумает? Нарисовала передо мной радужные картины будущей жизни с ее женихом, а потом возьмет и сама выйдет за него замуж!»  И Дайнаб не стала скрывать  сомнения, высказала всё, что думает – все опасения. Но Ясмин ее успокоила, а Дайнаб решила встретиться с Зухрой и обсудить эту историю, попросить совета. Уж она-то сразу увидит слабые места в плане, те, которые могут привести к беде. Придумает какой-нибудь ход, причем более надежный. Способной на любой поступок жене брата, опытной по части разных авантюр, девушка доверяла больше, чем Ясмин.
Выходя вслед за Ясмин из собственной комнаты, Дайнаб уже раздумывала о том, как ей встретиться с опасной приятельницей.


2. Часть 13. Глава 2. Сид Абдул следит за Зухрой и Фаридом.


Сид Абдул незаметно объелся пастилы и  той сладости, называемой «макруд» - печенья с начинкой из фиников с орехами, столько выпил чая, беседуя то с одним, то с другим  гостем, что теперь с трудом передвигался по залу. Все его замыслы были успешно воплощены, старик испытывал удовлетворение от удачно проведенного времени.
И тогда-то он и вспомнил о деле, которое привело его в Мекнес. Фарид! Он так и не появился на празднике! Но не навещает ли он прямо сейчас одалиску? Сид Абдул представил тупик, которым заканчивалась улочка и куда выходило всего три двери, не считая полуразрушенного дома, практически развалин на той стороне, противоположной  лавке гостеприимного торговца.
«Я знаком с семьей, которая живет по соседству с лавкой. А вот дверь, которая выходит на улицу как раз напротив двери дома, где я сейчас нахожусь, кто там живет? Как я успел понять из прошлых разговоров с Рахимом, только там и могла устроиться одалиска Зухра. Надо взглянуть, дома ли она сейчас», - решил сид Абдул и отправился на поиски Рахима. Нашел его рядом с хозяином дома.
- Какой чудесный праздник, сид***. Пусть Аллах пошлет и другим твоим дочерям таких же удачных женихов и благословит твою семью! Иншалла!
- Иншалла!- ответил владелец лавки.
-  Скажи мне, кто живет на этой улице? Кто соседи? Торговца зеленью Ясина я знаю. Но кто ещё? – с невинно-любопытным видом начал расспросы Абдул.
- Кто ещё здесь живет? О, Аллах! Хозяин дома напротив никак не продаст жалкую лачугу и вынужден уже несколько месяцев сдавать ее одной молодой женщине. Как же ее имя?! Не помню. Сам он переехал в Фес. Женщина заплатила ему за несколько месяцев вперед.
- Что за женщина? – строго спросил сид Абдул. – Не одалиска?
- Нет, что Вы, сид Абдул! Я думал, что она вдова, так как первые месяцы не видел, чтобы кто-то из мужчин приходил к ней в дом. Но я отсутствовал несколько недель, а когда вернулся из поездки, то оказалось, что у женщины есть муж. Так сказала моя жена, услышала на рынке, как соседка рассказывала торговцу фруктами – тому, что стоит за прилавком возле магазина специй, что муж приходит к ней в ее очередь. Ведь она всего лишь вторая жена. Он дает на ее содержание деньги, совсем немного. Раньше она питалась почти объедками, но теперь, когда ее муж перевез первую жену в Мекнес, стал лучше заботиться и о ней.
- Вот как? А не Зухрой ли ее зовут? Аллах! Одалиска могла солгать, придумав историю. Какой муж? А вдруг ваша соседка встречается с любовником? Или к ней ходят разные мужчины, а вовсе не один? Это харам!
- Сид Абдул, - развел руками хозяин дома.
- Если в том доме совершается харам, то обоих надо наказать! Вытащить на площадь и дать им по нескольку ударов плетьми! Это наказание ещё никто не отменял!
- Сид Абдул, нет, к ней приходит муж. Точно – муж. Я сам несколько раз видел мужчину, выходившего из двери на улицу. Он приходил, не скрываясь, уходил, не прячась. Женщина провожала его. Мужчина, судя по одежде и комплекции, был один  и тот же.
- И кто он? Знаком он вам?
- Я не разглядел его лица, потому что было темно, а из окна, откуда я мог наблюдать за улицей, плохо видно детали.
- Из окна? – сразу же ухватился за слова сид Абдул. – Отведите меня к окну. Я хочу взглянуть, дома ли та женщина, а потом пойду и поговорю с ней, вызвав на улицу, если она окажется моей знакомой.
- Сид Абдул, что ж, пойдемте, я вам покажу окно, сами увидите, что женщина и сегодня мирно проводит вечер с мужем. Муж теперь отчего-то приходит к ней с закрытым лицом, и она танцует для него каждый вечер, я следил за ними всю неделю, - по секрету сообщил сосед Зухры. – Мужчина работает допоздна, занят бизнесом. Но теперь, видимо, возвращает ей те ночи, которые должен  за время, проведенное с первой женой.
- Так ты всё время за ними наблюдаешь? – с подозрением спросил Абдул.
- Алхамдуллилах!  Сид, ты в чем меня обвиняешь? -  возмутился мужчина.- Но должен я знать, кто живет рядом.
- Ладно, ты ведь наблюдал из желания узнать, что за люди – соседи. И если что - навести порядок?
- А зачем же ещё? – с возмущением подтвердил сид***
- Посмотрю и я теперь.  А где Рахим? Он только что стоял рядом, - огляделся старик. - Опять с кем-то из гостей болтает, старый перец!
Когда Абдула привели в комнату на втором этаже, где находились нежилые помещения, выходившие небольшими зарешеченными окнами не во внутренний дворик, а на грязную улицу, и показали ему окно, из которого открывался наиболее полный вид на соседнее жилье, он приник к железной решетке и всмотрелся в прямоугольник окна на противоположной стене.
В комнате, часть которой оказалась видна, явно кто-то был! Электричество не было включено, если оно вообще имелось. Но в комнате горел огонь в напольном светильнике с коваными узорчатыми стенками, освещавшем небольшое помещение.
 Светильник был поставлен так, что сиду Абдулу, наблюдавшему за происходившим в комнате, было видно человека, сидевшего возле источника света. Это был мужчина  в джеллабе и … в чалме! Он сидел, скрестив ноги, на ковре, угадывающемся в темноте, и кажется, хлопал в ладоши.
- Чем он занимается? – удивился Абдул, с подозрением уставившись на открывшееся зрелище. Обеспокоенный отец невесты, опасавшийся скандальной реакции почетного гостя на беспорядок в доме у соседей, тут же оказался рядом и тоже стал всматриваться в темноту.
- Эээ, да жена танцует для мужа, вот что там такое!
- Танцуууует? – протянул сид Абдул. – Одалиска ещё и танцует? Вот чем она завлекает внука сида Рахима!
- Что? Сид Абдул, о чем Вы?
- Уважаемый сид, неужели Вы не узнали в «муже»  соседки родного внука сида Рахима? Как это возможно? Ведь он много лет приходит к вам за кормом для ослов. Он – постоянный клиент этой лавки!
- Что? – округлились глаза у торговца кормами. – Мой клиент – муж соседки? Не может быть, чтобы Фарид был ее мужем!
- Какой он там муж? Если там живет та, о ком я думаю, то ее имя – Зухра, это бывшая жена Фарида, внука сида Рахима. Он недавно женился на Хадиже Рашид, дочери моего племянника Саида Рашида…
- О, да, я слышал об этом. О такой удаче известно всему Мекнесу. Так вы думаете, что там Фарид? Не верю, сид Абдул! Не он это.
- Где Рахим? Почему бы нам не проверить мои догадки? Да стоит только взглянуть, и как не узнать Фарида? Он это! И совершает харам на наших глазах! Рахим не говорил мне, что внук вновь сошелся с Зухрой. Значит, ходит к ней тайком, совершает харам!
Сконфуженный хозяин теперь помалкивал. Ему тоже показалось, что он узнаёт в мужчине Фарида. Но как это возможно? Впрочем, какое ему дело? Но сид Абдул, уважаемый как в Фесе, так и в Мекнесе человек, может устроить скандал здесь и сейчас, когда гости предаются веселью. Сватовство удалось на славу,  так не хотелось  портить праздник!
Но Абдула было уже не остановить. Он ещё раз пристально всмотрелся в чужое окно и вдруг вскрикнул:
- Вот она! Одалиска тоже там! Она танцует для него, танцует! – потряс воздетыми руками старик.
Действительно, в темноте, в проеме едва освещенного окна замелькала женская фигура, темный силуэт начал быстро двигаться, загородив собой и светильник, и мужчину, наслаждавшегося танцем одалиски.
 А вместе с женщиной плясали пятна света на стенах комнаты, что-то блестело в темном провале зарешеченного окна.
- Костю-у-ум для танцев надела, одалиска, подго-то-о-о-вилась к встрече! – протянул старик, поняв, что сверкают, отражаясь, в свете лампы украшения на ткани костюма. 
- Одалиска, вот она чем приманила твоего внука, Рахим, вот как она удерживает его! – повернулся Абдул к приятелю, обнаружив, что тот подошел и стоит за его спиной, тоже уставившись в темноту за окном.
- Что ты там увидел? – забеспокоился старик.
- Там твой внук развлекается с любовницей!
- Не может быть, - возмутился сид Рахим. - Абдул, не клевещи на  Фарида!
- Ты встань к окну и всмотрись внимательно: там Фарид! Вместе с женщиной, которая для него танцует. Видишь?
- Ничего не вижу, - уперся сид Рахим.
- Ну как же ты не видишь?! Вон там они оба – она танцует, он смотрит!
- Где? Никого на улице нет!
- Не на улице, а в доме напротив. Присмотрись  - в окно видно, что там есть люди. Вон там Зухра! Видишь, как мечется, кружится, что даже юбка стоит колоколом!
Сид Рахим хмуро и молча всматривался  туда, куда указывал ему друг.
Конечно, он не мог не видеть того, что разглядел Абдул. Женщину видно было отчетливо: совершая движения руками, она трясла плечами так, что видно было, как блестят, дрожа,  монеты в серебряном ожерелье на ее груди,  раздувается юбка, белеет в темноте живот. Черные волосы то развевались за спиной, то она перекидывала их с одного плеча  за другое.  Зухра так быстро двигалась по комнате, что Рахим с досадой воскликнул:
- Ведьма! Там не женщина, там дочь шайтана!
- Одалиска! Там одалиска, и она не одна! Тридцать ударов плетьми каждому из них!
- Абдул, но я не уверен, что это Зухра и Фарид!
- Ээээ… Рахим! Я видел Зухру несколько раз, но узнал, а ты несколько лет жил в доме, где хозяйничала одалиска, но не узнаешь ее. Как так?
- Надо знать наверняка, тогда говорить. Ты не можешь быть уверен, что там мой внук с кем бы то ни было.  Это только предположения. С такого расстояния в темноте лиц не разглядеть.
- Нет, я уверен, узнал их.  Но ты прав: лучше спуститься вниз, выйти на улицу и постучаться в ту дверь, за которой творится харам.
-  Абдул, а что ты предъявишь тем двоим, даже если они не женаты? Она только танцует, а он смотрит? Это харам, но не прелюбодеяние.
- И до остального дойдет, пока  мы доберемся до них. Пойдемте, найдем ещё двух свидетелей и удостоверимся, что там вовсе не муж Хадижи развлекается с посторонней женщиной! – выложил сид Абдул правду, когда его терпение, наконец, лопнуло.
- Да-да, - вдруг поддакнул сид Рахим. – Надо найти четырех свидетелей, которые смогут подтвердить, что видели совершаемый грех собственными глазами. Мы не в счет – как заинтересованные лица.
Оба старика отошли от окна и направились к лестнице, но тут вдруг испугался хозяин лавки.
- Прошу: только гостей не вовлекайте в эти дела. Рынок ещё не закрылся, там много торговцев. Сходите за ними и попросите вам помочь.
- А ты? Неужели ты не с нами?
- Нет, вы уж простите! Но не могу оставить гостей, - показал руками торговец в сторону зала, полного людей. - Я ведь отец невесты. Накажите харам без меня!  Только постарайтесь без шума изобличить грешников. Не портите праздник, - просительным тоном сказал торговец.
- Идем, Рахим. Сами справимся, - кивнул сердито Абдул.
Хозяин дома постоял, пошевелил пышными усами и  всё-таки поплелся следом.
Вскоре они втроем оказались на улице.
- Абдул, иди ты за свидетелями. Мне неудобно: ведь ты собираешься уличить МОЕГО внука! – громко воскликнул старик.
- Хе-хе, Рахим! А если ты предупредишь родственника, и он сбежит? Но впрочем, ему некуда деться: здесь тупик, мимо меня не пройдет. А я никуда отходить от арки не собираюсь. Куда Фарид денется? Разве что сбежит в дом напротив?
- Говорите тише, - попросил приятелей обитатель тупика, пожалев, что к нему на праздник явились такие беспокойные гости.
- Это правильно! – согласился сид Абдул. – Иначе мы их спугнем. Нельзя их упустить.
- Одалиска у меня под боком? – переживал торговец. – Не догадывался. Может быть, вы все-таки ошибаетесь? Но если окажется, что так и есть, то позвоню Мехмету, владельцу лачуги, и попрошу, чтобы он выселил жильцов.
- Так и сделай, - поддержал Абдул.
- Ну иди уже, Абдул, за четырьмя свидетелями! Поздно уже – пора нам возвращаться домой! – поторопил его Рахим.
- Не кричи! Не старайся предупредить одалиску! – строго произнес Абдул.
Но на сида Рахима напал громкий кашель, и он, согнувшись, закашлялся так, что  Абдул с досадой хлопнул себя руками по бокам. Потом подошел к двери и прислушался: внутри было тихо.
А ведь ему показалось,  что в развалюхе за дверью играла музыка, когда они только вышли на улицу. Конечно, звуки были еле слышны, заглушаемые оглушительными мелодиями, несшимися из дворика напротив, но всё-таки их можно было различить.
Теперь жилище казалось необитаемым, хотя в высоком окне по-прежнему метались тени и блики света.
- Затаились, - предположил старик.- Но никуда не денутся.
- Сколько можно ждать, Абдул? Иди, зови свидетелей, - обреченно махнул рукой сид Рахим.
И всё-таки Абдулу почудилось, что Рахим уверен – за стеной каморки никого нет.
«Это странно», - мелькнула у него мысль, но Абдул предпочел действовать дальше.
Он собрался пойти на медину искать запозднившихся торговцев, но не сделал и нескольких шагов, как на улицу из соседнего дома вывалило несколько гостей с праздника, которые уже собрались вернуться домой. Сиду Абдулу все они были знакомы: владелец  лавки специй, торговец зеленью и водонос, промышлявший на рынке продажей стаканов воды истомившимся от жажды прохожим.
Тут-то подоспел к ним сид Абдул, объяснив, что от них требуется. Узнав, в чем дело, мужчины тут же согласились поучаствовать в уличении совершавших харам, выразив негодование.
И тогда сид Абдул взялся за дело. Он подошел к двери и прислушался. Потом ударил по двери плашмя ладонью – и раз,  и ещё несколько раз. Получались звонкие удары, звуки от которых разносились по тупику, их не смогла заглушить даже праздничная музыка.
Никто не откликнулся за дверью.  Тогда, горя праведным гневом, сид Абдул закричал, продолжая стучать:
- Откройте, именем Аллаха! Открывайте, мы знаем, кто вы и чем там занимаетесь! Откройте и признайтесь в совершении греха! Гореть вам в пламени ада!  Харам! Фарид, мы знаем, что ты здесь! Открывай!
Он оглянулся на стоявших за его спиной людей.
- Там – муж моей близкой родственницы развлекается с одалиской! Затаились, услышав наши голоса. Боятся открывать.
Собравшиеся торговцы дружно загалдели.
- Что делать? Ломать дверь? –   разъярившись, сид Абдул  спросил у ожидавших развязки  свидетелей.
Дед Фарида только тяжко вздохнул, но не сказал ничего. Остальные тоже не ответили. Но зеленщик не выдержал, подошел к двери и с силой ударил по ней кулаком.
И тогда тяжелая дверь открылась. Сама открылась, потому что не была заперта. А в комнате никого не оказалось, в чем вскоре смогли убедиться, ввалившись внутрь,  и свидетели, собранные сидом Абдулом на благое дело.
 Но он не мог поверить глазам:
- Как?! Куда они исчезли? Разве можно из комнаты с одной дверью и парой маленьких окон куда-то деться?
Внутри небольшого помещения на полу лежал новый недорогой ковер, на котором ещё двадцать минут назад сидел мужчина в чалме. И на стене висел ковер, под которым стоял вытертый диван. Шаткий столик приткнулся рядом, а на нем – пустой чайник и стакан с недопитым мятным чаем. Листики мяты выглядывали в стакане из мутной жидкости.
А возле дивана прямо на полу стоял светильник, тот самый, что был виден в окно. В светильнике догорала толстая свеча, пламя которой трепетало под дуновением сквозняка, и тени, отбрасываемые ажурной ковкой, плясали по стенам, как живые.
Абдул был озадачен пустотой в помещении, а Рахим как будто даже с интересом и неприятным удивлением рассматривал комнату женщины, куда они ворвались без приглашения.
- Вот к чему привели тебя твои подозрения, - упрекнул старик приятеля. – Здесь нет никого из тех, кого ты ожидал увидеть.
Абдул никак не мог смириться.
- Где же они? Куда могли деться?! Они точно здесь были! Рахим, ведь ты тоже видел их в окно?
Мужчины потянулись к выходу, остановившись у двери и переговариваясь.
- Нет, сид Абдул, для чего Вы нас позвали? Теперь мы сами совершили харам, войдя в чужой дом, где живет, по вашим словам,  одинокая женщина, - возмутился один их свидетелей, поняв, в какой ситуации все они оказались.
- Но она здесь была, танцевала для мужчины, которого мы втроем видели только что! Рахим, сид ***, - обращаясь за поддержкой к другу и к торговцу кормом, взывал Абдул. - Подтвердите, что я говорю правду: в комнате были двое! Рахим, расскажи, что ты видел!
- Э, нет, Абдул, не могу. Я ничего не видел, - отказался дед Фарида. – Это ты сказал, что видишь там моего внука и его бывшую жену. Но я их не видел, тебе на слово поверил. Подумал: если ты говоришь, что видел кого-то, то так оно и есть. Как я мог бы увидеть, если у меня совсем слабое зрение? Очки я не взял с собой, идя на праздник…
- Рахим! Ты лжешь, а это харам! – возмутился Абдул.- Что значит – ты не видел?... А вы, сид*? Что скажете? Рядом с нами стояли.
Но хитрый торговец смекнул, что его постоянный клиент сид Рахим отчего-то не желает признаваться, что видел в окно в доме напротив танцующую женщину. Нет, он тоже не станет ничего подтверждать. В конце концов, в семье Обенсуров сами разберутся, или он вовсе не знает собравшихся стариков! А вот   многолетних клиентов он потерять может. В отличие от них сид Абдул живет в Фесе и ничего не покупает в его лавке. Ослы сида Абдула кормятся не его кормом.
 И к тому же ссориться с Фаридом было более чем нежелательно. Поэтому сид решил, что ему вовсе ни чему терять выгодного покупателя и лезть в чужие дела. Так он и остальных клиентов может потерять – ведь у сида Рахима много родственников, и все отовариваются у него. И так уже один осел отравился сеном, купленным в его лавке. Но хорошо, что сид Рахим объявил,  что осла  отравили позже, и его товар ни при чем.
И он отказался подтвердить, что видел в окно то же, что и сид Абдул.
- Абдул, наверно, то были тени от лампы! А ты принял блики, пляшущие по стенам комнаты, за женщину.
- Тебе всё привиделось! – воскликнул и сид Рахим, коварный приятель Абдула. – А ты опорочил имя моего племянника!
- Но ты же сам возмутился тем, как танцует одалиска! Сказал, что это дочь шайтана! – уличил его сид Абдул.
- Ээээ…, дорогой сид Абдул… Не пора ли тебе навестить жену в ее спальне? – насмешливо посоветовал водонос.- Тогда тебе не будут видеться танцующие одалиски!
- Вот именно! – живо подхватил и сид Рахим. – Пусть она для тебя станцует! Я же сомневаюсь, что видел что-то. Тебе, Абдул, поверил, ты убедил меня, что там кто-то есть. Но мы вошли – и нет здесь никого.  Не было!
И даже торговцы, согласившиеся стать свидетелями уличения грешников, тоже начали уверять сида, что ему всё привиделось.
-  Дуния стара, а ты возьми себе молодую жену, Абдул,  которая будет ублажать тебя. Тогда тебе не будет казаться, что в пламени  лампы ты видишь женщину.
Они начали острить, и сид Абдул едва успевал отвечать на неприличные шуточки, злясь всё сильнее.
Потом вдруг смех оборвался, все замолчали, когда внезапно открылась дверь, и в комнату вошла…  Зухра!
Увидев незваных гостей, она громко завизжала.
- Воры! Воры! В мой дом забрались воры! – кричала она, попятившись назад,  пытаясь выйти на улицу.
- Тише! Это ошибка! Мы сейчас выйдем, не шуми, женщина! – испуганно загалдели мужчины, вытолкнув ее в дверь и выскакивая сами следом.
Абдул тоже выбрался на улицу, не сводя изумленных глаз с одалиски. Женщина явно вернулась с рынка: в руках она принесла корзину с фруктами и горячими лепешками, аромат которых мгновенно заполнил небольшую комнатку.
Зухра и на улице продолжала вопить так, что из распахнутых ворот дома, где находилась лавка и дом,  повалили люди, собираясь вокруг женщины.  Пока торговцы объясняли собравшимся, что случилось, под аркой появился  полицейский.
- Что случилось? Воры? Так вот кого  ограбили! Мне сообщили прохожие, как видели перелезавшего через ограду грабителя.  Он успел перекинуть узел с украденным и быстро убежал. Поймать его не удалось. Так он ограбил этот дом? – внимательно оглядел полицейский каморку, куда его провела взволнованная  Зухра.
- Я как раз и шел сюда, чтобы выяснить, что произошло.
-  А разве из этой комнаты есть выход на другую улицу? – уточнил сид Абдул, который начал понимать, каким образом его смогли обмануть.
- Есть, конечно, - всхлипывая, ответила Зухра. – Вот там, за ковром, ржавая дверь. Она ведет в крохотный дворик, где я выращивала зелень, но потом забросила всё и решила закрыть дверь ковром. Но вор вошел не в эту дверь, а из тупика, ведь у меня сломался замок, дверь не закрывалась. Но я ушла на рынок за едой, оставив жилище незапертым. Ведь у меня нечего красть! Я так думала, но теперь вижу, что ошибалась!
Зухра бросилась к небольшому облезлому сундучку, откинула крышку  и… замерла с видом горестного негодования. Сундучок был совершенно пуст!
-  Меня обокрали!  – воскликнула она, заламывая руки. – Я и так бедна, но последнее забрали! Аллах, какая я несчастная!
Она так убивалась, что ей поверили все, кто стал свидетелем ее рыданий.
- Но кто мог зайти? Кто мог совершить воровство? – допытывался полицейский. – Кто знал, что за ковром спрятана дверь? – задал он самый главный вопрос.
- Не знаю! Ключ я потеряла. Потом  нашелся, но сломался, когда я попыталась закрыть замок. Я не умею ремонтировать замки, а мужу было некогда…
- Зухра, с кем ты была здесь только что? – строго спросил сид Абдул.
- Как Вы меня назвали? Зухра? Нет, моё имя – Мадина, - твердо посмотрев сиду Абдулу  прямо в глаза, ответила женщина. -  Я живу здесь одна, но недавно вернулся мой муж. Он приходит ко мне в мою очередь, потому что я только вторая жена. Но сегодня не моя ночь. Я отправилась на медину купить лепешек и фруктов, и вот что случилось, пока я ждала свежие лепешки! – залившись горькими слезами, с чувством сообщила она.
Ставшие свидетелями столь жалостливой сцены, торговцы и  собравшиеся вокруг них гости с праздника сочувственно кивали, обсуждая случившееся, жалея обворованную жертву.
 Полицейский пообещал найти и наказать вора по всей строгости закона. Но никто не поверил в то, что преступника  ещё можно будет схватить.
- Ничего не поделаешь, видно, судьба у меня такая! О, Аллах! Как мне дальше жить? Вор украл все мои новые платья! Моё золото! Осталось одно старье!
 Абдул во все глаза смотрел на сида Рахима, но тот молчал. Он только с презрением смотрел перед собой, не пытаясь уличить лгунью.
 «Я выясню, что это значит, и уличу лгуна!» - решил Абдул, но пока он вновь принялся за Зухру.
- Ты – Зухра! Я знаю тебя много лет. Почему ты называешь себя Мадиной? Ты не Мадина, ты Зухра - бывшая жена Фарида Обенсура!
- Я Мадина, жена Махмуда Сиада. Но вор и документы унес вместе с моей шкатулкой, где они лежали вместе с золотом. О, я несчастная, - рыдала Зухра, на мгновение подняв к сиду Абдулу  заплаканное лицо.
- Лгунья! Ты врешь прямо мне в глаза! Это харам! Гореть тебе в пламени ада! На том свете тебя подвесят за язык, и будешь  висеть на крюке  и мучиться вечно! - бессильно угрожал сид Абдул.
Наконец, вмешались возмущенные торговцы, поверившие не старику, а женщине.
- Она говорит правду, сид Абдул. Эта женщина несколько месяцев покупает у нас еду на рынке. Её имя – Мадина!
-  У меня она берет зелень, - подтвердил зеленщик.
- А у меня  покупала специи, у моего соседа – пекаря каждый день берет лепешки.
- Моя жена знает, что эту женщину зовут Мадина!
Даже сид Абдул на мгновение усомнился в том, что перед ним – бывшая жена Фарида. Но так как женщина была в никабе, то ничего удивительного в этом не было – видны были только ее глаза.
- Неужели я мог так чудовищно ошибиться? – ужаснулся старик. И тут же потребовал, чтобы Зухра показала лицо, сняв никаб.
- Пусть она откроет лицо! Я уверен, что эта женщина нас всех обманывает! Это она, Зухра, и она лжет нам всем! Харам! – наконец, пришел в себя сид Абдул. Его не просто было сбить с толку.
Обманут он был лишь однажды – когда Жади от его имени подписала разрешение на выезд из страны. Но и тогда он быстро сообразил, что случилось, хотя и было уже поздно что-то предпринимать, а люди, отправленные им на поиски обманщицы, вернулись ни с чем из аэропорта.
Но больше никто никогда не смог выставить его глупцом, обмануть его. А Зухра действовала открыто и нагло! Врала в лицо и ему, и всем уважаемым людям, которые собрались здесь, чтобы уличить одалиску!
Но свидетели разыгравшегося спектакля, устроенного Зухрой, возмутились требованию Абдула.
- Как можно?! Это чужая жена! Сид Абдул, красота женщины принадлежит только ее мужу! Она не должна снимать платок или никаб, даже паранджу, и  показывать нам свое лицо!
- Сид Абдул, это Мадина, женщина, которую мы все хорошо знаем не один месяц! – пришли к выводу торговцы, с насмешкой глядя на упорствующего старика из Феса.
- Тебе, сид Абдул, надо ещё раз жениться, - снисходительно посоветовал один из них. – Лара Дуния уже стара, а ты возьми в жены молодую, красивую!
- Мы поможем тебе найти такую!
- Вот Шейма, например. Она дочь мясника. Молодая и сильная.
- Полная и сладкая, как спелый персик. Сосватай ее себе в жены! – неслись советы со всех сторон. Абдул был растерян и сердит от того, что ему никто не хотел верить.
Одалиске поверили на слово, а его уверения игнорировали! Люди подняли его на смех!
- А ты что мне посоветуешь, Рахим? – с горькой иронией спросил Абдул у приятеля.
- Женись, - пожал плечами дед Фарида. – А если Шейма тебе не понравится, то, пожалуй, покажите её мне. Может быть, я на ней женюсь!
Абдул сердито сверкнул на него глазами, молча  с досадой  отмахнувшись. Он понял, что сегодня не сможет ничего доказать. Пора уносить ноги, пока не наговорил лишнего этим доверчивым, обманутым одалиской, людям.
Собравшиеся начали расходиться, полицейский ушел ещё раньше. Абдул и Рахим простились с хозяином лавки и отправились в дом Фарида.
…Зухра, дождавшись, когда люди разошлись из-под ее двери, с силой, звонко задвинула щеколду на двери и тихо, но от души рассмеялась.
 

3. Часть 13. Глава 3. В доме Фарида после возвращения с праздника.


Фарид возвращался домой, понимая, что должен оказаться там раньше, чем это сделают старики. Но опасаться было нечего: быстро сиду Абдулу и деду Рахиму не добраться в этот район, а они с Зухрой сбежали ещё до того, как сид Абдул собрал свидетелей, чтобы ворваться в жилище жены Фарида.
Как он был благодарен деду Рахиму за сделанное предупреждение! Как бы ни были увлечены танцем и друг другом Фарид и Зухра, но голоса сида Абдула и сида Рахима расслышали. Дед не напрасно кашлял, не зря повышал голос. Возможно, этим он не обманул сида Абдула, но Фарид не стал ждать развития событий, и они с Зухрой спешно убрали за собой следы его пребывания. Потом Зухра быстро переоделась, свернув в узел костюм для танцев, спрятав внутри небольшую шкатулку с украшениями, пока Фарид передвигал дряхлый диван к другой стене, нацепив ковер над неприметной облезлой дверью, выходившей в крохотный дворик.
Потом они просто пролезли  за ковром в открывавшуюся наружу дверь, придвинув диван ближе к «стене» и плотно закрыв за собой дверь. Кто догадается, если не знать, что из комнаты есть ещё один выход?
Он вспомнил, с каким интересом осматривался в крошечном дворике, где раньше никогда не бывал: оказывается, стараниями Зухры возле довольно высокого забора росли несколько кустов черных роз. Была ещё небольшая грядка с чахлой зеленью, но это и всё.
Зухра бросила в угол сверток с костюмом, прикрыв ветошью и разным хламом. Потом Фарид подсадил ее, помогая взобраться на ограду, а когда женщина спрыгнула по другую сторону, тогда и сам он поспешил выбраться из ловушки, предварительно сняв с себя синюю джеллабу и размотав чалму. Получился увесистый тюк, с которым он и спрыгнул на улицу. Вышло не совсем удачно: он был замечен жильцом одного из  соседних домов, появившимся на пустынной в этот час улице. Раздались крики,  появился полицейский, который попытался его преследовать. Но Фарид бежал быстрее пожилого стража порядка и быстро ушел от преследования.
Остановился только через несколько улиц и укрылся в нише, где быстро переоделся в  джеллабу.  От тюка осталась одна чалма, но он не стал ее накручивать на голову, а просто понес в руке, свернув ткань в рулон.
Теперь он шел, не торопясь, надеясь на то, что и Зухре удалось уйти, но ему очень хотелось бы увидеть, как она вернется в свою лачугу и какое представление там устроит. Впрочем, дед обо всем расскажет ему завтра, когда сид Абдул уберется назад в Фес.  Фарид не относился плохо к приятелю деда, но в этот раз старик перегнул палку. Нечего лезть в чужие семейные дела!
Сид Абдул  хотел, чтобы им с Зухрой дали по тридцать ударов плетьми? Это вряд ли случилось бы. Но правда о повторном браке с бывшей женой выплыла бы наружу намного раньше, чем было задумано. Только и всего. Но было задето самолюбие  Фарида. Кто смеет за ним шпионить? Неужели Хадижа нажаловалась родственникам, позвонив в Фес?
Нет, Фарид начал думать, что допустил ошибку,  не рассказав правду всей семье, когда вынужден был по требованию шейха вновь взять Зухру в жены. Рано или поздно   неприятного разговора было не избежать. Только вот вся семья уже знает о случившемся,  с Хадижей только предстоят объяснения.
Но Фарид знал, почему должен молчать, скрывая правду от Хадижи: она способна устроить скандал! А это сейчас его семье совершенно ни к чему. Замиля выходит замуж, и портить свадьбу сестре скандалом он не хотел. Это было главной причиной молчания.
Кроме того, Фарид пока не был готов к тому, чтобы объясняться с Саидом Рашидом.  В глубине души мужчина был напуган историей, которую ещё совсем недавно обсуждали на всех рынках Мекнеса. О том, как был наказан рыбак из Эс-Сувейры за то, что посмел обмануть Саида Рашида. Отец Хадижи расправился с наглецом, посадив в тюрьму и отобрав у семьи лодки, те, что остались от пожара, устроенного смельчаком. А Фарид ещё и ударил по лицу его дочь! Чем обернется для него пощечина жене?
Но кроме тестя был ещё и дядя Фарида – родной брат отца, который не смог бы понять, отчего Фарид допустил ситуацию, имевшую такие последствия. Омар Обенсур вместе с отцом Фарида как-то сразу невзлюбил Зухру, потом виня ее и в смерти брата. А от дяди очень сильно зависело благополучие семьи Фарида.
Если сид Омар рассердится, узнав о том, что Зухра вернулась второй женой, то плохо придется всем. Дед Рахим понимал это, поэтому и предложил Фариду договориться с сидом Абдулом, чтобы он выступил в качестве переговорщика с Омаром Обенсуром. Он сможет объяснить их родственнику, как получилось, что Зухра вновь стала женой племянника Омара.
И, конечно, не смотря на вновь вспыхнувшую любовь его к Зухре, Фарид со стыдом сознавал, что не смог сдержать данного семье слова. Об этом узнают торговцы на медине, злоязыкие соседи, приятели деда Рахима (уже знают!), и они, и сид Абдул подвергнут его такой критике, что и представить неприятно.
Вот потому Фарид не стал ждать, когда в дверь к Зухре ворвутся в праведном гневе собраться дяди Абдула,  которым Фариду придется рассказывать правду, а предпочел сбежать с уже законной женой, оставив всех с носом.
Он вспомнил, в каком настроении уходил из дома, предвкушая конец  дня, который он проведет с Зухрой. Она обещала ему очередной танец, который снова свел бы его с ума! Ему было известно, что в этот вечер на улице, где обитала его вторая жена, в соседнем доме будет праздник, на котором сосватают дочку торговца кормами. Но Фарид, придя к лавке, и не подумал туда наведаться – наоборот, им с Зухрой такая близость массы знакомых людей за соседними стенами щекотала нервы.
Они устроили собственный праздник со своей музыкой, включив   магнитофон, с танцем Зухры, с обильным ужином - с фруктами и выпечкой, запасенной женщиной ещё днем. Всё она купила заранее на дальнем рынке, чтобы не вызывать пересудов среди местных торговцев. И как оказалось – правильно сделала!
Фарид решил, что надо будет завтра же навестить Зухру и услышать ее рассказ о том, что случилось, когда она вернулась «с рынка». Мужчина взял с неё слово, что она не станет рассказывать правду о браке. Пока рано! Он надеялся, что Зухра его понимает и не станет самовольничать, даже если ей так и не нравится.
Впрочем, сид Абдул и дед вернутся домой, и сразу же станет ясно, чем закончилась неприятная история.
Когда Фарид зашел в дом, то обнаружил ещё двух гостий, которых принимали его женщины: лару Дунию и ее внучку. Ясмин ее зовут, кажется. Но сначала он застал только жену сида Абдула, мирно беседовавшую с его матерью и старшей сестрой. Хадижа тоже находилась в комнате, разливала чай, когда он вошел.
Ему показалось, или при его появлении ее рука дрогнула, и жена едва не пролила чай мимо стаканов?
Фарид вежливо поздоровался с ларой Дунией. На ее вопрос, увиделся ли он на празднике с сидом Абдулом, ответил уклончиво, что был занят делами, а на праздник попасть не удалось.
Хадижа прислушивалась к разговору, не поднимая  глаз. «Обижается за пощечину!» - сделал вывод Фарид.
Ему неприятно было вспоминать о случившемся. Но вовсе не из-за того, что пришлось ударить Хадижу, а из-за пережитого в следующие минуты унизительного страха, когда его мыслью было: как теперь поступит с ним ее отец?
 Фарид пригрозил жене, чтобы не смела никому жаловаться, особенно отцу, если хочет, чтобы он простил ее. Или она желает получить развод? Пусть только родит его ребенка, который принадлежит ему, и он отпустит Хадижу. Кому только она будет нужна? А его сына будет воспитывать другая жена… Фарид уже не смог бы вспомнить, что ещё наговорил рыдающей Хадиже. Но, похоже, девчонка не стала ябедничать отцу. А то, что в Мекнес явился сид Абдул с женой и ее внучкой, так это случайное совпадение: сид наверняка был приглашен на сватовство, а ларе Дунии надо присмотреться к его сестре Дайнаб.
Вот вернется семья из Египта, и Фарид решит вопрос со сватовством младшей сестры. Пусть Икрам официально становится ее женихом, а к свадьбе можно готовиться и год.
Фарид не захотел ни пить, ни есть, как ни предлагали ему женщины. Он привел на кухню Юнуса, чтобы женщины его накормили. И когда слуга сида Абдула поел и выпил мятного чаю, Фарид вместе с ним потом вышел во двор риада и присел на край фонтана, решив обдумать ответы на  вопросы, которые ему непременно задаст сид Абдул.
 Юнус отправился прогуляться по улице возле риада, пока хозяин не вернулся с праздника. Фарид же в распахнутую дверь дома  увидел, как в зале появились Дайнаб и Ясмин.
- А внучка сида Али  красавица, - отметил про себя Фарид.
Сколько ходило сплетен по медине о ее несносном характере, о том, что она полностью пошла в бабку, но нашелся и для нее жених. Сестры только и обсуждали недавно случившееся сватовство у новоявленных родственников. Фарид вынужден был отказаться от приглашения приехать на праздник – и дел много было, и денег лишних не водилось перед поездкой в Египет, и к Зухре наведаться хотелось намного сильнее, чем участвовать в празднике в Фесе.
…. Хадижа чувствовала себя неуютно. Ей хотелось узнать новости из Феса, из дома дяди Али и Зорайдэ, но разве можно поговорить об этом  с ларой Дунией? Ведь Дуния ненавидит Зорайдэ! Хотелось расспросить об отце, чем он и Фатима занимались перед отъездом в Бразилию, и как получилось, что у отца едва не появилась новая жена? О скорой свадьбе Каримы и Ахмета, о Рании, которую отец всё-таки не забрал с собой в Рио…
 Хадижа о многом хотела бы узнать, но, окажись на месте Дунии Зорайдэ, дочь Жади засыпала бы старую женщину вопросами, а вот у лары Дунии да ещё в присутствии родственниц Фарида она ни о чем спрашивать не осмеливалась.  Впрочем, жена сида Абдула и сама не молчала. Она говорила без умолку, то и дело поддевая Дайнаб, пока та не сбежала из комнаты вместе с Ясмин. Потом лара Дуния начала допрашивать и Хадижу.
- Хадижа, как тебе здесь живется?...  Чему научилась? Чем тебе в доме приходится заниматься?... Какие блюда у тебя получаются? … Как себя чувствуешь?....
 Девушка отвечала вежливо, с улыбкой, но сдержанно. Даже если бы у нее появилось  желание пооткровенничать с бывшей женой дяди Али, она не смогла бы это сделать в присутствии свекрови и старшей сестры Фарида. Замиля и лара Джабира ни на минуту не оставляли ее наедине с родственницей, прислушиваясь к каждому ее слову, ответу.
Хадиже даже страшно стало, когда до нее дошло, что лара Дуния может проговориться о ее звонке в Фес.
Но, слава Аллаху, Дуния понимала, чем такое признание грозит внучке сида Али.
 Хадижа перевела разговор на более интересную и безопасную тему:
- Лара Дуния, скоро Карима выходит замуж? Как бы мне хотелось побывать на ее свадьбе!
- Так в чем же дело? Скажу дяде Али, чтобы обязательно пригласил вас всех на праздник.
 Оказалось, что уже приглашал. Вот только Фарид не может поехать в Фес,  и поэтому все будут заниматься сборами в дорогу.
Хадижа расстроилась, но продолжала расспросы.
- Какое золото купил жених Кариме?
- Не спрашивай! Ахмет водил Кариму за золотом, но меня они с собой не взяли. Зорайдэ с ними отправилась, - поморщилась женщина.
- И что же купили? Сколько килограммов? – наивно поинтересовалась Хадижа.
- Нисколько! Там ни о килограммах речь шла, а о том, чтобы вообще купить положенное по обычаю золото! Нет, Ахмет купил, конечно, украшения. И браслеты, и кольца, серьги и подвески. Даже ожерелье купил, но сама понимаешь, Хадижа, что там за золото! Низкой пробы, хотя и много разных вещиц. Целая шкатулка недорогого золота! Но и шкатулка-то невелика!
- Но главное – Карима на свадьбе будет в золоте с ног до головы! Иншалла! – сделала вывод жена Фарида.
- Зорайдэ подарила Кариме от них с сидом Али золотой пояс, красивый, дорогой, из настоящего золота высшей пробы…, - нехотя добавила Дуния. – А сид Али не поскупился и подарил будущим молодоженам небольшой  дом, на этой же улице, в районе Шуара, по соседству с ним, так сказать. Правда,  там предстоит делать ремонт! Но ничего, сид Али пообещал дать денег и на ремонт. Только бы Ахмет и Карима не бросили  его – так привык старик к слугам, с которыми сроднился за десятки лет.
- Аллах, как же мне хочется взглянуть на Кариму! А платья, сколько раз Карима будет менять платья на свадьбе? – загорелись от любопытства глаза у Хадижи.
- Вот чего не знаю, так не знаю, - призналась женщина. – Но несколько кафтанов она купила.
- Лара Дуния, попросите дядю Али и Зорайдэ заехать к нам в гости, когда они окажутся в Мекнесе по делам, - попросила Хадижа.
 Если Дуния и удивилась, услышав про какие-то дела у Зорайдэ в Мекнесе, то не подала и вида. Прожив много лет в семье с тремя женами сида Али, она знала, что такое интриги,  и что иной раз невозможно высказать просьбу прямо, без намеков.
Она понимала, что девчонке очень хочется поговорить не только о том, что они сейчас обсуждают, но при родственницах мужа приходится держать язык за зубами.
- Скажу, обязательно передам им твою просьбу, - усмехнулась лара Дуния. – Где же Абдул? Мы хотели вернуться ещё сегодня, успеть до ночи, чтобы ночевать уже в Фесе.
- Праздники заканчиваются поздно. Придет сид Абдул! – утешила лара Джабира. – Если не успеете уехать, у нас переночуете, место найдется.
Но во дворе послышались голоса, и в дом вошли сид Рахим и сид Абдул. 
 Фарид зашел в гостиную вместе со стариками…
Сид Абдул был хмур и расстроен, если не сказать – сердит. Он чувствовал, что был обманут.
Поэтому по дороге к дому сида Рахима он то и дело в разговоре на это намекал.
- Зло, которое боится, что о нем узнают - наверняка большое…. Слава Всевышнему, ведь он каждому воздает по заслугам!... Твое истинное лицо, Рахим,  известно не только мне, но и Аллаху!
Приятель на это отмалчивался. А сид Абдул продолжал гнуть своё:
- Я понимаю тебя, Рахим. Но отчего солгал владелец лавки? Почему он не поддержал меня? Ведь я ему не враг? Я нашел женихов двум его дочерям!  Или дело в том, что сиду*** нравится подглядывать за Зухрой? Он подсматривает за одалиской, вот потому и не стал выдавать ее. Старый греховодник! Харам какой! У него же три дочери и жена! Это ему нужна ещё одна жена, молодая жена! Я ему сосватаю такую…, - не переставая, ворчал Абдул. 
И видел, что Рахим его прекрасно понимает, но всё равно молчит, не признается, что ему известно о внуке и одалиске, сбежавших из ее пристанища. Рахим даже не пытался оправдаться или объясниться.
Наконец, когда старик выдохся, им повезло встретить на медине общего знакомого, который поведал, что в Мекнесе сейчас гостит и будущая жена Мухамеда – Муна. Приехала к родственникам, чтобы навестить дочь, которая только что вышла замуж. Не навестить, а разобраться в том, что случилось. И не одна, а с братом приехала.
К сиду Абдулу даже вернулись силы, которые, казалось, иссякли по дороге через медину. Он дотошно расспросил мекнесца о женщинах, которые скоро войдут и в его семью. Наконец, старик высказался:
- Аллах! Как вспомню неудачу со сватовством!…  Мне хотелось бы взглянуть на того, кто взял в жены дочь Муны. Джамиля отказалась от Саида, моего племянника, сбежав в день помолвки. На такое не решилась бы ни одна другая девушка или женщина! Неужели нашелся более достойный мужчина, чем мой племянник?! Кто он?
- Нашелся, сид Абдул, - с усмешкой ответил болтливый прохожий. - Жених, т.е. теперь уже муж, родом из Мекнеса, но живет во Франции, работает на заводе.
- Так он нищий? Что у него есть? Как можно сравнить уважаемого предпринимателя Саида Рашида, известного всему Марокко,  с каким-то рабочим-мигрантом?
- Наверно, он молод и привлекателен. Девчонка влюбилась в него, вот и всё. Разве молодежь чтит обычаи предков? Не все такие.
- Это харам! Какая такая любовь?! Любовь случается после того, как двое женятся, - уверенно заявил сид Абдул и потом уже всю дорогу  рассуждал только о морали у современной молодежи. Сид Рахим предпочел его не перебивать.
Подходя к риаду, а затем, увидев во дворе  гостеприимно распахнутые двери в дом, Абдул с чувством сказал:
- Даже усталый верблюд стремится к караван-сараю. Как я устал! Неужели мы добрались?
 Оказавшись в доме, первым они увидели Фарида, поджидавшего их во дворе. Он и провел стариков к гостьям. Конечно, внучки сида Рахима тут же налили им чай и поставили на стол выпечку, усадив стариков на диван. Фарид вел себя совершенно естественно, как будто это не он сбежал из лачуги Зухры пару часов назад.
Сид Абдул пил чай и недоверчиво посматривал на внука приятеля. А Фарид отвечал на вопросы деда Рахима, рассказывал про дела в магазине, которыми он занимался днем. И сид Абдул, придя в замешательство от поведения мужа Хадижи,  дал слово в следующий приезд в Мекнес побывать у шейха, который, по слухам, мог совершить никях Фарида с Зухрой.
 Лара Джабира поинтересовалась, как прошло сватовство той девушки, дочери торговца, у которого семья покупает корм животным. Сид Абдул и Рахим долго расписывали прошедший праздник, угощения и музыку, жениха и невесту…
- Отчего же ты, Фарид, не пришел на сватовство? – хитро прищурился сид Абдул.
Но муж Хадижи перечислил, сколько дел успел переделать за вечер в своей лавке, что всем показались убедительными его слова. Даже Хадижа вздохнула с облегчением. Сид Абдул не стал больше допытываться или подлавливать обманщика.
Вскоре зазвонил его сотовый.
Оказалось, сид Али беспокоится, почему они до сих пор не вернулись в Фес.
- А мы ещё гостим у моего приятеля, - радостно сообщил сид Абдул.- Столько же я дел успел переделать, о, Аллах! Да, пора, пора нам уже и возвращаться. Совсем забыл о времени! Но мы успеем взять такси, вернуться в Фес и до полуночи добраться до твоего риада, сид Али… Что?.. Нет, всё в полном порядке. Ничего не случилось. Сейчас мы и отправимся к стоянке такси!
И гости начали собираться. Но всё-таки сид Абдул решил допить чай и полакомиться выпечкой, которую предложила Замиля.
Ведь привезенное из Феса и выложенное на огромное блюдо печенье, которое Ясмин и лара Дуния  привезли из Феса, исчезло, как только сид Абдул и сид Рахим принялись за чаепитие.
Фарид же незаметно выскользнул из гостиной. Его обнаружила на кухне Дайнаб, когда Замиля отправила ее за стаканами.
Фарид был каким-то  нервным, раздумывающим о чем-то над стаканом чая, который он пил почему-то на кухне, а не вместе со всеми в гостиной.
- Фарид, как ты? Видел Зухру? – шепотом спросила Дайнаб, оглянувшись на распахнутую дверь. – Мне надо увидеться с твоей женой.
- Дайнаб, придержи язык! Я же велел, чтобы имени Зухры не упоминали!  Что бы там ни думала Хадижа, ей пока не стоит знать о Зухре.
- Ты занимался делами в лавке или был  у НЕЁ?
- Тебе-то  что? И ещё: не хочу, чтобы ты с НЕЙ встречалась! 
- Но почему? Вы же снова поженились! Скрывать долго не получится. И без того на рынках меня то и дело расспрашивают, правда, что ты с Зухрой совершил никях. Но я ничего никому не рассказала, - похвасталась небывалой сдержанностью сестра.
- Иди к гостям! И постарайся понравиться ларе Дунии. Лучшего жениха я не смогу тебе найти! Скажи ей что-нибудь приятное перед уходом. Иди!
- Иду, уже иду. Чайник вот только закипит. И листочки мяты по стаканчикам раскидаю… Почему ты не сосватал мне такого жениха, как у Ясмин? Сказал бы сиду Абдулу, чтобы нашел мне такого же…
-  Что?! Это что ещё за разговоры? Дайнаб, скажи спасибо, что тебе не придется становиться женой горшечника из Феса!
- Ты шутишь, брат? Фарид, ты слышал, что жених Ясмин подарит ей дворец? Там она и будет жить.
- Вот как? Что-то она не очень-то веселая, - скептически заметил брат.- А ты сама умоляла меня сосватать Икрама. А теперь он тебе не нужен? Может быть, тебе рано замуж выходить? Живи себе здесь, работу тебе найдем. Не служанок же нанимать!
-  Нет уж.  Замиля замуж выйдет, а я должна служанкой в твоем доме оставаться? Икрам так Икрам.
- И правильно! Потому что скоро к нам собирается приехать сид***, заказ горшечник выполнил, сам решил привезти все таджины и вазоны.
- Что? Горшечник к нам приедет? – испугалась Дайнаб. – Даже не думай меня сватать за него! А то как наобещает тебе всего, ты и согласишься… Не выйду, его женой не стану!
- Успокойся! Слово за мной.  Мало ли что он захочет. Иди, Дайнаб. Иди к гостям.
Девушка вышла, переживая из-за услышанной новости. И очень пожалела, что свадьбу с Ясмин ее жених назначил не на ближайшие дни. Брату она не очень-то доверяла. Икрам-то не расстроится, если невесту уведут: у него останется Ариба. Но мужа-горшечника ей не надо.
А Фарид вспомнил, как прошел этот вечер. Столько он ожидал от встречи с Зухрой, но случилось всё иначе. Они с Зухрой едва не попались. И после сегодняшнего происшествия ему ещё больше захотелось скрыть отношения со второй женой. Не время ещё. И не так он представлял себе возвращение Зухры в свой дом…

4. Часть 13. Глава 4. Отъезд из Мекнеса. Возвращение Абдула и Дунии в Фес.


Перед тем, как выйти из дворика риада на улицу, сид Абдул счел нужным дать Хадиже наставления.
- Запомни, Хадижа: все беды человека от его языка. Безопасность женщины в сладости ее языка, - как обычно, сощурив глаза, произнес дядя Абдул, и погрозив указательным пальцем.
Девушка слушала сида Абдула с испуганным видом. Но старик не сказал ни слова о пощечине, из-за истории с которой они с Дунией приехали в Мекнес. 
- Мы ждем вас на празднике – ведь скоро свадьба Каримы и Ахмета. Карима… Аллах, как же повезло мужчине, который решился жениться на ней. Я всегда говорю: красота не в одежде, не в золоте, красота в характере женщины.
 Услышав это, Дуния выразительно хмыкнула, не постеснявшись ни сида Рахима, ни хозяек дома. Она была верна своей натуре.
Ясмин даже усмехнулась уголками губ, бросив взгляд на Хадижу, выслушивавшую речь родственника с почтительно опущенными глазами.
Фарид  сохранял вежливое молчание, но, казалось, понимал, что имеет в виду гость. Слова относились именно к нему с Хадижей, пусть приятель деда и говорил обтекаемо, мудрыми мыслями.
- Карима заслужила стать счастливой, а ее муж будет счастлив вдвойне, обретя такое сокровище. У неё один недостаток – Карима болтлива.  Язык – ее враг. Но она уже не так молода, в отличие от тебя, Хадижа. Если они с Ахметом когда-нибудь поссорятся, то, как говорится – гнев влюбленных подобен весеннему дождю, как должно быть и у вас с Фаридом.  Главное – думать, что ты говоришь.  Делать добро другим и помнить: кто сеет шипы, тот не соберет винограда.
Фарид слушал внимательно, пытаясь понять, что ещё хочет сказать родственник Хадижи. Неужели сид Абдул откуда-то узнал о пощечине и ссоре между ним и Хадижей? Дед откровенничал за его спиной?
Решив ничего не выяснять, если история с пощечиной будет замята, он продолжал вежливо ждать, когда Абдул договорит всё, что хочет, и выйдет на улицу, чтобы отправиться к воротам на краю медины, где их уже ждало заказанное им такси.
Лара Дуния тоже высказалась, как положено по обычаю тарауфа, похвалив дом и хозяев, и только Ясмин не проронила ни слова. На ее лице было написано желание поскорее убраться отсюда и вернуться домой.
«Вот что значит – брак с незнакомым мужчиной. Хадижа не знала Фарида, увидев его лишь раз - уже на  празднике сватовства. И они хотят, чтобы я была так же несчастлива, как Хадижа? Что у нее в жизни хорошего?  Фарид ее не любит. Меня не смогла обмануть ее неискренняя улыбка», - думала тем временем Ясмин.
 Она отыскала глазами Дайнаб и многозначительно переглянулась с сестрой Фарида. Но у Дайнаб был уже не такой уверенный вид, как тогда, когда Ясмин удалось уговорить ее пойти на предстоявшую авантюру.
«Только бы она не передумала! Она моя единственная надежда. Я знаю своих родственников – у меня не будет ни одного шанса, если девушка испугается и откажется».
На улице их ждали подготовленные к путешествию по ночной медине ослы. Фарид  вывел своих животных для гостей, поэтому Абдулу и Дунии не пришлось идти пешком.  Фарид одолжил ещё одного осла у соседа, который даже обрадовался этому и тоже собрался вместе с ними на медину проводить сида Абдула. Заодно и намекнуть уважаемому старику, как он уже «беспокоится» о старшей дочери. Нет ли у сида Абдула на примете подходящего жениха из хорошей семьи?
«До полуночи осталось около двух часов, такси долго ждать не станет, пора бы и поспешить сиду Абдулу», - подумал Фарид, видя, что старик никак не соберется уйти.
На улице Юнус помог взобраться на осла сиду Абдулу, а Дуния справилась с этим с помощью внучки. Но и Ясмин села на осла, который затем настырно обошел восседавшую на животном лару Дунию и теперь упрямо плелся следом за дядей Абдулом, осла которого вел под уздцы сосед Фарида.
 Мужчины быстро нашли общий язык и всю дорогу что-то горячо обсуждали.  Фарид шагал впереди, направляя караван в нужные улицы. Юнус замыкал их процессию.

… В Фесе их встречали, и едва сид Абдул и Дуния выбрались из машины, как к ним подлетел отец Ясмин с криком:
- Где моя дочь?!
 - Да здесь она, - удивленно осадила сына Дуния, показав пальцем на выбравшуюся следом за ней внучку.
 - Что тут у вас случилось? – задала она вопрос, увидев на остановке такси не только Ахмета, стоявшего рядом с тремя ослами, но и сида Али, тревожно всматривающегося в лицо Абдула, который всё ещё торговался с водителем такси.
Дунии показалось, или сид Али как будто ждал неприятного известия?
Оказалось, что Абдул так увлекся пребыванием на празднике, что забыл не только позвонить  Али, как они договаривались об этом, но и вообще задержался с возвращением в Фес.
И что могли подумать сид Али с сыном? Только то, что Ясмин опять сбежала от стариков, и весь Мекнес ищет негодницу, а сообщить об этом в Фес сид Абдул просто не хочет.
Но Абдул и Дуния удивились подобному предположению. Ясмин же тихо, но презрительно фыркнула с очень знакомой всем интонацией, как у  родной бабки. Но Абдул так горел желанием поделиться удивительной историей, пережитой им в Мекнесе, что Ясмин защищала только Дуния, расхвалив ее скромность и послушание в доме всех родственников, где им   довелось побывать.
Абдул ехал на осле рядом с сидом Али и ничего не мог сказать прямо, только намекая на ужасные происшествия, которые он вынужден был вынести из-за предателя Рахима.
Сначала добрались до дома отца Ясмин, где и осталась ночевать лара Дуния, в надежде поговорить с внучкой, посплетничать о поездке. Ведь, что не увидела она, могла подметить Ясмин. А Дуния предпочитала знать обо всем, ничего не упускать из вида.
Ахмет же шел рядом с Юнусом, поневоле отправившимся не домой, а сопровождавшим хозяина. Было понятно, что сид Абдул вознамерился переночевать в доме у приятеля Али. Ведь впереди их ждал серьезный разговор.
Их встретили Зорайдэ и Карима, сгоравшая от любопытства. Она переглянулась с женихом, послав ему умильную улыбку, потом они отвели мужчин к столу, приготовленному к их возвращению.
Как только сели за стол – тут же Карима внесла горячий таджин из овощей с цыпленком, затем вернулась с заваленным лепешками блюдом. Был приготовлен  и салат. А блинчики багрир – о них и говорить нечего. Казалось, они в доме сида Али не переводились никогда. На его кухне их готовили постоянно, как и всю остальную выпечку.
Когда все насытились, напились на ночь чаю, сид Али отправил женщин спать, велел уже утром убрать со стола,  все разошлись, тогда-то сид Абдул и рассказал о приключениях в Мекнесе.
 Заканчивая повествование, Абдул недоумевающе сказал:
- Я так и не понял, Али, почему Фарид и Рахим скрывают правду? Чего они боятся? Мне люди рассказали, что никях был, но потом Фарид попытался   при свидетелях дать ей развод, произнести  трижды «талак». Но ничего не  получилось – Зухра сбежала, не дослушав.
- До меня тоже дошли эти слухи. Дело в Саиде, наверно. Боятся, что твой племянник может обойтись с Фаридом так же, как с Хасаном. Я долго обдумывал разные варианты, пришел к выводу, что дело именно в этом, - затягиваясь кальяном, ответил сид Али.
- Или в Омаре Обенсуре, - поддержал его Абдул.
- Но главное – у них в семье скоро свадьба. Замилю надо выдать замуж без скандала. Это же очевидно. Если Хадижа узнает о второй жене, она будет против, может воспротивиться, и Фарид это понимает, это с одной стороны.  Но брак Фарида с Зухрой скомпрометирует его сестёр. Поэтому они и торопятся так сосватать Дайнаб за Икрама. Моему сыну нравится Ариба. Но из-за Саида и Хадижи я сам настоял, чтобы сын выбрал Дайнаб. А ведь девушка даже Дунии не понравилась.
- Я могу подумать, как расстроить будущую помолвку, - пожал плечом сид Абдул.
- Нет, Абдул. Пусть Икрам сам решает, сам сделает выбор. Он, мне кажется, рад жениться на обеих.
Старики ещё долго обсуждали проблемы в семьях и новости, привезенные сидом Абдулом из Мекнеса. Разошлись спать поздно.
Укладываясь в постель под теплое одеяло - не смотря на теплую летнюю ночь, сид Абдул, потерев лысину, вспомнил обидное предложение одного из торговцев в Мекнесе - жениться на более молодой женщине, чем Дуния. Это зачем ему ещё одна жена? Он и старую одалиску не воспитал, как следует. 
И вдруг старик усмехнулся, потому что  в его голову пришла одна любопытная мысль. Почему бы не посмотреть, как танцует  Дуния? Когда-то ему очень хотелось увидеть танец доны Журы, крикливой и грубой одалиски из Рио-де-Жанейро, соседки Мухамеда. Сид Абдул был так поражен видом этой необыкновенной, но очень красивой женщины, что долго не мог выбросить из головы ее образ. Она то и дело снилась ему: танцующая в доме Мухамеда в красивом ярком костюме с прозрачной тканью, закрывающей часть лица.  Он мог видеть только ее глаза – живые, сердитые. И он отчего-то тоже сердился на неё даже во сне…
Теперь Абдул решил: пусть и Дуния станцует для него, но уже наяву.  И не просто станцует, пусть и сказку ему расскажет -  как Шахерезада! Она любит языком болтать, так задание не будет для нее сложным.
- Вот расскажет мне тысячу сказок,  я и дам ей тогда развод, не раньше, - как-то озорно подумалось сиду Абдулу.  Он решил завтра же ночью  заставить ее станцевать!
Но случилось это даже раньше, чем он думал.
… Дверь в комнату медленно открылась, и показалась голова женщины, осторожно оглядевшейся вокруг. Даже в полутьме спальни сид Абдул смог узнать лару Дунию.
- Одалиска, ты для чего пожаловала? – строго спросил он.
Женщина вздрогнула, застигнутая врасплох. Она успела войти и прокрасться к столу, на котором стояла шкатулка. Они оба знали – там хранится золото. Золото, которое он не собирался дарить Дунии! Вот только женщина никак не могла с этим согласиться. Ей хотелось взять своё.
Тогда сид Абдул поднялся с постели, радуясь, что на нем длинная ночная рубаха. Не найдя ногами бабуши, он вновь сел на кровать и ткнул пальцем в Дунию:
- Танцуй! Потом одаришь меня сказкой, самой интересной, какую только знаешь! За это получишь золото.
 Пока Дуния в темном углу возилась с костюмом, комната наполнилась какими-то незнакомыми одалисками, которые быстро расставили свечи, принесли блюда со сладостями, финиками, орехами… Отдельно на столик поставили поднос с блестящим серебряным чайником и двумя стаканчиками для чая. По его знаку одна из рабынь принесла со стола шкатулку и подала ему, сиду Абдулу…  Он откинул крышку и  погрузил пальцы в золото…
- Станцуй для меня, Дуния, и ты получишь любое украшение, которое тебе понравится, - хитро прищурив глаз, вновь пообещал он.
 Дуния хищно улыбнулась, сверкнув глазами, вытягивая шею, жадно разглядывая золотые кольца, монеты и ожерелья,  которые, не глядя, перебирал Абдул… Она начала рассказывать, и сказка оказалась столь интересной,  что Абдулу не хотелось ни отпускать женщину, ни отдавать ей обещанное золото, хотя наступало утро, и Дуния уже произнесла: «И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи!»…
Тут же сид Абдул открыл глаза и поднял над одеялом руки, уставившись на них в полном недоумении.
- Где же моё золото? Дуния! Где Дуния?...
Он с недоумением оглядел комнату, надеясь увидеть женщину и шкатулку,  но вскоре опомнился и вновь откинулся на подушку, почесав бороду.
- Эх-хе! Аллах, какой сон приснился! Хорошо, что это только сон, иначе Дуния унесла бы всю шкатулку, только бы я ее и видел, - заворчал он на ни в чем неповинную женщину, даже не ночевавшую в доме, в котором остался гостить сид Абдул.
- Хе-хех…  А что?! У Дунии такой длинный язык – пусть болтает каждый вечер. Прикажу ей нарядиться в костюм одалиски и рассказывать мне арабские сказки. Я ведь всегда был охоч до сказок. В каждой   заключена мораль. А  Дунии будет полезно понять, чему учит сказка.
 Так сид Абдул придумал для себя и лары Дунии развлечение на долгие месяцы вперед.

***Совершив утренний намаз, сид Абдул обнаружил, что сид Али уже давно ушел на рынок верблюдов.
- Как же так? – с возмущением высказывал он претензии Зорайдэ. – Не мог Али меня подождать? Разбудил бы!
- Так, сид Абдул, Вы так поздно легли спать. К тому же Ахмет ходил Вас будить, заглянул в комнату, но Вы так крепко спали, что он пожалел, не стал  тревожить.  Ему сид Али так приказал: если сами не проснетесь, так чтобы спали, сколько понадобится.
Абдул раскаянно покачал головой, ведь только он знал, почему проспал: из-за приснившегося чудного сна! Ну, Дуния, и тут виноватой оказалась!
Но возвращаться домой сид Абдул спешить не стал. Вкусно позавтракав свежей едой, утром приготовленной женщинами: ещё теплыми  булочками с корицей, овечьим сыром и кофе, заваренным с кардамоном, он решил провести утро с пользой, пусть и в чужом доме.
Отчего бы не позвонить в Бразилию? Пора узнать, как обстоят дела у племянников. Выяснить, как складываются отношения у Мухамеда и Латифы, а потом и Саиду рассказать о своих подозрениях насчет Фарида. Вот только про пощечину они с сидом Али договорились пока не рассказывать.
- Мухааамед, салам алейкум, - протянул сид Абдул, услышав в трубке голос младшего племянника. – Как твои дела?
Потом он долго-долго выслушивал жалобы Мухамеда на жизнь,  держа трубку у самого уха, крепко сжимая ее в руках и хмурясь. Разговор с племянником напрочь испортил его прекрасное утреннее настроение. В конце разговора он уже с гневом вопрошал у непутевого мужа:
- Так почему же ты отпустил Латифу? Как могла одалиска затащить твою жену в машину?! Неужели у тебя сил меньше, чем у жены бразильца? … Ты сам виноват, Мухамед! Аллах, за что ты наказал меня такими родственниками?
Он опять выслушал стенания и жалобы племянника, потом ответил:
- Если узел можно развязать пальцами – нечего развязывать зубами! Поступи просто: ведь она всё ещё твоя жена! Где написано, что она больше не твоя жена? Где ты прочитал слово «развод»?... Так посади ее перед собой и скажи: «Я не стану с тобой разводиться. Это моё право. Ты остаешься моей женой. Поэтому не смей фокусничать, иначе я накажу тебя, Латифа!» Скажи так строго, чтобы она поняла: никаких шуток не будет… Как это – она ещё не вернулась?! Так где же Латифа?... Одалиска! На лице улыбка, а в  сердце кинжал! Не беспокойся, Мухамед, я поговорю о ней с Али. Но ты накажи жену, накажи! У Жади она? Змея, Жади – змея! На другую змею плюнет – та подохнет! Берегись ее, Мухамед! Не давай им встречаться, не позволяй! Хоть под замком Латифу держи! .. Ничего, скоро привезешь в дом Лейлу, потом и на Муне женишься… Твоя жизнь наладится, иншалла!
Абдул положил трубку на допотопный  аппарат, который сид Али никак не желал менять на более современный, считая его очень удобным.
- Вот как? Латифа становится день ото дня все более бесстыжей? Одалиска! Нет, надо поспешить со сватовством Мухамеда и Муны. Вот прилетит Мухамед за Лейлой и пусть тут же делает предложение. Муна – порядочная и уравновешенная женщина, она подходит Мухамеду больше, чем глупая и капризная Лейла, и даже больше, чем Латифа, которая уже вкусила плодов свободы. Где это видано, чтобы мать становилась похожей на дочь? Латифа явно последовала за Самирой, - бесконечно ворчал сам с собой сид Абдул.
Карима и Зорайдэ, остановившись возле выхода из гостиной, где находился злополучный телефон, устали ждать, когда сид Абдул закончит переговоры с Бразилией, чтобы выяснить у него, звонить ли сиду Али или нет. Но они обе старались не пропустить ни слова, поняв, что сид Абдул обсуждает с Мухамедом Латифу.
- Аллах! Пусть только кто посмеет тронуть Латифу! Я сиду Али расскажу, какие сид Абдул дает советы племяннику. Они уже почти развелись, а Мухамед всё смириться не может. Помириться не сумел, но и отпускать не хочет, - переживала жена сида Али.
- Зорайдэ, сид Абдул и Жади ругал. Одалиской обеих назвал! И Латифу одалиской назвал! Зорайдэ, ведь ты слышала?! - затараторила Карима.
- Карима, тише! Мы с тобой слышали одно и то же. Я так переживаю от неизвестности, что там происходит в доме у Мухамеда. Как бы он не послушался совета сида Абдула! Латифа ни в чем не виновата. Но если собаку хотят побить, палка найдется.
- Латифа несколько ночей дома не ночевала. У Жади жила. Мухамед знает об этом, что у Жади, а не у кого-то ещё… Он сам дяде Абдулу  сказал, что знает, где Латифа ночевала.
- Ох, Карима, не болтай. У меня голова кружится из-за неприятностей.  Идем, посмотрим, что ещё можно приготовить к обеду.
- Зорайдэ, так уже всего наварили-натушили. Напекли и с рынка ещё лепешек принесли!
- Ничего, Карима, если на стол лишнее блюдо поставишь, у стола ножки не заболят! Пойдем, скоро сид Али вернется. Они с Абдулом сядут перекусить, смотришь – и на обед опять еду готовить придется.
Зорайдэ увела Кариму, а сид Абдул, услышав голоса за порогом комнаты, решил Саиду позвонить позже.

… Сид Али вернулся с медины не один, а привел Рахима, который приехал в Фес к приятелю с покаянными словами.
Приятели поздоровались.
- Аллах, как же я переживал оттого, что мне приходится скрывать правду! – признался сид Рахим, рассказав, что он на самом деле видел вместе с Абдулом и почему не мог подтвердить слова приятеля, когда сид Абдул нашел нескольких свидетелей, согласных уличить порок.
- Фарид попросил меня никому не рассказывать о вынужденном браке с одалиской. Аллах, как же я не выношу эту женщину! Она принесет нашей семье ещё очень много бед, это очевидно!
- Алхамдуллилах! Так почему же Фарид снова на ней женился? – сердито вопрошал Абдул, тем не менее, зная ответ.
- Абдуууул, всё дело в деньгах. Если бы Фарид год назад выплатил при разводе весь махр, купил бы ей жилье, смог выделить денежные выплаты на каждый месяц, то ему не пришлось бы с Зухрой встречаться. Но ему не хватило на всё денег. А эта кобра сплела сети, в которые Фарид и угодил.
- Сид Рахим, нам известно, что именно в Мекнесе говорят о Зухре и ее повторном замужестве, - кивнул сид Али, пожалев раскаивающегося старика. – Но что собирается делать дальше твой внук?
- Утром, когда я собрался ехать к вам, мы с Фаридом договорились, что он увезет Зухру в Марракеш, даже насильно увезет, если она не захочет уехать по-хорошему.
- А разве она захочет? – усомнился Абдул. – Для этой женщины и раньше был больным вопрос – как утвердиться в семье Фарида,   в доме, а теперь, когда вся медина узнает, что она снова стала его женой, ее заносчивости не будет предела. Она не станет терпеть насмешек торговцев, а будет требовать, чтобы Фарид вернул ее в семью.
- И понять женщину можно: лягушка – и та хочет, чтобы ее болото было больше всех. Теперь Зухра по праву будет стремиться к возвращению в дом мужа. Она же ютилась в лачуге, как ты нам рассказал, - задумчиво сказал сид Али.
- Понять? - презрительно фыркнул сид Абдул. – Эту одалиску надо  отвезти в Марракеш и там поселить, но так, чтобы она не смела и шагу сделать из города!  Вы с Фаридом приняли правильное решение!
- Фарид сам не рад, что вынужден терпеть Зухру, - совершенно искренне сетовал приятель Абдула. – Но шейх совершил никях, вернув ему Зухру женой. Но мой внук не желает, чтобы Хадижа жила в одном доме с опасной женщиной.
- Так когда Фарид вывезет Зухру из города? – уточнил Абдул.
- Завтра. Но дело за мной. Я собираюсь навестить своих жен, узнать перед отъездом в Египет, как идут дела в моем доме. Хочу путешествовать со спокойным сердцем, иншалла!
- Верно говоришь, Рахим. Значит, вы  с внуком поедете на днях в Марракеш, чтобы отвезти туда одалиску?
- Да, Фарид оставит ее в риаде Марракеша, потом заедет на цитрусовые плантации, а я отправлюсь в родную деревню. За Зухрой будет приглядывать женщина, которую Фарид наймет для этого.
- Но когда муж собирается рассказать Хадиже правду?
- Фарид сам не знает, когда. Ведь Хадижа против второго брака. Будем скрывать, пока это возможно, - с тяжким вздохом ответил сид Рахим.
- Где и с кем останется Хадижа, если вы все уедете на свадьбу Замили? Не может она жить одна в доме, ведь она ждет ребенка. Почему бы Фариду не отправить Хадижу к нам? Пусть поживет в моем доме, пока вы не вернетесь из Египта, - неторопливо предложил сид Али.
Рахим махнул рукой.
- Пусть внук сам решает, куда отправить жену. Я, конечно, посоветую ему отвезти Хадижу в Фес, но он всё равно поступит, как сочтет нужным.
- Карима, не стой у порога, - вдруг заметил сид Али женщину. – Скажи на кухне, чтобы подавали чай и сладости. Давно пора напоить чаем нашего гостя. Мы долго разговариваем, а вы всё чай никак не принесете!
Потом старики долго пили чай и разговаривали, а затем отправились побродить по медине, собираясь заглянуть на ковровую фабрику сида Абдула и в красильню сида Али.
Но перед дневным намазом сиду Рахиму позвонили из Мекнеса, сообщили ужасную новость. Хадижа пропала! Надо срочно искать беременную женщину!
Старикам ничего не оставалось, как отказаться от планов и отправиться всем на такси в Мекнес. Следом за мужчинами с разрешения сида Али  собрались в путь и Зорайдэ с Каримой. Вынуждены были взять и Ранию. Ведь она должна была сообщать Саиду новости о его дочери. Наверняка, Саиду уже известно о случившемся. Ведь у него везде свои люди!
Но Зорайдэ запретила Рании звонить Саиду, пока не станет известно, чем закончится ужасная история, чтобы не навредить дочке Жади. Пусть на все вопросы отвечает сид Али! И Зорайдэ очень надеялась, что до Жади новости дойдут только тогда, когда история, иншалла, благополучно закончится. Они и сами пока ничего не знают, что же там, в Мекнесе,  случилось.


5. Часть 13. Глава 5. Зухра и Дайнаб. Встреча с Хадижей.
 
В то время, когда сид Рахим находился в Фесе, а Фарид был занят делами в лавке, Дайнаб всё ещё металась по дому, не зная, как найти способ встретиться с Зухрой.
Они давно не виделись. Столько всего произошло! Самое главное – подруга вновь может вернуться в их дом – она же стала женой брата! И пусть Фарид запретил встречаться с его второй женой, Дайнаб надеялась скрыть от него,  если ей удастся повидаться и поболтать с Зухрой.  Она хотела предупредить подругу!
Утром девушка стала невольной свидетельницей разговора деда с братом. Она вовсе не собиралась подслушивать, но мать отправила ее на крышу дома переложить подушки, которые там сушились. За ночь сильным ветром нанесло песчаной пыли и на крышу, не только покрыв всё в доме, и  Дайнаб  должна была перетряхнуть подушки и взбить их, чтобы они лучше проветрились.
Она быстро переделала все дела, но уходить с крыши не спешила. К чему торопиться? Чтобы ей дали  много других поручений, пока Хадижа спит, а Замиля перебирает вещи, готовясь к поездке? Все дела по дому теперь свалились на нее и мать, а сестра и невестка были освобождены от домашних хлопот. Это бесило Дайнаб. Поэтому она затаилась наверху, присев у каменных перил вокруг плоской крыши. Тогда-то и услышала о планах деда и Фарида насильно отправить Зухру в Марракеш.
Фарид с дедом долго рассуждали, стоит ли посвящать в дела сида Абдула и родственника Хадижи – шейха Али. Но потом дед принял решение поехать в Фес и поговорить с приятелем, рассказать о ситуации в семье. А Фарид собрался наведаться к Зухре, предложить ей уехать в Марракеш, пожить там в риаде. Дать ей время собрать вещи, а когда он закончит дела - приедет за ней. К тому времени и дедушка  успеет вернуться в Мекнес, захватит котомку и на осле доберется до стоянки такси, где его будут ждать Фарид и Зухра с вещами, которые она захочет забрать с собой.
О. Аллах, как Дайнаб не терпелось увидеться с женой брата! Хотелось поболтать, расспросить Зухру, как ей удалось вернуть Фарида, предостеречь о коварных планах брата насильно отвезти ее в другой город, если Зухра не захочет уехать сама. Девушке эта новость казалась важной.
Выждав, когда мужчины разойдутся из дома по делам, Дайнаб сошла вниз к матери и спросила, нет ли какой работы на улице? Сходить за лепешками на медину? Или за свежей зеленью, или на рынок за гасуль? Ведь на днях они собрались пойти в хамам, а гасуль закончилась, мыло бельди тоже.
Лара Джабира не почувствовала подвоха. Даже порадовалась, что Дайнаб сможет сходить в пекарню и в ближайшую лавку за продуктами, купив по пути и гасуль.
Так Дайнаб и отправилась на рынок, решив сначала заглянуть в дальний район медины, где жила Зухра. И по дороге туда она никак не могла решить, рассказывать подруге или нет, какое дело предложила ей Ясмин. Ей так хотелось выболтать свой секрет, открыть их с Ясмин тайну, которая может полностью перевернуть жизнь Дайнаб. Она хотела бы рассказать Зухре о золоте, которое Ясмин обещала отдать ей в день свадьбы, о нарядах, которые куплены были внучке лары Дунии, но окажутся у нее, у Дайнаб. И дворец тоже станет принадлежать ей, а не Ясмин, потому что она, а не Ясмин станет женой Амаля Бенхашема!
Но потом сестра Фарида опомнилась и поняла, что о таких вещах Зухре говорить ни в коем случае нельзя. Она завистливая и может назло испортить всё дело. К тому же Зухра такая эгоистка. Она не порадуется за подругу, а, наоборот, поймет, что если удача будет сопутствовать Дайнаб, то она, Зухра, останется в доме Фарида одна. Не будет Замили – она ведь выйдет замуж, не будет рядом и Дайнаб.
Только Зухра и Хадижа. И мать с дедушкой, которые встанут на сторону Хадижи. А Фарид, конечно, поддерживать будет Зухру, потому что он всегда любил ее и любит! Ему не обмануть Дайнаб: она заметила те опасные, но счастливые огоньки в глазах брата, как и раньше, когда Фарид был влюблен и счастлив с ее подругой. Нет, Дайнаб стоит подумать о себе. Зухра получила то, о чем мечтала весь год – вернулась к Фариду.
Теперь  очередь Дайнаб устраивать судьбу. Но перед тем, как Зухру увезут в Марракеш, откуда она вернется не скоро, и перед отъездом в Египет на свадьбу сестры, Дайнаб хотелось увидеться с Зухрой и пообщаться, возможно, в последний раз. Она подумала, что если их с Ясмин план удастся, то она будет жить уже не в Мекнесе. Значит, может никогда не увидеться с Зухрой.
Так, может быть, смогут переписываться? Дайнаб всё равно станет писать письма матери и брату, рассказывая семье о новой жизни, узнавая от них новости из Мекнеса. И с Зухрой можно обмениваться письмами. Правда, подруга плохо писала, потому что была малограмотной.  Или можно было бы перезваниваться, но только если Амаль ей позволит.
Нет, не получится!  Ведь жить она будет в Арабских Эмиратах – именно там находится дворец, который Амаль собрался подарить молодой жене. А это уже звонки по международной линии. Но у них дома Фарид отключил междугороднюю связь с другими странами, потому что это безумно дорого, к тому же – не хотел давать Хадиже возможность связываться с родителями.
…Дайнаб не заметила, как добралась до улицы, где находилась арка, пройдя под которой, она оказалась в нескольких десятках метров от двери Зухры. Девушке не хотелось, чтобы кто-то заметил ее в таком месте. Правда, тупик показался ей чище обычного:  наверно, перед праздником постарались убрать мусор жители улочки. 
Сестра Фарида быстро прошмыгнула к двери, за которой ютилась Зухра, не громко, но быстро-быстро постучала, молясь, чтобы подруга быстрее впустила ее внутрь.
- Ты? Значит, явилась! Я думала, что ты совсем забыла меня, - неласково встретила ее жена брата.
- Зухра, я еле выбралась из дома!  Фарид мне запретил с тобой видеться. Если он узнает, плохо мне придется.
- Конечно, если он узнаааает…
- Зухра, ты не рада  мне? Сегодня или завтра тебя увезут, и мы опять долго не сможем увидеться, а ты, вместо того, чтобы поговорить со мной, вот так…
- Что – вот так? А как? Я стал женой  твоего брата, но, вместо того, чтобы привести меня назад в дом и поселить в моей же комнате, Фарид предложил отправиться в старый полуразрушенный риад, в котором я буду жить совершенно одна. Сидеть и ждать, когда Фарид изволит вернуться из Египта со свадьбы, а потом высчитывать дни, когда он сможет навестить меня, оторвавшись от Хадижи.
- Нет, ты не будешь жить одна. Я услышала один разговор и поняла так, что брат наймет женщину, которая будет жить вместе с тобой в доме.
- Так за мной ещё и присматривать будут? Или сделают меня пленницей? – нехорошо усмехнулась Зухра. – А Хадижа будет наслаждаться свободой! Ее отправят в Фес? Полмесяца она проживет в свое удовольствие как принцесса в доме дяди!
- Нет, Фарид ещё не решил, куда он определит Хадижу…
- Дайнаб, ну-ка рассказывай, что тебе обо всем известно! Я тут сижу и ничего не знаю. Фарид забежал ко мне утром и велел собирать вещи, сказав, что мне придется переехать из развалюхи в нормальный дом. Потом оказалось, что он собирается отвезти меня в Марракеш на время, пока он будет в отъезде. Мне это не нравится, но я согласилась. Но вижу, что Фарид может оставить меня там жить навсегда. А я ничем не хуже его первой жены. Хадижа будет жить в его семье, а почему для меня не найдется там места?
- Зухра, не ссорься с моим братом. Он сказал деду, что если ты не захочешь уехать добровольно, то тебя отвезут в Марракеш насильно.
- Что?! – насмешливо переспросила молодая женщина. – Это мы ещё посмотрим! Спасибо, что предупредила! Почему твой брат так несправедлив со мной? Хадиже – всё: живет в его доме, с вами, к ней все относятся как к законной жене Фарида, а я должна скрываться и здесь, в Мекнесе, и в Марракеше жить отшельницей, да ещё и под присмотром.
- Фарид с дедом боятся, что ты можешь причинить вред Хадиже. И вообще, она ещё не знает о том, что Фарид снова на тебе женился. Даже не догадывается.
- Вот как? Он что – и от людей решил скрыть, что я его вторая жена?... Но он пожалеет об этом! -  обиженно процедила Зухра.
- Нет, не выдавай меня! И почему тебе так хочется вернуться в наш дом? Тебе нужен Фарид или наш риад? Скоро дом совсем опустеет: Замиля выходит замуж и останется жить с мужем в Египте. Я тоже скоро выйду замуж, - не удержалась Дайнаб, чтобы не похвастаться. – Дедушка тоже сказал, что и ему пора пожить вместе с женами, пока они всё его хозяйство не развалили в его отсутствие. Останутся только мать и Хадижа. И Фарид. Тебе же скучно будет.
- Как? Ты замуж выходишь? – выразительно подняв бровь, усмехнулась жена Фарида.
- Да! Ээээ…. Мой брат нашел мне жениха! Ты его знаешь, видела не раз, - ответила Дайнаб, в последний момент решив не рассказывать обозленной подруге  о планах на Амаля Бенхашема.
- Конечно, я знаю! Мне Фарид рассказал, только тебе велел ничего не говорить! Но твой жених вот-вот должен приехать в ваш дом, чтобы сделать предложение, сосватать тебя, и Фарид даже слово ему дал, что ты во что бы то ни стало станешь его женой. Вот отвезут меня в Марракеш, вернутся, и жених приедет к вам…
- Вот как? – растерянно произнесла Дайнаб.- Но мне брат ответил, что Икрам собирается сватать меня после окончания Рамадана.
- А при чем тут Икрам? – как будто удивилась родственница. – Я говорю не об Икраме.
- Нет? А о ком же тогда?
- О горшечнике из Феса! Знаешь, сколько он предложил за тебя денег, помимо махра? Золото вы с ним пойдете выбирать здесь, в Мекнесе, в тот же день, когда старикашка приедет окончательно поговорить с твоим братом.
- Я не верю тебе! Ты смеешься надо мной?! Я не желаю быть женой старика-горшечника! – прокричала Дайнаб, а на глазах выступили слезы.
- А ты никого лучше и не заслуживаешь! Я лгу?! А разве Фарид не говорил в семье, что горшечник должен вот-вот привезти вам заказ? Таджины, вазы, тарелки? Фарид и для меня заказал такую же в точности вазу с розочками, какую разбила Хадижа, когда прокралась в мою комнату!
- Нет, этого не может быть! Ты специально пугаешь меня, хочешь расстроить! Я пришла к тебе, чтобы предупредить, а ты…
- Ладно, прости, подруга. Я пошутила. Сама не знаю, что со мной, хожу сама не своя. Обидно, что Фарид стыдиться признаться, что я его жена. А сам приходит ко мне каждый вечер, и знала бы ты, как он бывает счастлив, когда мы с ним… Но это неважно. Тебе это знать не полагается.  Так за кого ты собралась замуж? Ты так уверенно сказала об этом, - уже примирительно произнесла Зухра, мило улыбаясь сестре мужа.
- Теперь я уже ни в чем не уверена, - надулась Дайнаб.
- Я пошутила, Дайнаб! Горшечник, и правда, собирается привезти вам заказанную посуду, но Фарид не говорил мне, что готов согласиться, чтобы старик тебя сосватал. Хотя я думаю, что возможно всё. Дайнаб! Ты предупредила меня, а я – тебя! Опасайся приезда горшечника! Возможно всё!
Настроение у Дайнаб совершенно упало, ей расхотелось болтать с подругой  и  делиться с ней новостями и сплетнями. Она быстро простилась с Зухрой и заспешила на рынок за продуктами, стараясь удержать в памяти, что надо обязательно купить гасуль.  Ведь завтра идти в хамам!
Она никак не могла успокоиться после злой шутки Зухры. Было обидно, что подруга так обошлась с ней. «Но в одном  Зухра права: мне надо быть настороже, когда приедет горшечник. Фарид говорил, что он привезет заказанную посуду, причем вот-вот, на днях. А что если Фарид задумал сосватать меня горшечнику? И Зухра сказала правду? Потом испугалась, что проговорилась… Нет, я должна что-то сделать, чтобы не позволить испортить мне жизнь! Я готова на все, что мне предложила Ясмин! Лучше пусть Амаль сделает со мной всё, что угодно, даже убьет, когда выяснится обман, чем умереть в объятиях мерзкого горшечника!»
И Дайнаб тут же придумала, как поступит, когда горшечник войдет в ворота их риада.

… Когда Дайнаб убралась из каморки Зухры, женщина пришла в неистовство от обиды на злую судьбу. Она так долго добивалась, чтобы вновь стать женой Фарида, вернуться в его семью, и что же?! Фарид пользуется своими правами на нее, но не собирается раскрывать правду соседям и знакомым, что они женаты. Он не делит своё внимание пополам с первой женой. Хадиже – дом и почет, а ей – опять развалины в Марракеше и жизнь под присмотром!
 Фарид даже золото ей не купил, хотя был обязан соблюсти обычай. Она согласилась на новый никях, чтобы Хадижа могла остаться первой женой. Зухра пошла на его условие, потому что была уверена, что со временем всё равно Фарид сделает так, что первой женой станет она, а Хадиже хотя бы второй женой удержаться рядом с ним.
Золото Фарид ей купит, купит! Он обещал отвести ее на ювелирный рынок после возвращения из Египта. А вот когда он вернет ее в свой дом? Нет, жены должны жить вместе!
Но она вспомнила предупреждение Дайнаб, что для нее собираются нанять смотрительницу в Марракеше, т.е. тюремщицу! И тогда Фариду станет известен каждый ее шаг, а Зухре даже из дома на медину Марракеша или к родной тётке-шуафе будет не выбраться. Так не пойдет! И не слишком ли хорошо живется Хадиже? Значит, она даже не подозревает о том, что Фарид женат дважды? Зухра это быстро исправит! И не только это.
Ненависть захлестнула душу Зухры. Она быстро собрала скудные вещи в несколько узлов, свернула оба ковра в рулоны, быстро переоделась, надев сверху черный никаб, чтобы остаться неузнанной, и вышла на медину.
Направилась на соседнюю улицу к телефону-автомату, чтобы позвонить в дом Фарида. Голова Зухры была настолько затуманена желанием мести, что женщина готова была пойти на всё, совершенно на всё!

… Пока Дайнаб ходила где-то на рынке, лара Джабира, оставив старшую дочь на кухне следить за приготовлением таджинов и резать овощи к салату, отправилась на медину, чтобы обойти несколько лавок и купить то, что не могла доверить легкомысленной Дайнаб.
 Лара Асия же бродила по дому, она была спокойна, сыта, аккуратно причесана и чисто одета. И всем довольна. Зашла в гостиную и села на диван, прислонившись спиной к расшитым подушкам и закрыв глаза.
Замиля как раз в это время вышла во двор и обогнула дом, чтобы на крохотном огородике нарвать зелени на салат. Ведь Дайнаб всё еще не вернулась с рынка, но на то, чтобы добавить зелень только  в таджин, того, что выросло на огородике,  должно было вполне хватить.
Поэтому, когда раздался телефонный звонок, Хадижа, как раз спустившись вниз, подняла трубку.
Лара Асия открыла глаза и прислушалась. Она, кажется, не только понимала, что говорит Хадижа, но и слышала то, что жене Фарида  говорят в трубку.
- Это Зухраааа…, - прошипела испуганно старушка.
А Хадижа, что-то услышав, побледнела и тихо ответила:
- Да, я приду. Вот только город я не знаю. Бываю в лавках  на медине недалеко от дома. Но как дойти до королевских конюшен, представления не имею.
Потом молодая женщина вновь  молча слушала - видимо, собеседница объясняла ей, как найти известную всем достопримечательность Мекнеса, как добраться туда от дома Фарида.
- Жди, я приду, - сухо бросила Хадижа в трубку, заканчивая разговор.
- Даже не думай никуда идти! Она убьет тебя! Зухра очень опасна! – подскочила с дивана старушка, махая руками.
- О чем Вы, лара Асия? Какая ещё Зухра? Я хочу подняться к себе в комнату! – ответила дочь Жади, пытаясь обойти старую женщину, загородившую ей дорогу.
- Бойся, её, девчонка! Она страшная ведьма и тебя ненавидит! Не ходи никуда, она тебя обманет, заманит и убьет! Зачем ей делить Фарида с тобой? Когда она вернется в этот дом, и так начнет сживать тебя со свету. Но  ей уже не терпится? Хочет поскорее с тобой покончить!
 Но Хадижа не стала ее слушать. Она взошла по лестнице и, добравшись до комнаты, закрылась на щеколду. Потом рухнула в кресло и решила обдумать услышанное.
 Новости были ошеломляющие, но Хадижа не могла поверить в услышанное. Как мог Фарид взять вторую жену, и так, что никто об этом не смог узнать? Даже дома никто не упоминал об этом. Разве подобное возможно долго скрывать? И вот позвонила женщина, которая очень обрадовалась, узнав, что к телефону подошла именно Хадижа.
Представившись Зухрой, она заявила, что она тоже стала женой Фарида, потому что несколько дней назад они с Фаридом в мечети возле*** прошли через обряд никях. Фарид женился на ней, потому что она, Зухра, беременна! Муж делит с ней вечера, уходя от Хадижи. Но пусть Хадижа не беспокоится, всё будет по справедливости: после того, как Фарид отвезет ее, вторую жену, в Марракеш, где в его втором огромном доме ей и предстоит пожить до его возвращения из Египта, все оставшиеся дни пусть принадлежат Хадиже.
 Зухра так рада, что теперь у нее будет сестра! Разве они не должны быть, как сестры? «Ведь правда, Хадижа? Или ты мне не веришь? – спрашивала женщина Хадижу несколько раз в течение разговора. – Но я Зухра, вторая жена Фарида. Не знаю, почему он скрывает от тебя второй брак».
Женщина предложила встретиться, познакомиться поближе  и обсудить их дальнейшие отношения. Ведь им жить вместе долгие годы, потому что они жены одного мужа и обе скоро родят от него детей, которые тоже будут расти вместе. Дети точно будут настоящими братьями-сестрами по крови! Фарид всегда хотел иметь большую семью, много-много детей! И неважно, кого Фарид любит больше: Зухру или Хадижу. Между ними, женщинами, должно быть взаимопонимание.
- Мы должны жить дружно, Хадижа, - говорила ей женщина на другом конце провода. – Мы не станем ссориться. Я приняла тебя от всего сердца, и ты тоже должна принять меня.
Потом она посетовала, что без разрешения Фарида она не может прийти в его дом, чтобы увидеться с Хадижей, но ведь принять у себя в домике может? Фарид ничего про это не говорил, не запрещал. Вот только добраться Хадиже будет сложно, не сможет найти ее жилище в хитросплетении улиц, если она не знает города.
Поэтому Зухра предложила Хадиже встретиться в месте, которое знают все жители Мекнеса: древние конюшни султана. Добраться в это место не составит труда даже беременной женщине, а ей, Зухре, известно, что Хадижа тоже ждет ребенка Фарида, она ведь уже на пятом месяце?
Хадижа была шокирована новостью о второй жене, о ее беременности, и уж совсем ее обескуражило то, что Зухра знает даже о том, сколько месяцев длится ЕЕ беременность.
- Это не может быть правдой, - задыхаясь от слез, прошептала Хадижа. – Женщина, которую в семье считают ведьмой, способна придумать  что угодно! Она опять принялась преследовать Фарида! Вот только почему она посмела открыто звонить в дом? Если бы к телефону подошла не я, а мать мужа  или Замиля, посмела бы она попросить их позвать к телефону жену Фарида?
- Посмела бы, - ответила сама себе дочь Жади. – Но стали бы меня звать сестры Фарида или свекровь? Может быть, Зухра не раз уже звонила сюда, но мне просто не передавали ее слова?
- Нет, я НЕ СМОГУ ЖИТЬ дальше, не смогу оставаться спокойной, не узнав правды. Я ведь и сама начала подозревать, что Фарид каждый вечер куда-то уходит, потому что у него появилась какая-то тайна. Я должна выяснить, что происходит на самом деле! Я уже начала думать, что Зухра – та женщина, с которой он тайком встречается.
Хадижа решила, что для этого сейчас удобный момент: пока лара Джабира и  Дайнаб заняты покупками на медине, а Замиля увлеченно готовит обед на кухне, ей удастся незаметно выйти из дома. Если Хадижа не вспомнит, как описывала Зухра дорогу к конюшням, то она всегда может спросить, как пройти.
Она решила переодеться, чтобы соперница увидела ее в красивой одежде, ухоженную, с красивым макияжем,  жену Фарида. Как там Зухра сказала? «Неважно, кого он будет любить больше»?  Наверно, имела в виду, что Фарид любит ее сильнее, чем Хадижу. Но сама же потом призналась, что муж не подарил ей золото.
Девушка хмыкнула. И она говорит, что Фарид ее любит? А вот Хадиже подарил! И очень даже много! И положенное по договору  золото на свадьбу, и просто так   несколько раз покупал ей украшения: и серьги, и браслет… Вот, точно! Она пойдет на встречу, не увешиваясь золотом, но одно украшение на ней будет!
Хадижа открыла шкатулку и нашла в ней широкий золотой браслет, такой широкий, что в него можно было смотреться, как в  зеркало!
Вот с ним на руке она-то и придет в конюшни! И со стороны не видно, что у неё на руке в рукаве, и можно невзначай продемонстрировать Зухре подарок мужа. Пусть увидит и поймет, кого муж любит больше. «Впрочем, почему я поверила, что Зухра сказала правду? Даже если он ходит к ней как к одалиске, это не значит, что она стала его женой! Об этом я и скажу ей, глядя в ее наглые, бессовестные глаза, и попрошу оставить моего мужа в покое!»
Хадижа спустилась вниз, спокойно прошла через гостиную и выбралась во двор, постояла возле фонтана, чтобы Замиля, увидев ее из окна кухни, решила, что Хадижа вышла погулять, подышать воздухом возле фонтана, постоять под апельсиновым деревом…
 Добравшись до раскидистого дерева возле ворот риада, она осторожно подошла к двери и отодвинула тяжелую задвижку.  Дверь медленно поддалась и со скрипом открылась на улицу. Хадижа быстро вышла, прикрыв за собой тяжелую кованую дверь, и заторопилась прочь, дальше по улице, но не в ту сторону, откуда могли появиться в такой неподходящий момент лара Джабира или Дайнаб.
К несчастью для дочери Саида, никто ей не встретился. Она преспокойно выбралась из знакомых улиц и оказалась в районе, где ей пришлось то и дело спрашивать, где находятся конюшни, как до них добраться.
Наконец, она пришла на место….

6. Часть 13. Глава 6. Хадижа и Зухра. Встреча в  Конюшнях султана.


Хадижа подходила всё ближе к руинам некогда огромных конюшен, построенных султаном для 12 тысяч лошадей, каждая из которых имела собственное стойло. Сохранившаяся постройка и сегодня потрясала своими размерами.
Девушка огляделась: с того места, где она находилась, открывалась перспектива уходящих вдаль колонн и арок. Крыша здания не сохранилась, и лучи солнца, проникая сквозь высокие полукруглые своды, создавали удивительную игру света и тени. Стены были песочного цвета и красиво сочетались с ярко-зеленой травой у подножия колонн.
Дул ветерок, играя с концами шелкового покрывала, пытаясь сорвать его с головы Хадижи.  Место оказалось совершенно пустынным. Хадижа остановилась возле одной из колонн, не решаясь заходить внутрь своеобразной галереи.
- Судя по всему, я опоздала, и Зухра меня не дождалась, -  пришла она к выводу, но осталась стоять.
 Может быть, наоборот – Зухра опаздывает? Стоило немного подождать. К тому же, они не договаривались на  конкретное время. Хадижа была настолько ошеломлена признаниями женщины, что ей не пришло в голову назначать время встречи. Вероятно, Зухра тоже не подумала об этом, а просто предложила ей прийти к конюшням, чтобы встретиться и поговорить.
- Но к ней в дом я не пойду. Пожалуй, лара Асия права: я не знаю, на что способна эта женщина. Было ошибкой приходить даже сюда. Как бы мне не пришлось пожалеть об этом, - пробормотала сама с собой Хадижа.
 Она вытянула из рукава руку с золотым браслетом, встряхнула кистью, потом подняла руку вверх, так что солнце отразилось в золотой плоскости  украшения,  едва не ослепив девушку. Полюбовавшись на чудесный браслет, Хадижа вновь натянула ткань рукава так, что из него выглядывали только кончики пальцев.
Она перекинула длинный конец покрывала на левое плечо, ещё раз осмотрелась по сторонам, и, никого не увидев, сделала несколько шагов вперед, собравшись уйти.
Вдруг за спиной раздались легкие шаги, и Хадижа, даже не успев повернуться, почувствовала резкий толчок в спину, от которого она едва не  упала, но устояла, успев выставить перед собой руки. И тут же почувствовала, как на голову обрушился удар, сбивший ее с ног. Хадижа упала ничком  на траву, проросшую меж мелких камней, тут же впившихся в ее колени, когда при падении задралась легкая джеллаба вместе с шелковым платьем.
Она так испугалась, что на несколько мгновений закрыла глаза, от страха ее как будто парализовало. Кто-то подошел к ней и сильно пнул ногой в спину. Хадижа боялась открыть глаза, только прикрыла руками живот, защищая от возможных ударов.
Кто-то присел над ней и накинул на голову пластиковый пакет, и Хадижа  тут же начала задыхаться. Она попыталась сопротивляться, но у нее ничего не получалось. Кровь ударила ей в голову… «Неужели это конец? Она меня сейчас убьет?!» - с ужасом зазвенели в ее голове слова, как будто кем-то произнесенные вместо нее.
Но вдруг напавшая на Хадижу, перестав душить, схватила ее руку, и, грубо сорвав браслет, кинулась бежать. То, что это была женщина, не вызывало никаких сомнений: слишком легкие шаги были у убегающей. Хадижа дрожащими руками  стянула с головы цветной пластиковый пакет, начала быстро глотать воздух, а перед глазами замелькали мушки и расплывались разноцветные круги.
Вскоре стала понятна причина, по которой злоумышленница ( Хадижа была уверена, что на нее напала Зухра!) сбежала, так и не доведя умысел до конца.
В конюшнях проходила экскурсия для туристов. Вдалеке послышались чьи-то голоса, множество шагов, и  кто-то подошел к лежавшей ничком Хадиже. И в этот момент девушка потеряла сознание…

… Зухра бежала прочь со всех ног. Как же не повезло! Или - наоборот? Ослепившая ее ярость прошла, когда она увидела подходившую к руинам  толпу туристов. Сначала она испугалась, что ее поймают. Но потом, спрятавшись за колонной далеко внутри в конюшнях, Зухра опомнилась. И до нее дошло: что сделает  с ней Фарид, узнав, что натворила? Как обошлась с Хадижей? А если жена Фарида потеряет ребенка? Он поймет, что это ее рук дело!
- Змея! Как же я ненавижу Хадижу! Как я ее ненавижу! – бесновалась Зухра, размахивая руками, не сразу обнаружив, что держит золотой браслет, в ослеплении отобранный у первой жены.
- Имею право на него! Фарид должен всё делить между нами поровну, а мне он золото не подарил. Раз так, то я сама возьму то, что полагается мне тоже.
Она повертела в руках браслет, рассмотрев со всех сторон, вздохнула и сунула его в карман джеллабы. Надевать на руку чужое украшение она не рискнула. Если Хадижа успела рассказать, что у нее отобрали золото, ограбили, ударив по голове, то полицейские могут обыскать любого, кто выйдет из конюшен.
- Аллах! А вдруг девчонка узнала меня и заявит в полиции, что это я напала на нее? Почему я не сдержалась? Хотела только рассказать правду и поиздеваться над ней! Что я натворила? – ужасалась теперь Зухра.
Она стояла у осыпающейся колонны, прислонившись спиной, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Потом она выглянула из-за укрытия и, поняв, что никто ее не ищет, вышла и спокойно побрела к выходу.
Она лихорадочно обдумывала, что же ей теперь делать. Возвращаться немедленно к себе, чтобы забрать вещи и искать новое убежище? Но что потом? Она стала женой Фарида. Для чего? Чтобы  бегать от него по всему Марокко? Ведь Мекнес, Фес или Марракеш – ненадежные места для укрытия.  Не найдет сам Фарид – увидит ее кто-нибудь из его знакомых, соседей, приятелей. Они и схватят Зухру, привезут Фариду на расправу! Так что же делать?!
И всё-таки оставалось только одно: вернуться в каморку, собрать в котомку самое необходимое и бежать! Придется продать браслет Хадижи, так как денег у Зухры было совсем мало.
И теперь предстояло решить: куда именно ей податься?

… Исчезновение Хадижи обнаружилось после возвращения с медины лары Джабиры.  Столкнувшись с младшей дочкой почти у самого дома – возле пекарни, она отдала Дайнаб часть сумок, и вскоре они обе уже входили в дверь риада.
- Лара Асия, почему Вы здесь? – удивилась мать Фарида, увидев старую женщину, присевшую под апельсиновым деревом.
- Жду Хадижу. Боюсь, что она больше не вернется, - с сожалением ответила женщина.
- О чем Вы? А где Хадижа? Почему надо ждать невестку во дворе? Она не у себя в комнате? – удивилась лара Джабира.
- Нееет…. Зухра выманила ее в конюшни. Хадижа оделась и ушла. Я ее предупреждаааалааа! – протянула лара Асия. – Но она меня не послушалась.
 Старушка огорченно пожала плечами и развела руки в сторону.
- Аллах! Да что же здесь случилось? – забеспокоилась хозяйка. Она вошла в дом и направилась на кухню.
- Замиля, где жена Фарида? – спросила она у дочки, тут же повернувшейся к ней от плиты, едва заслышав шаги на пороге кухни.
- Не знаю, я ее видела во дворике возле апельсинового дерева. Она вышла погулять, постояла там, но потом я подошла к плите и забыла про нее. У меня столько дел было на кухне, что не могла следить за Хадижей. А что случилось?
- Пока не знаю. Дайнаб, поднимись наверх, загляни к ней в комнату. Возможно, прогулявшись, Хадижа отправилась полежать? Иди!
Дайнаб и не сомневалась, что так и есть. Но ослушаться мать не могла. Отправилась в комнату к «принцессе».
Но Хадижи не оказалось ни в ее комнате, ни вообще на верхнем этаже, ни на галерее, ни на крыше, где она часто сидела в шезлонге. Конечно, в комнатах на первом этаже ее тоже нигде не было.
- Неужели лара Асия, и правда, что-то видела? Что она сказала-то про Хадижу, когда мы только пришли? – забеспокоилась всерьез мать Фарида.
- Видела! – заявила старушка, когда к ней подошли девушки и лара Джабира. – Я и видела, и слышала, и просила Хадижу не ходить, не встречаться с Зухрой. Опасно это!
- Зухра? При чем здесь Зухра? Рассказывайте, лара Асия, что здесь без нас произошло!
- Позвонила Зухра. Я ее голос услышала из трубки. Слух у меня хороший, не сомневайтесь! Аллах, как же Зухра уговаривала Хадижу встретиться и поговорить!
- Что ещё Зухра рассказала Хадиже? – насторожилась женщина, уже догадываясь, что может услышать.
- Всё! Ей Зухра всё рассказала! Но Хадижа не поверила!  И что Фарид и Зухра – снова муж и жена, что никях они совершили в мечети, что беременная Зухра. Сказала, что Фарид ее отвезти собирается в Марракеш, но потом вернется за ней. Фарид обещал, что после Рамадана привезет ее в Мекнес, и она будет жить вместе со всеми. Они с Хадижей должны стать сестрами….
- А дальше? Что дальше было? – стаскивая с головы платок, требовала ответа свекровь Хадижи.
- Так она… ушла! Переоделась, золотой браслет на руку нацепила и ушла! Сначала постояла под деревом, раздумывая, наверно, что делать: идти или нет, а потом открыла засов и вышла на улицу!
- Но когда мы вернулись, засов был закрыт. Мы стучали, пока нам не открыли! Это же Вы,  лара Асия, нам дверь открыли! Аллах, что же теперь делать?
- Искать Хадижу, бегать за ней по всей медине, - съязвила Дайнаб. -  Помните, как дядя Абдул рассказывал,  как отец Хадижи искал по Фесу ее мать? Неужели Хадижа сбежала? Разозлилась на Зухру, на Фарида тоже, что он ей про вторую жену не сказал, что вообще тайком женился. Вот и сбежала! Надо деду в Фес позвонить, а то, может быть, Хадижа до Феса уже добралась, сидит там, на нас жалуется, а мы тут искать ее будем!
- Ну что ты такое говоришь?! Как это – сбежала?!... Аллах! А вдруг это правда?! Узнала, поверила Зухре и сбежала! – прикрыв рот платком, качала головой лара Джабира.
- Мама, вдруг с Хадижей что-то случилось? Зухра могла сделать с ней, что угодно! – вмешалась Замиля.
- Аллах! Что же теперь делать-то? – встревоженно повторяла лара Джабира. – Надо сообщить Фариду.
…Пока ждали Фарида, Замиля и лара Джабира молились.
- Алхамдуллилах! Пусть Хадижа вернется! Аллах, не допусти, чтобы с ней произошло плохое! Аллах, пусть Зухра не сможет причинить ей вреда!
Дайнаб сидела у себя в комнате, вдруг поняв, что она во всем и виновата! Зухра позвонила Хадиже и выманила ее в конюшни после того, как Дайнаб побывала у нее. Видно, разозлилась Зухра после ее рассказов о Фариде и Хадиже.
- Что Фарид теперь сделает со мной? – переживала она, глотая слезы.
Хадижу ей не было жалко ни сколько, а вот за себя – страшно! Узнает Фарид от Зухры – он ведь ее обязательно поймает, а она ему обо всем расскажет – и тогда Фарид точно выдаст ее замуж за горшечника!
- Хочу стать женой Амаля Бенхашеэээма, - разрыдалась она. – Пусть джины унесут горшечника! Сбегу! Спрячусь, чтобы никто не нашел! С минарета сброшусь, если Фарид согласится на свадьбу со старикашкой! Уууууу…..
Вдруг во дворе раздался крик осла, а потом и голос Фарида, пытающегося сдвинуть с места упрямое животное. Потом брат злобно выругался и вошел в дом, видимо, оставив упрямца в покое.
Дайнаб вытерла слёзы и поспешила в гостиную, узнать, что решит Фарид, когда узнает, что случилось.
А внизу, когда Дайнаб спустилась вниз, муж Хадижи уже вовсю бушевал.
- ….что значит: Хадижа пропала? Как – пропала? Где она могла пропасть? В доме? Рассказывайте!
Узнав от матери, как Хадижа ушла в город на встречу с Зухрой, и расспросив лару Асию, Фарид схватился за голову.
- Почему Хадижа взяла трубку? Почему? Разве я не просил вас не подпускать ее к телефону? Мы ведь предполагали, что Зухра может позвонить в наш дом! Замиля, ты же дома оставалась!
- Я… брат…  занята была очень, а… Хадижа... Она в комнате отдыхала…, я и не подумала, что она может… спуститься, когда… телефон зазвонит. Но я… не слышала звонка! - дрожащими губами произносила Замиля, а потом зарыдала.
- Не реви, - процедил Фарид. – Где ее теперь искать? Куда Зухра могла ее выманить? В конюшни? Давно она ушла? Утром, после намаза?! Так это ведь уже почти полдня прошло! Хадижа должна была давно вернуться, даже если они встретились и поговорили! Нет, что-то случилось, - заметался Фарид по гостиной.
- Сбежала она от тебя, сбежала, даже не встретившись с Зухрой, я уверена! – подсказала Дайнаб. – Узнала, что у тебя есть вторая жена, и уехала в Фес!
Глаза Фарида сузились, он слегка повернул голову к старшей сестре и попросил:
- Замиля, сходи в ее комнату, проверь – на месте шкатулка с золотом? Если нет – могла и сбежать…
Потом он ждал, когда сестра вернется, и Дайнаб с матерью тоже переживали, какой ответ принесет Замиля.
- Нет, Фарид! Золото на месте! Шкатулка стоит на столике, что-то Хадижа искала в ней или выбирала, что надеть на встречу. Но шкатулка полная, Хадижа не сбегала в Фес.
- Да, Фарид, она не бросила бы своё золото, она же так любит  украшения. То и дело перебирает, перекладывает, любуется – сколько раз я видела, - подтвердила мать.
- Тогда где же она? Где она ходит? Пора бы уже вернуться! Надо к Зухре идти, но и Хадижу искать надо!
- Угу, приходишь к Зухре, а они там вдвоем с Хадижей чай пьют и про тебя болтают, как поделить, - глупо хихикнула Дайнаб.
- Что ты сказала? Дайнаб, что-то мне подсказывает, что без тебя не обошлось. Не ходила ли ты к Зухре? Узнаю –  пожалеешь, сестра. А если Хадижа потеряет ребенка…
Поняв, что девушка не в силах ответить ему от охватившего ее ужаса, Фарид ещё некоторое время внимательно смотрел на нее, что-то обдумывая, и только потом сказал:
- Надо звонить деду в Фес, пусть и дядя Абдул, и сид Али узнают о том, что произошло. И надо искать Хадижу.
- Правильно, сынок.  А я вот что думаю: Хадижу спасать надо. Плохое что-то  с ней случилось. О, Аллах, чувствует мое сердце!
- Я позвоню в Фес, но сначала добегу до норы этой змеи! Если там Хадижи нет, или Зухра мне не скажет, куда подевалась моя жена, тогда и позвоню.
- Искать надо Хадижу, но так, чтобы чужих людей не подключать. К чему нам сплетни, скандал? Пусть сид Абдул привезет надежных людей, которые пробегутся по улицам. Но ещё несколько часов - и стемнеет, искать будет труднее. Больницы обойти надо или обзвонить. Но сначала в конюшни сходить.
- Давайте сделаем так: Замиля и Дайнаб, вы пойдете к Зухре – заодно осла отведете за кормом, чтобы впустую не ходить, раз по пути. Мать дома останется – если Хадижа вдруг вернется, чтобы мне сообщить. А я – в конюшни, пробегусь там, проверю,  не лежит ли она где-нибудь. Может быть, просто плохо стало Хадиже. Потом я с ней разберусь! Как жена посмела выйти из дома без моего разрешения? Почему даже вам не сказала, что уходит?
Отдав семье распоряжения, Фарид опять заметался по дому.
- Нет, я всё-таки позвоню деду. Пусть знают, что случилось.  Дед подготовит родственников Хадижи, и если что плохое случится, то...
- Пусть тоже приезжают, помогают искать твою жену, - плача, посоветовала лара Джабира. Она то и дело стирала слезы.
 И тогда Фарид позвонил в Фес…

…Когда дед Рахим привез из Феса сида Абдула и сида Али, захватив и их людей – Юнуса и Ахмета, а следом на такси прибыли и женщины – лара Зорайдэ с Каримой и ларой Ранией, Фарид успел побывать в конюшнях. Он не поленился осмотреть всю территорию, бесконечное число колонн, проверив под каждой, не лежит ли там бездыханная Хадижа. Наконец, он привлек внимание одного старика, который сидел при входе на окраине конюшен.
- Ты кого ищешь? Ту, что в черном никабе здесь всё утро пряталась? Или ту, что к ней пришла, а та, первая, подкралась сзади и по голове ее ударила? Сняла с неё что-то и назад, в конюшни убежала, где-то в глубине затерялась. Как выходила женщина – не видел…
- А та, другая – с ней что случилось? Она куда делась? Ту, которую ударили?  – перебил его Фарид.
- Так ту люди нашли. Туристов на экскурсию привели, они и нашли. В больницу отправили! Иншалла!
- В больницу? И то верно. Надо в больницах поискать. Спасибо, сид, - приложив руку к груди, поклонился Фарид. Поблагодарив болтливого свидетеля, Фарид дал старику несколько дирхам и ушел.
Хадижу нашел в больнице. Но его к ней не пустили. Потом позвонила мать – сказала, что в их доме – гости из Феса. Фарид обрадовал новостью, что Хадижа жива, но в больнице ее можно будет навестить позже. А он – к Зухре отправляется, надо с ней разобраться, имеет ли она какое-нибудь отношение к происшествию.
- Сынок, с тобой дед поговорить хочет, и сид Абдул тоже.  В какой больнице Хадижа?
 Но Фарид не ответил, отключил сотовый. Нет, к Хадиже он должен войти первым.  Она должна рассказать, что случилось в конюшнях. Может быть, Хадижа встретилась с Зухрой, а потом кто-то другой  напал на его первую жену, если увидели на ней золото. Конюшни – не место для прогулок порядочной женщины. Хадижу он обязательно накажет, пусть она и ждет его ребенка!
И Зухру накажет: как посмела звонить в его дом, говорить с Хадижей, что-то рассказывать? Разве он не запретил ей, не велел молчать?
Фарид из больницы понесся на улицу, где жила Зухра. Но никого там не обнаружил. Дверь была заперта на ключ.
Фарид зашел в лавку – узнать у торговца, приходили ли его сестры за кормом.
- Да, были, были! – замахал на него руками сид***. – Приходили, осла привели, купили два тюка корма и ушли. Но к соседке моей заходили, пробыли у нее не долго, потом ушли. Я не следил за ними, но так получилось, что ко мне ещё два покупателя пришли, вот и тесно стало – нескольким ослам трудно поместиться в узком переулке.
 - И что же потом? – нахмурившись, спросил Фарид.
- Твои сестры ушли.  А Мадина выскочила из дома – почти следом за твоими сестрами. Что было дальше – не знаю.
- Какая Мадина?
- Как это – какая?  Аллах, да моя же соседка – Мадина, жена Махмуда Сиада. Машалла! Какая красивая женщина! Она оказалась замужем. Муж к ней каждый вечер приходит, как переехал в Мекнес. Видел я его. У него ведь и ещё одна жена есть, - хитро усмехаясь, рассказывал лавочник.
- Вот как?
- Да, а вот твой дед, Фарид, недавно решил, что там живет твоя бывшая жена, а ты к ней ходишь тайком! Вот и решили тебя уличить, зашли мы туда – а там нет никого. Потом явилась лара Мадина, очень нехорошо получилось, - притворно покачал головой сид.
Фарид нахмурился, но промолчал. Потом попрощался и ушел. Решил, что пора возвращаться домой, поговорить с родственниками из Феса, которые, как он уже знал, успели доехать до Мекнеса и теперь ждут его в риаде.


 7. Часть 13. Глава 7. Поиски Зухры. Наказание. Хадижа в больнице.


 Уставший и расстроенный Фарид застал родственников Хадижи в гостиной своего дома. Старики пили чай, обсуждая, как искать дочь Саида, высказывая предположения, что могло случиться. Прислушавшись, Фарид  понял – отцу Хадижи пока не сообщили о том, что она пропала, а они приехали в Мекнес на поиски.
- Что, сынок? – бросилась к нему лара Джабира.
Фарид поздоровался с гостями из Феса и ответил не только матери, но и всем, повторив то, что уже было известно:
- Хадижа в больнице. Ее действительно нашли на территории султанских конюшен. Она зачем-то отправилась туда, где ее и нашли туристы, которые осматривали историческую достопримечательность. Лежала на камнях без сознания. Я уже ездил в больницу – меня к жене не пустили. Сказали – приехать позже.
- Но что с ней? Как ребенок? – взволнованно расспрашивали его женщины и молчаливо ждали продолжения рассказа старики.
- На Хадижу напали, кто-то ударил ее по голове, она потеряла сознание. Как я понял – мою жену ограбили, потому что пропало золото, которое было на ней. Кажется, сняли дорогой браслет… Так она объяснила полицейскому,  который побывал у нее в палате. Хадижа удачно упала, как сказал врач. Ребенок не пострадал.
- Кто на нее напал? - подозрительно спросил сид Абдул. – Для чего твоя жена пошла в развалины конюшен? Что ей там делать?!
- Мы узнаем об этом, когда сможем поговорить с Хадижей, - хмуро ответил Фарид, отряхивая пыль с полосатой светлой джеллабы, похожей на одеяние сида Абдула.
- Кто-нибудь видел, что произошло? Были свидетели? – поинтересовался сид Али.
- Не знаю, - пожал плечами Фарид, решив не рассказывать о старике, с которым повстречался на окраине руин.
-  Главное – чтобы  Хадижа поправилась, иншалла! Она не должна потерять ребенка, - вздохнула Зорайдэ. И лара Джабира с дочками тут же сочувственно закивали.
- Разумеется, но мы должны узнать, кто сделал с ней это, и почему она туда отправилась?  - стоял на своем Абдул.
Зорайдэ не задавала вопросы, но исподволь наблюдала за мужем и родственницами Хадижи, догадываясь, что-то им что-то известно. Да и та старушка, которую свекровь Хадижи срочно отправила в комнату, успела пробормотать что-то о Зухре, с которой собиралась увидеться Хадижа.  Так что же здесь случилось?!
И Карима, едва приехав, старалась разговорить сестер Фарида о том, что же произошло в их семье. Но они молчали, как воды в рот набрали! Уводили разговор в сторону. Это тоже убеждало в том, что дело нечисто, а семья знает больше, чем говорит. Но сид Рахим предположил, стараясь всех успокоить, что надо подождать Фарида – придет внук и обо всем расскажет!
 Когда Фарид позвонил и сообщил, что Хадижа нашлась, что она в больнице, ничего страшного, но к ней пока нельзя, вот тогда все вздохнули с облегчением.
Наконец,  появился Фарид. Пока он вел беседу с мужчинами, лара Джабира отправила дочерей на кухню – готовить ужин для всех. Затем мать тоже присоединилась к ним, чтобы дать указания, что приготовить, но на главное – расспросить дочек, как они сходили за кормом, точнее – встретились с Зухрой или нет. Девушки привели осла с тюками корма уже после того, как в риад вошли сид Абдул с сидом Али и женщинами. Не было возможности обменяться и парой слов.
- Так видели вы эту змею? - в сердцах спросила мать.
- Видели, мама! Мы с ней даже разговаривали! – ответила Замиля.
- Что она сказала? Если Фарид говорит, что Хадижа в больнице, то значит, между ними что-то произошло!
- Нет, ничего там не произошло! – заявила Дайнаб. – Зухра поклялась, что не трогала Хадижу. Они даже не встретились. Хадижа опоздала. Зухра долго ждала ее в конюшнях, но так и не дождалась. И вернулась домой – ведь Фарид велел ей собирать вещи к отъезду. Она решила, что Хадижа передумала и не захотела встречаться. Зухра собиралась ещё раз позвонить в наш дом и спросить у нее, почему она не пришла!
- Не верю, - покачала головой лара Джабира. – Кто-то же ударил ее по голове – так сказал Фарид сиду Абдулу.  Ее нашли туристы. Хадижу кто-то ограбил!
- Вот именно! Ее ограбили, но не Зухра же! – продолжала заступаться за подругу Дайнаб. – Нечего золото надевать на улицу!
- Сестра, но кто мог узнать, что у Хадижи на руке золотой браслет? Нет, что-то не так, - возразила Замиля, заправляя под ткань платка выбившуюся прядь волос.
- А грабитель мог не знать, есть на ней золото или нет, но действовал наугад. И ему повезло!
- Ладно, мужчины в любом случае разберутся, иншалла. Когда нас пустят к Хадиже, она сама все расскажет. Она же видела, наверно, кто напал, - с надеждой произнесла мать.
- Мама, Зухра нам пригрозила. Дайнаб не хочет рассказывать, но это так. Зухра так ругалась, что ее Фарид увозит из Мекнеса, а Хадижа останется жить с ним здесь, в риаде. Она проклинала всех нас, желала нам зла. И больше всего – Хадиже.
- Что ты говоришь? И эта кобра собирается жить в нашей семье? Да поможет нам Аллах! – всплеснула руками их мать.
- Мы не знаем, как рассказать об этом Фариду, – пожаловалась Замиля.
- О чем вы боитесь рассказать? – раздался у них за спиной голос брата. Женщины со страхом оглянулись – на пороге стояли Фарид и дед.
- Зухра нам угрожала, проклиная и нас, и Хадижу за то, что мы заподозрили, что она что-то сделала с Хадижей.
- А она – не делала? – нахмурился дед Рахим.
- Она говорит, что – нет! – уперлась Дайнаб.
- Ты не защищай свою приятельницу, - с угрозой сказал сестре Фарид. – Мне известно больше, чем я рассказал в гостиной.
- Так и нам расскажи, Фарид! – попросила мать.
- Нет, я хочу сначала поговорить с Хадижей, когда мы появимся в больнице. Ее отец уже знает обо всем?
- Фарид, мы не поняли, знает или нет. Мне кажется, что Зорайдэ и сид Али ничего не стали ему сообщать, но они и сами не понимают, известно ему или нет. Ведь сид Саид мог узнать о случившемся не только от них. Есть у него и другие источники информации.
- Хорошо, что родственники Хадижи не желают раздувать скандал. Ведь это плохо и для репутации Хадижи: для чего она ушла из дома в конюшни? Что она там делала? Люди теперь напридумывают разное, снова пойдут сплетни, - посетовал сид Рахим.
- Но мы-то знаем, что Зухра позвала Хадижу на встречу. Нам известно, почему Хадижа туда пошла, с кем хотела встретиться, - сказала мать Фарида.
- Молчите! Мало ли куда она шла, но могла и не дойти до места встречи. Сами говорите, что Зухра с ней не увиделась.  Хадижу могли ограбить по пути. Такое золото пропало! – злился Фарид, но всё же выгораживая вторую жену.
Мать переглянулась с Замилей, а Дайнаб одобрительно кивала при словах  Фарида.
- Старики разберутся, - кротко сказала мать и занялась продуктами.
- Замиля, давай ставь таджин – потушим овощи без мяса. Иначе не успеть приготовить по-быстрому. А ты, Дайнаб, режь овощи!
- Как же мне надоело резать овощи! – застонала девушка. – Когда я засыпаю ночью, нож и овощи стоят у меня перед глазами! И пучки зелени, много разной зелени, о, Аллах!
- Не разговаривай, а делай! Надо накормить людей! У нас нет даже лишней лепешки! Пожалуй, сбегаю в пекарню – может быть, у них что-то осталось?
Пока сестры готовили ужин, перед этим предложив всем чай с остатками печенья,  лара Джабира отправилась за лепешками, а сид Рахим предложил действовать.
Сид Али подтолкнул его к этому, задав  вопрос мужу Хадижи:
- Фарид, расскажи нам правду, что все-таки случилось? Я уверен, что твоя жена не посмела бы ослушаться и выйти из дома, не будь на то важной причины. Может быть, кто-то позвонил ей от твоего имени? Сказал, что ты ее ждешь в городе? – пытался подсказать старик.
- Нет, дело не в этом, - застыдился Фарид, понимая, что врать становится опасно. Он решил рассказать, как было, но не всё, а лишь часть правды. – Мне стало известно, что Зухра – моя вторая жена – позвонила в дом и разговаривала с Хадижей. Вопреки моему запрету, она все рассказала Хадиже и попросила о встрече. Они договорились увидеться возле конюшен – там легко встретиться, если не знаешь город. Хадижа отправилась на встречу, никого не предупредив. А что случилось дальше, нам ничего не известно. В больнице сказали, что моя жена стала жертвой ограбления.
- Так надо срочно ехать в больницу! – не мог усидеть на месте сид Абдул.
– Да, - поддержал его сид Али. -  Раз Хадижа пришла в себя, пусть скажет нам, кого она видела? Узнала  кого-нибудь? Неужели на нее покушалась Зухра? Но пока мы не убедимся в этом, то не можем обвинять твою вторую жену.
- Это преступление – если Зухра напала на дочь моего племянника. Но мы не можем обвинять ее без доказательств, - рассудил и Абдул.
- Доказательств? Откуда мы их возьмем? Только Хадижа может сказать, кто на нее напал!- ответил сид Али. – Если она, конечно, смогла разглядеть преступника или преступницу.
- Но если дочь Жади захочет оговорить соперницу? Всё может быть. Хадижа явно настроена против второй жены и может солгать нам!
- Мы пока не знаем, что между ними произошло, о чем молодые женщины  говорили между собой.
Фарид, не участвовавший до сих пор в разговоре,  только тут и вмешался:
- Мои сестры виделись с Зухрой. Я отправил их в лавку за кормом, которая расположена рядом с ее домом. Зухра уверяет, что с Хадижей даже не виделась,  потому что не дождалась ее и ушла собирать вещи к отъезду.
- Фарид, ты веришь словам этой ведьмы? – осуждающе спросил сид Рахим. – Разве можно ей верить?
 Внук пожал плечами.
- Надо идти в больницу и выяснить, что же случилось. Если это были грабители, мы ничего не сможем сделать. Искать преступников – дело полиции. Но если это происки Зухры… Ее надо найти и наказать, - погрозил корявым пальцем сид Абдул.
- Ты, Фарид, сказал, что у Хадижи пропал золотой браслет? Думаю, именно он и укажет на преступников. Если в этом замешана Зухра – браслет у нее. Надо искать украшение, - посоветовал дед Рахим.
- Верно! Если золото у Зухры, то она лжет. Это она напала на Хадижу и забрала украшение! Тогда она воровка, и ей полагается отрубить руку! – требовательно заявил сид Абдул.
- Надо в больнице побывать раньше, чем об этом станет известно Саиду, - согласился и сид Али. – Мы  ничего не сможем ему объяснить, если он позвонит.
- Я сам буду звонить племяннику и всё ему расскажу! – заявил сид Абдул. – И то, что Хадижа посмела отправиться в развалины конюшни – ее отец обязательно узнает. Мне это что-то напоминает, Али…
- Сид Абдул, но если ее выманили? Если позвали на встречу, пообещав открыть  правду, которую от нее скрывают? – возразила Зорайдэ, не выдержав, чтобы не защитить дочь Жади.
- Зорайдэ,  не вмешивайся. Ты и Жади всё время защищала и покрывала ее похождения, а теперь по тем же стопам пошла и ее дочь! Так ты и ее будешь теперь защищать? – съязвил сид Абдул.
- По каким стопам, Абдул? – возмутился сид Али. – Не вспоминай мою племянницу! Мы приехали выяснить, кто напал на Хадижу,  не имеет ли отношения к происшествию Зухра. А ведь она стала второй женой мужа Хадижи!
- Вот именно! Так давайте пойдем в больницу! Фарид, говори, где находится это лечебное заведение?
- К Хадиже до утра никого не пустят – так мне сказали в больнице. Если бы я узнал раньше о том, что моя жена там находится, с ней всё в порядке, то позвонил бы вам в Фес, чтобы вы приехали к нам завтра утром. Сегодня мы можем только найти Зухру и отвезти ее в Марракеш.
- Фарид, неужели мы приехали напрасно? Нет, нам лучше побывать в больнице, а потом вернуться в Фес – мы успеем. А если надо помочь с поисками Зухры –  Ахмет и Юнус тебе помогут, - предложил сид Али.
Фариду ничего не оставалось, как нехотя согласиться. Он сказал:
- Сначала отправимся в больницу, потом – на поиски Зухры. И я предлагаю вот что…
Мужчины обсудили детали, как найти и схватить женщину, которая может скрываться, если она виновата, но главное – как отвезти ее в Марракеш.
- Она моя жена, как бы то ни было. Я накажу ее, но в Марракеше. Там, в пустом риаде, сделать это будет проще и не вызывая скандала, - сказал муж Хадижи старикам.
- Фарид, жениться – не воды напиться. Когда берешь жену и покупаешь лошадь, закрой глаза и доверься Аллаху, - вспомнил о народной мудрости сид Абдул.
Мужчина почтительно кивнул, соглашаясь.
- Аллах, как моему внуку не повезло с этой женщиной, - вздохнул сид Рахим. – Мы думали, что она никогда больше не появиться с нашей жизни, и вот опять!
Услышав его слова, тут же оживился сид Абдул, возразив:
 – Разве Фарид не виноват в том, что Зухра снова стала его женой? Каждый человек на себя может наслать столько зла, сколько и враги не смогли бы! 
Рахим махнул рукой, что толку теперь рассуждать об этом? Он предложил:
- Пора искать Зухру! Если выехать из Мекнеса сегодня вечером, то к полуночи или чуть позже можно успеть прибыть в Марракеш. Фарид, мы ведь так и планировали: отвезти Зухру в Марракеш, а сами потом отправимся  кто куда: я бы съездил жен проведать, а ты – апельсиновые плантации. Может быть, ещё успеем? Захвати мои мешки, что я приготовил отвезти домой и коробки с подарками моим  женам, положи всё в повозку, которую, как ты предложил, привезет осел к дому Зухры.
-  Я тоже думаю, что нам надо успеть и Зухру поймать, и до Марракеша добраться, - согласился Фарид.
- Где же вы ее поймаете? Разумная мышь не довольствуется одной норкой. Так и Зухра – наверняка, нашла себе ещё убежище.  Мекнес невелик, но искать придется долго,  - предположил сид Абдул.
- Э, нет, эта змея знает только свою расщелину, - ответил Рахим.
- Денег у нее нет, ей некуда деться, - сердито сказал и Фарид.
- Но если она виновата, то у нее есть золотой браслет Хадижи, который она может продать! – напомнил сид Али.
- Она не сможет его продать, - возразил Фарид. – Услышав о том, что мою жену ограбили, я предупредил всех торговцев в ювелирных лавках на медине, чтобы немедленно мне сообщили, если кто-то попытается продать им украшение. Конечно, у грабителей есть свои каналы сбыта краденого. Но если причастна Зухра – она обратится только в какую-нибудь ювелирную лавку.
-  Но скорее всего женщина затаится, потому что уже весь Мекнес знает, что на твою жену напали и ограбили, забрав браслет, который ты купил ей в подарок. Она не глупа, рисковать не станет! – сказал и сид Али.
Спорить дальше не стали, собрались и дружно вышли из риада, направляясь, кто в больницу, кто - на поимку возможной злоумышленницы.
- Сид Али, сид Али! А нам куда? Нам что делать? – всполошилась Карима. - И мы в больницу хотим пойти, мы с Зорайдэ тоже Хадижу увидеть хотим!
- Карима, оставайтесь пока в доме с ларой Джабирой. Помогите ей готовить ужин. Если окажется, что Хадижу можно навестить, я за вами вернусь.
- Оставайтесь, лара Зорайдэ,- поддержала женщина. – Если хотите, можете тоже испечь печенье для Хадижи, отнесем в больницу. Она любит «рожки газели», состряпаем  и порадуем девочку!
Карима тут же отправилась на кухню, а Зорайдэ решила сначала выйти в сад, объяснив,  что хочет немного прийти в себя. На самом деле ей необходимо было поговорить с Ранией. Женщина заметила, что в какой-то момент бывшая жена Фарида исчезла.  А это могло означать только одно: женщина звонила Саиду в Бразилию! Или он позвонил Рании, но что она могла ему наговорить?
Зорайдэ поманила ее за собой, Рания всё поняла и последовала во двор.
- Рания, Саид уже звонил? Или ты ему позвонила, хотя сид Али просил тебя немного подождать и не рассказывать о происшествии с Хадижей?
- Лара Зорайдэ, я ни в чем не виновата! Саид прислал мне смску, чтобы я нашла возможность ему позвонить. Что мне оставалось делать? – жалобным тоном оправдывалась Рания.
- И правда, что ты можешь? Но он сказал тебе, откуда узнал о происшествии?
- Ему позвонили из Мекнеса, но кто – не знаю. Разве станет Саид передо мной отчитываться?
- И что он тебе сказал? – строго спросила Зорайдэ.
- Он был очень сердит, требовал объяснить, что случилось с Хадижей. Я рассказала обо всем, во всех подробностях. Не могла же я скрывать что-то – иначе он перестанет мне доверять.
- Так что тебе сообщил Саид? Он прилетит в Марокко?
- Нет, Зорайдэ, у него сейчас нет такой возможности. Он велел держать его в курсе самых незначительных событий.
- Что он думает про случившееся? Ты отговариваешься общими фразами, Рания.
- Лара Зорайдэ, но я каждый раз так боюсь, когда Саид звонит мне и начинает допрашивать, что у меня потом всё из головы вылетает от страха! Но он  сказал, что сам позвонит сиду Али и попросит, чтобы Хадижу оставили в Фесе, когда семья уедет на свадьбу в Египет! И он потребовал, чтобы я все время была рядом с его дочерью, ни на шаг от нее не отходила!
- Эх, два кувшина друг о друга ударятся,  один из них обязательно разобьется. Алхамдуллилах! Неужели закончилось счастье Хадижи? Вторая жена заберет у нее не только мужа, но и счастье…
Рания промолчала. Но про себя подумала: «Теперь и Хадиже предстоит испытать, что такое быть одной из жен и делить мужа с другой. Вспомнит ли она обо мне? Аллах справедлив, он наказал ее за то, что когда-то она ссорилась со мной только потому, что я стала второй женой ее отца. Она тогда была ребенком, но испортила мне столько нервов! Была уверена, что это я виновата в том, что Саид то отсылал Жади из дома, то разводился с ней. Теперь и Хадижу ждут разные неприятности из-за второй жены. Посмотрим, что это будет. Если Саид захочет, чтобы я жила с Хадижей в Мекнесе, когда Фарид оставит ее в одном доме с Зухрой, я много чего увижу».
Но на лице бывшей соперницы Жади ничего не отразилось. Если Рания и злорадствовала, то она научилась не показывать свои чувства.
- Саиду  известно, что теперь у Фарида есть вторая жена? – подозрительно спросила жена сида Али
- Известно, и уже давно. Он так боялся реакции Хадижи, когда она узнает об этом. Но Саид не ожидал, что та женщина посмеет причинить зло Хадиже. Саид и с Фаридом будет разговаривать. Да, он ещё сказал, что если Фарид не отпустит Хадижу к вам, то чтобы я пожила с Хадижей в Мекнесе.  Саид позвонит сиду Али и скажет об этом сам, и с Фаридом тоже договорится.
- Хорошо, Рания. Иди на кухню. И если что узнаешь или услышишь, сообщи и мне тоже. Саид далеко, а мы с сидом Али здесь, рядом. Мы  постараемся помочь его дочери  быстрее, чем он сможет прилететь в Марокко.
Потом они вернулись на кухню и вместе с другими занялись выпечкой печенья и лепешек. Ведь лара Джабира вернулась с медины с пустыми руками. В пекарне хлеб закончился, а новую партию испечь должны были ещё нескоро. Проще было самим поставить тесто и настряпать лепешки к возвращению мужчин.

 
8. Часть 13. Глава 8. В больнице у Хадижи. Поимка Зухры. Пленница в риаде Марракеша.


Пока Юнус и Ахмет вместе с внуком одного из приятелей сида Рахима, хорошо знающим закоулки Мекнеса, прочесывали улицы города в поисках Зухры, старики и Фарид в больнице ожидали вердикта врача. Сид Абдул настоял на том, чтобы увидеться и поговорить с Хадижей ещё сегодня.
Когда разрешение было получено, Фариду пришлось уступить место сиду Абдулу и сиду Али первыми поговорить с родственницей. Впрочем, муж Хадижи присутствовал при разговоре.
Беременная дочь Саида Рашида сидела в мягком кресле в кабинете врача. Судя по всему, чувствовала себя Хадижа вполне нормально, и создавалось впечатление, что молодую женщину держат в медицинском заведении напрасно, если бы не повязка на шее.
- Как ты, Хадижа? – участливо поинтересовался сид Али.
- Немного болит голова, - пожаловалась она в ответ, - на месте удара вскочила шишка.
- Тебя не тошнит? Голова не кружится? – встревоженно всматривался сид Али в ее лицо.
- А при чем здесь голова? Какая такая шишка?! – с недоумением произнес сид Абдул. – Разве тебя не пытались задушить? Ты почему нам лжешь, Хадижа? Врач нам всё рассказал. Так к чему скрывать?
Девушка опустила голову и закусила губу.
- Так почему ты молчишь? Ты видела, кто напал на тебя?
- Нет, но я уже хорошо чувствую себя и хотела бы уже сегодня уйти из больницы, вернуться домой.
Она не поднимала глаз ни на дядю Абдула, ни на дядю Али.
Если сида Али и удивило, что Хадижа не хочет говорить о том, что с ней произошло, он решил не настаивать. Расскажет всё Зорайдэ и Кариме. Или Хадижа  настолько сильно напугана, что пока не может вспоминать о случившемся. Поэтому он примирительно сказал:
- Не торопись с возвращением, Хадижа. Ты отвечаешь сейчас не только за себя, но и за ребенка, который скоро родится. Врач сказал, что тебе необходимо побыть под наблюдением ещё пару дней. Потерпи, Хадижа. Скоро тебя навестят Зорайдэ и Карима. И Рания тоже приехала с ними вместе.
- Зорайдэ и Карима? – обрадовалась девушка, только теперь улыбнувшись. – Как я хочу с ними увидеться!
- Хадижа, раз ты можешь говорить, ответь нам на один вопрос, - строго приступил к делу сид Абдул. – Мы должны знать, как ты оказалась в конюшнях султана? Для чего тебе понадобилось бродить по руинам?
Девушка судорожно вздохнула, хорошее настроение ее тут же испортилось, но она ответила на вопрос сида Абдула, рассказав о том, что с ней приключилось.
- Так что же: встретилась ты с позвонившей тебе женщиной или нет? Это очень важно для нас, Хадижа.
- Нет, мы с ней так и не увиделись. Т.е. мы с ней так и не поговорили, как она предлагала, но мне показалось, что это она напала на меня.
- Показалось? Что значит: показалось? – строго переспросил старик. – Ответь точно: ты видела, кто ударил тебя по голове или нет? Кто тебя душил?
- Нет, я не видела, так как кто-то подкрался ко мне сзади и ударил, и я не знаю, кто и чем ударил. Сначала меня сильно толкнули в спину. Потом ударили, и когда я упала, женщина меня пнула. Я так испугалась, думала, что она начнет бить меня в живот. Я закрыла глаза, прикрыла руками живот и никого не разглядела. А потом меня стали душить, набросив на голову пакет… Я уже ничего не могла видеть, даже если бы захотела. Мне не хватало воздуха, я боялась умереть! Пыталась сопротивляться, но чувствовала, что у меня нет сил стащить пакет с головы.
- Тогда как ты можешь утверждать, что это была Зухра?  - гнул Абдул. - Если ты не видела того, кто на тебя напал, если ты даже не уверена, что это была женщина, а не мужчина, то ты не можешь говорить, что напала на тебя   Зухра! – сделал вывод сид Абдул, не заметив, с каким облегчением выдохнул Фарид.
- Я уверена, что это была она! Подкрадывалась ко мне женщина – шаги были легкими, не мужскими…
- Эээээ…., Хадиижа! Это вовсе не доказательство! Тот, кто напал на тебя и сорвал золото – преступник, заслуживающий самого сурового наказания! Но здесь нельзя ошибиться! Ведь если ты не видела нападавшего, то можешь оговорить невиновного.
- Дядя Абдул, я совершенно уверена, что это была женщина, при чем именно та, которая позвала меня  в это безлюдное место. Теперь я поняла, почему именно там она назначила мне встречу! – начала нервничать жена Фарида. – К тому же она что-то пробормотала про меня и ребенка, что она очень хотела бы избавиться от нас обоих! Откуда неизвестная грабительница может знать о будущем ребенке?!
- Нет, это тебе всё послышалось. Ты ведь не можешь точно пересказать ее слова? Так ты сказала полиции. Это только твои предположения, но не больше! – настаивал сид Абдул. – Дорогое украшение стало приманкой для грабителей. Но ты не должна была ходить на встречу, кто бы тебе ни звонил. Как ты могла отправиться куда-то, да ещё тайно, не предупредив ни мужа, ни членов семьи?
- Но я… Мне… Но ведь… надо же было… выяснить…, - залепетала Хадижа, кладя на округлившийся живот руку.
- Хадижа, ты должна была дождаться мужа, рассказать ему обо всем и спросить у НЕГО о том, что собиралась узнать у той женщины. И если всё оказалось бы правдой – принять вторую жену! Если она законная жена, ты обязана будешь так сделать, - «забежал вперед» старик с назиданием, не заметив предостерегающие знаки, которые ему подавали сид Рахим и сид Али.
Дочь Жади сложила руки на животе, едва сдерживая слезы.
- Это не может быть правдой! Зачем вы мне говорите об этом? – расстроенным голосом спросила она.
- Хадижа, у тебя живот не болит? – заподозрил неладное сид Али.
- Нет, я удачно упала, как сказали мне врачи. С ребенком ничего не случилось, иншалла!
- Абдул, достаточно! Мы выяснили всё, что хотели узнать. Хадиже нельзя волноваться. Это опасно в ее положении, - урезонил приятеля дядя Али.
- Аллах! Конечно, отвечать за свои проступки ей опасно, а отправиться на встречу непонятно с кем, только потому, что незнакомая женщина наговорила ей всякого, это не опасно? – возразил старик.  – Хадижу так просто выманили из дома!
- Абдул, оставь девочку в покое. Когда мы найдем ту, что позвонила в дом Фарида, мы спросим и у нее, как все было, а пока давай отправимся на поиски, как мы и договаривались. А с Хадижей пусть поговорят наши родственницы.
- Нет, Али! Сначала пусть с ней поговорит её муж! Фарид, не спускай жене проступок, не потакай ей, только потому, что ее надо сейчас пожалеть! – выходя из кабинета врача, уже и на пороге продолжал грозить пальцем сид Абдул.
- Когда полиция найдет золотой браслет, тогда мно-о-огое прояснится, - всё ещё слышался из коридора скрипучий  голос дяди Саида Рашида.
За дверью ждали возможности увидеться с Хадижей Зорайдэ и Карима, но возле жены задержался Фарид.
Молча и внимательно смотрел он на нее, хмурясь, заложив руки за спину. И молчание затягивалось. Он ничего не говорил, а Хадижа так испугалась его реакции, что тоже не решалась произнести ни слова.  Ей было страшно даже взглянуть ему в лицо! Но потом не выдержала:
- Фарид, я даже не помню, как оказалась в больнице!
Он продолжал молчать.
- Я… сознание потеряла, как мне потом объяснили, - робко начала она опять, как будто оправдываясь.
- Твой родственник прав: ты не должна была выходить из дома ни в коем случае! Даже если бы тебе предложили встретиться у ворот риада, а не в другой части города, в пустынном месте! Аллах! Тебе повезло, что в конюшни занесло группу туристов. Но если бы нет? Ты бы так и осталась лежать на земле, пока кто-нибудь случайно не наткнулся на твое тело!
- Фарид, почему эта женщина сказала, что у тебя есть вторая жена? Сказала, что это она и есть, ее зовут Зухрой, что она – твоя вторая жена по закону, потому что с ней ты совершил никях! Это правда?
- Давай потом поговорим об этом, Хадижа.
- Нет, сейчас! Иначе я умру!
Мужчина не проронил ни слова, просто  стоял, сложив на груди руки.
- Почему ты молчишь? Ответь же. Ты ходил с Зухрой к шейху? Ради того, чтобы узнать, не солгала ли она мне, я и отправилась в конюшни. Зухра обещала, что отведет меня в мечеть к тому шейху, который совершил обряд. Хотела показать мне своё жилище, где ты каждый вечер встречаешься с ней, Фарид. Ведь она теперь твоя вторая жена – по ее словам. Но я не верю. Та женщина, которую вы называете ведьмой,  узнала, что у нас родится сын, позавидовала и решила выманить меня из дома, устроить ловушку, чтобы избавиться от меня и ребенка.
-  Ты хочешь знать  правду? – заговорил Фарид.
- Да, очень хочу! И я не верю, что Зухра снова стала твоей женой! Ее же прокляла семья! – с надеждой спрашивала она у мужа, стараясь  заглянуть ему в глаза и увидеть подтверждение своим словам.
- Хадижа, дядя Абдул прав: ты могла спросить обо всем у меня. Я бы тебе всё рассказал. И тебе не пришлось бы рисковать жизнью нашего сына, бродить по Мекнесу в поисках конюшен…
- Ответь: ты взял вторую жену? – разволновалась Хадижа,  теперь ее интересовало только это.
Но Фарид опять не ответил. Он заговорил о том, что задело ЕГО:
- Ты едва не потеряла ребенка и рассталась с дорогим золотым браслетом!  Конечно, для тебя он ничего не значит – ведь ты привыкла иметь дорогие или очень дорогие золотые украшения! Но знаешь, сколько он стоил?! Сколько я за него заплатил?! Я берегу каждый дирхам! Знал бы, что украшение пробудет у тебя так недолго – не стал бы дарить тебе его! Ты ничего не ценишь…
- Фарииид, - с упреком протянула его жена.
- Ты желаешь знать правду? Так вот: я был вынужден взять вторую жену! Да-да! Никях совершен – тебя не обманули, - жестко произнес он слова признания, хотя уже видел, как исказилось лицо Хадижи – как от боли.
Но он продолжал:
- С Зухрой я развелся, а моя семья от нее отказалась. Хорошо, что в нашей семье не принято выносить сор на медину! Мало кто понял, что на самом деле произошло у нас в доме. Но ты, Хадижа, должна быть мне благодарна за то, что мне удалось уговорить Зухру пройти через обряд, а не идти в суд, чтобы аннулировать развод, потому что тогда бы второй женой стала ты.
- Но почему ты снова на ней женился? – страдальчески и всё ещё не веря, повторила вопрос Хадижа.
Тогда Фарид рассказал ей всё: как Зухра его обманула, устроила ему ловушку, и он был вынужден жениться на бывшей жене.
Хадижа закрыла лицо ладонями и заплакала.
- Я против второй жены. Не хочу! Разведись с ней!
- Я тоже не хотел, чтобы Зухра снова была моей женой, - невозмутимо солгал Фарид. – Но так сложились обстоятельства. Хадижа. Что я мог сделать, если так велел мне шейх? У меня не было денег, чтобы расплатиться с ней – вернуть ей махр полностью, обеспечить ее жильем. Я был вынужден встречаться с ней, чтобы передавать алименты, деньги на проживание. А потом она стала меня преследовать.
- Но зачем ты на ней женился? Тебе стоило только отдать ей деньги, и всё!
- Не так всё просто. Выйдя из мечети, я попытался при четырёх свидетелях дать ей развод. Но она сбежала, не дослушав.
- Так найди ее снова и скажи, что даешь ей развод, скажи при свидетелях! Сам устрой ей ловушку!
- Тебе не всё известно, Хадижа. Зухра уверяет, что ждет от меня ребенка.
- Как?! На каком же она месяце? Если мы с тобой женаты почти полгода, то она должна уже вот-вот родить ребенка! Или ты об этом не знал, когда на мне женился?
Фарид еле сдерживался при разговоре. Ему явно не нравилось то, как смеет Хадижа так с ним разговаривать. Но пора было покончить с затянувшейся проблемой. И если уж обстоятельства сложились так, что выяснять отношения приходится после страшных событий,  а Хадижа находится в больнице, то ему придется потерпеть.
- Фарид, я против! Разведись с этой женщиной! Я никогда не приму вторую жену, никогда! – зарыдала Хадижа.
- Нет, ты примешь, - процедил он сквозь зубы. – Я тоже хотел дать ей развод, но оказалось, что она может быть беременной. Теперь надо ждать три месяца, чтобы в этом убедиться. Если она меня обманула, то я дам ей развод и прогоню. Если же она тоже ждет моего ребенка – тебе, Хадижа, придется потесниться и принять Зухру, как и всем в моей семье. Ничего не поделаешь.
- Как это? Ты хочешь сказать, что у Зухры срок может быть меньше, чем у меня? Тогда…. Фарид, она была твоей … одалиской…, когда ты уже был моим мужем?! – не могла поверить наивная дочь Саида Рашида.
- Хадижа, не смей вынуждать меня откровенничать с тобой о…, эээ….,  о таких вещах! Но я не собираюсь спрашивать у тебя совета или позволения. Так случилось, что Зухра снова вошла в мою семью, став второй женой. Ты можешь только принять это к сведению и постараться наладить с ней отношения.
- Нет, Фарид, я могу потребовать развод! Если ты не хочешь разводиться с той женщиной, то дай развод мне! Скажи  три раза «талак!». Я требую развод! Ты мне изменил с ней, поэтому она теперь ждет твоего ребенка. Вас обоих могут высечь на площади, если я пожалуюсь шейху! А я всё расскажу своему отцу! И к шейху тоже схожу!
- Если сочту нужным, то разведусь и с тобой, - сухо ответил Фарид. – Не смей меня шантажировать. Твой отец, кстати,  знает о моем вынужденном браке, и как я понял,  он не против.  Ведь у него самого три жены. Или две?
- Мой отец знает?! – поразилась Хадижа. – Не может быть!
- Знает! И вот что: так как тебе нельзя волноваться из-за ребенка, я собираюсь отправить Зухру в Марракеш, в тот дом, где она и жила после развода. Там она будет находиться до тех пор, пока я не решу перевезти ее в мой дом в Мекнесе. А я пока не собираюсь этого делать. Говорю, чтобы тебя немного успокоить.
Но Хадижу его слова не обрадовали. Она продолжала рыдать, мотая головой, давая понять, что не согласна с появлением той женщины в их жизни.
- Но если ты станешь указывать мне, что делать, продолжишь требовать от меня развестись с Зухрой или будешь вынуждать меня дать развод тебе, угрожать мне тем, что пожалуешься шейху, чтобы мне высекли плетью, то…  Тогда тебе придется делить с ней всё: риад, живя с ней под одной крышей в соседних комнатах, меня, потому что я собираюсь строго следовать требованиям ислама: быть справедливым к каждой жене. Ты будешь получать подарки наравне с другой женой… Свое внимание каждый день я буду делить поровну между вами. Подумай об этом,  Хадижа!
Он развернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета доктора.
А вместо него тут же вошли Зорайдэ и Карима, свекровь и Замиля с Дайнаб, и в комнате стало совсем тесно. Медсестра тоже появилась вместе с ними и подала знак ларе Джабире. Свекровь всё поняла и сказала:
- Нас здесь слишком много, доктор прав: надо отвести Хадижу в палату и уложить в кровать. А мы присядем рядом с ней и поговорим!
Женщины увели потрясенную разговором с Фаридом родственницу, в палате Хадиже помогли переодеться и лечь под одеяло, а тем временем в воздухе завитал аромат выпечки – запахло корицей и ванилью - из сумок достали  выпечку.
- Мы принесли твоё любимое печенье, Хадижа. «Рожки газели»! Чудесное получилось печенье!
В палате появился откуда-то и чай в больничной посуде.
Хадижа лежала с безучастным видом, но женщины делали вид, что ничего не знают ни о Зухре, ставшей второй женой, ни о том, что Фарид  прямо сейчас отправился за ней, чтобы отвезти в другой город.
- Это Зухра на меня напала, я уверена, Зорайдэ! – вдруг сказала Хадижа. – Она вышла замуж за Фарида  и не хочет делить его со мной, поэтому решила избавиться от меня и нашего с Фаридом ребенка! Я тоже не могу ее принять, не могу!
- Успокойся, Хадижа! Тебе не стоит из-за нее нервничать. Если напала она, то Фариду придется отказаться от брака с ней! Но не так сразу, ведь есть и законы, и обычаи.
- Хадижа, Хадижа, знаешь, как сид Али говорит? – оживилась Карима. - Не слышала? Карима тебе скажет.  «Смотри вперед с надеждой, назад – с благодарностью, вверх – с верой, по сторонам – с любовью!»  Тебе сид Али такое не говорил? Нет?
Но дочь Жади ничего не ответила.
- А мне сказал, Хадижа,  мне так понравилось, и я запомнила! – затараторила Карима, жалостливо глядя на Хадижу. Она и до этого пыталась вставить хоть слово, но вот так высказаться ей удалось только теперь.
- Почему я должна мириться с другой женой? Зорайдэ, Фарид сказал, что мой отец знает о его новом браке! – продолжала о своем дочь Саида.
- Знает, Хадижа. Он знает, уверена, что Саид знает, - ответила Карима вместо не успевшей открыть рот Зорайдэ. – Но что он может сделать? Ничего!
- К сожаленью, теперь ты не принадлежишь семье отца. Все права у твоего мужа! – подтвердила и пожилая женщина.
- Да-да! Саид ничем не сможет тебе помочь. И твоя мама тоже. Жади - тоже! Карима уверена!
- Карима, замолчи! Скоро ты тоже станешь принадлежать семье Ахмета, тогда узнаешь! Там тебя научат молчанию – язык тебе выдерут! – сердито сказала жена сида Али.
- Зорайдэ, тебе же известно, что Ахмет  одинок. Совсем! Одна я у него и буду!
- Карима, Зорайдэ, не говорите моей маме, ничего ей не рассказывайте! Она ведь пока не знает? Или тоже знает? – забеспокоилась Хадижа.
- Жади – нет, она ничего не знает. Даже не догадывается ни о чем! – тут же подтвердила Карима.
Зорайдэ снова сердито посмотрела на Кариму, но не стала напрасно утруждать себя новым замечанием. К тому же к их разговору прислушивались женщины из семьи Фарида.
- Нет, Хадижа, твоя мама ещё не знает, что Фарид снова сошелся с бывшей женой, и теперь рядом с тобой будет жить Зухра. О том, что ты в больнице, твоим родителям тоже не известно. Дядя Али решил  ничего им не сообщать, пока не будет поймана Зухра.
- Её ловят?
- Ловят, ловят! И поймают! – обнадежила Карима. – Мой жених вместе с Юнусом отправились прочесывать медину. Найдут, и я даже представить не могу, что с ней сделают! Дядя Абдул наверняка уговорит вытащить ее на площадь, дать плетей и отрубить руку за воровство, если найдут при ней твое золото!
- Пусть мне вернут мой браслет. Фарид очень расстроен его потерей. И мне он тоже дорог!
- Вернут, конечно! Он же твой!
- Помолчи, Карима. Дай и мне поговорить с девочкой! И ларе Джабире тоже есть, что сказать Хадиже. И сестры мужа здесь. Ты не одна! – в который раз одернула Зорайдэ болтунью.
Лара Джабира приблизилась к невестке.
- Что же ты так, Хадижа? Могла бы сказать, что тебе позвонила Зухра. Мы сами с ней разобрались бы! Ведь если бы не лара Асия, мы не стали бы тебя искать в конюшнях, не узнали бы тогда, что ты оказалась в больнице. Думали бы – куда же ты пропала! Не знали, где тебя искать.
- Лара Джабира, но тогда я ещё не скоро узнала бы о Зухре, ставшей второй женой. Меня обманывали. Как давно?
- Никто тебя не обманывал. Берегли. Оберегали тебя от дурных вестей. Фарид был вынужден официально сойтись с ней совсем недавно. Мы и сами в шоке.
Потом о чем-то говорила Замиля, подошла и Рания. Хадижа попыталась расспросить ее об отце: что думает отец о Зухре, что собирается предпринимать, но Рания не смогла ей ничего сказать об этом. Саид узнал новость недавно!
И только Дайнаб, вынося из палаты пустые чашки и чайник, скользнула по коридору дальше и позвонила Зухре. Теперь и у Дайнаб был сотовый телефон – мать отдала на то время, когда они с Замилей ходили за кормом для ослов, а на деле – увидеться со старой-новой невесткой Зухрой.
- …Зухра?...Зухра!... Где же ты? Почему до тебя не дозвониться?... Я едва смогла вспомнить номер ее сотового! – разговаривала она сама с собой, ожидая ответ Зухры. Но ответного сигнала в трубке не было долго. Ведь и у приятельницы телефон появился только недавно,  Фарид ей купил, чтобы договариваться о встречах.
Наконец, подруга ей ответила.
- Дайнаб, ты?! Звонишь сама или брат подослал? – послышались слова  Зухры, произнесенные подозрительным тоном.
- Это я! Фарид ни при чем! Он отправился вместе со всеми на поиски тебя на медину. Жди его в гости!
- Тогда зачем ты мне звонишь? Я знаю, что меня ищут, но не спрашивай меня ни о чем!
- Для чего мне спрашивать? Мне все понятно. Но я хочу тебя предупредить…
Дайнаб быстро описала, что произошло в больнице, чем заняты гости и гостьи из Феса. Предупредила о планах. Зухра заставила ее повторить все услышанные ею слова дяди Абдула и сида Али.
Разговор закончился, Дайнаб спрятала телефон в карман джеллабы и вернулась в палату с полным чайником, который как раз вскипел для новой порции чая. На ее отсутствие никто  не обратил внимания. Все пили чай с вкусным ореховым печеньем и старались уговорить безутешную Хадижу.
- Да хранит тебя Аллах, Хадижа! Всё наладится!
- Пусть Аллах пошлет тебе защиту от дурного глаза и дурных людей!
- Аллах даровал вам с Фаридом ребенка и его надо беречь!
- Всевышний каждому воздает по заслугам, помни об этом, Хадижа!
Но жена Фарида продолжала тихо плакать, потому что сердце ее было разбито.


9. Часть 13. Глава 9. Зухра и Фарид. Отъезд в Марракеш.


-…вот и я говорю: на яйцо без трещин муха не сядет! – напористо убеждал по пути к дому Зухры сид Абдул попутчиков – Рахима и Али, когда в его кармане раздался звонок сотового.
- Это Саид звонит, - взглянув на дисплей, прищурившись и присмотревшись, пояснил старик. Нажав на нужную кнопку, он заговорил с племянником.
Старики шли рядом, невольно слушая беседу приятеля с родственником из далекой Бразилии. Было понятно, что Саид Рашид возмущается на том берегу Атлантики.
Сид Али  переживал, что не может поговорить с отцом Хадижи вместо Абдула.  Поэтому и подсказывал ему:
- Скажи, что с Хадижей всё в порядке. Завтра ее заберут домой. Абдул, скажи, чтобы Саид не волновался!
Но сид Абдул слышал только себя, то, что желал сказать сам.
- Саид, мы идем к той женщине, чтобы примерно наказать ее, если она окажется причастной к покушению на твою дочь… Но если она ни при чем, и Хадижа оговорила ее, то тогда Хадижу стоило бы наказать… Саииид! Откуда Жади может узнать обо всем, что происходит в Мекнесе?! Ты до сих пор ее боишься?!
Но боялся не только Саид, но и сид Али опасался, какова будет реакция Жади, когда ей станет известна история с нападением. Она вполне может прилететь в Марокко, бросив всё!
- Дай мне трубку, Абдул, я тоже поговорю с Саидом! – потребовал он у приятеля.
- Возьми! – старик сердито протянул ему  мобильник через некоторое время.  – Рания, только Рания могла рассказать Саиду о том, что произошло в конюшнях и в больнице.
Дед Фарида не спорил и не расспрашивал Абдула о разговоре, пока сид Али вел переговоры с отцом Хадижи. Сид Рахим только внимал возмущенным рассуждениям сида Абдула о современных нравах, о нынешней молодежи, но думал он о Фариде.
Настиг внук Зухру, или змее и на этот раз удалось ускользнуть? И как долго им тогда придется ее ловить? А если поймал,  как поступил? Помог ей скрыться? Наказал? Задержал  ее до их прихода? Ведь путь от больницы до жилища Зухры не близкий! Молодой и сильный Фарид наверняка уже добрался до лавки  кормов, а они с Абдулом и Али ещё и половины пути не прошли. 
- Хорошо, Саид. Иншалла! Так и договоримся. Конечно, я не против! Поговори, договорись!
- Саид сказал и мне, что не может прилететь в Фес, но просит держать его в курсе событий, - сообщил шейх Али, возвращая Абдулу телефон. – Если Фарид не будет против, то Саид хотел бы, чтобы Хадижа пожила у нас то время, когда семья уедет на свадьбу.
- Спросите у Фарида, что он решил,  - кивнул сид Рахим.
- Как Саид возмущался, что Хадижа подверглась такой опасности! Как будто она не сама ушла из дома, а ее туда отослали! Мне, Али, племянник велел, чтобы Рания всегда была рядом с Хадижей. Защита его дочери для Рании - это один из способов заслужить его прощение, как я понимаю. В твоем ли доме, Али, или Хадижа останется в доме мужа, но Рания должна сопровождать Хадижу все время, пока Фарид будет в отъезде.
- Что ж, Рания сейчас живет в моем доме, но если Саид так считает, то пусть она переезжает в Мекнес к Хадиже. Или живет у нас вместе с Хадижей.
- Рахим, надеюсь, твоему внуку не придет мысль поселить обеих жен в одном доме на время своего отсутствия? – призадумался сид Абдул, вероятно потому, что сам именно так и поступил бы с одалисками в собственной семье.
 Дед Фарида пожал плечами. Откуда ему знать, как поступит внук с женами?!
- Как вкусно пахнет бараниной, - проводил он носом сизоватый дымок, проплывший, как показалось, со стороны одного из переулков. – Нам следовало бы перекусить прежде, чем отправляться на поиски одалиски!
Рахим откликнулся на это:
- Думаю, мы быстро разберемся с женщиной. Только бы ваши люди или Фарид успели поймать ее прежде, чем мы доберемся до места. А когда покончим с делом, то вернемся в риад и там отведаем ужин, приготовленный внучками и Джабирой. Когда мы заторопились в больницу, узнав, что с Хадижей разрешили поговорить, уже тогда мы могли бы поесть. Моя дочь сказала, что всё приготовилось. Таджин, салат… , даже лепешки испеклись!
- Рахим, не говори больше ни слова! У меня от твоих слов голова от голода начала кружиться. Когда ещё мы доберемся к столу!
- Успеем и поесть, иншалла! Вы-то уж точно успеете,  это нам с Фаридом предстоит поездка в Марракеш. Но вы сможете поужинать перед возвращением в Фес, - успокоил друга сид Рахим.
- Пусть Аллах позволит нам поймать эту женщину как можно скорее! – обнадежил себя старик Абдул.
… Пока дед Фарида вел Абдула и Али к нужной улице, Ахмет и Юнус следили за женщиной, которая, по словам Маджида, их нового знакомца, и была той самой Зухрой. Они боялись потерять ее из вида, а то и перепутать с какой-нибудь другой жительницей Мекнеса, одетой по обычаю во все черное, в никаб. А таких женщин они встречали то и дело, правда, все были намного полнее, чем беглая жена Фарида.
Женщина, по всей вероятности, поняла, что ее преследуют, и смогла, наконец, от них оторваться в хитросплетениях улиц медины.
Посовещавшись, как быть, мужчины из Феса договорились отправиться прямо к дому беглянки и там ее и дожидаться. Ведь она уверена, что преследователи отстали, ей ничего больше не грозит!
Маджид провел Ахмета и Юнуса до лавки кормов и предложил им укрыться в развалинах соседнего дома. Оказавшись на месте, в тупике,  где уже стояла знакомая повозка, виденная ими ранее во дворе дома, в котором жила Хадижа с мужем, они так и поступили, отпустив нового приятеля домой.
Раз осел с повозкой здесь, значит, и Фарид был на месте! Не зная, за которой из дверей улочки-тупика проживает Зухра, они предпочли ждать начала событий в развалинах.
Вскоре из лавки вышел Фарид и, оглядевшись вокруг, заметил в пустом дверном проеме Юнуса, в котором узнал того, кто часто сопровождал сида Абдула в поездках в Мекнес. Когда выглянул и Ахмет, Фарид убедился, что не останется без помощи.  Ведь это были люди сида Абдула и сида Али.
Переговорив с мужчинами, Фарид с Юнусом вошли в дом Зухры, от двери которого у Фарида обнаружился новенький ключ.  Ахмет же спрятался в руинах, чтобы встретить стариков, когда они тоже появятся здесь.
…Пробравшись в дом Зухры, Фарид и слуга сида Абдула огляделись. Спрятаться в лачуге было практически негде: диван, старый облезлый сундук  и столик – это всё, что составляло мебель жилой комнаты. На диван Зухра сложила собранные в узлы вещи, свернутые и перевязанные одеяла и плед, подаренные недавно мужем. Рядом на столике стоял магнитофон, здесь же – коробка с посудой. Оба ковра, купленных Фаридом, были аккуратно свернуты в рулоны и лежали на полу у дивана.
- Где же ее шкатулка? Куда змея могла деть шкатулку с украшениями? Найду золотой браслет Хадижи – лично отрежу воровке руку!
Юнус как вошел, встал,  так и стоял возле двери, молча наблюдая, как муж Хадижи роется в вещах жены. После беглого обыска шкатулка нашлась под посудой в коробке на столе, завернутая в костюм для танцев, тот самый…
Вытряхнув содержимое ларца на диван, но так и не обнаружив браслет, Фарид так же быстро всё собрал, снова завернув шкатулку в тряпки и положив без старания в коробку, сложив сверху чашки и чайник, прочую посуду… Теперь всё это он проделал без злости.
Ждать Зухру пришлось долго. Сколько прошло времени - неизвестно, только Фарид понял, что даже сид Рахим успел привести с собой своих приятелей – родственников Хадижи. Голоса, доносившиеся  с улицы, сказали ему об этом. Мужчина понадеялся, что старики всё-таки догадаются войти в знакомую лавку, но не ждать Зухру на улице под дверью.
А Зухры всё не было! Или она заметила непрошеных гостей, и теперь, затаившись где-то неподалеку, сама наблюдает за ними, поняв, что в доме ее ждет засада?
И все-таки ожидание оказалось не напрасным! Заслышав через зарешеченное окно звуки женских шагов, которые были редкостью в этом месте города, Фарид и Юнус  прижались к стене по обе стороны двери. Фарид порадовался, что догадался проверить, закрыта ли та, другая дверь, в прошлый его приход прикрытая ковром, через которую им удалось сбежать от сида Абдула и группы его единомышленников.
Совсем не хотелось упустить Зухру, которая, конечно, не растеряется и может рвануть от них через запасной выход.
Зухра спокойно вошла,  по ней не было заметно ни страха, ни опасений угодить в ловушку. Когда она оказалась схваченной, с заведенными за спину руками, она сделала вид, что очень напугана из-за незваных гостей.
- Что вы здесь делаете?! Фа-а-рид?! – воскликнула она, широко раскрывая глаза.
- Я, а ты не ожидала меня увидеть? Неужели?
- Наконец-то, хабиби! Ты пришел за мной? Отпусти меня! Мне же больно! Отпусти мои руки, - попыталась вырваться она.  – Что это значит? Ты обещал за мной зайти, чтобы ехать в Марракеш, я собираю все вещи, как мы договорились, складываю всё, выхожу перекусить, тут в мое отсутствие появляешься ты и хватаешь меня, как преступницу, стоит мне вернуться в дом!
- А разве нет? Ты не преступница? Ты не звонила в мой дом моей жене и не уговаривала ее прийти в конюшни?
- Фарид, может быть, ты всё не так понял? Не знаю, что тебе наговорила Хадижа…
- Хватит, Зухра! КАК ты ПОСМЕЛА ослушаться? Я запретил тебе звонить в мой дом, запретил говорить с Хадижей! ЗАПРЕТИЛ! Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты ничего ей не рассказывала?
- Фарид, послушай…
- Нет! Это ты прими к сведению: из-за тебя Хадижа едва не погибла. Она сейчас в больнице. Не дай Аллах, если она потеряет моего ребенка! Зухра, если ты украла, сняла с ее руки браслет – верни мне его, верни, пока я сам не нашел его и не наказал так, как когда-то наказывали воров – отрубанием руки за кражу.
- О чем ты говоришь? Какой браслет? Какая кража? Я с твоей женой даже не виделась! Она что же – всё-таки пришла? – женщина сделала удивленные глаза.  – А ведь я ждала долго. Потом ушла! Не видела Хадижу, не трогала ни ее, ни золото, которое ты ей подарил! Не била, не ду…эээ.. Ду… думать о ней перестала тут же, как только я оттуда ушла!
- Погоди-ка! Откуда тебе известно, что ее «трогали», душили – ты хотела сказать, но не договорила?!  И то, что пропавшее украшение  из подаренного мной золота? Это ты напала на Хадижу – признавайся, ведьма!
- Нет, Фарид, нет, я ни в чем не виновата! – испуганно ответила она, когда мужчина  встряхнул ее, цепко держа за плечи.
Пока они разговаривали, препираясь, Юнус выскочил из каморки и отправился за стариками.
- Где браслет? Зухра, верни мне его! Пока здесь не появились родственники Хадижи! – сменил он тон. Но Зухра ему не поверила.
- Что ты ко мне пристал с Хадижей? Я ей ничего не делала! – упиралась Зухра, действуя уверенно благодаря звонку Дайнаб, убедившей, что Хадижа не видела напавшего на нее человека. Хотя жена Фарида настойчиво обвиняла в нападении Зухру, но доказать она ничего не может. Даже сид Абдул согласен: если Хадижа не видела, значит, Зухру обвинять нельзя.
Вот потому женщина и решила действовать, нагло отрицая участие в преступлении.
- Ты, это была ты! Меня обмануть не сможешь! А теперь тебе придется расплачиваться за то, что ты не смогла сдержаться. Вот так, Зухра. Испортила всё собственными руками. Зачем тебе нужно было выманивать Хадижу на медину, встречаться в конюшнях, потом ещё и душить ее?! Зачем???
- Я ничего не делала. Если твоя жена ушла из дома, а на неё напали, судя по всему, да ещё и ограбили, то при чем здесь я?!
- Теперь я ничем не смогу тебе помочь, Зухра. Ничем!
- Отпусти меня, мне больно! Фарид, дай мне уйти. Я не виновата, но твои слова меня пугают. Дай мне уйти, потом я сама уеду в Марракеш, буду ждать тебя в твоем риаде-складе.
Но Фарид только мотал головой.
- Отпусти же! – с силой, злобно рванулась она из его рук, но безуспешно. За дверью послышались возбужденные голоса, и вскоре в каморку вошли мужчины: три старика и Ахмет с Юнусом.  Сразу стало не просто тесно, а вовсе не повернуться.
- Юнус и ты, Ахмет, выйдете.  И ты, Фарид, тоже! Мы сами разберемся с ней.
- Нет, сид Абдул, я муж этой кобры! И я уже принял решение: увезу ее в Марракеш, там я ее и накажу. Но золотого браслета в ее вещах я не нашел. Возможно, на Хадижу напала не она, а грабители. Но то, что Зухра ослушалась и позвонила Хадиже – за это она будет наказана.
- Ты должен увезти ее в Марракеш прямо сейчас!
- Именно это я и собираюсь сделать! Только пусть Ахмет и Юнус  вынесут ее вещи и сложат в повозку. А потом вернутся и помогут мне завернуть ведьму в ковер.
- Давай, Абдул, выйдем отсюда во двор, - предложил сид Али, не желая видеть унизительную и ужасную сцену, которая наверняка будет сопровождаться сопротивлением и криками женщины. Кто же позволит добровольно завернуть себя в ковер?
- Пойдем, Али. Нам надо покинуть этот закоулок до того, как Рахим с Фаридом погрузят в повозку узлы и ковер с живой начинкой.
- Ах вот что ты задумал? – опомнилась Зухра. – Нет, я не хочу ехать внутри ковра! Я же задохнусь! Я ни в чем не виновата! Признай меня женой перед жителями Мекнеса и верни меня в свой дом!
Фарид попытался связать ей руки.
- Только посмейте, только попробуйте, - начала вырываться, брыкаться и кусаться вторая жена Фарида.
Но так продолжалось недолго. Старики вышли, чтобы не мешать, а Ахмет и Юнус, когда вынесли вещи, по знаку Фарида помогли раскатать один из ковров и завернули в него упирающуюся, визжащую Зухру.  Фариду удалось только связать ей руки, но не всунуть в рот кляп из тряпки, подвернувшейся под руку.  Он смог лишь швырнуть  женщину на ковер и отошел в сторону, наблюдая, как, не прикасаясь  к ней, Зухру заворачивают в тугой ковер. Запомнил, как в последнее мгновение она сверкнула на него глазами, полными злых слез.
- Осторожно положите ковер на вещи в повозке, но так, чтобы не видно было, что завернуто внутри. Не хотелось бы, чтобы ее волосы выбились из ковра по дороге.
- Она не задохнется внутри, сид Фарид? – забеспокоился Ахмет.
- Нет, пробудет в нем недолго - только через медину перевезем. За воротами нас уже ждет грузовичок, на который мы с дедом перегрузим вещи и отправимся в Марракеш. Я часто нанимаю этого водителя с машиной, чтобы перевозить коробки и ящики с цитрусовыми.  Когда выедем за город, я освобожу эту змею, поеду вместе с ней в кузове, а дедушка - в кабине с водителем. Но Зухре пусть будет наказанием такая поездка.
Вскоре комната опустела: вещи были погружены в повозку, а ковер с Зухрой положен рядом с другим – без «начинки». Заметив, что ковер, на всякий случай надежно перевязанный толстой веревкой, зашевелился, т.е заметно изогнулся, Фарид хорошенько пнул по нему, и Зухра все поняла правильно.
Мужчины толпой вышли из-под арки на длинную соседнюю улицу, по которой можно было без проблем  добраться до ворот медины. Здесь старики из Феса расстались с сидом Рахимом и Фаридом. Провожать их до машины отправились Ахмет с Юнусом – чтобы на месте помочь с погрузкой. А сид Али и Абдул собрались вернуться в риад, где их ждали женщины.
У сида Али не было аппетита, он мог бы немедленно сесть в такси, забрав женщин, чтобы уехать домой. Но Абдул «умирал» от голода. Решено было перекусить перед дорогой, но договорились, что в доме Фарида они не станут обсуждать подробности поимки Зухры, чтобы женщины потом не разнесли сплетни по медине. Что сочтут нужным рассказать Рахим и его внук, то и пусть сами рассказывают!
Оказавшись в риаде, быстро перекусив, они вновь потащились через медину, чтобы сесть на ожидающее их такси. Ранию тоже не оставили с матерью и сестрами Фарида, ведь Саид не успел  договориться с зятем. Зорайдэ и Карима несли небольшие пакеты с едой для Ахмета и Юнуса, которые не успели поужинать.
- Ничего, перекусят в машине, пока будем ехать в Фес, - сказал сид Абдул.
- Как же твой приятель Рахим выдержит без еды до утра? Он не ел с обеда, - посочувствовал сид Али.
- О, не беспокойтесь за них, сид Али! Лара Джабира при мне положила в повозку корзину с едой. Там и мясо с овощами, и салаты – всё по баночкам разложено. И лепешки, и такое же печенье, как мы Хадиже в больницу отнесли. Не станутся голодными! – сообщили  Зорайдэ и Карима.
- Карима, вот и ты будь такой же заботливой с мужем, когда станешь женой Ахмета, - назидательно сказал дядя Абдул. – Когда у вас свадьба?
- В конце недели! – ответила Карима, удивляясь, что старик мог забыть о таком событии. Ведь его и Дунию пригласили одними из первых.
- В пятницу мы пойдем в мечеть на пятничную молитву. А  в субботу у тебя, Карима, будет «день хны», - закивал сид Абдул. – Вот и у тебя появится своя семья. Свадьба в ночь на воскресенье. Все тебя так любят, Карима, в дом Али придет много гостей. Замечательный будет праздник, - мечтательно произнес Абдул.
Потом они сели в два автомобиля, поняв, что никак не смогут разместиться всемером в одной машине. В Фес вернулись,  когда  было уже за полночь. Сида Абдула не отпустили к нему домой, поэтому и бедному Юнусу пришлось ещё одну ночь переночевать в риаде сида Али, а не со своей семьей.
Оказавшись на кухне, Карима и Зорайдэ долго не могли наговориться, обсуждая события в доме Хадижи, даже после того, как сид Али и дядя Абдул отправились спать.
Рания же из своей комнаты позвонила Саиду и подробно рассказала обо всем, что произошло в Мекнесе.
- Что мне делать дальше, Саид?... Хорошо, я согласна, конечно, согласна поехать в Мекнес и жить рядом с Хадижей. Не беспокойся, я сделаю всё, чтобы уберечь твою дочь от происков второй жены… Да, Саид… Жади? Нет, мне ничего о ней неизвестно. Ее имени не произносилось… Да, хабиби, как только я что-нибудь узнаю, тут же тебе сообщу!
Когда разговор был окончен, Рания отключила телефон и счастливо улыбнулась. Кажется, еще немного, и ее страдания будут закончены. Хорошо, что Хадижа – первая жена. Ведь защитить первую жену в семье намного проще, чем бороться за ту, которую могут поставить на место другие жены. «Какой бы не оказалась Зухра, но если мне придется с ней столкнуться, я справлюсь! Это ведь не Жади, но даже с ней я боролась и смогла победить! Вот и теперь Хадижа благодаря мне упрочит положение рядом с мужем, а Зухра поймет, где ее место. Только бы Жади не появилась в Марокко! Она способна испортить всё!»
Вспомнила, что Саид обещал приехать в страну сразу после Рамадана, чтобы побывать на свадьбе Ясмин, разобраться с зятем и его бизнесом, впрочем – и с собственными делами тоже, увидеться с Хадижей, а главное – забрать ее, Ранию, в Бразилию! Она снова станет жить в прежнем доме в Рио, рядом будет ее любимый сынишка, каждый день она сможет видеть Саида… Возможно, он вновь захочет вернуть ее в жены? Рания очень надеялась на это. Но если он сам не догадается, то она придумает, как подвести Саида к этой мысли. Мунирчик поможет.
Женщина легла спать в прекрасном настроении, полная радостных надежд.


10. Часть 13. Глава 10. Зухра в Марракеше. Риад Фарида.


Фарид забрался в кузов грузовика, куда Ахмет с Юнусом успели перегрузить тюки и узлы из повозки. Передали и один из ковров, потом осторожно подняли на борт и другой. Фарид уселся верхом на первый, свернутый в рулон, ковер, и, увидев, что дед Рахим разместился в кабине рядом с водителем, постучал кулаком сверху по кабине – знак, что можно трогаться в путь.
Когда машина тронулась с места, он увидел, что в ворота медины вошли Ахмет и Юнус, ведя его осла под уздцы. Шли они не одни. Фариду повезло встретить на стоянке соседей, вернувшихся из Касабланки с множеством сумок. Он договорился с ними, что покажут его гостям дорогу к риаду, за что смогут довезти вещи в его повозке. Ведь Юнусу и Ахмету всё равно придется отводить осла домой.
 Отправив компанию с легким сердцем, потому что теперь был уверен, что с его ослом и повозкой по пути в риад ничего не случится, Фарид сделал ещё одно дело: попросил водителя остановить грузовик, когда они отъедут от города на приличное расстояние.
Так и получилось, что машина темной ночью встала на дороге, и Фарид,  достав кривой нож, разрезал веревки на свернутом ковре. Развернув его, мужчины обнаружили Зухру, лежавшую без сознания.  Фарид попытался привести ее в чувство.
Шофер был не только хорошо знаком Фариду, но и оказался понятливым человеком.
- Сид Фарид, я не лезу в чужие семейные дела, - предупредил он, узнав, для чего понадобилось останавливаться посреди дороги. – Если вы решили наказать жену именно так – значит, она заслужила такое обращение. Только я должен быть уверен, что вы не украли вместо жены другую девушку, и что мы не совершаем преступления. Не хочется ночью уходить от погони, если окажется, что похищение обнаружено.
Но Фарид убедил водителя, что Зухра – его законная вторая жена и наказана за дело! Но так как он опасался, что женщина не захочет добровольно уехать с ним, а начнет кричать и привлечет внимание соседей,  ему и пришлось принять такие меры!
- Это не моё дело, - ещё раз напомнил мужчина и вернулся в кабину, убедившись, что женщина жива, а значит, в кузове он не везет в Марракеш ее труп.
Фарид, прислушавшись к дыханию Зухры, отвинтил крышку на металлической фляжке и побрызгал холодной водой ей в лицо. Женщина вздрогнула и открыла глаза. Придя в себя, Зухра попыталась сесть, осматриваясь  дикими глазами.
Так как на ухабистой дороге грузовик ощутимо трясло, сесть со связанными руками ей не удалось.
- Где мы? Что ты собираешься делать со мной? – начала задавать вопросы Зухра.
Фарид сделал вид, что не слышит. Она долго возмущалась  положением, в котором оказалась, продолжая расспрашивать, но безрезультатно. Фарид покопался в корзине с едой и достал кусок баранины с лепешкой. До этого пакетом с едой он поделился с дедом и водителем.
Увидев в его руках лепешку, Зухра сглотнула слюну.
- Если замолчишь и не станешь меня раздражать своими воплями, то получишь еду и ты, - снисходительно пообещал мужчина.
- Фарид, дай мне поесть, я буду молчать. Ты ведь все равно ничего не расскажешь, я уже поняла.
Развязывать ей руки Фарид не стал. Не из опасений, что она спрыгнет из машины на пустынную ночную дорогу, а просто из желания наказать Зухру за то, что вынудила его потратить столько времени и сил на поиски и ненужные разбирательства, не пожалела его время, нервы и силы. Почему же он должен теперь жалеть ее?
Но Зухра, кажется, и не расстроилась: взяла лепешку и ела, держа связанными  руками.
- Как вкусно! Позволь откусить мне и кусочек мяса! Фарид, ты ведь теперь мой муж, должен заботиться обо мне!
- На, поешь печенье, которое испекли для Хадижи. Ей отнесли его в больницу, где она оказалась по твоей милости!
- Я ни в чем не виновата! – снова уперлась Зухра, которой изо всех сил хотелось потереть колено, потому что пока она лежала связанная внутри ковра, золотой браслет в ее кармане прижался к колену и больно давил всю дорогу, пока ее везли по медине, а потом – в грузовике. 
Но теперь, не выдержав, она согнулась почти пополам и почесала колено обеими руками. Но всё-таки она была довольна, похвалив себя за предосторожность. А ведь хотела положить снятый с Хадижи браслет в шкатулку! Но Фарид посмел обыскать ее вещи, мог найти чужое золото, и тогда ей наступил бы конец! Но браслет поехал в ее кармане до Марракеша, так и не обнаруженный, и Зухра посмеивалась про себя над наивным Фаридом.
- Вот что, Зухра, слушай внимательно:  приедем в Марракеш, ты без сопротивления будешь сидеть в кузове рядом со мной, не привлекая внимания. Иначе мне вновь придется тебя связать и заткнуть рот тряпкой. В риаде ты проживешь так долго, сколько я захочу. Из-за тебя Хадижа  требует развод. Но я не могу его дать. Но и тебя тоже не могу привезти в Мекнес в семью, потому что тебя теперь подозревают в нападении на Хадижу. Ты согласна мне подчиниться? Не станешь пытаться сбежать из города?
- Согласна, Фарид, только развяжи мне руки! Больно же! Все запястья натерло веревкой! Следы останутся.
- Ничего, наденешь на одну руку браслет, который ты забрала у Хадижи! Видно не будет, – зло ответил Фарид.
Но и в этот раз Зухра не дала себя поймать.
- Я тебе много раз повторяла: нет у меня никакого браслета и быть не может! Не я это напала на твою принцессу!
- Зухра, рано или поздно Аллах выведет тебя на чистую воду! – напомнил Фарид.
Потом они ехали молча до самого Марракеша.  Обоим удалось вздремнуть, подложив под головы один из длинных тюков и укрывшись одеялом, которое достала и развязала Зухра.
 К городу подъехали, когда начало светать. По пустынным улицам грузовик прогромыхал прямо к риаду Фарида,   уже давно превращенному в склад для хранения урожая из цитрусовых садов.
В доме было оборудовано и несколько жилых комнат как для Зухры, где она обитала, пока ждала жилье «в счет махра», так и комната, где ночевал Фарид,  когда ему наездами приходилось бывать в Марракеше до или после посещения садов или во время реализации урожая.
Огромным плюсом было расположение риада: улица, которая вела к нему, была достаточно широка, чтобы подъехать на небольшом грузовике, что очень важно, когда надо перевезти на хранение собранный урожай.
… Въехали прямо во двор после того, как Фарид вылез из кузова и открыл ворота. Внутренний двор был просторным, но заставленным пустыми ящиками, коробками, которые лежали кучами, высились стопами или просто везде валялись в беспорядке.
- Фарид, ты так и не навел порядок, как обещал в прошлый раз? – неприятно удивился сид Рахим. Внук пожал плечами, занимаясь выгрузкой вещей из машины. Водитель тоже помогал, торопясь успеть по своим делам. Зухра спрыгнула на землю и прохаживалась по двору, осматриваясь.
Потом мужчины разобрались с оплатой за поездку, и машина выехала со двора. Фарид закрыл тяжелые ворота и задвинул огромный старинный засов.
- Так почему ты не навел порядок, Фарид? Здесь негде ногу поставить, а скоро, после Рамадана предстоит везти сюда новый урожай.
- Мне было некогда, дедушка. Но у нас теперь есть рабочие руки – Зухра этим и займется! Это что бы ты не заскучала, - повернувшись к женщине, бросил Фарид.- Работы много: перенести ящики на одну сторону двора и сложить их аккуратно один ящик на другой. Тебе на несколько недель хватит занятия.
Зухра недовольно хмыкнула, оглядывая двор. Она подхватила несколько узлов из своего имущества и направилась к дверям дома. Фарид по указанию деда сложил отдельно вещи, которые сид Рахим собирался отвезти домой своим женам, и оба тоже поспешили в дом.
Стоило войти внутрь, как они тут же почувствовали одуряющий запах гниющих фруктов.
- Что это? Почему такая вонь?! Фарид, надо было нанять людей, чтобы перебрали фрукты в оставшихся, пока ещё непроданных, ящиках!
- Дед, я так закрутился с делами, ну ты же сам знаешь, - оправдывался Фарид. – Ничего, я завтра же найму пару женщин, которые займутся перебиранием апельсинов. Зухра им тоже будет помогать.
- Ты бы мне золото купил, которое положено мне по закону! – отозвалась Зухра из своей комнаты. – Завтра же отведи меня на рынок в ювелирную лавку и купи мне золото!
Фарид, сам того не ожидая, психанул и, бросив на пол у себя в комнате узел с нужными инструментами, которые были собраны для поездки в сады,  быстро вошел в комнату Зухры.
Она как раз перебирала оставленные в шкафу платья,  которые не стала брать с собой, уезжая в Мекнес. Вытащив одно, она уже начала стягивать с себя потную, грязную, пыльную одежду, в которой проходила пару дней, находясь в бегах и проехав завернутой в ковер.
Фарид сдернул с ее рук не снятое до конца  платье, бросив его на потрепанный диван. И вот тут-то случилось страшное:  из кармана платья вывалился на пол и покатился, подпрыгивая и звеня, широкий золотой браслет…
И Фарид, и Зухра застыли, провожая его завороженным взглядом,  как будто дожидаясь, когда браслет остановится. Он докатился до ножки стола, после удара упал набок, звякнув несколько раз.
Зухра, наконец, опомнилась и с ужасом, затравленно взглянула на мужа.
- Я не знаю, как браслет попал в мою одежду, Фарид!
- Неужели? – нехорошим голосом спросил он,  медленно доставая из-за пояса кривой нож.
- Мне его подложили! Фарид, поверь мне: твои сестры приходили ко мне домой, они и подложили мне в карман украшение, которое им отдала Хадижа. Видишь: она всем сказала, что браслет отобрали у неё грабители, а сама подговорила Замилю и Дайнаб или одну из них подбросить его мне!
- Даже так? – вкрадчиво сказал он, делая шаг в ее сторону. – И кто же из сестер мог так нехорошо с тобой поступить? Замиля? Не верю!
- Это… Дайнаб, конечно, это она! Решила мне отомстить за злую шутку! Фарид, я сказала ей, что ты обещал горшечнику сосватать за него младшую сестру! Дайнаб так испугалась, так расстроилась! А вот теперь решила мне отомстить! И преуспела в этом, змея!
- Не лги, Зухра! Не оговаривай мою сестру, ведь ложь – это харам!  Я теперь точно знаю, что это ты напала на Хадижу, ты украла у нее золото! Этот браслет – доказательство твоей вины! Если бы здесь был сид Абдул, он потребовал бы отвести тебя на площадь, чтобы дать тридцать ударов плетьми. Ведь руки ворам сейчас не отрубают, как в старину. Но я сам свершу суд над тобой! Я лично отрублю тебе руку, укравшую браслет у первой жены!
Зухра, не веря ни глазам, ни ушам, открыв рот от изумления, отступала шаг за шагом к стене, пока не прикоснулась спиной к ее шершавой поверхности. Она успела по пути схватить приготовленное платье, и теперь им прикрывалась.
- Оденься! – приказал Фарид тихим голосом, который испугал Зухру ещё сильнее.
Она быстро натянула платье, боясь, как бы Фарид не нанес ей удар, воспользовавшись моментом, когда она не увидит его, надевая одежду.
Но нет, мужчина выждал, когда она оправит на себе юбку и задравшиеся рукава и только тогда, еле сдерживая ярость,  Фарид приблизился к ней вплотную.
- Зухра, ты клялась, что непричастна к нападению на Хадижу! До этого ты обещала,  что ни слова не скажешь моей жене, но поступила по-своему!
- Фарид, я… тоже твоя жена! И не забывай об этом!  - уже злобно выкрикнула она, оттолкнув мужчину от себя. Но поздно поняла, что ошиблась…
Фарид схватил ее за руку, прижал кистью к стене и занес нож, широко размахнувшись…
- Ты что? О, Аллах! Фарид, ты с ума сошел?!
-  Ворам всегда рубили руки! А ты воровка! Хватит врать! Браслет ты забрала у Хадижи, когда не смогла задушить, потому что  в конюшнях  появились туристы! Я нашел свидетеля, который видел, как ты ждала Хадижу, прячась и высматривая ее из-за колонн. Он всё видел! И то, как ты браслет с моей жены сняла – тоже.
- Убери нож! Хватит мне угрожать! Ты мне золото купить должен, ведь если бы я не согласилась, так была бы твоя Хадижа второй женой! А я – первой! И тогда бы…
- Хватит! Ты забыла, как женила меня на себе обманом? Забыла?!  Приготовься, сейчас я отсеку тебе руку, воровка! 
Зухра дико завизжала и начала вырываться. Ей удалось убежать и раз, и второй… Но Фарид не сдавался. Так и носился за ней с ножом, каждый раз замахиваясь на женщину, но не пытаясь ударить.
 Наконец, в комнату вбежал сид Рахим.
- Фарид, да что здесь происходит? Ааллааах! Я уже собрался выезжать, жду, когда ты приведешь мне осла с медины, вдруг слышу ваши крики! Думал – ты ее уму учишь, а ты что? Брось нож!
- Дедушка, вот браслет, взгляни! – потряс муж Хадижи украшением, показывая сиду Рахиму. - Я его недавно Хадиже купил. С ним она ушла в конюшни. Это украшение и пропало! А теперь браслет  выпал из кармана Зухры. Она его у Хадижи забрала, потому что это она пыталась мою жену убить, задушить! И значит, покушалась на моего будущего сына!
- Аллах! Так это все-таки Зухра! Фарид, а ведь Абдул прав – надо ее наказать! Плетей ей дать, чтобы долго помнила науку!
- Плетей? Я готов ее выпороть, но не лучше ли руку отрубить? Тогда уж точно забыть не сможет!
- Не подходи ко мне! Только посмей меня тронуть! Буду кричать на всю медину! – угрожала, стоя у окна, Зухра.
- Давай, кричи! Кому есть дело, кто в моем доме орет? Никто сюда не сунется! И выпорю, а потом и руку отрублю! – пригрозил в который раз Фарид.
- Я мог бы уже из Марракеша выехать, а из-за вас…
- Сид Рахим, не оставляйте меня с ним, он меня убьет!
- Успокойся, не верещи! – приказал Рахим женщине. – Хотел бы убить или руку отрубить – уже давно бы сделал!
- Я и сделаю! Сколько можно? Хотела вернуться ко мне – вернулась, чего тебе ещё надо? Зачем так с Хадижей…
- Зачем? Аллах, и он ещё спрашивает! Для тебя Хадижа – жена, а я кто? Ей золото, а мне – ничего? Кусок верблюжьей колючки? Она живет в доме с твоей семьей, а меня - в Марракеш, на склад, апельсины тухлые перебирать?!
- Ты зачем Хадижу душила? Зачем золото украла?
- Не крала, а забрала! – не выдержала и призналась Зухра. – Посчитай, сколько ты мне должен! Поровну всё делить обязан, а если не можешь купить, так забери у Хадижи золото, что ей подарил, и подели между нами! Я своё забрала, свою часть!
- Какая у тебя часть?! Я поступлю с тобой по справедливости. Обещаю! – твердо сказал Фарид.
- Поступай с женой, как считаешь нужным, но только нож-то брось! – жестко велел сид Рахим. И Фарид его послушался – не сразу, сначала потряс им в воздухе, но потом засунул его в ножны. Нож был старинный,  от деда дедушкиного достался.
- Алхамдуллилах! Когда в нашей семье наступит благополучие? Мне пора ехать, а вы тут разбирайтесь. Отдай мне нож, - потребовал сид Рахим, протянув руку. Забрав у внука семейную реликвию, он пошел к выходу.
  Фарид и Зухра остались одни,  но напрасно женщина вздохнула с облегчением, потому что Фарид успел придумать для нее наказание.  Он сузил глаза, сам себе кивнул,  обрадовавшись мысли, которая пришла в голову, и вышел из комнаты.
Женщина плюхнулась на диван, потом протянула руку и взяла со стола брошенный Фаридом браслет. Держала в руках, закусив губу и что-то соображая. Потом взяла тряпочку и потерла поверхность украшения. На золотой плоскости виднелись глубокие царапины.
«Интересно, Фарид вернет Хадиже этот браслет? Или мне его  оставит? Или продаст? Кому он, поцарапанный, теперь нужен? А отдать Хадиже – значит, признаться, что ему известно, кто напал. Иначе как  объяснить появление браслета?»
Она как-то быстро забыла только что испытанный дикий страх, когда поверила, что Фарид может отрубить ей руку. В ярости он способен на всё – давно поняла.
… Тем временем Фарид добрался до зала, в котором  хранились ящики с пока ещё непроданными фруктами. Запах стоял отвратительный. Аромат апельсиновых плодов смешивался с запахом гнилья. Над некоторыми ящиками вились тучи мелких мух.
- Как же так я всё запустил?! – удивился муж Зухры. – Не надо было к ведьме каждый вечер ходить. Лучше бы сюда приехал и нанял рабочих, чтобы перебрали ящики. Или вместе с Зухрой поехал. И не пришлось бы потом разбираться в неприятностях, от которых неизвестно, какие ещё последствия предстоят.
Ему не хотелось думать о Саиде Рашиде, о том, что сделает с ним отец Хадижи, когда узнает не только о том, что он ударил его дочь, но и как Зухра напала на его жену. Если Фариду удалось узнать, кто преступник, то и Саиду не составит труда отыскать свидетеля преступления. Старик, прогуливающийся  у конюшен, бывает там каждый день, никуда не денется.
«А что с браслетом делать?» – дошло до него, наконец. Нельзя ни Хадиже вернуть, ни ювелиру сдать - придется объяснять, откуда у него появилось пропавшее золото. «Спрячу здесь же, в риаде. Никто не найдет, потому что и искать не станут. Кстати, а где я оставил браслет? В комнате у Зухры? Не забыть забрать у змеи!»
Фарид подошел к ржавой двери в стене зала,  открыл и вошел внутрь. Оказался в небольшой каморке, совершенно пустой, только в стене вделан крюк с цепью, длинной, метров на двадцать. Он и сам не знал, что за цепь, для чего она нужна была когда-то. Может быть, когда-то очень давно собаку держали? Или ещё какое-то животное? Но он точно знал, как теперь использует и цепь, и помещение. Зухру пора осадить! Иначе ее будет не остановить, если не показать ей, что он сильнее. Её необходимо заставить бояться. Только через страх возможно заставить эту женщину подчиняться. А ведь до развода Зухра делала с ним, что хотела. А он не мог осмелиться пойти против неё.   
«Теперь всё иначе будет», - твердо сказал себе Фарид. Он подергал цепь, потряс, проверяя, крепко ли крюк держится в стене, достал из кармана припасенные заранее наручники, прицепил их к последнему звену цепи и вышел.
«Теперь за Зухрой. И пусть посидит, пока не вернусь из садов», - принял он решение.

11. Часть 13. Глава 11. Зухра в Марракеше. Новости для Фарида.


…Зухра сидела на цепи уже несколько часов. Фарид ушел, оставив на полу рядом с ней кувшин с водой и тарелку с едой и тюк со старыми ослиными шкурами, на который и присаживалась время от времени женщина, поняв, что дожидаться Фарида предстоит долго, неизвестно, как долго.
- Заботливый какой! И подстилку мне отыскал… Долго мне здесь ещё сидеть?! – металась она по крохотной комнатке.
Время шло, Фарид не возвращался, и ей становилось страшнее и страшнее. Фарид, которого она так добивалась,  начинал ее пугать. А ведь в Мекнесе, танцуя для него и в ответ видя в его глазах любовь - да, то прежнее чувство, которое он к ней испытывал до истории с разводом,  она победно думала, что Фарид снова принадлежит ей. Не Хадиже, а только ей! И что же  происходит? Фарид посадил ее, как непокорную верблюдицу, на цепь!
- Аллах, как же быть? Когда он вернется? Долго мне еще ждать? – яростно колотила  стены Зухра.
Дверь оказалась запертой на замок. Как ни стучала она, ни звала Фарида, сколько ни прислушивалась Зухра,  но со двора из-за двери не доносилось ни звука. С медины долетал шум города, рынка, слышны были голоса торговцев, но в риаде никого не было. Фарид уехал, оставив ее совершенно одну, да ещё и на цепь посадил! Руки теперь были свободными. Но на тонкой щиколотке правой ноги муж замкнул браслет от наручников – так она и оказалась на длинной цепи, позволявшей метаться по комнатке из угла в угол и вдоль стен. Цепь звонко гремела, этот звук изводил женщину.
Но что толку? Отсюда ей было не выйти. Зухра с ужасом смотрела на кувшин с водой, которая быстро протухнет, если стараться пить понемногу. И лепешек сколько? Всего три. Печенье, которое испекли для Хадижи, Фарид тоже оставил. Поиздеваться над ней решил?!
Зухра несколько раз слышала через маленькое оконце звуки азана, разносившиеся над городом.  Три намаза пропустила. А Фарида всё не было.  У женщины начиналась паника…
Но к ночи Фарид вернулся.
К этому времени Зухра перестала прислушиваться и, обессилев, сидела, обхватив руками колени и положив на них голову. Когда раздались шаги,  кто-то приблизился к двери, после чего в замке заскрежетал ключ, Зухра вскочила и бросилась к порогу. Дверь распахнулась, появился Фарид.
- Аллах, как ты мог, Фарид, так поступить со мной? Я едва не умерла   от страха!
- Это ведь лучше, чем истекать кровью из-за отрубленной руки, - усмехнулся муж. – Ты воровка, не думай, что я забуду об этом! Ты и меня обманула!
- Фарид, как ты собираешься со мной поступить? – уже без улыбки спросила Зухра, понимая, что мужчина, которого она не смогла приручить, как надеялась, может поступить с ней, как угодно.
- Узнаешь, не переживай. Но чтобы тебе спокойней спалось, расскажу: завтра рано утром я уеду на несколько дней на плантации. Но ты не останешься одна. Я нанял женщину, которая придет ко времени моего отъезда, чтобы осмотреться и получить от меня нужные ключи. Она будет кормить тебя, помогать справляться с разными нуждами. Днем вы будете вместе работать – перебирать фрукты вон в тех ящиках.  Перебирать будешь ты, а лара Самия будет подтаскивать ящики – ведь с цепью на ноге ты не сможешь далеко отойти от двери этой комнаты. Так тебе и предстоит жить до моего возращения: работать, есть-пить, что Аллах пошлет,  спать на том мешке с  ослиными шкурами, что я тебе оставил…
- Фарид! Ты…
- … и благодарить Аллаха за то, что наказана ты именно так. Я не стану позорить свою семью известием на всю медину, что женился не только на той, кого считают ведьмой, но и на воровке!  Мне не нужен скандал, потому что моим сестрам предстоит выйти замуж! Поэтому сиди на цепи, работай и будь счастлива, что тебя не запороли до полусмерти и не отрубили руку!
- Я жду твоего ребенка, Фарид, верь мне, это правда! Ты не можешь так поступить со мной! – закричала Зухра, видя, что он собирается уходить.
- Я всё сказал!
- Фарид, но как же твоя любовь! Ты же говорил, что…
- Хватит, замолчи, пока я не взял в руки плеть! Молчи! Не смей кричать, не смей звать меня! Мне нужно выспаться перед трудной дорогой и тяжелым днем. И не вынуждай меня наказывать тебя ещё как-то!
Он вышел из комнаты, так и не заперев на ночь дверь. Зухра остереглась останавливать его. Она обхватила себя за плечи и так стояла, долго стояла посреди каморки, пока голод не скрутил ей желудок, и она не вернулась к подстилке, возле которой стоял кувшин и жалкая еда.
Перекусив, но оставив на всякий случай одну лепешку, засунув ее в карман, Зухра, подхватив цепь, чтобы она не гремела так звонко, вышла во двор и сделала несколько шагов вперед, проверяя, насколько хватает длины цепи. Не удалось дойти и до середины двора.  Ей захотелось присесть на край полуразрушенного фонтана, засыпанного строительным мусором, но не хватило нескольких десятков звеньев цепи, и Зухре пришлось удовольствоваться пустым пластиковым ящиком, который она перевернула и   уселась сверху.
Из-за высоких стен, окружавших риад, не было видно, есть ли на небе луна, но всё-таки ночь не казалась совершенно темной, потому что там, за стенами, жил город, улицы которого освещались электрическим светом.
Зухра просидела «на свежем воздухе» недолго.  В каморке было душно и затхло, но во дворе в нос ударил сильный запах гниющих апельсинов. Вонь была настолько сильной, что Зухру затошнило и вырвало.
- Что за дела? – удивилась женщина, которой приходилось вдыхать и не такие запахи, когда жила по соседству с лавкой кормов в Мекнесе. Там пахло помоями, ослиной мочой и испражнениями, но ее не тошнило.
- Как будто я беременна! – поднимаясь с ящика и стараясь не запачкать одежду рвотой, фыркнула Зухра и вдруг замерла.
А вдруг – правда?!  Это же ее спасение, о, Аллах! Это же изменит всё в ее жизни! Фарид простит ей и кражу браслета, и нападение на Хадижу, и всё-всё!
Зухра так обрадовалась, что готова была тут же закричать, позвать Фарида, но вовремя опомнилась. Он не поверит, а вот разозлиться может! Завтра, когда появится та женщина, а Фарид уедет по делам, она поговорит с «надсмотрщицей», расскажет ей «свою историю», разжалобит и уговорит ее позвать повитуху, которая скажет – будет у Зухры ребенок или нет. Тогда можно и к шейху обратиться, который заставит Фарида снять с неё цепь, какая бы провинность не была на Зухре…  А то, что Фарид не скажет шейху правды, она была уверена.  Скорее всего, ей удастся вернуться в Мекнес намного раньше, чем Фарид планировал!
Зухра была настолько обрадована предстоящими изменениями в жизни, что весело рассмеялась, потом провела по лицу руками, как будто прогоняя от себя все неприятности и прошлые неудачи. Она побрела назад в комнатенку, больше не таясь, не опасаясь, что цепь слишком громко звенит, цепляясь за неровные разбитые плитки во дворе и валяющиеся повсюду мелкие доски от разбитых деревянных ящиков.
Оставив дверь открытой, Зухра поудобнее улеглась на тюке, оказавшимся коротким. Не поместившись на нем полностью, Зухре пришлось поджать ноги. Но она не обратила внимания на такую мелочь. Уснула, улыбаясь во сне так, как будто весь мир теперь принадлежал ей одной.
…Фарида, незаметно наблюдавшего за Зухрой из-за колонны,  озаботило и насторожило поведение женщины.
- Она ведьма! – в который раз повторял он себе. – Нисколько не испугалась угроз! Наоборот, как будто что-то задумала. Ее смех мне не нравится.
Он вернулся в свою комнату, откуда недавно вышел, едва заслышав металлический звон во дворе. Оказалось – змея выползла из своей норы! Зухре не сидится, потянуло во двор?
А как всё было хорошо, как могло быть замечательно и дальше, позволь ему Зухра отвезти ее в Марракеш, не ища без приключений! Сейчас они могли бы бродить по ночному городу, могли сидеть на площади Джемма-эль-Фна за длинным столом и есть жареное мясо, запивая апельсиновым соком! Потом вернулись бы в риад и ночью принадлежали бы только друг другу, забыв о том, что где-то существует Хадижа!
Но Зухра не смогла забыть о сопернице, решила напакостить, уезжая из города. Вот к чему это привело! Она поставила его в такую ситуацию, когда при всем желании он не сможет вернуть прежние отношения. Он и сам не забудет, что Зухра едва не убила Хадижу, а значит – его ребенка вместе с ней, и дед видел золотой браслет, который изобличил Зухру как воровку, напавшую на дочь Саида Рашида. Дед молчать не станет!
И хотя перед отъездом сид Рахим пообещал Фариду не сообщать сиду Абдулу, что у Зухры нашелся браслет, но что это дает? Дед обо всем расскажет семье позже и потребует наказания для преступницы! Сейчас он согласился на молчание, потому что им обоим надо было без проблем съездить, куда собирался каждый. Потом не останется времени – ведь на следующей  неделе они выезжают в Египет – на свадьбу Замили.
Сид Рахим одобрил решение внука посадить Зухру на цепь, заставить работать – перебирать фрукты, а ту женщину, что станет ее охранять, нанять и для остальной уборки во дворе. Скопилось столько самой разной тары, большую часть которой пора было выбросить.
 Когда они вернутся из поездки – скорее всего, уже во время Рамадана, то очень быстро наступит время сбора урожая. И куда его складывать? Где хранить коробки и ящики с апельсинами нового урожая?! Место для них должно быть очищено во дворе, и пусть этим занимаются  женщины. Фарид подумал и решил, что у него найдется пара сотен дирхам в оплату за труды женщине, которая станет и за Зухрой следить, и работать, приводя двор в порядок.
Вспомнив, что не отложил деньги Зухре на еду на неделю своего отсутствия, Фарид достал кошелек из кармана джеллабы, отсчитал несколько монет, потом, подумав, добавил ещё несколько, но затем убрав одну из них, наконец, оставил деньги на тарелке на столе и тоже лег спать. Засыпая, он думал не о предавшей его Зухре, а о видах на урожай, обдумывая покупку удобрения, которое понадобится для следующего сезона. Мысли о Зухре он настойчиво гнал прочь…

…. Утром Зухра проснулась от нескольких голосов, долетевших со двора.
- Да, сид Фарид, так и сделаю. Не беспокойтесь ни о чем! Исполню в точности, как приказали, - слышался неприятный заискивающий женский голос.
Зухра тут же обо всем вспомнила: о женщин, которая останется с ней на время, пока Фарид занимается садами, о подозрениях на счет своего состояния, о том, что ей весь день придется заниматься апельсинами, при мысли о которых к ней опять подступила тошнота.
Она тут же поднялась с  лежанки, сильно примявшейся после сна. Теперь казалось, что под Зухрой только тряпка, мешок с кожей, как это и было. Рядом стоял опустевший за ночь кувшин и совершенно пустая тарелка. Лепешки у Зухры тоже не было – ночью съела, когда проснулась от голода.
- Как спать дальше на такой подстилке? И поесть нечего. Почему Фарид не принес мне еды? – расстроилась Зухра. Отряхнув одежду, она потянулась, разминаясь,  и направилась к выходу, чтобы успеть задать мужу вопросы, пока он не вышел за ворота.
Но она опоздала. Появилась во дворе в тот момент, когда за Фаридом закрылись тяжелые створки ворот, а незнакомая полная женщина в синей джеллабе и голубом платке задвигала за ним засов.
Она тут же повернулась к Зухре, едва та сделала несколько шагов, выйдя за дверь комнаты. Цепь загремела намного громче на плитках двора, чем на каменном полу каморки.
- Вот и ты! Зухра, давай знакомиться. Зови меня лара Самия. Будем с тобой всю неделю вместе. Твой муж сказал мне, что тебе известно, чем мы будем заниматься.
- Да, он мне все объяснил, - сделав грустное лицо, покорно согласилась Зухра. – А что, Хадижа сюда не приедет?
- Хадижа? Кто такая Хадижа? – удивилась женщина.
 Зухра сделала испуганное лицо.
- Он ничего о ней не говорил?! Тогда забудьте мои слова, умоляю!
- Хм, какую он для тебя цепь нашел… В наше время такое нечасто увидишь, чтобы мужья жен на цепь сажали. Не знаю, в чем ты провинилась, но видно, сильно мужу досадила.
- Это не так, неправда! Я ни в чем не виновата! Вы же не знаете, что случилось на самом деле! Не слушайте, что он наговорил! – горячо возразила Зухра.
- Ладно, мне нет дела до всего того, что происходит в вашей семье! Сид Фарид обещал мне заплатить деньги, которые мне очень нужны. Он оставил мне деньги и на еду, чтобы ты могла попить-поесть. Вот садись на ящик, сейчас перетащу к тебе тот, который нужно перебрать, и дам пустой, куда станешь выбирать годные для продажи апельсины. И пока ты будешь этим заниматься, я сбегаю на медину и куплю лепешек, заберу и еду - сид Фарид договорился в соседней лавке, что для тебя будут готовить недорогие овощные таджины или кускус, а я буду заходить за ними  раз в день.
- Я умираю от голода! – заявила плачущим голосом Зухра, и женщина серьезно принялась за дело: придвинула ей тот самый пластиковый ящик, на котором Зухра сидела ночью, велела сесть. Потом принесла коробку с апельсинами и пустой ящик. Велела открыть коробку и заняться делом, пока она выйдет по делам .
Зухре ничего не оставалось, как подчиниться. Ведь она уже придумала, какую историю расскажет ларе Самии, когда та накормит ее. Но чтобы Зухре поверили, нужно показаться покорной и совершенно несчастной. А Зухра была прекрасной актрисой.
Но когда лара Самия вернулась с блюдом тушеных овощей, Зухре даже не пришлось притворяться – ей уже было плохо от запаха гниющих фруктов.
Ее успело вырвать трижды.
- Что это с тобой? А я поесть принесла!
- От запаха тошнит! Не могу больше! – искренно произнесла Зухра, выпрямляясь после приступа рвоты.
- А ну-ка возвращайся к себе в комнату! Ложись на кровать и лежи, отдыхай. Неужели ты отравилась чем? И что мне теперь с тобой делать? Звать лекарку?
- Какую кровать? В какую комнату? – вытирая со лба выступивший холодный пот, смиренно спросила жена Фарида, понимая, что женщина просто не видела, где поселил ее Фарид, не входила в ее каморку.
- Иди-иди! Дай-ка я тебе помогу, отведу и уложу! А апельсины потом переберем! Успеем! – сказала, подходя,  лара Самия.
Зухра встала и, шатаясь, побрела в комнату, подволакивая ногу с цепью. Женщина с сумкой шла следом за ней. Зухра вошла и почти свалилась на плоский тюк, на котором проспала прошедшую ночь. А лара Самия остановилась на пороге.
- Вот где тебе определи жить? – удивилась она. – Чем же ты так прогневила мужа?
- Не мужа, а его первую жену Хадижу! – приступила Зухра к заранее придуманной истории.- Она злая и мстительная. Фарид уговорил меня стать его второй женой. Я согласилась. Шейх в Мекнесе совершил над нами никях. Мой муж отчего-то не захотел сразу говорить первой жене обо мне, стал скрывать, тайно приходя ко мне почти каждый вечер. Жила я по-прежнему в развалюхе, в нищем районе, но Фарид каждый вечер обещал мне перевезти меня в другое жилище. Я ему верила, так верила! – горячо лгала Зухра, вдохновляясь собственным сочинительством.
- И что же? Разве не было свидетелей вашего брака? – скептически заметила женщина, и Зухре стало понятно, что Фарид предупредил ее, что верить ее рассказам не стоит. Но она не сдалась. Продолжала повествование о «семейной жизни» с Фаридом.
- Свидетели были! О браке знала вся семья – мать, сестры, дед Рахим. Потом и первая жена каким-то образом узнала правду. Я тогда ещё не представляла, какая она, я ее даже не видела! Но она прислала ко мне сестер Фарида, которые предложили мне встретиться с Хадижей. Сказали, что первая жена приказала мне прийти в султанские конюшни.
- Я знаю, где это! Моя сестра там рядом живет! – перебила ее, кивая, Самия.
- Я пришла, а Хадижа притворилась такой доброй, сердечной, предложила стать сестрами, подарила мне толстый золотой браслет в подтверждение того, что мы теперь с ней как сестры…  Я ей поверила и приняла от нее подарок – браслет. Ведь Фарид так и не купил мне положенного золота! А на Хадиже его было много – она вся, с ног до головы была им увешена! Сняла с руки браслет, даже не выбирая, и протянула его мне. Как я могла ей не поверить?
- Конечно, ведь она предложила тебе дружбу! Не каждая жена согласится принять другую! Все жены между собой – соперницы! – согласилась лара Самия. – И что же дальше было?
- А дальше, - Зухра вдруг залилась горькими слезами. – Дальше она ушла, но по пути нанесла себе раны, исцарапала себе лицо, руками, платком  душила себя так, чтобы на шее осталась красная полоса, а когда вернулся домой Фарид, сказала, что я, не она, а я предложила ей встретиться в конюшнях, напала на нее и ограбила. Она описала браслет, который мне подарила, но сказала, что я у нее его забрала! Потом она сделала вид, что ей плохо.
- Вот даже как! – нахмурилась женщина, с интересом внимавшая рассказу Зухры.
- Да! Верьте мне! Хадижа ждет ребенка. Фарид тут же отвез ее в больницу, опасаясь, чтобы с его ребенком ничего не случилось. А я…, я, ничего не подозревая, вернулась к себе домой, стала собирать вещи к отъезду, потому что Фарид мне накануне сказал, что отвезет меня в этот дом, где я и буду жить, как его вторая жена… Но он пришел очень злой, побил меня, завернул в ковер и договорился с дедом  отвезти в Марракеш, и здесь посадил меня на цепь. Я не сразу поняла, за что? Почему? Но когда Фарид закричал, что отрубит мне руку за воровство, потому что обнаружил у меня браслет его первой жены, который я будто бы у нее украла, тогда я всё поняла! Она меня оговорила, а Фарид поверил ей, а не мне! Он увидел на моей руке браслет и решил, что Хадижа сказала ему правду! Лара Самия, я ничего не смогла доказать!
- Даже не знаю, что тебе и сказать! С сидом Фаридом я не знакома. Нанял он меня случайно – через знакомых сида Рахима…
- Так сид Рахим – родной дед Фарида! – в отчаянии воскликнула Зухра, гадая, поверила ей женщина или сомневается. А ведь она собралась приступить к главной части сочиненной лжи.
- Верьте мне, лара Самия! Поднимитесь на второй этаж, пройдите ко мне в комнату…
И Зухра объяснила, как добраться до спальни, которая долгое время принадлежала ей ещё во времена, когда Зухре приходилось жить здесь во время первого брака и потом – после развода, который понадобился Фариду, чтобы жениться на Хадиже – дочери состоятельного предпринимателя из Бразилии.
- Там на столе остался лежать золотой браслет. Если, конечно, Фарид его не забрал! Браслет очень широкий, в него можно смотреться как в зеркало. Если его там нет, то я тогда не знаю, как могу доказать, что говорю правду!
- Но за что тебя так возненавидела его первая жена? – недоумевала женщина. – Она же осталась первой, к тому же беременна. Вам лучше подружиться, в самом деле!
- Но она думает иначе! Я уверена, что всему виной мои слова: я так обрадовалась, что она решила принять меня, что рассказала ей о своих подозрениях: я тоже жду ребенка! Я беременна. Срок небольшой, но всё-таки. Вот это ее и разозлило. Она боится, что родит девочку, потому что в их роду мальчики – большая редкость. Я же могу родить Фариду сына. Тогда Фарид станет ценить меня больше.
- Ты очень красивая.
- Да? И Фарид так говорит, а вот Хадижа – совсем не красавица. Может быть, она боится, что муж станет любить меня больше, чем ее? – сказала Зухра, сделав наивные глаза.
Но она чувствовала, что лара Самия сомневается, так и не поверив до конца.  Тогда она придумала ещё кое-что:
- Лара Самия, поднимитесь в ту комнату, куда Фарид отвел меня и отнес мои вещи до того, как увидел на моей руке браслет… Там в шкафу есть платье… такое …. Зеленое, из легкой ткани…. Мне хочется переодеться…, а то в этом платье мне душно, и оно уже пахнет… рвотой… От этого меня тошнит ещё сильнее. Там есть мятные конфеты, в маленькой коробочке. Я купила их в аптеке ещё в Мекнесе…
- Отчего же сид Фарид наказал тебя не сразу? Не в Мекнесе? – подозревая обман, поинтересовалась нанятая ее сторожить женщина.
- Его сестра выходит замуж, а вторую на днях собираются сватать… Семье не нужен скандал. Поэтому Фарид  привез меня сюда, а когда предъявил мне обвинения, то сам не очень был уверен, что Хадижа сказала ему правду. Но потом он увидел на мне ее браслет, - в который раз повторила она  часть придуманной истории, - то все сомнения у него отпали. И он не верит, что я тоже жду его ребенка!
- Погоди-ка, схожу, принесу, пожалуй, тебе конфеты и платье, - усмехнулась женщина, сузив глаза, и отправилась в дом.
Зухра сжала кулаки, прижав их к груди.
- Пусть она мне поверит! О, если бы Фарид забыл убрать со стола браслет! Ведь я не видела, чтобы он вечером поднимался на второй этаж. Его комнаты находятся в другой части дома, над залом, превращенным в склад. Или он побывал там утром?
Но когда лара Самия вернулась, в ее руке Зухра издали заметила золотой браслет.



12. Часть 13. Глава 12. Зухра и лара Самия. Приятная новость.


- Вот про это украшение ты говоришь? – потрясла лара Самия  золотом перед лицом Зухры.
- Да, это браслет Хадижи! Но теперь он мой - его мне подарила первая жена! – «разволновалась» Зухра, приложив руку к груди.
- Раз тебе его подарили, значит, он твой! Надевай, протяни мне руку!
- Я не могу! Боюсь! Фарид уверен, что я украла браслет у Хадижи! – отшатнулась «испуганно» вторая жена сида Фарида.
- Носи его, девочка! Раз твой муж не забрал его у тебя, значит, не поверил первой жене!
- Иншалла! Как я рада слышать Ваши слова! Тогда…  почему же он посадил меня на цепь? За что наказал?
- Не знаю, сама ничего понять не могу, - нахмурилась женщина. – Но знаешь, вот что тебе скажу: я не могу снять с тебя цепь без его разрешения, но и не сумею. Не могу отпустить тебя жить в твою комнату. Но я подумаю, что можно сделать, чтобы облегчить твою участь, пока сид Фарид не вернется в Марракеш. И тебе придется работать – перебирать ящики с апельсинами. Одной мне не справиться.
- Лара Самия, я прошу Вас: приведите ко мне врача. Пусть скажет точно – будет у меня ребенок или нет? Я уверена, что жду ребенка, но тогда мне надо беречься, нельзя перетаскивать эти тяжелые ящики.  И ещё – меня так сильно тошнит от запахов.
- Но что я могу сделать?
- Позвать врача!
- Врача? Откуда же я его возьму? И у меня нет денег на врача! Твой муж оставил мне деньги только тебе на еду!
- Я найду деньги! У меня в шкатулке лежит колечко, его и продайте, чтобы оплатить визит…,  если не врача, то хотя бы лекарки! Вы же хотели позвать лекарку!
- Так и ей заплатить придется.
- Вот и возьмите то колечко!
-   Если ты беременна, а муж держит тебя на цепи – это харам!
- Харам, но что поделаешь, я всему готова подчиниться,  - согласилась с «несчастным видом» Зухра, опуская глаза.
  Лара Самия ещё раз побывала в комнате, нашла и платье, и кольцо, и конфеты – всё принесла и отдала Зухре.
- Ты переоденься и лежи. Поешь, если сможешь. А я схожу за лекаркой. Но кольцо придется ей отдать, - с досадой сказала женщина.
- Конечно, - вздохнула Зухра. – Это колечко мне Фарид подарил при знакомстве. Но у меня больше ничего нет. Муж  не купил мне золото – всё обещал-обещал… Но я знаю одну женщину в Марракеше, которая меня и бесплатно осмотрит. Это подруга моей матери, вот только про нее говорят, что она шуафа. Идти  к ней Вам будет страшно, я понимаю, - попыталась Зухра пригласить к себе родную тетку таким нехитрым способом.
- Конечно, к шуафе не пойду! – отказалась женщина. - Но лекарку приведу. Только вот… как-то не нравится мне, что лежать тебе придется на холодном полу. Что там за мешок тебе муж оставил? Так и простудиться недолго! Воздух горячий, но пол холодный! Подожди, принесу одеяло.
Но принесла не только одеяло, но и матрац приволокла, задыхаясь и останавливаясь передохнуть через каждые несколько метров.
- Тяжелая вещь, но зато теперь лежать будешь на теплом. А ночи здесь не холодные. Так что можешь и одеяло под себя положить.  Днем – жарища,  ночью тоже тепло, - удовлетворенно говорила лара Самия, раскладывая постель для Зухры.
- Вот так. Ты переоденься, а я пойду на медину. Как твою знакомую зовут? Имя скажи, а на медине мне уже и подскажут, - смягчилась лара Самия.
- Нет-нет! Фариду не понравится, если узнает, что в его дом приходила шуафа! – передумала Зухра. - Лучше приведите своих родственников, которые могли бы перебрать фрукты, разобрать ящики, быстро переделать оставленную нам   работу, чтобы мы могли потом спокойно ждать возвращения Фарида. Я заплачу – в шкатулке есть ещё серьги, их продайте. Боюсь, что Фарид страшно разозлится на меня, если увидит, что двор не очищен.
- Ну что ж, хорошо, Зухра. Так и сделаем. Но пусть сначала скажут, что ты, и  правда, ребенка ждешь! – всё ещё колебалась женщина, хотя уже столько сделала для Зухры из сочувствия к ней и по доброте.
Вскоре она  ушла, не забыв оставить Зухре поесть. И кувшин со свежей водой тоже принесла.
Лгунья вздохнула с облегчением. Она не была уверена, что беременность подтвердится, но вдруг? И всё равно ее рассказ сыграл ей на руку – вот и спать в эту ночь она будет не на мешке, а на толстом матраце. А если удастся, то и с теткой-шуафой сможет увидеться.  Мало ли потом пригодится.
…Прошло несколько часов. Во дворе шустро передвигали пустую тару племянники лары Самии.  А две ее дочери сидели над ящиками с фруктами, выбрасывая подгнившие апельсины. За радостной картиной чужого труда с легким сердцем наблюдала Зухра, полулежа на застеленном одеялом матраце с подушками под спиной.
Она всё ещё не могла поверить: приглашенная лекарка определила - Зухра станет матерью! Теперь всё изменится! Уже изменилось –  ведь лара Самия поверила  в  историю о коварной Хадиже, которую рассказала ей Зухра.
Но хотелось, чтобы и Фарид узнал новость как можно скорее! Теперь сидение на цепи казалось ей намного унизительнее. Она забыла, что совершила грабеж, поверив собственной придуманной истории о злой жене Фарида. Впрочем, ей никак нельзя было выходить из роли, чтобы лара Самия продолжала жалеть ее и облегчала ей жизнь, как только возможно.
Зухра ни к одному апельсину не прикоснулась после того, как стало известно о беременности. Жаль только, что тетка-шуафа так и не появилась, потому что лара Самия, поговорив с людьми на медине,  наотрез отказалась идти искать ее на площади Отрубленных голов!
- Как же мне повезло! – всё равно сочла Зухра, обмахиваясь самодельным «веером» из куска картона от разодранной коробки. Она решила, что, как только работа во дворе риада будет закончена, она тут же потребует вызвать Фарида и сида Рахима, чтобы объявить новость. А не появятся, не приедут за ней, не заберут в Мекнес – пусть муж пеняет на себя, она опять отправится к шейху!
Была лишь одна проблема – освободиться от цепи. Лара Самия не знала, как, но и не хотела помочь ей. Если муж посадил женщину на цепь, только он и может ее убрать.
Но из-за железной цепи Зухра не могла выйти во двор, чтобы посидеть хотя бы у двери комнаты – не желала, чтобы в таком состоянии ее видели родственники лары Самии.
 Двор постепенно принимал совсем другой вид, вонь понемногу слабела,  находиться на улице вечером было всё же лучше, чем в затхлом маленьком помещении. Но с цепью на ноге показываться любопытным родственникам лары Самии не хотелось. Зухра  подумывала, как станет объясняться с Фаридом из-за нанятых работников. Но заплатить им она была вынуждена сама: серьги были уже проданы, стоили недорого, Зухре вернули «сдачи» совсем немного после совершенного расчета.
«Но всё же так лучше, чем я рисковала бы ребенком, работая, не разгибая спины на дневной жаре!» Проданных украшений  - пары сережек и отданного лекарке кольца Зухра не жалела, была уверена: Фарид, узнав о том, что и она подарит ему сына, не поскупится, купит ей и подарок, как сделал это для Хадижи,  но восполнит и золото, которое он задолжал ей за согласие на никях.
«Возможно, здесь, в Марракеше, есть и лучше украшения, чем в Мекнесе, но я хочу отправиться с мужем за золотом именно там, где все узнают, что я вновь стала женой Фарида Обенсура! Там, где некоторые стали презирать меня после той неприятной истории с разводом и проклятиями! Я хочу, чтобы и Хадижа с нами пошла по ювелирным лавкам! Пусть посмотрит, как наш муж будет покупать мне золото. Ведь я видела, собственными глазами видела, как Фарид делал покупки для неё».
Зухра пыталась представить, какое лицо будет у Хадижи, когда она узнает, что она тоже ждет ребенка! И теперь Фарид не посмеет отказать вернуть её в семью, в дом! Не захочет, а он, конечно же, не захочет взять ее в Египет, но тогда пусть перевезет в Мекнес! Что ей делать здесь, в Марракеше? Она ждет его ребенка и теперь станет претендовать на всё, что положено жене в ее положении!
«Хадиже придется смириться! Пусть думает, что угодно, но  если Фарид согласится скрыть, что браслет оказался у меня, то я-то ни за что не признаюсь, что подходила к ней в конюшнях, что вообще там была!»
Зухра была полна решимости бороться за Фарида, за место в его семье. «Я должна быть ближе к мужу, чем Хадижа,  всегда! Это даже хорошо, что наши комнаты будут рядом, и то, что Хадижа не раз заходила в мою комнату. Теперь ей будет, о чем пофантазировать. Сделаю так, чтобы у меня Фарид бывал чаще, чтобы Хадижа слышала через стенку мой смех, и музыку, и … Я сведу с ума эту девчонку! Она будет умирать от ревности каждое мгновение, как только Фарид будет переступать порог нашего дома, моей комнаты!» - строила планы уверенная в себе Зухра.
Она перебрала в памяти все ювелирные лавки и виденные в них украшения, которые   когда-то собиралась выпросить у Фарида, платья, кафтаны, чудесные ткшейто, которые давно приглянулись ей – теперь и они будут висеть у нее в шкафу. А если бы она родила сына после того, как у Хадижи родится дочь – это стало бы полной победой Зухры! А потом она придумает, как сделать так, чтобы она, а не Хадижа, оказалась первой женой Фарида.
В какой-то момент ей пришла в голову мысль продать в Марракеше золотой браслет, о котором забыл муж. Пусть он поцарапан, но золото высокой пробы и на вес могло стоить немало. Тогда на некоторое время денежные проблемы Зухры были бы решены. Она уже забыла, как достался ей браслет соперницы, и начала думать о нем, как о законном трофее.
Но мысль о том, отчего Фарид не отнес украденный у жены браслет в лавку к ювелиру,  сам не продал его, Зухру остановила. Если бы Фарид  попался с браслетом, о котором могла дойти молва и до ювелиров Марракеша,  это одно, а вот если Зухру схватят за руку, это будет означать, что обвинения Хадижи были справедливы. Кажется, Фарид ещё раньше проговорился, что обошел все лавки Мекнеса, торгующие золотом, предупредил торговцев, чтобы запомнили того, кто попытается продать широкий золотой браслет, доставшийся грабителям после нападения на его жену. Нет, пусть украшение пока покрасуется у нее на запястье.
 А  потом она вернет его Фариду, когда  он откажется от услуг лары Самии. Если у Фарида нет денег, то пусть купит ей золото, продав этот браслет! Правда, денег может хватить только на недорогие украшения, но их будет много! А ведь по уговору Фарид перед никяхом обещал при шейхе купить жене 3 килограмма золота.
И Зухра предалась мечтам, какой кулон или браслет, или кольцо она попросит у Фарида купить за новость о будущем ребенке. Пусть это окажется такой же точно кулон, какой достался Хадиже: в виде цветка из дутого золота! «Представляю, как Хадиже не понравится подарок Фарида, когда она увидит на моей шее такое же украшение, как и у неё! - усмехнулась она, пытаясь расчесать свалявшиеся волосы.
 Нужно срочно приводить себя в порядок к возвращению Фарида! «Надо бы попросить эту женщину принести мне ведро воды, чтобы помыться» - мелькнула у нее мысль.
Счастью Зухры  не было предела. Она даже перестала обращать внимание на цепь, которая мешала передвигать правую ногу на одеяле. И то, что железяка натирала кожу на лодыжке –  Зухра справилась с неприятностью,  подложив под наручники кусок ткани.
Она порадовалась, что Хадиже никогда не увидеть и даже не узнать, как Фарид держал ее, Зухру, на цепи. Она то и дело протягивала руку к тарелке, на которой горкой высились финики, таскала их один за другим. Рядом лежали косточки от персиков и огрызки от разных фруктов. Время от времени Зухре хотелось пить, поэтому стакан был всё время наполнен простой водой. От апельсинового сока она категорически отказалась, потому что стоило только ей поднести стакан к губам, как ее начинало тошнить.
… Фариду лара Самия позвонила через два дня.  Двор был приведен в порядок, а у Зухры закончилось терпение. Так как муж не давал о себе знать, она забеспокоилась, что Фарид проедет мимо, вернется в Мекнес, не заехав в риад. Она понимала, что он способен так поступить. Разве ему есть дело до того, как Зухре живется на цепи в его доме в Марракеше? Он ведь ее так наказал! И дед поддержал.
Поэтому Зухра попросила лару Самию позвонить Фариду. Действовала уговорами и лестью и добилась, что добрая женщина призналась: Фарид оставил ей номер телефона, чтобы позвонить, если что-то произойдет. Но пока ничего не случилось, поэтому женщина не видела необходимости звонить нанимателю.
- Лара Самия, но как раз произошло очень важное событие! Подтвердилось, что я жду ребенка, нашего с Фаридом сына! Мой муж, не смотря на происки первой жены, будет рад этому. Он не верил мне, потому что были только предположения. Но теперь, когда лекарка уверила, что ребенок будет, иншалла, надо сообщить моему мужу эту важную новость!
Женщина не хотела звонить, но всё-таки Зухра ее уговорила. Она сидела на своем спальном месте и крутила на руке браслет, пока лара Самия набирала номер и пыталась объяснить, как идут дела в риаде, почему она решилась побеспокоить сида Фарида. Когда всё было сказано, лара Самия выслушала ответ и тяжело вздохнула, отключая сотовый.
- Твой муж не был так рад, как тебе хотелось, Зухра.
- Нет? Нееет?! Как это? – не поверила коварная интриганка.
- Вот так! Он сначала не верил, говорил, что это твои обычные шутки, чтобы не работать, а потом узнал, что все дела закончены, но приходил врач, который тебя осмотрел… Понял, что известие о ребенке – правда…,  он, как мне показалось, о, Аллах, так рассердился! Ему не понравилась новость, Зухра.
- Не может быть! Вам показалось! Аллах, как же Фарид может не радоваться тому, что не только Хадижа, но и ещё одна жена подарит ему ребенка?
Женщина только вздыхала, но смотрела на Зухру уже как-то подозрительно. Что мог сказать ей Фарид, что лара Самия опять перестает ей верить?
- А когда Фарид приедет ко мне? Когда он собирается возвратиться из садов?
- Твой муж сказал, что раньше четверга никак не может уехать. У него много дел. Но он приедет в четверг вечером,  тебе придется ждать его ещё два дня.
- А сид Рахим? Когда дед Фарида поедет назад?
- Об этом твой муж ничего не сказал.
- Лара Самия, а на сколько дней мой муж нанимал Вас? – тоже с подозрением спросила Зухра. Ей стало не по себе после звонка Фариду. Она была искренне уверена, что новость его обрадует, не смотря ни на что!
И ей не нравилось, как теперь смотрит на нее лара Самия. Не нравилось до такой степени, что она решила отказаться от ее услуг, как только Фарид окажется во дворе риада. Пусть расплатится с ней, а если даже Зухре придется ещё какое-то время жить в этом доме, но только не на цепи, конечно, то пусть рядом с ней поживет ее тетка. Отсюда, кстати, не так уж далеко до площади Джемма-эль-Фна, где родственница промышляет гаданием туристам и местным жителям. Тетушка всегда оставалась на ее стороне, была единомышленницей, защитницей.
А лара Самия…. Ее наняли следить и ухаживать за пленницей, но получилось вовсе не так, как велел Фарид. Наверно, теперь лара сожалеет, что не выполнила указания сида Фарида, сблизилась с Зухрой. Боится, что он рассердится и не оплатит оговоренную сумму? Неужели она и ее родственники получили мало денег от Зухры?
Но от свидетельницы ее унижений стоило избавиться. Пусть Фарид это поймет сам, или она ему посоветует, но ларе Самии надо заплатить и велеть забыть обо всем, чему стала свидетельницей.
Тем не менее, Зухра решила использовать лару Самию ещё раз. Попросила разрешить ей позвонить в Мекнес свекрови. Разве лара Джабира не должна узнать потрясающую новость? Увы, Фарид учел допущенные ранее промахи:  запретил ларе Самии  давать Зухре телефон. Он не стал  надеяться, что Зухра не осмелится звонить в его дом после всего, что произошло.
И ей пришлось удовольствоваться предположением, что Фарид сам сообщит семье новость, и не по телефону, а когда вернется из Марракеша.
Двое суток тянулись ужасно долго, но  вечером в четверг Фарид на самом деле вернулся, но не один. Сид Рахим тоже был с ним. Не долго же старик погостил у жен! Подарил каждой жене по ночи – и назад, в Мекнес!
Зухра порадовалась и тому, что Фарид рассудил так же, как она: рассчитался с ларой Самией, отказавшись от ее дальнейших услуг.  Но в то же время он объяснил и Зухре: не станет он везти ее в Мекнес, даже зная о ее беременности! Хадижа будет жить в его доме вместе с ларой Асией и их родственницей, которая приезжает ухаживать за пожилой женщиной, но позаботится и о его первой жене. А о Зухре она была наслышана ранее, не захочет иметь с ней дело и теперь.
 К тому же, по просьбе сида Саида, в их дом на некоторое время переедет лара Рания, бывшая жена отца  Хадижи, которая вскоре вновь приобретет свой прежний статус, как говорят сплетники на медине.
Зухре не будет места в его доме. Ей придется жить здесь, в Марракеше, потому что она совершила огромную ошибку: не стоило нападать на Хадижу, не стоило забирать у неё золото!
Фарид всё-таки освободил ее от цепи, позволил вернуться в обустроенную комнату, разрешил позвать к себе тетку, о которой ему было известно всё – и что она шуафа, и чем занимается в городе.
 Мужчина выглядел уставшим и растерянным. Наверно, поэтому Зухра получила даже больше, чем могла ожидать.
Фарид заметил и браслет на ее руке. А с ним что делать? Зарыть в углу двора? Или сдать в лавку ювелира на лом?
 Зухра догадывалась, как хочется ему продать браслет, чтобы не терять деньги! Она боялась, что Фарид быстро опомнится и передумает, поэтому предложила подключить к делу тетку: у той имеются знакомые, которые не станут выяснять, что за браслет, а просто сдадут его «своему» человеку, ювелиру, который не станет задавать лишних вопросов.
И поняла, что такой вариант вполне устраивает Фарида.
- Рано утром  вернусь в Мекнес. Денег могу оставить совсем немного. Продавай браслет, я всё равно не могу вернуть его Хадиже. От украшения нужно избавиться. Зухра, я ничего не забыл. Не думай, что оправдываю тебя. Помню всё, не надейся на прощение. Но пока ты не родишь ребенка, я стану заботиться о тебе, потом же подумаю, как быть.  Скорее всего, дам тебе развод – потому что ты все равно не успокоишься и ещё не раз преподнесешь мне неприятный сюрприз, если закрою глаза и всё прощу. Я больше не могу тебе верить.
- Фарид, теперь всё будет иначе, вот увидишь! Прими меня, как вторую жену! Позволь мне занять место в семье… Фарид! – взывала  к нему женщина.
- Оставайся в риаде! Когда вернусь из Египта – приму решение, возможно, не стану разводиться сразу, но подумаю, если ты будешь вести себя тихо.
- А когда ты купишь мне золото? Когда мы отправимся в ювелирные лавки?
Вздохнув, Фарид ответил:
- Золото? Ты всё ещё смеешь надеяться на золото – после того, что совершила?
- Ты дал слово шейху! – с возмущением напомнила Зухра.- Ты думаешь, я не смогу сходить к нему снова и пожаловаться?
- После Рамадана, когда вернусь со свадьбы Замили, соберу немного денег, тогда я выполню обещание. Но пока не могу, иначе мне не с чем будет лететь в Египет, пойми, - не хотя, почти сквозь зубы, ответил на угрозу Фарид.
- Я всё понимаю, - быстро согласилась Зухра. - Но ты мог бы купить мне подарок за ту радость, которую я доставила тем, что скоро подарю тебе ребенка! Золотой кулон или скромное ожерелье тебя не разорят, а мне будут греть душу, когда стану ждать твоего возвращения!
- Зухра, постарайся как можно быстрее продать браслет, доставшийся от Хадижи. Эти деньги – твои. Купи на них золото. Я соглашусь на любые украшения. Но оставь деньги и на проживание в мое отсутствие.
- Фарид, какое удовольствие я смогу получить, покупая золото без тебя?
- Тогда не трать деньги напрасно, а жди, когда вернусь и отведу тебя на рынок золота!
- Но не здесь, а в Мекнесе! Или в Фесе! Золото ювелиров Феса мне нравится больше, чем украшения в Марракеше.
- Потом решим, что и где покупать, - предложил Фарид. – Купи себе одежду, нужные в хозяйстве вещи. Не экономь на еде, не питайся объедками! Золото у тебя будет, ведь я обещал тебе при шейхе!
Мужчина скривил губы, на лице мелькнуло загнанное выражение. Спорить и дальше Зухра не рискнула. 
Фарид прошелся с ней по лавкам медины за продуктами на ужин, и заодно они навестили ее тетку, согласившуюся отправиться с ними в риад прямо после возвращения с площади Джемма-эль-Фна. Фарид вздохнул с облегчением, когда пожилая женщина отправилась с ними в дом, где он собирался оставить Зухру на неопределенное время.
Пока женщины готовили ужин, Фарид и сид Рахим вместе осмотрели двор и остались довольны его состоянием. Даже фонтан был очищен от мусора. Они обсудили, куда и сколько поместится ящиков с фруктами из нового урожая.
Зухра наблюдала за мужчинами со стороны. Через окно комнаты, приспособленной под кухню, был виден двор и мужчины, что-то живо обсуждавшие между собой.
Она хотела понять, как настроен сид Рахим в отношении нее. Новость о будущем правнуке ему известна, но и о браслете он тоже не мог забыть.  Как он теперь поступит?
Но Зухре беспокоилась напрасно. Правда, ей никто не рассказал о разговоре, произошедшем между внуком и дедом. Фарид долго убеждал старика не выдавать его вторую жену. К чему им  скандал? Зухра беременна, пусть остается в Марракеше, живет здесь до рождения ребенка, но потом, возможно, Фарид с ней разведется, как и предлагает сделать сид Рахим! А если  браслет, найденный у Зухры, привезти в Мекнес, рассказать обо всем сиду Абдулу и сиду Али,  разоблачить Зухру  как воровку и преступницу, то в это дело вмешается Саид Рашид, и тогда всем придется плохо. Возможно, семье будет вовсе не до поездки в Египет на свадьбу. И свадьбы тоже может не быть!
 Как ни был против лжи  дед, как ни сомневался он в том, что есть только единственный, правильный выход, но всё-таки, скрепя сердце, вынужден был согласиться с Фаридом.  Он заявил, что промолчит, но это харам, харам! Пусть Фарид сам рассказывает о Зухре, обманывает семью, будто Зухра ни в чем не виновата, но она ждет ребенка.
Но вначале Фарид сомневался, стоит ли сообщать семье о том, что у них с Зухрой и в самом деле будет ребенок, но дед настоял. Чем раньше узнают об этом все, тем больше у семьи, у Хадижи и ее родственников будет времени привыкнуть к положению вещей. Рождение этого ребенка изменит жизнь Фарида: он или приведет Зухру в дом, и первая жена обязана будет признать вторую жену,  или разведется с ней, но тогда ребенка станет воспитывать Хадижа. 
- Не будь трусом, Фарид! Поступи, как мужчина! Вернемся завтра в Мекнес, присмотришься к Хадиже – я звонил, знаю, что ее  отпустили из больницы, узнаешь, как она настроена, и только потом, в субботу сообщишь ей свое решение насчет Зухры. Только так. А завтра мы с тобой должны попасть на пятничную молитву. Мы успеем на дневной намаз, если выедем из Марракеша задолго до рассвета.
Фарид согласился с мудрым дедом. Завтра – пятница, не стоит омрачать день   семейным скандалом, а то, что семью ждет именно это, он нисколько не сомневался.
Зухра ничего не знала об их планах, и подслушать не удалось ни ей, ни тетке.
Ночью Фарид так и не навестил ее в комнате, хотя она и надеялась, и ждала. Даже тётку отправила спать в соседнее помещение.
Затемно Фарид с сидом Рахимом покинули город, оставив в риаде двух женщин, при том, что  Зухра не была больше пленницей. Но вкушать свободу ей довелось недолго: когда Фарид возвратился в Мекнес, в его семье начали происходить события, которые позволили Зухре намного раньше вернуться в риад мужа и занять законное место, о котором она так мечтала…
Но в то утро, ещё не подозревая о грядущей удаче, обнаружив, что Фарид уже уехал, даже не простившись с ней, Зухра впала в ярость. Ее бешеный темперамент требовал разрядки. Она столько пережила за несколько дней – страх, унижение, робкую надежду, неожиданную радость, а теперь выясняется, что ей не удалось продвинуться в отношениях с мужем ни на шаг вперед. Хадижа может и не узнать о ней, если Фарид  ее разубедит, что была какая-то Зухра  – вполне способен и на такое, а она, Зухра, будет жить в риаде, прозябая вдали от мужа и положенных ей привилегий замужней женщины.
Зухра сорвала с запястья браслет и в гневе швырнула о стену. Ведь его все равно можно отдать только на лом. Подобрав украшение, когда в комнату вошла тетка, Зухра попыталась согнуть украшение. Ей удалось его даже сломать! Браслет разломился на две половинки, оказавшиеся у нее в каждой руке.  Только после этого Зухра пришла в себя и успокоилась.
- Что ты творишь? – ужаснулась пожилая шуафа.
- Что ж, теперь это не браслет, а всего лишь золотой лом. Сегодня же сходим с тобой на медину и постараемся взять за него как можно большую сумму!
Утешив себя такой мыслью, Зухра вернулась в постель и проспала до позднего утра, пока тетка суетилась у плиты, готовя обед. Съев вкусный таджин, женщины отправились на медину, торопясь попасть в редкие лавки, которые всё-таки продолжали работать, не смотря на пятницу. Но и они могли закрыться к дневному намазу. Ловко лавируя среди прохожих, Зухра вместе с родственницей спешили отыскать знакомого торговца…


13. Часть 13. Глава 13. Мекнес. Дом Фарида.  Возвращение домой.


В доме Фарида готовились к предстоящему пятничному обеду. Накануне были закуплены овощи, специи и мука, а рано утром в пятницу Замиля замесила тесто на лепешки, а  мать с Дайнаб отправились на рынок выбирать баранину.
- Хадижа, как ты себя чувствуешь? – заглянула лара Джабира  в комнату невестки перед выходом на медину. Девушка два дня назад вернулась домой из больницы.  – Фарид звонил вчера вечером, предупредил, что они с дедушкой возвратятся сегодня к дневному намазу.
Но Хадижа только опустила глаза и вежливо кивнула.
Ларе Джабире не нравилось настроение Хадижи - она была расстроена, задумчива, даже молчаливо-недружелюбна. Не желала поддерживать разговор, а наставления слушала с отсутствующим видом. На ее вопросы о Фариде, о Зухре ей ответили и рассказали, о чем могли, ещё в больнице, поэтому Хадижа больше ни о чем не расспрашивала семью.
Лара Джабира гадала: готовится ли невестка встретить ее сына шквалом вопросов и  скандалом, решила ли смириться с участью или вообще что-то задумала? Все были настороже. Замиля и Дайнаб  не выпускали жену брата из вида в течение всего дня.
Узнав, что Фарид вернется в день пятничного намаза, Хадижа никак не отреагировала на новость. Она спустилась вниз и продолжала молча выполнять несложную работу на кухне, как и накануне - по дому, больше не желая бездельничать целыми днями. Но такое поведение только приветствовалось: не хватало рук даже на кухне.
 А наступающая пятница была особенной: для Замили – последней в доме матери и брата. Всё, в следующий четверг они вылетают на ее свадьбу!  Лару Асию ещё вчера отвезли в дом к родственнице, которая сообщила, что не сможет приехать и жить в их риаде, но пусть привезут лару Асию к ней домой!
В начале недели вроде бы ожидался приезд из Феса лары Рании, после чего она или останется жить у них в доме, или в день отъезда семьи Фарид отпустит Хадижу в Фес – ждать в доме дяди Али возвращения семьи из Египта. Никто не мог предположить, какое решение примет мужчина, но это его право.
 Хадижу решено было оставить в покое. Даже Дайнаб не трогала девушку, опасаясь разоблачения. Все знали, что Зухру насильно отвезли в Марракеш, и Фарид нашел способ ее наказать. Как? Замиля и Дайнаб гадали на этот счет: коварная Зухра отведала ударов плети или  оказалась в заточении в какой-нибудь каморке, каких в том доме множество?
Хадижа, если и прислушивалась к их разговорам, то никак не показывала заинтересованность. Она порой впадала в какое-то оцепенение. Невозможно было понять, о чем она думает.
А в голове Хадижи царил хаос. Она не знала, как поступить с Фаридом, что ей делать, как себя вести с ним , когда вернется.  Дочь Жади  совершенно не желала принимать вторую жену. А если и она окажется беременной? Развод, только развод – или Фарида с Зухрой, или между ней и Фаридом. В голове всё путалось, Хадижа  устала плакать по ночам, хотя именно слезы приводили ее в чувство и приносили облегчение.
 Но, оказавшись дома после больницы, жена Фарида устала от внимания его сестер, казавшегося им самим неназойливым. На самом деле они душили ее своей заботой. Замиля даже порывалась ночевать в спальне брата, но Хадижа успела в тот вечер закрыть комнату на легкий крючок. Ломиться к ней, конечно, никто не стал. Дайнаб же только делала вид, но Хадижа чувствовала ее притворство.
Чего желала Хадижа, так поговорить с матерью, с тётей Латифой, даже с Самирой, услышать, как ОНИ ей сочувствуют. То, что им может быть неизвестно о том, что у Фарида появилась ещё одна жена, сначала не приходило Хадиже в голову. А об отце она вспоминала с горькой обидой: если знал, почему не помешал Фариду взять вторую жену?!
Что касается мужа, то Хадижа обдумала, какие вопросы задаст ему при первой же встрече. Правда, она собиралась сначала понаблюдать за ним во время обеда, послушать, что он расскажет семье о Зухре,  когда поведает о прошедшей поездке, о чем заговорит с ней, пострадавшей от рук злодейки, которую Фарид принял вновь в семью.
Больше всего Хадижу почему-то расстраивало то, что из-за неприятной ситуации, из-за свалившихся страшных новостей ей не удастся побывать в Фесе на свадьбе Каримы. «У меня рушится жизнь, а я переживаю из-за Каримы», - подумала она в какой-то момент. Но всё же когда-то она и предположить не смогла бы подобное: как это – пропустить свадьбу Каримы?! Поэтому где-то в подсознании жила мысль, что если Фарид даст ей развод,  когда она жестко от него его потребует, и выгонит ее из дома, то она постарается успеть на «день хны» в дом дяди Али и даже сможет побывать на самой свадьбе.  (Почему-то собственная дальнейшая судьба оказывалась  как в тумане).
Хадижа даже перебрала золото в шкатулке и отобрала самые ценные и красивые украшения, которые она наденет на себя - «если что», в которых и отправится на свадьбу Каримы! И платья в шкафу  все пересмотрела. Выбрала яркое, свободного покроя, с обильной вышивкой, отвлекающей внимание от ее слегка округлившейся фигуры.
Приготовила кошелек, в котором лежали деньги, украдкой подаренные ей Зорайдэ. Жена сида Али дала ей монеты в больнице – так, на всякий случай, сказав, что только «одному Аллаху известны дороги, которые могут оказаться у нас под ногами». Хадижа поняла ее слова по-своему.
Дирхамы и купюры в вышитом шелковом кошельке перекочевали в карман выбранного платья.  Обувь – удобная, на невысоком каблуке, была переложена в коробку, которую Хадижа переставила в шкафу на полку под платье.
Приготовления были закончены. Вот только поехать в Фес не получится, Хадижа понимала бессмысленность  своих надежд и суетливых сборов. У Фарида свои планы. И дав ей развод, он может не выпустить ее из дома!
А в риаде уже пахло испеченной бестеллой. Усыпанный пудрой слоеный пирог с начинкой из рубленых голубей, яиц, миндаля и меда с петрушкой выставлен был на широком блюде на столе в гостиной. На кухне и без пирога места не хватало: лара Джабира разделывала баранину, заправляя тут же и таджин, а Замиля ухитрялась одновременно варить соус и выпекать лепешки. Здесь же толклась Дайнаб, то и дело ноя, что салат у неё никак не получится, потому что нет места, чтобы порезать овощи… Но мать Фарида собралась ещё достать из банки соленые лимоны – любимое лакомство сида Рахима.
Хадижа сбежала от кухонной суеты во двор. Она решила пройтись вокруг риада, зайти за дом, где, кроме стойла ослов и хозпостроек,  находился небольшой огород, и росло раскидистое оливковое дерево – насколько позволяло пространство за риадом.
 Ей надо было побывать там, чтобы кое в чем убедиться. Утром она по совету лары Джабиры отправилась посидеть в беседке на крыше, где стояло кресло - излюбленное место Дайнаб, которое теперь часто было занято женой Фарида.
И вот Хадиже кое-что  удалось разглядеть с высоты третьего этажа.  Спускаясь вниз, но случайно задержавшись на ступенях и бросив взгляд в окно на клочок сада, видимый вокруг оливкового дерева, девушке вдруг показалось, что возле стены, окружающей риад, она видит куст распустившихся черных роз…
Теперь она шла, чтобы удостовериться – на самом деле в их саду вырос любимый цветок Зухры, посаженный ещё в то время, когда ненавистная соперница жила в этом доме на правах единственной и любимой жены Фарида, или Хадиже начали чудиться разные неприятные, но возможные с возвращением Зухры вещи…
Так и есть! Несколько некрупных цветков подставляли солнцу нежные бархатные лепестки, которые были темнее ночного неба над Магрибом. Хадижа успела поднести к глазам ладонь, как слезы брызнули у неё из глаз. Соперница прорывалась в ее жизнь со всех сторон, проникая в дом с помощью враждебных цветов, с насмешкой в глазах Дайнаб, с открытой дверью  бывшей комнаты Зухры, которую, вероятно, решили простить, раз ее вынужден принять Фарид…
 Дайнаб суетилась, просушивая одеяла и матрац, вынесенные из комнаты теперь уже второй жены.
Хадижа, выйдя на галерею,  едва не лишилась чувств,  увидев, как медленно-медленно открылась соседняя дверь, и тут же показалась сначала огромная кипа одеял, которую вынесла женщина, повернув в другую от Хадижи сторону голову.  В первые мгновения она даже не узнала младшую сестру мужа – так испугалась, что окажется лицом к лицу с Зухрой!
Она так боялась этого, что совершенно забыла, какую участь уготовили преступнице сид Рахим и Фарид. Зухра будет жить в Марракеше и вернется оттуда не скоро!  И всё-таки… ведьма чудилась Хадиже повсюду: везде ей виделись ее следы, намеки на женщину, которая была проклята и отвергнута семьей, но так коварно поступила с женой Фарида, что нашла способ вновь вернуться.
Замиля нажаловалась ларе Джабире, и свекровь немедленно пресекла приготовления Дайнаб к возвращению подлой авантюристки.
- На что ты надеешься? Что ты себе вообразила, Дайнаб? – возмущенно заметила и Замиля, когда мать велела отнести постельные вещи назад в комнату.
- Жаль, что мы не сделали этого сразу: собрать бы все ее вещи и сжечь во дворе! А ты, Дайнаб, забудь, что Зухра когда-то занимала эту комнату! Она не вернется в наш дом, иншалла! Поживет в Марракеше, пока не пройдет срок в три месяца, а потом мой сын с ней разведется!
- Мама, Зухра вернется, вот увидите, или я ее плохо знаю, - тихим трусливым голосом возразила девушка.
- Фарид выждет три месяца и даст ей развод, и всё закончится. Даже я готова отдать все своё золото, чтобы Фарид смог расплатиться с этой змеей!
- Я тоже отдам мужу свою шкатулку, если понадобится, - подхватила Хадижа.
- Ничего не получится. Зухра хочет получить не золото, а моего брата! Замиля, разве не об этом она заявила в своей лачуге, когда Фарид отправил нас к ней домой? Она всё нам рассказала о своих планах!
- Дайнаб, замолчи! Зухра была уверена, что Хадижа не видела, кто на нее напал, поэтому и строила из себя перед нами невинную овечку. И несла всякий вздор!
- Вы ходили к Зухре?! – удивилась Хадижа. – Вам известно, где живет эта женщина? Вы с ней встретились? А мой браслет - у нее?
- Нет, браслета у Зухры никакого не было, - чуть усмехаясь, ответила тут же Дайнаб. - Она поклялась, что не видела тебя в тот день, потому что не дождалась твоего прихода. Кто-то другой завладел твоим золотом. Поэтому и напал на тебя.
Такими разговорами было занято утро. А потом Хадижа ушла посидеть на крыше в тени на воздухе и заметила куст ы роз…
- Я их уничтожу! – разозлилась она, с ревностью рассматривая бутоны на низеньких кустиках. – Да простит меня Аллах! Я всегда любила цветы, никогда не посмела бы поднять  на них руку, но эти розы – послание моему мужу от ведьмы! Где бы она ни была – в Марракеше или ещё где, но, увидев черные розы, Фарид тут же вспомнит о Зухре. Ее образ каждый раз будет вставать в его памяти, когда на глаза попадется цветок или даже лепесток.
Хадижа начала осторожно пробираться по каменистому саду к стене, где показались из земли веселые зеленые  кустики. Шла и убеждала себя, что уничтожить цветы – необходимость.
- Он не сможет выбросить Зухру из головы, даже если захочет. Поэтому я должна ему помочь!
Она почти добралась до места, когда на балконе второго этажа показалась Замиля и замахала ей рукой.
- Ха-ди-жа! Хадиииижа! – позвала она невестку. – Скорее выбирайся оттуда, Фарид с дедушкой вернулись! Готовься встретить мужа!
Дочь Саида  с сожалением оглянулась на ненавистные растения, но решила расправиться с ними позже. К тому же, не хотелось, чтобы Фарид застал ее за подобным занятием – уничтожением любимых роз соперницы. Тогда он обязательно всё поймет, а  Хадижа не желала пережить и такое унижение.
- Что ж, если Фарид вернулся не с теми новостями, которые меня могут порадовать, я не стану ему уступать. Пусть Фарид выбирает: я или она. Другая женщина в мою жизнь с мужем не войдет. Зухра не отнимет его у меня, но если получит, то он уже не будет моим мужем! – кипятилась Хадижа, выходя из-за угла дома во двор, где у фонтана собрались все домочадцы и стояли нагруженные тюками ослы.
- Слава Аллаху, что сосед смог привезти наших ослов, чтобы не нанимать чужих, тратить на это деньги! – радовался сид Рахим. – Когда Фарид позвонил нашему соседу, я не очень верил в то, что у сида*** будет время нас встретить.
- За это он взял пакет фиников! – напомнил деду Фарид. – Он из тех, у кого и «салам алейкум» 100 дирхамов стоит.
- Ээээ… Фарид! Если бы не сосед, мы бы всё ещё тащились по медине, а я так устал в дороге! Несколько часов ехать в машине по дневной жаре! Я не смог бы дойти домой даже к вечеру…
- Дед, сейчас мы перекусим и отправимся в мечеть, иначе не успеем на намаз. Но ты, дедушка, если устал, то оставайся дома. Но и я тоже могу молиться с тобой во дворе. Дайнаб, где наши коврики для молитвы? Приготовь! Пойдем в мечеть или останемся дома – ты всё равно их принеси!
Фарид повернулся к старшей сестре, приветствуя и ее:
- Замиля, как ты? Всё собрала к отъезду? Дорогая сестра, как же мне будет тебя не хватать!
- Фарид, я не могу без слез думать о расставании. Осталась неделя – и всё. Я стану женой Сабира и буду жить так далеко от вас.
- Ничего, Замиля. У тебя будет хорошая семья. Аллах послал тебе хорошего жениха, который станет тебе добрым мужем.
Хадижа наблюдала за Фаридом, стоя в сторонке. Видимо, с матерью он поздоровался ещё до того, как Хадижа добралась до двора.
Фарид заметил, наконец, и ее.
- Хадижа, как ты себя чувствуешь?
Он расспрашивал ее о чем-то, но девушка почти не отвечала: язык не желал поворачиваться. Она ждала услышать новости о Зухре.
Наконец, он заметил, как странно ведет себя жена.
- Что с тобой, Хадижа? – недовольно спросил он.
- Фарид, поймали преступников, которые напали на меня?
- Я не звонил в полицию.
- Ты узнай. Их должны наказать!  Мне интересно, нашелся ли золотой браслет. Я хочу получить его обратно. На медине говорят, что …
- Дочка! – прервала неприятный разговор свекровь. – Пусть мужчины покушают. Проводим их за стол. Накормим, потом сходят в мечеть или предадутся намазу дома, а когда дедушка и мой сын отдохнут, мы, возможно, и услышим, что произошло в Марракеше, найдены ли нападавшие и что с твоим браслетом, Хадижа. Мы обо всем узнаем,  время придет!
- Да, все разговоры – потом, - поддержал мать Фарид и быстро пошел к дому. За ним потянулись и женщины, а сид Рахим уже давно скрылся за дверью гостиной.
 Во дворе возле расседланных животных осталась только Хадижа, так и не получив ответы на мучившие ее вопросы.
- Он ничего не сказал о Зухре, и мне это не нравится! Если бы Зухру наказали, то сейчас и сид Рахим, и Фарид негодующе рассказывали бы об этом. Но они молчат. Значит, меня ждут плохие новости, - рассудила Хадижа, тоже направляясь в дом.
Настроение упало, ничего не хотелось. Только лечь в постель и уснуть навсегда!
И вдруг она почувствовала опять, как случалось с ней уже не раз, слабый толчок внутри живота. «Мой ребенок, - опомнилась она. – Я не приму Зухру, но и не отдам Фариду нашего ребенка! Ведь я уже люблю его, хотя меня так удивляет это чувство: я всё ещё не привыкну, что во мне живет ещё одна жизнь!»
Хадижа вошла в гостиную, где стоял накрытый стол, ломившийся от угощений. Фарид и сид Рахим уже ели – быстро и даже жадно.
- Это неправильно, Фарид! Идти в мечеть надо было на голодный желудок, чтобы мысли не отвлекались на тяжелый живот!- ворчал старик.
- Дед, но потерять сознание от голода тоже плохо! Мы ели почти ночью, на рассвете мы уже ехали по дороге из Марракеша. Из-за дикой жары потом хотелось только пить, но и еды у нас с собой не было, кроме нескольких лепешек!
- Да уж! О, Аллах, послал же Всевышний тебе, Фарид, вторую жену такую безрукую! Ничего не стала готовить! Если бы не ее тетка, так и остались бы голодными. Но она, пусть и шуафа, но приготовила и вкусный таджин, и лепешек настряпала. Или она их купила, не помнишь?
Фарид перестал есть и уставился на деда с открытым ртом и с широко раскрытыми глазами. А сид Рахим даже не заметил, что проговорился. Или он нарочно рассказал? Тогда разговор начат явно не ко времени.
Но за столом воцарилось молчание. А Хадижа сидела с побелевшим лицом.
- Тебе нехорошо, Хадижа? – забеспокоилась Замиля.
- Фарид, ты отвез Зухру в Марракеш? Как она устроилась? Расскажи, - попросила мужчину его жена.  Дочь  Саида не узнавала сама себя: неужели у неё хватило смелости задавать такие вопросы Фариду?!
И ему тоже это не понравилось. Мужчина отложил в сторону кусок лепешки и отодвинул стакан с водой. Откинулся на спинку стула, как будто закончил обедать. Дайнаб, стоя возле брата наготове, если вдруг ему что-то понадобится, насторожилась и на всякий случай отступила на шаг назад.
Лара Джабира невольно закрыла рот ладонью…  Даже сид Рахим замер, так не донеся куска баранины до рта.
- Тебе не терпится услышать мой рассказ? Подожди ещё немного. Я обо всем расскажу – после намаза. Схожу всё-таки в мечеть, увижусь и с шейхом. Есть вопросы, которые мне надо с ним обсудить. Не переживай, Хадижа. Ты обо всем непременно узнаешь, - с какой-то злой насмешкой в голосе ответил Фарид.
Поев, он быстро собрался, приняв душ и переодевшись в чистую одежду. Ещё не разнеслись звуки азана, как он оказался на улице, закрыв за собой тяжелую дверь.
 Сид Рахим так ослаб после нескольких часов  пути по жаре, как и разомлев и отяжелев после еды, что в мечеть не пошел. Он преклонил колени на заботливо постеленном Замилей коврике в соседней с гостиной небольшой комнате.
Женщины отправились молиться на женскую половину дома.  Хадижа закрылась у себя в комнате и предалась молитвам, обливаясь слезами и умоляя Всевышнего позволить избежать горькой судьбы, чтобы не делить Фарида с Зухрой. Она просила Аллаха, чтобы Он отвернул мужа  от женщины, которая была проклята семьей и прозвана ведьмой.
Впрочем, Хадижа понимала, что если суждено было произойти чему-то плохому, то всё уже случилось, умолять Бога бесполезно. После намаза она постаралась успокоиться. А что ещё оставалось? Рядом не было никого, кто мог бы дать ей совет, как поступить.
Она распахнула шкаф и ещё раз осмотрела приготовленную одежду и обувь. Осталось только услышать от  Фарида то, о чем она уже и так в глубине души не просто подозревала, а уже знала!  Но Фарид всё же должен озвучить собственное решение.
Хадижа тоже решила: услышит слова Фарида, потребует развод. Всё, как полагается. А потом…, ей даже представить было страшно, что будет с ее жизнью потом…
Хадижа вытянула за золотую цепочку  из-под одежды подаренный матерью кулон с зеленым камнем, который она теперь носила, не снимая. Девушка всмотрелась вглубь нефрита, как делала когда-то ее мать Жади. Она ничего не увидела в камне, совершенно ничего! Тусклый зеленый нефрит «молчал».  Талисман так и не стал ей другом и советчиком.
Хадиже печально вернула кулон на место, заправив цепочку с камнем под домашнее платье.
Заслышав шум и голоса во дворе, она медленно вышла на галерею, увидела, что вернувшийся из мечети Фарид переносит под навесы за углом риада кули и мешки, привезенные из Марракеша, но не убранные на место сразу же после возвращения. Ослов возле фонтана уже не было видно.
Немного позже за ней зашла Замиля, предупредила:
- Хадижа, брат собирается сообщить нам что-то очень важное. Тебе тоже надо услышать новости. Прошу тебя: даже если тебе что-то не понравится, даже если ты будешь против – промолчи! Нам всем сейчас трудно. Произошли такие вещи, к которым мы не были готовы, даже предположить не могли, что такое возможно в нашей семье, в этом доме! Но Фарид оказался в безвыходном положении. И нам всем придется теперь только смириться и принять поворот судьбы, как его принял и Фарид, иншалла!
- Не ходи кругами, Замиля. Я догадалась обо всем, как только Фарид вернулся.
- Да?!
- Но не требуйте от меня смирения. Зухру я никогда не смогу принять!
- Фарид разведется с ней!
- Нет. Не разведется. Но я уже сейчас не стану принимать вторую жену. Сама к шейху пойду! Скажу – я не давала разрешения на второй брак!
- Глупая, шейх аннулирует брак Фарида с Зухрой, но потом заставит его или выплатить махр и дать жилье, или прикажет сойтись с ней, вернувшись к тому первому браку. Тогда ты сама станешь второй женой.
- Нет, не стану. Мой отец  добьется моего развода с Фаридом, аннулирует наш брак – я так думаю!
- А ребенок? Твой ребенок? И ребенок Зухры? Не всё так просто, Хадижа. Чтобы дать развод тебе или Зухре, Фарид всё равно должен будет дождаться, когда у вас родятся дети. Только после этого он заберет своих детей и отпустит вас обеих. Только так. Но тогда Дайнаб не сможет выйти замуж за твоего родственника – Икрама, потому что ей придется нянчить твоего сына и сына Зухры. А ты останешься и без мужа, и без ребенка! – уговаривала Хадижу Замиля, рисуя перед ней страшные картины будущего  женщины в разводе.
- Замиля, но ведь тебе не понять, что значит быть не единственной женой в браке. Ты скоро выйдешь замуж за вдовца, - напомнила Хадижа, стоя у порога комнаты, обхватив себя руками за плечи.
- Да, если Аллах позволит, я стану единственной женой, - согласилась Замиля, произнеся слова вполголоса. – Но Зухра беременна. И пока она не родит Фариду его ребенка, он не сможет развестись с ней. Пойми же ты это!
- Она всё-таки ждет ребенка? Они согрешили и достойны публичной порки! Она одалиска, так почему я должна ее жалеть? Она соблазнила моего мужа, была с ним, а это харам!
- Ты не должна жалеть ее, Хадижа! Пожалей себя, прежде всего – себя! – с состраданием сказала Замиля, а появившийся из-за ее спины Фарид, ослабившись в хищном оскале, тоже, кивнув, повторил за ней следом:
- Пожалей себя, Хадижа. Замиля права. Я слышал ваш разговор. Идем вниз, я собираюсь поговорить со всей семьей! Там я и тебя при всех послушаю!
 Он довольно грубо схватил Хадижу за плечо, потянул за собой из комнаты. Если бы Хадижа не поспешила за ним, то могла бы просто упасть,  но сопротивляться она не рискнула.

 
14. Часть 13. Глава 14. Ссора Фарида и Хадижи. Решение, принятое Хадижей.


Все расположились на диванах в гостиной, чтобы выслушать  Фарида.  Хадижа тоже устроилась в углу рядом с Замилей, мысленно моля: «Аллах, помоги и путь укажи, избавь меня от такой пытки – если Зухра придет в дом второй женой».
Но Фарид подтвердил наихудшие ожидания родни: Зухра беременна – это подтверждено врачом, шейх, с которым он разговаривал после намаза, велел принять женщину в семью, поставив на место непокорную Хадижу.
- Каноны, предписанные религией, следует соблюдать!  Так мне ответил уважаемый шейх.
- Фарид, правильно ли я понял, - заговорил сид Рахим. -  Значит, пока мы с тобой добирались из Марракеша в Мекнес, Зухра успела позвонить шейху и пожаловаться на тебя?
- Всё верно, дедушка. Эта дочь джина раздобыла телефон и позвонила шейху, пожаловалась на жестокое с ней обращение, хотя она и ждет моего ребенка.
- Жестокое обращение? – удивился дед. – А что ты с ней ещё сделал?
- Как же: она несколько дней сидела на цепи! Спала на дерюге, не могла даже воды попить, сколько ей хотелось.
- Ложь, Фарид! Ты же нанял ей женщину, которая за ней присматривала и кормила! Харам, какой харам! Этой женщине нельзя верить – ты сказал об этом шейху?
- Сказал. Я обо всем ему рассказал – и как она Хадижу вызвала на встречу в конюшни, и как моя жена уверена, что напала на нее Зухра, хотя и не может утверждать точно… Но шейх, не осуждая меня за выбранное для Зухры наказание, велел сказать правду семье, что теперь у меня есть вторая жена, которая ждет ребенка. Хадижа должна дать разрешение на этот брак, который уже заключен. Чистая формальность, так как никях уже совершен. И конечно, женщины должны знать друг о друге и относиться одна к другой как сестры.
- Ты забыл сказать,- усмехнувшись, добавил сид Рахим, - что Зухра собирается требовать от тебя золота. Ты должен будешь купить ей три килограмма золота!
- Я не смогу сделать этого до поездки в Египет, дедушка. Мы с Зухрой обо всем уже договорились. Она будет жить в Марракеше, куда я стану потом приезжать, чтобы дать ей всё необходимое. Хадижа останется здесь в Мекнесе.
- Но ты, сынок, собираешься с ней разводиться? – робко поинтересовалась лара Джабира.
- Да, - твердо заявил Фарид. – Эта женщина посмела у меня за спиной звонить шейху, доносить на меня и жаловаться, ставить условия. Такого я не собираюсь прощать! Как только родит ребенка, пройдут положенные после родов сорок дней, я заберу у нее новорожденного, а ей дам развод. Ты, Хадижа, станешь его матерью. К тому времени уже родится и наш с тобой сын, ведь ребенку исполнится несколько месяцев, а у тебя уже будет опыт. И Дайнаб тебе поможет. Ничего не поделаешь, сестра – придется отложить твою свадьбу с Икрамом. Пусть он сватается к тебе, но выйдешь за него замуж не сейчас. Через год-два!
- Фарид, я же стану старой! Кто меня возьмет замуж?! А Икрам успеет жениться на Арибе! Он и так на нее засматривается!
- Ничего, найду тебе другого жениха! Если Аллах захочет, то и мышь слопает кота – так ведь любит говорить сид Абдул? Найдем мы тебе другого мужа, если Аллаху будет неугодно, чтобы Икрам дождался тебя. Всевышний пошлет тебе другого мужа.
- Конечно, я очень надеюсь, что Аллах пошлет мне другого мужа! – будто бы смиренно согласилась с братом Дайнаб, припомнив предложенный Ясмин план, но теперь уже не сомневаясь, что примет в нем участие, чтобы не упустить шанс изменить судьбу в лучшую для себя сторону, а не становиться прислугой для жен брата.
- Шукран, сестра. Рад, что ты соглашаешься со мной. Ты меня порадовала. А ты, Хадижа, что ответишь?- поворачиваясь к первой жене, спросил  Фарид у Хадижи, забившейся в угол дивана.
- Не молчи, Хадижа! Говори! – потребовал он.
- Я не приму вторую жену, - сказала она помертвевшими губами.- Нет, даже если она ждет ребенка – не приму. Я не давала тебе разрешения на второй брак, Фарид, и не дам! Уверена, что это она напала на меня, душила, пытаясь убить и меня, и моего ребенка вместе со мной, забрала мое золото! Поэтому я не стану ее прощать, не приму ее. Даже если ты посадишь ее на цепь, и она будет сидеть на цепи до рождения ребенка – нет, даже тогда не соглашусь и не приму. Ты тоже заслуживаешь наказания, Фарид. Ты совершил грех вместе с ней, потому что изменил мне. Ты должен получить удары плетью…
- Ты что несешь? … Что такое ты говоришь? … Замолчи сейчас же! – послышалось со всех сторон. Но дочь Жади продолжала:
- Я тоже схожу к шейху и пожалуюсь на вас обоих! Вы с Зухрой – грешники. Одалиска ждет ребенка, потому что согрешила, не будучи твоей женой!  Пусть ей дадут плетей! И тебя пусть тоже накажут, Фарид!
- Вот как? Так вот чего ты хочешь?
- Да, Фарид, ты вполне этого заслуживаешь! Я не дам тебе письменного разрешения, не приму ведьму-одалиску. Можешь со мной развестись. Скажи мне, Фарид, три раза слово «талак»: «Я с тобой развожусь!». Скажи, и я сегодня же покину твой дом и вернусь к дяде Али! Мой отец всё уладит. Живи с Зухрой и будь с ней счастлив, иншалла!
- Я всё услышал, Хадижа, - сухо кивнул Фарид, внешне спокойно, но в семье хорошо знали цену такого спокойствия. Внутри него всё клокотало от ярости и злости.
- Хадижа, ты почему указываешь моему брату? Чего ты лезешь в их с Зухрой отношения?! – вдруг заговорила Дайнаб. – Нечего устанавливать у нас в доме свои порядки! Аллаааах! Зухра жила с нами задолго до тебя и снова вернется. А тебя никто спрашивать не будет!
- Замолчи, Дайнаб! – резко приказал Фарид. – А ты, Хадижа,  послушай вот что: ты будешь мне беспрекословно подчиняться. Не позволю, чтобы ты указывала мне, что делать. Хочешь получить развод? Дам! Но не сейчас! Ты дашь разрешение на брак, или его напишут и подпишут за тебя. Если  я захочу, то и Зухру примешь в этом доме – как сестру!
- Нет! Нет! Нет!!! – зарыдала Хадижа, вскакивая с дивана, покраснев, сжимая кулаки. – Ни за что! Никогда! Или я, или Зухра! Выбирай, Фарид! Если ты примешь Зухру, то я потребую развод! Потому что я ее НЕ ПРИМУ! Скажи мне: ТАЛАК! ТАЛАК! ТАЛАК!!!
- Дочка, успокойся, подумай о сыне, который живет в тебе!
- Вот именно, - поддержал мать Фарид. – Хадижа, ты должна сейчас думать только о нашем сыне, о МОЕМ ребенке. Но когда он родится, тогда ты получишь всё, всё, что захочешь: развод так развод! Но ребенок останется со мной, и ты это знаешь!!
- Пусть! Забирай! Если он вообще родится! – побелев, вне себя от ярости и бессилия, вдруг бросила ему в лицо Хадижа, кажется, не понимая, что она говорит. – Думаю, ребенок от ведьмы тебе дороже, и для тебя будет хуже потерять его, чем того, которого жду я. Береги сына от ведьмы, а о моем можешь забыть! Поднимусь на минарет и сброшусь вниз!
- Да кто тебя теперь выпустит из дома? – ехидно заметила Дайнаб.
- Она сошла с ума! – ужаснулась лара Джабира. - Фарид, надо вызвать врача! У нее разум помутился! Говорить такииие вещи!
- Не выйти будет из дома – из комнаты на галерею выйду и сброшусь вниз! – с остервенением уперлась Хадижа, не узнавая сама себя.
 - А на крышу подняться - ещё выше получится! - не унималась Дайнаб.
- Хватит! Прекратите, - приказал Фарид.- Только попробуй причинить вред моему сыну, Хадижа. Упадешь с крыши, убьешь ребенка, но жива останешься  – сам тебя добью! Это я тебе обещаю.
- Фарид, врача вызвать надо…
- Нет, думаю, врач здесь не поможет. Я поступлю так: сейчас отправлюсь назад в Марракеш и привезу Зухру в этот дом. Ты слышишь, Хадижа?! Зухра будет жить в моем доме, потому что пусть и не по моей воле, но стала второй женой.  Никто не смеет меня шантажировать. Я накажу вас обеих. Зухра пожаловалась на меня шейху? Она за это заплатит! Но и ты, Хадижа, пожалеешь о своих угрозах!
- Я пожалуюсь своему отцу, и он…., - начала Хадижа, но Фарид, едва услышав о тесте, замахнулся на нее кулаком. Молодая женщина отшатнулась, закрывая лицо руками от возможного удара. Но мужчина так и не ударил ее.
- Если не смиришься до рождения ребенка и не примешь Зухру, то я заберу у тебя сына, когда родится. Ты получишь развод, а Зухра станет матерью моих детей.
 После этого Фарид выскочил из гостиной и помчался наверх в комнату за вещами  – снова собираться в дорогу. Мать и Дайнаб поспешили на кухню – наложить еды в сумку, чтобы не только  хватило до Марракеша, но и было, что поесть там, в городе,  зная, какая из Зухры хозяйка. Сид Рахим пошаркал во двор, чтобы вывести ослика к фонтану. Ведь его предстояло ещё и запрячь.
Хадижа вновь уселась на диван и залилась слезами, рыдала и не могла остановиться. Замиля осталась при ней – утешать. Она шептала какие-то слова, что-то советовала, уговаривала смириться, призывала одуматься, но Хадижа, судя по всему, ничего не слышала или не желала слышать.
Фарид выскочил из дома и подбежал во дворе к ослу, которого дед успел ловко запрячь.
- Фарид, может быть, мне с тобой поехать на стоянку такси? Ты возьмешь машину, а где осла оставишь? Давай второго осла выведем.
- Нет, дед, не беспокойся.  Не надо было осла снаряжать. Я и пешком доберусь по медине. С собой не стану ничего брать, кроме небольшой сумки с несколькими лепешками, если мне в этом доме их приготовили…
- Сынок, Фарид! Вот пакет с едой, уже всё готово! – из дома к нему спешила мать.
- Шукран! Что же, я не хотел везти сюда Зухру, но теперь из-за Хадижи у меня нет выхода. Ее пора привести в чувство! Хвост не станет вилять собакой!
- Да, согласен с тобой, внук. Как любит говорить Абдул: «Его и в караван пускать не хотели, а он пришел и на первого верблюда сел!»  Женщина должна знать своё место!
- Хм, я тоже вспомнил совет сида Абдула: повесить на видное место плетку, чтобы жены ее видели и помнили о неминуемом наказании!
- Но скажу тебе, Фарид, так - между нами: боюсь я Зухры. Поселится в доме и начнет нас одного за другим травить, как твоего отца. Почувствует безнаказанность. Тогда ей с рук сошло…
- Нет, дедушка, тогда были ваши с матерью догадки и вымыслы – вы с горя, как и я, свалили неприятности на Зухру, потому что про нее говорили, что она ведьма. Но она ничего не сделала отцу. Врачи сказали, что у него быстротечно развилась болезнь, рак.
- Думаешь, семья напрасно прокляла Зухру?
- Получается, что так. Хорошо, что не стали рассказывать всем подряд об этом!
- Не думай, Фарид, что никто ничего не узнал. Всем стало известно, что Зухру семья отвергла и выгнала.
- Теперь об этом надо забыть. Зухру … не хочу я ее сюда привозить, но поспешил дать слово Хадиже – теперь придется везти. Иначе решит, что я как тряпка, - повторил с досадой мужчина.
- О, Аллах! Фарид, найди выход, не привози эту змею в Мекнес! Подумай,  куда ты ее денешь, когда мы на следующей неделе уедем на свадьбу? Оставишь вместе под одной крышей с Хадижей? Даже пауки в одной банке съедают друг друга. Страшно подумать, что Зухра сделает с Хадижей, а потом Саид Рашид сотворит с тобой!
Но напоминание об отце Хадижи стало ошибкой: Фарид снова обозлился и, теперь уже не сомневаясь, решил ехать за второй женой.
- В своей семье я – хозяин, а не Саид Рашид! Привезу Зухру. Да, пусть вместе остаются до нашего возвращения, а потом я узнаю, как вели себя обе, выясню, что творили  друг против друга, и накажу обеих. Только так.
- И всё-таки дам совет: отправь Хадижу в Фес к сиду Али. Там Абдул и родственники приведут ее в чувства. А Зухра пусть живет в этом доме одна, если ты ей так доверяешь.
Лара Джабира, стоя невдалеке и всё слыша, тоже кивала головой, соглашаясь с отцом.
Но Фарид уперся и не согласился с сидом Рахимом.
- Будет так, как я сказал!
Он подхватил пакет, приготовленный для него матерью, похлопал по карману под джеллабой, проверяя, на месте ли ключи от риада в Марракеше и кошелек, и решительно направился к выходу.
Когда за сыном закрылась дверь на улицу, лара Джабира тяжело вздохнула:
- Даже представить страшно, что нас теперь ждет!
Сид Рахим не выдержал и признался дочери, сказав едва не шепотом:
- Фарид обнаружил у Зухры браслет Хадижи!
Лара Джабира ахнула.
- Тише! Никто об этом знать не должен! Так Фарид решил. К чему нам скандал и позор? Сказал: одна жена отобрала золото у другой жены, так разве в других семьях не случается подобного или чего похуже? А нам сейчас огласка ни к чему. У Хадижи много золота, а если станет известно ее отцу, что виновница нападения – Зухра, но Фарид знал и все равно принял ее, не наказав, то не могу даже представить, какие нас ждут последствия.
- Отец, я никому не скажу об этом. Только бы Зухра  не стала хвалиться или носить украденный браслет.
- Да они с теткой его давно продали, наверно. Фарид разрешил, ведь денег совсем мало. А она уже столько всего от него потребовала. Вот и сказал, что деньги от продажи браслета пусть тратит на покупки.
- Только бы Хадижа никогда об этом не узнала!
- Иди, дочка, поговори с невесткой. Пусть она перестанет упрямиться. Ведь нам всё равно придется терпеть эту змею, которая опять пригрелась за пазухой у Фарида.
- О, Аллах! Не знаю, как упрямую девчонку уломать. Но если бы она побывала в Фесе, там ее могли бы уговорить. Но как ее туда отвезти без разрешения Фарида?
Пока мать вела беседу с дедом, распрягавшим второй раз за день осла, Дайнаб, незамеченной  стоявшая за спиной матери, слышала всё. Она испытывала смешанные чувства от новости о возвращении Зухры: с одной стороны – было сладко думать, как теперь плохо придется Хадиже. «Принцесса из Бразилии» перестанет задирать нос! Но с другой стороны… Её, Дайнаб, Зухра тоже не станет жалеть! Ещё и с Икрамом помолвку расстроит, а о планах насчет Амаля и вовсе ей лучше не знать!
Она попыталась незаметно отойти и вернуться в дом. Но была обнаружена матерью. Дед же как раз палкой погнал осла за дом в стойло.
-А! Дайнаб, как, ты здесь стояла? – всполошилась мать. – Что ты слышала? Почему не ушла сразу в дом, ведь я велела тебе на кухне делами заняться.
- Я хотела брата проводить, - надулась младшая дочь.
- Дайнаб, что бы ты ни услышала только что из нашего с дедом разговора, ни слова никому не смей передавать. Поняла? – строго потребовала мать.
- Да ничего я не слышала! Я о Зухре всё думаю, только об этом! Завтра она уже будет в нашем доме!
- Иди, дочка, займись делом. А мне надо с Хадижей поговорить!
Мать отправилась в гостиную, где с рыдающей невесткой оставалась ее старшая дочь. А Дайнаб, сделав вид, что идет на кухню, поднялась наверх, вышла на галерею. Подошла к двери комнаты, в которой уже завтра расположится Зухра, подергала ручку, но дверь оказалась закрытой, а ключа у Дайнаб не было.
Тогда, немного подумав, она проскользнула в комнату брата и Хадижи, спряталась за тяжелой драпировкой у выхода на галерею и стала ждать, выступив из укрытия и наблюдая за колышущимися легкими прозрачными тканями на месте двери в коридор, откуда могла вот-вот показаться Хадижа. Дайнаб собиралась с ней поговорить…

…Ждать пришлось долго. Видимо, ларе Джабире не удавалось уговорить  невестку смириться с ситуацией. Но, наконец, Хадижа вошла в комнату, а Дайнаб едва успела спрятаться,  не стала выходить тут же из укрытия, решила понаблюдать, чем  займется Хадижа после полученной взбучки.
 Но из-за плотной ткани видно ничего не было видно, до сестры Фарида долетали только звуки: вот Хадижа нервным шагом подошла к шкафу и распахнула дверцы, вот что-то достала оттуда, бросила вещи на постель… А! Вот теперь жена брата переодевается! «Интересно, с чего бы это?»- удивилась Дайнаб.
- Брат уехал, вернется только завтра после обеда или вовсе к вечеру! Неужели Хадижа  так испугана, что решила встретить вторую жену в лучшем платье, готовясь заранее – за сутки до ее появления? – беззвучно посмеялась над наивной невесткой Дайнаб.
Потом раздался звон золота, доставаемого из шкатулки. Этот звук не перепутаешь ни с чем! Дайнаб не без иронии предположила, что Хадижа выбирает лучшие украшения,  собираясь поразить воображение Зухры. «И напрасно старается! Я и так догадывалась, что Зухра отобрала у Хадижи ее браслет! Может быть, она и собиралась просто поговорить с девчонкой, но когда увидела на Хадиже браслет, тут-то на нее и нашло что-то: напала, чуть не убила и золото забрала!»
Понятно, что Зухра избавит Хадижу и от оставшегося золота тоже! Найдет и возможность, и способ!
Судя по всему, Хадижа примеряла золото перед зеркалом.
- Все украшения она на себя надевает, что ли? Или прикидывает одно за другим? – недоумевала Дайнаб, не решаясь выйти.  Что-то держало ее в укрытии.
Потом Хадижа вновь, видимо, стала переодеваться, потому что послышался шорох ткани, сбрасываемой и натягиваемой одежды. А потом – шаги к окну, к выходу на галерею, к тому месту, где пряталась Дайнаб.
- Неужели она поняла, что кто-то есть в ее комнате?- испугалась сестра Фарида и вжалась в стену, стояла, не шелохнувшись.
Но Хадижа прошла мимо, вышла на галерею, где раздались ее быстрые шаги, удалявшиеся в сторону комнаты лары Асии.
- Куда она пошла? Ведь лары Асии там нет! Увезли к родственнице ещё  три дня назад! Что задумала эта ненормальная?
Дайнаб вдруг пришло в голову, что Хадижа может закрыться в «женской комнате», будет там сидеть, как лара Асия недавно… Тогда точно Фарид не возьмет Дайнаб на свадьбу Замили. Оставит присматривать за обеими женами: и Зухра здесь жить будет, и Хадижа в той комнате засядет и начнет фокусничать…
- Вот змея, ну я ей покажу! Насильно выволоку из комнаты и по голове настучу! – разозлилась девушка и выскочила на галерею.
Далеко впереди мелькнуло черное одеяние. Хадижа надела на себя паранджу, укутавшись с ног до головы в черную ткань. Она спешила вовсе не к «женской комнате», а к лестнице во двор. Пока Дайнаб ее догнала, Хадижа успела спуститься по ступенькам и дойти до фонтана. Услышав за собой шаги, жена Фарида оглянулась и прибавила шаг, спеша к двери. Но Дайнаб оказалась там раньше. Заступив Хадиже дорогу, она спросила:
- Куда собралась? Не с минарета ли прыгать? Так сейчас уже вот-вот время намаза подойдет, тебя никто не впустит в мечеть, женщина! – тоном сида Абдула произнесла сестра Фарида.
- Отойди в сторону! – глухо сказала Хадижа. – Твоя мама разговаривала со мной. Я решила, что это Зухра должна страдать от того, что она вторая жена. Меня Фарид взял в жены по собственной воле, а она его вынудила жениться, бегая жаловаться к шейху. Но так как твоя семья требует, чтобы мы с ней стали как сестры, я схожу на рынок и куплю для Зухры подарок. Даже если мой золотой браслет у нее, пусть он ей и останется. Я не стану после нее носить украшение, даже если она решит вернуть браслет Фариду. Но куплю Зухре небольшой кулон или медальон… Чтобы твоя подруга всегда знала, что у Фарида есть и я.
- Даже так? О, Аллах, от тебя я такого не ожидала, - медленно произнесла Дайнаб, отступая в сторону. – Конечно, иди. Купи ей кулон в виде сердечка – ей такие вещицы всегда нравились. Или в виде «руки Фатимы». Хочешь, я тоже с тобой пойду? Только у матери отпрошусь. Мама знает, что ты собралась выйти на медину?
- Знает! – твердо посмотрела ей в глаза Хадижа. – Но мне не нужны сопровождающие! Я сама хочу выбрать подарок второй жене, без чьих-либо советов!
- Нет, я с тобой! Фарид обрадуется, что ты решила поступить, как ему надо. Но я тоже куплю Зухре подарок. Подожди меня. Вместе пойдем! Схожу поговорить с мамой. Отпрошусь с тобой идти и денег у нее попрошу на медальончик. Кажется, я даже видела подходящий в лавке сида Юнуса. На золотом овале – выпуклая распустившаяся роза. Очень красивый медальон, а Зухра обожает розы!
- Иди, только поторопись, я ждать не стану. Хочу поскорее вернуться и лечь пораньше спать.
- Нет, ты меня дождись! Вместе пойдем! Я вообще удивилась, что мама могла тебя одну отпустить на рынок. Фарид же сказал, чтобы глаз с тебя не спускали! А то ты ещё, и правда, на минарет заберешься!
- Иди! Дайнаб, мне тебя до вечера здесь ждать? Кстати, захвати для меня пару печенюшек – меня как будто тошнит, нехорошо что-то!
- Бегу! А ты жди!
Дайнаб умчалась в дом, и едва она скрылась за дверью, как Хадижа, не теряя времени, выскользнула на улицу, плотно прикрыв дверь.
- Теперь быстрее на вокзал, сесть на автобус и ехать скорее в Фес! Жаль было оставлять золото, но я не хочу возвращаться в этот дом!
Хадижа погладила себя по груди, где под тканью ее рука почувствовала несколько самых дорогих и красивых ожерелий. На располневшей талии было застегнуто несколько золотых поясов с драгоценными камнями. Серьги, к сожалению, пришлось оставить в шкатулке – ведь у неё всего два уха!  И кольца, чтобы они не бросились в глаза,  Хадижа   не стала нанизывать на пальцы. Сложила их в бархатный мешочек и укрепила булавками  в карманах любимого ткшейто. Но браслетов надела на кисти рук столько, сколько нашлось в шкатулке, оставив лишь самые невзрачные.
Вот потому Хадижа вышла из дома в черном никабе с очень длинными рукавами ниже кончиков пальцев, с почти закрытым лицом, сильно подведя глаза, так, что со стороны ее нельзя было узнать.
Она не спеша пошла по улице, чтобы не обращать на себя внимания соседей и прохожих. В руках была небольшая сумочка с кошельком и разной мелочью, необходимой каждой женщине. Но самое главное – с ней был ее паспорт! Конечно, она не собиралась лететь в другую страну, например – к отцу в Бразилию, но помня рассказы матери, как ей приходилось добывать у Саида свой документ, чтобы где-то потом устроиться, то и она решила, что паспорт ей не помешает.
Хадижа шла, поглядывая по сторонам и обдумывая, всё ли она сделала правильно. Как скоро ее побег обнаружится? Даже сев на автобус, нельзя быть уверенной, что ее не догонят и не снимут с транспорта! А до Феса ехать всего-то  47 км, как ей запомнилось со слов Фарида. Это немного больше часа в пути на медленно ползущем автобусе!
Когда Хадижа собиралась, она догадалась положить в наполовину  опустевшую шкатулку валик из шелковой кофточки, прикрыв его бархатной тканью. Сверху она разложила оставшееся золото так, чтобы отсутствие остальных украшений не бросилось в глаза, если решат проверить, не забрала ли невестка шкатулку и захотят заглянуть под крышку. Если всё на месте, значит, это не побег, а с Хадижей что-то случилось на медине!
Станут искать в Мекнесе, а она уже успеет добраться до Феса и дойти до дома дяди Али!
Именно так и собиралась представить свой уход дочь Жади! Необходимо было выиграть время, чтобы беспрепятственно добраться до Феса, до района Шуара, где ждало ее надежное убежище, где ее встретят дядя Али и Зорайдэ, где сегодня – «день хны» у Каримы!
Но Хадижа на всякий случай зашла в ювелирную лавку, самую близкую к дому. Пусть там скажут Фариду, когда он бросится ее искать, что Хадижа была у них, но ничего не купила. Наверно, отправилась в другие ювелирные лавки…
 Так она и поступила. В лавке ее видели, но она пробормотала, что не нашла нужного медальончика с розочкой – будет искать… И вышла вновь на громкоголосую медину.
 Девушка  шла по медине, но выбирая теперь уже не те улицы, по которым обычно ходило семейство, торопясь на вокзал или остановку такси у знаменитых ворот. Хадижа поплутала в районе медины, но так, чтобы подойти к автовокзалу не с той стороны, откуда ее могли ожидать. Наконец, она дошла до станции, где ее, как оказалось,  никто не ждал, села в автобус, который покатил в Фес, увозя с собой несчастную беглянку…


15. Часть 13. Глава 15. Хадижа в Фесе. Переполох в Мекнесе.


Пока Хадижа бежала по медине, стремясь на автовокзал, оставшиеся в доме женщины не могли сообразить, что произошло.
- Дайнаб, о чем ты говоришь? Какие деньги? Какой медальончик для Зухры? Никуда я Хадижу не отпускала! Невестка пожаловалась, что плохо себя чувствует, и я отправила ее отдыхать! – лара Джабира даже отошла от стола, на котором были приготовлены овощи для очередного таджина.
- Нет, Хадижа спустилась во двор, одетая в никаб, с маленькой сумочкой в руках, и пошла к двери. Я ее догнала, она ответила, что идет в ювелирную лавку за подарком для второй жены, потому что она тебе обещала, что примет Зухру! Она сказала, что ты ее отпустила!
- Не было такого! Аллах! Что же задумала упрямая девчонка? – испугалась лара Джабира.- Только бы не надумала бросаться с минарета!
- Как? Хадижа вышла на медину? Ее нет дома? – удивилась Замиля. – Она так рыдала, чего только не наговорила нам…
- Аллах! Да она сбежала! Точно! – догадалась Дайнаб. – Но только бы осталась жива. Сбежала – найдем, только бы она не надумала с собой что-то сделать!
- Надо подняться  к ней в комнату, посмотреть – на месте ли ее вещи, - предложила Замиля.
- Дочка, поднимись, проверь! Поищи шкатулку – Хадижа так любит свое золото, что если сбежала, то забрала шкатулку с собой! – держась за сердце, дрожащим голосом попросила мать. Все они: и сестры Фарида, и лара Джабира, даже показавшийся из гостиной сид Рахим поспешили на второй этаж и вошли в комнату молодоженов.
- Где ее шкатулка? Где она обычно ее хранит? – упавшим голосом вопрошала мать, оглядывая комнату.
- В шкафу надо посмотреть. А вообще-то обычно  на столике перед зеркалом стоит, - ответила Замиля.
- В шкафу! Хадижа держит  шкатулку в шкафу на полке! – уверенно сказала Дайнаб, распахивая дверцы шкафа.
- О, Аллах! Шкатулка на месте! – вздохнула женщина с облегчением.
- А она не пустая? – усомнилась Замиля.
- Нет, здесь полно золота, - приподняв крышку, ответила младшая сестра Фарида. – Я же говорю, что Хадижа вышла с маленькой сумочкой. Наверно, собралась или к ювелиру, или на минарет.
- Дайнаб, замолчи! Харам так говорить! Неужели не видишь, что матери и так плохо?! Почему ты такая злоязыкая? –  возмутилась Замиля, обнимая плачущую мать за плечи.
Заложив руки за спину, сид Рахим тоже осмотрелся в комнате внука.
- Мы ее найдем! Надо сбегать в лавку Юнуса. Спросим, была ли у него Хадижа, – подсказал сид Рахим. –  Может, отправилась бродить по медине от лавки к лавке? Я пойду к нему, спрошу.
- Отец! Как мы скажем Фариду, что Хадижа пропала?
- Зачем ему говорить об этом? К чему новый скандал? Погуляет по медине и вернется! Но ты, Джабира, накажи ее, отругай, когда придет! Почему пошла, ничего не сказав тебе?
- Но она мне сказала, - напомнила Дайнаб.
- Что-то мне не верится, что Хадижа решила купить золото Зухре! Она ведь ещё днем утверждала, что Зухра на нее напала! А теперь пошла ей кулон покупать? – рассуждала Замиля.
- К чему гадать? Схожу к Юнусу, - решил дед, и когда они уже спустились все вниз, устало пошаркал по двору к уличной двери.
- Дедушка, я с тобой! – сорвалась с места Дайнаб. Ей хотелось быть в курсе всех событий, чтобы уже завтра было, что поведать подружке Зухре, когда она у себя в комнате будет разбирать вещи. Тогда-то Дайнаб и сделает ей сюрприз – поделится подробностями! Ведь Фарид накажет Хадижу, а Зухра  будет рада такому повороту в начавшейся семейной жизни. И кто знает, не соберется ли Фарид развестись с Хадижей, пусть и не окончательно? Но тогда Зухра все равно станет первой женой, а Хадижа – второй!
- Платья на месте, золото тоже, вышла без вещей, - перечисляла Замиля, а мать кивала, когда они шли через двор к выходу на улицу, провожая деда и Дайнаб.
Сид Рахим открыл дверь, за ним следом вышла и младшая внучка, накидывая на голову платок, а Замиля подбежала и задвинула на двери засов, вновь подошла к матери. Так они и остались ждать возвращения родственников возле фонтана, присев на его бордюр.
- С каким тяжелым сердцем мне придется выходить замуж, - вздохнула Замиля. – Никогда не думала, что меня будут тревожить мысли, как я вас оставлю в такой обстановке.
- Да, дочка. И это только начало! Хадижа упрямая, она не смирится с Зухрой. И Зухру мы тоже хорошо знаем! Между ними много всего может произойти – уже происходит! Но ты о нас не думай, Замиля! Устраивай собственную жизнь, дочка! Со своими женами пусть разбирается Фарид. Пусть делает с ними, что хочет!
- Но как же ты, мама? Как дедушка?
- Думаю, Замиля, что Дайнаб тоже скоро выйдет замуж. Это даже к лучшему, иначе Зухра перетянет ее на свою сторону. А я не хочу, чтобы моя дочь участвовала в интригах против Хадижи.  Дедушка тоже не останется здесь – вернется к женам. Вспомни: так всегда и было, когда Зухра жила в нашем доме. Дед приезжал только тогда, когда Фарид увозил ее в Марракеш. 
- Но как же, мама,  ты останешься одна с Зухрой и Хадижей? Фарида целыми днями не бывает дома… И лара Асия ещё…
- Что поделаешь, дочка. Аллаху виднее. Если нам даются такие испытания, значит, для чего-то они нужны, - смиренно произнесла лара Джабира.
Замиля была очень опечалена событиями в семье. Она беспокоилась за мать, опасаясь, что брат не станет следить за тем, как его жены обращаются со свекровью. Мать окажется между невестками как  между двумя огнями!
- Замиля, - спохватилась лара Джабира. – Я ещё днем собиралась отдать тебе одну вещь, но потом началось такое, что у меня из головы все мысли вылетели!
- Что, мама?
- Вот, возьми, дочка. Это подвеска с сурой из Корана. Она у меня давно в шкатулке лежит. Теперь перед свадьбой решила подарить её тебе. Боюсь, как бы из-за суеты не потерялась. Пусть вещица хранит тебя. Судьба каждого в руках Аллаха. Так пусть Аллах будет на твоей стороне!
Женщина протянула дочери небольшую золотую подвеску  с выгравированными на ней арабскими письменами.  Замиля взяла подарок и тут же схватила материну руку и благодарно поцеловала.
- Я всегда буду молиться за вас с Фаридом! Пусть Аллах принесет мир в нашу семью! Пусть Аллах подарит детей Фариду, а женам его даст смирения! В доме столько дел, что просто не может быть свободного времени, пусть Хадижа и Зухра поймут это и не станут тратить силы на скандалы и ссоры.
- Нет, дочка. Не будет у нас мира, - печально покачала головой лара Джабира. – И кончится всё плохо, я думаю. Но об этом пусть заботится мой сын.
Потом женщины увлеклись обсуждением поездки и предстоящих на неделе срочных дел, говорили о том, что ждет их в Египте. Время прошло незаметно, в дверь постучали, и Замиля бросилась открывать, надеясь, что увидит на пороге Хадижу, вернувшуюся вместе с дедом и сестрой.
 Но вошли только сид Рахим и Дайнаб.
- Какие новости? – бросились к ним мать и дочь.
- Хадижа заходила в лавку Юнуса, как мы и думали.  Но, ничего не купив, направилась в лавку другого ювелира. Куда именно, нам не смогли сказать.
- Какая же Хадижа подлая! – с возмущением отозвалась и Дайнаб. – Она просила сида Юнуса показать тот медальон, который я собиралась купить Зухре – овальный, с розочкой! Но оказалось, что он продан. А если бы его не купили? Она решила воспользоваться моей идеей! Так боится возвращения Зухры, что…
- Нет, Дайнаб, это ты несообразительная, несешь глупости! – с досадой сказала ей мать. -  Если бы Хадиже удалось купить кулон, о котором ты говоришь, она бы уже вернулась домой!
- Куда она могла пойти? Уже темнеет! Город она знает плохо – везде ходила только с нами вместе. Она же заблудится! – переживала Замиля.
- Дочка, не пугай меня, - простонала свекровь Хадижи.
- Заблудится наверняка, - упрямо повторила следом за сестрой и Дайнаб. – Но ей ещё и плохо может стать: уходя, она мне пожаловалась, что ей нехорошо…
Родственники Фарида долго мучились сомнениями, что делать дальше: ведь уже стемнело, где искать Хадижу? Звонить в Фес? Сообщить сиду Абдулу, что дочь его племянника Снова пропала? И нет сомнений, что сид Абдул вместе со своими людьми и сидом Али  уже через час будут здесь, начнут прочесывать медину, но снова пойдут сплетни… А Фарида нет дома, он ещё до Марракеша не добрался. Как он посмотрит на их действия?
- Алхамдуллилах! Что делать? Что нам делать? – теперь уже рвала на себе волосы лара Джабира.
- Мама, успокойся! Если случилось плохое, уже ничего не исправишь! Но будем молить Аллаха, чтобы Он вернул Хадижу домой целой и невредимой!
Сид Рахим обзвонил больницы – ни в одну не поступала беременная женщина, которой на медине стало плохо. В их дом не звонил никто из соседей или прохожих, на чьей улице могла упасть Хадижа, если потеряла сознание.
- Думаю, что Фариду сейчас звонить не стоит. Пусть спокойно доедет до Марракеша, переночует там, а утром он всё равно соберется ехать назад – с Зухрой или один, если передумает везти эту змею сюда, - пришел к выводу сид Рахим.
- Дедушка, когда Фарид узнает, что Хадижа пропала, он вернется без Зухры, - предположила Замиля.
- Было бы хорошо, если бы Аллах послал ему такую мысль. Но сейчас сообщать ему неприятную новость не имеет смысла: Фарид ничем не может нам помочь, но станет переживать. Вернется – тогда и узнает.
- Но что же нам делать? Где и как искать Хадижу?
Сид Рахим помолчал и сказал:
- Всё-таки надо позвонить в Фес. Я вспомнил, что в доме сида Али сегодня должен быть праздник: женщину из его дома выдают замуж. Сегодня «ночь хны», завтра –  свадьба. Нас тоже приглашали.  Не могла ли Хадижа поехать в Фес? Это и плохо, и хорошо.
- Что? Хадижа одна могла бы уехать в другой город?!
- Джабира, она ведь не ребенок! С отцом она много путешествовала. Это мы никуда не ездили много лет, а Хадижа с отцом и его женами каждый год прилетали из Бразилии в Марокко. Думаю, добраться из Мекнеса в Фес для нее не составит труда.
- А что?! Она могла уехать в Фес! – согласилась мать Фарида.
-  Надо позвонить и узнать, не там ли она? Хадижа ушла из дома четыре часа назад. За это время она могла успеть доехать до города и даже дойти до района, где живут ее родственники.
- Неужели она так хорошо знает Фес? Она может заблудиться уже на улицах Феса! – сказала Замиля.
- Но разве сид Абдул или сид Али не должны нам позвонить, когда Хадижа явится в их дом? – возмутилась Дайнаб.
- Подождем, - решил сид Рахим.  – Что-то мне подсказывает, что именно туда и направилась обиженная девчонка! И я уверен: нам обязательно позвонят, когда разберутся, что случилось!
- Хадижа солгала, что мама отпустила ее на медину за золотом, она может обмануть и сида Али, и сида Абдула, сказав, что наша семья позволила ей поехать на праздник. Разве не так? – заподозрила Дайнаб.
- Значит, золото она хотела купить в лавке для невесты, если решила отправиться в Фес на свадьбу, - догадалась Замиля.
- Сида Абдула обмануть трудно, - усмехнулся дед. – Он всё поймет, а, зная нрав Фарида, не поверит, что мой внук мог отпустить Хадижу одну на праздник, если сам уехал в Марракеш за другой женой!
- Что ж, мы подождем звонка из Феса.
Время потянулось медленно, дед и мать остались сидеть в гостиной, а сестер отправили на кухню приготовить свежий чай и принести к нему ещё чего-нибудь. Пока девушки занимались делами, отец с  дочерью говорили о том, чем может закончиться история с исчезновением Хадижи.
- Мне так не нравится улыбка Дайнаб, она даже не старается ее спрятать, - посетовала лара Джабира. – Глупая дочь надеется, что Зухра будет ей благодарна за то, что Дайнаб выпустила Хадижу на медину.
- Фариду это вряд ли понравится. Как бы он и сестру не наказал! Но меня беспокоит то, как поведет себя твой сын с женой, Джабира!
- А что такое? Чего вы боитесь? Хадижу он накажет, конечно. А как же иначе?
- Это так. Дома он может поступить с ней, как ему будет угодно, но если Хадижа в Фесе у родственников,  которым тоже не нужна огласка, то Фарид  должен  подыграть им, сделать вид, что верит тем объяснениям, которые они придумают в оправдание поступкам Хадижи.
- Да-да, Фариду надо подсказать, как себя вести. Вернется из Марракеша, пусть отдохнет и всё обдумает, а потом отправляется за Хадижей.
…Их предположения оказались верны. Ближе к полуночи раздался долгожданный звонок из Феса из дома шейха Али. Сид Али сообщил, что Хадижа добралась благополучно, все были рады увидеться с ней, но они настаивают, чтобы и вся семья Фарида завтра прибыла на свадьбу Каримы,  куда отпустили сегодня на «праздник хны» жену Фарида.
- Что я говорила?! – возмутилась Дайнаб, стоя возле деда с чайником в руке. – Хадижа и там наврала, что ее отпустили! Пусть Фарид ей язык выдернет за ложь. Ведь ложь – это харам!
- Замолчи, Дайнаб! Хорошо, что всё закончилось благополучно: Хадижа  невредима. С ней ничего не случилось, с ребенком тоже. Это главное, - повеселев, сказала ей мать. – После того, что с ней произошло в конюшнях, я боялась, что мы опять найдем ее в больнице!
- Джабира, заметь: и в прошлый раз Хадижа ушла в конюшни тоже без разрешения! Это начинает входить у нее в привычку! Как тут не вспомнить ее своевольную мать и сестру Самиру…
- Меня тоже беспокоит, что Хадижа так себя ведет, - согласилась женщина.
- Дедушка, а когда ты будешь звонить Фариду? Утром? Ты не проспишь?
- Дайнаб, тебе так хочется, чтобы Фарид узнал плохие новости как можно раньше? Ему и так предстоит везти к нам Зухру, не думаю, что ему хочется возвращать ее в наш дом, так к чему наваливать на него ещё и эту новость? Приедет  - тогда узнает!
Замиля согласилась с матерью:
- Не вздумай, Дайнаб, звонить Фариду! Пусть дедушка решает, когда сообщать нашему брату о Хадиже!
- Всё! Пора идти отдыхать. Завтра нас ждет непростой день, - распорядился сид Рахим.
Замиля послушно вышла из гостиной, с дивана устало поднялась и ее мать.
- Завтра порог нашего дома переступит Зухра. Аллах да сохранит нас! – с этими словами женщина тоже отправилась следом за Замилей наверх, сделав и младшей дочери знак уходить. Дайнаб ничего не оставалось, как убраться из комнаты. Дед отключил из сети телефон, смотал провод и под мышкой понес аппарат к себе в комнату.
Впрочем, к чему нужны такие предосторожности?  В Марракеше в риаде телефона, кажется, нет, сломан. С Фаридом можно связаться только по сотовому. Но у Дайнаб не было его номера – записная книжка с номерами телефонов хранилась у матери.
«Что со мной? Зухры ещё нет рядом, а я уже веду себя так, чтобы вызвать ее одобрение. Хадижа сбежала от второй жены в Фес, а я наоборот – тороплю события, хотя рядом с Зухрой буду чувствовать себя униженной. Так было всегда. Но отчего мне так не терпится, чтобы Фарид с Зухрой узнали о побеге Хадижи? Надеюсь, что Зухра вернется к нам уже первой женой? Ведь Хадижа всё для этого сделала, сама расчистила для нее дорогу».
… В это самое время Фарид, когда его домочадцы уже расходились по комнатам,  только подъезжал на междугороднем такси  к Марракешу. Это была   утомительная поездка, ведь мужчина, едва вернувшись днем из Марракеша,  оказавшись дома, не успел отдохнуть, как опять оказался в пути!
К тому же, ехать пришлось в набитой попутчиками машине. В гранд-такси помещается пять пассажиров, кроме водителя. Фарид был рад, что люди согласились потесниться ради него. Но попутчики  оказались шумными и говорливыми, поэтому за пять часов в дороге Фарид, мечтавший о том, как бы ему вздремнуть, не смог закрыть глаза ни на минуту. Поделился и запасами еды, которую для него собрала в дорогу мать.
  Только подъезжая к городу, соседи по такси угомонились, и Фарид смог недолго побыть в тишине, обдумать план действий. Его одолевали неприятные чувства: когда выезжал из Мекнеса, то вспоминал проступки Хадижи, злясь на жену, но с приближением к Марракешу, где должен будет забрать вторую жену, как-то объяснив, почему изменил своё решение, Фарид всё сильнее раскаивался в поспешном решении. Во всем была виновата Хадижа! Вывела его из себя! И он тут же помчался в Марракеш за Зухрой, а надо было остыть и принимать решение на холодную голову.
Увидев издали темный силуэт башни Кутубия на фоне багрового закатного неба, Фарид трусливо подумал, что у него ещё есть шанс вернуться назад без Зухры. Ну и что с того, что вынужден был напрасно прокатиться в соседний город за много километров? Потраченное время пойдет ему на пользу, научив, что принимать решения не следует сгоряча.
Сейчас такси высадит его и попутчиков у ворот медины, и Фарид отправится на площадь Джемма-эль-Фна, где прежде всего хорошенько поест. Мужчина чувствовал, как проголодался. Потом навестит в риаде Зухру с теткой, узнает, смогли они продать браслет или нет, переночует и рано утром вернется на стоянку такси, возьмет машину и отправится один, без Зухры, назад в Мекнес. 
Зухре неоткуда узнать, что он поехал за ней, но если поймет, то ему трудно будет устоять перед ее натиском. Он ведь знает, как хочет Зухра вновь переступить порог его дома! Но нет, это ни к чему, он понял, пока обдумывал семейные дела. Нет, пусть уж каждая жена живет отдельно! Он ошибся, потратив время на поездку. Вот так бывает, когда гнев бежит впереди, а ум – позади!
Выйдя из машины, пройдя под аркой мощных старинных ворот, Фарид зашагал по медине, направляясь к известной всему Марокко площади. Как раз в это время там и разворачивались действа, которые повторялись каждый вечер: работали фокусники, заклинатели  с дрессированными кобрами и акробаты, выступали народные сказители и танцоры, прохаживались жители Марракеша, гуляющие целыми семьям, и бродили  многочисленные туристы.
 Фарида всё это не интересовало, он  собирался перекусить в одной из палаток жареным мясом и проведать дела в своей палатке, где заправлял торговлей фруктами нанятый им молодой, но шустрый дальний родственник, которому Фарид доверял.
Вскоре мужчина оказался в густой толпе на площади, куда стремился попасть. Фарид окинул взглядом место: это днём площадь довольно просторная, людей не много. А вечером она превращается в огромный ресторан. Как по мановению волшебной палочки, всюду возникают переносные ресторанчики,  еду готовят на огромных мангалах. Если смотреть сверху, с террасы одного из ресторанов, расположенных по периметру площади, создаётся впечатление, что ты на огромной кухне. Всюду валит дым, что-то коптится, жарится и благоухает немыслимо! Еду подают тут же, на раскладных столах с лавками. Никаких скатертей, бумажных подложек или ещё чего-то подобного. Но еда изумительная!
Фарид любил здесь пообедать не только мясом, но и таджин съесть, любой  – из баранины, телятины, курицы и даже рыбы, приготовленный на углях в глиняной посудине с конусообразной крышкой. Но и просто мясо здесь было нежное, ароматное, таяло во рту.
Голодный мужчина  не стал затягивать с поздним ужином, быстро выбрал место за одним из столов, купил таджин, и когда насытился, решил побродить по площади прежде, чем появиться перед второй женой в риаде. Его дом располагался недалеко от площади Джемма-эль-Фна – идти до  него было не больше двадцати минут.
 Медина в Марракеше, как и в Фесе, тоже запутанная - в отличие от медины Мекнеса, но состоит из значительно более широких улиц, чем в Фесе, а дома выкрашены в яркий цвет, они красноватые из-за охры.
Фарид прошел мимо толпы у места, где взрослые мужчины развлекались закидыванием кольца на конце удочки на горлышко бутылки.  В такой массе людей можно потеряться, если бы не строгий стройный минарет Кутубии, высящийся над городом, как самое высокое строение в Марракеше, видное на многие мили вокруг. В час намаза с него из динамиков звучит одинокий, пронзительный голос муэдзина, призывающий мусульман к молитве.
 Фарид любил «красный город», но всё-таки чувствовал себя не так уютно, как в Мекнесе – там он был дома.
Теперь же он, не торопясь, пробирался через самую гущу медины, направляясь в риад, чтобы, наконец, отдохнуть, выспаться. Но хотя идти было недалеко,  пришлось пробираться через горы мусора, лавируя между осликами, мопедами в парах дизеля и чада, сквозь толпы горожан и туристов.
 В какой-то момент Фариду показалось, что он слышит голос Зухры, а глаз зацепил в толпе двух женщин, которых он тут же узнал. На площади на его пути сидели гадалки, несколько человек тут и там.  Но одна из них -  колоритнейшая для туристов личность – затрапезная бабка в жутких лохмотьях, сидя на крошечном стульчике,  раскладывала на грязной тряпице   замусоленные карты. 
При этом она спорила с молодой туристкой, требуя за гадание не менее десяти дирхам. Девушка дала двадцать дирхам, купюра тут же исчезла за пазухой старухи. Сдачи не нашлось, и женщины заспорили. Тут же вмешалась другая гадалка, нагло требуя от жертвы обмана ещё пять дирхам за то, чтобы на несчастную не было наложено проклятие древних колдунов Магриба.
- Зухра! – задохнулся от ярости Фарид, узнав в гадалках вторую жену и ее тетку. – Так вот чем они занимаются в мое отсутствие! Я могу прямо сейчас при свидетелях – даже не при четырех, а в присутствии нескольких десятков свидетелей дать развод Зухре!
 Как она может? Чего ей не хватает?! Или не смогла продать браслет Хадижи? Кобра, ядовитая змея! Эта женщина его погубит! А он ещё и Хадижу наказать хотел! Но ведь она права, не желая жить в одной семье с Зухрой. Ведьма! Снова занялась гаданьем на площади, а там и  к колдовству вернется. Он и знать не будет, чем занимается Зухра, пока он в Мекнесе или ещё где-то делами занимается…
Фарид подошел к женщинам и молча стоял в толпе в ожидании, как быстро они смогут его заметить. Но гадалки были так увлечены своим ремеслом, что даже взгляд в упор  не возымел на Зухру воздействия. И только когда он протянул руку Зухре «для гадания» и услышал в ответ: «Десять дирхам вперед!», то не выдержал и сам схватил молодую женщину за кисть руки. Зухра взвизгнула и начала вырываться.
- Я с тобой развожусь! Талак! Я с тобой…, - зло произнес Фарид, и только тогда Зухра опомнилась, узнав мужа.
- Фарид! Как? Ты всё ещё в Марракеше? Так и не уехал к жене? Как же Хадижа там без тебя?... Так ты следишь за мной? – наконец, дошло до неё.
- Так вот чем ты занимаешься! Разве я тебе не запретил гадать и колдовством промышлять?!
- А ты решил меня подловить? Развод хочешь дать? Специально выждал, когда мы с теткой выйдем на площадь, и я решу ей немного помочь!
- Собирайся, немедленно идем домой! – приказал Фарид, потянув ее за собой.
- Тетка! … Я не могу ее бросить одну на площади!... Мне надо забрать у неё…
- Что тебе надо забрать? Вы браслет продали? Почему ты здесь? – встряхнул он женщину. – Видно, мало ты на цепи сидела. Ничему не научилась.  Ещё хочешь посидеть?
- Фарид, отпусти! Мне больно! Я…
- Идем! Я с тобой разберусь! Ты мне расскажешь, как осмелилась жаловаться на меня шейху! Думаешь, я терпеть буду твои фокусы?
Зухра испуганно замолчала, то и дело оглядываясь на оставшуюся на площади тетку.
- Фарид, браслет у моей родственницы! Вдруг на нее нападут? Отберут и заработанные деньги, и золото? Мы не встретились с тем человеком, который может купить куски браслета.
- Какие куски?! Ты о чем?
- Браслет…  сломался. А торговец обещал прийти позже, но боюсь, что он обманет тетку, если увидит, что она одна.
- Иди к ней, забери браслет и сразу возвращайся!
Он подождал немного, пока Зухра вернулась.
- Вот, держи! – протянула она мужу два обломка некогда широкого золотого браслета.
- Это… что? Как?! Что ты сделала с браслетом? Зачем сломала?!
- Специально сломала, - спокойно ответила Зухра и деловито объяснила:
- Лом дешевле, но тот торговец все равно деньги дает за вес золота, а не за украшение, не за ювелирную работу. Зато не так опасно. Да и браслет был весь в царапинах. Цена уже все равно была бы не та.
Фарид только вздохнул. Он теперь устало шел к дому, даже не оглядываясь на Зухру. Говорить не хотелось. Голод больше не мучил,  хотелось только спать. Зухра, не понимая, что ожидать от внезапного появления мужа, просто шла за ним молча, стараясь ничем ему не досаждать.
Показался риад. Фарид невольно осмотрел фасад здания, требовавший ремонта не столько со стороны улицы, сколько изнутри. «В принципе ведь неплохое здание, но совершенно запущенное, незаметно превратившееся в склад. Частично дом был всё-таки отремонтирован, но это всего лишь несколько жилых  комнат. И требуется много, очень много денег на то, чтобы сделать полноценный ремонт и превратить хотя бы половину риада в гостиницу для туристов, которая станет приносить доход, о чем ему не раз приходила в голову мысль. А меньшую части дома можно оставить под небольшой склад.
Фарид велел Зухре идти в комнату. Сам же открыл дверь в другую -  крохотную каморку, в которой помещалась одна кровать.
В риаде была одна отремонтированная ванная комната, но уже такая ужасная – вода текла плохо, душевая кабина, которую Фарид не так давно установил,  не мылась, казалось, лет сто, повсюду наблюдался налет плесени…
Мужчина испытал отвращение при виде подобной неряшливости, его даже передернуло.  Вернувшись в комнату, почувствовал и там сырость, как в подвале. А что – ведь комната выходит не на солнечную сторону. «А на кондиционер нет денег», - подумал Фарид.
Но летом здесь приходится спасаться от жары, как было сегодня днем, когда  дед Рахим отлеживался некоторое время перед дорогой в этой самой комнате, а зимой здесь жить – страдать от сырости и холода. Впрочем, если Зухру перевезти в Мекнес, то дом снова опустеет, жить здесь будет некому. А они с дедом бывают в риаде наездами, только когда надо заниматься очередным урожаем или когда сид Рахим едет к себе в Берберию к женам - через Марракеш, останавливаясь в риаде,  как поступает и сам Фарид при поездке в цитрусовые рощи.
Предупредив  Зухру , что утром у него будет с ней важный разговор, Фарид закрыл дверь, велев не беспокоить, и буквально свалился на постель от усталости.
Когда с площади вернулась  тетка, недоумевавшая, почему куда-то исчезла Зухра, ничего толком не объяснив, Фарид уже крепко спал. Женщинам оставалось только прикидывать, для чего вернулся Фарид, если он вообще уезжал из города. Но Дайнаб не позвонила,  чтобы предупредить подругу. Или у нее забрали сотовый, или …. Фарид  никуда и не уезжал, отправив в Мекнес деда Рахима. А сам остался – для чего?
- Будь осторожна, Зухра, твой муж может с тобой развестись. Он что-то задумал. Твоя ошибка – нападение на его первую жену. Вдруг и просьба продать браслет – тоже ловушка?
- Может быть, - задумалась Зухра, припомнив, как Фарид на площади попытался  снова произнести «талак!». А ведь он и после никяха сразу же хотел дать ей развод.
Зухра поежилась от холода и потому, что почувствовала себя неуютно. Она так долго добивалась Фарида, потерять его теперь не хотелось.  Зачем она пошла сегодня на площадь? Заработать лишнюю сотню дирхам? И потерять намного больше:  мужчину, и его деньги, и его дом… И его любовь…
«Интересно, как поживает Хадижа? Что она думает о поездке Фарида? Наверно, ждала его возвращения сегодня днем. А он все еще здесь. Если бы я могла позвонить ей, то сказала бы, что Фарид рядом со мной!» - сожалела Зухра об упущенной каверзе.


16. Часть 13. Глава 16. Звонок из Мекнеса. Фарид и Зухра на рынке.


Зухра вместе с теткой рано утром приготовили завтрак, сходили за лепешками. Потом старая женщина вернулась к себе домой, а Зухра стала ждать решения   участи, чем, судя по вечернему предупреждению,  собирался заняться Фарид, как только проснется. Мужчина спал долго, но Зухра боялась его будить.
 И только телефонный звонок вырвал его из сна. Зухре не было слышно, о чем шел разговор, но она поняла, что Фарид разозлился. Он столько раз вскрикивал, возмущенно переспрашивал,   говорил с угрозой и несколько раз упомянул Хадижу.
В Мекнесе что-то случилось! Но что? А войти в его комнату и просто спросить Зухре в голову бы не пришло, потому что ее любопытство могло обернуться против нее же самой – она это понимала.
Наконец Фарид открыл дверь комнаты и крикнул:
- Ставь на стол завтрак. Когда поем - пойдем на медину к вашему торговцу, надо срочно продать браслет. Потом ты быстро соберешь вещи, я отвезу тебя в Мекнес! Я решил, что ты вернешься туда, где жила раньше. В мой дом! – уточнил он с усмешкой, увидев, какая досада отразилась на лице второй жены, наверное, решившей, что ей снова придется жить по соседству с лавкой кормов.
Зухра удивилась, но расспрашивать не стала. Она была рада, что ее ожидания не оправдались. Ведь она плохо спала ночь, думая, какому наказанию подвергнет ее Фарид: неужели снова посадит на цепь?! Тогда и тетка не сможет помочь. Не осмелится идти против мужа Зухры. А она потеряет возможность бывать не только в городе, но даже в маленьком дворике. Ну почему она пошла на площадь, где ее опять потянуло погадать и заработать немного денег?
Перекусив вместе с Зухрой, Фарид, так ничего не рассказав, повел её на медину. Убедившись, что не забыл захватить с собой обломки браслета, Фарид велел Зухре вести его к тому торговцу, с которым им с теткой не удалось встретиться накануне.
Сделка совершилась быстро и просто. Отказавшись от покупки украшений в обмен на золотой лом, но получив деньги, Фарид и Зухра немного побродили по медине.
Женщине показалось, или Фариду нужно было время, чтобы успокоиться? Так что же произошло? Неужели… что-то случилось с Хадижей? Она могла потерять ребенка и тогда… Тогда она – Зухра – станет единственной женой, которая подарит ему желанного сына! По крайней мере, раньше, чем Хадижа!
 Но она опять не стала ни о чем расспрашивать, а просто шла, не торопясь, рядом. Воздух позднего утра был пронизан легкой дымкой, всюду цвели апельсиновые деревья, распространяя вокруг нежный аромат. Между районом, где находился их риад, и площадью «Отрубленных голов» тянулись сады.
 «Почему Фарид   забыл о необходимости срочно собираться в дорогу и повел меня на рынок?» - всё время задавала себе вопрос Зухра.
 На суке в маленьких торговых улочках царил хаос. Как и другие города Марокко, Марракеш был поделен на отраслевые кварталы: сапожников, ювелиров, жестянщиков, кузнецов и других ремесленников. Зухра шла с мужем, остро чувствуя восточный шарм района: тысячи ремесленников работали прямо на улицах и тут же продавали свои изделия.
Но Зухра  вела его к торговцу золотом, туда, где приметила одно симпатичное украшение. Она не переставала удивляться Фариду: он неожиданно согласился купить ей ожерелье, и допытываться до причины резкой смены его настроения она не хотела, чтобы не спугнуть удачу.
Скромное, но симпатичное  ожерелье вскоре оказалось на ее шее, было куплено и ярко-желтое платье-ткшейто в соседней лавке, и Фарид тут же предложил вернуться в риад, чтобы собираться в дорогу.
 Они заторопились, шли по медине, а в воздухе витали сотни запахов: мяты, кожи, краски, воска, дерева, корицы, серы, железа… Как ни странно, Зухра смогла выделить каждый запах по очереди, а потом ее вдруг затошнило.
Догадавшись, что  происходит с беременной женой, Фариду тоже едва не стало дурно. Как – опять?! Он и Хадижу не мог видеть, когда ее начинало тошнить, но теперь наступила очередь Зухры…
Но женщина смогла справиться с состоянием, и они двинулись дальше по медине. На их глазах вырезали деревянные фигурки, лепили керамические изделия, делали знаменитые бабуши. Зухре тут же захотелось получить кожаные розовые тапочки, расшитые стеклярусом. Фарид не стал сопротивляться и молча купил.
На медном рынке Зухра решила присмотреть чайник. Медный рынок – самый громкий. Здесь стучат громче, чем в районе кузнецов. Поэтому чеканщики очень плохо слышат  и разговаривают между собой криком. У Зухры разболелась голова, и, купив небольшой чайник, они немедленно оттуда ушли.
Проходя мимо очередной небольшой ювелирной лавки, Фарид уже сам от себя купил Зухре золотое кольцо с выпуклым бутоном розы на  овальной плоскости.
- Машалла! Какая прелесть! – восхитилась Зухра, когда Фарид надел ей кольцо на палец. – Я видела в Мекнесе в лавке Юнуса подвеску с похожей розой. Ты мне ее купишь?
- Хорошо. Мы сходим на рынок золота и купим тебе пока только часть украшений из тех трех килограммов золота, которые я обязался при шейхе подарить тебе.
Зухре стало не по себе. Фарид вел себя как-то странно. Что происходит?!
Но она так и не посмела задавать вопросы, решив, что и так обо всем узнает, оказавшись под одной крышей с Дайнаб.
 Быстро собрав вещи, которых у Зухры было совсем немного, и простившись с теткой, они с Фаридом  направились на стоянку такси. И только в машине, оказавшись вдвоем на заднем сидении, Фарид тихим голосом, говоря почти шепотом, рассказал ей, что именно  он хочет получить от нее взамен исполнения ее желания скорее оказаться в его доме.
- Конечно, Фарид, я не собираюсь ссориться с Хадижей! Стану ей сестрой!
- Ни слова о том, что ты была в конюшнях, что ударила ее и забрала браслет. Забудь о браслете!
Добившись от Зухры клятвенных обещаний мирно сосуществовать с Хадижей в   семье, Фарид велел не беспокоить его до самого Мекнеса. Он откинулся на спинку сидения и постарался уснуть, ведь ночью он не успел отдохнуть, хотя и спал долго.
  Зухра, подумав, что Фарид, закрыв глаза, уснул, отвернулась к окну и стала смотреть на пальмовые и оливковые рощи, мимо которых проносилась автомашина, на горы, за их спинами удалявшиеся к горизонту по мере того, как они все дальше отъезжали от Марракеша.
Она предалась мечтам, как вернется в Мекнес и поставит бразильскую жену Фарида на место. У неё будет для этого много возможностей. Мало ли что она наобещала? Но Фарид уже дал понять, что им с Хадижей придется жить одним в доме до его возвращения со свадьбы сестры. Он решил оставить двух жен наедине, дав им шанс сблизиться, подружиться.
 Но это были только слова, не больше. Зухра видела в его глазах мстительные огоньки и понимала, что Хадижа сделала что-то такое, за что Фариду не терпелось с ней разобраться, отомстить девчонке, но не своими руками.
«Тем лучше: что бы я ни сделала, как бы ни поступила с Хадижей, что бы между мной и ею не произошло, Фарид останется на моей стороне. Значит, у меня развязаны руки», - радовалась Зухра.
Как же она ненавидела Хадижу – за все, что пришлось испытать по ее милости, а у Зухры много было к ней претензий: Фарид развелся с ней, чтобы взять в жены девушку из подходящей семьи.  Хадижа отняла у нее Фарида и считала его своим, она получила от мужа не только статус, внимание, его время, ночи, но и золото, и одежду. А Зухра тем временем ютилась в лачуге в ужасном тупике возле лавки кормов для животных. У нее не было ни красивой одежды, ни золота, даже еды иногда не было!
Зухре не хотелось вспоминать, что она сама приехала в Мекнес, чтобы оказаться ближе к Фариду. Останься она в Марракеше – жизнь ее была бы намного устроенней.
Но молодая женщина, то теребя под платком  украшение, то  вращая кольцо на безымянной пальце, откинув голову на подголовник сидения, прищурив глаза, продолжала предаваться мыслям о сладкой мести, которой она подвергнет Хадижу.
Фарид сидел рядом и тоже не спал, только делая вид. В душе он не был так спокоен, каким казался Зухре. И было - отчего: когда он позвонил утром деду, чтобы расспросить, что нового в доме, то понял, что старик темнит. Что-то произошло, но ему не желают рассказывать. Что ещё случилось?! Разве мало им, что Хадижа устроила настоящую истерику, отказавшись принять вторую жену? Неужели позвонил ее отец?
Но всё-таки Фарид добился признания от деда:  оказывается, Хадижа самовольно уехала в Фес к родственникам, в доме которых началась свадьба. А семья, не подозревая об этом, весь вечер ее искала по Мекнесу, не зная, что и думать.   Хорошо, что Зухры уже не было в городе, иначе они бы могли решить, что Хадижа вновь оказалась в ее руках!
И хотя дед не произнес слово «побег», но Фарид понял всё правильно: его жена сбежала! Она не стала брать с собой золото – по словам деда, оставила и свои вещи, и одежду, но она уехала к родственникам, которым она нажалуется на него, она позвонит и в Бразилию – он уверен! Фарид был так зол на Хадижу, что готов был дать ей развод прямо сейчас.
Но его останавливало только то, что тогда первой женой станет Зухра. Нет, вот этого он и сам не хотел. Как бы он ни был увлечен бывшей женой, которую судьба ему вернула, но первой женой в его семье должна оставаться Хадижа – это было удобно и выгодно во всех отношениях.  Дед успел много сказать разных правильных вещей, которые сейчас Фарид мысленно и перебирал.
Аллах, за что ему это? Почему Хадижа не желает его поддержать? Скоро предстоит ехать в Египет, а в Марокко остается столько нерешенных дел! Как же он устал. Даже сегодня ему вместо отдыха придется почти сразу, как  только введет Зухру в дом,  ехать вместе с дедом в Фес за Хадижей. 
«Нет, я не останусь на праздник – накажу Хадижу, вернув ее домой.  И там поставлю обеих жен друг перед другом и велю признать, что они обе – мои законные жены», - твердо решил мужчина  навести порядок в семейных отношениях, как и наказать обеих женщин, которые должны понять, что их воли не существует, что их желания для него – ничто, если не совпадают с его желаниями. И они должны полностью ему подчиниться и всё делать, думать, поступать так и только так, как он сочтет нужным!
Поездка по дневной жаре (хорошо еще, что не по длинной дороге через ущелья и часть пустыни - через Мерзугу и Загору!) вымотала их обоих. Фарид, не надеясь на потрясенную его поведением и превратностями судьбы Зухру, захватил с собой достаточно воды, которую они пили в пути, заедая лепешками, купленными на медине.
И уже к полудню, спустя пять часов пути, они подъехали к Мекнесу. Заметив издали его зеленые крыши, из-за которых «город ста минаретов» получил ещё одно название – «оливковый город», Фарид вздохнул почти с облегчением, стараясь пока не думать о том, что немного отдохнув, ему предстоит ехать за Хадижей.
Он мог позвонить и предупредить, что заберет жену на следующий день. Но нет, это было не для него: Хадижу следовало вернуть уже потому, что она осмелилась проявить своеволие. А если вспомнить, как она кричала и требовала развод?! И после этого отправилась в Фес, не думая о том, что рискует жизнью ещё не родившегося ребенка?!
К тому же он считал нужным поставить Хадижу на место. Как и Зухру! Злость на обеих женщин не давала успокоиться. Поэтому, едва выбравшись из такси, Фарид бодро понесся по медине к дому. Зухра едва успевала за ним, неся увесистый тюк с одеждой. Фарид шел с пустыми руками.
Но вот, наконец, и знакомая улица, вот и одинокая олива рядом с их домом, вот и дверь с медным молотком в виде «руки Фатимы» вместо звонка. Это уже   небольшой сюрприз от деда Рахима, как он понял…
Мужчина подошел к двери первым и громко постучал, оглянувшись на жену. Зухра запыхалась, неся тяжелый  узел, который, казалось,  оттянул ей руки ниже колен!
Но Зухра вдруг разволновалась,  сердце ее бешено забилось. Как ее примут? Судьба подарила ей второй шанс, и никак нельзя было его упустить. Если она уйдет из этого дома ещё раз – всё, она потеряет и Фарида, и его семью навсегда.
 «Нет,  пусть это случится с Хадижей! Вот если бы Фарид выгнал ее сразу же, как только вернет из Феса!» - мстительно думала Зухра, следом за Фаридом переступая порог открытой двери.
 Она дома! Как долго ждала этого мгновения!
Встретили ее сдержанно, без принятых приветствий вроде: «Дорогая невестка, ты осветила светом наш дом!» Вели себя так, как будто Зухра уезжала куда-то на несколько дней и вот теперь вернулась.  Только в глазах Дайнаб она увидела затаенную радость.
Но молодая женщина решила не обращать внимания на подобные мелочи. Тем лучше! Значит, они готовы ее принять! Главное – никто не против! Её не гонят с порога, не называют «ведьмой». Она –  член семьи Фарида. Как Хадижа, как Замиля, как...
- Дайнаб, отведи мою жену в ее комнату! – велел Фарид, и сестра послушно забрала у невестки тюк с вещами и повела в дом.
- Новая плитка во дворе? И фонтан отремонтировали? – оглядываясь,   как будто видя двор впервые после долгого отсутствия, прокомментировала Зухра.
- Да, Фарид сделал ремонт. Но твоя комната осталась в прежнем виде! Не волнуйся, там всё так, как было при тебе! Фарид не позволил ничего выбросить. Уничтожены только твои личные вещи – платья, которые ты оставила, мелочи разные! И то, потому что дед с дядей Омаром так захотели – отнести во двор и сжечь. Но лара Асия смогла спрятать часть твоей одежды. Помнишь вещи, которые я приносила тебе в дом у лавки?
- Помню. Но ты, Дайнаб, мне больше никогда не напоминай об этом. Хочу забыть, что я там вообще когда-то жила.
- Не получится, - пыхтя, поднимаясь с тяжелой ношей по лестнице на женскую половину дома, ответила Дайнаб. – Фарид наверняка решит, что тебе придется ходить за кормом для ослов во время нашего отсутствия. А кто же ещё будет заниматься этими делами? Не Хадижу ведь он туда отправит?
- А что – у нее корона свалится, если сходит в лавку за кормом, ведя осла за уздечку? А  мне, значит,  можно? Я тоже беременная!
- Она и уздечку на осла накинуть не сумеет, - хохотнула сестра Фарида. Добравшись до комнаты и прежде, чем войти внутрь, Дайнаб сказала:
 – Зухра, даже не в этом дело! После того, что натворила Хадижа, Фарид ее вообще из дома больше никогда не выпустит! А я думала, что вам с ней вместе придется за кормом ходить, но теперь…
- А что случилось?
- Она сбежала! – понизив голос, сообщила сплетница.
- Как?! Да ты что? О, Аллах, куда она могла сбежать?
- Сбежала к родственникам в Фес! Мы вчера весь вечер ее искали по всей медине, чего только не предположили, но так и не смогли найти. Потом нам позвонили из Феса и сообщили, что Хадижа приехала к ним на праздник!
- И что дальше? – радуясь такому удачному для неё событию,  поинтересовалась Зухра.
- Дедушка не захотел беспокоить Фарида вечером, запретил сообщать, и сам лично позвонил ему сегодня утром. А ты, что, совсем ничего не знаешь? Брат тебе не сказал? – удивилась девушка.
- Нет. Но, возможно, ему неизвестно, что Хадижа сбежала.
- Точно! Сид Али так и сказал нашему дедушке, что Хадижа приехала на свадьбу Каримы, это какая-то их дальняя родственница. Она солгала в Фесе, что Фарид ее отпустил в гости на праздник! Так сид Али и нас всех приглашал, досадовал, что мы не смогли приехать.
- Хитра! А что Фарид? Мне он не стал ничего говорить,- с сожалением сообщила Зухра, проходя в комнату.
- Откуда же я знаю? Но дед решил, что вечером они с Фаридом поедут за Хадижей в дом сида Али, - ответила девушка, войдя следом за ней и бросая узел с одеждой перед шкафом.
- Ничего в комнате не изменилось, это так. Только вот Хадижа разбила мою любимую вазу, в которой всегда стояли мои черные розы. Но ничего страшного: Фарид мне сказал, что до отъезда к нам приедет горшечник, который привезет всё, что было ему заказано. Ему так не терпится увидеть тебя, Дайнаб, - хихикнула Зухра. – После того, что с ним случилось, горшечник, кажется, снова решил найти себе невесту вместо пропавшей жены.
И Зухра, раскладывая по полкам шкафа и развешивая на вешалки вещи, весело смеясь, поведала подруге историю старика из Феса, который когда-то положил глаз на сестру Фарида.
- Твой брат может сосватать тебя горшечнику. Ведь история закончилась печально для его жены, которая засунула его в большой вазон, превратив в «джинна».  Не знаю точно, но слышала, что ее отыскали люди горшечника, тайно вернули в его дом. Но он поступил с женщиной так же, как она - с ним: посадил в огромный сосуд, закрыл крышкой, которую залепил, чтобы было невозможно открыть, поставил его в крохотную комнату, куда  запретил входить всем, кроме старшей жены. Она и кормит несчастную через небольшое отверстие в стенке горшка… А ее отцу и братьям отвечают, что нет никого там, сплетни одни… Может быть, правда, нет  уже никого, бедняжка могла там погибнуть…
- Не верю в это! Мы бы уже знали эту историю, если бы было правдой. Наш сосед – дальний родственник одной из жен горшечника. Забыла? Ты сама придумала страшилку!
- Дайнаб, он приедет на днях, и я уверена: если старик предложит за тебя огромные деньги,  твой брат на все согласится. Ведь Фариду нужны деньги, много денег:  даже мне он должен  купить три килограмма золота. А тут ещё свадьба твоей сестры. Продаст тебя горшечнику – получит деньги для меня и Замили, - издевалась, насмешничая, Зухра.
- Устраивайся! Я иду на кухню, надо матери помочь готовить ужин, - обиженно сказала Дайнаб.  Она подзабыла, какие злые шутки могут быть у Зухры.
- Не переживай, я тебе помогу! Спасу от старикашки, – крикнула ей вслед возвратившаяся жена брата, потом задернула занавески на выходе в коридор, а немного подумав, закрыла и дверь. Прошла по комнате и вышла на галерею.
«Как только Фарид уедет с сидом Рахимом в Фес, стоит заглянуть к Хадиже в комнату. Я должна знать, что из вещей, купленных Фаридом, у нее есть», - напомнила себе Зухра.
Но что ей мешало зайти туда прямо сейчас? Ведь пока эта комната не только Хадижи, но и Фарида. А он и ее муж. Имеет право!
И Зухра, переодевшись в очередное платье, купленное в Марракеше на медине перед отъездом, вышла в коридор и толкнула дверь соседней комнаты. Фарид как раз собрался выходить: надо было принять душ.
- Зухра, прошу тебя никогда не заходить в комнату Хадижи без ее согласия. Мне не нужны ваши скандалы.
- Я шла не в комнату первой жены, а к тебе, хабиби! – прильнула женщина к мужу.
- Я сказал, а ты прими мои слова к сведению. Ты хорошо  меня поняла?
- Я поняла, Фарид, всё поняла! – льстиво ответила Зухра, нехотя отпуская его.
- Постарайся не настраивать моих родственников против себя. Ты ведь не хочешь вновь вернуться в Марракеш? А здесь, в Мекнесе, я не смогу снимать для тебя жилье лучше той лачуги возле известной тебе лавки.
- Фарид, для чего ты повторяешь мне одно и то же по нескольку раз? Я всё поняла, хабиби. Привози Хадижу, мне не терпится с ней познакомиться!
- Вы познакомитесь, подружитесь, потому что у вас другого выхода не будет! – усмехнулся он.
Зухра в ответ широко улыбнулась и глаза ее тоже засмеялись.
- Ты так рада своему возвращению? Цени это, Зухра, - выталкивая жену из комнаты, сказал ей Фарид.
И она вернулась к себе, решив кое-что переставить, навести порядок по-своему. Потом она опять вышла на галерею и встала,  облокотившись на перила ажурной ограды. Вскоре увидела, как во двор вышли, о чем-то тихо переговариваясь, сид Рахим и Фарид. Они вели за собой снаряженных  осликов, а потом, услышав стук, Фарид открыл дверь на улицу и впустил мужчину, который о чем-то им начал рассказывать, размахивая руками. Фарид кивал, дед тоже соглашался. Потом все трое вышли, выводя за собой ослов.
Зухра собралась вернуться в комнату, но услышала, как  во дворе, где-то под галереей, лара Джабира сказала старшей дочери:
- О, Аллах! Бедный мой сын! Он так вымотался в эти дни, и опять надо ехать – теперь в Фес! Замиля, на твоем брате лица нет.
- Мне тоже так показалось. Зухра, наверно, его по всей медине протащила в Марракеше. Купил ей платье, в котором она приехала, и золото на ней незнакомое, ты заметила, мама?
- Сколько денег она из него вытянет, - вздохнула свекровь. – Уверена: теперь жены Фарида начнут соревноваться, требовать внимания, а мой сын должен будет покупать им всё поровну. Они его разорят.
- Нет, не думаю, что Хадижа захочет носить платья, какие сможет позволить купить Фарид им обеим. У брата просто нет столько денег! Хадижа откажется от его подарков. И тогда Зухра тоже останется без них.
- Нет, вот Зухра без его подарков не останется! Аллах, что нас ждет!
Зухра слушала их разговор, стараясь ничем себя не выдать. Она только усмехалась, мысленно соглашаясь с матерью Фарида.
«Я вернулась в этот дом! Я снова здесь! И очень скоро встречусь с Хадижей. Пусть она трепещет, пусть боится потерять мужа, его любовь, которой, может быть, и не было вовсе.  Надо бы привести себя в порядок, чтобы Хадижа увидела меня красивой, в золоте, подаренном нашим мужем! И надо вымыть голову, а завтра отпроситься в хамам»,  - думала Зухра, глядя на давно захлопнувшуюся за мужчинами  дверь.
Родственницы  вернулись в дом, а Зухра продолжала осматривать окрестности с высоты галереи.  Из-за стены риада выглядывала зеленая макушка оливы. Ее ветви были неподвижны, и листва почти не колыхалась, не шумела. Наступал   жаркий и душный вечер.
- Они вернутся из Феса к ночи. Я успею принять душ, наложить макияж,  а косметику можно позаимствовать у Хадижи, - усмехнулась она,  отправляясь на поиски Дайнаб.
На лестнице она столкнулась со старшей сестрой Фарида.
- Замиля! Поздравляю, ты скоро выходишь замуж? Я хотела бы поехать с вами в Египет, но Фарид против.
- Зухра… Нет, брат прав, тебе лучше остаться в Мекнесе. Береги малыша, -  ответила Замиля, глядя на нее в смятении.
 Она не успела выйти из комнаты поприветствовать прибывшего брата, совсем не слышала, когда Фарид с женой вошел во двор. Впрочем, брат не стал делать большим событием то, что вынужден был привезти вторую жену в их дом.
- Конечно, я сберегу ребенка, у нас с Фаридом тоже родится сын, как и у Хадижи, иншалла!
- Иншалла! – вынуждена была ответить и старшая сестра Дайнаб.
- О, вот и ты! – радостно воскликнула Зухра, увидев подружку, проходившую из кухни в гостиную. Оставив Замилю на лестнице, легко сбежала вниз по ступеням.
Но оказалось, что Дайнаб пока занята: нужно было чистить орехи для выпечки. Зухра вызвалась помочь. Они обе уселись на диван в гостиной, поставили на столик корзину с миндалем и принялись за работу. Им было, что рассказать друг другу. Зухра решила отложить поход в душ. Успеет ещё!
Лара Джабира неодобрительно наблюдала за ними, то и дело проходя мимо комнаты, откуда слышалась беззаботная болтовня двух  приятельниц. Замиле, спустившейся вниз помочь матери на кухне,  тоже стало не по себе после разговора с женой брата. Но что поделаешь? Эту женщину семье теперь придется терпеть, потому что она – законная вторая жена Фарида, а значит – член их семьи.
Вот только как убедить Хадижу, что теперь ей придется смириться и тоже принять соперницу? Ссоры  с Фаридом бесполезны: он не уступит, будет только хуже, если Хадижа станет упорствовать.
Замиля симпатизировала Хадиже, и поэтому ей не хотелось, чтобы невестка потеряла ее брата, развелась только потому, что Зухра перешла ей дорогу. Об этом она и сказала матери.
- Когда родится ребенок, у Хадижи появится много разных забот, и тогда она не станет так резко реагировать на то, что есть ещё одна жена, - ответила лара Джабира.
-  Я так хочу, чтобы Хадижа была счастлива, иншалла! – вздохнула Замиля, унося из кухни грязные полотенца, чтобы замочить их в тазу во дворе.
Но свекровь Хадижи надежд не питала. Вскоре в их доме начнется настоящая война между невестками. В этом нет никаких сомнений! Женщина вспомнила ужасные слова, брошенные Хадижей в пылу ссоры с Фаридом. Как у девчонки язык смог произнести такое? Невестка была так зла на ее сына, что готова была согласиться отдать ему будущего ребенка, но получить развод. Потом лара Джабира успела поговорить с Фаридом об этом. Слова дочери Саида Рашида его сильно обеспокоили.  Значит, Хадижа способна отказаться от сына, только бы получить развод, чтобы не жить вместе с Зухрой? А если так и будет? Если отец ее поддержит, ребенок останется в семье Фарида, а Хадижа, получив развод, вернется в Бразилию?
- А разве не этого я хотел – иметь сына, и неважно, кто будет моей женой, которая мне его родит?
- Фарид, но ребенка должна воспитывать родная мать. Так будет лучше всего! Ведь не Зухре же доверишь ты долгожданного сына!
- Нет, не Зухре!
- Значит, тебе придется брать ещё одну жену, которая и будет его воспитывать. Или нанимать няню.
- Нет, мне не нужны ни новая жена, ни няня. Хадижа останется моей женой. Она не получит развод.
- Но если она станет добиваться развода? Потребует семейного суда! О, Аллах!
- И что? Кто может заставить меня дать развод жене? Никто!
- Но мы и сами сможем воспитать твоего сына. Я ещё не так стара, есть и дед Рахим.
- Нет, дело не в Хадиже. Развод принесет мне много потерь. Я слишком сильно завишу от ее отца и от дяди Омара. Развестись с Хадижей – снова скатиться в нищету и долги. Хадижа никогда не получит развод, пусть и не мечтает.
- Тебе придется приструнить Зухру, сынок.
- Так и будет, я не позволю этой женщине забыть о ее месте, - на этот раз уверенно заявил Фарид.
Впрочем, когда дело касалось Зухры, лара Джабира не верила словам сына. Эта женщина стала наваждением для Фарида, и как бы тверд он ни был без нее, Зухра своим присутствие превращала мужчину в воск, из которого лепила то, что ей было надо. Неужели так будет продолжаться  и дальше?


17. Часть 13. Глава 17. Поездка Хадижи в Фес. На свадьбе Каримы.


В доме сида Али праздник «дня хны» был в самом разгаре.  Зорайдэ наблюдала, как девушки с кухни разносят гостьям выпечку и напитки. А Карима полулежала-полусидела на широком кресле, пока ей расписывали руки и ноги узорами из хны. Собственно, на руках  рисунки уже были нанесены. Краска ещё подсыхала, поэтому Кариме приходилось сидеть, почти не двигаясь. Но в это же время украшали витиеватыми узорами и ее  ноги – ступни и лодыжки. На лице Каримы было написано восхищение.
- Аллах, как же я рада за Кариму, - с умилением наблюдала Зорайдэ за женщиной, ставшей неотъемлемой частью дома сида Али. Разве возможно представить жизнь семьи без Каримы – пусть болтливой, любительницы посплетничать, но доброй, отзывчивой, всегда готовой прийти на помощь?
 Зорайдэ была счастлива, что сид Али нашел Кариме подходящего жениха: Ахмет – работящий, верный слуга сида Али, без которого тоже невозможно обойтись. Его синюю вязаную шапочку, теперь уже  застиранную, со временем заношенную до крайней степени, Зорайдэ помнила ещё с тех времен, когда Саид впервые отправился на медину искать Жади, боясь, что ее похитили бедуины, когда Жади отправилась «в парикмахерскую».
О, Аллах, Зорайдэ даже много лет спустя не желала вспоминать тот страшный день. В тот раз племянница сида Али продала украшения, но когда ее хватились, а ей не удалось бежать, Жади солгала, что у нее украли шкатулку с золотом, которую она захватила с собой, чтобы украсить прическу. Она будто бы испугалась, что Саид накажет ее за это, поэтому не хотела возвращаться домой к мужу. Саид поверил, но только ни Абдул и ни сид Али.  Зорайдэ знала о коварных  планах, но не могла выдать девушку, понимая, что ждет племянницу сида Али, если правда откроется.
А потом Жади рассказала, как страшно ей было, когда, убегая от погони и не раз оглядываясь на преследователей, видела, как мелькает на улицах медины в толпе голова Ахмета в синей вязаной шапочке.
- Зорайдэ, она мне в кошмарных  снах снится, шапка Ахмета, - однажды пожаловалась Жади.
Но Зорайдэ понимала, что Ахмет – человек исполнительный и предан сиду Али, как никто другой. Он тогда просто исполнял свой долг, преследуя беглянку по приказу хозяина.
Нет, женщина искренне радовалась, что Карима и Ахмет согласились пожениться, когда сид Али предложил их сосватать.
Зорайдэ было странно наблюдать за знакомой и привычной Каримой, потому что женщина вела себя так, как будто ей было не за сорок лет, а как будто была она ровесницей Хадижи. Карима, как юная девушка, взвизгивала от боли, когда ей делали эпиляцию, воском удаляя с тела волосы. Болезненная процедура – никто не спорит, но Карима знала, что так будет, а в ее возрасте можно и потерпеть.
Вот когда она, Зорайдэ, так внезапно стала невестой сида Али и перед свадьбой в «день хны» ей так же по обычаю удаляли волосы, она только охала, но ведь терпела!
Жена сида Али расчувствовалась. Глядя на предсвадебные хлопоты ей, то и дело вспоминалось, как трогательно переживала Латифа перед своей свадьбой, как равнодушна была Жади, выходя замуж не за Лукаса, как мечтала, а за нелюбимого Саида, выбранного дядей Али против её воли.  Были потом и свадьбы Саида и Рании, Жади и Зейна. 
Теперь вот подросло новое поколение: недавно поженились Амин и Халиса, Хадижа и Фарид.
Вот только на свадьбе Лукаса и Жади побывать не удалось – ведь сид Али долго не хотел прощать племянницу. Может быть, в душе и не был против этого брака, но обычаи не позволяли быстро сдаться.
А теперь пришло время Каримы. По правде сказать, оно должно было прийти давно, но так Кариме «везло» в личной жизни, пока, наконец, за дело не взялся сид Али. А не доверь он сватовство любимой служанки сиду Абдулу, так у Каримы уже не первый год могла быть семья и даже дети, наверно, появились бы. Кто знает, сможет ли родить Карима теперь, в ее-то  возрасте?
- Аллах да пошлет ей с Ахметом большое счастье и много детей! Иншалла! –  всё же пожелала от души Зорайдэ, бормоча сама с собой, и вдруг заметила, как Эсма – самая юная девушка, живущая в прислугах в их доме, с озабоченным видом пробирается через комнату, где готовили невесту, и судя по всему  - спешит именно к ней, хозяйке дома.
Она молча ждала, когда Эсма приблизится.
- Лара Зорайдэ, Хадижа приехала! – шепотом сообщила девушка.
- Что? – удивилась жена сида Али. – Как? Где же она? А кто ещё с ней прибыл?
- Она одна приехала, сама добралась до нашего района. У нее очень усталый вид. Что делать?
- Как – что делать? Эсма, отведи Хадижу ко мне в комнату! Пусть ложится отдыхать. Скажи, что я сейчас к ней поднимусь. Отдам только кое-какие распоряжения, чтобы всё шло, как положено. Ничто не должно омрачить праздник Каримы.
Когда девушка ушла, у Зорайдэ тревожно забилось сердце от недоброго предчувствия. Что значит – Хадижа оказалась в Фесе одна?
  Нет, ей определенно не понравилось то, что произошло. Не стоит ли  немедленно  найти сида Али? Только он наверняка сейчас занят, читает Коран на мужском празднике. Ведь завтра Ахмет пойдет в мечеть на совершение никяха. Для мужчины это было волнительно: Ахмет женился впервые, не смотря на свой возраст.
Зорайдэ всё-таки решила пока не беспокоить мужа, а выяснить у Хадижи, что же произошло. Но  она понимала, что гости не должны ни о чем догадаться, ведь у некоторых на всё были острый глаз и чуткое ухо. Вон как Дуния насторожилась, смотрит в ее сторону и ждет чего-то…
Не спеша,  проверив, всё ли готово к продолжению торжественного события, Зорайдэ величественно удалилась из зала, надеясь, что никто не заподозрил, как она напряжена, даже напугана.
...Когда она открыла дверь, то нашла Хадижу застывшей посреди комнаты – уже без платка, или нет – без паранджи, брошенной теперь на пол у кресла, в которой девушка, видимо, приехала, а от золота, которое было надето и навешено на дочери Жади, у Зорайдэ зарябило в глазах. 
- Хадижа! Что случилось? – испуганно воскликнула старая женщина, хватаясь за сердце от пришедшей на ум догадки.
- Зорайдэ! – бросилась к ней в объятия девушка.
- Отчего на тебе столько золота?! Тебя Фарид из дома выгнал? – переспросила женщина, принимая в объятия Хадижу. - Так в прежние времена уходили из дома жены, которым мужья говорили «талак!». В чем были – в том и уходили. Поэтому и носили всё золото на себе. Даже зная твою любовь к украшениям, всё равно понятно, что ты не просто так надела на себя столько ожерелий, десятки цепочек с гроздьями кулонов, браслеты, которые едва поместились у тебя на руках…  Хадижа, признайся: Фарид дал тебе развод?!
- Нет! Я была бы счастлива, крикни Фарид мне трижды: «талак!», «талак!»,  «талак!»  Но он не собирается давать мне развод, хотя я именно об этом просила его, Зорайдэ! – залилась слезами дочь Жади.
- Расскажи, расскажи мне всё, Хадижа! Мы с сидом Али тебе поможем! О, Аллах! Что ещё могло случиться после того, как тебя нашли в конюшнях султана? Неужели вы с Фаридом поссорились?
- Нет, Зорайдэ, вторая жена… Фарид… взял вторую жену! Он совершил никях с Зухрой! Той самой женщиной, которая была отвержена семьей, которую при мне называли «ведьмой», уверяя, что она преследует Фарида. Я не сразу узнала, что Зухра – его бывшая жена. А теперь … она ждет его ребенка, а он решил привезти Зухру в Мекнес и поселить в том же доме, где живет его семья. В соседней со мной комнате!
- Что? – не поверила услышанному Зорайдэ. Нет, она знала от сида Али о никяхе Фарида с Зухрой, он ведь ей об этом рассказывал, но всё-таки…  Разве шла речь о том, что Фарид приведет вторую жену в дом, где живет Хадижа?
- Да, Зорайдэ! Фарид изменял мне, он тайно встречался с Зухрой, и теперь вынужден был вновь на ней жениться, потому что она беременна. Но сначала он решил поселить ее в Марракеше, а потом стал требовать, чтобы я признала вторую жену, дала разрешение на его официальный брак с Зухрой. У него не хватало этой бумаги для регистрации. Я отказалась…
- Отказалась? – растерянно переспросила Зорайдэ.
- Да, я сказала, что никогда не приму вторую жену. Ни за что! Сказала, что лучше развестись. А он, Зорайдэ…, - с новой силой начала рыдать Хадижа.
- Успокойся, девочка. Тебе нельзя так переживать.
- Я против второй жены! И я не хочу жить в одном доме с Зухрой!
- Успокойся. Теперь надо думать, как быть, что делать, чтобы не стало ещё хуже. Ты ведь уехала без разрешения Фарида? – догадалась женщина, не раз имевшая дело с Жади, а теперь вот – с ее дочерью.
Хадижа горько рыдала, а Зорайдэ никак не могла добиться ответа: каким образом Хадижа оказалась одна в Фесе?!
- Никто … меня не… отпускал! – услышала она, наконец.- Фарид уехал… в Марракеш… за ней… Он хочет… привезти Зухру… в Мекнес! – наконец-то смогла объяснить Хадижа более-менее вразумительно.
- Так Фарид уехал, а ты тоже собралась и ушла из дома? Решила поехать к нам на праздник? Так?
- Да! Но я не только на праздник, я к вам с дядей Али приехала…навсегда! Я не смогу жить в доме Фарида с его второй женой, Зорайдэ!
- Так ты сбежала от мужа! – догадалась Зорайдэ. - Хадижа, ты сейчас так расстроена, что просто не понимаешь, что наделала. Подожди, посиди, успокойся. А ещё лучше – ложись на кровать и лежи. А я отыщу дядю Али и поговорю с ним. Мы всё уладим. Когда за тобой приедет твой муж, мы ему скажем, что никакого побега не было, но ты приехала на свадьбу Каримы, которую мы все любим, но и также за советом к сиду Али. Ты приехала посоветоваться с дядей Али, как быть!
- Нет, я решила, как мне поступить:  буду настаивать на разводе! Если не получу – то лучше сброшусь с высокой башни, чем приму вторую жену!
 Зорайдэ ужаснули ее слова:
- Не говори так! Это харам! Ты ждешь ребенка, о нем должна думать! Хадижа, побудь в моей комнате. И вот ещё что: сними с себя лишние украшения. Оставь только то золото, которого будет достаточно, чтобы покрасоваться на свадьбе Каримы. Иначе, кто тебя увидит, тот сразу поймет, что произошло. Потом ты сама станешь жалеть, что погорячилась. Доверься сиду Али!
- Зорайдэ, я хочу позвонить маме!
- Нет, Хадижа, и не думай! Сначала поговори с дядей Али. Потом, если он разрешит, тогда позвонишь матери. Иначе вы с Жади вдвоем столько дел наделаете…
В комнату, постучав, зашла Рания.
- Лара Зорайдэ, там лара Дуния… ээээ... Хадижа?! Ты тоже приехала на праздник?
- Как видишь, - сухо ответила дочь Саида.
Зорайдэ, напуганная последними словами девушки, была рада появлению бывшей мачехи Хадижи.
- Рания, побудь с ней. Она нехорошо себя чувствует. А я пойду за сидом Али. Надо срочно с ним поговорить.
- Конечно, лара Зорайдэ. Я посижу с Хадижей. Помогу ей переодеться, если понадобится.
Зорайдэ ушла, а Рания оглядела с ног до головы Хадижу, которая отвернула от нее лицо.  Что-то стряслось, это  очевидно, и значит, Рания должна узнать, что именно. Но она понимала: если начнет расспросы, Хадижа ей ни за что не расскажет. А ведь Саид велел докладывать ему обо всем. Значит, надо действовать осторожно, чтобы узнать всё до мельчайших подробностей.
- Я могу тебе чем-нибудь помочь? Аллах, Хадижа, сколько на тебе золота! – восхитилась, даже не притворяясь, Рания.
- Хочу снять часть украшений. Помоги мне расстегнуть на шее ожерелья. А то пальцы дрожат.
Рания без лишних разговоров справилась с застежками. На туалетном столике выросла гора золотых украшений.
Оставив на шее одно ожерелье и кулон на цепочке в виде цветка, показавшийся Рании смутно знакомым, на руках – несколько браслетов,   Хадижа подошла к зеркалу, стараясь рассмотреть своё отражение. Заплаканные покрасневшие глаза с опухшими веками, потеки косметики под глазами, бледные щеки…
- Тебе надо умыться, Хадижа. Иначе все поймут, что ты плакала, - рискнула дать совет Рания.
- Какое теперь это имеет значение? – равнодушно ответила дочь Жади, что и вовсе подтолкнуло женщину к тому, чтобы узнать, что происходит.
- Хадижа, вот телефон, можешь позвонить своему отцу. Не знаю, в чем дело, но сид Али и Зорайдэ могут тебе не позволить звонить в Бразилию. Не знаю, что ты сделала…
- Я ничего не сделала. Рания, а ты спроси у моего отца. Думаю, он всё знает! Мне и звонить ему не стоит. Сказать тебе? Ты будешь рада такой новости, наверно! – говорила Хадижа и смотрела на Ранию с вызовом, как в прежние времена.
- Хадижа! …Что-то с ребенком? Тогда при чем здесь твой отец? Он бы давно мне позвонил, если бы знал, как ты говоришь.
Стало понятно, что Рания ни о чем не догадывается. Отец ничего ей не рассказал.
-  Скоро ты и так обо всем узнаешь: от отца или в доме дяди Али услышишь. Или даже  на медине тебе расскажут сплетники… Так вот: я теперь не единственная, хотя и первая жена, потому что Фарид взял вторую. Мой муж снова женился, и та женщина тоже родит ему ребенка.
- Что? – удивилась Рания, хотя эта сплетня была ей знакома, но тут же стало понятно всё, что не договаривал Саид. – Аллах, Аллах! Хадижа, но кто она?
- Зухра. Ее зовут Зухра, бывшая жена Фарида. Вот такого мужа выбрали мне дядя Абдул и мой отец. Немногим лучше, чем тебе временного мужа Хасана, -  уколола Хадижа Ранию, по-прежнему видя в ней врага.
- Нет, не стоит вспоминать этого негодяя, - попросила Рания. – Знаешь ты или ещё нет: твой отец собирался договориться с твоим мужем, чтобы ты могла приехать пожить в Фесе. Но если твой муж будет против,  в Мекнес к тебе перееду я, поживу там до возвращения твоей семьи. Наверно, свадьба успеет состояться до Рамадана, но возвращаться домой им придется уже во время Священного поста.
- Мне ничего об этом неизвестно.
- Приеду к тебе и составлю компанию. Не отказывайся. Если та женщина тоже останется в Марокко (она ведь беременна –  ты сказала?),  мы вдвоем сможем указать ей ее место.
- Рания, признайся: ты ведь злорадствуешь, потому что я теперь тоже не единственная жена?
- Нет, у меня нет причины радоваться твоим несчастиям. И я предлагаю тебе дружбу. С взаимной выгодой. Я   помогу тебе выжить из дома Зухру – она всё равно будет рядом, останетесь вы вдвоем в Мекнесе или вас обеих отправят в Фес к дяде Али. Мы с тобой вместе попытаемся бороться против твоей соперницы.
- Как ты боролась против моей матери вместе со своей сестрой Аминой?
- Почему ты такая злая, Хадижа? – обиделась Рания. – Я ведь хочу тебе помочь! И ты мне поможешь: попросишь отца, чтобы он… вернул меня к сыну.
Она едва смогла пересилить себя,  сказав в последний момент: «попросишь вернуть к сыну», а не «взять меня в жены».
Сейчас Хадижа в таком настроении, что она не согласится помогать! А вот когда стараниями Рании Зухра будет изгнана из дома, где теперь живет Хадижа, то ей не только будет благодарен Саид, но и Хадижа должна оценить ее помощь. Разве сможет девчонка одна справиться с той, о ком так нехорошо говорили в доме сида Али? У Хадижи нет ни опыта, ни изощренного ума,  а коварство матери ей не передалось.
Но пока Рания решила сменить тему разговора.
- Хадижа, что ты подаришь Кариме на свадьбу? Ты ее уже видела? Поздравляла?
- Нет, ещё нет. Я только вошла в дом.  Меня тут же провели наверх, в эту комнату.
- Конечно, тебе надо отдохнуть. Ведь ты ждешь ребенка. А я так тоскую по своему сыночку. Как там мой Мунирчик?...Ты ложись отдыхать, а потом придешь в себя, и когда Зорайдэ разрешит, вместе спустимся вниз, к  Кариме, тогда и сделаешь ей подарок!
- Рания, я приехала без подарка! Надо что-то выбрать для Каримы из моих украшений. Серьги на мне единственные, есть только браслеты, цепочки, кулоны, ожерелья… Но я не знаю, что подарить.
- Ты ведь привезла с собой всё самое ценное? Не стоит дарить то, что подарено тебе твоим отцом. Подарки мужа – тоже не стоит трогать, отложи их. Лучше всего сходить на медину и купить новую золотую вещь, но… теперь, боюсь, уже поздно. Если ты ехала на праздник, то подарок должен уже был быть при тебе. Подари Кариме браслет. Вот этот, например, - достала Рания одно из украшений, покопавшись в куче Хадижиного золота.
Девушка успела прилечь, вытянувшись на постели Зорайдэ.
- Покажи! Почему ты выбрала именно этот браслет для подарка? – с подозрением спросила она.
- Потому что он прилично смотрится, но не подарен тебе отцом или дядей Али с Зорайдэ. Или это подарок  твоей матери? Нет? Он тебе чем-то дорог?
- Нет, это… этот браслет мне тётя Латифа дарила на  праздник полгода назад. Нет, не могу с ним расстаться, он мне нравится и дорог, как память.
- Тогда выбери золотую цепочку  и кулон. Цепочки все похожи. Наверное, есть такие, которые были куплены тебе ещё в детстве. И кулон – вон тот, с завитушками и жемчугом.
Рания переложила все украшения со стола на платок и принесла Хадиже, и теперь они вместе перебирали золото, чтобы выбрать подарок Кариме.
- Вот это, - наконец, сказала Хадижа, откладывая в сторону толстую, перевитую множеством звеньев цепочку и симпатичный кулон, тот, который предложила Рания. Девушка не смогла вспомнить, кто ей дарил эти вещи и когда, и как вообще они оказались на ней при побеге. Наверно, в спешке захватила. Но если не может вспомнить, кто дарил, значит, ничего важного они для нее не значат. Это не материн подарок, ни тети Латифы. Даже не Фатимы или Зулейки…  Наверно, привезен из поездки, куплен отцом по случаю или выпрошен Хадижей по привычке в каком-нибудь ТЦ в Париже или даже в Рио-де-Жанейро.
- Теперь подумай, как подкрасить глаза. У тебя есть подводка? Она замаскирует покрасневшие веки. Если твой муж приедет за тобой уже сегодня, то и с Зухрой встретишься тоже сегодня. Не стоит, чтобы в первый раз она увидела тебя с заплаканным лицом. Пусть плачет ОНА. А ты всегда помни, что именно ты – первая жена! Никогда и ни в чем не давай ей спуску! Не уступай ни в чем. Никогда не показывай вида, что она смогла тебя чем-то задеть.
- Она ведьма, мне с ней не справиться. И Фарид будет на ее стороне.
- С чего ты взяла? Нет, Хадижа, я тут много разного слышала: и в доме, и на медине. Твой муж женился на тебе и не станет разводиться, потому что тогда многое потеряет. Ему не выгодно, чтобы Зухра стала первой или осталась единственной. Она, конечно, будет стараться его увлечь, она уже заманила его в ловушку, как я поняла, но он не хотел на ней жениться.
- Но женился! Встречался с ней тайком, теперь у них ребенок родится…
- Это всё благодаря ее уловкам. Откуда ты знаешь, как она действовала? Но твой муж обязательно за тобой приедет, как только узнает, где ты.
- Не приедет, - вдруг заговорила Хадижа. – Он сегодня за мной не приедет – не успеет, потому что сейчас он ещё даже до Марракеша не добрался. Вернется в Мекнес завтра днем, ведь путь от Марракеша до Мекнеса не близкий.  Завезет домой Зухру и отправится за мной.
- Вот и хорошо! Ты сможешь побывать на свадьбе Каримы. Отвлечешься. А когда за тобой приедет Фарид, ты держись спокойно, не подавай вида, что тебе страшно или не хочешь возвращаться домой из-за второй жены. Помни, что потом, когда твоего мужа не будет рядом, мы с тобой придумаем, как выжить змею из семьи. Кобра сама будет умолять его отвезти назад в Марракеш. Это станет половиной твоей победы. А потом и твой отец поможет: ненавязчиво подтолкнет Фарида к разводу с Зухрой.
- Я не знаю, Рания…, - начала Хадижа, но вернулась Зорайдэ. Она открыла дверь и быстро вошла.
- Уффф… Сид Али сейчас придет к тебе, Хадижа. Ты ему обо всем расскажешь, что случилось в твоей новой семье. А мы с Ранией пойдем вниз.  Лара Дуния везде свой нос сует, разнюхивает. Ничего ей не говорите, если столкнетесь с ней внизу, а то Абдул вмешается и сам захочет сегодня же отвезти тебя обратно!
- Я никуда не уеду! И вообще, хочу Кариму поздравить, Рания помогла мне выбрать для нее подарок … А мама звонила? Она уже поздравляла Кариму? А тётя Латифа? Самира?
- Эээээ… Нет, ещё, Хадижа. Разница во времени. Так вы тоже никуда не звонили? И пока не делайте этого. Сид Али сказал, что сам сообщит о случившемся твоему отцу, Хадижа. И маме твоей сам позвонит и обо всем расскажет!
- Отцу – пусть дядя Али звонит, но с мамой буду говорить я.
-  Но  прежде поговори с дядей Али!
Как только Зорайдэ и Рания вышли из комнаты, к Хадиже заглянул сид Али. У него был расстроенный и мрачный вид. Хадижа села на кровати, обхватив подушку, прижав ее к животу. Ведь лежа разговаривать с дядей Али было бы неуважением к нему.
Они долго беседовали. Сид Али выслушал все жалобы Хадижи. Они всё обсудили. Но Хадижа продолжала стоять на своем: она желает развода.
- Хадиииижа! Твой муж не скажет тебе «талак», это очевидно. Но если и даст тебе первый развод, раз ты его требуешь, то твой муж  в любую минуту сможет отказаться и вернуть тебя в семью. Но тогда ты уже не будешь первой женой. Для тебя всё станет намного хуже, пойми это. Сейчас ты первая жена, в семье ты выше Зухры. А после первого развода ты останешься в доме мужа, но уже Зухра будет командовать тобой. Разве ты хочешь этого?
- Но что же делать, дядя Али? Пусть мой отец заберет меня в Бразилию!
- Нет, он не может так поступить. Есть обычаи, законы Марокко, которые  даже твой отец переступить не имеет права. Думаю, Саид найдет способ тебе помочь, но не сразу. Придется потерпеть.
- Как долго терпеть? Я не могу даже представить эту женщину рядом с собой или Фаридом.
- Ревность, Хадижа, в тебе сейчас говорит ревность к той женщине! Обида на мужа за то, что выбрал и ее тоже.
- Фарида и Зухру надо наказать плетьми! Дядя Абдул прав: Зухра – она одалиска, а раз так, то заслуживает ударов плетьми!  И Фарид тоже!
- Тебе станет легче, если их выведут на площадь Феса или Мекнеса и прилюдно подвергнут наказанию?
- Пусть! Пусть  их накажут!
- Этого никто не станет делать. В Марокко подобные наказания ушли в прошлое. Наша страна – цивилизованная. Есть закон. Никто не станет забрасывать Зухру камнями или забивать плетьми. Такое, если и происходит до сих пор, то где-то в очень отдаленных местах. А сид Абдул часто живет прошлым и говорит то, что говорил много лет подряд, хотя и сам понимает, что никакого наказания не будет.
Хадижа заплакала.
- Прекрати, Хадижа. Надо подумать, как тебе вести дальше, чтобы Фарид не наказал, прежде всего, тебя саму. Ведь ты сбежала из дома, и за это тоже положено наказание. А если Зухра станет требовать дать и тебе плетей? Я слышал, что Фарид держал Зухру на цепи в Марракеше. Мне сказал сид Абдул, которому звонил сид Рахим. Если твой муж поступит и с тобой так же?
- Я обо всем расскажу отцу!
- Но что твой отец сможет сделать, если он – в Бразилии, а Фарид рядом с тобой, и во дворе своего дома волен поступить с тобой так, как сочтет нужным. На площадь он тебя не станет волочь, чтобы высечь, но   дома за высокими стенами он может наказать как угодно, никто и не узнает.
- Мне лучше вовсе теперь не возвращаться в Мекнес!
- Будь осторожна, Хадижа. Думай впредь, что стоит говорить или делать. Не давай повода мужу наказать тебя или развестись. Иначе тебе будет только хуже. К сожалению, мы имеем мало возможностей, чтобы вмешаться в ваши дела. Фарид стал твоим мужем, ты теперь принадлежишь его семье.
- Но мама рассказывала, что когда мой отец держал ее взаперти в комнате, когда мы уже жили в Бразилии, то Вы приехали и велели выпустить маму!
- Но Жади – моя кровь. Твоя мать принадлежала до брака с Саидом моему роду. А ты – из рода дяди Абдула. И если кто может вмешаться, то только он. Я в этом случае - никто. Но ты ведь знаешь, каков сид Абдул. Он, скорее, встанет на сторону твоего мужа и Зухры, осудит твое поведение, потребует наказания за побег, чем осудит Фарида и Зухру. 
- Дядя Али, но Зухру все считали ведьмой! А теперь возьмут и примут в семью! Как же так?
- Вот это единственный крохотный крючок, который может заставить сида Абдула выступить против Зухры – ее репутация. Но ты на это не надейся.  Веди себя с умом. Аллах да поможет тебе, Хадижа.
- Я хочу поговорить с мамой! Как мне ей позвонить? – упрямо настаивала на своем девушка, не желая соглашаться с дядей Али.
- Твоя мать ничего не должна знать, Хадижа. Станет только хуже, если Жади вмешается. Так случалось всегда, когда твоя мать решала поступить по-своему. И если бы каждый раз я не вмешивался, то неизвестно, как сложилась бы жизнь твоей матери.
- Но мне нужно  от кого-нибудь услышать слова поддержки! А мама меня пожалеет и выслушает совсем не так, как вы с Зорайдэ, или как отец.
- Хадижа…, - покачал головой сид Али и в очередной раз сделал попытку уговорить девушку. Времени оставалось мало. Надо успеть привести Хадижу в чувства до того, как за ней явятся родственники из Мекнеса.
- А лара Джабира или Фарид знают, что я у вас? Я никому не сказала, что еду в Фес, - вытирая слезы, спросила дочь Саида.
- Нет, мы им не звонили. Сейчас спущусь в гостиную и позвоню. Впрочем, телефон есть и в комнате для гостей. Позвоню в Мекнес и твоему отцу оттуда,  чтобы никто не услышал  разговоры. Отдыхай, Хадижа. Обдумай мои слова.
- Можно мне посмотреть на Кариму? Мы с Ранией собирались спуститься  к ней в комнату, чтобы взглянуть на рисунки из хны у нее на руках.
- Хорошо, но не болтай лишнего. Кто бы тебя о чем не расспрашивал, ничего не говори. Ты приехала на праздник в мой дом, а завтра на свадьбу прибудут и твои родственники, твой муж, его  дед, сестры, твоя свекровь…
Девушка тяжело вздохнула, но, кажется, поняла, что иного выхода, чем поступить так, как ей советует сид Али, нет.
- Я буду вести себя так, как Вы мне советуете, дядя Али, - покорно кивнула Хадижа.
- Что ж, тогда приводи себя в порядок и спускайся к гостям, поучаствуй в празднике. Пусть к тебе вернется хорошее настроение.
Хадижа  грустно улыбнулась.
- Пойду, надо позвонить твоему отцу, - сказал сид Али и вышел из комнаты.


18. Часть 13. Глава 18. В Фесе на свадьбе Каримы.  Звонок Жади.


Как только сид Али вышел от Хадижи, к нему тут же бросилась Зорайдэ.
- Как она? Что решила? Что теперь будет, сид Али?
- Думаю, Хадижа  поступит правильно, иншалла. Это не Жади. Придет в себя и поймет, что я прав. Она не станет вести себя так, как если бы на ее месте была мать.
- Сид Али, Хадижа сбежала от мужа. Именно так поступила бы и Жади. Только ее мать бегала от Саида к Лукасу, а Хадижа – от второй жены мужа… в никуда. К нам.
- Зорайдэ, девочка обижена из-за того, что муж взял вторую жену. Это и ревность, и обида за предательство, и нежелание делить Фарида с кем-либо.
- Я боюсь того, что может сделать с Хадижей та женщина. О Зухре много плохого говорят!
- Мы примем все меры для того, чтобы Хадиже никто не посмел причинить вред. Но сейчас я собираюсь поговорить с Саидом. И надо позвонить в Мекнес, чтобы они не переживали, не искали Хадижу по всему городу. Иначе пойдут разговоры.
- А сид Абдул знает о случившемся?
- Нет, когда бы он успел узнать? Если только ему не позвонят из Мекнеса. 
- Если бы он узнал, то уже был бы рядом с вами, сид Али, - кивнула Зорайдэ.
- Это верно. Пойду звонить. А ты, Зорайдэ, проследи, чтобы рядом с Хадижей всё время находилась Рания. Она понимает: от того, какие события будут здесь происходить, зависит и ее судьба. Пусть Рания потом звонит Саиду и рассказывает о его дочери.   
Они разошлись: сид Али отправился в комнату для гостей, а Зорайдэ сделала знак Рании, стоявшей у лестницы, и зашла к себе в комнату. Вскоре появилась оттуда вместе с Хадижей, и уже втроем с Ранией они смешались с толпой гостей.
Когда Рания и Хадижа оказались возле Каримы, всё ещё сидевшей в праздничном кресле с вытянутыми руками и ногами, на которых красовались удивительные по сложности узоры из хны, девушки  восхитились, едва успев поприветствовать невесту.
- Карима, какие красивые узоры! Даже  моей маме и у мне не делали таких!
- Хадиижааа! И ты приехала поздравить меня! – обрадовалась женщина. – Да, узоры я долго выбирала. Моя подруга занимается много лет нанесением хны. У нее же целая коллекция фотографий самых разных рисунков. Карима их все рассмотрела!  Собран толстый альбом! Айша объездила много стран и в совершенстве владеет искусством  мехенди. 
- Карима, как я рада, что у тебя свадьба, а я смогла попасть к тебе на праздник хны.
- И я тоже рада, так рада, Карима так рада, что замуж выходит! Я рада, что тебя здесь вижу. А… кто ещё с тобой приехал?
- Никто. Завтра приедут остальные. На свадьбу. А пока я здесь одна.
- Вот и прекрасно! Как ты себя чувствуешь? У тебя уже виден животик. Карима всё замечает. Хадижа, какое красивое на тебе платье, с такой вышивкой!
- Карима, а сколько платьев будет у тебя на свадьбе?
- Ни столько, как у тебя или у Халисы. Я буду переодеваться только три раза. Но зато такие красивые платья! Мне их Зорайдэ подарила на свадьбу.
- А золото? Твой жених купил тебе много золота?
- Сколько смог, Хадижа. Карима довольна. Кариме хватит этого золота! Но и дядя Али сделал мне подарок – купил тяжелый золотой пояс с бирюзой, и даже Дуния подарила мне браслет, толстый, тяжелый, с орнаментом. Так сокрушалась, что я не стала женой сида Абдула!
Хадижа от удивления широко раскрыла глаза.
- Женой дяди Абдула?! Нет, Карима, Ахмет тебе больше подойдет. Он всё время молчит, а дядя Абдул говорит с утра до вечера. Он тебе не даст слова вставить. А ты ведь тоже любишь поболтать. И всех женщин считает одалисками.
- Да, я тоже рада, что сид Али сосватал меня Ахмету.
- К тому же дядя Абдул не считает нужным дарить своим женам золото.   Дунии он даже на свадьбу ни одной золотой вещи не купил, - согласилась Хадижа. - Мне Ясмин рассказала.
- Хадижа, завтра на свадьбе ты увидишь всё золото, которое мне купил мой жених. Его выложат на специальной ткани.
- Карима, а моя мама тебя уже поздравила? – как будто беспечно спросила девушка.
- О, Хадижа, из Бразилии звонили несколько раз. Все меня заранее начали поздравлять и пообещали позвонить и в день свадьбы, т.е. завтра.
- Карима, когда будет звонить моя мама, то обязательно скажи ей, что я тоже здесь или была у тебя на свадьбе, если за мной приедет муж и увезет до того, как мама тебе позвонит. Думаю, ей будет приятно услышать, что я побывала на важном для тебя празднике.
- Хорошо, Хадижа, обязательно передам Жади, что и ты приезжала, - пообещала ничего не подозревающая бесхитростная Карима.
Зорайдэ и Рания не слышали их разговор, потому что женщина отвела Ранию в сторону, чтобы предупредить кое о чем…
- Рания, сид Али сейчас звонит Саиду. Ты же не давай Хадиже свой телефон. Наоборот, постарайся убедить ее, чтобы она вела себя в семье так, как ей посоветовал дядя Али…
И Зорайдэ тихим голосом втолковала, что требуется от бывшей жены Саида Рашида. Рании ничего не оставалось, как дать слово вести себя так, как нужно сиду Али. И в душе она и не могла не согласиться, что Зорайдэ и сид Али правы. Иначе дело может закончиться таким скандалом,  что плохо будет и ей, Рании, тоже. Как бы тогда Саид не передумал возвращать ее в Бразилию, к сыну!
Она решила, что делать будет только так, как ей велит Саид, понравится это Хадиже или нет.
…А сид Али  позвонил в Мекнес и, разговаривая с сидом Рахимом,  предупредил, что Хадижа благополучно добралась на праздник, но спросил, «удивившись», почему же она приехала одна, без мужа, и получил ответ, что жена Фарида отправилась в гости без разрешения, даже не сообщив, что едет к родственникам.
Выполнив все правила телефонного «тарауфа», сид Али с облегчением положил трубку. У них есть в запасе время, по крайней мере, до завтрашнего утра. Даже если Фарид решит вернуться немедленно, как только  узнает новость, добравшись до риада в Марракеше, то ему понадобятся на обратную дорогу те же шесть или даже восемь  часов. И ещё время, чтобы попасть в Фес, дойти по медине до района Шуара, где находится риад сида Али.
Теперь предстоял не менее трудный разговор с Саидом.
Бывший муж Жади всегда был им уважаем. Сид Али не осуждал его даже тогда, когда мужчина жестоко поступал с его племянницей. Ведь Жади кого угодно способна вывести из себя.
Когда происходили те бурные  события в жизни Жади и Саида незадолго перед их разводом, обычно  мужчина  казался сиду Али сдержанным и хладнокровным на фоне эмоциональной Жади, но старик  знал, что за ледяным спокойствием Саида скрывалась буря. Саид любил Жади всегда,  не смотря ни на что! Поэтому испытывал к ней всё: жалость и ненависть за предательство, за растоптанную гордость, за разрушение  спокойного и привычного мира, который продлился в их семье целых десять лет, но всё же – и любовь к одалиске-жене.
 Саид, давно уже крупный предприниматель,  был увлечен работой, бизнесом, переживал за свое положение в обществе, но он и теперь такой, и пойдет на всё, чтобы избежать скандала. Отец Хадижи  непременно предложит помощь. Тем более, когда дело касается его любимой дочери!
Вздохнув, сид Али набрал номер Саида Рашида…
…Зорайдэ, сделав знак девушке, разносившей напитки и сладости, подойти к Хадиже и Рании, расположившимся возле невесты, поспешила к сиду Али, появившемуся на лестнице, не торопливо спускавшемуся вниз. То, что проделывали с Каримой, происходило в соседней комнате, не у всех на виду. Но в гостиной сидели, бродили, лакомились сладостями женщины-гостьи.
Зорайдэ осмотрелась по сторонам. Дуния вела оживленный разговор в кругу ровесниц. Сида Абдула вообще не было видно. Наверно, у фонтана во дворе стоит, нашел себе кого-то в собеседники.
- Ну как, сид Али? Позвонили? Что вам сказали в Мекнесе?
- Там ничего не знали. Искали Хадижу по всей медине, боясь, что с ней опять что-то случилось, хотя и были уверены, что на этот раз Зухра не причастна к ее исчезновению.
- Что говорит муж Хадижи?
- Фарида нет дома. Он уехал в Марракеш за Зухрой и ещё ни о чем не знает. Хадижа правду сказала: Зухру привезут второй женой в Мекнес.
- Бедная наша Хадижа! – воскликнула с жалостью Зорайдэ, хватаясь руками за грудь. – Что Фарид собирается делать? Когда приедет за ней?
- Завтра. Сид Рахим с Фаридом заберут от нас Хадижу завтра к вечеру. Как только доберутся до Феса.
- И для Хадижи наступит семейный ад, - сокрушенно сказала Зорайдэ.
- Хадижа должна быть хитрее, - посетовал сид Али. -  Даже Жади как-то уживалась со второй женой. Ведь и ей приходилось делить Саида с Ранией!
- Но ведь ситуация была иной. Но и Жади, как ни старалась, а Рания сумела выжить ее из семьи!
- Согласен с тобой, Зорайдэ. Не будь того семейного суда, который потребовала Рания, Жади могла и не стать женой Лукаса. Она так и прожила бы эти годы няней Хадижи. А, возможно, Саид вновь взял бы ее в жены.
- Но это было бы несчастьем для Жади. А сейчас она счастлива с Лукасом,  у них растет сын Пьетро, - как обычно,  возразила Зорайдэ, когда разговор касался этого вопроса. Впрочем, сид Али вовсе не был против Лукаса.
- Не будем спорить о прошлом. Я долго разговаривал с Хадижей, убеждал. Из беседы с сидом Рахимом я понял, что они тоже примут версию, что Хадижа просто совершила вольность, уехав в Фес, не предупредив никого о поездке. Семья не желает возвращения Зухры,  первой женой – тем более.
- Сид Али…. А что сказал Саид, когда узнал о побеге дочери?
- Саид был расстроен и взбешен. Но настаивал – ничего не сообщать Жади! Я с ним согласен. Саид просил уладить дело без развода. Сказал, что сам разберется во всем, когда в сентябре после Рамадана приедет в Марокко на свадьбу Ясмин.
- Саид хочет, чтобы Хадижа вернулась к мужу?
- Да, он так и сказал. Согласился со мной, что следует подать эту историю не как побег, а как желание Хадижи побывать на празднике в доме родственников и получить от меня совет, как ей жить дальше, если в семье у мужа появилась вторая жена.
- А как иначе мы могли бы поступить? К тому же – Хадижа ждет ребенка.
- Зорайдэ, пусть Хадижа ночует сегодня в твоей комнате. Поговори с ней, дай ей высказаться. И сама незаметно внуши, как ей следует поступить. А утром я с ней ещё поговорю.
…Праздник закончился очень поздно.  Рания, оказавшись  в своей комнате, тут же позвонила Саиду для подробного рассказа о событиях в семье.
Хадижу Зорайдэ отвела не в спальню для гостей, а к себе. Девушка была этому рада, так как боялась оставаться одна, наедине со своими грустными мыслями и нерешенными проблемами. Ей  хотелось поговорить с Зорайдэ.
 Так и произошло. Они долго беседовали, и женщина поведала ей обо всех переговорах, которые успел сделать сид Али.
- Фарид приедет за тобой завтра к вечеру, скорее всего.
- Я боюсь, Зорайдэ! Не отдавайте меня ему!
- Ничего не поделаешь, ты ведь его жена. Фарид имеет все права на тебя, - сокрушенно ответила женщина. - Твой отец просит тебя примириться с мужем, сделать вид, что ты всё обдумала и принимаешь ситуацию. Потом  Саид решит вопрос с Зухрой.
- До этого Зухра выпьет из меня всю кровь! – заявила Хадижа.
-  Аллах да защитит тебя, Хадижа! Всевышний не даст тебя в обиду, - утешала Зорайдэ плачущую дочку Жади, морщинистой рукой нежно  гладя ее по голове.
Вскоре Хадижа уснула. Это была ее последняя ночь, когда она, убаюканная словами Зорайдэ,  спала безмятежно, счастливым и глубоким сном.
… Она проснулась поздно и только потому, что к ней пришла Рания.
- Вставай, Хадижа. Если ты хочешь увидеть, как свидетели придут к Кариме и спросят, согласна ли она выйти замуж за Ахмета, тогда поднимайся. Иначе опоздаешь.
- Уже, Рания? Так поздно? Я так долго спала? – удивилась Хадижа, откидывая шелковое одеяло. – А где Зорайдэ?
- Она встала очень рано, ведь у нее столько дел. Всем, связанным со свадьбой,  распоряжается Зорайдэ. А насчет тебя велела – рано не будить. Но если ты сама не проснешься, тогда зайти за тобой.
- А дядя Али?..
- Он уже ушел в мечеть. Вместе с женихом Каримы. У Ахмета есть престарелый родственник, а у Каримы совсем никого нет. Дядя Али будет представлять сторону Каримы перед шейхом, который совершит никях.
Хадижа быстро привела себя в порядок и собралась, надев платье, в котором вчера приехала из Мекнеса, и то золото, которое решила показать на празднике.
Когда они спустились вниз, то оказалось, что сид Али с Ахметом давно отправились в мечеть, а Кариму, уже одетую в свадебное платье, с обильными украшениями, с нанесенным макияжем, женщины отвели в небольшую комнату, где она должна ожидать прихода свидетелей, которые спросят у нее – согласна ли она стать женой Ахмета.
- Пойдем, Хадижа, не хочется пропустить такой волнующий момент.
- Думаешь, Рания, Карима может испугаться и сказать: «Нет»?
Но стоило только взглянуть на Кариму, на лице которой невольно то и дело расплывалась улыбка, сразу становилось понятно, что неожиданностей  не будет.
- Карима, какая же ты красавица! – восхитилась Хадижа, присаживаясь недалеко от невесты.
Потом Кариме подали кусочек сахара, чтобы ее семейная жизнь была сладкой. Зорайдэ прочитала стихи, которые обычно посвящают невесте. Всё шло, как положено по обычаю.
Наконец, вошли двое мужчин, которые задали Кариме вопрос, согласна ли она стать женой Ахмета или нет. Немного помолчав, как принято, женщина с радостью согласилась. Они ушли, а вскоре вернулись за невестой, которую должны были отвести теперь уже к мужу Ахмету.
В окружении женщин Карима двинулась из комнаты по коридору к лестнице.
- Аллах, Рания, теперь наша Карима – замужняя женщина!- восхитилась Хадижа.
- Осторожнее иди! Смотри под ноги на лестнице, чтобы не оступиться.  Тебе надо беречь себя, своего ребенка, - напомнила ей Рания. – Я тоже рада за Кариму. Надеюсь, Ахмет станет ей добрым мужем. Не посмеет ее обидеть.
- Алхамдуллилах! Пусть Аллах  подарит им море счастья! И чтобы Ахмет никогда не захотел взять вторую жену! – ответила дочь Саида.
Потом процессия спустилась в зал, где рядом с шейхом и сидом Али стоял в ожидании молодой жены Ахмет, одетый в праздничную джеллабу, не отрывавший взволнованного и напряженного взгляда от лестницы. Рядом, заложив руки за спину, стоял сид Абдул. Он, казалось, был чем-то расстроен.
- Хм, жалеет, наверно, что упустил такую невесту! Мог бы и себе в жены Кариму взять, - тихо съехидничала лара Дуния.
Когда толпа женщин остановилась, невесту вывели вперед, к ней подошел Ахмет и откинул с лица прозрачное покрывало. Карима лучезарно улыбнулась ему, а Хадижа и Рания испугались, что женщина не сдержится и даже в такой ответственный момент на собственной свадьбе начнет болтать, восхищаясь событием.
 Но этого не случилось. Ахмет отвел ее к диванчику, специально поставленному для жениха и невесты.
Праздник начался. Всё пошло так, как обычно бывает на марокканских свадьбах. Но Хадижа вела себя неспокойно. Она как будто чего-то ждала, тревожно посматривая по сторонам. Рания находилась рядом, не отходя от девушки ни на шаг.
Иногда к ним подходила Зорайдэ и пыталась подбадривать Хадижу.
- Не переживай так, твой муж приедет вечером. А сид Али уговорит его побыть на празднике.
- Зорайдэ, вдруг Фарид приедет не один, а с Зухрой? Я не перенесу такого унижения.
- Нет, Хадижа. Не бойся. Приедут только Фарид и сид Рахим. Но не стоит так реагировать на ту женщину. К сожалению, тебе придется привыкать к ее присутствию.
- Не знаю, Зорайдэ, как я смогу к такому привыкнуть,  - трагическим голосом ответила ей Хадижа.
- Всё, не показывай вида, а то здесь столько любопытных глаз и ушей! Когда за тобой явится Фарид, постарайтесь обойтись без скандала. Не стоит портить свадьбу Кариме и Ахмету. Они оба заслужили этот праздник.
- Знаю, Зорайдэ, - обреченно согласилась девушка.
…Прошло несколько часов. Хадижа с Ранией объелись сладостями, которые им раньше времени принесли с кухни. Ведь на свадьбе блюда подают в определенном порядке, но Хадижа боялась, что ей придется покинуть праздник раньше, чем начнут разносить сладкую выпечку.
Потом к невесте подошла Эсма и тихо позвала ее к телефону. Как только Хадижа это поняла, тут же оказалась рядом с невестой. И не прогадала.
- Жади! – воскликнула Карима. – Спасибо, спасибо за поздравления! И Латифе, и Самире тоже!
Она некоторое время радостно болтала с бразильянками, пока не увидела умоляющее лицо Хадижи.
- Жади, твоя дочь стоит рядом! Ты хочешь с ней поговорить?... Возьми, Хадижа! – протянула Карима трубку дочери Жади.
 И Хадижа не стала тратить время: она быстро выложила все свои неприятные новости, предупредив мать, что это единственный шанс, когда они могут поговорить, даже если после этого ее накажут.
 Так Жади узнала обо всем: как Хадижу заманили в конюшню, пытались задушить и ограбили, что Фарид вынужден был взять вторую жену, потому что его бывшая жена Зухра беременна. Пожаловалась матери, что Фарид несколько раз поднимал на нее руку, а теперь решил привезти Зухру в их дом, а она, Хадижа, потребовала развод и самовольно уехала в Фес, оказавшись на свадьбе Каримы… Но сид Али собирается вернуть ее мужу, который вот-вот явится за ней из Мекнеса.
Конечно, у Жади такие новости вызвали шквал вопросов, но Хадижа, видя, с каким лицом к ней подходит Зорайдэ, сказала только о том, что отцу известно всё, но отчего-то он не стал вмешиваться, чтобы предотвратить неприятности  дочери.  Теперь она не представляет, что с ней сделает Фарид, когда приедет за ней в Фес, и что ещё задумает против нее Зухра, потому что по ее подозрению именно она и напала на нее в конюшнях.
- Что мне делать, мама? – едва не задохнувшись от нахлынувших вдруг слез, спросила Хадижа. Заметив, что многие гости наблюдают за ней, она тут же воскликнула, заставив себя улыбнуться:
- Я так соскучилась по тебе и тёте Латифе! По Бразилии и по семье отца!
Потом она выслушала то, что ей сказала в трубку мать, что-то успела шепотом ответить,  а потом к ней приблизилась Зорайдэ и забрала трубку.
Жена сида Али постаралась успокоить Жади.
- Жади, потерпи немного! После свадьбы мы с сидом Али позвоним тебе и обо всем расскажем… Доверься дяде Али! Он уже предпринимает шаги, чтобы не дать разгореться скандалу… Саид? Он в ярости, Жади! Ему не всё было известно, но и он просит дать время, чтобы он мог по-тихому решить вопросы с Фаридом. Ведь сила на стороне мужа Хадижа. Тебе ли, Жади, не знать таких вещей… Нет, не делай пока ничего! Ты можешь всё испортить, Жади!
После разговора Зорайдэ осуждающе посмотрела на Хадижу.
- Зачем ты пожаловалась матери? Дядя Али сам бы всё уладил. А теперь твоя мать места не сможет найти от беспокойства. Что она тебе посоветовала?
- Ничего. Мама не успела мне ничего сказать, потому что боялась меня перебить, а я торопилась ей обо всем рассказать.
- Хадижа, как бы теперь хуже не стало! – покачала сокрушенно головой старая опытная женщина.
- Но должен же мне кто-то помочь? Если отец не хочет или не может, то моей последней надеждой остается мама. Она что-нибудь придумает.
- Не надейся на свою мать. Ты оказалась в такой ситуации, которую могут разрешить только дядя Али и твой отец. И сид Абдул. Жади лучше не вмешиваться.
Хадижа промолчала. Она выслушала упреки Зорайдэ, опустив голову. Потом отошла к перепуганной Рании, которой не повезло так неудачно и не вовремя отойти от нее «на минутку», а когда вернулась – узнала, что Хадижа успела поговорить по телефону с Бразилией! Что теперь скажет Саид?!
Она подошла к Хадиже, внутренне кипя от негодования. Так ее подставить! И Карима тоже хороша! Впрочем, невеста ни о чем не подозревает. Зорайдэ постаралась оградить ее любопытную натуру от событий, чтобы в дни собственной свадьбы женщина могла думать не о других, а о себе и своем женихе.
Наверно, это и стало ошибкой! Если бы Кариму предупредили не давать Хадиже разговаривать с Жади, возможно, тогда многое из того, что теперь может случиться, могло бы не произойти. Но Рания постаралась сдержать эмоции и подошла к Хадиже, как ни в чем не бывало.
- Где Карима? – оглядываясь по сторонам, спросила Хадижа.
- Невесту увели переодеваться в новое платье.
- Хочется взглянуть на нее! И я всё ещё не отдала Кариме свой подарок, - стараясь казаться спокойной, сказала Хадижа.
- Тогда идем, вот Карима выходит!
Они подошли к невесте, и Хадижа вручила ей золото: чудесный  кулон с жемчугом на толстой золотой цепочке.
- Какой чудесный подарок! Хадижа, шукран! – восхитилась женщина. И попросила тут же застегнуть подаренную цепочку  на её шее.
Потом Хадижа и Рания танцевали вместе с другими гостями, а когда раздалась знакомая с детства красивая мелодия «Хабиби», Хадижа едва не расплакалась, вспомнив, как на многих праздниках они с мамой танцевали под нее.
- Хадижа, отчего ты такая бледная? – поинтересовалась Рания, присматриваясь к дочери Саида. – Ты как себя чувствуешь?
- Как перед казнью, - обреченно отвечала лихорадочно-возбужденная Хадижа.
Время неумолимо приближало появление Фарида, а в голове Хадижи «стучали» слова матери:
- Хадижа, тебе надо бежать от мужа. Пока ты ещё беременна,  надо уехать в Бразилию. В Марокко оставаться нельзя. Там ты в полной власти мужа. Но в Бразилии я смогу защитить тебя, дочка. Но если ты родишь ребенка, то выехать из страны вместе с малышом станет невозможно.  А Фарид тебе ребенка не отдаст. Но допустить этого нельзя.
Жади говорила очень быстро, боясь, что связь прервется или у дочери отберут трубку.  До Хадижи доходило каждое слово, произнесенное матерью, и, казалось,  жгло  мозг раскаленным железом.
- Никому об этом не говори, моя принцесса! Даже Зорайдэ не повторяй мои слова. Я постараюсь тебе помочь. Немного подожди. Я приеду за тобой до родов и увезу в Бразилию. Помогу тебе сбежать от мужа. Но пока придется усыпить его бдительность. Хадижа, игнорируй Зухру. Фарид тебя предал. Он не стоит твоих сожалений. Я прошла через подобное и знаю, что говорю. Ты слышишь меня?
- Да, мама!
-  Ты ещё не понимаешь, что такое – материнский инстинкт. Но когда родится ребенок, ты поймешь, что ни за что на свете не сможешь отказаться от сына или дочери – не знаю, кого тебе пошлет Аллах. И тогда ты будешь готова пойти на всё, чтобы быть рядом со своим ребенком. Но у Фарида появится мощный инструмент воздействия на тебя. Он начнет шантажировать ребенком. Как твой отец пытался управлять мной, моей любовью к тебе. Тогда ты согласишься быть кем угодно рядом с Зухрой и Фаридом, только бы быть рядом с ребенком. Я прошла через такой ад и не желаю для тебя повторения истории. Ты понимаешь меня?
- Да, мама!
- Притворись, что смирилась. Пусть Фарид не сможет тебя ни в чем заподозрить. Но берегись той женщины. Будь осторожна, чтобы она не могла принести тебе вреда! И живи надеждой на мою помощь! Я всё для тебя сделаю, поверь мне! И старайся пока вести себя так, как тебе посоветуют Зорайдэ и дядя Али. Зорайдэ никогда не ошибалась, доверься ей.
- Да, хорошо, мама! Я так и поступлю!
Хадижа действительно поверила словам матери и после этого почувствовала облегчение. Наверно, эта перемена отразилась в ней, в ее глазах, потому что и Зорайдэ, и Рания стали то и дело посматривать в ее сторону. И наконец, Рания не выдержала и спросила:
- Хадижа, что тебе посоветовала твоя мама? Ты ведь ей обо всем рассказала?
- Да, теперь мама знает обо всем, что со мной случилось.
- И как? Что теперь будет?
- Ничего, - пожала плечами Хадижа. – Мама в Бразилии, а я здесь. Чем она может мне помочь? Она попросила меня  ждать помощи от отца, ведь он всё может! Она ему обязательно позвонит и потребует принять меры!
Рания поверила Хадиже. Разве способна дочь Саида на лукавство, когда она так расстроена? Значит, девчонка будет надеяться на отца и ждать его помощи. Отлично! Так она и передаст Саиду, когда он ей позвонит.
А Хадижа твердо решила следовать совету матери и никому не рассказывать об их разговоре.


19. Часть 13. Глава 19. Фарид и сид Рахим в Фесе.


…Когда в Фесе на окраине медины Фарид и сид Рахим на стоянке высадились из такси, то оказалось, что их встречают:  недалеко от остановки стоял Юнус, отправленный сидом Абдулом с двумя ослами для гостей. Сид Рахим был рад такому знаку внимания со стороны родственников Хадижи. Он не зря позвонил сиду Али, предупредив, что они с Фаридом  выезжают за Хадижей.
- Дедушка, если бы Зухра и Хадижа не были беременны, я наказал бы  обеих. Каждая совершила проступки и заслужила наказание. 
- Не спеши! Тебе лучше притвориться, что веришь, будто Хадижа уехала в Фес на праздник. Иначе тебе придется дать развод Хадиже, и тогда Зухра станет первой женой! Но твоя мать просила, чтобы ты не допустил подобного!
- А если Хадижа будет настаивать на разводе? Она же так кричала, требуя дать ей развод.
- Эээ... Фарид! Твоя жена говорила так, не подумав! Но ее родственники наверняка уговорили ее, многое объяснили… Уверен, что Хадижа успокоилась и не станет противиться судьбе. Разве захочет она быть второй женой? Она и не вспомнит больше о разводе.
- Не уверен в этом.
- Посмотрим, как всё сложится. Скоро мы окажемся на празднике и сами все увидим.
- А что, если Хадижа не согласится уехать с нами? Что мне тогда делать?
- Мы должны хотя бы недолго побыть на празднике. Нехорошо сразу же уходить, едва появившись в доме шейха Али. Это будет неуважением. Мы проведем там немного времени и потом  вернемся в Мекнес.
- Я так устал! Если я чего-то хочу, то выспаться!
- Ты успеешь отдохнуть. Но завтра тебе предстоит решить ещё один вопрос: пока ты ездил в Марракеш за Зухрой, горшечник сообщил, что завтра он приедет в Мекнес, чтобы развезти заказы клиентам, и к нам заедет. После дневного намаза. Знаешь, Фарид, мне как-то не понравились его намеки… насчет Дайнаб. Я не стал ничего рассказывать твоей матери и сестрам, они не знают о завтрашнем госте, но как бы горшечник не попытался сватать твою младшую сестру!
- Нет, этому не бывать! – рассмеялся Фарид. – Если бы я знал о его звонке, то постарался бы пораньше вернуться из Марракеша. Тогда мы могли бы сами забрать сегодня же в Фесе горшки и вазы и всё, что мы у него заказывали. Но сейчас уже поздно.
- Ох, Фарид, я-то не догадался! Надо было тебе позвонить!
- Ничего, дедушка, не стоит из-за этого расстраиваться. Моё право – за кого выдавать сестру замуж. Думаю, что Икрам для Дайнаб – самая подходящая партия!
- Я с тобой согласен, внук, потому что горшечник  стар, жесток, и Дайнаб была бы только третьей его женой, если не четвертой.
- Вот именно! К тому же, кто знает, на что способна моя сестрица, если даже Хадижа смогла своевольно покинуть дом и сбежать в Фес. А я почему-то считал ее безропотной овцой.
- Абдул прав: женщина светла снаружи, но темна изнутри. Никогда  не знаешь, что у них на уме. Лучше выдать Дайнаб замуж за Икрама! А горшечнику – отказать!
- Я так и поступлю, дед.
… Когда они подъехали к риаду сида Али, их встретили распахнутые ворота, за которыми во дворике гуляли празднично одетые гости. Из дома неслась громкая музыка. Внутри  было очень много людей.
Едва они успели спешиться, как во двор встречать их вышли сид Али и сид Абдул, и начались долгие приветствия.
- Мы рады вам! Вы осветили светом наш дом! Проходите, мы вас ждали! - по очереди говорили прибывшим гостям Абдул и сид Али.
В зале, куда их провел хозяин, Фарид тут же отыскал глазами Хадижу. Она весело болтала о чем-то с молодой женщиной, которую Фарид не раз видел на праздниках в доме сида Али. Кажется, это бывшая мачеха Хадижи?
Он был неприятно задет реакцией жены, когда она, подняв глаза, увидела среди гостей. Хадижа вздрогнула, и улыбка тут же сползла с ее лица.
«Знает, что виновата», - тем не менее подумал он с удовлетворением. Когда его вместе с дедом усадили за стол и поставили перед ними праздничную еду, Хадижа куда-то исчезла. Это обеспокоило Фарида. «Что, если она спряталась? И будет скрываться, чтобы не возвращаться ко мне? С каким скандалом мне придется увозить ее из дома ее родственника?» - занервничал он тут же. И Фариду захотелось вернуться домой немедленно.
Только сид Рахим ему не позволил, запретил даже вид показывать. И мужчине пришлось подыгрывать деду.
Так прошло несколько часов. Ещё немного, и возвращаться из Феса в Мекнес им придется глубокой ночью. Остаться погостить в доме шейха или у сида Абдула, как им было предложено, родственники Хадижи не захотели, отказавшись из-за необходимости подготовки к отъезду. 
Не видя среди участниц празднества Хадижи, Фарид обратился к сиду Абдулу с просьбой найти и позвать к нему жену. Услышав, что муж ищет Хадижу, Зорайдэ тут же отправилась за ней.
Девушка сидела в комнате Рании.
- Не хочу, Зорайдэ, не желаю к нему возвращаться, - дрожа, ответила она.
- Тебе придется уехать с мужем, Хадижа, - печально сказала Зорайдэ.
- Не переживай, Хадижа. Всё будет хорошо! Веди себя так, чтобы вторая жена никогда не забывала о своем месте в семье, - уверенно посоветовала ей и Рания.
- Будь осторожна! Помни, что Зухра – опасна. Не рискуй собой и будущим ребенком, - возразила Зорайдэ, покосившись на бывшую жену Саида.
Потом они вывели испуганную Хадижу в зал, где веселились на свадьбе гости, а на Кариме было уже третье по счету платье. Увидев мужа, дочь Саида изменилась в лице. Сиду Али показалось, что ей вот-вот станет плохо. Но девушка справилась с состоянием, взяв себя в руки. Она подошла к родственникам, скромно опустив глаза.
- Мы собираемся возвращаться. Ты готова? – хмуро и сдержанно спросил Фарид.
- Мне надо забрать свои вещи из комнаты наверху.
- Тогда поторопись, - кивнул Фарид.
- Я схожу с тобой, Хадижа, - сказала Зорайдэ и, приобняв девушку, повела ее назад к лестнице.
Рания же отошла в сторону, решив, что для нее выгодней – посмотреть, как станет вести себя муж Хадижи и его дед, пока они ожидают Хадижу. И не прогадала.
 Увидела, с каким выражением на лице встретил Фарид вернувшуюся жену, которая  увешала себя всем привезенным с собой золотом, накануне снятым по совету Зорайдэ. Хорошо, что Хадижа быстро накинула на голову платок, а Зорайдэ подала ей паранджу.
 Видимо, девушке предстояло надеть ее перед тем, как ей помогут сесть на осла. Ведь по знаку сида Али для Хадижи вывели ещё одно животное, уже  ожидавшее у фонтана во дворике.  «Уверена: Фарид понял, что Хадижа ушла из дома не на праздник. Иначе для чего брать с собой всё золото?» - сделала вывод Рания, увидев выражение, промелькнувшее на лице мужчины. «Как можно быть такой несообразительной?» - даже расстроилась она, пожалев Хадижу.
Стоя у фонтана возле ослика, готового к походу по медине, Хадижа, уже облаченная в паранджу, смиренно выслушивала поучения сида Абдула.
- …поэтому, Хадижа, ты должна признать вторую жену! Она стала законной женой Фарида, и поэтому ты обязана соблюдать обычай.  Тем более - женщина ждет ребенка, а что было когда-то в жизни твоего мужа, пусть останется в его прошлом.
- Хадижа, ты приехала ко мне за советом, и я рад тому, что ты так уважаешь меня, - сказал и дядя Али. – Но ты не права, что отправилась в Фес без предупреждения. Надо было сказать ларе Джабире, попросить разрешения на поездку. И нельзя было ехать одной так далеко. Тем более, что ты в таком состоянии.
Видя, что Хадижа молчит, опустив голову и не осмеливаясь даже пошевелиться, сид Абдул грозно спросил:
- Хадижа, ты всё поняла? Не смей никогда больше без разрешения мужа даже к двери дома подходить! – погрозил корявым указательным пальцем сид Абдул.
- Ты поняла?.. Тогда почему не отвечаешь? – сухо произнес Фарид, глядя в глаза жене, после того, как рукой поднял ее подбородок, угадав его под черным никабом.
Из узкой прорези черной ткани на него смотрели глаза Хадижи, в которых ему почудилось затаенное бунтарство. Но так как она не произнесла ни слова в ответ, он ничего больше не мог ей сказать, ведь рядом стояли сид Али и сид Абдул, с которыми следовало быть осторожным. Это Фарид тоже понимал очень хорошо.
А Хадиже пришлось сцепить зубы, чтобы сдержаться. Но в ней бушевала ярость, которую ей приходилось незаметно гасить долгими судорожными глубокими вдохами-выдохами под скрывавшей её паранджой.
«Когда-нибудь этот кошмар закончится. Моя мама мне обещала. Зухра уедет.  Если не поможет Рания, то отец что-нибудь предпримет. Если не сможет он, тогда мама обязательно придумает выход. Но от Зухры я избавлюсь!» - уговаривала она себя.
И вдруг Хадижа согласилась с Зорайдэ: почему она должна становиться второй женой? Ведь тогда победительницей станет Зухра! «Нет, это меня не устроит! - сказала себе Хадижа. - Что бы там ни делала кобра, ведьма, которую ненавидит вся семья, но я больше не стану просить Фарида о разводе. Ведь он сказал, что разводиться по-настоящему не станет, а только временно – тогда мне придется поменяться местами с Зухрой. Такого не будет!»
И отец, по словам и дяди Али, и Рании,  просил не торопить события. Несмотря на обиду, Хадижа понимала отца. Ведь в последние месяцы в их семье случилось столько скандалов! Развод отца с Ранией и разбирательство с ее временным мужем Хасаном, потом сбежала глупая Джамиля, так и не став его невестой, тётя Латифа тоже столько времени требует развод, не желая уступать дяде Мухамеду, признавать вторую жену. Все проблемы их семьи связаны с разводами, с нежеланием женщин принимать многоженство, с неприятием вторых жен.
 И если отцу придется сейчас разбираться с её семейными неурядицами, Хадижа понимала, в каком сложном положении окажется он, при том, что у отца сейчас, как было известно девушке, ожидается большая сделка.
«Пусть отец решит проблемы в бизнесе, тогда он и мне сможет помочь», - думала Хадижа, невнимательно слушая наставления сида Абдула. «Потерплю. Переживу как-нибудь! Буду думать только о будущем ребенке. А потом всё как-нибудь уладится. Аллах мне поможет! Иначе и быть не может! Иншалла!»
Незаметно смахнув слезинку кончиком мизинца, Хадижа двинулась следом за Фаридом на улицу, где муж подсадил ее на осла. Прежде, чем самому взобраться на животное, Фарид помог усесться деду. Провожать их отправился  тот же Юнус. Наконец,  друг за другом двинулись по медине .
Фарид был рад, что обошлось без скандала. Не ожидал, что Хадижа так покорно согласится вернуться в Мекнес. «Может быть, Хадижа не стала рассказывать, что произошло с ней в нашем доме? Было бы хорошо!»
И тогда Фарид решил не устраивать разбирательства, выяснять, отчего она посмела уехать, сбежать в Фес. Был даже благодарен, что обошлось, что Зухра не стала первой женой, что ему не придется ссориться с Саидом Рашидом, потому что его дочь потребовала у мужа развод.
Но на всякий случай он спросил, перед тем как сесть в такси:
-  Хадижа, ты всё ещё хочешь со мной развестись? Ты будешь требовать развод?
- Нет, - опустив голову и спрятав глаза, глухо ответила Хадижа.
- Что – нет? – жестко переспросил Фарид.
- Развода больше не прошу, - дрожащим голосом ответила жена.
- Рад, что ты одумалась, - кивнул Фарид и сел в машину рядом с водителем. Хадижа открыла дверь и тоже пролезла в салон такси на заднее сидение в третьем ряду. С другой стороны, открыв дверцу, сел дедушка Рахим, поделив сидение во втором ряду с двумя незнакомыми попутчиками.
Когда машина тронулась, Хадижа повернула голову и долго смотрела вслед удалявшимся огням Феса, понимая, что с этой минуты для нее началась новая жизнь – жизнь первой жены в семье Фарида, который привел жить в их дом  бывшую жену, когда-то любимую, но которую все, наверно, не просто так называют ведьмой, колдуньей, шуафой!
«Что меня ждет? Смогу ли я справиться с этой женщиной?» - мысленно прощаясь с теряющимися вдали огоньками  Феса, откуда только и могла прийти к ней помощь…
А до Мекнеса оставалось ехать меньше часа. И чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее стучало сердце Хадижи. Страх накрыл ее с головой, когда  выбралась на медину из машины. Она встала, как вкопанная, и у нее не было силы сделать даже шаг. Видя, что Хадижа застыла и не может сдвинуться с места,  Фарид усмехнулся, слегка подтолкнул ее в спину и, обойдя, сказал:
- Иди смелее, Хадижа. Ты – хозяйка в моем доме. И не забывай об этом. А Зухра... Если забудет о своем месте, то я… ей напомню. Не бойся, Хадижа. Пойдем, - оглянулся он на неё.
- Надо бы позвонить домой,  Фарид, чтобы не беспокоились, пусть знают, что мы возвращаемся, - предложил сид Рахим.
- А ведь верно, - согласился Фарид, достал сотовый и набрал номер телефона матери…

Фес. Дом сида Али.
Свадьба продолжалась и после отъезда семьи Фарида. Карима была счастлива, Ахмет смущенно улыбался, выслушивая поздравления гостей. Новобрачных  фотографировали. Гости старались попасть на снимок вместе с ними. Кариму и Ахмета, столько лет проживших в доме сида Али, знал весь район Шуара. Многие радовались их союзу.
- Если не Карима, то какая ещё женщина могла бы стать женой Ахмета?!
- Если бы не Ахмет, кто ещё мог быть достоин такой красавицы и умницы как Карима? – судачили соседки с медины, жены торговцев и мастеровых.
  Карима и Ахмет – прекрасная пара, их брак угоден Аллаху – сходились во мнении все гости праздника.  Свадьба была веселая, а гости радостные.
И только для Зорайдэ и сида Али этот вечер был омрачен неприятными мыслями о Хадиже.
- Сид Али, что с Хадижей сделает Фарид? Он снова посмеет ее ударить?
- Зорайдэ, мне показалось, что Фарид и сам рад был, что Хадижа не стала при нас требовать развод. Он, наверно, ждал скандала.
- И мне так показалось.
- Но знаешь, Зорайдэ, как раз поэтому я уверен, что Фарид больше не тронет Хадижу. Решил, что она одумалась, что хочет перетянуть его на свою сторону, - предположил сид Али, как-то нервно потирая руки.
- Сид Али, вы и сами не верите в то, что говорите. Фарид не поверил, но сделал вид, что Хадижа одумалась и согласилась с присутствием второй жены. Но ведь Зухра не успокоится, начнет отвоевывать для себя место рядом с мужем.
- Уверен, что женщина станет бороться за Фарида,  ты права, Зорайдэ. И Жади тоже не успокоится и не остановится.
- Да, этого и я боюсь, сид Али. Жади мне много чего наговорила. Но не это главное. Что она сказала Хадиже? Вот это важно.
- А Хадижа с тобой не поделилась? – удивился сид Али. – Может быть, она Рании сказала?
- Нет, и Рании не удалось  разговорить девушку, - покачала головой Зорайдэ. - И это настораживает.
- Мне только что звонил Саид.
- Саид звонил?! – испугалась отчего-то Зорайдэ. – Что ещё произошло?
- Он поинтересовался, чем закончился праздник для Хадижи, как вел себя Фарид. Я ему обо всем рассказал, успокоил. Саид тогда спросил, как случилось, что Жади узнала о том, что происходит в семье Хадижи. Она позвонила ему домой и кричала в трубку, что он загубил жизнь ее дочери. И рассказала ему о таких вещах, о которых он и не подозревал!
- О, Аллах! А… о чем Саид не знал? Мы ведь ему обо всем рассказываем, Рания – тоже, - недоуменно спросила Зорайдэ, приложив к губам конец блестящего платка, из которого был накручен на голове тюрбан.
- Хадижа успела пожаловаться Жади, что Зухра напала на нее в конюшнях, забрала золото и едва не убила, что потом Хадижа лежала в больнице.
- Аллах, Аллах! Вот, сид Али, как я и думала, надо было обо всем Саиду рассказать, ведь рано или поздно правда станет ему известна.
- Это моя ошибка, Зорайдэ. А Жади так возмущалась, так кричала, Саид же  никак не мог понять, о чем она ему пытается сказать, в чем упрекнуть. Только потом Жади  ему повторила рассказ Хадижи про конюшни. Он мне столько наговорил, Зорайдэ! Еле сдержался, чтобы не перейти грань между  упреками и оскорблением. Я не стану на него обижаться, понимаю его состояние. Он теперь в таком положении, что при всем своем могуществе не в силах повлиять на отношения в семье зятя. Разве что требовать развод. Но он не желает этого. И  бессилие приводит его в ярость.  Что он может сделать?
- Сид Али, он ничего не может сделать, а вот Жади…  Ваша племянница способна на многое. И ведь у нее всё получится, если возьмется за дело. Жади всегда своего добивалась, так или иначе, - подсказала Зорайдэ.
- И я опасаюсь Жади. Из добрых побуждений наделает таких дел, что…
- Но Саид знает о Жади и постарается не допустить…
- Он-то постарается, но что он сможет сделать, если Жади решит прилететь в Марокко? Скоро Рамадан, Жади с Латифой и Самирой собирались побывать у нас во время Священного поста. Разве мы посмеем отказать им в этом? Но с Жади станется выполнить задуманное и во время Рамадана! – расстроенно произнес сид Али.
- Но Саид тоже пусть думает, как противостоять Жади!
- У меня есть одна мысль, как заставить Жади остаться в Бразилии. Слушай же, Зорайдэ. Но никому об этом не рассказывай!
Старик зашептал ей на ухо о чем-то.  Зорайдэ удивленно взглянула на мужа, но потом, видимо, до неё дошло, что задумал  сид Али, и она согласилась.
- Так ты, Зорайдэ, немного позже позвони Жади и «по секрету» расскажи ей то, о чем мы с тобой только что говорили.
- Так и сделаю, сид Али!
- А я Саиду позвоню и успокою его. Посвящу в наши планы. Никому не нужны скандалы и неприятности.
- Позвоните, сид Али, позвоните.  А я спущусь в зал. Скоро Кариму и Ахмета проведут несколько раз по залу. А там уже и свадьба подойдет к концу. Наша Карима вышла замуж!
- Да, Зорайдэ… Карима замужем. Только изменит ли это ее характер?
- Посмотрим, сид Али. Время покажет. Но как она держалась «на троне», когда его на руках пронесли по залу! И Ахмет не выпал! Я вспоминаю тот неприятный случай с Амином, и теперь каждый раз мне становится страшно, когда бываю на свадьбах и вижу, как по обычаю жениха и невесту проносят на «троне».
- Зорайдэ, но ведь и нас когда-то носили. Помнишь? Ты так испугалась, я видел! Но ты так крепко держалась за сидение, сама не упала, но и тебя не уронили.
Оба улыбнулись, вспомнив собственную свадьбу, прошедшую всего шесть лет назад.
Потом Зорайдэ смутилась и сказала:
- Да ну Вас, сид Али! Мне пора проверить, всё ли в порядке на кухне, хватило ли сладостей гостям. Пойду вниз.
- Я тоже пойду – позвоню Саиду. И Жади  надо позвонить, - уже озабоченно закончил он фразу.

                20. Часть 13. Глава 20. Мекнес. В доме Фарида.

 
Помогать Дайнаб перебирать  и чистить орехи  у Зухры терпения хватило ненадолго. Но она кое-что задумала, а времени оставалось всё меньше. Ведь до Феса ехать всего ничего – меньше часа, если на машине, а если тащиться на автобусе - немногим больше. Фарид грозился не задерживаться и, едва появившись у родственников Хадижи, тут же забрать ее и вернуться в Мекнес.
Зухре же хотелось ещё до появления первой жены выяснить о ней некоторые подробности. Она всё никак не решалась предложить подруге каверзу, но потом, ссыпав в чашку почищенный миндаль, убрав отходы в специальный пакет, сказала:
- Дайнаб, отведи меня в комнату Хадижи. Хочу взглянуть на ее вещи: платья, украшения, вообще – увидеть, какая у нее комната.  Это будет справедливо! Она ведь тоже бывала в моей комнате, заходя без моего ведома и  разрешения, трогала мои вещи, даже разбила вазу. Так почему же мне не побывать у неё?
- Фариду это не понравится! – осторожно возразила Дайнаб. Она покосилась на корзинку с орехами, где оставалось их ещё не менее трети. Работы много, мать рассердится, если орехи не будут готовы за вечер. Ведь девушки не столько занимались их чисткой, сколько болтали и смеялись.
- Пойдем же! Отведи меня в ее комнату и постой в дверях. Я открою шкаф и быстро всё просмотрю. У меня не будет другой возможности! Вдруг Хадижа вернется, но ей придет в голову мысль закрывать дверь на ключ. Тогда я к ней не попаду. Дайнаааб, Дайнабчик…. Помоги…
- Ладно, - согласилась сестра Фарида, недолго поколебавшись.
Они оставили корзинку с миндалем и чашку с очищенными орешками на столике, быстро выскользнули из гостиной и по лестнице взлетели на второй этаж. Оказавшись у двери комнаты, Зухра отодвинула в сторону разноцветные полупрозрачные ткани и вошла внутрь помещения.
- Фарид жил здесь…
- Да, ведь это комната наших молодоженов.
- Теперь это комната будет принадлежать только Хадиже. А нашему мужу придется делить свои ночи, переходя из ее комнаты в мою. Он обещал шейху, что всё будет делить между мной и первой женой поровну. Ночи, внимание, любовь, подарки – всё! Золото и одежду будет  покупать поровну.
- Ты давай быстрей смотри то, зачем пришла! Иначе или мать застанет нас здесь, или Фарид с дедом вернуться. И Хадижа с ними, тогда скандал будет ужасный. Я не хочу, чтобы меня Фарид наказал из-за тебя.
- Не торопи меня, Дайнаб, - недовольно ответила Зухра, распахивая дверцы шкафа. – О, Аллах! Какие у вашей невестки платья! Я видела Хадижу то в хамаме, где на ее теле была только тонкая простыня, то на медине, когда вы всей семьей ходили по лавкам. Тогда Хадижа была одета в джеллабу, под которой не видна была ее одежда. А здесь, в шкафу!...  Сколько у нее кафтанов, ткшейто, блузок, юбок, халатов! О, Аллах, да зачем ей столько? Неужели она переодевается несколько раз в день? Ответь, Дайнаб!
- Не переодевается она. И красивые вещи дома не носит – ее Фарид отучил. Сказал, чтобы берегла одежду, ведь у него нет лишних денег ей на платья.
- Это ей Фарид всё купил?!
- Нет. Эти вещи она привезла с собой из Бразилии. Отец ей купил и одежду, и обувь, и много золота. Но скоро все платья станут ей тесны, ведь у нее уже виден живот. Фариду придется тратить деньги на новую одежду для неё.
- Ничего, он и мне купит всё то, что теперь станет покупать Хадиже. К тому же я ведь тоже жду ребенка. И мне понадобится новая одежда.
- Фарид разорится из-за вас!
- Да ладно тебе! У Фарида есть деньги, но твой брат скуповат. Так…  С платьями всё понятно… Обувь – красивые туфельки, бабуши тоже хороши… Только мне все они малы, у нее нога совсем маленькая, - Зухра разочарованно вернула в коробку симпатичные кожаные туфли на невысоком каблуке, которые попыталась примерить.
- Ты так говоришь, как будто собралась одолжить у нее вещи поносить! Клади так, чтобы Хадижа не поняла, что мы здесь были и прикасались к ее вещам!
- А что такое? Если даже она поймет, что я была в ее комнате, так и что? Скажу: ты ведь заходила ко мне!
- Зухра, ты своё любопытство удовлетворила?
- Нет, конечно. А... где ее шкатулка с золотом? Хочется взглянуть. Я знаю, какие украшения покупал Фарид здесь в Мекнесе. Но хочу знать, какое золото он подарил Хадиже на свадьбу.
- Для чего тебе это? Сама говоришь, что шейх велел три килограмма золота купить тебе в счет махра. Ты сама и выберешь украшения. Но Фарид не станет покупать тебе больше трех килограммов золота.
- Нет, я, конечно, выберу сама, но хочу знать, что есть у Хадижи. Чтобы потом сравнить с тем, что есть в ювелирных лавках и на рынке золота.
- Зухра, тебе не переплюнуть Хадижу, - скептически заметила Дайнаб. – Ее отец купил ей столько золота, что подарки Фарида поблекли на его фоне. Правда, Хадижа так радовалась каждому подаренному ей Фаридом колечку, браслету, кулону! Смешно было смотреть.
- Я знаю, можешь мне не напоминать, что Фарид не забывал оказывать ей знаки внимания. А она и рада была!  - перебирая вешалки с платьями, говорила Зухра стоявшей за ее спиной приятельнице.
- Всё? Ты в третий раз «пролистаешь» ее гардероб!
- Не мешай, не сбивай меня: я считаю, сколько у Хадижи платьев.
- Не забудь посчитать и то, что на ней надето! – развеселилась Дайнаб. а Зухре понравилось одно платье, с которым она никак не могла расстаться, всё рассматривала его со всех сторон, вынув вместе с «плечиками» из шкафа.
- Как думаешь, успею примерить? Нет, не буду рисковать. Это точно Фарида разозлит, - разочарованно ответила она сама себе, возвращая платье на место.
- Может быть, тебе ещё и ее сундук открыть? – с иронией спросила Дайнаб у Зухры, деловито шевелившей губами. Считать она, конечно, умела, а вот читать… Наверно, Зухра была совсем безграмотна, как казалось младшей сестре Фарида.
- Сундук? У неё есть сундук? Где?  – заинтересовалась Зухра и, заметив, наконец, попросила:
 – Конечно, открой! Наверно, там и хранится ее шкатулка с золотом! Я не уйду из комнаты, пока не увижу ее золото!
- Зухра, ты не боишься, что неприятности у тебя (и у меня тоже!) начнутся в первый же день твоего появления в этом доме? Кстати, чья сегодня ночь: твоя или Хадижи?
- Хм, я как-то об этом не задумывалась. Будет моя.
- Верно, Хадижа так ругалась, так кричала, что не примет вторую жену, что Фарид захочет ее наказать.
- Дайнаб, а что… Фарид не говорил ей, что даст ей развод?
- Говорил. Сказал, что если Хадижа будет настаивать на этом, то он разберется с ней после возвращения из Египта, но тоже не сразу  – окончательно решит, как с ней быть, когда родится ребенок.
- Агааа…, - задумалась Зухра, оглядывая комнату. – Всё понятно! Значит, у меня есть шанс избавиться от бразильской принцессы. Я ведь тоже не хочу, чтобы у Фарида была вторая жена. Чем раньше твой брат отделается от Хадижи, тем лучше.
- Зухра, мы в комнате уже полчаса! Они же вот-вот вернуться! Пойдем отсюда, а?
- Чего ты боишься? Встань у выхода на галерею, если тебе так страшно. Если услышим чьи-то шаги, тут же выбежим на галерею, скажем, что мы там прогуливались. Там моя комната, между прочим. Соседняя с этой. Стой на галерее и следи, не откроется ли дверь с улицы и не войдут ли во двор Фарид и Хадижа.
- Нет, мне попадет за то, что я впустила тебя в ее комнату. Ты ведь всё увидела, для чего тебе здесь задерживаться? – нервничала Дайнаб.
- Золото, Дайнаб, ее золото! Где шкатулка с украшениями? Я не уйду, пока не увижу!
- И не увидишь! – сказала ей, входя, Замиля. – Что это значит?
-  Вы что здесь делаете? – следом раздался и строгий голос матери, появившейся из-за спины старшей дочери.
- Я же говорила! – ахнула Дайнаб.
- Можешь не искать золото старшей невестки, - кивнула сурово лара Джабира, обращаясь к Зухре. – Шкатулка у меня. Я так и предположила, что тебя потянет побывать в комнате Хадижи. Мало нам скандалов в семье, не хватает, чтобы ещё невестки передрались из-за золота, у кого его больше-меньше. Зухра, выйди из комнаты Хадижи. Я приказываю.
Зухра, как не хотелось ей ответить матери Фарида, спорить не посмела.
Она молча вышла из комнаты и тут же скользнула в свою. Дайнаб отправилась следом под осуждающими взглядами матери и сестры.
…В комнате Зухры Дайнаб нервно села на пуфик у двери.
- Говорила  я тебе!
- Почему твоя мать убрала шкатулку? Меня считают воровкой? Почему твоя семья ко мне так относится?
- Зухра, а разве не ты заманила Хадижу в конюшни и сняла с неё браслет?! Ты ее ограбила!
- Я?! Да ты что?! Что ты такое говоришь?
- Не лги, мы знаем правду. Вся семья знает, что Фарид нашел  браслет Хадижи у тебя. Так что можешь не притворяться. Вот потому мать и унесла её шкатулку  из комнаты. Даже я об этом не знала. Из-за тебя теперь и мне не будут доверять, - расстроилась, задетая за живое, Дайнаб.
- Допустим, это правда. А Хадижа об этом знает?
- Нет, Фарид ей не стал говорить об этом. Но она и так уверена, что это твоих рук дело.
- Подозревает, значит, - нехорошо усмехнулась Зухра. – Как жаль, что Фарид запретил мне об этом рассказывать. Но только ей, а не тебе. Знаешь ли ты, что в Марракеше твой брат позволил мне продать браслет Хадижи? И на вырученные деньги купил мне вот это золото. Смотри!
Зухра расстегнула верх своего нового желтого платья и откинула в сторону волосы. На ее шее Дайнаб увидела ожерелье, правду сказать, весьма скромненькое.
- А вот – браслет, и серьги, и вот это колечко… Тебе нравится кольцо? Мне – очень! Это первый подарок, сделанный мне Фаридом после того, как он опять стал моим мужем. Знаешь, я у него даже не просила его, Фарид мне сам купил. Мы вошли в лавку, он увидел кольцо с розочкой и купил.  Я могла бы ещё что-нибудь выпросить, но всё испортил звонок из Мекнеса.
- Угу, дед позвонил ему и сообщил, что Хадижа от него сбежала, раз Фарид ей развода не дал. Вот он и разозлился! И решил так отомстить – купив тебе золотое кольцо. Самое забавное, Зухра, в том, что в Мекнесе Хадижа собиралась купить якобы тебе кулон с такой же точно или очень похожей розочкой. Но он оказался уже продан. Я узнала об этом, когда мы с дедом Рахимом искали ее по всем ювелирным лавкам Мекнеса. Ведь она не сказала нам, что собралась в Фес, а солгала, что идет за подарком для тебя. Сказала, что всё поняла и решила примириться с судьбой, приняв вторую жену. И спешит купить тебе подарок!
- Вот как! – отмерла Зухра, до этого зачарованно слушая подругу. – Хорошо, что предупредила. Я тоже приготовлю первой жене какой-нибудь подарок.
- Ты не поняла? Она солгала, а сама ничего не собиралась покупать! Сделала вид, что ищет для тебя подарок, чтобы сбить нас со следа.
- Всё я поняла, не беспокойся. Но я подумаю, какой подарок смогу для нее приготовить, - задумчиво протянула Зухра. Только тогда до Дайнаб дошло, что «подарок» Зухры окажется, скорее всего, таков, что Хадижа надолго запомнит доброту второй жены Фарида.
- Я никогда не стану снимать это кольцо! – тем временем пообещала Зухра, протянув руку перед собой и любуясь золотым украшением, шевеля тонкими пальцами, чтобы золото ярче блестело в свете слабого  огня в  светильнике.
- Зухра, в твоей комнате так пыльно и душно! Но мои родственники до последнего не верили, что Фарид привезет тебя в наш дом. Поэтому никто ничего не делал с вещами, не сушил постель и одеяло, не протирал пыль, не мёл полы. Столько песка нанесло в окно.
А если бы поверили, что тогда? Хадижу заставили бы сделать уборку в моей комнате? – усмехнулась подруга Дайнаб.
- Вряд ли. Этой работой занялась бы я. Но теперь ты и сама можешь привести в порядок свою спальню.
- А, пусть. Не стану я заниматься уборкой в первый же день! Потом постелю свежую постель - и всё. Сейчас уже поздний вечер. На улице так темно, даже верхушки оливы над стеной не различить.
- Тихо! – прикрикнула Дайнаб, вдруг к чему-то прислушиваясь. Она вскочила с пуфика, куда уселась, оказавшись в комнате Зухры, и выбежала на галерею. Опираясь обеими руками о перила, которые шли вокруг галереи, она вгляделась в темноту двора.
 Точно: дверь открылась и вошли трое. Их фигуры на несколько мгновений осветил уличный фонарь. Но вскоре распахнулись и ворота, через которые Фарид ввел ослов – двух своих и одного соседского, которых они оставляли на специальной стоянке для животных. Очень удобно, когда есть место для передержки ослов. Зато деду и брату не пришлось ночью тащиться пешком по медине.
Потом раздался суровый голос Фарида, отправившего Хадижу в дом, а затем Дайнаб и Зухра услышали, как  он  отказался от помощи деда.
- Я сам быстро управлюсь, распрягу ослов, - убеждал он старика в темноте двора.
- Ну как знаешь,- устало отозвался сид Рахим и пошаркал по плиткам двора к дому.
- Фарид приехал не один, ведь так? – спросила шепотом Зухра  у Дайнаб.
- Ты же сама слышала, как он произнес ее имя. К тому же, среди вошедших была видна женская фигура.
- Змея! Значит, она все-таки вернулась! – обозлилась вторая жена.
- А ты надеялась, что она упрямо будет продолжать требовать у него развод?
- Да, именно на это я и надеялась!  Мечтала об этом! Но ничего, придет время – Хадижа, не оглядываясь, побежит из этого дома, или я - не Зухра! А ты, Дайнаб, мне поможешь!
- Меня надолго не хватит: скоро Фарид сосватает меня за Икрама. Буду жить в Фесе, у мужа.
- Не говори заранее о том, чего может и не случиться. Ты ещё даже не просватана.
Дайнаб не стала продолжать разговор, который ее напугал. Зухра сейчас так зла, что ей вполне может прийти в голову мысль расстроить сватовство Икрама. А терять его не хотелось на тот случай,  если у них с Ясмин провалится придуманный внучкой лары Дунии план. Но если все пройдет, как следует, ей этот тюха-Икрам будет не нужен.
 В соседней комнате раздались шаги. Кто-то вошел и ходил, двигаясь, вероятно,  от шкафа к столику, от зеркала к кровати.  Дайнаб и Зухра не сразу поняли, что окно затянуто шторой, поэтому они не увидели, что в комнате горит светильник.
- Хадижа вернулась. Всё, я бегу вниз на кухню к матери. А тебе пока лучше вовсе не высовываться. Сиди тихо в своей комнате, Зухра. Пока Фарид не позовет тебя и не познакомит с Хадижей.
- Иди-иди, Дайнаб!  Я сама разберусь, как мне себя вести и что делать! – вытолкала Зухра сестру мужа с галереи в свою комнату.
Девушка  пересекла спальню подруги и  оказалась во внутреннем коридоре дома.
Зухра же некоторое время постояла на пороге, потом решилась на что-то и, пройдя через комнату, вышла на галерею и крадущимися шагами двинулась к двери соперницы. Переступив порог, она застыла, увидев жену Фарида перед зеркалом…
…Хадижа, войдя к себе в комнату, чувствуя себя полуживой, скинула сначала никаб, потом собралась снять всю одежду, в которой ездила в Фес. Почему-то хотелось поскорее избавиться от ароматов свадебной выпечки и запахов праздника, которые остался где-то далеко.  А она снова здесь, в этом доме, так и оставшимся для нее чужим, как ни старалась Хадижа сродниться с риадом, в котором жил ее муж и его семья.
  Всё в доме казалось теперь Хадиже чуждым и враждебным. Все вещи вызывали неприятные ощущения. «Как я раньше не понимала этого? Не замечала?  Но теперь могу найти объяснение: все просто - это не моё! За те месяцы, что я прожила здесь,  у меня было ощущение, что это всё временно, что однажды всё изменится, я останусь с Фаридом, но вокруг всё …будет каким-то другим.  Я не могла поверить, что в моей жизни это НАВСЕГДА! Но теперь я начинаю понимать: судьба забросила меня сюда до конца жизни! Нет, никогда я не приму то, что меня окружает, а меня не примет ни Фарид, ни его дом. Неужели, правда, что это навсегда? Страшно подумать… Не хочу, я уже ничего не хочу. Только вернуться в Бразилию, в дом отца или хотя бы к маме! Только об этом я могу мечтать!»
Она удивилась, заметив, наконец, что кто-то к ее приходу зажег светильники, которые слабо освещали комнату, оставляя в ней темные углы. Впрочем, разве она не видела, как из их с Фаридом спальни вышли лара Джабира и Замиля? Они решили ей помочь. И попутно сказали что-то про шкатулку. Шкатулка с золотом у лары Джабиры в комнате! Сейчас она ее принесет!
«Что со мной?! Слова свекрови как будто прошли мимо моего сознания. А ведь я стала бы искать, куда делась шкатулка, и решила бы, что ее похитила Зухра! Кстати: где затаилась эта кобра?»
Девушка устало подошла к зеркалу и стала снимать с себя золото. Она хотела поскорее натянуть домашнее платье, в котором обычно ходила в последнее время: легкое, не тесное, но и не слишком широкое, очень удобное.
Украшения ложились на столик перед зеркалом: браслеты, которые один за другим стягивала она по очереди то с одной, то с другой руки, кольца – но их было немного, вынула и длинные серьги из ушей. Наконец, закинув руки, начала расстегивать множество цепочек, не сразу догадавшись, что все украшения можно для этой цели повернуть застежкой вперед, чтобы расстегивать на груди - ведь так легче.
И вот когда на шее осталось несколько тяжелых ожерелий, а у Хадижи уже не было сил бороться с очередными золотыми замочками, она взглянула на себя в зеркало, на отражение в темном стекле и беззвучно заплакала.   Слезы невольно катились по ее щекам, а она их даже не пыталась смахнуть.
Стояла и смотрела на себя в зазеркалье, как вдруг ей показалось, что в глубине зеркала шевельнулась какая-то белесая тень – за спиной у ее отражения! Кто-то вошел в ее комнату, она не одна!
Хадижа испуганно ахнула, поднеся к губам пальцы и тут же подумав, что невольно повторяет жест матери и тети Латифы. Но за спиной, уже не в зеркале, а на самом деле раздался шорох, и Хадижа тут же резко обернулась к выходу на галерею, где обнаружила стройную женскую фигуру, показавшуюся знакомой.
- Здравствуй, Хадижа! – раздался грубоватый, довольно низкий женский голос, и Хадижа поняла: к ней явилась Зухра. Всё-таки не выдержала, не смогла побороть любопытство!
– Так вот ты какая! – вкрадчиво продолжала незваная гостья, склонив голову на бок. Роскошные длинные волосы за ее спиной раздувал ночной ветер. Ведь Зухра стояла у порога, так и не переступив границу, а на галерее хозяйничал теплый ночной ветер, занося песок в ничем незакрытый - ни шторами, ни дверью - проход.
В темноте Хадижа не видела ее лица, но почему-то была уверена, что женщина усмехается. А Хадижа нахмурилась, ей было так плохо, что хотелось одного - чтобы вторая жена убралась прочь. Но соперница никуда уходить не собиралась, а Хадижа застыла и молчала,  сжимая в руке толстый золотой пояс, который из-за располневшей талии едва смогла застегнуть на ткшейто. Когда дочь Жади обнаружила незваную пришелицу, она  как раз собиралась свернуть его «улиткой», чтобы потом уложить в шкатулку…
- Давай познакомимся, - вкрадчиво, неприятным тоном предложила Зухра.
- Уходи, - успела ответить Хадижа, и тут же из коридора вошла лара Джабира, которая принесла шкатулку, чтобы вернуть ее невестке.
- О, Аллах! Что же это? Ты зачем опять сюда пришла? – строго спросила у Зухры свекровь. – Отправляйся к себе, быстро!
- Я всего лишь хотела познакомиться с Хадижей, первой женой моего мужа. Ведь Фарид пожелал, чтобы мы с ней были как сестры. Только и всего, - объяснила Зухра вроде бы безобидными словами, но Хадижа успела заметить, как молодая женщина при этом зло сверкнула глазами, вынужденная подчиниться. Она резко развернулась и ушла прочь. Шаги ее затихли за дверью соседней комнаты.
- Вот что, дочка: на ночь закрой обе двери – и в коридор, и на галерею. Не хочу, чтобы тебя напугали. У этой кобры есть такая привычка: бесшумно  появляться рядом, когда человек даже не подозревает, что может быть не один. Сколько раз она так пугала меня. Или у меня нервы стали совсем никудышные? Если Фарид не будет ночевать ни у одной из вас, сделай так, как я говорю. Мне было бы спокойнее, если бы  мой сын выбрал твою спальню – тогда Зухра не посмела бы войти сюда посреди ночи. Или бы уже остался у нее – он спит чутко, сразу бы почувствовал, что она встала.
- Разве Фарид опять куда-то уезжает? – из вежливости спросила уставшая физически и морально Хадижа.
- Нет, но он прилег на диване в гостиной и уснул. Там и проспит всю ночь, наверно. Он не любит, когда его кто-то будит. Устал, бедный, столько намотался за двое суток.
- Не волнуйтесь за меня, лара Джабира. Я закрою двери, тоже очень устала и страшно хочу спать.
- Тогда я пойду. У меня на кухне ещё остались дела. Или прислать к тебе Замилю? Пусть она спит вместе с тобой в твоей комнате?
Но Хадижа не согласилась. Ей хотелось остаться одной, и до того, как она уснет, обдумать всё, что произошло за день.
 Лара Джабира ушла, а она тут же закрыла обе двери на щеколды. Они, конечно, были хлипкими и совершенно ненадежными, но ведь и ломиться к ней никто не собирался. А вот стать препятствием, не дать Зухре войти к ней ночью с недобрыми намерениями – с этим они вполне справятся.
- Завтра спрошу у лары Джабиры, где ключ от этой комнаты, - пробормотала девушка, откидывая летнее одеяло и забираясь в постель.
Даже не успев ни о чем подумать, она тут же уснула, едва коснувшись головой подушки…
Зухра долго стояла на галерее, прижавшись к стене возле двери соседней комнаты. Она слышала, как мать Фарида сказала Хадиже, что сын уснул в гостиной.
Ее разобрала досада. Как? Ведь ее первой победой в этом доме должна была стать первая же ночь Фарида в ее комнате! Неважно, что мужчина просто проспал бы в ее спальне, но всё равно - это означало бы, что первая ночь после ее появления была отдана мужем именно ей, а не первой жене Хадиже. Не вышло.
«Что ж, теперь придется ждать следующей ночи. А завтра я сделаю так, чтобы Фарид выбрал ночь у меня. Пусть Хадижа ещё больше утратит уверенность в себе. Какое у нее было несчастное выражение лица, когда она снимала золото! Вид проигравшей жертвы…»
Зухра вернулась к себе и достала из ящика комода постельное белье, с ленцой, небрежно застелила постель, не забыв, однако, выбить пыль из подушки, выйдя на галерею.
Но когда можно было ложиться спать, Зухра вновь выбралась из комнаты, решив прогуляться по длинной галерее, сойти в сад к фонтану, постоять под апельсиновым деревом.
- А как поживают мои розы? – вдруг вспомнила она.
Легкой скользящей походкой она прошла к лестнице во дворик, попутно заметив, что окно лары Асии не закрыто шторой, а внутри комнаты на полу сидит старуха и разговаривает с кем-то невидимым.
- Опять к ней «в гости прилетели джинны», - ухмыльнулась Зухра.
 Уже внизу она втянула носом нежный цитрусовый аромат, но тут же поспешила за угол риада – туда, где был разбит небольшой огородик для зелени, а возле стены рос (уже давно вылез из земли и обильно цвел – по словам Дайнаб) куст ее любимых черных роз.
Пробравшись к стене и всмотревшись в темноту, Зухра его нашла! Аромат любимого цветка тоже подсказал, где его искать. Проведя руками по веткам кустика и обнаружив распустившиеся бутоны, Зухра, присев на корточки, осторожно сорвала несколько цветов.
Поднявшись на ноги, прижав розы к груди, она окинула риад взглядом. Дом не спал. В комнатах Замили и Дайнаб, выходивших небольшими окнами на эту сторону, мерцал свет от огней светильников. А по лестнице, ведущей на крышу, кто-то поднимался, неся перед собой старинный светильник с вытянутым носиком, на вид - точную копию «лампы Алладина» из сказок «1000 и 1 ночи».
Кто это может быть? Фарид или сид Рахим? Как узнать? Только заглянув в гостиную, где спит Фарид, если спит. А если это он отправился на крышу, то она составит ему компанию! А завтра расскажет Хадиже, как чудесно было там смотреть вместе с Фаридом на черное, как бархат, небо со звездами, сверкавшими, как алмазы в ее ожерельях! Пусть Хадижа задохнется от зависти и ревности! 
Зухра обошла дом, но теперь уже не стала подниматься на галерею, а вошла внутрь, радуясь, что забыли или ещё не успели закрыть дверь. Она заглянула в гостиную. Диван был занят – на нем спал Фарид. Зухра подкралась к нему, чтобы убедиться, что это точно он. Как не повезло! Значит, на крышу ночевать отправился сид Рахим. 
Тогда молодая женщина нехотя вернулась к себе в комнату… Поставила цветы в вазу… А потом неожиданно выхватила одну розу, ту, которая полностью распустилась, оборвала лепестки и выбежала на галерею.
- Пусть Хадижа вспомнит обо мне! Пусть ни на секунду не забывает, что я рядом! – прошептала она, рассыпая черные упругие лепестки у порога комнаты первой жены. Немного подумав, Зухра вернулась в комнату, но сразу же вышла в коридор и теперь уже перед другой закрытой дверью комнаты Хадижи бросила все остальные лепестки, которые легли черными пятнами на светлом мозаичном полу.


                21. Часть 13. Глава 21. В доме Леонидаса и Иветти. Лукас и Жади. Звонок Хадижи и его последствия.


  Иветти с сыновьями и Жади с Пьетро вернулись из Ангры, как только  стало известно о возвращении Лукаса из Белу-Оризонти.  Латифа уехала в Рио вместе с дочерью ещё раньше, а сегодня, как стало известно Жади, они должны были переехать в новый дом Латифы. Самира звонила, рассказала, что мама уже собрала вещи, ей помогла Халиса, а устраиваться в новом доме  будет помогать и она.
«Как там моя сестра? Не чинит ли ей препятствия Мухамед?»  – беспокоилась Жади.
Обед закончился, но все ждали обещанный Далвой десерт – лимонный торт с шоколадным кремом, который вот-вот должен быть готов. Никто не расходился из гостиной, выходившей широкими окнами в парк за домом. Но каждый был чем-то занят.
Жади с Иветти сидели за столом и разговаривали. Дети – братья Лукаса и его сын играли в какую-то замысловатую игру, которую привез из поездки Лукас. Мужчины уселись в кресла в дальнем углу комнаты, где Леонидас Феррас расспрашивал сына во всех подробностях о поездке в Белу-Оризонти, заключенной там сделке и о прочих делах фирмы.
Поглядывая на Лукаса, Жади посетовала:
- Иветти, мне так хочется побывать у Латифы. Я за эти месяцы начала мечтать о том дне, когда смогу лично перенести вещи моей сестры в ее собственный дом. Мне так жаль Латифу: с ее мягким характером трудно сопротивляться напору, на который способен ее упрямец-муж и его слишком самоуверенный брат.
- Ты своего бывшего имеешь в виду? Саид – серьезный противник, - кивнула Иветти, помешивая трубочкой коктейль. Одетая в пестрое длинное платье, она сидела, положив ногу на ногу, поглядывая на детей, в то же время высматривая задержавшуюся где-то в доме Далву, но и не переставая вести беседу с приятельницей.
- Просто не знаю, как мне уговорить Лукаса отвезти меня в Сан-Криштован. Мне неудобно ехать туда одной: в конце концов, Лукас только вчера вернулся из Белу-Оризонти…
- Жади, ты так и не договорила, что за чудесный подарок привез тебе Лукас?
- Орхидею! Необыкновенную… Такой у меня в оранжерее нет. Лепестки совершенно желтые с серебристым отливом у основания… Я не умею описывать растения, это надо увидеть. Иветти, вы так давно не были у нас дома. Приезжай с детьми, я тебе покажу мою коллекцию.
- Цветок? Лукас привез тебе…горшок с цветком?! Но… Жади, мне известно, что Лукас… собирался подарить тебе украшение в виде цветка орхидеи. Это что – у него шутка такая? Он ведь сам мне сказал об этом!
- Украшение? Да, брошь в виде орхидеи… Видела в его вещах,  но сделала вид, что не заметила. Мне кажется, он решил сделать мне ещё один сюрприз, - улыбнулась Жади. - Скоро наступит Священный месяц Рамадан. А потом – большой мусульманский праздник –  Ураза-Байрам. Это когда все дарят друг другу подарки после долгого поста. Лукас знает об этой традиции и вот решил её поддержать. Ведь я всё же мусульманка, хотя и не придерживаюсь строгого соблюдения обычаев, не молюсь пять раз в день, вообще стала редко совершать намазы.
- Ага, понятно, религия – такая тонкая и глубоко личная вещь, - философски произнесла Иветти.
В этот момент в гостиную вошла Далва, за которой служанка Изадора несла огромное плоское блюдо с тортом, залитым блестящим слоем шоколадного крема, украшенного желтыми разводами какой-то непонятной кондитерской субстанции.
- Дети! Идите мыть руки! Торт, который вы так просили, готов!- сообщила она, при этом улыбаясь и морща нос, как это умеет делать только старая Далва.
 Изадора поставила блюдо на стол, за которым сидели хозяйка и жена Лукаса. Дети тут же оказались рядом.
- Нет, у вас грязные руки! Пока вы их моете, я нарежу торт на куски и разложу по тарелкам.
- Это лимонный торт? – уточнил Пьетро, простодушно заглянув в глаза Далве, но успев при этом провести пальцем с боку торта, оставив глубокую короткую борозду в незастывшем шоколаде.  Тут же палец с кремом оказался во рту у мальчишки.
- Пьетро! Как ты можешь! – возмутилась Далва, хватаясь ладонями за щеки и качая головой. Лукас даже рассмеялся, невольно наблюдая за сценой со стороны. Далва так давно живет в их семье, став ее частью, что каждый жест ее был знаком и предсказуем. Так она реагировала и в те времена, когда лимонным пирогом лакомились они с Диого. Кажется, и Леонидас подумал о том же: усмехнулся, глаза его засмеялись.
Встав и лично проверив, как вымыты руки, Иветти разрешила мальчикам сесть за стол к своим тарелкам и сказала:
- Ешьте, но не глотайте кусками. А то с вами произойдет то же, что с мальчиком из той сказки, которую мне однажды довелось услышать от Далвы.
- Какой сказки? Что за сказка? – немедленно заинтересовались дети.
- Какая ещё вам сказка? Ешьте, но не торопитесь и не болтайте во время еды.
- Далва, помнишь, ты рассказывала сыну Мэл сказку про попугая, в которого превратился мальчик?
- А….эту…
- Далва, расскажи, - тут же потребовали дети.
- Ладно, расскажу… Но я ее уже не очень хорошо помню…
- Расскажи, Далва, расскажи! У тебя так чудесно получается рассказывать сказки! Мы с Лукасом тебе поможем! - радостно вмешался отец Лукаса. - Ведь сказки одни и те же, ты их рассказывала и Лукасу с Диого, и Мэл, и Шандиньо. Ты только начни,  а потом мы вспомним. Мне, едва услышу первые слова,  кажется, что знаю их наизусть.
Довольная похвалой и польщенная Далва начала рассказ.
- Это сказка о попугае, который кричит: «кра,кра,кра…». Попугай, который кричит : кра, кра, кра, был когда-то мальчиком и очень любил поесть. Он был ужасно прожорлив, и у него была дурная привычка проглатывать пищу, не жуя. Как-то раз мать взяла плоды мангабы и стала жарить их в горячей золе. Сын увидал и схватил одну мангабу прямо из огня и тут же стал есть. У мангабы мякоть клейкая и долго держит тепло. А мальчик схватил ее прямо из огня, так что сразу обжег себе все горло...
- Это поучительная сказка, - не очень вежливо перебила рассказчицу Иветти, но желая  обратить внимание детей на важный момент. – Нельзя хватать горячую еду и есть, не жуя!
Далва продолжала:
- Мальчик стал задыхаться, кричать и кашлять: кра, кра, кра…, стараясь выплюнуть  горячую мангабу. Но он ведь ее уже проглотил,  как тут выплюнешь? Так он и хрипел: кра, кра, кра, до тех пор, пока у него не выросли крылья и лапы, как у попугая. И он превратился в попугая, и сейчас еще, когда вы проходите по лесу, то можете услышать, как он кричит: кра, кра, кра.
- Я слышал, - уверенно заявил один из младших братьев Феррасов. – В Ангре! На ветке сидел попугай и кричал: кра-кра-кра!
- Это был заколдованный мальчик? – удивился Пьетро.
- Нет, теперь вы станете думать, что все попугаи – заколдованные дети?
- Нет, только те, кто ест мангабу! – подсказал Эд, а второй сын Иветти подхватил:
- Ест, не жуя пищу!
- Хочу попугая! Папа, купи нам попугая! Белого! С хохолком!
- Лучше говорящего! Мы его научим разным словам!
- Ешьте торт, нечего болтать. И помните, что если не хотите превратиться в попугаев, то тщательно прожевывайте пищу, - напомнила им мать.
- А я хочу попробовать стать попугаем! – тут же заявил Габриэль. – Далва, а где продается мангаба?  Мама, ты купи, и мы попробуем.
- Сынок, не стоит! Зачем мне дома сын-попугай? Мальчиком быть лучше! – попытался шутить синьор Леонидас.
- Но у попугаев есть крылья, они могут летать! – упорствовал один из близнецов.
- Далва, расскажи ещё сказку, - попросила Иветти, которая тоже была большой любительницей бразильского фольклора, и вообще – любила сказки.
- Только страшную сказку! – потребовал Эд. И Габриэль тоже закивал головой.  – Страшную! Очень страшную сказку!
- Это какую же? – задумалась Далва. – Ту, которую так боялись слушать Лукас и Диого?
- Далва, только не это! – запротестовал Лукас, вспомнив тот ужас, который они с братом испытывали после рассказа про отрубленную голову. Или нет, кажется, сказка называлась как-то иначе.
А дети так воодушевились, желая услышать страшилку, что кричали, забыв про торт:
- Хотим страшную сказку!  Но мы не будем бояться!
- Не стоит пугать детей, Далва, это очень страшная сказка, - попросил Лукас.
- Нет, мы хотим страшную! – наперебой требовали мальчишки.
- Лукас, это была сказка про череп, который катился по дороге? – уточнила Далва.
- Мммм, я знаю эту историю: она вовсе не страшная! - облизывая ложку с кремом, сказала Иветти. – Далва, что там страшного? Лукас, сколько лет вам с Диого было, когда вы так впечатлились этой  сказкой?
- Не помню. Но мы  боялись выходить вечером из дома. Нам везде чудился череп, который шуршит в кустах или катится по дорожке.
- Что за сказка? Я что-то такой не помню, - удивился Леонидас. – Когда мои сыновья боялись так, что я этого не заметил?
- Расскажи, Далва, - разрешила дона Иветти, - мои сыновья ничего не должны бояться.
- Это сказка про охотников, которые однажды в лесу разбили лагерь и стали жарить добычу. На вертела были нанизаны тушки убитых обезьян с раскинутыми лапами, окорока разных животных, скрученные хвосты обезьян гуарибас.  Вокруг валялись отрубленные звериные головы, шкуры, кости и внутренности.
Пьетро слушал сказку, открыв рот, так и не донеся до рта ложку с кусочком торта. Жади и Лукас с улыбкой  переглянулись, увидев его реакцию.
-… охотники ушли, оставив в лагере только одного мальчика, который должен был поворачивать куски мяса на вертелах.  Вот тут-то и появился в лагере какой-то человек, - интригующе понизив голос, произнесла женщина, а дети тут же насторожились.
- Человек хмуро оглядел охотничьи трофеи, сосчитал развешанные гамаки и исчез. Вечером мальчик рассказал охотникам про незнакомца, но ему никто не поверил. Только отец мальчика забеспокоился, и когда стемнело, они  отвязали свои гамаки и спрятались в зарослях недалеко от лагеря. Прошло совсем немного времени, как вдруг, заглушая крики сов, рычание ягуаров и других зверей, охотящихся по ночам, послышались человеческие стоны и хруст костей.
- Это злой дух леса Курупира и его подручные расправляются с охотниками, -  сказал отец сыну.
На рассвете они приблизились к лагерю: от него остались лишь пустые окровавленные гамаки да разбросанные под ними человеческие кости. А среди костей лежала голова одного из охотников.
-А когда страшно будет? – спросил вдруг Эд.
- Слушай, что было дальше, - велела Далва, широко раскрывая глаза. – Когда отец с сыном собрались уходить, голова вдруг закричала:
- Эй, приятель, унеси меня домой!
Удивившись, мужчина обернулся.
- Эй, приятель, унеси меня домой! – снова попросила его голова охотника.
- Далва, а разве голова может разговаривать? – серьезно поинтересовался Габриэль.
- Папа, тебе страшно? – с озабоченным видом  повернулся к Лукасу сын.
- Нет, но сказку эту я не люблю, - вынужден был, улыбаясь,  проворчать Лукас.
- …тогда отец послал сына вперед в деревню, а сам сорвал лиану, обвязал ею говорящую голову и так потащил ее за собой по земле. Но вскоре он испугался мести духа Курупира и решил оставить голову на дороге. Но стоило ему двинуться с места, как голова покатилась за ним вслед, крича без умолку:
- Дружище! Приятель! Погоди немного! Возьми меня с собой!
Тут Лукас вдруг усмехнулся. Вспомнил, как в России им с Тавиньо рассказали сказку про некоего колобка, который сам по себе отправился путешествовать по лесу. Но то был просто кусок пропеченного теста, круглый, может быть – булочка, Лукас уже плохо помнил. «У каждого народа свои сказки, которые создаются его фантазией, но есть между ними и что-то общее», - решил он.
-…охотнику пришлось замедлить шаг, чтобы голова могла за ним поспевать. Между тем, человек размышлял, как бы ему избавиться от зловещего попутчика. Он попросил голову подождать, пока он сходит в заросли по своим делам. Но вышел на дорогу немного дальше того места, где оставил голову и так и не вернулся к ней.
- Далва, а почему охотник не хотел, чтобы голова за ним катилась?... Она же не просила ее нести?... А почему голова сама не могла найти дорогу в лесу? Ведь когда-то она была охотником, который знал лес очень хорошо? – дети забросали рассказчицу вопросами.
- Ну такая вот сказка, - смутилась Далва. – Не знаю, почему.
- Хм, наверно, охотник понимал, что говорящая голова – это уже не охотник, а какое-то зло, которое спряталось в голову, затаилось в ней и пытается использовать охотника, чтобы он показал дорогу в деревню, - догадалась вдруг Иветти. –  Это был уже не охотник, а оборотень! А когда голова окажется в деревне, то приведет за собой другие злые силы, например, духа Курупира.
- Точно! Он и послал голову на разведку! – продолжил за маму Эд.
- Пусть Далва дальше рассказывает! – потребовал Габриэль.
Далва смотрела на детей и улыбалась. Она всегда радовалась таким минутам, когда всех объединял общий интерес, пусть даже и к сказке.
-…А охотник быстро вырыл на дороге яму, прикрыв ее зелеными ветками, и спрятался неподалеку. А голова ждала-ждала человека на дороге и вдруг закричала:
- Приятель, ты ещё не освободился?
- Нет ещё! – ответил плевок охотника. (***От аффтора: в настоящей бразильской сказке ей отвечает кучка фекалий, но я подумала: вряд ли Далва станет упоминать такую неприличную субстанцию в культурном доме Леонидаса Ферраса. Поэтому заменила фекалии на плевок).
- Это ещё что такое? Раньше плевки вроде не разговаривали! – удивилась голова, покатилась по дороге и провалилась в яму. Человек вышел из засады, закидал яму землей и хорошенько утрамбовал. Потом двинулся в деревню.
- Это он сделал, чтобы голова не вылезла из ямы, - прокомментировал Пьетро.
- ….когда стемнело, из леса послышались крики, они становились всё громче и громче.
- Видать, череп выбрался из ямы, - повторял человек жителям деревни.
Так и было. Тем временем у черепа выросли огромные крылья и когти, как у гигантского ястреба, - вытаращив глаза, зловещим голосом заявила Далва. Дети ахнули. Лукас предостерегающе произнес:
- Далва!
- А что же здесь страшного? Голова превратилась в птицу! – рассмеялась Иветти своим неповторимым, с хрипотцой, голосом. Жади слушала молча, но от сказки ей стало не по себе, но и она тоже рассмеялась, чтобы снять напряжение, которое нагоняло страх на слушателей и вызывало чувство ужаса.
- Дальше! Расскажи, что было дальше! – настаивали дети. Далва вопросительно взглянула на Леонидаса Ферраса и Лукаса. Старший Феррас пожал плечами, а Лукас промолчал.
- … теперь череп летал, а, увидев первого встречного человека, набросился на него и проглотил. Но в деревне жил бесстрашный юноша, у которого был волшебный лук. Он укрылся в засаде там, где лесная тропа выходила к деревне, и стал ждать чудовища. Как только стемнело, оно появилось в воздухе, хлопая крыльями и издавая ужасные крики, село на дерево у опушки леса, превратившись в гигантского ястреба.  Тут юноша выстрелил в него из волшебного лука, стрела надвое раскроила ястребу череп, выбив оба глаза, и огромная птица замертво упала на землю, - закончила сказку Далва.
 Дети рассмеялись.
- Я тоже попал бы в него из лука! – заявил Эд.
- А я – из пистолета! – не отставая от брата, сказал Габриэль.
- А если бы охотник донес голову до деревни? Что бы тогда было?  - задумался один из близнецов.
- Да, череп наказал жителей деревни за то, что охотник бросил его на дороге в лесу. Голова его не запомнила. Вот и начала мстить всем подряд, - сделал вывод Эд. Но Габриэль возразил, и бурные обсуждения продолжились.
Слушая споры детей, Лукас вспомнил, как и они с Диого когда-то раздумывали над этим. А Диого предположил, что если бы голову отнести доктору Альбьери, то  дядя смог бы приделать голове новые руки и ноги и даже новое тело! «Дядя Альбьери вырастил бы из головы клона!» - был уверен брат Лукаса. «Так и случилось. Альбьери вырастил клона, только клонировал меня! Где сейчас бродит мой клон? Что с Лео? Где он пропадает? И почему я совершенно не чувствую с ним никакой связи? А ведь с Диого всё было иначе», - задумался Лукас.
- Далва, а повеселей сказка у тебя есть? – спросила Иветти, вытирая салфеткой испачканные сладким кремом пальцы.
Жади не расслышала ответ, потому что в ее сумочке зазвонил сотовый. Взглянув на дисплей, она увидела, что звонок - от Латифы. Она поднялась со стула и вышла из гостиной, чтобы свободно поговорить с сестрой.
Оказалось, Латифа собралась звонить Кариме и поздравить ее – ведь сегодня у Каримы свадьба! Вчера была «ночь хны», но сегодня – никях и праздник в доме дяди Али. Да, Латифа права, пора звонить и поздравить Кариму с таким событием. Теперь она – жена Ахмета, человека, которого Жади, если говорить честно, недолюбливала уже давно. Но за Кариму она  была рада. А мужчина, ставший ее мужем… Это верный слуга дяди Али.
Жади постаралась быть честной и объективной, признав: в чем перед ней виноват Ахмет, что именно ему довелось преследовать ее каждый раз, как только ей удавалось сбежать от Саида? Если бы не он, так кто-то другой из слуг дяди Али или Саида нашли ее или догнали и вернули в дом дяди. «Было бы намного хуже для меня, окажись я в руках людей Саида, - дошло вдруг до Жади. – Ведь дядя Али как раз поэтому и отправлял «своих» людей на мои поиски, чтобы они нашли меня раньше, чем «люди Саида». Я, оказывается, обязана Ахмету, я должна быть ему благодарна, а не злиться на него! Дядя Али мог наказать меня, но не так жестоко, как поступил бы в приступе ярости Саид Рашид».
Эта мысль наконец-то примирила ее с тем, что Ахмет - хорошая пара для Каримы.
Жади набрала номер телефона в доме дяди Али в Фесе, ожидая, что трубку возьмет Зорайдэ, и они поговорят прежде, чем телефон передадут Кариме. Очень хотелось узнать о Хадиже.
Но случилось всё иначе. У телефона оказалась Эсма, но с ней Жади говорить было не о чем, и тогда она попросила девушку отнести трубку невесте, чтобы поздравить Кариму с таким огромным событием в ее жизни.
 Когда Карима, приняв поздравления, сообщила, что Хадижа тоже на свадьбе, стоит рядом и хочет поговорить, радость захлестнула Жади с головы до ног. Но разговор с дочкой оказался для неё шоком.
Как она смогла устоять на ногах, не потерять сознание, услышав столько шокирующих откровений, которые, как оказалось, давно и тщательно скрывались от нее всеми: и дядей Али с Зорайдэ, и Саидом, и кто знает, кто ещё был в курсе неприятностей ее дочери? Латифа? Самира? Карима? Нет, вот Кариму обвинить в этом никак нельзя. Она бы проговорилась!
Жади нашла, что сказать Хадиже, как утешить и что посоветовать. Но не всё, далеко не всё было сказано  её «принцессе»! Зорайдэ забрала у Хадижи трубку и попыталась уговорить не вмешиваться, не усугублять ситуацию, довериться дяде Али и Саиду…
…. Саиду? Довериться Саиду? Да как можно? Он сломал жизнь их дочери, согласившись на негодного во всех отношениях мужа. Как он мог допустить, что дочь не только оказалась замужем за человеком, у которого за плечами уже был один развод с очень странной женщиной? Хадижа стала одной из двух жен. Пока первой женой, но уж кому, как не Жади, знать, насколько неустойчиво это положение. Каприз мужчины – и ты уже вторая жена после развода, который закончился отказом мужа от завершения  процедуры только потому, что он «передумал» давать развод, решив взять слово обратно...
Но Жади возмутило и то, что Фарид осмелился ударить ее дочь. Он изменял Хадиже, поэтому теперь Зухра… или как ее там… эта одалиска… (теперь и Жади готова была согласиться с дядей Абдулом, что есть такое слово!)  женщина беременна! Хадижа вправе требовать наказания для прелюбодеев! Но самое страшное – эта женщина покушалась на жизнь Хадижи, на жизнь беременной дочери Саида! Если он знает об этом, отчего позволил Фариду не только жениться на Зухре, но и привезти вторую жену в свой дом? Почему всё это скрывали от нее? И знает ли Саид, или и его держат в неведении? Как могла Зорайдэ (сама Зорайдэ!!!) скрывать от нее, что Хадижа, подвергнувшись смертельной опасности, оказалась в больнице? А теперь, ко всему прочему, дочка сбежала от мужа, но ее никто не собирается спасать!
- Мою Хадижу вернут мужу, - с ужасом осознала Жади.
- Позвоню Саиду и скажу ему всё, что думаю о нем, о дяде Абдуле и о муже, которого нашли Хадиже! – решила донельзя обозленная Жади. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы немного успокоиться и не сорваться сразу же, едва услышав голос бывшего мужа.
Но и этот разговор пошел не так, как ей хотелось бы: сорвалась если и не сразу, но почти тут же, как только закончила бурный пересказ телефонного разговора с Хадижей. Ей не показалось: Саид был неприятно удивлен историей, случившейся с Хадижей в конюшнях.
- Жади, успокойся! Я всё выясню, разберусь и приму меры. Пойми, что действовать сразу я не могу. Это чужая семья, Хадижа стала женой Фарида, и теперь только он может что-то решать в отношении нее.
- Но разве ты не обязан защитить свою дочь? Ведь она едва не погибла!!! Саид, нельзя допускать, чтобы та женщина была рядом с Хадижей. От нее надо избавиться!
- Как? Каким образом, Жади? – из мобильника доносился до неё жесткий голос Саида. – Ты сообщила мне столько новостей, о которых я даже не подозревал. Тем более – нельзя действовать сгоряча, надо всё обдумать, и только тогда…
- Саид, может оказаться поздно! Хадижу погубит наше бездействие! Ты загубил жизнь нашей дочери! Какая теперь ждет ее судьба?! Но я – не ты! У меня всегда хватало смелости на поступки, о которых ты и мысли не допускал, что они возможны.
- Можешь мне не напоминать об этом, я слишком хорошо всё помню! – разозлился Саид. – Но я запрещаю тебе вмешиваться. Хадижа – моя кровь. По-прежнему она принадлежит моей семье по крови. И если у кого-то есть право вмешаться, то только у меня и дяди Абдула.
- Вы уже вмешались! Всё сделали для того, чтобы испортить Хадиже ее жизнь. Нет, я ее мать, я родила Хадижу, имею на неё прав больше, чем ты. А вот ты мне теперь никто! И ты не смеешь мне что-либо запрещать!
Жади с силой нажала на кнопку, чтобы прервать разговор. Потом и вовсе отключила телефон. Ей необходимо было успокоиться и всё обдумать, «разложить по полочкам», как говорит Самира.
 Но сначала стоит обсудить ситуацию с Иветти. У нее светлый ум, неординарный подход к решению жизненных ситуаций, а главное – Иветти как никто другой сможет ее понять и поддержать.
 Латифа – посочувствует, ужаснется случившемуся,  но начнет осторожничать. Уговаривать довериться дяде Али и Зорайдэ, тому же Саиду. О Зорайдэ и говорить нечего: всё было сказано по телефону несколько минут назад.
Жади удивилась, посмотрев на цифры в углу дисплея. Номер Каримы был набран всего сорок пять минут назад! А её мир за эти минуты успел рухнуть, превратиться в руины и похоронить под обломками ее сердце, которое продолжало неистово биться…


22. Часть 13. Глава 12. Жади и Иветти. Лукас и Жади.


Жади вернулась в гостиную сама не своя.
 Иветти тут же заметила ее состояние, и, дав понять, что они обязательно поговорят,  тут же выпроводила детей на прогулку в парк вместе с няней. Леонидас ушел сам – спешил поработать у себя в кабинете с документами.
 Глядя на отца, Лукасу было совершенно понятно его нетерпение заняться бумагами, привезенными из Белу-Оризонти. Сам он решил остаться за столом и отведать, наконец, лимонного торта, небольшой кусочек которого перепал и ему. Ел маленькой ложечкой кусочек за кусочком и вел беседу с собственным сыном – о чем, Жади не слышала. У нее шумела кровь в голове, было по-настоящему плохо.
- Жади, тебе же нехорошо, я вижу, - забеспокоилась Иветти. – Нет, так не пойдет. Давай поднимемся  в комнату, Изадора измерит тебе давление, и если высокое  – немедленно вызовем врача. С таким состоянием шутить нельзя!
- Иветти, - только и смогла отозваться Жади слабым голосом.
- Жади, что случилось? – поднял голову и Лукас, поняв, что с женой не все в порядке. – Кто тебе звонил? Чем ты так расстроена?
- Нет, Лукас, пока никаких разговоров! Ты видишь, как ей плохо? Жади, если тебе трудно подниматься наверх, то лучше прилечь на диван в гостиной. Ничего страшного. Здоровье – прежде всего.
- Мне надо принять успокоительное, - тихо сказала Жади, пытаясь расстегнуть сумочку.
- Ты носишь с собой таблетки? – удивился Лукас и сразу же нахмурился. - Чем ты больна?
- Лукас, это уже серьезно. Давай уложим Жади хотя бы здесь.
- Нет-нет, Иветти, я потихоньку поднимусь в комнату, но пусть Лукас меня проводит.
- Хорошо, а я сейчас отдам распоряжения на кухне и тоже поднимусь к тебе. Изадора, принеси аптечку, - крикнула хозяйка дома достаточно громко, чтобы служанка могла услышать ее голос из гостиной на кухне.
По лицу Лукаса Жади смогла прочитать: Иветти нисколько не изменилась! Зачем так кричать, если достаточно пройти на кухню и сказать то, что считаешь нужным? Но Иветти – это Иветти, поэтому ко многому в ней следует относиться снисходительно.
…  Жади прилегла на постель, но спустя некоторое время отправила из комнаты Лукаса вместе с сыном, уверив, что ей  стало уже намного лучше. Не успели они выйти, как в дверях появилась жена Леонидаса. Иветти велела выпить отвар ромашки, обещая, что это средство обязательно поможет успокоить нервы.
- Теперь, если ты можешь, то начни рассказ, что так расстроило тебя.
- Иветти, я могу говорить. И мне даже необходимо обсудить ситуацию,   чтобы меня не только выслушали, но и подсказали, как мне действовать? Чем мне помочь моей дочери?
- А что с твоей дочкой? Что с Хадижей?
- Иветти, у неё дела – хуже некуда, - лежа на постели, пожаловалась Жади, приложив ладонь ко лбу.
- Ты только не нервничай, Жади. Человеку можно помочь, только имея на плечах холодную голову. Как там говорят у вас в Марокко? Одна горошина крысиного помета способна испортить горшок каши? Если нужна помощь, важнейший принцип – не навреди ещё больше, действуя необдуманно. Так что случилось?
Жади рассказала обо всем: как Хадижу ударил муж, о его изменах, приведших к беременности любовницы, между прочим –его бывшей жены,  о новом вынужденном  браке с ней по этой причине, из-за чего Хадижа стала одной из двух жен… Женщина, которую ввел в семью Фарид, уже попыталась убить Хадижу, но ей помешали, и она только ограбила соперницу. Когда Фарид велел ей признать эту женщину, Хадижа сбежала, но оказалась на свадьбе Каримы.
- Иветти, мою дочь вернут мужу. И никто не сможет ее защитить. За высокими толстыми стенами риада может произойти всё, что угодно. Никто не узнает, что сотворят с моей дочерью ее муж или его любовница, которую он сделал второй женой.
- А твой бывший? Что говорит об этом Саид? Я же тебя знаю, Жади: ты ведь ему позвонила?
- Иветти, меня поразило то, что Саиду многое было неизвестно! Вот так: сначала он ничего не знал о Фариде, будущем муже дочери, когда сватал её, теперь для него новостью стало то, что Хадижу смогли заманить в конюшни, чтобы избавиться от нее. Мою дочь пытались задушить!
- Тааак… Дело, и вправду, очень серьезное.
- Иветти, если бы ты знала, что я сейчас чувствую, - заплакала Жади.
- Я понимаю тебя! Но безвыходных положений не бывает, Жади. Выход найдется всегда. Хадижу надо спасать. Но какой вариант ты бы предпочла?
- Развод ей не дадут. В этом я уверена. Даже Саид не захочет, чтобы его дочь разводилась.
- Тогда побег из Марокко в Бразилию? Но она ждет ребенка, ты говорила. Когда ей рожать?
- Да, побег – лучший выход. Рожать нескоро – в январе, в начале января. В том-то и дело – сбежать беременной женщине сложнее, она слишком заметна.
- Да уж –  отличительная примета такая, что не спутаешь и не замаскируешь.
- Но с ребенком бежать – ещё сложнее! Потому что дети принадлежат отцу, и без его письменного разрешения из страны ни Хадижу, ни тем более ее новорожденного ребенка никто не выпустит.
- Хм…., на первый взгляд, проблема не решаемая. Но только на первый. Надо думать, думать, думать…. И решение обязательно придет, ты не отчаивайся, Жади!
- Иветти, меня страшит, что может случиться с моей дочерью в ближайшее время, пока она в руках мужа и его семьи, когда рядом – враг, уже пытавшийся с ней разделаться.
- Не паникуй, Жади. Саид теперь знает, не в его интересах не заступиться за дочь. Но почему твой дядя Али с женой молчали? Почему ни тебе, ни Саиду не рассказали о том, что Хадижа оказалась в больнице?
- Пока и я не могу объяснить этой странности. Наверно, есть ещё что-то, что заставляет их молчать. Но я даже предположить не берусь, что бы это могло быть!
- Если бы раздобыть паспорт ровесницы Хадижи, по нему купить билет, подкрасив Хадижу, сделав такой макияж, чтобы не очень-то можно было узнать, кто это, даже сравнив с чужим фото.  И справку тоже можно написать, если подойти с умом. Тут следует просчитать  все до мелочей.
- Амин! Сын Латифы! Он мог бы помочь! Если бы он согласился дать письменное разрешение на выезд из Марокко своей жены, дал бы мне паспорт Халисы, то Хадижу я могла бы вывезти по документам жены Амина.
- А девушки похожи?
- Нет, но ты же говоришь – макияж, можно и никаб надеть.
- А паранджу? Я читала, что в Саудовской Аравии даже на паспорт разрешено фотографироваться в парандже, под которой совсем не различить лица женщины!
- Нет, в Марокко так не прокатит. Законы иные.
- Жади, мы найдем выход, ты должна быть точно уверена в этом! Но  Лукас должен знать о том, что тебя так угнетает. Он должен быть на твоей стороне, Жади. Важна не только его моральная поддержка, но и чтобы он мог прикрыть тебя, если что.
- Хорошо, я поговорю с ним. Но я хотела бы позвонить и Латифе. Ехать к ней сегодня не имеет смысла. Она перебирается в новое жилище. Наконец-то! Я там буду только мешать. А позвонить – необходимо. Пусть Латифа узнает у Зорайдэ, чем закончилась для Хадижи ее поездка в Фес!
- Конечно, позвони. Но немного позже. Ты сама сказала: переезд твоей сестры в самом разгаре. Полежи, успокойся, поспи.  Вечером позвонишь и поговоришь с сестрой.
- Скоро Рамадан. Мы втроем с Латифой и Самирой собирались лететь в Фес. Даже Мухамед не был против. И Лукас тоже не возражал. Но потом мы узнали, что дядя Абдул сговорился с Мухамедом, чтобы сосватать Самиру и насильно выдать ее замуж. Мы оставили эту идею. Но теперь я думаю: ведь я могу одна полететь в гости к дяде Али?
- Мы можем лететь вместе! Жади, мы полетим в Марокко вместе! И там поймем, как нам быть.
- Это не плохая идея, Иветти. Проблема в том, как связаться с Хадижей. А что? Фарида и его семьи не будет в Марокко целый месяц! Но кто останется с женами Фарида? Он ведь не бросит без присмотра двух беременных женщин?
- Да, не будет ни мужа, ни семьи. Но с ними  может оказаться сторож, с которым справиться будет намного сложнее, ты права, - теребя крупную алую нитку бус на груди, задумалась Иветти.
- Я позвоню Латифе и попрошу ее осторожно разузнать подробности.
- Но упускать такую возможность  - это непростительно. Жади, срочно выясняй, с кем нам придется иметь дело, когда мы окажемся в Фесе…
- Не в Фесе. В Мекнесе. Моя дочь живет в Мекнесе – городе в часе езды от Феса.
- Это не важно. Для нас главное – успеть организовать побег Хадижи. Она должна суметь выйти к нам из дома и улететь вместе с нами из Марокко в другую страну – пусть даже не сразу в Бразилию. В Париж, в Лиссабон, в Мадрид. А уже оттуда мы без проблем вернемся в Рио.
- Думаю, это лишь мечты,  мы строим пустые планы, - вздохнула Жади. – Как Хадижа узнает, что мы хотим ей помочь? Как она догадается выйти из дома? У меня нет с ней связи. Скорее всего, Фарид отберет у нее сотовый и сделает всё, чтобы она не смогла ни с кем связаться.
- Так может быть, - кивнула жена Леонидаса.
 - Не станет ли вторая жена тенью Хадижи по приказу Фарида? Он может приказать ей следить за Хадижей и обо всем ему сообщать. А паспорт? Муж Хадижи вовсе не глуп. Он может увезти ее паспорт с собой или надежно его спрятать.
- У меня нет знакомых, кто бы мог помочь мне достать поддельный паспорт, - сокрушенно сказала давняя подруга Жади.
- Нет, Иветти, нам нельзя так рисковать. Это же отразится на репутации синьора Леонидаса и Лукаса. Надо избежать скандала. Но проблем столько, что возможности помочь Хадиже я пока не вижу. Не сейчас, обреченно признала поражение Жади.
- Тогда надейся на Саида. У него больше возможностей, чем у нас с тобой. Но ты, Жади, не теряй надежды. Верь в лучший исход! У меня в жизни часто бывали, казалось бы, безвыходные положения, но я говорила себе: «Я уверена, где-то там, далеко за тучами, всегда прячется солнце». Поверь, это не самая плохая формула выживания для одинокого или разуверившегося человека.
Они ещё долго разговаривали, то обсуждая проблему, то отходя в сторону от больной темы. Но Жади стало легче на душе, потому что Иветти смогла заставить поверить в то, что всё закончится хорошо.
- Я только что вспомнила одну вещь, о которой мне сказала Зорайдэ: муж Хадижи не захотел отпускать ее к дяде Али на время своего отсутствия… куда они там всей семьей едут… Теперь я понимаю, почему –  ему пришлось бы и Зухру отправлять вместе с Хадижей к моим родственникам. Но он не против, чтобы в его доме с обеими женами, присматривая за ними, пожила бы Рания. Рания! Та самая змея, которая постоянно конфликтовала с моей дочерью, когда они жили доме Саида!
- Извини, напомни, кто такая Рания?
- Это бывшая жена Саида. На ней он в свое время женился, чтобы досадить мне. Аллах, сколько между нами было когда-то конфликтов! А потом и между Ранией и Хадижей. Саид с ней временно развелся и… Это долгая история, но теперь Рания надеется вернуть расположение Саида, чтобы снова выйти за него замуж. Вот кто будет рядом с Хадижей почти месяц!
- Это плохо или хорошо? – не поняла Иветти.
- Не знаю, - расстроенно ответила Жади. – Но надеюсь, что Саид сможет убедить ее встать на сторону Хадижи. Хотя… как говорится, змея сбросила старую кожу, но яд при ней остался. Рания станет помогать Хадиже только из желания угодить Саиду.
…Настало время возвращаться домой. Пьетро простился с братьями-близнецами, и Жади с Лукасом втроем уселись в автомобиль отца, который должен был довезти их в район лагуны де Фрейтас, где находился особняк Лукаса и Жади. Когда машина трогалась с места, Жади поймала обнадеживающий взгляд Иветти, подмигнувшей ей на прощание.
Пока они ехали, Лукас ни о чем не расспрашивал Жади, чему она была рада. Но войдя в дом и оказавшись в их с Лукасом комнате, ей не удалось избежать его вопросов.
Пока няня занималась Пьетро – купала его, укладывала спать уставшего парнишку, Жади и Лукас жарко спорили, выясняя отношения после ее эмоционального рассказа.
- Жади, сколько раз я просил тебя не обращаться к Саиду?!
- Лукас, но что же мне ещё остается? Когда дело касается Хадижи, помочь может только он.
- Но почему? А дядя Али? Наконец, в Марокко у женщин тоже есть права в наше время!
- О чем ты говоришь, Лукас? Даже в Бразилии права женщин не всегда соблюдаются … в отдельных семьях! К чему такие декларации? Как и кто может узнать, что происходит за закрытыми дверями дома?
- Но Хадижа смогла позвонить и рассказать тебе о проблемах!
- Да, ей СЛУЧАЙНО удалось позвонить мне. Но как долго я о ней ничего не знала! А с ней происходили такие ужасные вещи! Моя дочь едва не погибла. Вторая жена Фарида ее не смогла задушить только потому, что случай спас мою Хадижу.
Жади поднесла руку к лицу, закрывая глаза, из которых брызнули слезы.
- Не плачь, Жади. Но почему не попытаться справиться с проблемой самим, без Саида?
- Как, Лукас? Как? Как я могу ей помочь? Хадижу надо спасать немедленно! А мне ничего в голову не приходит. То, что я могу придумать для спасения дочери – это идеи на потом. Но чем помочь Хадиже сейчас? Ты можешь что-нибудь предложить?
Лукас растерянно пожал плечами.
- Не знаю, но мы могли бы что-то предпринять, - все-таки ответил он, потянув пальцами за мочку ухо.
- Что конкретно? – задала вопрос Жади, впрочем, не ожидая от него действенного совета.
- Жади, я в растерянности. Не знаю, что сказать. Если бы дело касалось европейской семьи, как юрист я мог бы дать совет. Но когда проблемы происходят в семье с менталитетом людей другой культуры, я оказываюсь в затруднительном положении, - признал поражение Лукас. 
- В таком случае и может быть полезен Саид. Тогда отчего ты против того, чтобы я к нему обращалась?
- Какую помощь обещал тебе Саид? Что он может сделать? Как я понял – ничего! Он тоже не может вмешиваться в семейные дела дочери!
- Лукас…, - Жади жалобно всхлипнула. – Я пытаюсь схватиться даже за соломинку в надежде найти способ помочь Хадиже.
- А что тебе посоветовала Иветти?
- Ничего, Лукас. Чем она может помочь? Отправиться вместе со мной в Марокко и увезти Хадижу в Бразилию?
- А вы, конечно, обсуждали такую возможность? – усмехнулся Лукас.
- Это не имеет смысла. Вырвать Хадижу из лап Фарида у нас не получится.
-  Наконец, в тебе заговорил здравый смысл, Жади!  Кроме грандиозного скандала из этой затеи ничего не выйдет. Жади, обещаю: я подумаю, чем помочь Хадиже.
- Хорошо, Лукас. Давай оставим эту тему. Я так устала. Полежу немного и потом позвоню Латифе. Она к тому времени успеет перебраться в свой дом и тогда сможет поговорить со мной. Возможно, сообщит мне какие-нибудь новости из Марокко.
- Отдыхай, Жади. А я, пожалуй, пройдусь по саду. Соскучился по Гектору. С нашей собакой все в порядке? Пьетро сказал, что у пса что-то с лапой. Может, надо обратиться к ветеринару? Схожу,  проверю, что случилось.
- Клара тоже жаловалась на Гектора. Но она вызывала ветеринара, Лукас. Спроси у Клары, какие лекарство врач выписал собаке, - устало ответила Жади, ложась на постель и укрываясь пледом. Глаза у неё закрывались. Видимо, таковой была  реакция на сильный стресс.
Вскоре мать Хадижи крепко спала. Сон был недолгим. Но…
…Она шла по бескрайнему лугу, заросшему до самого горизонта кустами черных цветов. Это были розы с бархатистыми иссиня-черными лепестками. Жади брела вперед, а розы своими колючками цеплялись за ее одежду, не давая двигаться быстрее. Но у нее и так силы были уже на исходе. Но Жади упрямо стремилась вперед, за удаляющейся от неё фигуркой. Это была Хадижа. Девушка нервно шла, торопясь уйти от преследования. Хадижа то и дело оглядывалась на мать, но даже не пыталась развернуться и пойти навстречу. Жади видела слезы на щеках дочери, блестящими дорожками струящиеся по лицу.
- Хадижа! Хадиижаа!!! – звала ее Жади, но дочь отчего-то только убыстряла шаг, продираясь сквозь заросли розовых кустов. Вдруг кто-то толкнул Жади в спину. Она оглянулась:  за спиной стояла Рания, глядя на нее с вызовом.
- Хадижа не пойдет с тобой. Я не позволю! Саид не позволит  Хадиже уйти от мужа, - жестко сказала ей Рания и поджала губы, презрительно сузив глаза.
- Кто тебя будет спрашивать? – возмутилась во сне Жади, отталкивая в сторону Ранию, успевшую обойти и встать у нее на пути.
- Теперь Хадижа принадлежит нашей семье, - раздался рядом с Жади незнакомый женский голос. Даже во сне Жади поняла: это Зухра, которую она никогда не видела собственными глазами.
- Ты кто такая? Я тебя порву собственными руками, если ты посмеешь обидеть мою дочь! – пригрозила Жади наглой сопернице дочери.
- Ты думаешь, я тебя боюсь? – рассмеялась Зухра и смеялась всё громче и громче.
Теперь она уже дико хохотала, как ведьма, и от ее противного голоса срывались с бутонов роз черные лепестки и кружили вокруг неё, как песок во время  бури в пустыне. Наконец, за лепестками не стало видно женщину, слышался только ее злобный, издевательский хохот. Рания стояла рядом, но молчала. «Почему я вижу Ранию, но не вижу Зухру? Где моя дочь?» - лихорадочно думала Жади во сне.
- Хадижа!  – снова позвала она дочь во сне, переходя на мучительный крик. - Хадииииижааа!!!
- Жади! Жади, проснись, - услышала она сквозь сон, чувствуя, как кто-то трясет ее за плечо.
- Лукас? – подскочила она на постели. Муж стоял над ней, обеспокоенно вглядываясь в лицо. – Тебе приснился кошмар? Ты так кричала, звала дочь!
- Да, что-то такое страшное, но это было связано с Хадижей, - объяснила Жади.
- Постарайся успокоиться. Возьми себя в руки. Всё будет хорошо, вот увидишь. Клара спрашивает: ты будешь ужинать?
- Нет, Лукас, поешь без меня. А я позвоню Латифе.
- Хорошо, любимая, - печально улыбнулся ей муж.
Жади стало неловко от того, что она так ведет себя с Лукасом после длительной поездки. А ведь он не переставал думать о ней все дни: звонил каждый день, нашел и привез ей удивительный подарок, даже припас ей золотую брошь в виде орхидеи. Ей стало совестно.
- Лукас! – нежно позвала она мужа, успевшего дойти до двери.
- Что?
- Спасибо, Лукас! Спасибо тебе за внимание! За цветок! Он мне очень понравился!
- Ты его даже не успела рассмотреть! – уличил ее мужчина.
- Нет, ты не прав. Я отнесла горшок с орхидеей в оранжерею и тщательно осмотрела растение. Где ты нашел такое чудо? Орхидея прекрасна!
- Как и ее хозяйка, Жади!
Они одновременно пошли навстречу друг другу и вдруг бросились в объятия.
- Лукас! Почему всё так?
- Жади! Не теряй надежду!
- Лукас, я так тебя люблю!
- Я тоже люблю тебя, Жади, очень люблю! В тебе – смысл моей жизни, - прошептал в ответ Лукас и поцеловал ее в губы. Жади ответила. Лукас крепче обнял ее и прижал к груди, гладя жену по волосам. Жади медленно терлась щекой о рубашку Лукаса, повторяя в полголоса:
- Лукас…  Лукас…
- Синьор Лукас, стол накрыт, всё готово для ужина…, -  в комнату быстро вошла Клара, увидев, что дверь распахнута. Но запнулась на полуслове, застав хозяев в объятиях друг у друга.
- Ах, простите, - смутилась она и отступила в коридор.
- Иди, Лукас,  ты ничего не ел в доме отца, я заметила, - сказала Жади, отрываясь от него.
- Хорошо, любимая, перекушу и поднимусь к тебе.
- А я пока поговорю с Латифой. Надо ей позвонить.
- Звони, только не расстраивайся. Если от тебя что-то не зависит, не надо рвать себе душу. Надо искать средство…
Это были пустые слова, и Лукас это понимал. Поэтому он оборвал речь и вышел из комнаты.
Жади достала из сумочки сотовый и набрала номер сестры. Пока ждала ответ, она пыталась вспомнить сон. Точнее – она помнила, что приснилось за короткое время, которое ей удалось поспать, но хотелось вспомнить лицо Зухры. Какой она увидела в своем сне женщину, которую никогда не видела в реальности, но знала о ней по рассказам? Вспоминались только густые черные волосы, развевающиеся на ветру. Но лицо? Её лица Жади вспомнить не могла. Кажется, она его и не видела! Что-то злое и ужасное было в том образе, который создала фантазия в ее сне.
 А Хадижа? Она так и ушла от нее, не захотев вернуться или не поняв, что мать спешит к ней на помощь! Ушла непонятно куда, пока Жади боролась то с Ранией, то с Зухрой, то с закружившими вокруг нее черными лепестками, которые застелили всё пространство вокруг…
- Рания! Мне.. или нам с Иветти…, если мы отправимся в Марокко за Хадижей, всё дело испортит Рания!  Фарид не отпускает Хадижу в Фес, и на время его отсутствия к Хадиже приедет Рания. Вот почему она мне приснилась! Змея! Кобра! Что ждет мою дочь? Рания может предать Хадижу и мстить ей вместе с Зухрой!... Ало! Латифа?! Наконец, ты ответила!
Расспросив, как прошел переезд в новый дом, Жади, ничего не скрывая, поделилась с Латифой всеми новостями, которые узнала от Хадижи.
- Латифа, позвони в Фес, умоляю! Узнай, чем закончился праздник? Фарид увез Хадижу или оставил ее у дяди Али?… Нет, боюсь, что Зорайдэ и дядя Али не говорят мне правды. Я несколько раз пыталась им звонить, но  они повторяют мне одно и то же, а я им не верю. Расспроси ты, но осторожно. Как Хадижа? Я очень за нее переживаю!
Услышав, что Латифа плачет, Жади поняла, что ошеломила сестру своими откровениями. Если она за этот день уже как-то свыклась с ужасными новостями, и для нее главной проблемой стал поиск возможности помочь Хадиже, то Латифа, услышав о том, что Фарид  взял вторую жену, разрыдалась в трубку. Жади даже засомневалась, поняла ли сестра, с какой просьбой она к ней обратилась. Но Латифа сквозь всхлипывания подтвердила:
- Да,  Жади, я позвоню, сейчас же позвоню в Фес. Вот только… мне придется опять вернуться в дом Мухамеда и  звонить в Марокко с его телефона. У меня в доме  ещё ничего не подключено. А я уже успела дать себе слово, что больше никогда не преступлю порог того дома. Придется нарушить  обещание.
Договорились, что Латифа отзвонится, как только сможет поговорить с Зорайдэ или дядей Али. Жади, немного утешившись разговором с сестрой, переоделась  в ночную сорочку и, набросив халат, устало подошла к  столику, на котором находилась ее любимая фотография Хадижи на фоне касьбы. Она села в кресло рядом, не сводя глаз с улыбающегося лица дочери на снимке, и стала ждать звонка от Латифы…


23. Часть 13. Глава 23. Переезд Латифы в собственный дом.


Собирая вещи, Латифа опасалась что-либо забыть. Ведь тогда ей придется обращаться к Мухамеду с просьбой вернуть вещь, а чтобы забрать, идти в дом, который уже считала для себя чужим… Поэтому сборы велись тщательно. Латифа даже пыталась отказаться от помощи Халисы. Но чтобы скорее управиться, всё-таки согласилась, чтобы невестка укладывала отобранные Латифой вещи в сумки и пакеты.
Домашними делами в эти дни тоже занималась работящая жена Амина. При других обстоятельствах Латифа порадовалась бы, что оставляет Мухамеда в таких надежных руках. С невесткой отец Амина не останется голодным, ему не придется ходить в грязной одежде или жить в неубранном доме. Но разве Мухамед не заслуживает именно такой участи?
Впрочем, время, когда Мухамед будет жить без жены, продлится недолго: скоро его юная жена переедет из Марокко в Бразилию, а там и другую женщину, более опытную,  привезет. Ведь отец Амина осенью отправится не только за Лейлой и ребенком, который родится к его приезду, но и должен будет сосватать, благодаря стараниям сида Абдула, ещё одну, третью,  жену.
Третью?! Вторую, потому что Латифа ему больше не жена!
-  Аллах, Аллах! Я никак не могу привыкнуть к своему новому положению. Я больше не жена Мухамеда, хотя он так и не считает. Если бы он прогнал меня, я, наверно, уже смирилась бы. Но я оказалась в положении, как когда-то Жади: всей душой отвергая мужчину, не могу получить от него развод. Так кто я сейчас? Пока ещё жена Мухамеда – его первая жена, ставшая таковой поневоле, или уже разведенная женщина?
А Мухамед стал вести себя осторожно и даже удивительно для Латифы. Узнав, что Самира всё-таки собирается переехать жить к матери, он сменил тактику: больше не возмущался, что Латифа собирается принять блудную дочь, а, наоборот, повторял, что теперь появилась возможность вернуть Самиру на путь истинный.
- Латифа, своим примером ты можешь убедить нашу дочь вернуться  в нашу семью. Самира может одуматься, станет одеваться иначе. Возможно, ей даже понравится носить платок, если однажды ты попросишь ее примерить перед зеркалом красивый марокканский платок. Видя, как ты совершаешь намазы, и Самира вспомнит о том, что и она – мусульманка, поймет, где ее корни, - мечтал Мухамед, как ни в чем не бывало.
Он вел себя так, как будто никакого развода не случилось, но он просто купил первой жене дом, а другие жены пока разделят его старое жилище. Большая семья с ее самыми разными проблемами…
Латифа устала поправлять его и каждый раз напоминать, что развод подтвержден на семейном совете, что нового совета и не требуется, если Мухамед не станет чинить препятствия ей в оформлении бумаг, связанных с разводом, как заведено в Бразилии.
Но Мухамед продолжал делать вид, что не слышит ее слов, ее возражений, ее требований, «не понимал» ее желания отдалиться на приемлемую для разведенной пары дистанцию.  Такое упрямство Латифу начинало пугать. Вероятно, оформление развода окажется не столь простым делом, как казалось, если сравнивать с семейными судами.
Но оказаться одной из жен Мухамеда, который будет вынужден относиться к другим женщинам в соответствии с требованиями обычаев, ее никак не устраивало.  Латифа слишком долго прожила в Бразилии, чтобы жизнь в немусульманской стране не наложила отпечаток на ее менталитет.
В любом случае, Латифа настолько привыкла быть единственной, полновластной хозяйкой в своем доме, что не только терпеть кого-то рядом, но даже представить в мыслях не могла подобное.  А Мухамед… , нет, ее Мухамеда больше нет. Он исчез, остался в прошлом, чудесном прошлом, где осталась и их любовь, их взаимная привязанность и уважение. Тот мир рухнул окончательно.
И дом, в котором она сейчас собирает вещи, это всего лишь призрак ЕЕ дома. Уже сейчас половина его принадлежит той, другой жене – Лейле. А потом – и ещё одной, которая появится здесь, в Сан-Криштоване, через год.  Амин рассказал ей, что отец просватает Муну, но свадьба будет назначена на следующее лето.
Она понимала: если Мухамед и уступил ей, то только в надежде, что она, оказавшись в другом доме, смирится с участью. Поэтому он пошел даже на такую большую уступку, как он сам считал: позволил Самире поселиться в доме, который он купил для первой жены, ее матери.
Он даже попросил Латифу забрать все вещи Самиры  из ее прежней  комнаты, вещи, которые почти пять лет пролежали пленниками в его доме. Только для чего они нужны теперь ее дочери?! Но Латифа пошла на принцип: если вещи Самиры  оставить, Мухамед их выбросит или, кто знает, не попадут ли они в распоряжение Лейлы?
 Поэтому Латифа привела Халису в комнату дочери, и вместе они плотно набили два мешка старой одеждой Самиры, мягкими игрушками, разными мелочами, книгами, вышитыми подушечками и прочим. Халиса изо всех сил старалась скрыть любопытство. Ведь комната и всё, что в ней находится, считалось в семье харамом. И вот вдруг всё изменилось…
- Халиса, эта комната  такая уютная. Вы с Амином воспользуйтесь случаем и займите ее. Когда у вас появятся дети, она станет их спальней, будет очень удобно – ведь ваша комната за стеной.
- Лара Латифа, Амин сказал, что отец уже принял решение поселить здесь Лейлу. А Ариба с ребенком будут жить в тех комнатах, которые пристроены.
- Вот как? Мухамед уже распорядился, даже не дав мне уехать, - расстроилась свекровь.
Но что касается Халисы, ей было всё равно, кто будет жить в комнате матери Амина и его сестры. Главное – не стать прислугой в этом доме. Комнат много, но кто теперь будет их убирать? Если домашними делами станет заниматься девушка, которую привезут вместе с Лейлой, это хорошо.
Но если вся работа ляжет на плечи Халисы?  Нет, тогда она согласится перейти в дом свекрови и даже жить вместе с мятежницей Самирой, которая не носит платка, чем морить себя с утра до вечера тяжелым домашним трудом, унижаясь перед Лейлой и ее родственницей.
Те же мысли бродили в голове и у Латифы. Она была уверена, что пройдет немного времени, и сын с Халисой переберутся к ней в дом. Так будет даже лучше. Пусть и Мухамед поймет, пусть почувствует, что от его прежнего мира ничего не осталось.
Но комнату Самиры  отдавать незнакомой девчонке было жалко. Окна в восточном стиле, забранные стилизованной решеткой, арки, зеркало в витиеватой раме и мебель, которую Мухамед не предложил забрать, а Латифа и не подумала у него просить, всё было таким родным, что оставлять это всё здесь вдруг не захотелось.
- Для Лейлы ни одна из вещей ничего не будет значить. Вместе с ней, наверное, приедет другая мебель, она всё переставит по-своему. Это будет уже совсем другой дом, - думала Латифа, глядя на мебель и представляя, как в доме начнет хозяйничать другая женщина.
- Почему я продолжаю думать о проблемах, которые больше не мои? – заговорила сама с собой Латифа, оглядывая комнату.
Всё! Вещи собраны, всё готово к тому, чтобы перенести их в новый дом, распрощавшись навсегда с местом, которое вросло в её сердце, как бы не старалась Латифа убедить себя, что дом стал ей чужим, что он больше не принадлежит ей…
Она присела на пуфик возле горы из вещей: сумок, коробок, пакетов, свернутых ковров, связанных одеял, пары сундуков и чемоданов… Латифа завернула рукав и проверила, не исчез ли багровый синяк на плече. Он остался после той хватки, когда Мухамед с силой  схватил ее своими ручищами.
Синяк слегка изменил цвет, но не уменьшился в размерах. Латифа вздохнула, вспомнив, как они с Самирой вернулись из Ангры. Сначала водитель Иветти высадил  Самиру возле пансиона, потом довез Латифу до дома в  Сан-Криштоване.
Автомобиль уехал, а Латифа некоторое время ещё стояла перед домом, не решаясь подняться по ступенькам и войти.  Уже и Базилио выглянул из распахнутых дверей бара, и дона Жура вышла на улицу и, удивленно кивнув ей, осталась стоять у столиков.
Но Латифа всё мялась, предполагая, с каким возмущением ее встретит Мухамед, от которого насильно вырвалась, практически сбежав с Жади на несколько дней.
Но вдруг распахнулась дверь «Волшебной лампы», пока ещё не увешенная кипами платков  и костюмами для танцев. Выбежали на улицу Мустафа и Мухамед. И пока Мустафа встал, уперев руки в бока и что-то с возмущением бормоча себе под нос, Мухамед подскочил к жене и больно схватил Латифу за плечо. Молча поволок в дом, даже не забрав ее чемодан с вещами. Мустафа следом внес его в дом.
- Одалиска! Где ты была?! Как ты посмела уехать без моего разрешения?
Ошеломленная подобной встречей Латифа быстро пришла в себя и попыталась выдернуть руку.
- Оставь меня, Мухамед! Я больше не твоя жена! сегодня же позвоню дяде Али, чтобы он тебе напомнил об этом!
Но мужчина как безумный продолжал сжимать и трясти ее за плечо, повторяя:
- Латифа! Латифа! Почему ты уехала! Как ты себя ведешь? Харам! Дядя Абдул так рассержен…
- Мама! Ты вернулась! – раздался голос Амина, показавшегося из кухни. За ним выскочила и Халиса.
- Отпусти, Мухамед, мне больно! – ещё раз попыталась освободиться она, но Мухамеда как заклинило.
- Отец, отпусти маму, - решительно потребовал Амин, подойдя к ним совсем близко.
- Лара Латифа, хотите кофе? С бриутами или блинчиками? Я столько блинчиков «багрир» сегодня напекла, удачно так получились, -  попыталась разрядить обстановку невестка.
- Спасибо, Халиса, я позавтракала у сестры, - ответила женщина, пытаясь  свободной рукой отцепить пальцы разъяренного мужчины.
- Отойди от матери, отец, - тихо, но твердо потребовал Амин.
 И как ни удивительно, Мухамед его послушался – отпустил руку и сделал шаг назад.
- Не переживай, Мухамед. Я сейчас позвоню в Марокко  и спрошу у дяди Али, что мне делать. Куда идти? Соберу вещи и вызову такси. Думаю, в пансионе Самиры  для меня найдется место в комнате дочери. А потом пусть дядя Али решает, как заставить тебя поторопиться с ремонтом в моем доме.
- Нет, мама, ты останешься здесь. Не надо никакого пансиона. Я не позволю, чтобы моей матери пришлось где-то скитаться.
Встав между родителями, Амин сказал, обращаясь к отцу:
- Если тебе некогда заниматься ремонтом, отец, я сам схожу сегодня в тот дом и проверю, как идут работы. Если нанятые рабочие не могут уложиться в срок, то найду других.
- Хорошо, сынок, давай вместе займемся домом. Это и в моих интересах поскорее отдать ключ твоей матери и решить вопрос с ее переездом, - пробурчал Мухамед, не отрывая широко открытых, изумленных глаз от Латифы. Он смотрел так, как будто видел ее впервые.
- Халиса, отведи мать в ее комнату и принеси чай или кофе и что там ещё есть у тебя на завтрак, - приказал Амин жене.
- Хорошо, Амин. Так и сделаю, - ответила молодая женщина и протянула руку свекрови.- Пойдемте.
Амин заметил принесенный с улицы чемодан, подхватил его и быстро двинулся к лестнице. Латифа отправилась следом, а Халиса поспешила на кухню за завтраком для матери мужа.
- О, Аллах, Мустафа, ты видел?! Что же это такое? – застонал Мухамед.
- Пойдем, брат, вернемся в магазин и поговорим там, - отозвался муж Ноэмии. Если он и был впечатлен событием, то только потому, что от Латифы невозможно было ожидать подобной выходки – уехать куда-то, сорваться на несколько дней, когда муж даже не догадывался, где она могла пропадать. А в остальном, что касается женских причуд, женской  дерзости, он был искушен, прожив с Ноэмией столько лет и претерпев от нее  множество своевольных выходок.
- Африканские потемки женской души, -  только и смог он пробубнить, комментируя  возвращение домой жены Мухамеда.
Но с этого дня ремонт дома начался усиленными темпами. Мухамед решил не затягивать его, вопреки совету Саида. Он понимал, что каждый день, прожитый Латифой под одной с ним крышей, вызывает в женщине всё большее чувство раздражения и неприятия.
Но когда Латифа окажется в своем доме, поживет одна, без него, возможно – как он надеялся – она опомнится. Такая непривычная жизнь приведет его козочку в чувства. Пусть жить они будут в разных домах, но постепенно их отношения вернутся в привычное русло. Мухамеду очень этого хотелось.
Наконец, он объявил Латифе, что дом готов, можно переезжать. Он отдал ей один из двух ключей, сказав, что как только Латифа решится, он поможет перенести вещи.
К его удивлению, жена ждать не захотела, вещи решила собирать немедленно. Она позвонила Жади, обговорив покупку мебели. Как только будет, на чем спать, она тут же перейдет в тот дом.
И этот день быстро настал. Жади немедленно выполнила просьбу сестры. Мебель привезли накануне, она уже стояла в каждой комнате – в спальнях Латифы и Самиры, в гостиной, на кухне. Только огромное помещение на первом этаже осталось совершенно пустым. Каким образом Латифа решит им распорядиться, Мухамед не знал, как, наверно, и сама Латифа.
…В последний раз окинув взглядом комнату, Латифа поднялась с пуфика и, захватив сумку и чемодан, направилась к выходу. Всё! С прошлым покончено. Начинается новый период в ее жизни. «И не стоит оглядываться назад!» - вспомнила она совет, данный ей почти в один голос Жади и Иветти.
«Они правы. Так легче пережить превратности судьбы», - согласилась Латифа, спускаясь с тяжелыми вещами по лестнице.
Амин подскочил и тут же забрал у матери вещи, оставив ей только небольшую сумочку, висевшую через плечо. Следом за свекровью спустилась Халиса с несколькими пакетами и сумкой. Теперь наверх отправились и Мухамед с Мустафой,  ради такого дела закрыв на время магазин.
А на улице собрались те, кто пожелал помочь: Базилио и Анинья, которых дона Жура отпустила, чтобы переезд для доны Латифы не показался тяжким. Тут же крутились и Лижейро с Керосином, оставив автомастерскую на Рапазао, явились с большой тачкой, чтобы за несколько рейсов перевезти вещи.
Подъехало такси, из которого выпорхнула Самира. К этому времени большая часть вещей уже была вынесена на улицу, где их охраняла Латифа, а Базилио укладывал узлы и коробки на тележку. Мухамеду такая помощь не нравилась. Наконец, он сказал:
- Парень, в дом тебе войти будет нельзя. Имей это в виду. Только я и мой сын можем бывать в доме.
- Синьор Мухамед, я же помочь хочу. Тележку хотя бы довезти можно?
Мухамед переглянулся с Мустафой и оба незаметно пожали плечами. Латифа была занята разговором с Самирой.
- Дочка, почему ты так одета? Рваные джинсы, кофточка без рукавов, а другая кофта на плечи наброшена. Ты же знаешь, как твоему отцу и брату это не понравится.
- А при чем здесь мой брат? – удивилась девушка. – Мама, я живу по правилам того общества, в которое я влилась. Даже не надейтесь, что сможете уговорить меня надеть платок и платье с длинными рукавами. Этого не будет!
- Самира, тише! - испуганно оглянулась на дом Латифа. Но Самира проигнорировала предупреждение.
- Мама, вы с тетей Жади уже звонили в Фес? У Каримы сегодня свадьба! – напомнила она.
- Звонили и уже поздравили. И от тебя тоже передали ей приветствия.
- Я потом тоже сделаю звонок Зорайдэ, мне же интересно узнать подробности. А пока… чем я могу помочь?
- Сейчас Базилио отвезет вещи к дому и там выгрузит возле двери. Ты иди с ним и постой возле вещей.
- Хорошо! – она оглянулась на бар доны Журы и заметила хозяйку, которая вышла посмотреть на суету возле дома соседей. Самира радостно улыбнулась ей, когда женщина ее заметила.
- Подойду к доне Журе поздороваться. Иначе она обидится на меня и станет сердиться.
- Самира…., - попыталась шепотом остановить ее мать, но девушка не расслышала: так велика была ее радость от встречи.
Она недавно побывала в Сан-Криштоване, но с доной Журой встретиться не удалось, а поговорить с мудрой женщиной Самире хотелось.
Но долгого разговора не получилось.  Как только раздался скрип несмазанных колес одолженной у Рапазао тележки, Самира вынуждена была вернуться и вместе с Базилио отправиться к недалеко расположенному дому.
- Самира, как ты изменилась, - с глупой ухмылкой заметил Базилио. – Ты стала совсем взрослой.
- Уже давно, Базилио! Я выросла несколько лет назад! – усмехнулась дочь Латифы. – Ты ещё не женился? Я об этом не слышала.
- Жениться?! Ну ты скажешь! На ком это? На Анинье, что ли? Так ей этот… Керосин нравится теперь.
- Керосин? Какой ещё керосин? Она... нюхает что-то? – не поняла Самира, пока не увидела молодого мужчину с бородкой, который плелся за ними немного позади.
- Забыла, кто такой Керосин? Он в автослесарь. Поможет нам тележку разгрузить. Анинья зануда, но не наркоша. Ничего она не нюхает!
- Да… Сан-Криштован всё тот же, как и пять лет назад. Здесь мало что изменилось, - протянула Самира, осматриваясь по сторонам. – Те же люди, те же дома и знакомые дорожки, по которым мы с Амином когда-то катались на велосипеде.
- Не скажи!  У нас скоро верфернаж будет! – гордо сообщил Базилио. – Журналисты налетят, в газетах и журналах про нас напишут.
- Что-что? Повтори, пожалуйста, - попросила потрясенная Самира. – Так что здесь случилось? Ограбили кого-то или убили? Этого ещё не хватало!
- Не убили, а убьют кое-кого скоро! Из-за вернефсажа!
- Что?! Ты какое слово так исковеркал? – прозрела, наконец, девушка. – Не можешь произнести, так опиши другими словами, что ещё ждет Сан-Криштован?
- Это…. Как там его… ну в общем…, - начал возбужденно размахивать руками Базилио, вне себя от радости, что именно он сообщит такой редкой птице, как Самира, главную новость их района. А она ведь журналистка! У доны Журы лежат журналы с ее статьями!
Он бросил тележку посреди дороги, и часть вещей едва не выпала на землю.
- Базилио! – закатила глаза Самира. – Не можешь рассказывать, так вези уже тележку! А новости я сама узнаю, расспрошу у доны Журы обо всем.
- Дона Жура от меня узнает все новости, - обиделся Базилио, к которому тут же вернулась способность нормально говорить.
Но Самира решила игнорировать сплетника. Шла молча, а парень из бара, наконец, смог собраться с мыслями и сообщить:
- Наш художник синьор Олаву в своей мастерской решил устроить выставку своих картин! Ему дона Одетти идею подала! Синьор Олаву часть картин вывесит в окне, а остальные – на улице выставит, прислонив к стене дома. Сам будет сидеть рядом – и чтобы никто не украл, и на случай, если кто-то захочет купить какую-нибудь  картину.
- Хорошие картины? Как люди о них отзываются? – прищурила глаз Самира, обдумывая пришедшую в голову мысль.
- Ха! А то! – опять широко заулыбался  Базилио. – Картины отличные! Недавно он нарисовал кота с такой огромной крысой в зубах, что дона Жура чуть в обморок не упала!
- Крыса? – поморщилась девушка. – Что же там замечательного?
- Ну есть ещё разные картины… Дома и улицы Сан-Криштована, пляж, океан, деревья и цветы, люди всякие.  Сейчас синьор Олаву пишет портреты всех желающих. Чтобы на выставке было больше картин. Туристы из других стран охотно покупают. Ну там где загорелые бразильцы или женщины в красивых платьях с цветами в волосах и всё такое…. А деньгами синьор Олаву обещал честно поделиться с тем, чей портрет купят.
- А тебя, Базилио, уже нарисовали? – затаив смех, спросила Самира.
- Нет, меня дона Жура не отпускает позировать. Так разозлилась, что художник без разрешения намалевал то ее портрет, то ее кота с крысой…
- Бедняга Базилио! Как же тебе не повезло! Но я с удовольствием побываю на местном вернисаже! Может быть, даже репортаж про выставку картин самобытного местного художника напишу!
- Точно! Напиши! И фотографий побольше наделай! – тут же загорелись глаза у интригана из бара.
- Угу, и тебя обязательно сфотографирую, если пристроишься сбоку где-нибудь, -  весело кивнула Самира, идя рядом, засунув руки в карманы джинсов.
-Всё, пришли! – с облегчением сказал Базилио, останавливаясь вместе с тележкой. – Иди, Керосин, выгружай!
 Самира начала руководить разгрузкой, Базилио и Керосин доставали вещи и складывали на указанные дочкой синьоры Латифы места.
Потом с пустой, скрипевшей на весь район, тележкой парни отправились обратно, а Самира задумалась: ее полностью захватила идея написать статью. Ей давно хотелось рассказать всему Рио о месте, где провела самые счастливые годы детства – о Сан-Криштоване. Милый уютный район города, где все друг с другом знакомы. Не самое криминальное место в городе.
Даже после пяти лет, прожитых ею не в родительском доме, всё здесь казалось Самире родным. Как можно представить Сан-Криштован без бара доны Журы и без нее самой? Вон она стоит в платье своего любимого фасона. Легкое платье без рукавов с множеством пуговичек спереди, из ткани в мелкий цветочек. Где она покупает столько лет подряд похожие модели? Скорее всего, шьет у знакомой портнихи.
Самира продолжала осматриваться, сложив руки на груди.
А вот там – дом доны Ноэмии и Мустафы. Девушка усмехнулась, вспомнив, как ее брат, когда они ещё были детьми, ходил туда в гости к доне Ноэмии, которая тогда подрабатывала, делая массажи. В ее доме был оборудован и массажный кабинет.
Как только Карла, дочка доны Одетти, приходила на очередной «сеанс красоты», Амин тут же крался следом с утащенным в магазине отца подарком для неё, отдавая его не от своего имени взрослой девушке, которая ему нравилась, а ссылаясь на отца, пока дело не дошло до недоразумения. Потом Амину попало от родителей, когда дона Одетти  заподозрила синьора Мухамеда в непозволительных ухаживаниях за ее красавицей-дочкой.
А теперь дона Ноэмия (или лара Ноэмия?) содержит кафе в восточном стиле, имеющее большой спрос у туристов. Самира всегда восхищалась деловой хваткой женщины, ставшей родственницей, когда вышла замуж за Мустафу.
- Но теперь дона Ноэмия может оказаться конкуренткой моей матери, если мама решит открыть лавку восточных сладостей у себя на первом этаже. Нет, лучше всего просто готовить выпечку на заказ для того же кафе. Меньше забот и заморочек с бухгалтерией. Надо убедить в этом маму.
А там, кажется, жили дона Одетти и Карла?
-Хм, Амин-Амин! – усмехнулась Самира, вспомнив, как отец купил ее брату небольшой телескоп для наблюдения за звездами. Мальчишка установил его на балконе и стал по вечерам «наблюдать за звездами», пока не приехал однажды дядя Абдул и не взглянул в окуляр, тут же обнаружив, на какие «звезды» любуется парнишка в  трубу, направленную на окна, где живет Карла – звезда Сан-Криштована.
Да, с тех пор многое случилось: у Карлы родился ребенок, а его богатый папаша переселил эту семейку в престижный район и платит хорошие алименты на сына. Дона Одетти живет с дочкой и внуком, а в их доме поселился тот самый художник.
 Не он ли выглядывает в открытое окно? Седые волосы под черной банданой.  Пожилой. Значит, и картин у него должно быть много. А она отчего-то после рассказа Базилио представила себе художника молодым мужчиной с бородкой, немного хулигана - в арт-стиле. Крысу нарисовал! Дону Журу тоже!
Надо сходить к художнику и поговорить насчет статьи. Неужели не согласится? Пусть и ее нарисует – она даже заплатит! А в статье рядом со своим именем вместо своей фотографии разместит карандашный портрет.
«Как только закончатся дела с обустройством в нашей квартире, схожу к синьору Олаву и уговорю дать интервью!» - решила Самира.


24. Часть 13. Глава 24. Переезд в новый дом. Латифа и Самира.


Самира не обратила внимания, как Амин и Халиса отреагировали на ее появление. А между тем в доме отца шел интересный разговор, и как раз – о ней.
- Амин, почему твоя сестра носит рваные джинсы? Разве так модно? Это же некрасиво, если не сказать – неприлично.
- Она считает, что так современно. Оглянись вокруг – многие так одеваются в Бразилии.
- Но теперь она будет жить вместе с матерью. Может быть, она поймет, что надо одеваться… как-то иначе. Ты намекни сестре.
Амин сердито посмотрел на неё.
- Разве моё слово может что-то значить для Самиры? Она даже отцу отказалась подчиняться.
- Мне придется общаться с ларой Латифой, бывать в ее доме. Как же я смогу игнорировать твою сестру? Но мне неприятно видеть ее на улице с голым пупком и без платка.
- Давай пока оставим ее в покое.
К их разговору прислушивался Мухамед.
- Сынок, твоя жена права. Нам надо как-то осторожно всем вместе повлиять на твою сестру. Это же нехорошо, прежде всего, для твоей матери: Латифа никогда бы сама не вышла из дома без платка, но если Самира не изменит своего внешнего вида, люди плохо будут думать и о Самире, и о твоей матери.
- Отец… Какие люди? Здесь в Бразилии никому нет  дела до того, кто как одет.
- Ну ладно, мы потом обсудим проблему, а пока давайте вынесем последние коробки.
- Осторожней, Амин. Там посуда, - указывая на небольшой ящик, предупредила Халиса. – Твоя мама сложила туда свои любимые чашки и стаканчики для чая.
- Амин, я думаю, что на новоселье должен принести твоей матери какой-то подарок.  Но что ей больше всего нужно? – задумался Мухамед. – Ещё один ковер? Светильник? Посуду? Блюдо для выпечки? Наверно, я подарю несколько больших медных блюд.  Мустафа сказал, что Латифа уже договаривалась с Ноэмией насчет нескольких партий выпечки для кафе.
- Я ничего не могу советовать тебе, отец. Ведь ты не должен забывать, что теперь есть две жены: если ты что-то подаришь моей матери, то и Лейле ты тоже должен сделать такой же подарок.
- Амин, и ты тоже пытаешься меня подколоть? Зачем так делать, сын? Возможно, и у тебя когда-то будет вторая жена. Не стоит так разговаривать с отцом.
- Прости, отец, я вовсе не подкалываю. Напоминаю, что скоро в доме появится другая женщина, которая тоже имеет право на свою долю подарков в соответствии с обычаями.
- Амин, я знаю, что принести в подарок твоей матери, - вдруг с воодушевлением воскликнул Мухамед. – Компас! Она ведь должна определять стороны света, чтобы знать, где находится Мекка, когда будет совершать намаз. Амин, я сам помогу определить твоей матери правильное направление!
- Это хорошая идея, - согласился сын с отцом.
В дом заглянул Мустафа.
- Мухамед, перед магазином собралось столько покупателей – как специально. То ни одного не было всё утро, а теперь – толпа, - бубнил родственник, вопросительно глядя на хозяина лавки. - Открывать?
- Конечно, Мустафа, иди – открывай, - взмахнул руками Мухамед. -  Вещей осталось мало, отнесем с Амином, проверю, хорошо ли работает замок в двери, и тоже приду в магазин. Да! Отложи три самых больших блюда для сладостей.
Мужчина кивнул и вышел, а Мухамед, тяжко вздохнув, подхватил ковер и сумку и тоже направился к двери. Всё остальное забрал Амин. Халисе ничего не досталось, и она решила отправиться на кухню, чтобы выяснить, что у них имеется на ужин.
От свекра она теперь решила держаться подальше, чтобы не выдать обиды. Ведь сид Мухамед прямо предложил сыну взять вторую жену!
…Ни вещей, ни Латифы на улице рядом с домом уже не было.
- Быстро управились! – удивился Мухамед, забывая, что жена  забрала лишь малую часть вещей, в основном – личных или подаренных ее родственниками. Вот и ковер, который он несет на плече, это подарок дяди Али. А упакованное  в сумку  верблюжье одеяло когда-то привезла Зорайдэ, оно такое мягкое, теплое. Сколько ночей оно согревало их с козочкой в прохладные бразильские зимы!
- Неужели мы с Латифой никогда больше не будем вместе? Я не верю, - думал Мухамед, приближаясь к месту возле дома жены, где лежали ещё не внесенные внутрь вещи.
Он вошел в дом, снял с плеча свернутый в рулон ковер, поставив его в угол. Амин из-за этого задержался на пороге.
- Уффф…, - отдышался он, оглядываясь. – Потом подниму ковер на второй этаж. Амин, здесь на первом этаже мог бы получиться отличный магазин для тебя! Если бы мать не выдумывала с выпечкой, то тебе можно было бы купить и второй магазин. А что? Я тебе немного помог бы деньгами, зато ты смог бы расширить торговую площадь, став владельцем двух магазинов.
- Мне бы с одним магазином управиться, - ответил сын. – Но и мама не согласится. Она сама хочет заняться бизнесом.
- Каким ещё бизнесом, Амин?  - скептически произнес отец. – Это всё идеи Жади, твоей тетки-одалиски. Нет стада без бодливой козы. А Жади постоянно вмешивается, куда ее не просят. Ты сам смог убедиться, как дурно влияет на твою мать бывшая жена дяди Саида. Подумать страшно, как начнет вести себя Латифа, если действительно получит развод.
- Отец, моя мать не такая, - предостерегающе сказал Амин.
- Конечно, Амин. Но дядя Али, как я слышал, ищет ей нового мужа. Говорят, даже выбрал кого-то из бразильской диаспоры. Нас ещё не развели до конца, а твоей матери уже ищут мужа, Амин! – воздев руки к верху,  возмутился Мухамед.
- Думаю, что всё это сплетни. Я не верю. И мама никогда не станет выходить замуж ещё раз, она сама мне говорила.
- Она так сказала? Алхамдуллилах! Пусть твоя мать одумается, и мы заживем одной большой семьей: я, твоя мать, ещё две мои жены, дети, которые родятся у Лейлы и у твоей Халисы. А ты ведь можешь взять ещё одну-двух жен, Амин! Как это чудесно – иметь огромную семью! Веселые праздники, все дела – вместе. Все хлопоты будут нам в радость! А если бы и Самиру выдать замуж, то и она с мужем и детишками приезжали к нам в гости… Иншаллаааа!
Амин с удивлением смотрел на отца, а у него вдруг выступили на глазах крупные слезы, которые он тут же смахнул…
А на лестнице остановились, замерев, Латифа и Самира. Они с ужасом слушали откровения их близкого родственника, из-за которого вынуждены были покинуть родной дом – Самира раньше, а теперь пришла очередь и Латифы. Она-то и вышла вперед, спустившись на несколько ступенек.
- Даже не надейся, Мухамед, что я смогу к тебе вернуться. Говорю тебе об этом при детях! Пусть я навсегда останусь одна, но никогда не приму других жен. Клянусь тебе в этом.
- Скажи, Латифа, почему Зорайдэ приняла всех жен сида Али?
- Мухамед, это они приняли ее! Зорайдэ вошла в семью дяди Али четвертой женой!
- Но… жены Саида живут дружно… И сколько я примеров могу привести! Когда жена любит своего мужа, то  согласится стать и первой из четырех, и даже четвертой ради любимого мужа. А ты меня не любишь, если вот так  отвергаешь женщин, которых даже не я выбирал!
- Не начинай, Мухамед, подобных разговоров при детях, - сухо ответила, нахмурившись, Латифа. Ей очень хотелось сказать: да, я разлюбила тебя, больше не люблю! Но как могла она такие жестокие слова произнести при Амине и Самире?
Она подхватила сумку с одеялом, которую только что поставил на пол Мухамед, понесла наверх.
- Латифа, я уверен, что ты передумаешь. Ты одумаешься. И я буду рад принять тебя! – говорил он вслед женщине, которая, не оглядываясь, спеша, поднималась по лестнице. - Тебе пока трудно представить, как живется одинокой женщине! Но когда почувствуешь, что эта ноша тебе не по силам, я пойму и прощу тебе твоё упрямство! Латифа!
Самира подошла к ковру, попыталась его поднять, но ковер оказался слишком тяжел для неё.
- Это не для женщин! – Амин отодвинул сестру в сторону и, легко взвалив на плечо рулон, двинулся к лестнице.
- Самира, - обратился к дочери Мухамед. – Я рад, что ты вернулась, искренне рад, что снова будешь жить вместе с матерью.
Он приложил руку к сердцу и внимательно посмотрел на дочь. Самира ответила ему  недоверчивым взглядом.
- Я тоже очень рада этому, - вежливо сказала она.
- Тогда веди себя достойно, чтобы матери не было за тебя стыдно, - дал ей совет отец.
- Я всегда думаю, что делаю и как себя веду. Никто не мог бы сказать, что моё поведение когда-либо было недостойным, - довольно дерзко ответила девушка. Она тут же подняла последнюю коробку и отправилась наверх.
- Ничего, я ещё приведу в чувство свою непокорную дочь, - вполголоса пообещал себе Мухамед. – Саид и дядя Абдул мне помогут. Хадижа вышла замуж и уже беременна. А у моей дочери даже жениха нет, а она ведь уже старовата для брака, если судить по меркам Марокко. Ей уже за двадцать! Как найти для нее мужа?
 Он достал из кармана джеллабы ключ и вставил в дверной замок. Покрутив его туда-обратно, остался доволен. Тогда он вышел из дома, решив вернуться сюда с подарками – компасом и блюдами.
…А в баре доны Журы сидел сплетник Базилио и «расписывал», как помогал перевозить вещи доне Латифе. Наконец, хозяйке надоело его слушать, она велела найти тряпку и заняться столиками перед баром. Парень обиделся и ушел.
- Да, мозги, конечно, не видно, но когда их не хватает – заметно, - сказала дона Ноэмия, проводив парня взглядом.
- Ноэмия, а ты почему не у своих родственников? – усмехнулась Жура, обращаясь к подруге, которая тянула через соломинку сок.
- Сейчас и я отправлюсь в тот дом. Жура, как тяжело смотреть на эту пару, которая так вот рассталась.
- И поделом синьору Мухамеду! Надеюсь, тот старик, ее дядя, найдет ей достойного мужа!
- Да, сид Али, как мне рассказал Мустафа, уже присмотрел Латифе жениха, - понизив голос, сообщила женщина.
- Вот и правильно! А то совсем стыд потерял: взял ещё одну жену. Ты говорила, он ее собирается привезти? Ну, посмотрим, что там за птица.
- Хм, Журочка, синьор Мухамед не просто привезет в Сан-Криштован свою вторую жену Лейлу, с ребенком и его няней, но и сосватает в Марокко ещё одну жену – третью. Но свадьбу сыграют только через год, вот так, угу, - кивнула дона Ноэмия потрясенной новостью  Журе.
У доны Журы на этот раз не было даже слов от возмущения. Она тоже с   осуждением покачала головой и взяла с барной стойки пульт от телевизора.
- Скоро концерт Алешандро Сафино. Очень люблю этого певца. Как услышу его песню «Луна», на душе становится так трепетно, -  призналась женщина.
- А мне Лара Фабиан нравится. Обожаю слушать ее песни.
Но с экрана понеслась зажигательная самба и замелькали тела и лица кариок. Шла какая-то местная передача о народном творчестве.
- Базилио, где телепрограмма? Куда опять задевалась? – рассердилась Жура. – Ну ничего нельзя оставить без присмотра! Опять кто-то из посетителей стянул!
- Дона Жура, я здесь, - мгновенно явился на зов Базилио.
- Иди, возьми метлу и наведи порядок вокруг столиков, пока народу нет, - передумала предъявлять претензии хозяйка, но дав задания служащему: ведь не зря парень прибежал.
- Ладно, Журочка, я пошла.
- Так ты зайди потом, Ноэмия, расскажи, как Латифа в доме устроилась.
- Хорошо, зайду. Но вот увидишь: этот хитрый тип Мухамед и двух жен привезет, и Латифе развод не даст! Не захочет, чтобы его бывшая жена снова вышла замуж. Восточные мужчины – такие собственники!
- Но я всё-таки хочу верить в благоразумие доны Латифы. Как можно жить в гареме? Бедная Латифа!
- И бедный Мухамед! Он ведь не сам, Журочка, взял молодую жену, а теперь ему и другую ещё сватать. Его родственник настоял, сам за него решил.
- Ах, он несчастненький какой!  Мышь и так не могла пролезть в нору, так ей к хвосту ещё и метлу привязали! – зло рассмеялась Жура, которая терпеть не могла ситуации, когда мужчина оказывался тряпкой.
После  ухода Ноэмии в баре началось  столпотворение. Всем вдруг захотелось кашасы и жареных креветок, капириньо и риса с подливкой из черных бобов.
Через некоторое время, падая от усталости, подвигая очередному клиенту бутылку кашасы, дона Жура призналась Одетти, тоже заглянувшей в гости к приятельнице:
- Иногда я проклинаю тот день, когда десять миллионов лет назад обезьяна спустилась на землю с дерева и попробовала забродивший фрукт!
- Как я тебя понимаю, дорогуша! – посочувствовала дона Одетти, рассматривая свежий маникюр на пальцах.- А я только что из салона красоты. Там я поняла: нет беспомощней женщины, чем женщина с невысохшим маникюром. Ну как не нервничать? Один ноготь никуда не годится,  лак уже немного стерся.
- Ты только не нервничай по пустякам, Одетти! – с усмешкой посоветовала Жура. – Такая несправедливость в жизни: нервные клетки не восстанавливаются, а жировые не дохнут!
- И не говори! А я ещё собралась стать импресарио у синьора Олаву. Сразу появилось столько дел!
- Что, прости? Кем? Это как? – насторожилась владелица бара при имени врага-соседа.
К ней подбежал рыжий кот и льстиво потерся о ее ноги. Дона Жура покровительственно посмотрела на животное и крикнула:
- Анинья, подлей Файеру водички! Кот пить хочет!
Пока  официантка возилась у кошачьей миски, Жура, следя за ее действиями, в то же время слушала объяснения Одетти.
- Думаю, синьор Олаву – талантливый художник. Если подойти к делу с умом, можно неплохо заработать на его выставке.
- Конечно, а то сидит у себя на балконе или стоит на улице с мольбертом - часами малюет картины. Пусть хоть какой-то толк от этого будет.

…Через несколько часов уборки, перестановки мебели и раскладывания на место вещей Ноэмия, Латифа и Самира устало присели на диван.
- Неужели мы закончили? Даже не верится! – сказала Самира.
- Там Халиса принесла сок и что-то из еды. Может быть, перекусим? – предложила Латифа.
- Почему бы и нет? Кстати, там в пакете – несколько бутылок минералки, захватила в баре у Журы, - согласилась и дона Ножмия.
Они прошли на кухню и на столе разложили то, что приготовила Халиса: запеченную курицу, нарезанные, но не заправленные овощи для салата и зелень. В баночках отдельно были припасены заправка  и соусы. В одном пакете оказались лепешки, в другом – печенье.
- Нарадоваться не могу на невестку. Как Амину повезло с Халисой!
- А как парнишка переживал из-за той девочки – Эмми, кажется? – вспомнила лара Ноэмия.
- Что теперь о ней вспоминать? Она замужем и, наверно, скоро родит ребенка. Мы о ней ничего не знаем, но  это даже к лучшему. У Амина с Халисой всё налаживается.
- Да, только в баре у доны Журы заметили, что твоя невестка, Латифа, сильно похудела. Люди думают, что она у вас голодает. Но это сплетни, разумеется. Но  меня любопытные расспрашивают.
- Как она может голодать, если всю еду готовит сама? Но бедняжка делает в доме почти всю домашнюю работу!  - начала оправдываться Латифа.
- А что будет, когда она забеременеет? Рано или поздно, но это произойдет. Не верится, что Мухамед возьмет в дом прислугу.
- Да уж, скорее – ещё одну жену.
- Амин ещё раз не собирается жениться? – полюбопытствовала Ноэмия.
- Нет, и не стоит даже упоминать о второй жене при Халисе! Она так болезненно относится к многоженству. Очень боится, что Амину тоже найдут вторую жену.
-  Да, у дяди Абдула это просто, - посмела сказать Самира.
- Он и тебе собирался мужа искать, знаешь, Самира? – обратилась к ней дона Ноэмия.
Девушка едва не подавилась. 
- Я знаю. Мне о карьере думать надо! Не нужно мне никакого мужа! А такого, который будет брать в жены одну за другой женщин – и подавно.
Жена Мустафы выразительно приподняла брови, но промолчала.
- Лара Ноэмия, а если бы сид Мустафа взял ещё одну жену, вот как мой отец, но не сам, а ему дядя Абдул сосватал бы, как бы вы поступили? – задала вопрос Самира, обгладывая куриную ножку.
- Мустафаааа? Ха-ха-ха! Вторую жену? Куда ему! Но если бы дядя Абдул так захотел, то… Я, став первой женой, заставила бы ту женщину работать по дому, ухаживать за нашим мужем. Мне ведь некогда заниматься домашними делами, прихожу из кафе – просто падаю с ног! – то ли так отшутилась женщина,  то ли ответила всерьез.
 Но развивать эту тему отчего-то всем вдруг расхотелось. Дядя Абдул – серьезный противник, от его внезапной заботы никто не застрахован. Лучше не накликивать новые неприятности, не упоминать ушлого родственника из Феса.
Женщины ужинали, обсуждая новости и разные местные слухи. А потом зазвонил сотовый у Латифы. Взглянув на дисплей, она радостно сообщила:
- Это Жади. Наверно, хочет узнать, как мы устроились.
Но когда Латифа после недолгих приветствий начала слушать, что говорит ей  Жади, Самира и Ноэмия увидели, как изменилось выражение ее лица. А потом Латифа заплакала.
- Не могу поверить! Бедная Хадижа! Как же так? Как такое могло случиться? … Конечно, Жади, я позвоню Зорайдэ! … Не волнуйся, я всё узнаю и перезвоню тебе!
Латифа всхлипывала, держа мобильник в руке, а Самира и Ноэмия замерли за столом.
- Мама! Что случилось?! Что с Хадижей? Ребенка потеряла? Ответь, мама!
- Латифа! Что произошло? –  встревожилась и дона Ноэмия.
- Нет, с ней и с ребенком – ничего. Но ее муж…. Фарид… взял вторую жену, которая уже едва не убила Хадижу!
- Что?! Мама! Неужели это правда?
- Ушам не верю! Как сид Саид мог позволить зятю взять вторую жену?
- Правда, к сожалению. Жади мне только что рассказала об этом…
Женщины молча выслушали горькие новости из Марокко.
- Вот так!  - обличительно и гневно начала Самира. - А вы с отцом хотели, чтобы я вышла замуж и жила в Марокко! Разве у меня не могло быть такой же судьбы? Хадижа сама ещё ребенок, а уже скоро станет матерью. У нее нет образования.  Дом, семья, муж, дети – что в этом хорошего, когда нет никакой другой жизни?!  А потом так называемый муж захочет взять ещё одну-двух-трех жен, а я должна это терпеть?! Нет, я была абсолютно права, когда решила выбрать для себя иной путь в жизни. Передо мной целый мир! Я буду журналисткой, объеду всю планету, все страны мира, познакомлюсь с многими людьми. А Хадижу мне от души жаль! И тётю Жади тоже!
Латифа слушала дочку молча. Может быть, в этот момент она была согласна с Самирой.
Вдруг дона Ноэмия прислушалась к чему-то и сказала:
- Там, внизу, кто-то стучит в дверь. Вам надо звонок поставить. Стук еле слышно.
Самира спустилась вниз и открыла дверь. Вошли Амин и Мухамед, которые принесли ещё один ковер и три медных блюда.
- Ковер – подарок Амина. А от меня – блюда. Выбрал в магазине самые красивые, - самодовольно  сказал Мухамед, оставив их на столике на кухне.
Но Амин, едва войдя, сразу понял по лицам женщин, что не всё в порядке.
- Мама, у вас что-то случилось?
- Амин, нам позвонили… У Хадижи беда… Её муж взял вторую жену. Вернул свою бывшую жену – Зухру. Хадижа едва не погибла из-за неё.
- Как?!
И Латифа ещё раз вынуждена была пересказать разговор с Жади.
 - А почему муж Хадижи взял вторую жену? Причина есть?
- Сынок, какая там причина? Он сошелся с бывшей женой. Жади уверяет, что Фарид ту женщину любил до безумия, как говорят. Вот прошло время, он ее вернул. Старая любовь не умерла.
- Ничего себе! Значит, на Хадиже он женился из корысти? – возмутилась сестра Хадижи.
- Кто знает, Самира, что там произошло. Жади могла высказать собственные подозрения. Надо бы позвонить в Фес, узнать у Зорайдэ. Жади просила меня выяснить, чем закончилась для Хадижи свадьба Каримы. Она, кажется, уехала на праздник без разрешения, пока Фарид ездил за Зухрой.
- Дочь Саида сбежала от мужа? – тут же сообразил Мухамед. – Почему-то меня это не удивляет. А моему брату известно об этом?... Жади узнала – это плохо! Значит, спичка поднесена и фитиль зажжен, будем ждать, когда рванет! Надо срочно звонить Саиду и дяде Абдулу!
 - Мухамед, но ведь это же плохо для твоей племянницы! Она такая молодая, наверно, влюблена в мужа, а тот взял и привел вторую жену. Надо о девочке думать, а не о Жади, - в своей жеманной манере заметила дона Ноэмия. – Разрушить любовь Хадижи, предать ее вторым браком…
- Какая любовь, дона Ноэмия? О чем вы говорите? Что вы все так ополчены против многоженства? А я вижу в этом больше плюсов:  ну - две жены, зато и работы по дому у них меньше!
- Не скажите, синьор Мухамед! Как можно разделить сердце между двумя женами? И пальцы на одной руке не равны, а уж женщины в глазах мужа – и подавно! Как может нормальная женщина допустить, чтобы муж не додал ей вторую половину своего сердца?
Мухамед порой с трудом выносил жену Мустафы. Женщина за столько совместных лет жизни с мужем-мусульманином  не научилась молчать, когда должна. Позволяет себе такие рассуждения, а брат Мустафа не может привести жену в чувство.
Он решил не втягиваться в спор с ней и поспешил уйти, пообещав зайти в следующий раз, чтобы с помощью компаса сделать отметки нужного направления на Мекку. Так как дело касалось намазов, Латифа не посмела отказаться от его предложения. Значит, Мухамед ещё раз окажется в ее доме. Неужели он так и будет находить предлог для того, чтобы создавать и дальше видимость отношений между ними? Навязывать своё присутствие?
Самира, видя, что отец ушел, а мать о чем-то раздумывает, предложила:
- Я сама позвоню в Марокко, можно? Поговорю с дядей Али или с Зорайдэ. Надеюсь, никто не смог испортить свадьбу Каримы!
- Позвони, дочка, а то у меня руки дрожат, - попросила Латифа.-  Жади перевела на мой сотовый большую сумму денег, чтобы я могла звонить куда угодно, даже в Марокко.
Девушка взяла у матери телефон и набрала номер дяди Али…

      
   25. Часть 13. Глава 25. Звонок в Фес. Мухамед и Амин. Самира и Ноэмия.


Поговорив о свадьбе, о делах в доме и о задав вопросы о здоровье сида Али и самой Зорайдэ, Самира приступила к расспросам о Хадиже.
- Тетя Жади переживает, как поступил Фарид с Хадижей, если он за ней приехал, - выложила Самира цель звонка и потом долго слушала, не перебивая.
В это время Амин думал о том, что и Эмми тоже могла оказаться в новой семье не единственной женой. Пусть родители выдали ее замуж, получив уверения от будущего мужа, что других жен не будет, но кто потом мог бы помешать взять и вторую, и сразу трех? Не сожалеет ли Эмми о том, что отказалась от него, Амина? А теперь он женат, с Халисой не разведется из принципа.
Но если бы в Бразилию каким-то чудом  вернулась его Эмми, расставшись с мужем, он бы всё равно на ней женился. Но не быть ей ни единственной, ни первой. «Плохо, когда девушка не понимает шуток и верит слухам, а не парню, который ее любит. Я любил ее, и, согласись она выйти за меня замуж, была бы единственной. Но не теперь», - сердито размышлял Амин, у которого  слова отца о том, что и у него может быть несколько жен,  разбередили рану, и он снова вспомнил об Эмми. 
- …Просто дикость какая-то!  - с возмущением говорила тем временем Самира. – Это правда: Фарид женился на бывшей жене.  Не прошла старая любовь! Он и ребенка ей успел сделать, поэтому и женился – но преподносит, как будто его шейх принудил. Но и с Хадижей он разводиться не собирается! Невыгодно, наверно!
- Самира, я должна перезвонить Жади, но из твоих слов ничего не поняла. Что я должна рассказать сестре? Дай мне сотовый, я тоже поговорю с Зорайдэ.
Выяснив нужные подробности, Латифа набрала номер телефона сестры,  сделав обещанный звонок.
- Да, Жади, я представляю, как ты ждала… Всё обошлось: Фарид не стал скандалить при гостях, сделал вид, что верит – Хадижа не сбежала, а допустила оплошность, уехав без предупреждения. … Нет, Жади. Не бойся этого… Там не всё так просто между Фаридом и Зухрой… Зорайдэ убеждена, что Фарид и сам не желает, чтобы Зухра становилась первой женой. Поэтому он поклялся, что Хадижа развода не получит.
Пока мать разговаривала по телефону, Амин вышел из гостиной и заглянул в каждую из комнат. Стало интересно, как мать и сестра устроились в своем доме. И обнаружил: не смотря на то, что в доме пустовала ещё одна комната, кроме той, что заняла Самира,  мать выбрала менее удобную и меньшую по площади.
Он понял, почему она так поступила: ее окна выходили на другую сторону, не на бар доны Журы и магазин отца, она не могла увидеть бывший дом. Как сын, он всё понял: разве будет хорошо, если матери придется каждый день видеть в окно своей комнаты дом, который отняла у нее другая женщина? Или как соперница мелькает в окнах?
 А вот им с Халисой, если они решат перейти к матери, придется разместиться в той комнате, которая ему понравилась: довольно просторной, и магазин отца виден, и дверь дома тоже. Даже часть дороги, по которой он ходит к своему магазину. Очень  удобно.
Приоткрыв дверь в комнату сестры, он вспомнил, что ответила Самира на его замечание насчет ее вызывающей одежды:
- Амин, будешь ли ты жить в доме отца и приходить в гости к маме, или вы с Халисой переедете к нам, предупреждаю тебя: указывать мне, как жить или как одеваться, ты не будешь! Давай так: каждый живет сам по себе, так, как считает нужным. Иначе мира между нами не будет! Не забывай об этом.
Он даже усмехнулся, припомнив строгий тон сестры.
- Посмотрим. Но то, что с Самирой будут проблемы – очевидно уже сейчас, - подумал он.
Выходя к лестнице, он увидел в коридоре большую коробку, в которой лежало несколько вещей. Значит, мать не шутила, пообещав, что все подарки его отца отправятся только туда. Она больше не считает себя его женой, значит, не имеет права принимать его дары. А коробку она собралась передать Лейле, когда ту привезут в Рио.
Амин вернулся в комнату и предупредил, что уходит.
- Я так устал сегодня, а завтра рано вставать: жду машину с товаром.  Завтра я принесу из своего магазина блюда для выпечки, вместо тех, что лежат в той коробке. Они же вам обязательно понадобятся!
Кажется, дона Ноэмия ничего так и не поняла, но ни Латифа, ни Амин не стали объяснять, почему  подарки Мухамеда отправились в коробку.
После его ухода, засобиралась и лара Ноэмия.
- Латифочка, желаю тебе терпения. Не падай духом! Ты справишься! И в доме без мужчины, и с бизнесом у тебя всё получится. Подумай над моим предложением: твоя выпечка пойдет нарасхват в кафе. Туристы сметают всё. Если бы у меня была ещё пара рук, я обязательно бы занялась таким прибыльным делом. Как видишь, у тебя уже есть одна клиентка на восточные сладости.
- Я приму  предложение, -  пообещала Латифа, провожая дону Ноэмию до двери.
Самира вышла на балкон, чтобы полюбоваться вечерним видом Сан-Криштована. Уже стемнело. В отцовском доме почти все окна были темны, кроме тускло освещенного зала на первом этаже.
 Дом, в  котором остались жить отец и брат, казался брошенным. Как будто из него вынули сердце, которым была ее мать. Мама! Она же ещё такая молодая! Что такое – сорок-сорок пять лет? Для многих это начало новой жизни, если судить по хроникам из жизни знаменитостей.
- Тетя Жади выглядит так молодо, что кажется, у нее целая жизнь впереди, как и у меня. А что ждет маму?
 Неужели ей  до конца жизни придется быть одной? Печальная участь. Особенно, если представить, что скоро дом отца заживет новой жизнью, наполнится голосами нескольких жен и их детей, кстати – наших с Амином братьев и сестер! Там будет счастье, радость, праздники, веселье, там будет настоящая жизнь.
А у мамы? Унижение каждый день при встрече с новыми семьями отца, тяжелый ежедневный труд, чтобы заработать на содержание дома и проживание? Жизнь, посвященная только ей и брату? Нет, мама заслуживает лучшей судьбы. Если дядя Али ещё не передумал, выбрав в претенденты в мужья матери того мужчину, то  она, Самира, не станет возражать. Мать не должна хоронить себя заживо.
- Пусть и мама начнет новую жизнь! Тем более, с моей профессией! Я будущая журналистка, а это постоянные командировки, из-за разъездов меня часто не будет дома. Мама всё чаще станет оставаться одна. Кто знает, не начнется ли у меня личная жизнь? Я тоже могу встретить человека, за которого выйду замуж. И мама останется одна?
Самира решила, что обязательно съездит в тот магазин восточных сладостей, где они однажды побывали с тетей Жади, и ещё раз внимательно присмотрится к хозяину лавки – некоему сиду Кериму. Самира в прошлый раз его не рассмотрела как следует, так как тётя Жади до конца поездки не посвящала ее в свои планы. А потом увиденное вспоминалось с трудом, ведь Самира думала, что они зашли только поесть и разведать насчет выпечки, приметить полезное для будущего бизнеса. Но дело оказалось в мужчине, возможном будущем отчиме Самиры .
«Но Амин его никогда не примет! Он ещё и против будет. Как бы Амин не испортил всё дело», - задумалась девушка, огорчаясь ещё и потому, что помощи от тети Жади тоже пока ждать не стоит. Разве до этого ей сейчас, когда с Хадижей такое случилось?
Она взглянула вниз, где  всё ещё стояли и разговаривали дона Ноэмия и мама. Жена дяди Мустафы была одета современно. Все восточные наряды припасены у неё к праздникам в домах родственников мужа,  ждали своего часа в шкафах. Сейчас на доне Ноэмии был надет легкий спортивный костюм. Ведь она приходила к ним в дом помогать в уборке. А на матери была длинная юбка, которую Самира помнила с детства. Кофта с длинными рукавами и глухим вырезом. На голове – намотанный в виде чалмы платок.
- Нет, так не пойдет. Маме нужно лучше одеваться. Даже если она сидит  дома. Опять же – об этом лучше поговорить с тетей Жади. Не хватало, чтобы Лейла, которая, по слухам, наряжается с утра до вечера и увешивается золотом,  увидела маму и начала над ней насмехаться!
Вдруг до Самиры  дошло: а где золото? Что-то она не видела шкатулки с украшениями! Неужели отец не отдал?
Она зашла в комнату матери и осмотрелась: нет, шкатулка не стоит ни на полке под зеркалом, ни в полупустом шкафу. Нет ее и в сундуке, который мама забрала в новый дом. Самира перевернула внутри всё, чтобы убедиться, что шкатулки на самом деле нет. Оставалось только ждать, когда вернется с улицы мать, и напомнить ей о том, что одна вещь всё-таки осталась у отца – ее шкатулка, и забрать золото надо непременно! Даже если придется жаловаться дяде Али. Не оставлять же украшения Лейле, которую отец и так осыпал милостями ещё в Марокко!
Она твердо решила не давать мать в обиду.
...Не только Самира вспомнила о забытом золоте. Мухамед, войдя в дом, тоже опомнился, что так и не вернул Латифе ее шкатулку, которую забрал из  комнаты, когда Жади так нагло увезла сестру к себе в гости.  Теперь Мухамед вошел в пустую комнату, где ещё вчера жила его козочка и везде стояли, лежали на полках, висели на стенах разные мелочи – вазочки, шкатулочки, вышитые бисером подушечки, картины, но  с уходом Латифы осталась только голая мебель.
Мухамеду показалось, что опустел не только дом или ее комната, но пустота вошла в его сердце. Как будто из него вынули душу! Как долго сможет он вытерпеть это внезапно свалившееся на него одиночество? Амин и Халиса не в счет. Но он остался совсем один! Как это возможно: жить без Латифы? Наконец Мухамед понял смысл слов брата, когда Саид однажды признался ему, говоря о Жади: она вросла в его сердце, он рад бы вырвать оттуда свою любовь к ней, но уже не может этого сделать.
Когда Мухамед остановился у зеркала, заметив оставленный или забытый в спешке флакон духов с таким знакомым запахом – сладким восточным ароматом, то едва не расплакался. Сможет ли  другая женщина когда-нибудь занять в его сердце место Латифы?
Перед ним пронеслось их с Латифой прошлое: вот они в первом доме, совсем небольшом, ещё до переезда в Сан-Криштован, и магазинчик у него был ещё совсем маленький, и как часто гостила в их доме Назира!
Вот Латифа, как выяснилось, не умеет готовить, и приходится заказывать еду в ресторане. Их первый поход на пляж под удивленными взглядами постоянных обитателей,  которым непонятно, почему это они так не по пляжному одеты. Приезд впервые дяди Абдула, шокированного увиденным на улицах Рио-де-Жанейро… Приключения Жади, начавшей свои фокусы ещё до свадьбы с Саидом….
Как долго они с Латифой ждали появления первенца! А ребенка всё не было, и в этом, как ему кажется, виновата была Жади: сама пила специальные травы, чтобы не забеременеть от Саида (бедный брат!), но и Латифе невольно приходилось употреблять  те травы вместе с едой. Как они радовались рождению Самиры, пусть он сам и был немного разочарован, что родился не мальчик, а девочка.
Но потом появился Амин. Да,они уже ко времени рождения детей переехали в этот дом, в Сан-Криштован! Соседкой оказалась несносная дона Жура. Потом к нему приехал дальний родственник – Мустафа, который развелся с женой, но потом влюбился в дону Ноэмию и взял ее в жены, а она оказалась из той породы женщин, которых позади на шею, а на голову они сами заберутся!
Нет, его Латифа никогда не была такой, как дона Ноэмия! Всегда нежная, ласковая, покорная, мягкая… Его любимая козочка! А как танцевала для него Латифа, когда они только поженились? Тот танец с подсвечниками ему никогда не забыть!
 В то время они часто зажигали в доме бахур, чтобы окуривать, отгонять от семьи злых духов! Так боялись потерять своё счастье! Давно они этого не делали, так, может быть, поэтому к ним незаметно подкралось зло? И начала рушиться их семья, уходить любовь, впрочем, о себе он не может этого сказать. А вот Латифа… Она же прямо ему ответила, что больше не любит его!
Наверно, началось всё с Самиры, когда девчонка заупрямилась и не захотела надеть платок. Потом история с тем парнем – Зе Роберту. Да, именно Самира вызвала лавину, которая погребла под собой всё лучшее, что было в их семье. Он выгнал дочь из дома, а она всё равно стала студенткой, найдя поддержку у Жади… Нет, лучше не думать больше о прошлом, иначе снова впереди – бессонная ночь, а завтра рано вставать, так как придет машина с товаром для их с Амином магазинов.
Вернувшись в свою спальню, забравшись под одеяло, перед тем, как закрыть глаза, Мухамед увидел то, что попадалось ему на глаза ежедневно в несколько месяцев после того, как закрывавшая дверцу сейфа картина сорвалась с гвоздика и разбилась. Он опять вспомнил: в сейфе – золото Латифы!
Как же он мог забыть о шкатулке? А теперь Латифа может обвинить его в том, что не отдал ей украшения!
- Но не идти же с целой шкатулкой золота по улице, пусть и до соседнего дома? Ограбят, догадаются, что несу, и отберут шкатулку. Нет, завтра отдам.
Потом Мухамеду пришла в голову мысль: не стоит ли ему продумать множество самых разных  причин, чтобы каждый день бывать у Латифы? Завтра, к примеру, он вернет золото, потом придет и разберется с компасом, как и обещал. Затем станет приносить Самире платки, и так каждый день - захаживая к своей первой семье и держа под контролем проблемы, с которыми Латифе придется столкнуться…
Не стоит ей позволять думать, что он отказался от нее! Она ведь только на словах получила развод – на семейном совете! Но официально никто  никакие бумаги ещё не оформлял.  А что такое семейный совет против закона? Это ничего не значит – здесь в Бразилии действуют  законы, а не обычаи.
Но, даже следуя обычаям, он имеет право отказаться от развода. Ведь развод был первым. А идти в официальное учреждение, чтобы оформлять какие-то бумаги – нет, у Латифы не хватит смелости. Просто не верится, что она может решиться на такое. Только бы Жади не вмешалась! Но ей не до их семейных дел: теперь у Жади есть, о чем думать и переживать. Зять взял вторую жену! Да что они все так остро воспринимают второй брак? ...Мухамед провалился в сон, так и не додумав мысль о причинах неприятия женщинами многоженства.
А на кухне разговаривали Амин и Халиса. После того, как муж рассказал Халисе новость о том, что Фарид взял вторую жену и теперь Хадижа только первая жена, Халиса была вынуждена отвечать на вопросы Амина.
- Какая она? Ты ее видела? Ты была знакома с Зухрой лично?
- Ты уже спрашивал о ней, Амин, и я рассказала тебе всё, что знаю. Она красивая. Очень.
- Вот как? Хочешь сказать, что у моей сестры не получится соперничать с той женщиной?
- Амин, с чего ты взял? Разве я пытаюсь сказать тебе об этом?
- Тогда почему Фарид предпочел взять вторую жену? При чем – вернуть бывшую? - допытывался Амин.
- Может быть, в этом и дело? Амин, он любил Зухру, очень сильно ее любил. Потом – так же сильно возненавидел, - вспомнила Халиса.
- Угу, или сделал вид. А почему теперь он решил вернуть ее в семью?
- Знаю, Амин, что ты думаешь: Фарид всё ещё ее любит. Возможно,   должно было случиться ещё что-то, чтобы Фарид посмел нарушить слово, данное семье. Он ведь отказался от Зухры, а семья ее прокляла. Я не понимаю, Амин, почему Зухра опять стала его женой.
- Она ждет его ребенка. Фарид совершил харам, изменил Хадиже, - нехотя сообщил он утаенную сначала подробность.
- А меня это не удивляет, - усмехнулась Халиса. – Уверена: Зухра устроила ему ловушку, а он и попался.
Тема разговора иссякла. Продолжать обсуждать родственников из Мекнеса не хотелось. Амин больше переживал за мать. Понимал, что для  матери отселение – лучший выход, но чувствовал, что не скоро сможет привыкнуть к тому, что в доме хозяйничать теперь будет его жена, пусть и временно – только до приезда из Марокко жены отца.
Ему вдруг стало жалко Халису и обидно за неё. Отчего-то он был заранее настроен против неведомой Лейлы, которую никогда не видел. Может, это потому, что Халиса была помощницей его матери, а та женщина займет  место рядом с отцом, и Халиса окажется в подчиненном положении у второй жены? Ему не хотелось, чтобы кто-то обижал его жену.
К Халисе он привык – приходилось это признать. Он всегда знал, что в женщине, которая устроит его как жена, должно быть несколько качеств:  домовитость, хороший характер и... способность вызвать в нем любовь.  Девушка, ставшая его женой, пусть и против его воли, обладала двумя из них. Долгое время казалось, что любви  к Халисе у него никогда не случится.
Но такой любовью, как он когда-то любил Эмми и любит ее до сих пор, потому что ни забыть, ни отказаться от нее  не получается,  полюбить Халису он не сможет. А вот с симпатией принять Халису и привыкнуть к ней он смог. Вкусная еда, нежная забота, всё для него – чистая одежда и всегда прибранная комната.
Он был готов признать, что от Эмми он никогда не дождался бы подобного. Скорее всего, с ней он постоянно ссорился бы из-за каждой мелочи и имел массу претензий к ней в быту. А это, как выясняется, в семье  вещь трудно переживаемая.
- Халиса, ты не больна? – вдруг задал вопрос Амин, бросив на нее внимательный взгляд.
- Нет, - удивилась молодая женщина. – Почему ты спросил?
- Потому что дядя Мустафа слышал от лары Ноэмии, как соседи начали сплетничать о том, что ты сильно похудела, а значит, в нашем доме тебя заставляют много работать, и ты при этом голодаешь!
- Что?!
- Но ты действительно … похудела. А я не замечал, пока мне Мустафа не рассказал про сплетни. Ты как-то следи за собой, ешь нормально.
- Ну не знаю, Амин. То я для тебя слишком толстая, то сильно похудела…  Как тебе угодить? Я на диете не сижу, но действительно кручусь с утра до вечера с домашними делами.
- И всё равно – не забывай поесть. Кушай больше. Ты раньше как-то привлекательней выглядела, когда была полнее, - смутился Амин.- А теперь ты на себя не похожа.
- Да? Тебе же толстые не нравятся? – напомнила Халиса.
- Забудь ты про это. Я перестал думать о том, толстая ты или тонкая, когда понял, что в семейной жизни главное не это, - признался Амин  и окончательно смутился.
Халиса не стала его мучить и, сменив тему, предложила:
- Конечно, теперь уже поздно, но стоит отнести твоей матери и сестре поесть. У них ведь еды на утро совсем не осталось? Лара Латифа  не взяла ни кофе, ни чай. Но в магазин мы не успели сходить за продуктами.
- Тогда собери, а я отнесу! – обрадовался Амин.
- Твой отец уже спит, я думаю. Мы с тобой поужинали. На завтра я поставила тушиться новый таджин, а то, что осталось – всю еду можно отнести. Готово и свежее печенье.
- Когда ты успела? – поразился Амин.
- Пока вы с отцом относили подарки. А ещё – вы забыли про цветок. Лара Латифа как-то говорила, что может разводить розы и продавать их в горшочках. А черная роза – это же редкость! У нас на балконе расцвела.
- Откуда она  взялась?  У матери только лимонное дерево росло в вазоне. А что за роза?
- Ты давно не выходил на балкон, поэтому не знаешь. Отнесешь горшок? Он не тяжелый, но кустик объемный, на нем столько цветов, что кажется черным, если не присматриваться. Весь в розах.
- А тебе не жалко?
- Нет, мне привезли розовый куст родственники. Ты их знаешь – те, у которых бизнес на лепестках цветов и в парфюмерии. Но я и предположить не могла, что роза окажется не алой или кремовой, белой или бордовой, а с иссиня-черными лепестками. Мне страшно от присутствия такого цветка, Амин. Не знаю, почему он наводит на меня такой ужас! Я помню, что это был любимый цветок Зухры. Фариду кто-то из родственников так же вот дал черенок. А выросла черная роза. И Зухра тут же присвоила её себе.
Амин выслушал историю.
- Тебе не нравится цветок, но ты собираешься отдать его моей матери?
- Она сама хотела его забрать! А вообще – можешь отдать его первому встречному! Только объясни свой поступок ларе Латифе. Я когда-то рассказывала ей историю цветка, потому что она меня расспрашивала…. Не помню, в связи с чем. Кажется, кто-то пугал твою сестру Хадижу, рассыпая в доме черные лепестки.
- Да, что-то припоминаю. Так ты собрала еду? Давай, я отнесу прямо сейчас.
Амин взял подготовленный пакет и вышел на улицу, Халиса закрыла за ним дверь на задвижку. Потом поднялась бегом на второй этаж и вышла  на балкон. Амин уже проходил мимо бара доны Журы. Девушка посмотрела в тот угол балкона, где стоял злополучный цветок. Разумеется, он оказался на месте. 
- Нет, я избавлюсь от розы!  О, Аллах! Пусть лара Латифа отдаст его кому-нибудь. Подарит, отдаст, выбросит. А пока надо его вынести и попросить Базилио или ту девушку из бара, чтобы отнесли в дом свекрови. О! Вот и Анинья – возле пальмы стоит!
Халиса взяла горшок с цветком и спустилась вниз. Открыв дверь, она подозвала Анинью, попросив отнести одну вещь ларе Латифе. Договорившись, она быстро захлопнула дверь, потому что мужчина, который двинулся в их сторону от бара, ей не нравился: «Еще в дом ворвется!» Это был один из владельцев автомастерской. Она испугалась и вернулась на балкон, чтобы понаблюдать за событиями сверху.
Но увидела только то, что Анинья быстро прошла мимо бара прямо к дому, куда отправился и Амин. Наступил поздний вечер. И хотя горели фонари и светились вывески бара и окна домов, но разглядеть девушку и даже дверь дома было затруднительно.
- Если даже у нее отберут цветок –  не расстроюсь, но я не желаю зла Анинье.
Халисе осталось только  снова вернуться в гостиную, чтобы дождаться Амина и открыть ему дверь.
… Халиса и не подозревала, как почти угадала, что могло случиться с розой.
Мужчина, так испугавший  ее, был Рапазао. Они с Лижейро наведались в бар доны Журы, выпили по стаканчику кашасы и отправились на поиски приключений. Но Лижейро ждала знойная красотка, с которой он пошел на танцы. Керосин – тот свалил в кино на вечерний сеанс. «Как фильм-то называется? – пытался вспомнить Рапазао. - «Сумерки», кажется. Про вампиров. Страшный, но для подростков».  Рапазао его уже видел, и еще раз идти на этот фильм у него желания не было.
А вот и Анинья. Стакан кашасы отдавался шумом в голове и толкал на подвиги. Почему бы не поухаживать за старой приятельницей? И о чем это она сговаривается с женой Амина? В прошлый раз, а было это очень давно, Анинья мастерски «развела» родственницу синьора Мухамеда на золото. Хорошо развела! То ей золотые серьги перепали, то ещё что-то из украшений сестры Мухамеда. И только за то, что ей нужно было узнать какие-то сплетни о муже доны Деузы, о синьоре Эдвалду!
«Эх, какой бизнес накрылся!» - с сожалением подумал Рапазао, вспомнив  соседа. А ведь Эдвалду был таким искусным портным, шил качественные рубашки, которые было невозможно отличить от настоящих, фирменных, стоило только Анинье пришить к ним «правильную» этикетку.
Вдруг Рапазао, отправившись следом за Аниньей, увидел и понял, ЧТО она несет в руках. И его неуемная фантазия тут же подсказала ему новый «проект», в котором главная роль будет отведена Анинье и вот этому самому горшку с цветком…
- Анинья, стой! – тихо окликнул он официантку из бара, а когда настиг, то попытался вырвать у нее из рук горшок. - Отдай мне цветок, отдай сейчас же!
- Ты что? Это же роза доны Латифы! Это ее цветок!
- Отдай, мне он нужнее! – Рапазао тянул к себе куст в горшке, но Анинья держала крепко. К тому же, она почти добралась до места, и теперь боролась с жуликоватым приятелем прямо под балконом доны Латифы. Горшок она так и не отдала, а вот несколько раскрывшихся розовых цветов остались без лепестков, опавших на тротуар.
- Анинья, продай! – сделал деловое предложение мужчина.
Но девушка была знакома с ним не первый год и знала: если Рапазао или Лижейро стараются что-то заполучить, значит, задумали выгодное дельце, которое принесет неплохую прибыль. Правда, продлится авантюра недолго, но какой-то доход они будут иметь. Так почему бы не поучаствовать в предприятии и ей?
Они договорились быстро. Обговорив примерно детали дела, решив посвятить в него и Лижейро с Керосином, чтобы случайно не выдали и не сорвали всё предприятие, они ушли вместе, оставив на плитках тротуара под балконом дома жены Мухамеда россыпь черных лепестков, пока еще сливающихся с чернотой бразильской ночи, но которые утром так напугают мать Самиры …
Амин, выйдя из дома, совершенно не обратил внимания на мелкие черные пятна в стороне от двери, спеша вернуться домой. Он настолько был вымотан за день, что совершенно не вспомнил о цветке, отнести который его просила Халиса.
Тем временем его мать и сестра сидели на кухне и пили чай после позднего  обильного ужина, который оказался у них благодаря заботливой невестке.
- Самира, как хорошо, что ты согласилась переночевать дома. Иначе я сходила бы с ума от беспокойства, - сетовала Латифа, радуясь, что смогла уговорить дочь остаться.  И Амин вовремя принес поесть.
- Да, мне тоже не хотелось возвращаться так поздно в пансион. Мне каждый раз страшно проходить вечером мимо бара, который стоит рядом с пансионом доны Элоизы.
- Это уже в прошлом, Самира. Завтра ты переедешь ко мне. Соберешь вещи, бери такси и приезжай. Или давай  вместе съездим за вещами, иначе я  места не найду, пока ты не вернешься.
Если Самире и не понравилась чрезмерная опека матери, воспринятая как покушение на ее свободу, она всё равно сдержалась и промолчала. Мама по ней соскучилась, а беспокоилась всегда. Правда, девушке пришло в голову, что теперь так будет постоянно – материнские страхи и опасения за нее, но все же Самира могла понять ее чувства.
- Мне так понравилось всё, что мы ели. Таджин, салат, я давно не пробовала  «табуле».  Печенье было восхитительным! Я никогда не смогу научиться так готовить. А иногда возникает желание сделать что-то самой!
- И правильно, Самира! Надо уметь кулинарить. Для этого стоит поучиться.
- Мама, что за коробка стоит в коридоре? Для чего ты отнесла и положила в неё блюда, подаренные отцом?
- Самира… Эта коробка как раз для подарков твоего отца. Они мне не нужны. Пусть приносит что угодно, всё окажется там. Потом, когда приедет новая хозяйка дома, я попрошу Амина отнести и отдать коробку ей. Это все теперь принадлежит ей по праву.
- Мама! – то ли осуждающе, то ли восхищенно воскликнула Самира.
- Не пора ли отправляться спать? – предложила Латифа. – Это будет самая тяжелая ночь в моей жизни: ложиться в новую постель в моем новом доме.


26. Часть 13. Глава 26. Вечер и утро в доме Латифы.


Едва мать и дочь разошлись по комнатам, зазвонил телефон. Латифа ответила, ведь это был звонок из дома дяди Али.
- Зорайдэ, что-то ещё произошло? – настороженно спросила мать Самиры.
Оказалось, жена сида Али спешила предупредить – сид Абдул и Мухамед не отступили от замыслов насчет Самиры. Дядя Абдул бывает в стольких домах фесцев, что найти жениха для дочери Мухамеда  для него не проблема.
- А в отношении тебя, Латифа,  у них тоже есть планы. Абдул проговорился сиду Али: если прилетите в Марокко на время Рамадана, то и Мухамед следом прибудет. Они с дядей Абдулом хотят непременно познакомить тебя с Лейлой, но так, чтобы тебе невозможно было отказаться. Потом тебя оставят со второй женой до рождения ребенка. А когда наступит время возвращаться, Мухамед заберет в Рио только Лейлу и сына. Тебе же придется жить в доме дяди Абдула, пока не смиришься с новым положением в семье, а потом тебе придется перебраться в дом Лейлы, который и станет твоим… 
- Зорайдэ, но как же так? О, Аллах! Мухамед только сегодня вечером отдал мне ключ от моего дома…
- Он пытается усыпить твою осторожность. Ведь вы с Жади и Самирой  собрались лететь в Марокко.
- Но мы же передумали! Разве Жади не звонила, не говорила об этом?
- Жади? Да, что-то такое она говорила. Но ведь Жади то одно придет в голову, то другое. Скажи, Латифа, а Жади не говорила – не собирается ли она лететь в Марокко одна? Я ведь ее знаю: она может захотеть воспользоваться отъездом Фарида, чтобы увезти Хадижу в Бразилию. Сид Али очень обеспокоен тем, что может сделать Жади.
- Нет, Зорайдэ, мне ничего неизвестно. Но сестра очень расстроена после звонка Хадижи.
- Латифа… Предупреди ее: пусть таких планов не строит. Ничего не получится. Саид подозревает, понимает, что она не успокоится.  Он примет меры. И Фарид не оставит  беременных жен одних. Сид Абдул сказал сиду Али, что Рания будет жить в доме Фарида. Но Абдул с ларой Дунией тоже собираются на месяц перебраться в Мекнес. Передай Жади: дядя Абдул и Дуния глаз не спустят с Хадижи. А для Саида следить будет Рания.
- Я всё поняла, Зорайдэ. Передам. Позвоню ей прямо сейчас.
Распрощавшись, Латифа передала разговор Самире.
- Что делать, дочка? Звонить Жади уже поздно.
- Надо отправить смску. Я с тетей Жади часто обмениваюсь ими, когда нет возможности позвонить.
- Тогда, Самира, напиши: «Звонила Зорайдэ, с Хадижей будут жить Рания, дядя Абдул и лара Дуния».
Девушка быстро набрала текст, нажала несколько кнопок и сказала:
- Отправила!
- Теперь – спать! Самира, мы ведь и так уже никуда не собирались лететь, но тётя Жади… Я ее тоже хорошо знаю, как и Зорайдэ. Я боюсь за нее, того, что она может предпринять.
- Я поговорю с тетей Жади. Если помочь Хадиже выехать из Марокко, то не сейчас. Такая «операция» требует тщательного обдумывания, - ответила Самира, а у Латифы от удивления не нашлось слов.
 Почему ее дочь так похожа не на нее, а на Жади? Та же тяга к авантюрам, смелость, решительность. Если что-то задумает, её не отговорить. Как бы Самира не сговорилась с Жади. О, Аллах, теперь не будет ей покоя, потому что станет  бояться и за сестру, и за дочку.
Ответ от Жади пришел, когда Латифа уже спала.

*** Жади сидела на постели, не выпуская из рук сотового.
- Ты почему не спишь, Жади? – повернул к ней голову проснувшийся Лукас.
- Латифа прислала мне смску. Хадижа не останется одна. Как выяснилось, к ней переедут дядя Абдул с женой. И Рания тоже поселится в риаде, - объяснила она с непонятным сожалением.
- Но ведь это хорошо? Родственники позаботятся о твоей дочери.
- Да, они позаботятся. Но я о своей дочери позаботилась бы лучше.
- Ты опять что-то задумала? Жади, не ввязывайся в очередную  историю, - сев в постели, предупредил Лукас, поворачиваясь в ее сторону.
- Лукас! Не могу я сидеть и ничего не делать! Хадижа там, как в аду. Рядом с ней – ужасная женщина. А если она снова захочет разделаться с моей дочерью?
- Не преувеличивай, Жади. Ты сама себя накручиваешь.
- Нет, я просто боюсь за Хадижу, - горько ответила она.
Лукас молча откинулся на подушку.
- Что делать? – не могла успокоиться Жади.
- Но твои родственники предприняли меры: если столько человек будет жить рядом с Хадижей, за нее можно не волноваться. Втроем они уберегут Хадижу от происков соперницы.
- Лукас, я каждую минуту буду помнить о том, что рядом с Хадижей находится возможная убийца.
- Спи, Жади. И нечего выдумывать. Но если все знают, что на Хадижу было покушение, отчего дядя Али не обратится в полицию?
- Я тоже не понимаю этого. Или Саид запретил - боится скандала?
- Только не упоминай имени бывшего мужа, Жади. Ночной кошмар мне теперь обеспечен!
- Спи, Лукас. Тебе рано вставать, - выключая светильник у кровати и тоже укладываясь под одеяло, сказала Жади, стараясь сдержать обиду. Почему Лукас не понимает ее?
«Впрочем, что может сделать Лукас? Разве от него что-то зависит? Если даже Саид бездействует, а у него много возможностей», - думала Жади, как-то не сообразив, что попросить отправиться в Мекнес дядю Абдула и лару Дунию, как и Ранию, мог только Саид.
«Теперь мне ясен мой сон. И страшен тем, что может повториться. Я боюсь закрыть глаза, чтобы вновь не увидеть Зухру в вихре черных лепестков. Самый настоящий кошмар!»
Жади не смогла уснуть до утра. Она ворочалась всю ночь, а утром, когда Лукас отправился в офис, она встала и распахнула окно, впуская в комнату солнечный свет и свежий утренний воздух.
…Латифа же спала крепко, проснулась рано и  сначала совершила намаз, вспомнив, в какую сторону в прежнем доме раскладывались коврики для молитвы. Она заглянула в комнату Самиры. Дочь ещё спала: в Университет предстояло ехать к полудню. Потом – за вещами в пансион.
Латифа не стала будить Самиру на молитву. Ведь они не договаривались об этом, а реакцию дочки она боялась предположить, если поднять Самиру, протянуть ей коврик, предложив совершить намаз. Дочь стала другим человеком за годы, прожитые не рядом. В пансионе Самира давно  забыла о семейных обычаях.  Действовать надо постепенно – так решила Латифа.
Потом она быстро сварила кофе из принесенных Амином запасов и уже разогревала специально оставленные на утро лепешки,  когда на кухню заглянула Самира.
- Ты уже проснулась, дочка? Так рано?
- Я привыкла рано вставать. Тетя Жади не звонила? Мне она всю ночь снилась, только вот вспомнить не могу, как именно.
- Самира, - выразительно произнесла мать, - не вздумай подталкивать   тетю к поступкам, о которых вы обе потом будете жалеть. Зорайдэ нас предупредила не просто так.
- Мама, я не собираюсь лететь в Марокко.
- Но тебе стоит отговорить от этого и тетю Жади.
Они позавтракали, а потом Самира вышла на балкон, чтобы понять, какая на улице погода.  Она оперлась руками о перила и осмотрела Сан-Криштован, залитый ярким утренним солнцем. Район уже проснулся: на улице ходили люди, сидели возле бара доны Журы первые посетители в ожидании открытия, а сонный Базилио старательно подметал плитку за углом бара.  Вот и Анинья вышла с подносом, заставленным напитками. Сама дона Жура вытащила через заднюю дверь заведения мешок с мусором, поставив его на улице у стены, и строгим голосом что-то велела сделать Базилио.
Пальма, которая высилась над баром, весело качала каждой веткой. Под деревом сидел огромный рыжий кот с пушистым хвостом, вылизывал лапку. В домах окна во многих квартирах на вторых этажах были открыты, откуда-то неслась веселая танцевальная мелодия.
 В доме, где, по словам Базилио, жил художник, на первом этаже за стеклом огромной витрины возился мужчина в длинных шортах и темной футболке. «Художник готовится к выставке картин», - снисходительно подумала девушка.
Самира  перевела, наконец,  взгляд на дом отца…  Возле дверей магазина стоял Мустафа в льняном полосатом халате, из-под которого виднелась светлая рубашка с длинными рукавами. Его седые длинные волосы трепал  ветер. Мустафа почесал бороду и скрылся в  «Волшебной лампе». Ни отца, ни Амина Самира нигде не заметила.
- Теперь Сан-Криштован и моя территория, - убеждала она себя.
 Кто знает, не стоит ли отец у окна и не наблюдает ли за окнами их дома. Тогда сейчас он злится из-за того, что дочь вышла на балкон.
Самира усмехнулась и собралась вернуться в комнату, случайно скользнув взглядом по тротуару, как вдруг что-то ее остановило. Она внимательно посмотрела вниз и позвала мать.
Латифа присоединилась к ней.
- Мама, там внизу, как мне кажется, рассыпаны черные лепестки. И   я вспомнила: ты что-то говорила про черную розу, которую надо не забыть забрать. Я не видела горшка с цветком.
- Да, я как-то забыла про цветок. Его точно никто не приносил.
Посмотрев вниз, Латифа ахнула.
- Как они там оказались?
- Думаешь, это прилетел привет от Зухры? – вспомнив историю из жизни Хадижи, скептически спросила Самира. – Нет, наверняка имеется какое-то разумное объяснение этому. Надо у Базилио спросить, он всегда всё знает, Когда выйду из дома, чтобы ехать в универ, задам ему вопрос.
- Какой плохой знак, Самира, - испуганно произнесла Латифа. – Вот только для кого? Это предвестие для нас или для Жади? Или предупреждение для Хадижи?
- Мама, напрасно я тебе сказала! Теперь будешь нервничать, думая об этом.
Они вернулись в комнаты и занялись делами. Латифе предстояло продумать, какую выпечку можно предложить Ноэмии, что для этого потребуется, сколько и каких продуктов.  Она углубилась в расчеты, сев за столик у себя в комнате.
Самира у себя в спальне тоже достала толстый блокнот и занялась записями. Она вела дневник. Носила его с собой, не доверяя ни комнате в пансионе, ни ноутбуку, отказавшись от его электронной версии.
Упав на застеленную покрывалом кровать, Самира раскрыла тетрадь и прикусила кончик карандаша. Таков был ритуал - именно с этой нехорошей привычки начинала она творить каждую статью или делать запись в личном дневнике, который представлял собой  пухлую тетрадь, внешне походившую на деловой блокнот.
В нем не было никаких рисунков из сердечек и розочек, как когда-то в ее подростковом дневнике. Самира записывала собственные мысли, приходившие в голову, которые казались ей чем-то интересными, а значит,   когда-нибудь могли бы пригодиться при написании очередной статьи. Сюда же она заносила цитаты из книг или выписывала забавные или чем-то зацепившие ее высказывания из Интернета. 
Совсем недавно Самира закончила читать роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». Потом нашла  в Интернете и посмотрела фильм с Кларком Гейблом и Вивьен Ли. Уже несколько дней ее переполняли мысли, которые просились в дневник. Герой романа Ретт Батлер ее не впечатлил. Разве настоящий мужчина не должен быть именно таким? Но Скарлетт  О* Хара  - эта героиня показалась Самире  неоднозначной.
В дневнике уже были сделаны записи о романе, но Самира вновь и вновь возвращалась к теме и делала новые. А после прочитанной накануне статьи об актрисе, сыгравшей роль  Скарлетт О* Хара, Самире не терпелось записать цитату, поразившую ее тем, насколько слова Вивьен Ли о героине соответствуют ее собственному мнению, в том числе и в отношении себя. Девушка удобнее зажала в пальцах карандаш и написала:
«Теперь я поняла, как меня бесит фраза Скарлетт: «Я подумаю об этом завтра». Лично я ни за что не стану откладывать на завтра то, что требует незамедлительного осмысления. Нет, я человек действия. И всё, что я напишу ниже – чужую цитату -  могу подписаться и я под каждым словом, потому что я согласна с Вивьен Ли: «Да, Скарлетт не из тех людей, с кем легко ладить, то же относится и ко мне. Спокойствие мне не свойственно. Я всё время о чем-то тревожусь. Я очень нетерпеливый человек и очень упрямый.  Если решила что-то сделать, то меня уже не отговорить от этого. Я бросаюсь вперед сломя голову, не раздумывая. Это моя беда. Меня восхищает в Скарлетт одна вещь – её смелость. Этого у неё больше, чем когда-либо было у меня».
 !!!! Такое чувство,  как будто Вивьен говорила обо мне, а не о Скарлетт!!!!! Не могу сказать, что мне не хватает смелости.  Я тоже оказывалась в такой жизненной ситуации, когда приходилось делать выбор. Вспомнить, например,  как я отказалась носить платок, добилась возможности учиться в Университете. Ведь я тогда тоже стояла перед выбором: стать такой, как Хадижа, или выбрать свободу и самой определять судьбу, как тётя Жади. Только сестре моей мамы пришлось через многое пройти, пока она не решилась сделать окончательный выбор. Я же посмела сразу сказать «нет», зная, что после этого отец выставит меня из дома. А вот Хадижа, не задумываясь, пошла по пути, который для нее выбрал дядя Саид…».
Самира долго писала, пока вдруг не вспомнила о том, о чем забыла узнать у матери вчера вечером. Её золото! Девушка дописала фразу, вернула на место открытку-закладку и убрала дневник в сумку. Доверить ценную для себя вещь полке шкафа, куда может заглянуть кто угодно: от мамы и Халисы до отца и любопытного Амина, она не захотела. Быстро собрав сумку для поездки на занятия, оставив ее на диване, она отправилась поговорить с матерью.
- Скоро еду на занятия, - сообщила она. – Забыла вчера спросить: где твоё золото, мама? Ты забыла или сама не взяла? Или отец не позволил тебе забрать золото, оставил шкатулку у себя, как залог,  чтобы ты не смела напоминать о разводе?
-  Самира…, вчера  я даже не вспомнила о шкатулке. Но сегодня я уже думала, как быть. Очень не хочу спорить с твоим отцом. Моё золото в его сейфе. Только Мухамед может забрать его оттуда, но я не хочу его просить. Это унизительно, потому что происходит уже не впервые. Однажды Амин заставил вашего отца отдать шкатулку с моими украшениями…
- Мама, а теперь я позвоню дяде Али и скажу, что отец тебя обидел –   не вернул твое золото.
- Нет, дочка, не надо так делать, прошу тебя. Может быть, он тоже не вспомнил вчера об этом?
- А если отец решит поступить так, как заведено у дяди Саида? В его доме есть сейф, где хранятся все самые дорогие драгоценности его жен. А в их шкатулках – так, мелочь на повседневное украшательство. Если отец не согласен с вашим разводом, он может оставить твое золото в сейфе, сказав, что тебе некуда его носить.
- Не придумывай, Самира, - нерешительно произнесла Латифа, - не вмешивайся в это. Не звони дяде Али, прошу тебя.
- Хорошо, мама, я не буду вмешиваться. Но всё-таки я намекну Амину, что твоё золото должно быть у тебя, а не в доме той женщины, которую отец скоро у себя поселит.
Латифе стало неловко от того, что приходилось обсуждать Мухамеда с его дочерью.
- Самира, как бы там ни было, но тебе не стоит в подобном тоне отзываться об отце…
- Мама, неужели ты мало вынесла? Я за пять лет начала забывать о том, что у меня есть отец.
Спорить Латифе не хотелось, тем более с дочерью обсуждать действия ее отца. Она спросила:
- До какого часа у вас сегодня занятия?
- Ещё не знаю,  позвоню тебе из универа  и скажу точно. У нас иногда не бывает лекций, которые отменяют по разным причинам. Я буду звонить. 
Переодевшись у себя в комнате, схватив сумку, Самира выскочила из дома, на ходу нажимая на кнопки мобильника. Латифа быстро закрыла за дочкой дверь, заметив, что из бывшего дома вышел Мухамед.
Девушка  быстро прошла по тротуару между домами, спеша к станции метро.
А Мухамед, не ожидавший, что едва не столкнется с дочкой, стоял у «Волшебной лампы» с обескураженным видом, выслушивая замечания Мустафы.
- Мухамед, ты видел, в чем вышла твоя дочь на улицу? Не только без платка, но и в каких-то коротких штанишках, топике – как называет эти коротенькие кофты моя супруга.
Мухамед молча вздохнул, подошел к куче выложенных на прилавок у двери, но ещё не вывешенных пёстрых платков и начал перебирать их по одному. Выбрав яркий желто-зеленый платок, украшенный золотой нитью, отложил его в сторону и отодвинулся в сторону, выпуская из магазина дону Ноэмию.
- Мустафааа, - протянула она тут же. – Ну что это ещё за придирки к Самире? Если я, твоя жена, тоже ношу капри, и ты не говоришь мне при этом ни слова, то почему же возмущаешься, увидев короткие брючки на дочери Мухамеда? 
- Ноэмия, я…
- Всё, молчи. Мне некогда. Забегу на минутку к подруге и отправлюсь в кафе. Скоро открывать, - тут же пресекла возражения мужа дона Ноэмия.
Мустафа с неудовольствием, а Мухамед почти с ненавистью посмотрели ей вслед, а женщина поравнялась с баром доны Журы и завернула в распахнутые двери заведения.
… - Журочка, мне сок и хотя бы банан. Не успела поесть. Не было аппетита, пока защищалась от нападок Мустафы. Ему всё не так.
- Будь с ним посуровей. А то чем больше кошку гладишь, тем она выше хвост задирает.
- Ты права, как всегда. Представь только: не успела Самира появиться в Сан-Криштоване, а Мустафа и Мухамед уже недовольны и ее одеждой, и независимым видом.
- Хм, что Мухамеду переживать: скоро привезет молодую жену, вот и пусть воспитает из нее образец для подражания.
- Не сомневайся, что так и будет.  Но знаешь, - тихо засмеялась Ноэмия, приблизившись к доне Журе, чтобы посплетничать, - юная женушка не умеет вести хозяйство. Готовить совершенно не научена. Мустафа, нахваливая мою стряпню, заметил, что Мухамед в ужасе от предстоящих испытаний для его желудка. Если Халиса с Амином перейдут жить к доне Латифе, то Мухамеду несдобровать.
- Ничего, живот растрясет. Не Латифа же будет учить ее домоводству. Хм, из народных наблюдений: в семье, где женщина очень плохо готовит, собака всегда жирная. 
- Как бы меня не попросили об этом, - предположила Ноэмия. – В Бразилии еда несколько иная, чем в Марокко. Если она там ничего приготовить не может, то здесь как ей быть? Халиса готовит отлично, я сама сколько раз кушала у них – всё замечательно вкусно. Но она как-то сразу приспособилась, сообразила.
- Э, подруга, не забивай голову проблемами синьора Мухамеда! Ты его ещё пожалей! Сам виноват, что потерял такую прекрасную жену как Латифа!
- А знаешь, Мустафа по секрету мне сказал, что Мухамед собирается немного выждать и отправиться к Латифе с заявлением, что развода не будет. Вот так, Журочка.
- Вот негодяй! Надо предупредить дону Латифу.
- Не спеши. Пусть Латифа немного спокойно поживет. Зачем ее заранее расстраивать?.. У них и так неприятность: муж Хадижи, дочери ее сестры Жади, которая недавно вышла замуж за марокканца, взял ещё одну жену. Латифа так расстроилась. А ведь они поженились совсем недавно. А в семье уже  столько всего произошло, - махнула рукой Ноэмия.
- Бедная дона Латифа! Плохие вести лезут как черти из преисподней!
 - Всё, мне пора. Вечером к тебе загляну, - пообещала приятельница Журы и выпорхнула из бара.
...Пока Мустафа стоял возле двери магазина, развешивая платки и шелковые палантины,  поджидая, как скоро его женушка выйдет из бара и отправится на работу, Мухамед успел скрыться внутри. Поэтому, когда из дома выскочил Амин, ему пришлось громко звать отца, заглянув с порога внутрь «Волшебной лампы».
- Что тебе, Амин?
- Дядя Абдул звонит, хочет поговорить с тобой.
- Аллах, что же ещё могло случиться? Я так и не позвонил вчера дяде Абдулу, а собирался. Неужели что-то случилось с твоей двоюродной сестрой, Амин?
- Не знаю, отец. Но дядя Абдул нервничает: связь дорогая, звонок международный.
- Я бегу, Амин, уже бегу. Скажи ему, чтобы подождал.
 Но когда Мухамед  появился в доме, Амин, пожав плечами, кивнул на трубку:
- Или связь прервалась, или дяде Абдулу ждать надоело.
- ….или не захотел платить за звонок. Я сам ему  перезвоню, - подходя к столику с телефоном, сказал Мухамед.
Амин вернулся на кухню, где завтракал с Халисой.
А Мухамед  стал ждать, когда дядя Абдул ответит на звонок. Наконец-то!
- Дядя Абдуууул!  Салам алейкум, дядя Абдул!
После приветствий мужчина вынужден был выслушать длинный отчет дяди о жизни Лейлы, ее расходах, его претензиях к расточительности второй жены.
- Дядя Абдул, не переживайте, скоро Лейла  не сможет самостоятельно распоряжаться деньгами. Когда она будет жить в Бразилии, я не стану давать ей деньги на содержание, сам стану покупать всё необходимое.
- И это правильно, Мухамед! – ответил сид Абдул. – А как у тебя дела с Латифой?
- Вчера я помог ей перевезти вещи в новый дом.
- Она не раскаялась, Мухамед? Так же упорствует в отношении Лейлы? Почему молчишь? Значит, она продолжает требовать развод?
- Да, дядя Абдул, - виновато признался отец Амина.
- Одалиска! – возмутился старик на том конце провода.
- Что поделаешь, дядя Абдул, Латифа отказывается мириться с появлением второй жены, а узнав о третьей, твердо заявила, что будет настаивать на разводе.
- Одалиска! Как она может?! – кипятился сид Абдул. – Всё ты виноват, Мухамед, разбаловал жен! Где плетка, которая должна висеть на видном месте? Латифа уже и не помнит, что существует такой действенный аргумент, чтобы захотеть подчиниться мужу. А теперь ты заплатишь ей махр! Она тебя разорит!
- Я решил не торопиться. Пусть поживет без мужа, оценит прежнюю жизнь и захочет вернуться.
- Но Мухамед, ты должен сказать ей, что она уже не первая жена! Латифа – вторая, она только вторая жена! Получив на семейном совете развод, она стала второй!
- Не надо, дядя Абдул, говорить об этом. Я  уверен, что она знает…
- Мухаааамед… Не бывать ослу конем, точно говорят. Как посмотрю на тебя, на твою нерешительность, так сразу и вспоминаю поговорку… Не возражай и слушай! Ты не забыл, что тебе ещё и Муну сватать?
- Нет, дядя Абдул, я помню, - со вздохом ответил племянник.
- Тогда не забудь о подарке для невесты. Ты обязан  сделать Муне достойный подарок.
- Я уже позаботился об этом. Точнее – Саид предложил мне забрать в качестве подарка  Муне кольцо, которое он сам покупал для ее дочери, когда…
- Можешь не продолжать, не напоминай мне про тот позор. А что – Саид?
- Я ещё не звонил брату. Вчера у меня было слишком много дел. Собирался поговорить с ним сегодня.
- Передай Саиду, что меня очень тревожит моральный облик его дочери. Хадижа совершила харам. Она такая же, как Жади. Меня не смогли обмануть ни сид Али,  ни Рахим. Я всё понял: Хадижа сбежала от мужа, узнав, что Фарид поехал за второй женой. А это уже очень похоже на то, как вела себя Жади. Страсть к побегам у них в крови. Как бы и Латифа не решилась на что-то подобное. Будь настороже, Мухамед!
- Дядя Абдул, но Латифе куда бежать?! Она и так ушла от меня жить в другой дом, - с горечью напомнил он.
- И всё-таки: от худой курицы – худые яйца! Какова была Жади, такова и Хадижа. А Самира - такая как мать.
- Самое опасное в этой ситуации, дядя Абдул, что Жади узнала обо всем. Как бы чего не вышло!
- Нет, Жади нам не страшна. Я разговаривал с Саидом. Он попросил меня поехать в Мекнес и некоторое время пожить в риаде Фарида. Там мы с Дунией могли бы заняться воспитанием своенравных  девчонок, которым судьба послала одного мужа на двоих. Потом мы уедем, с Хадижей  останется Рания, иншалла.
- Вот как? Теперь я буду спокоен, как и мой брат, наверно. Если вы с ларой Дунией отправитесь в тот дом, значит, можно ни за что не опасаться. Алхамдуллилах!
Дядя Абдул ещё какое-то время сетовал на современные нравы, рассказывая и жалуясь, какие  его знакомые семьи не придерживаются строгих обычаев. Потом, напомнив, чтобы Мухамед отказался от развода как можно скорее,  прервал телефонную связь.


27. Часть 13. Глава 27. Мухамед и Саид.

 
Утром в доме Саида было неспокойно. Накануне после звонка Жади он долго находился в состоянии ярости, потом весь вечер был зол, сидел за своим рабочим столом в большом зале внизу и молча разбирался с документами в компьютере.
 Фатиму удивило, что он так и не поднялся к себе в кабинет.  Неужели из опасений, что Жади позвонит вновь и поговорит с кем-то из живущих в доме? Нет, глупо предполагать такое.
Вчера Саид несколько раз звонил в Марокко: говорил с дядей Абдулом, с сидом Али. Даже с Зорайдэ, которую удалось выловить на свадьбе Каримы. С дочерью побеседовать не смог, потому что когда он в очередной раз сделал звонок в Фес, муж уже увел Хадижу с праздника.
Звонить в Мекнес и требовать объяснений от зятя он не рискнул, чтобы не ухудшить положение дочки. Ведь она полностью зависела от негодяя, посмевшего нарушить уговор. А Саид помнил их разговор с Фаридом о том, что Хадижа должна оставаться единственной женой, что бы ни случилось. Историю Фарида и Зухры Саид уже знал. Идти против решения шейха Фарид не мог, и это было понятно. Но для чего было привозить вторую жену в Мекнес?
Но, оказывается, Саиду рассказали не всё. Он оставался в неведении, когда Хадижа попала в больницу после нападения, совершенного на нее грабителями. И теперь Жади уверяет: на их дочь напала Зухра! Та самая, которую муж Хадижи собрался привезти в Мекнес, чтобы наказать жену, не давшую согласие на второй брак, посмевшую воспротивиться его решению.
Мысль о том, что же делать, не оставляла его  второй день. Но вечером Саид решил навести справки о том, в каком состоянии находятся дела Фарида, есть ли уязвимые места в его бизнесе, о котором Саиду многое и так было известно. Теперь нужны были конкретные данные для будущих  действий.
Кроме того, он обдумывал возможность связаться с Омаром Обенсуром и  с его помощью воздействовать на парня, вернувшего в семью бывшую жену. Но ситуация была редкостно неприятной. И поэтому необходимо заранее найти способ нажать на зятя. Саид предпочел бы обойтись без скандала, без огласки и, разумеется, без развода.
Он был уверен, что, как только другая женщину исчезнет из жизни Хадижи и Фарида, обида дочери продлится недолго. Она простит мужа, а потом и вовсе переключит внимание на ребенка, который родится через несколько месяцев. От женщины необходимо избавиться, но как это сделать, Саид пока не знал.
Саид Рашид сидел в любимом кресле, обдумывая разные варианты действий. «Только бы Жади не вздумала вмешаться!» - молил он судьбу, будучи уверен, что она способна испортить всё, чтобы он ни предпринял. Сорвет любую многоходовую комбинацию, поставив его в самое невыгодное положение и навредив  Хадиже.
Женщины, видя настроение мужа, старались ничем ему не докучать. Зулейка велела няням увести детей в сад. Вскоре и она вместе с Фатимой вышла прогуляться по дорожкам розария. Став первой женой, она убедилась в правоте Рании, что для украшения дома, если специально не покупать цветы,  необходимо срезать лучшие розы в саду, как бы ни было жаль.
Вот и теперь, двигаясь неспешно вдоль кустов с бутонами роз, Зулейка высматривала цветы с упругими лепестками, которые придется срезать, чтобы обновить букеты в зале и столовой.
Она уже приказала Мириам дать задание более свободной от дел служанке оборвать лепестки с роз из убранных букетов. Потом разноцветные лепестки станут украшением фонтана у окна. А за выбранными розами  она вернется вместе с одной из служанок, которая и унесет срезанные бутоны на длинных стеблях…
- Зулейка, почему Саид не предпринимает меры, чтобы защитить Хадижу? Ведь у него есть возможность раздавить Фарида со всем его бизнесом! Стоит только пальцем шевельнуть!
- Я не удивлюсь, что именно этого и требовала от него Жади. Но наш муж не таков. Саид не станет действовать сгоряча. Он сначала тщательно взвесит каждый вариант, а выбранный обдумает до мелочей. За годы, прожитые вместе, я успела понять его натуру. Нет, Саид, приняв решение, поступит так, чтобы достичь цели наверняка.
- Хочешь сказать, что Саид пока не собирается ничего делать? Но как же так?
- Фатима, а что он может вдали от Марокко? Он будет действовать в перспективе. В Фесе есть родственники, у которых намного больше средств помочь Хадиже. Но Саид уже кое-что сделал. Утром сквозь сон я слышала, как он разговаривал с дядей Абдулом. Оказывается, Рания отправляется на месяц в Мекнес, но Саид попросил и дядю Абдула поехать с ней в дом мужа Хадижи и немного там пожить.
- Вот как? А не проще было бы Фариду отвезти Хадижу в Фес к родне?
- Видимо, он не захотел ее отпускать по каким-то неясным для нас причинам. К тому же есть и вторая жена. Куда ее деть? Он не захотел их разлучать.
- Какой заботливый! Нет, мне Фарид сразу же не понравился, когда я впервые увидела его в доме дяди Али на празднике  сватовства Амина и Халисы. В нем было что-то отталкивающее.
- Что ты имеешь в виду?
- Даже не знаю, как объяснить. Он был слишком самоуверенный,  к Хадиже отнесся с равнодушием, не проявив ни малейшего интереса к будущей жене. Как такое возможно? Это Он ей понравился, а ему было всё равно, какая у него невеста.
- Фатима, а ты видела Зухру?
- Нет, не видела. Во всяком случае – мне никто не показывал ее. Но я же рассказывала тебе, что Зухра пронырливая особа, про нее говорят, что она даже смогла проникнуть на праздник в дом дяди Али. Поэтому я могу предположить, что мои глаза скользнули по ней хотя бы раз.
- А что про неё говорила Хадижа?
- Представь: дочь Саида не знала о том, что Зухра вообще существует. Потом ей сказали, что Фарид был женат. Зухра начала преследовать Хадижу, которая  со слов свекрови и сестер мужа знала, что мужа якобы преследует какая-то женщина, которую все считают ведьмой, влюбленной в Фарида.
- Да, ты рассказывала.
- Но если верить слухам, Зухра красива, очень красива. Кто ее ни описывал, все говорили о ее редкостной красоте. Мне даже захотелось взглянуть на нее, но не получилось. Если даже мы сталкнулись с ней на том празднике, то она явно скрывалась под паранджой.
- Значит, у нашей Хадижи не получится соперничать с ней, - вздохнула Зулейка.
- Отчего же? Зухра необразованная, невоспитанная. Об этом разговаривали Зорайдэ с Каримой. В ней много наглости, а обаяния и обходительности наверняка нет. Как я поняла, Фарид разрешил, чтобы Рания приехала к ним в дом накануне отъезда семьи в Египет.  Ведь там будет свадьба старшей сестры с Сабиром *** из Феса. 
- А, знаю, ее женихом станет сид Сабир, владелец серебряной лавки, расположенной  возле мечети***?
- Наверно.
- Я его знаю, он получил большое наследство. Мои родственницы в телефонном разговоре так сокрушались, что сид, будучи вдовцом,  давно мог стать мужем кого-либо из женщин нашего рода. Но увы. Думали, теперь он возьмет совсем молоденькую невесту,   сладкую, как персик.  А  он выбрал старую деву из Мекнеса.
- Хадижа мне сказала, что Замиля – добрая, хорошо к ней относится.  Лучше бы замуж за кого-нибудь вышла другая сестра Фарида... Не помню ее имени!... Она постоянно без причины враждует с Хадижей, но теперь стало понятно, отчего: младшая сестра всегда дружила с Зухрой, - пояснила Фатима.
- Бедная Хадижа! У нее там нет не только подруги или близкой родственницы, которая могла бы о ней позаботиться, так и соперница оказалась не одна. Теперь та сестра с Зухрой станут строить козни против нашей Хадижи!
- Но есть Рания, не забывай, что ее отправляют как раз для того, чтобы Хадижу не оставлять без поддержки. У Рании есть «опыт борьбы» в семье, так сказать. Рания ведь такая… На змею плюнет, та подохнет, как выразилась бы Зорайдэ, - вспомнила Фатима добрейшую жену сида Али.
- Пожалуй, Рания сможет справиться с Зухрой. А она уж постарается угодить Саиду, значит, сопернице Хадижи придется плохо. Если, конечно, Зухра не окажется ещё хуже Рании. Как бы с Хадижей что-нибудь  не случилось  до приезда Рании, - забеспокоилась Зулейка.
- А что потом? Когда семья вернется из поездки, а Рания оправится назад в Фес – тогда как Хадиже жить? Думаю, выход есть, но не знаю, как предложить его Саиду.
- Что ты придумала, Фатима?
- Всё просто: пусть дядя Абдул сосватает Фариду третью жену.  Тогда опасность отступит от Хадижи. Пусть Зухра ссорится уже с третьей женой. Но и борьба на два лагеря тоже ослабит ее. В общем, Хадиже будет уже всё равно, если в семье прибавится ещё парочка жен. Или ты одна, и муж только твой, или ты не одна, и тогда нет разницы – привел муж ещё одну, или двух, или трех.
Зулейка молча взглянула на младшую жену. Возможно, Фатима только что высказалась и о собственном положении в их семье? впрочем, разве она сама не считала точно так же?
А Фатима продолжала:
- Знаешь, думаю, Хадижа больше не сможет быть счастлива с этим человеком.  Лично я действовала бы на месте Саида так: заманила бы Фарида  вместе с женами в Бразилию – в гости. Потом Хадижу с ребенком увезла и спрятала бы в надежном месте, а Фарида и Зухру отправила бы назад в Марокко, пригрозив разными карами, если  станут возмущаться.  Всё так просто, но для этого нужна воля и решительность.
- Саид никогда не пойдет на подобное. Твой план для него не приемлем.
- Но почему бы ему не «кинуть» зятя, если тот так обошелся с его дочерью? – удивилась Фатима.- Отомстить за пощечину, не спускать и прочих обид.
Женщины прошли по дорожке и теперь уже вернулись назад к дому. Они очень неосмотрительно остановились под окном, не задумываясь об осторожности, и вели этот разговор. Они не подозревали, что в доме недалеко от окна сидит за столом Саид и внимательно прислушивается к каждому их слову.
Его поразили слова второй жены.
- Как? Моя дорогая Фатима предлагает «кинуть», как она выразилась, мужа Хадижи? А она авантюристка. Что, если однажды она решит и меня «кинуть»  так же легко? Надо быть осторожнее с этой женщиной,  как бы она и со мной так не поступила, - задумался Саид.
Он повернулся к окну, за ажурной решеткой которого были видны его жены. Зулейка и в сад у дома выходила в хиджабе. Это внутри дома не было посторонних мужчин, а на воротах стояла охрана и к тому же по периметру усадьбы работали видеокамеры, т.е. охранники могли видеть женщин на экране.
 А Фатима предпочитала гулять без платка. Вот и сейчас ее густые каштановые волосы (всё-таки хорошо, что у его жены прошла блажь – быть блондинкой, и она вновь перекрасила волосы в свой цвет, который шел ей необыкновенно, - порадовался Саид) развевал ветер. Она вышла в сад в легкой безрукавной блузке из ткани с яркими крупными цветами и светло-зеленой юбке, правда, довольно длинной.
Присутствие видеокамер или охраны ее не смущало. Но Саиду было не того, чтобы выяснять отношения с одной из жен. А спорить с Фатимой очень трудно.
Он позвал Мириам, приказал  принести ему чай с мятой, которая действовала на него успокаивающе. Женщины отошли от окна и теперь прогуливались возле беседки, а Саид, наблюдая за ними из окна, пил сладкий чай из узорчатого стаканчика, отказавшись от предложенных печенья и фиников.
Но допить чай ему не удалось: позвонил Мухамед. Саид предполагал, о чем пойдет разговор, он даже скривился как от зубной боли, но не мог не ответить брату.
- Мухамед? Салам алейкум! …Вот как? Да, мне уже обо всем известно. И дядя Абдул звонил, и я им всем в Фес тоже…. Жади – про неё не напоминай, не могу даже думать о том, что она успела мне наговорить. Она стала ещё скандальнее, чем была когда-либо…
Брат поделился впечатлениями от переезда жены в другой дом.
- Ты не послушался меня, Мухамед. Теперь тебе останется только сожалеть. Дядя Абдул дал тебе верный совет: отправляйся к Латифе и твердо скажи ей, что передумал разводиться, пока она не отправилась оформлять документы вместе с Жади. Порой жесткие речи производят на истеричных женщин поразительное впечатление.
Но Мухамед начал защищать жену, оправдывая поведение Латифы.
- Тогда не жалуйся, что женщина не желает мириться ни с тобой, ни с другими женами. Действовать можно только очень жестко – это эффективный способ.
Потом вспомнили, что Мухамеду предстоит  и сватовство к Муне.
- Не тревожься из-за подарка, Мухамед: кольцо я привезу тебе на днях. Могу приехать не один, а с Зулейкой и Фатимой, чтобы мы могли зайти в гости к Латифе, а мои жены поговорили бы с ней, попытавшись призвать ее к примирению.
Но Мухамед испугался, услышав о Зулейке.
- Нет, брат. У Латифы с Зулейкой когда-то давно было непонимание как раз потому, что она едва не стала моей второй женой. Теперь Латифа это вспомнит, если твоя жена начнет уговаривать принять Лейлу, а потом и третью жену Муну. Но если я тогда не женился на Зулейке, так теперь появилась Лейла, - жаловался мужчина Саиду.
  - Мухамед, ты говоришь не то. Лучше не спускай глаз с Латифы, будь в курсе всего, что происходит в ее доме.
Когда Мухамед сообщил, что после произошедших накануне событий дядя Абдул созрел для очередного разговора с ним и собирается звонить, Саид решил, что с него достаточно вообще всех телефонных разговоров.
После окончания беседы с братом он отключил сотовый вовсе.
Вновь погрузившись в расчеты и чтение материалов из разных файлов, Саид вскоре почувствовал, что к нему вернулось  отличное настроение. Кажется, нашлась серьезная брешь в финансах Фарида. Теперь дело за небольшим: зять должен узнать позицию отца жены и понять, что он находится в его руках, и его бизнес может быть уничтожен в любой момент.
Саид встал из-за стола и велел позвать Мунира, с которым решил сыграть партию в шахматы.

…Получив от Саида совет - не переставать контролировать Латифу, Мухамед очень воодушевился и решил в обеденное время отправиться навестить Латифу. Он захватил с собой отобранные в магазине вещи: пару шелковых платков и коврик для намаза – всё это он отнесет в подарок Самире. Сегодня один платок, завтра – коврик, потом ещё один платок и так далее. И платок для Латифы.
Шаг к примирению между ним и опальной дочерью был сделан незаметно – так ему казалось. Но это и к лучшему: ведь теперь Самира каждый день будет появляться в Сан-Криштоване, даже если передумает перебираться к матери. Но видимо Аллах послал ему ещё одно испытание: сможет ли он вернуть Самиру к семейным ценностям или нет. Но попытаться он обязан.
Вот и нес теперь Мухамед пакет с платком для Самиры.
 Латифа не сразу открыла дверь. Но встретила его вопросом:
- В чем дело, Мухамед?
- Козочка моя, ты почему так долго не открывала? Я простоял под дверью достаточно, чтобы сплетники района не только увидели меня, но и стали пересуживать нас с тобой. Скорее впусти меня.
- Мухамед, мы с тобой разведены, поэтому ты не можешь появляться у меня дома, когда тебе вздумается, тем более - когда я совсем одна.
- Латифа, ты всё ещё моя жена!
- Нет, Мухамед, это не так. Дядя Али тебе объяснит, если ты не понимаешь разницы, в каком положении мы с тобой теперь находимся.
- Латифа, впусти меня в дом, не держи на пороге, - возмутился мужчина.
- И не проси, к тому же я собираюсь отправиться к доне Ноэмии, мне надо обговорить с ней разные дела.
- Так я тебе помогу, - обрадовался племянник сида Абдула. – Ты ничего не понимаешь в бизнесе, я тебе подскажу, поддержу тебя.
- Нет! Я хорошо разбираюсь в выпечке, мне большего не надо! А цену назначит дона Ноэмия. Мухамед, возвращайся в «Волшебную лампу»!
- Латифа, вот, возьми, я принес платок для Самиры. Она снова с нами, мы обязаны попытаться наставить ее на правильный путь. Пусть примерит платок. Я и для тебя завернул платок. Тебе должен понравиться.
- Мухамед, ты можешь оставить подарок для дочери, дай его мне, я передам. Но мне от тебя ничего не надо. Прибереги свои дары для Лейлы и Муны, - с тихой досадой ответила сестра Жади.
Поняв, что Латифа не собирается впускать его в дом, он предпринял последнюю попытку – достал из кармана компас и заявил:
- Я пришел к тебе и по важному делу. Как обещал, хочу пометить в твоем доме стороны света и направление на Мекку. Ведь это необходимо, согласись, Латифа.
- Мухамед, это нужно, но только ты приходи с компасом вместе с Амином. Тебя одного я не впущу. Мне не нужны разговоры соседей. Тем более, что местные жители уже знают о разводе и о том, что ты состоишь в браке с Лейлой, которая пока живет в Марокко. Могу представить, что люди станут говорить обо мне, о тебе, о ситуации вообще. Скажут, что теперь я стану твоей любовницей. Ведь бразильцы не признают многоженства. Ты забыл об этом.
- А ты становишься бразильянкой, как Жади? То, что происходит в нашей семье, должно касаться только нас. Даже если в одном доме будет жить гарем из четырех жен и я! Или тебя волнует мнение доны Журы?!
- Хватит, Мухамед. Представь, как в их глазах смотрится эта сцена: ты пришел к бывшей жене и докучаешь, не давая закрыть дверь. Как бы соседи не вызвали полицию.
- Латифа, не преувеличивай! Когда к нам приезжал Саид с тремя женами, даже дона Жура не устраивала митингов протеста против многоженства!
- Дай мне выйти, Мухамед! Я должна закрыть дверь, мне нужно побывать в магазинах, чтобы купить нам с Самирой еду. Мне некогда с тобой препираться, потому что скоро вернется моя дочь с вещами, она будет голодна, а у меня ничего не готово!
- Вот и передай Самире платок! – он протянул небольшой пакет, в котором, кроме платков, лежало что-то плоское и круглое.  Неужели тарелка?
 Латифа вынуждена была забрать сверток, положить на ступеньку стремянки возле двери.
- Не разбей, там красивая расписная тарелка… для тебя, Латифа. Выбирал самую красивую, привезли сегодня, это из новой партии.
- Напрасно, я не приму твоего подарка. Верну с Амином.
- Латифа…
Видя, что Мухамед не делает попытки удалиться, она снова воззвала к его благоразумию, сказав очень строго:
-  Вчера мы не легли спать голодными только благодаря Халисе и Амину, которые о нас позаботились. Сегодня я сама буду готовить обед и ужин. Отойди, Мухамед! На нас смотрят даже покупатели, собравшиеся возле дверей твоего магазина!
Бывший муж оглянулся, и Латифа тут же захлопнула дверь.
Прежде чем выходить из дома, чтобы зайти в кафе лары Ноэмии и в магазины за продуктами, предстояло переодеться. Значит, надо подняться наверх. Но ей не удалось сделать и нескольких шагов от двери к лестнице, как Мухамед опять заскребся в дверь и громко зашептал, чтобы она услышала:
- Козочка моя! Латифа, забыл сказать тебе: приходи и забери свою шкатулку. Сама знаешь, какую. А я отправлю к тебе Амина установить звонок на дверь, чтобы не приходилось стучать кулаком.
Латифа не стала отвечать, чтобы не втянуться в новый разговор. Она тяжело вздохнула и начала подниматься по ступеням. Мухамед стоял и ждал, но так и не получил ответа. Громко кричать о шкатулке с золотом он больше не стал, разумеется.
 Когда женщина вышла на балкон, Мухамед с обиженным видом двигался к дому. Она почувствовала его настроение по слегка согнутой спине из-за опущенной головы и рук, перебиравших за спиной четки.
- Как долго Мухамед будет изводить меня ненужной заботой? Теперь я была бы рада, чтобы он скорее привез Лейлу в Бразилию.
Потом Латифа быстро составила список нужных покупок и, захватив листки с расчетами по выпечке, надев подаренное Иветти длинное пестрое платье, вышла из дома, не забыв натянуть сверху легкую кофточку с длинными рукавами и накинув на голову платок.
… Когда все вопросы с доной Ноэмией были улажены, а Латифа прошлась по магазинам, закупив продукты, она еле донесла  до дома объемистые сумки. Стоило ей опустить их на тротуарные плитки  перед дверью, как во двор въехало такси. 
Из машины вышла Самира и начала вынимать из салона пакеты с вещами. Водитель открыл багажник и достал огромный чемодан, некогда подаренный Жади племяннице, когда Самира отправилась в одиночное плаванье по жизни, став студенткой против воли отца.   
Когда все вещи были выгружены, такси быстро уехало. Латифа достала ключ, не без труда впервые открыла дверь своего нового дома, и мать с дочерью вместе перенесли внутрь вещи – пакеты, сумки, чемодан и всё прочее.
- Всё, Самира, теперь у нас начинается новая жизнь.
- Я этому очень рада, мама.
- Разложи вещи,  будем вместе готовить ужин. Надо успеть до намаза.
- Тётя Жади мне звонила, собирается к нам сегодня приехать.
- Одна или с Лукасом? Мне надо знать, сколько нас будет за столом.
- Одна. У Лукаса какое-то совещание, он задержится в офисе, но заедет к нам за Жади. Он боится за тётю Жади, когда она поздно добирается по городу на такси.
- Лукас прав. Я даже из дома вечером боюсь выходить, не только ездить по городу.
- Мама, но нельзя же жить, забившись в дом, как кролик в нору.
- Но не стоит и забывать о безопасности! Самира, да, чуть не забыла. В том пакете отец принес тебе подарок. Но тарелку он припас для меня, когда достанешь, отдашь мне, отнесу в коробку.
- Подарок? – удивилась девушка. - Что за подарок?
Она вынула тарелку и поставила ее на столик. А затем, развязав бантик из тонкой упаковочной ленточки, развернула бумагу, и в ее ладонях оказалась пара платков. Один темно-синий с вышивкой, второй - зеленый платок, прошитый золотыми нитями.
- Опять платки?! – поразилась Самира. – Неужели отец снова взялся за прежнее? Мне даже кажется, что один платков – из тех, от которых я когда-то отказалась.
- Нет, этот привезли в новой партии сегодня. Так сказал отец. Примерь, Самира. Мне любопытно взглянуть, как ты выглядела бы в хиджабе. Просто так примерь. Никто не собирается заставлять тебя носить платок.
Самира, чтобы не обижать мать, подошла к большому зеркалу и быстро завязала на голове платок, который  вдруг превратился в бандану. На покрашенных в светло-рыжеватый цвет волосах Самиры  яркая ткань, местами перетекающая из зеленого в лимонно-желтый цвет, смотрелась броско, но не по-восточному. Так носила головные уборы местная молодежь.
- Самира…, - разочарованно упрекнула ее мать. – Это не хиджаб. Накинь так, как ходят девушки в Марокко.
- Нет, мне не хочется, - упрямо возразила девушка. – не обижайся на меня, но я никогда не надену платок. Исключено.
- Хорошо, Самира, не будем спорить из-за этого.
Латифа побоялась настаивать и вышла, отправившись на кухню.


28. Часть 13. Глава 28. Самира и Латифа. Первый день вместе.


Когда Самира ушла в комнату разбирать привезенные вещи, Латифа тоже выгрузила из сумок продукты, сразу же отложив те, из которых собралась приготовить ужин.
Плита оказалась в рабочем состоянии, чему порадовалась женщина, с сожалением вспомнив, какой удобной была та, что осталась в доме Мухамеда. Теперь Латифа задумалась, что приготовить на ужин.
- Проще и быстрее всего сварить супчик.  Самира любила когда-то хариру, как и Жади. Соберемся вместе, вспомним марокканскую кухню. Бразильскими блюдами мы лакомились в Ангре.
Но сначала на плите оказался старый, привезенный из Феса таджин. Латифа нарезала куриное мясо и поставила тушиться.
На кухню вошла дочь.
- Самира, если ты устала, не помогай.
- Я не устала, но вечером мне надо выполнить кое-что из заданий. Завтра будет тест на занятиях по стилистике. А сейчас я тоже включусь в работу, что мне делать?
- Режь зелень и овощи.
- Что мы будем готовить?
- Сварим суп – хариру. Таджин с овощами и курицей. Предлагаю нарезать ещё салатик.
- Понятно. Как варить суп – забыла, но салат сотворить смогу.
- Сначала нарежь овощи для супа и таджина. Вспоминай: таджин – основное блюдо на марокканском столе. Правда, настоящий таджин готовится на углях, но у нас только плита, поэтому придется приспосабливаться и нам, как я делала это все годы, прожитые в Бразилии.
- Лук нарезать?
- И побольше, и для супа, и в таджин, - ответила мать, пододвигая к ней несколько крупных луковиц. – Часть нарежь мелко – брошу в таджин, а вот эти луковицы – полукольцами, обжарим для супа до золотистого цвета.
Работа закипела. Латифа всыпала под конусообразную крышку таджина шафран и разные пряности, подлила воды к обжаренным кусочкам  курятины. И пока на плите отдельно варился чернослив и поджаривался миндаль, она помогала Самире отмерить нужное количество фасоли, гороха, чечевицы и риса для хариры.
Говядина для супа тоже была нарезана соломкой и поставлена вариться.
- А горох успеет развариться? Разве его не надо заранее замачивать? – полюбопытствовала Самира.
- Надо, но я купила свежий нут. Крупный и не пересушенный горох. Быстро сварится. Теперь, Самира, пора нарезать овощи для таджина, а потом будем готовить салат.
Латифа снимала накипь в кастрюле с говядиной, добавляла специи, рассказывая дочери, почему подходят именно эти специи, но не другие, пассеровала лук, пока Самира ловко шинковала зелень и овощи.
И суп, и таджин, не говоря уже о салате, были готовы, когда раздался звонок сотового Самиры, и оказалось, что Жади только что подъехала на такси к их дому и стоит перед дверью, на которой не обнаружила дверного звонка.
- Это тётя Жади! Спущусь, чтобы впустить ее, - радостно сообщила Самира и поспешила вниз.
- А я поставлю завариваться чай, - тоже обрадовалась приезду сестры Латифа. – Открывай, но не забудь тут же закрыть дверь. Мы одни, на улице уже темно, кто знает, что может прийти в голову опасному прохожему. Нас некому защитить.
- Мама, ничего не бойся, а дверь я закрою.
Вскоре три родственницы сидели за столом и ужинали. Жади привезла с собой не только пакет с конфетами и разную выпечку восточного вида и аромата, но и огромное блюдо под сладости.
- Я так и поняла, что сейчас это одна из самых необходимых вещей в вашем хозяйстве, - сказала с улыбкой Жади, наблюдая, как Самира выкладывает на блюдо печенье.
- Да, очень пригодится. Мухамед вчера приносил, но я отложила его подарки. Не стоит принимать их от мужчины, которого я не желаю обнадеживать. Амин тоже обещал занести сегодня большую керамическую тарелку из своего магазина, но он пока не приходил.
- Ты договорилась с доной Ноэмией насчет выпечки?
- Да, но столько печенья и сладостей, сколько я могла бы готовить каждый день, ей не надо. Предстоит искать «рынок сбыта», чтобы хватило средств на проживание в этом доме, - пошутила Латифа.
- Не смей отказываться от махра!
- Отец маме не отдал шкатулку с её  золотом!- наябедничала Самира, прожевывая продолговатое печенье с ореховой начинкой.
- Что? Латифа, и ты готова мириться с этим? Я позвоню дяде Али, даже если ты сейчас попросишь этого не делать!
- Нет, Жади, он просто не успел мне ее вчера отдать. Мухамед приходил днем и сказал, чтобы я пришла и забрала золото.
- Не ходи, Латифа! Он хочет разжалобить тебя видом опустевшего без тебя прежнего жилища, где ты столько лет была счастлива. Воспоминания – страшная вещь. Даже я иногда тоскую по дому Саида, где мы с Хадижей были вместе, и рядом с дочкой я была так счастлива!
- Тетя Жади, - перебила их печальный разговор Самира. – Откуда у вас эта выпечка? Это не вы пекли!
- Как ты поняла? – рассмеялась жена Лукаса Ферраса.
- Хм, всё просто: в этих «рожках газели» орехи не те, которые используют в арабской кухне. Это не миндаль, не грецкий орех, не фисташки… Хм, мммм, это… бразильский орех!
- Не знаю, какие орехи там использованы, но ты угадала: выпечку я купила в восточной лавке на авеню Атлантика, у Керима.
- У …эээ… У какого Керима? – запнулась Самира от неожиданности, но почему Латифе показалось, что дочка прекрасно поняла, у КАКОГО КЕРИМА побывала Жади. Что это ещё за секреты у ее сестры и дочери?!
- Да, я нашла лавку восточных сладостей, где можно договориться, чтобы поставлять выпечку к разным праздникам. Для ежедневной продажи владелец кафе и сам справляется: у него готовят сестра и дочь. Но когда они берут заказы, то не успевают, не хватает ни времени, ни свободных рук. Если хочешь, я договорюсь с сидом Керимом, хозяином лавки, чтобы давал тебе заказы на выпечку?
- Это было бы очень кстати, - согласилась Латифа, всё ещё не поняв, каким образом причастна к истории Самира.
Догадавшись об этом, Жади ответила:
- Мы с Самирой однажды забрели в это кафе, выпили чудесного кофе с корицей и кардамоном, пришли в восхищение от их выпечки и разговорились с сестрой хозяина. Она-то и пожаловалась, что брат не хочет нанимать постоянных работников, но был бы рад давать заказы. Но так трудно найти в Рио-де-Жанейро женщину, которая знает толк в приготовлении восточных блюд, сладостей, выпечки.
- Да, а я похвасталась, что моя мама умеет готовить все марокканские блюда! Даже описала то, что ты умеешь. Она пыталась узнать твой адрес, но мы с тетей Жади не дали.
- Тогда – не дали, но теперь можно съездить туда и поговорить с хозяином. Латифа, ты согласна?
- Я… пока не знаю. Как пойдет дело с заказами лары Ноэмии. Смогу ли я успевать и делать всё так, как положено? Чтобы не пострадало качество печенья.
- Ты подумай, а хозяин будет рад, если ты согласишься.
- Да, мама, это не старик, как дядя Абдул, а мужчина твоего возраста, очень приятный и обходительный, и похож на нашего латиноамериканского актера – Марио Симарро!
- Самира! Ты обращаешь внимание на мужчин? Разве девушке прилично восхищаться незнакомцами? – стало неприятно Латифе от поведения взрослой дочери.
- Нет, Латифа, что такого сказала Самира? Она очень точно описала сида Керима. Но меня тоже настораживает, Самира, то, что я не в первый раз слышу от тебя это имя. Марио... кто? Что между вами происходит? Что у тебя с этим Марио?
- Ничего!!! Тетя Жади, да Марио Симарро даже не посмотрит в мою сторону, если случится чудо, и мы столкнемся с ним где-нибудь нос к носу! Но он такой классный актер, такой красавчик! Вот если бы сид Керим влюбился… в мою маму, я не была бы против!
- Самира!- предостерегающе произнесла Жади.
 Самира, что ты такое говоришь?! – воскликнула вслед за Жади и Латифа.  – Моя судьба теперь определена: после официального развода буду жить одна в этом доме до конца жизни.
- Только Аллаху известны наши судьбы, не зарекайся, сестра, - возразила Жади.
- Не станем больше говорить об этом, - умоляюще попросила Латифа.
- Хорошо, но Аллах знает лучше! Когда ты поймешь, что у тебя образовалось свободное время для заказа у сида Керима, мы ему позвоним.
- Так и поступим, - согласилась сестра Жади.
- Вы супчик сварили?  - заглянув в кастрюльку, восхитилась Жади. - Как давно я не ела хариру! А ведь на кухне Зорайдэ готовили этот легкий суп почти каждый день. Но в моей бразильской  семье предпочитают европейскую еду или национальную, бразильскую. То, что вы ели в Ангре.
- А у нас с Самирой ты теперь всегда сможешь отведать и таджин, и марокканские салаты, и кускус мы с Самирой приготовим в ближайшую же пятницу!
- Мама решила научить меня готовить по-мароккански.
- Это замечательно, - похвалила Жади.- Я тоже готова приезжать на твои мастер-классы, Латифа.
- Тогда мы тебя ждем, Жади. Как Лукас? Я была уверена, что вы приедете вдвоем.
- Нет, он всё ещё на совещании в офисе. У них на фирме решается вопрос, кто поедет в сентябре в Россию. В тот южный город, в котором в 2014 году пройдет Всемирная олимпиада. Как же называется? Сочши? Сооо-чии? – протянула незнакомое слово Жади.
- Лукас снова уезжает так далеко?
- Нет, на этот раз едет не он и не Тавиньо. Слава Аллаху, иначе жена Тавиньо сведет меня с ума своими звонками, узнавая каждые полчаса, не звонил ли мне Лукас…
- А ты, Жади? Ты ведь никуда лететь не собираешься? – осторожно поинтересовалась Латифа. – В Марокко, например?
- Нет, - вздохнула Жади. – Не получится, Лукас против. Но я успокаиваю себя тем, что сид Абдул и лара Дуния не позволят Зухре обидеть мою дочь. Но из-за них же ничего не выйдет, если даже я прилечу в Марокко и  попытаюсь помочь Хадиже уехать от мужа.
- Да, в таком деле важен фактор внезапности, - согласилась Самира с самым серьезным видом. – Это крайне неподходящий момент.
- Зорайдэ места себе не находит от беспокойства за тебя, Жади, - призналась Латифа, которая не могла что-то скрыть от сестры-подруги.
Поговорив о делах в Фесе и в доме дяди Али, Жади заметила на голове Самиры  платок.
- Откуда он у тебя? Я у твоей мамы такого не видела. И к тому же, он слишком новый на вид.
- Так и есть, тетя Жади. Это подарок моего отца. Он не теряет надежды на то, что, вернувшись домой и через пять лет, я смогу передумать и надеть хиджаб. Но я никогда не смирюсь с тем, что кто бы то ни было покушался на мою личную свободу и право выбора. Даже мой отец.
- Самира, не начинай эти разговоры, - попросила Латифа.
- Мама, я хочу в самом начале своей жизни здесь сказать о том, что я думаю и как собираюсь себя вести. Я верю в Высшие силы, я не атеистка. Но верю глубоко в душе, как тетя Иветти.
- Но Иветти – христианка, им не надо ежедневно пять раз в день совершать намаз. Они молятся иначе.
- Но кто сказал, что я не могу верить в душе? Молиться про себя? У меня на полке стоит Коран, который я иногда читаю, пытаясь постичь истины. Я знаю суры, читала Коран и не раз, могу объяснить смысл многих аятов, но я против того, чтобы меня заставляли совершать намаз, носить никаб или паранджу, платок и прочее, закутываясь с ног до головы, чтобы никто не увидел кончиков моих пальцев на руках и ногах! Не требуйте от меня большего, чем я сама захочу сделать.
- Но ты попробуй, Самира, вдруг…
- Нет! – замотала головой девушка.
- Не настаивай, Латифа, - вмешалась Жади. – Иногда, когда тебя толкают в одну сторону, другая сторона кажется тебе более привлекательной.
- Я никогда не соглашусь, чтобы меня сосватали незнакомому мужчине, - продолжала дочь Латифы.
Но никто и не собирается насильно выдавать тебя замуж, - робко напомнила Латифа.
-  Не хочу, чтобы меня постигла участь моей сестры Хадижи, - выдвинула девушка главный аргумент.
- То, что случилось с Хадижей…, - начала Латифа. Но Самира немедленно продолжила за неё:
-… это для меня очень показательно! Верно сказано: самая лучшая школа – жизнь, но она дорого берет за свои уроки! Жизнь и так коротка, не стоит тратить ее на неприятности, портить ее чем-то плохим. Как однажды я прочла в интернете: умные люди учатся на чужих ошибках, а не на собственных.
Латифа посмотрела на Жади, ища поддержку. Но сестра встала на сторону племянницы.
- Ты права, Самира. Теперь я думаю, что Хадижа загубила свою жизнь, не пытаясь думать собственной головой.  Саид и дядя Абдул решили всё за нее, и вот что вышло.
-  Тетя Жади, но не получится ли так, что Хадижа, окажись у вас и у нее возможность покинуть Марокко, не захочет отказаться от Фарида? Вдруг она   уже любит мужа, и ей нужно только одно: чтобы исчезла женщина, которая портит ей жизнь? Она против Зухры, а остальное ее устраивает?
- Не говори так, Самира, - побледнела Жади. – Моя дочь не должна мириться с пощечинами, с унижениями, с изменами.
- Но это ваше мнение, а что думает Хадижа? Вам известно?
- Нет, - расстроилась Жади, и по ее щеке тут же скатилась слеза.
- Дочка, почему ты обо всем говоришь в лоб? Где твоя восточная гибкость? Разве так можно? Ты же не интервью берешь у какой-нибудь звезды на карнавале, - упрекнула девушку мать.
- Простите, тетя Жади, я не хотела Вас расстроить. Но надо всё обдумать, учитывать все аспекты.
- Твоя свобода, Самира, меня пугает, - тихо сказала Латифа.
- Я журналистка, меня так учили разговаривать, так строить аналитику. Хочу быть успешной журналисткой, поэтому стараюсь усваивать то, чему меня учат в универе или сама жизнь.  Лучше что-то понять сейчас, чем столкнуться с отказом Хадижи в тот момент, когда будет дорога каждая секунда, а Хадижа засомневается и откажется покидать Фарида.
- Ты права, Самира, возможно, я плохо знаю дочь. Ведь я была уверена, что смогу убедить Хадижу не торопиться с браком, но она не согласилась, а послушалась отца. Она даже не подчинилась Саиду, а поверила ему. Ему, а не мне!
- Да, но… Самира, там кто-то стучит в дверь, вы слышите? Кто бы это мог быть? Лукас приехал за тобой, Жади?
- Нет, Лукас заранее мне позвонит, когда будет подъезжать к Сан-Криштовану. Это не он.
- Тогда кто же? – испуганно задала вопрос женщина.
- Это Амин и Халиса! – сообщила девушка, выйдя на балкон и посмотрев вниз.
- Ясно. Твоего сына и невестку прислал Мухамед. Я видела – он стоял возле магазина, когда я выходила из такси, - сказала Жади. – Мустафа заметил меня первым и показал пальцем в мою сторону Мухамеду.
- Мама, отец и сейчас стоит на своем балконе и смотрит на наш дом! – произнесла Самира, оглядываясь на белевшую в темноте на фоне стены дома грузную фигуру, опиравшуюся на перила балкона, видимую даже с такого достаточно большого расстояния.
- Иди, открой, Самира, - попросила Латифа. А когда дочь спустилась к двери, сказала сестре:
 – Жади, мне как-то не по себе оттого, что Самира враждебно отзывается о Мухамеде. Это же ее отец.
- А мне легко ее понять: Самира и сама обижена на отца, ведь она теперь живет здесь, к ней вернулись забытые чувства. И она переживает за тебя. Как мог Мухамед так обойтись с тобой? Не стоит всё валить на дядю Абдула. Если бы Мухамед не хотел, он бы не стал жениться на Лейле.
- Ты знаешь, Жади, даже Саид недавно едва не женился на дочери Муны. Ему просто повезло, что девчонка сбежала с другим!
- Как сид Абдул разошелся! Почему его самого никто не женит против воли?!
- В Фесе такой, как он – один. Только бы он не добрался до Амина, решив осчастливить и его.
Но им не пришлось развивать тему далее. В гостиную, где сидели за столом женщины, вошли  сын Латифы  с женой.
- Это вам, - протягивая блестящее блюдо, сказал Амин. А Халиса открыла большую сумку с толстыми ручками и осторожно достала завернутую в ткань… шкатулку Латифы!
- Отец велел отнести тебе, мама, твоё золото, - пояснил Амин.- Просил проверить, убедиться, что всё на месте. Тётя Жади, вы тоже посмотрите, что там есть. Отец уверил, что все украшения на месте. Шкатулку он не открывал с тех пор, как забрал со столика из комнаты, когда мама уехала в Ангру.
Но Латифа сказала, что уверена – ее золото на месте, проверять не стоит.
- Самира, ты неправильно повязала платок, - робко заметила Халиса, удивляясь, отчего у сестры мужа подаренный свекром платок накручен не по правилам, - Ведь это даже не тюрбан получился.
Самира усмехнулась, но спорить не стала, ответив только:
- Я закрыла волосы, потому что мы с мамой работали на кухне. Не люблю, когда волосы лезут в глаза или падают в еду. Платки я не ношу.
Халиса спорить не посмела. Какой смысл? Девушку не смогли убедить родители, а что может сделать она?
- Халиса, ты достала пакет с бриутами? Мама, мы принесли вам угощение – пирожки с ореховой начинкой, которые тебе так нравятся.
- Спасибо, сынок.
Потом все пили чай с пирожками Халисы и печеньем из бразильского кафе. Амин с гордостью заметил, что выпечку Халиса готовит намного вкуснее, чем то печенье, которое было куплено в кафе некоего сида Керима, которым они его угощали.
- В кафе - временные проблемы, потому что когда наша мама станет выполнять заказы для кафе Керима, никто так сказать о выпечке не сможет, - невольно выдала планы на будущее Самира.
- Вы нашли клиентов? – порадовалась за свекровь Халиса.
- Ещё ничего не решено. Посмотрим, - осторожно ответила лара Латифа.
- Лара Латифа, я завтра передам вам смесь пряностей. Мы с Амином пойдем  на рынок, составлю и для вас.
- Принеси, - кивнула свекровь. -  Мне нравится, как ты подбираешь специи, смешиваешь их и используешь в блюдах.
 Потом за Жади приехал Лукас, он зашел в дом, вежливо поздоровался и забрал Жади, отказавшись немного посидеть с ними.
- Уже поздно, Пьетро остался один с Кларой. Нам пора, - уходя, оправдывалась, Жади.
Собрались домой и Амин с Халисой.
- Отец ещё не ужинал, он собрался дождаться меня, - объяснил Амин.
Самира помогла матери убрать со стола и отправилась готовиться к тесту.  Латифа, наведя порядок на небольшой кухне, отнесла в комнату шкатулку с украшениями и поставила ее на полку в шкафу, даже не заглянув внутрь. Слишком много воспоминаний нахлынет на неё, если она только поднимет крышку шкатулки. Теперь это был «ящик Пандоры», как однажды  выразилась Жади.
Она присела на постель, подоткнув под спину подушки и откинувшись на них.
Даже не притронувшись к украшениям, в голову Латифы полезли разные мысли. Вспомнился день, когда перед свадьбой Мухамед с Назирой и она с Зорайдэ отправились на рынок золота выбирать украшения. Мухамед так и не смог купить всего, что по наивности она отобрала.  От тяжелого, но очень красивого ожерелья Латифа была вынуждена отказаться, иначе жених не смог бы заплатить и, опозорившись, не смог бы на ней жениться. А когда родилась Самира, Мухамед подарил ей дорогое золотое ожерелье.
 Почему-то вспомнилось, как дядя Абдул сосватал Мухамеду Зулейку, и Зорайдэ уговаривала ее выбрать подарок невесте, которая может стать второй женой, а ей, Латифе, было жаль расстаться абсолютно со всеми украшениями, на что указывала Зорайдэ. Ведь подарок забрать было нельзя, хотя Жади и Зорайдэ убедили ее, что свадьбы не будет – они знают, как разрушить планы Абдула и отца Зулейки, ведь лара Назира согласилась помочь. И Латифа выбрала самое скромное кольцо, с трудом оторвав и его от сердца. 
Чего только не было в ее жизни! Конечно, не столько всего, как у Жади, но и ее судьба не была пресной. Латифа грустно улыбнулась, прижав к губам пальцы.
- Это всё в прошлом, а впереди – пустота, - напомнила она себе. Взяла со столика платок, который был передан для нее вместе с платком  для Самиры, но вставать и идти в коридор к коробке, чтобы бросить его к остальным подаркам Мухамеда, она поленилась.
 Брезгливо отшвырнув платок, она выключила светильник на столике у кровати. После первых минут темноты  оказалось, что в комнату с улицы льется свет фонарей, который не могут сдержать даже легкие шторы. А на полу упавший платок, распластавшись на светлом ковре темным пятном, поблескивал пришитыми крохотными стразами в пробившемся в щель между половинками штор электрическом свете.
Латифа с отвращением повернулась на другой бок, прикрываясь концом покрывала, думая, что не хотелось бы уснуть, лежа не под одеялом и не переодевшись ко сну.
Так прошли первые сутки в доме Латифы.

… Мухамед долго простоял на балконе, не сводя глаз с окон напротив. Видел, как Амин с Халисой вошли в дом, как в окнах гостиной мелькали силуэты женщин вокруг стола. Ушел, когда на улице возле бара доны Журы собралась шумная нетрезвая компания. Не желая  привлекать к себе их внимания, он вернулся в дом, спустился на первый этаж, сел на диван и стал ждать возвращения сына с невесткой.
В животе урчало от голода, но идти и ужинать в одиночестве не хотелось, хотя знал, что Халиса приготовила и таджин, и салаты. Напекла пирожки, и аромат бриутов доносился до его носа даже здесь, на диване.
- Ничего, это одиночество ненадолго, - успокоил он себя. - Скоро в этом доме зазвучат голоса и другой жены, и моего новорожденного ребенка. Всё будет хорошо, жизнь должна продолжаться.
 Но поймал себя на мысли, что ему не было бы так тяжело, даже если бы Латифа покинула его навсегда, умерев. Теперь же видеть, как женщина, ставшая неотъемлемой частью его жизни, живет в соседнем доме, занимается своими делами, видеть, как ее сестра Жади, эта змея, приезжает к ней в гости, даже сын может бывать у нее в гостях хоть каждый день, а он… 
Как только у Латифы в руках окажутся документы о разводе, он станет для нее НИКЕМ. Его сознание никак не могло смириться с этим, принять реальность, что Латифа может не иметь к нему никакого отношения, смириться с этим.
Он вспомнил, как решительно выставила она его сегодня с порога дома, даже не впустив внутрь.
- Неужели я, как мужчина, не могу сказать свое слово? Я не хочу разводиться с Латифой, нет, не хочу! Прав Саид: пока не поздно, надо идти к ней и сказать, что я передумал. Так и поступлю, - твердо решил Мухамед.
- И хорошо, что Жади в этот раз приехала: шкатулка была возвращена при ней, и у нее не будет повода   жаловаться на меня  дяде Али. А когда они начнут звонить в Фес, требовать семейного суда из-за отмены развода, то отсутствующая шкатулка, не возвращенная вовремя, не отяготит возможного разбирательства. Как я хорошо придумал, попросив Амина отнести золото его матери, - похвалился Мухамед и похлопал себя по огромному пустому животу.
… Возвращаясь домой, Халиса, не желая смириться с тем, как Самира использовала подаренный отцом платок, сказала мужу:
- Амин, моя бабушка говорила: если человек хочет, чтобы ему простились все грехи, даже если их больше, чем пены в океане, пусть произнесет сто раз SubhanAllahi va bihamdihi. Скажи об этом Самире, пусть она так сделает и начнет жизнь сначала. (*от Автора: я не знаю перевода этой фразы с арабского, что она означает, но прочитала о ней в интернете и решила использовать в фанфике).
Амин выразительно посмотрел на нее, но промолчал.
- Или матери подскажи. Пусть она убедит дочь, что надо так сделать, - немного сдалась Халиса.
- Вот сама и скажи моей матери… или даже Самире, - входя в дом, отозвался ее муж,  скептически усмехнувшись.


29. Часть 13. Глава 29. Мекнес. Зухра и Хадижа. Первый день одной семьей.

 
Фарид проснулся на рассвете, и, обнаружив, что спал на диване, отправился в их с Хадижей комнату, чтобы переодеться и взять коврик для намаза. Подойдя к двери, первое, что он увидел – разбросанные перед дверью черные лепестки.
- Зухра! – вскипел мужчина. – Опять принялась за свои штучки!
Он толкнул дверь, не удивляясь тому, что она не распахнута по-прежнему. Но дверь не поддалась. Неужели закрыта изнутри? Что здесь произошло вечером, если Хадижа закрылась?
Фарид быстро спустился по лестнице и выбежал во двор. А потом поднялся на галерею  и поспешил к двери своей комнаты, хотя со двора увидел, что она закрыта. И здесь он нашел те же лепестки розы.
- Змея! Как привести Зухру в чувство? Посадить в «женскую комнату», пусть посидит, пока мы в Египте будем, а лара Асия – у родственников?
Убедившись, что и эта дверь заперта на щеколду, он стукнул кулаком по косяку.
- Откуда она только взяла черные розы? Разве я не приказал их выдрать с корнем? – зло пробормотал Фарид, двинувшись к комнате, в которой снова поселилась вторая жена.
- Зухра! Открывай, немедленно!
Но в ее комнату вошел беспрепятственно – дверь была только прикрыта. Зухра проснулась, села на постели и терла пальцами глаза.
- Хабиииби! – нежным голоском протянула она и радостно улыбнулась. – Я ждала тебя ночью, но ты предпочел диван внизу.
Скорчила обиженную рожицу, не замечая сердитого вида Фарида. Она эффектно перекинула густую копну спутавшихся за ночь волос через плечо и теперь смотрела на него, обхватив колени руками.
- Ты для чего подбросила лепестки Хадиже? Чего ты добиваешься, Зухра?
- Какие лепестки? О чем ты?
- Хватит! Не зли меня лучше, если не хочешь месяц посидеть в «женской комнате»! Или забыла о том, что в моем доме есть и такое местечко?
- А твоя Хадижа будет приносить поесть, если я окажусь в «женской комнате»? – полюбопытствовала она.
- Ты всё шутишь? Зухра, я привез тебя в Мекнес только в назидание Хадиже, потому что она посмела противиться моему решению. Не ради тебя! Но если хочешь вернуться в Марракеш, я готов отправить тебя обратно.
- Фарид, я без умысла растеряла в коридоре лепестки, поверь. Так соскучилась по своим розам, что, нарвав букет – взгляни, мои цветы стоят в моей комнате! – я в темноте не заметила, как осыпались лепестки. Разве я виновата?
- Вот как? А почему лепестки лежат под обеими дверями и именно у дверей первой жены? – уличил лгунью муж.
- А.., так я сначала поднялась на галерею, чтобы войти к себе в комнату, но забыла, что моя дверь заперта. Я… перед тем, как отправиться в дом, чтобы попасть к себе в комнату через коридор, остановилась под окном соседней комнаты, где мог ночевать ты. Ну, я просто решила заглянуть в окно, чтобы узнать, где в эту ночь будешь спать ты. Фарид, ты же не сказал, чья будет ночь, вот я и пыталась понять, где ты: у нее или придешь ко мне…, - выкручивалась Зухра.
 Фарид слушал, не веря ушам. Ведь говорит так, что можно и поверить. Она его искала, заглядывая в окна!
- И что потом?
- Вот пока я стояла под окном Хадижи, осыпались лепестки с одной из роз, я этого не видела, верь мне, Фарид! А потом я шла по коридору, и вдруг мне показалось, что в комнате первой жены слышится твой голос, я остановилась и прислушалась. Мне стало так досадно, что я, сама не понимая, что делаю, оборвала лепестки с розы! Потом я поняла, что не права: ведь Хадижа – первая жена, значит, ты и должен был прийти к ней первой. А сегодня будет моя ночь, так ведь, Фарид? – встала она с постели и подошла к мужчине, заглядывая ему в глаза.
- Ну что я такого сделала? Уберу я лепестки, возьму веник и смету на совок. Хочешь, прямо сейчас так и сделаю?
- Хочу! Зухра, я тебе не поверил, конечно, но больше чтобы таких провокаций не было! Не желаю никаких ссор в своем доме! Всё! Когда будет готов завтрак, я жду вас с Хадижей обеих за столом, хочу познакомить и поговорить с семьей, чтобы расставить всё по местам. А потом всё будет зависеть от вас, как я стану к вам относиться. Тебе всё понятно? Я собираюсь относиться к вам, как требует этого Коран.
Он вышел, спеша вниз, чтобы принять душ и найти свежую одежду хотя бы в постиранных вещах во дворе, только не видеть заспанную Хадижу. Вдруг она устроит ему допрос или опять достанет  укорами? Ругаться не хотелось. Вот скажет свое слово за столом и отправится по делам, чтобы успеть к  появлению в Мекнесе горшечника с товаром.
Ну а потом, когда женщины узнают о таком госте, им будет не до разборок между собой. Фарид представил, как испугается Дайнаб, и тихо рассмеялся. Девчонку стоит припугнуть, чтобы не расслаблялась. А сосватает ее за Икрама, а не за старика из горшечной лавки!
 Зухра же, едва успокоившись после утренней склоки с мужем, быстро переоделась в платье, в котором вернулась из Марракеша, сожалея о том, что успела посадить на ткань несколько пятен в дороге, воткнула в тщательно расчесанные волосы  самый крепкий бутон, выбранный в букете черных роз на столике. Конечно, она не стала убирать никакие лепестки. Фарид заметит, скажет – забыла! Не успела! Тошнило, плохо себя почувствовала… Пусть их увидит Хадижа!
Когда за ней пришла Дайнаб и позвала в гостиную завтракать, Зухра с улыбкой сошла с лестницы вниз…
Хадижа, наоборот, с трудом проснулась и в самом мрачном настроении. Она лежала под летним покрывалом, натянув его почти под самые глаза, не желая вставать, с ужасом думая, что всё равно придется выйти из комнаты и увидеть Зухру… Она слышала голоса в соседней комнате, которые ее и разбудили. Кажется, ссорились Фарид и Зухра. И даже показалось, что было упомянуто ее имя, и не раз.
- Обо мне говорят? Обсуждают мою поездку в Фес? Или Зухра требует, чтобы Фарид меня наказал? Почему они так громко разговаривают? – гадала Хадижа.
Она лежала до тех пор, пока Замиля не постучала в ее дверь и сказала, что все собираются за столом, потому что Фариду надо сказать нечто важное.
Против желания Хадижа была вынуждена вставать и одеваться, умываться и вообще приводить себя в порядок. Дверь на балкон она открывать не стала. Шкатулку с золотом из шкафа переложила в большой сундук возле кровати, который закрывался на хитрый замок. Если Зухра решит порыться в ее вещах снова (а Хадижа поняла, что в ее отсутствие кто-то в ее комнате побывал!), то до золота ей не добраться.
Выходя из комнаты, Хадижа удивилась, увидев, что Замиля в спешке собирает что-то с пола под ее дверью.
- Что такое? Ты что-то рассыпала?
- Да…, - неуверенно ответила Замиля, пряча в карман домашней джеллабы нечто, зажатое в кулаке. И всё-таки один лепесток розы остался Замилей не замеченным,  его увидела Хадижа и всё поняла.
- Началось! – пробормотала Хадижа и пошла за сестрой Фарида, думая о том, что если Фарид ночевал внизу, то ничего не видел  и не поверит, если Хадижа расскажет, что Зухра не только заходила к ней в комнату пред сном  и угрожала, но и начала уже действовать… на нервы.
В гостиной она появилась самой последней. Замиля усадила ее рядом с собой, но Зухра оказалась за столом как раз напротив. В ее волосах Хадижа увидела черный цветок и даже вздрогнула, что вызвало скользнувшую по губам второй жены усмешку. Так она исподволь наблюдает за Хадижей!
Это заставило дочь Жади взять себя в руки и гордо выпрямиться. Хадижа напустила  настолько холодный вид, как смогла. И поняла, что высокомерное выражение ее лица задело змею напротив.
Зухра теперь уставилась на неё откровенно злыми глазами, не обращая внимания на сидевших за столом, вынуждая и Хадижу участвовать в молчаливом поединке. Тогда дочь Жади взглянула прямо в глаза сопернице, но с той торжествующей насмешкой, которой научилась у своей матери. Так Жади глядела когда-то на Ранию, выводя ее из себя одним взглядом!
Это сработало и у неё с Зухрой. Женщина, укравшая у нее мужа, разозлилась, лицо ее исказилось от ярости, и она готова была сорваться – облив Хадижу грязными словами  или набросившись с кулаками. Но этого не случилось, потому что они были в комнате не одни, и поведение Зухры не понравилось ни Фариду, ни ларе Джабире, но и сид Рахим покачал осуждающе головой.
А Фарид и вовсе не собирался терпеть ничего подобного.
- Что-то не так, Зухра? Что это с тобой?
- Со мной? Нет, ничего, хабиби, всё замечательно, любимый! – опомнилась женщина, вспомнив, вероятно, угрозы мужа.
- Тогда веди себя так, чтобы мне в голову не приходили разные мысли на твой счет! – сердито сказал Фарид. – Теперь  ты и Хадижа – обе мои жены. Я хочу, чтобы вы жили дружно.
- Фарид, я обещаю тебе: мы с Хадижей подружимся и будем как сестры. Вот увидишь, всё так и будет, когда вернешься со свадьбы!  Правда ведь, Хадижа? – льстивым голосом пообещала Зухра.
- Если вы будете доставлять мне неприятности, я возьму ещё одну или двух жен, вам понятно? Но и делить мое внимание и подарки вам придется уже на четырех.
- Я согласна! – звонким голосом со своего места сказала Хадижа, неожиданно для себя. Видимо, напряжение было очень сильным. – Фарид, где одна жена, там и две, и три! Сватай, я ни слова против не скажу.
- А тебя никто и не будет спрашивать, - проворчал удивленный и уязвленный мужчина, Что это  с Хадижей? Так испугалась возможного наказания за поездку в Фес? История пошла ей на пользу? Или дело в Зухре, чтобы и она ревновала его к другим женам? 
За столом установилась тишина. Зухра побледнела, и с ее лица сползло притворное смирение. Так и буравила Хадижу ненавидящим взглядом. И Хадижа вдруг успокоилась. Теперь ничего не поделаешь: вот она, женщина, которую предпочел Фарид и проводил с ней время, пока не оказалось, что всё зашло очень далеко. А Хадижа так его любила, ждала каждый вечер, восхищалась им…
Но мама права: не стоит бороться за такого человека. Чтобы досадить Фариду, надо показать, что ее ничто не трогает, нет ревности к Зухре, но потом получить развод и уехать, забрав ребенка, или бежать, пока сын ещё в ней, бежать от Фарида, уехать из Марокко! Так предложила ей мать, успев сказать об этом по телефону.
Сначала Хадижа удивилась, что мать может советовать ей такой выход, но теперь ей пришло в голову: а почему бы и нет? Но мама не зря просила ее проявить осторожность, не подавая вида, что есть такие планы. Никто не должен догадаться…
Вероятно, на ее лице отразилось такое спокойствие и  умиротворение, что были озадачены все, кто сидел за столом.
- Думаю, говорить об этом больше не стоит, - жестко сказал Фарид. – А теперь я хочу сообщить, что сегодня нас ждет трудный день: нам не только надо срочно собирать вещи к отъезду, но и придется принимать сегодня сида**. Горшечник из Феса позвонил вчера дедушке и сообщил, что привезет наш заказ. Он собирается о чем-то разговаривать со мной и сидом Рахимом. Поэтому нам надо достойно принять гостя, чтобы о нас плохо не говорили, когда старик вернется в Фес.
 Когда брат закончил речь, Дайнаб с испугом переглянулась с матерью и Замилей. Видя ужас дочери, лара Джабира задала волновавший всех вопрос:
- Фарид, сид*** собрался сватать Дайнаб? Разве ты передумал выдавать сестру за Икрама?
Фарид насмешливо посмотрел на младшую сестру  и ответил:
- Икрам ещё даже не назначил день, когда придет сватать нашу сестру. А горшечник готов даже жениться – хоть завтра.
Дайнаб сидела в полуобморочном состоянии.
- Не согласна! Я не стану женой горшечника! – взвизгнула вдруг она и, закрыв руками лицо, разрыдалась.
- Фарид! – строго сказала мать, и дед тоже с досадой крякнул.
- Не реви, Дайнаб, никто тебя не отдаст замуж за старика! Я слово дал сиду Али, что ты станешь невестой Икрама! – сказал дед сердито, не глядя на  Фарида.
Тот молчал, подбирая лепешкой таджин с тарелки.
- Всё будет хорошо, Дайнаб, не переживай напрасно! Никто не собирается отдавать тебя горшечнику, - успокоила девушку мать.
- Принести чай? Дедушка, чай или кофе? – вмешалась Замиля, которую всегда пугали такие ситуации. Брат вспыльчив, вот разозлился на Хадижу и привез Зухру. А если теперь обозлится на Дайнаб, и быть ей женой старика, уморившего нескольких жен! Нет, Замиля не желала сестре такой судьбы. Поэтому, не доев таджин, она вскочила и заметалась с чайником и заваркой, наливая в стаканчики чай дедушке, брату и матери.
- Зухра? Тебе налить? Хадижа, вот твой стакан, осторожно, ай горячий, - старалась сгладить ситуацию старшая сестра.
Потом некоторое время все молча ели.
Но деду и Фариду надо было отправляться на медину по делам, а гость немного спутал их планы.
- Сид*** предупредил, что заранее позвонит нам, когда доберется до Феса. По пути к нам он завезет заказы нескольким клиентам и потом отправится к нам. Время у нас будет, чтобы подготовиться, - успокоил лару Джабиру отец.
- Очень хорошо, ведь нам надо успеть приготовить таджин, кускус,   салаты, рыбу запечь. Мясо на кюфту накрутить и запечь после рыбы, а духовка одна.
- Невесток теперь две, пусть помогают твоим дочерям, и впятером всё сделать успеете.
За столом возобновилась неспешная беседа. Замиля с матерью обсуждали, что надо купить на рынке, чтобы приготовить обед, Дайнаб переглядывалась с Зухрой, и Хадиже было понятно, что этим двоим хочется обсудить приезд гостя.
 А сама Хадижа, съев немного таджина и салата, теперь сидела за столом и прислушивалась  к ощущениям. Вдруг она быстро встала и вышла из-за стола, затем и вовсе заспешив выйти из гостиной, прижимая ладонь ко рту.
- Тошнит, наверно, опять, - прокомментировала Дайнаб.
- Я схожу за ней, позабочусь о Хадиже, - тоже поднялась Зухра. Фарид не видел ничего, увлеченный разговором с дедом. Замиля ушла на кухню за новой порцией чая и кофе, о чем ее попросила мать.
Лара Джабира с беспокойством оглянулась в спину Зухре.
- Как бы чего не вышло, - с беспокойством сказала она. – Замиля, Замиля!
Старшая дочь показалась в гостиной с тяжелым подносом.
- Дочка, поднимись, посмотри, что там с Хадижей, - попросила ее мать, пока девушка составляла на стол полные чайники с чаем и кофейник.
- Что случилось? – услышав слова матери, нахмурился Фарид. – Где мои жены?
Дайнаб ответила, опередив мать:
- Хадижу затошнило, Зухра отправилась проводить ее в ванную.
- Как бы Зухра без нас не отравила Хадижу, - сухо предположил сид Рахим.
- Аллах да сохранит Хадижу! – испуганно сказала лара Джабира, услышав такое. – Отец, но я тоже боюсь, как бы Зухра не сделала так, что Хадижа потеряет ребенка. Надо было отправить ее к родственникам в Фес!
- Думаю, Зухра понимает, чем ей это грозит, но ведь и она тоже беременна. Я же не могу оставить ее одну в доме, если Хадижу отправить к дяде Али? Пусть обе живут в доме и привыкают друг к другу, - упорно не соглашался Фарид со здравым предложением.
- Фарид, подумай, как поступить мудро! Если не желаешь, чтобы Хадижа жила в Фесе, может ты и прав – вдруг она сбежит к матери в Бразилию.
- С моим сыном! Она может сбежать с моим сыном!  – жестко напомнил Фарид.
- Вот именно! Но ты мог бы договориться с сидом Али. Пусть отправят к нам одну из служанок, которая поживет здесь до нашего возвращения. Разумно позволить родственнице сида Али пожить здесь, у нас, рядом с Хадижей.
- Я думал, дедушка, вы предложите сиду Абдулу приехать.
- А почему бы и нет? Он такой, что не просто жил бы в твоем доме, но и воспитал бы двух упрямых девчонок так, что сделал из них шелковых жен к твоему возвращению. Он умеет укрощать непослушных одалисок!
- Но он мужчина, как сможет он жить без нас в доме с моими женами?
- Пусть привезет с собой жену – лару Дунию! И ту служанку, о которой тебе говорил  сид Али.
- Дед, это не служанка. Он предлагал, чтобы к нам приехала присмотреть за Хадижей Рания, бывшая жена Саида Рашида.
На это сид Рахим вскинул брови и пожал плечами. Но его слова заставили Фарида задуматься.
- Почему  - нет? Позвонить сиду Абдулу и попросить его с ларой Дунией приехать к нам хотя бы на первое время, а потом пусть в доме останется Рания. Разумеется, эта женщина обо всем доложит отцу Хадижи, но это тоже неплохо. Пусть тесть знает, что с его дочерью в моем доме обходятся хорошо, никто не представляет для Хадижи опасности. Дедушка, пока я вывожу ослов к воротам, позвоните сиду Абдулу, спросите, сможет ли он приехать?
- Договорились, Фарид, а то ведь я тоже боюсь, как бы Зухра не отравила Хадижу, как и твоего отца.
- Она никого не травила, - опустив голову, возразил муж женщины, которую была вынуждена принять семья, даже не желая этого.
Мать с дедом переглянулись, но не стали напрасно спорить с Фаридом. Сид Рахим поднялся и отправился к телефону, чтобы связаться с приятелем.
А лара Джабира обратилась к Дайнаб:
- Дочка, поднимись наверх, узнай, что там происходит. Замиля ушла, теперь и ее что-то нет. Куда все подевались? Пусть  немедленно возвращаются к нам. Я с каждой невестки теперь  глаз не спущу, пусть рядом находятся. Я должна знать, чем они заняты.
…А в ванной комнате Хадижу вырвало уже не раз. Она согнулась над тазиком и ждала очередного приступа рвоты, но уже   почти без сил, не обращая внимания на стоявшую за ее спиной Зухру.
Когда ее опять вывернуло наизнанку, как показалось Хадиже,  Зухра зло ухмыльнулась.
- Надо же, как тебе плохо! А я подумала, что ты притворяешься, чтобы Фарид тебя пожалел, чтобы обратил на тебя внимания.
Не смотря на то, что Хадижа ее игнорирует, Зухра не переставала выговаривать.
- Так тебе в самом деле плохо? От чего? Мы же обе ели одно и то же, но меня не тошнит. А ведь я тоже жду ребенка. Но я отлично выношу любые запахи. Меня вообще редко тошнит.
Хадижа, делая вид, что не замечает женщину, поднялась от тазика, постаралась устоять на ногах, молча умылась и вытерла лицо полотенцем.
- Хадижа, я с тобой разговариваю! Я ЗДЕСЬ! И не делай вид, что меня нет. Я была с Фаридом до тебя, я снова здесь и останусь с Фаридом. Я, а не ты! Слышишь?
Но Хадижа поправила платье, погладила живот, встав боком к зеркалу, и только тогда впервые заговорила с Зухрой.
- На каком ты сроке?
- Что?
- Сколько у тебя месяцев  беременности? Где твой живот?
- Ах, ты об этом? Три-четыре недели. А почему ты спросила?
- Три-четыре недели?! А, ну понятно… Фарид заслужил свои восемьдесят ударов плетью. А тебя и вовсе лет двадцать назад забили бы камнями за прелюбодеяние. Даже сегодня где-нибудь в другой арабской стране за связь с чужим мужем тебя могли бы казнить.
- Как тебе не повезло, Хадижа, что в Марокко такое уже не практикуется. Но плети мы с Фаридом ещё можем получить, если ты пожалуешься шейху. Сходи в мечеть и расскажи о нас, - вкрадчивым тоном предложила Зухра.
- Пусть Аллах вас накажет! – ответила она. - Аллах всё видит, Его никому не обмануть.
- Нет, ты сходи в мечеть и пожалуйся… Только ничего у тебя не выйдет! – остервенело произнесла  женщина, сменив тон на жесткий. – Фарид был моим мужем и снова им стал. Он и не переставал им быть, потому что не выплатил мне махр! А вот ты пришла в нашу с ним семью.  Это ты здесь лишняя. Не забывай об этом!
- Не лги мне, я знаю правду: Фарид с тобой развелся официально, тебя отвергла семья, говорят – и прокляли, а на мне Фарид женился официально. И нигде не было написано, что он ещё женат, - презрительно ответила Хадижа.
- О, нет, на мне он тоже был официально женат, а теперь и снова оформил брак по всем правилам, чтобы никто не смог опровергнуть документы. И давай закроем этот вопрос.
- Мне всё равно. Я не желаю тебя знать. Отец выдал меня замуж единственной женой Фарида.
- О, Аллах! Как ты глупа. Мы стали законными женами Фарида. И теперь вынуждены будем терпеть друг друга, пока ты не сдашься. Я же собираюсь бороться за своего мужчину.
- Борись. А я не буду. Я разведусь с ним, - спокойно ответила Хадижа.
- Рада это слышать. Но вот беда: Фарид не даст тебе развода. Пока ты не родишь ребенка! А потом  - развод ты получишь, но отдашь ему  его сына. И я, Я, Я буду воспитывать обоих сыновей Фарида!
- Нет, ничего у тебя не выйдет! И моего сына ты воспитывать не будешь! И единственной женой тебе не быть! Потому что я уже сейчас начну настаивать, чтобы Фарид, если не желает брать служанок в риад, взял одну, а ещё лучше – двух жен!
- Только попробуй, - округлив глаза от возмущения, закричала Зухра. – Змея, если ты так сделаешь, я тебя…
- Прочь с дороги, ведьма!
- Что?! – Зухра больно схватила Хадижу за плечо и с угрозой процедила: -  Поосторожней, Хадижа. Я способна на многое!
- Отпусти меня, ведьма! Дай пройти! Я не боюсь тебя! – попыталась безуспешно выдернуть руку Хадижа.
- Напрасно не боишься! И ещё: я предлагаю тебе дружбу, вернее – мирное сосуществование. Но это при всех, при Фариде так и должно быть.  Без него – как получится. Но если ты начнешь действовать против меня, будет тебе очень плохо. Обещаю!
Дверь без стука открылась, и в ванную комнату вошла Замиля, но Зухра успела отпустить первую жену.
- Где вы пропадаете? Что здесь происходит? Что-то случилось, Хадижа?  Зухра, отойди от нее!
- Замиля, ты зачем пришла? Тебя Фарид прислал?
- Да! И мать тоже. Тебе лучше уйти, Зухра, и не докучать Хадиже.
- Что вы так испугались? Ничего плохого не происходит! Мы с Хадижей разговаривали. Ей нужно было прийти в себя. Ведь ей так плохо было, бедняжке!
- Спускайтесь вниз, обе! – велела Замиля, заподозрив, что Зухре верить не стоит. – Вернитесь за стол, пока мать с Фаридом сюда не пришли.
- Быстро? Вот уж нет. Я не буду спешить! – заявила Зухра. - Буду спускаться очень осторожно. В этот раз я обязательно должна родить нашего с Фаридом ребенка. 
В комнате раздались чьи-то шаги, и Зухра на всякий случай раскрыла объятия и обняла Хадижу.
- Дорогая подруга! Мы с тобой будем жить как сестры. До самой старости! Наши дети будут расти вместе! А когда мы состаримся, то будем заботиться друг о друге, даже если Фарид покинет нас раньше. Ты ведь тоже этого хочешь? Как хочу этого я и как просил нас Фарид? – лживо-заискивающе зажурчал ее голос.
Но в ванную комнату заглянула Дайнаб, а вовсе не Фарид. И Хадижа  тут же смогла отодвинуться от притворно-навязчивой второй жены. Она скользнула мимо Дайнаб, удивленно застывшей  на пороге.
Замиля тут же вышла следом за женой брата.
- Зачем прибежала? – сложив руки на груди, поинтересовалась Зухра у подруги.
- Давай выйдем и поговорим, пока до гостиной идем. Зухра, как быть?
- Ну что опять?
- Зухра, давай выйдем в коридор, Фарид запретил вам с Хадижей заходить в комнаты друг к другу.
- Даже так? – хмыкнула жена брата.
- Ты должна мне помочь! – взмолилась девушка.
 - Ну что у тебя за проблемы? – снисходительно спросила Зухра, выходя из комнаты, по пути шаря глазами вокруг. – Что-то не видно шкатулки с золотом Хадижи.
- Тебе она для чего? Забудь о ее золоте. Помоги мне, Зухра! Только ты и можешь меня спасти!
- Ну что ты истеришь? Из-за горшечника? – наконец, догадалась она.
- А что же ещё может меня так напугать?! Вдруг Фарид согласится меня сосватать?
- Обязательно так и будет! Фарида очень просто можно уговорить. Разве ты не знаешь своего брата? Вот смогли же ему отец Хадижи и дядя Омар Обенсур предложить денег на развитие бизнеса, он тут же и на Хадиже согласился жениться.
- Но ведь не так всё было…
- А как?! Ты на чьей стороне, подруга? Ждешь от меня помощи, а заступаешься за эту… размазню!
- Что делать?
- А что ты ради меня сможешь сделать?
- Отговорю Фарида брать третью жену, если родственники в Египте найдут Фариду невесту, - хватило сил у Дайнаб ответить с ехидством. И попала в цель.
- Неужели Фарид и третью жену может взять? – забеспокоилась Зухра.
- Конечно! Он не раз говорил, что мечтает о большей семье и чтобы детей было побольше. Он и при тебе как-то говорил об этом. Забыла?
- Помню. Не забыла, ведь когда нет денег на служанок, которые могут работать по дому, берут ещё жен.
- Фарид может взять двух жен! – напомнила Дайнаб, подначивая приятельницу.
- Это мы ещё посмотрим! Я не смогла помешать, когда он женился на Хадиже, но теперь он не сможет взять, если мы с Хадижей не дадим письменного разрешения.
- А она тебе назло согласится!
- Дайнаб, ты зачем такое говоришь? – зло спросила Зухра.
- Помоги мне, и я тогда помогу тебе. Там, в Египте,  как только пойму, что может появиться невеста, я что-нибудь сделаю, чтобы сорвать сватовство.
- Молодец. Но невесту и здесь ему сид Абдул может найти.
- И здесь помогу! Обещаю!
- Тогда слушай: как только горшечник переступит порог нашего дома, ты не медли и сделай вот что…
Зухра недолго шептала в ухо Дайнаб, что следует предпринять, чтобы горшечник уехал ни с чем.
- Думаешь, это поможет? – с сомнением спросила сестра Фарида с несчастным видом.
- Поможет, и не дай Аллах стать тебе его женой! Ты ведь знаешь его историю? Ну как его молодая жена в огромном вазоне чуть не уморила?
Дайнаб увидела, как за спиной Зухры по лестнице поднимается Фарид. Вероятно, он слышал часть их разговора, потому что потребовал:
- Ну-ну, расскажи, Зухра, и я тоже послушаю. Мне интересно, нашлась ли жена, которая такое сотворила с горшечником.
- Не нашлась. Но вся медина уверена, что жену он всё-таки поймал, посадил ее в тот же вазон и спрятал в  доме – в одной из комнат на женской половине. А кто туда может войти? Посторонним туда входа нет. Братьям той девушки и отцу уж точно не попасть. Так он ее там и морит, чтобы медленной смертью умирала, а его старые жены носят ей еду, может и нечистоты убирают по возможности. Только эти карги никому ни слова не скажут, не выдадут тайны мужа. Узнать может только та, которая станет его третьей женой или, если беглянка жива – четвертой. Вот станешь его женой и выведаешь тайну. С нами поделишься, - с издевкой сказала Зухра.
- Прекрати, Зухра. А ты-то откуда знаешь? Ты что же, общаешься со стариком?
- Нет, - как-то быстро ответила Зухра, и это вызвало подозрение у брата и сестры, но Дайнаб ещё и напугало. Ведь она так доверилась ей, а вдруг Зухра решит помочь старику? «Нет, не может быть, ведь против Фарида она не захочет пойти, - постаралась успокоиться Дайнаб.
Они вместе спустились на первый этаж, и брат отправил обеих на кухню помогать матери.


30. Часть 13. Глава 30. Мекнес. Горшечник в доме Фарида.
 

…После того, как разочарованный и разозленный старик-горшечник покинул риад, чтобы вернуться в Фес, Фарид и сид Рахим, наконец, с облегчением вздохнув, задались вопросом: куда исчезла Дайнаб?!
- Неужели эта дурочка не поняла шуток и сбежала из дома? Хадижа подала дурной пример моей сестре, - с досадой кивал Фарид. – Где теперь ее искать? Или я должен прочесывать Мекнес улицу за улицей, чтобы найти, где скрывается Дайнаб?
- Нет, Фарид, не верю, - не согласился с ним дед Рахим.- Ведь дверь я лично закрыл на засов, а открыли его только когда провожали сида***.
- Так у нее есть две руки, чтобы самой открыть засов!
- Но тогда кто-то должен был закрыть за ней дверь. Ведь она сама не могла бы это проделать.
- Значит, у Дайнаб была сообщница? Хадижа и Замиля отпадают. Остается Зухра, - уперев руки в бока и расставив ноги, что было заметно даже под длинной джеллабой. – Где Зухра? Замиля, позови мою вторую жену!
Пока сестра ходила за Зухрой, мать с удивлением начала вспоминать, в какой момент перестала следить за младшей дочкой.
- Сынок, Дайнаб мне помогала на кухне. Она всё время была рядом со мной. И когда вы с сидом вошли в распахнутые ворота, пока заводили ослов с длинной повозкой во двор, твоя сестра стояла возле меня. Но вот потом я не помню, видела ли я ее или нет. Мы с Замилей подавали еду, я вносила в гостиную вам то одно, то другое, а Замиля подносила блюда мне к двери. Потом мы с ней готовили чай, чистили и заваривали  мяту. Но где в это время была Дайнаб? Я решила, что она вместе с Зухрой.
- А Зухра где была?... Неужели Дайнаб нас опозорила? Если она сбежала, то когда я ее поймаю – лично отвезу в Фес и сосватаю горшечнику! – пообещал Фарид.
- Нет, сынок, Дайнаб из дома не могла выйти.
- Тогда где же она?
- Наверное, прячется где-то в доме?
- Где?
- На крыше, в комнате у себя или в кладовке. Может быть, в душе закрылась.
- Но ведь Замиля и Зухра ее искали! И Хадижа проверила все комнаты!
- А ты и поверил? Думаешь, твои жены или сестра не могли тебя обмануть, чтобы спасти Дайнаб? Даже Хадижа, которой не грозит замужество с горшечником, и она с испугом подсматривала из-за занавесей, захотев увидеть того, о ком ходит столько страшных историй по мединам Марокко.
- Как – обмануть? Как меня посмели обмануть женщины из моей семьи?
- Чтобы спасти Дайнаб!
- Нет, ну я же не собирался давать согласие на свадьбу Дайнаб с сидом***!
- Но ведь Дайнаб об этом неизвестно. Ты запугал бедную девочку. А сейчас она сидит где-то, спрятавшись, и боится выходить.
- А теперь - почему?
- Боится наказания. Ведь ты кричишь на весь дом!
Фарид устало вздохнул и подошел к сложенным в одну кучу двум огромным вазонам, нескольким новеньким таджинам и коробкам с упакованными расписными тарелками, ящикам с вазами, чашами для соусов.
- Это всё надо осторожно перенести в дом.  Но среди керамики есть вазы, две из них надо отложить. Одна ваза– с розами на боку – точная копия той, что была разбита в комнате Зухры. Это мой подарок второй жене. А ещё одну вазу пусть себе выберет Хадижа, чтобы всё было по справедливости. Если дарю что-то одной жене, другая тоже получит подарок.
Напоминать, о какой вазе идет речь,  не стоило. История была свежа в памяти лары Джабиры.
- Хадижа, подойди, выбери себе в подарок вазу. Пусть стоит у тебя в комнате до подходящего случая, когда-нибудь поставишь в нее букет.
Первая жена Фарида, не проронив ни слова, медленно подошла к большому ящику, специально открытому мужем, заглянула внутрь.  Среди расписанных традиционным синим феским узором ваз одна из них выглядела иначе. Да, Хадижа узнала в ней вазу, недавно случайно разбитую ею в комнате Зухры…
Достала первую попавшуюся, оказавшуюся вполне симпатичной, и отошла в сторону, держа подарок Фарида в руках.
- Хадижа, отнеси в комнату, а то можно разбить.
- Да, лара Джабира. Я сейчас отнесу.
- И можешь отдыхать. Мы с Замилей закончим уборку, иншалла. Пусть только Дайнаб найдется.
Дочь Жади так устала за день, что, не споря, поднялась на галерею и вошла в комнату через открытую ещё днем дверь. На увядшие черные лепестки, с утра валявшиеся перед порогом, но теперь разнесенные ветром по части галереи, она даже не посмотрела. Теперь так будет всегда, пока она не решит сдаться и не откажется от Фарида – предателя, который, не задумываясь, выбрал другую женщину, даже не поселив ее хотя бы в другом доме.
- Он меня не любит, не любил и никогда не полюбит! Теперь я это понимаю. Как я могла так обманываться? Для чего мне нужна такая семейная жизнь? Так вот почему тетя Латифа отказалась принять вторую жену! Как мне ни будет больно, но я смогу заставить себя забыть Фарида, - была уверена Хадижа.
Но у нее родится ребенок – как она могла забыть об этом? Живот уже виден. Всё-таки пять месяцев. И если мама предложила уехать (слова «сбежать» Хадижа боялась), то она права – это надо делать как можно скорее! С огромным животом не очень-то побегаешь!
 Только вот беда – сид Рахим с таким удовольствием сообщил, что дядя Абдул с радостью согласился переехать на пару недель в их риад. Не один – с ларой Дунией. И Ранию привезут с собой, вот она и останется с Хадижей до тех пор, пока Фарид не вернется.
- Услышав «радостные» новости, Хадиже чуть дурно не стало. От дяди Абдула и Дунии не убежишь. Вот неудача! Но мама знает, наверно? Но и от Рании тоже не скрыться.
 Если дядя Абдул стар и самоуверен, то обвести его вокруг пальца можно – мама рассказывала, как с разными ухищрениями однажды улетела из Феса в Бразилию, узнав, что она, Хадижа, заболела.
И Дунию обмануть, наверно, возможно, но от Рании ничто не ускользнет. В доме отца не было мелочей, которых не заметила бы жена отца. А Рания помогать не станет. И понятно, как она поступит: сразу же позвонит отцу, а он никогда не одобрит побег Хадижи от мужа.
- Но ведь надо что-то предпринимать! Не хочу я больше жить в этом доме. Здесь даже пахнуть стало иначе, как только появилась эта женщина. Зухра отравляет воздух вокруг себя. Не хочу, не хочу, не хочу больше жить в этой семье! – лежа на спине в кровати,  била вокруг себя кулаками по одеялу Хадижа. Слезы потекли по лицу, а от ревности закололо в сердце.
- И Фарид тоже мне больше не нужен! Пусть она заберет его себе! Пусть! Если я ему не нужна, то и он мне – тоже!
Она попыталась задержать взгляд на вазе, подаренной Фаридом. Низенькая ваза с круглым толстым основанием, с синими узорами на сливочно-белом фоне  - эта ваза вдруг напомнила ей ту, что стояла на свадебном столе с букетом цветов, когда мама выходила замуж за Зейна. Зейн должен был стать временным мужем матери, чтобы отец смог вновь жениться на ней. Хадижа сама не могла понять, почему ей запомнилась та ваза. Понравилась чем-то, врезалась в память.
Вдруг она горько заплакала, но потом заставила себя уткнуться в подушку, чтобы, не дай Аллах, за стенкой не услышала ее рыдания Зухра.
- Сейчас примчится и начнет издеваться! Зачем я вышла замуж? Мама была права: мне надо было подождать. Если Фарид женился на мне из-за денег отца, то и через пять лет нашелся бы такой же «Фарид». Но я могла бы ещё несколько лет жить счастливой жизнью в доме отца. Скандалы и склоки его жен и придирки ко мне Рании – какая это ерунда по сравнению с тем, что происходит со мной теперь!
Хадижа не нашла в кармане платочка и просто ладонью размазала слезы по лицу.
Но как же поздно она  поняла, что настоящее счастье уже было в ее жизни! А теперь она в ловушке, и как из нее выбраться?…
Что это? Хадижа прислушалась: в соседней комнате снова ругались Фарид и Зухра. Если он ее так любит, то почему они постоянно ссорятся? Интересно, что им не поделить? Из-за Дайнаб? Неужели Зухра помогла ей сбежать?
 Хадижа вспомнила старика-горшечника, и ее чуть не стошнило. Стоит только представить семейную жизнь Дайнаб с этим отвратительным человеком, то и себя можно перестать жалеть.
- И правильно Дайнаб поступила, что убежала! Лучше на минарет взобраться и вниз броситься, чем жить с горбатым карликом, который всю жизнь убивал своих жен одну за другой, как в той страшной сказке лары Назиры про старика с синей бородой!
Хадижа затихла под одеялом, наслаждаясь отдыхом. Ноги немного отекли и «гудели». Наверно, пора показаться врачу, как предлагала лара Джабира. Иначе придется идти в больницу вместе с Ранией. Хорошо, если Рания захочет заслужить прощение отца и встанет на ее сторону. Иначе, если она объединится с Зухрой, плохо же придется Хадиже!
Дочь Жади подложила под щеку сложенные вместе ладони и лежала, вспоминая дом отца, Фатиму и Зулейку, пытаясь представить, чем они сейчас могут быть заняты. А ее маленькие братья?
Несчастный Мунир! Он, конечно, сейчас младше, чем была она, когда отец отправил ее маму в Марокко к дяде Али – пожить там, пока он не примет решения о ее судьбе, но Хадижа понимала, что брату приходиться переживать то же, что и ей когда-то. Она знала, как плохо без мамы ее братику.
- Если бы только отец забрал в Бразилию нас обеих: и Ранию, и меня! Даже уговорила бы его жениться на Рании, если бы я могла вернуться домой, - начала мечтать Хадижа, погружаясь в сладкие грезы.

… А за стеной, и правда, снова ссорились Зухра и Фарид.
- Это ты ей помогла бежать, ты! Больше некому! Признавайся, что вы с Дайнаб натворили?
- Это ты виноват! Дайнаб решила, что ты решил отдать ее в жены горшечнику! Так чему ты удивляешься?
- ГДЕ моя сестра? Зухра, не зли меня лучше! Отвечай! – мужчина замахнулся на жену, но так и не ударив. – Ты помогла ей бежать из дома? Где ее искать? Аллллааах! Зухра, не испытывай моего терпения!
- Да ты что? Я помогла бежать?! Да я помогла ей спрятаться! Показать – где?
- Я весь дом обыскал: Дайнаб нет нигде! Ни на крыше, ни в комнатах, нигде – я везде искал!
- Нет, спорим – там, где она, тебе в голову не пришло заглянуть!
- Идем, покажешь мне это таинственное место! – решительно потянул он Зухру за рукав.
- Порвешь моё новое платье! – возмутилась женщина.
Фарид вышел из комнаты первым, за ним – Зухра. Но идти пришлось недалеко – до комнаты Дайнаб.
- Ты шутишь? Я несколько раз заглядывал сюда, даже шкаф проверил. И сейчас ее здесь нет, хотя пора бы уже появиться, ведь женишок уже уехал!
- В сундуке  Дайнаб. Откинь крышку! Здесь она! –  пнула Зухра ногой огромный деревянный сундук, расписанный узорами, стоявший возле кровати сестры.
Фарид немного постоял в раздумье, но потом подошел и открыл крышку: внутри сундука, скрючившись, лежала его сестра, сжавшись ещё больше, когда над ней нависла фигура ее строгого брата.
- О, Аллах, так вот ты где, Дайнаб!   Эх, жалко, не узнал я раньше, где ты затаилась. Подарил бы сундук сиду***. Он уехал такой разочарованный. А ведь весь вечер о тебе расспрашивал, так ему хотелось тебя увидеть. Всё интересовался, нет ли у тебя жениха? Не просватана ли ты?
- Вылезай, Дайнаб! – сказала Зухра. – Хватит, уехал жених! Опасности больше нет. Давай руку, а то у тебя, наверно, всё тело затекло.
Дайнаб с опаской выбралась из тесного убежища и встала, расправляя  одежду, подальше от Фарида.
- Даже не сомневайся: как только вернусь из поездки, сразу же просватаю тебя. Женихи есть. Пусть у твоего мужа голова от тебя болит. А я уже устал, Дайнаб.
Он махнул рукой и собрался уходить, но вспомнил что-то и сказал:
- Дайнаб, я тебя вот как накажу: иди во двор и убери навоз за ослами сида***.  Он не стал оставлять повозку с нераспроданным товаром перед воротами на улице, так его ослы как будто только и ждали, когда окажутся в нашем дворе,  наложили столько куч, а я устал, вот ты и убери. Иди!
Зухра тихо рассмеялась. 
- Да, Дайнаб! Не стала его невестой, так тебе всё равно от горшечника подарочек прилетел. Иди, бери совок побольше и убирай навоз!
- Тебе смешно? Кстати, что Фарид имел в виду? За кого он меня собрался сватать?
- За Икрама, за кого же еще? Но ты будешь так далеко от меня, Дайнаб! почему бы твоему брату не найти тебе мужа в Мекнесе? Здесь что – совсем нет холостяков? И молодых мужчин много, тех, кому вторая-третья жена нужна. А что? Вот я же вторая, и что такого? Подумай, Дайнаб, об этом. Мы же подруги, неужели тебе хочется со мной расстаться?
Дайнаб надулась и ушла. Вот ещё придумала! Зухра запала на ее брата, поэтому и согласилась стать второй женой. А почему она должна быть второй женой или даже третьей? Нет, или Амаль станет ее мужем, а она – его первой и единственной женой, или выйти замуж за Икрама!
Она спустилась во двор, чтобы убрать навоз. Фарид не любит беспорядок, и вообще – если он сказал убрать, значит, придется выполнить. Как легко она отделалась. А ведь, лежа в сундуке, каких кар она только не представила себе, когда Фарид ее найдет!
Надо же – как пошутил брат насчет того, чтобы сундук подарить горшечнику! Но она этого и боялась, только вот думала, что может так подшутить над ней Зухра. Предложит слугам горшечника вынести сундук на улицу, погрузить на повозку, которую они с Зухрой увидели в окно, когда брат впустил старика из Феса во двор с ослами и грузом заказанной керамики. Вот и увез бы старик сундук вместе с Дайнаб. И тогда Фариду ничего не осталось бы, как выдать ее замуж за «похитителя»! Но Аллах отвел от нее такое несчастье!
Когда навоз во дворе был уже полностью собран в старое грязное ведро, к клумбе-фонтану спустилась Зухра.
- За своей вазой пришла. Замиля сказала, что Хадижа свой подарок уже забрала. Надеюсь, мою вазу она не разбила?
- На месте всё. Фарид отнес в кладовку коробки с тарелками и чашами. А в этих ящиках упакованы два вазона под кустарники. Вернемся и тогда пересадим . А может быть, Фарид вам с Хадижей такое задание оставит – каждой вырастить по кусту роз к нашему возвращению, - хихикнула девушка.
- Фууу… Дайнаб, унеси-ка ты навоз. Так где моя ваза?
- В том свертке на ящике. Не урони, а то сама разобьешь! Фарид ее завернул.
Дайнаб уходить не торопилась, хотелось взглянуть на новую вазу Зухры. Жена Фарида отбросила грубую бумагу, в которую была завернута ваза, оставленная мужем на улице. Не мог отдать ей лично в руки!
Зухра осмотрела ее со всех сторон: старик в точности выполнил копию! Несколько изящных розочек из керамики прилепились сбоку. Заглянула внутрь, как будто там хотела найти присохшие старые лепестки черных роз.
Вдруг ее глаза загорелись каверзными огоньками.
- Дайнаб, ты говоришь, что мы с Хадижей должны будем посадить кусты в эти вазоны? Давай один из них хорошенько испачкаем навозом, а Хадиже скажем, что именно в нем сидел несчастный горшечник, когда жена его туда затолкала! Сделаем так, чтобы чистый достался мне, а ей – тот, в навозе. Как тебе такая идея?
- Нет, Фарид разозлится.
- Вот как? Я тебя от старого мужа спасла, а ты навозом большой горшок измазать боишься! Хороша подруга!
- Зухра! Да зачем тебе это надо?! Мне кажется, после возвращения из Феса ей вообще всё без разницы будет! Ты хоть медом, хоть навозом вазон измажь, она внимания не обратит. Я слышала, как Фарид с мамой говорили, что Хадижа какая-то не такая, как раньше. Как бы она чего не задумала сделать из-за тебя, вот они чего боятся. Она молчит в основном, со всем соглашается, на Фарида не смотрит и не разговаривает с ним.
- Странно, - будто бы задумалась Зухра, - а со мной она ещё как  разговаривает. Даже ругалась утром  у себя в ванной, когда я пришла к ней предложить дружбу.
- Так тебе трудно не ответить, - заметила с усмешкой Дайнаб и, подхватив ведро с навозом, поспешила убраться за дом, где находились хозпостройки.
Оставшись одна, Зухра стала собой. Перестав противно ухмыляться, она прижала к животу вазу и зло сказала себе:
- Так Хадижа задумала что-то? Пусть шайтан раздерет ее душу! Если она будет требовать развод, если получит его, я буду счастлива! Но если уговорит  дядю Абдула найти Фариду двух жен, то я ее уничтожу!


31. Часть 13. Глава 31.  Фес.  Дом сида Абдула. Находка Дунии.


В тот же день в доме сида Абдула решался важный вопрос: кому ехать в Мекнес через несколько дней.  Дата отъезда семьи Обенсуров была известна точно: билеты на самолет уже лежали у Фарида.
Сид Абдул пытался уговорить Дунию отправиться в Мекнес с ним.
- Дуния, я обнадежил сида Рахима, что мы с тобой сможем пожить несколько дней в его риаде. Мы должны присмотреть за Хадижей, ведь она ждет ребенка, а это внук Саида, значит и мой кровный родственник.
- Это кровь Фарида, так что не путай! – отрезала Дуния. – А я никуда ехать не собираюсь: скоро у моей внучки свадьба, я ее должна подготовить к этому событию, настроить на семейную жизнь, приучить к мысли, что скоро в ее жизни всё изменится, а ты меня хочешь отправить нянькой к двум замужним женщинам!
- Да чему ты можешь научить Ясмин? Ты же, как тот осел: если и до Мекки дойдет, всё тем же ослом останется. Упрямая и скандальная, ты всегда такой была.
- Абдууул, - скандальным тоном завелась лара Дуния. – Что это ты…
- Ты мне нужна в Мекнесе только для того, чтобы попасть в дом. Без женщины мне в дом, где нет мужа Хадижи и Зухры, войти нельзя. А с тобой – можно! Ты ведь ее родственница!
- И Рания тоже родственница – она мать родного брата Хадижи. С ней вместе езжайте.
- Рания и так поедет. Но мне нужна опытная пожилая женщина.
- Так возьми  Нурию! Она как раз и опытная, и будет делать всё, что ты ей велишь.
- А может ты и права? – задумался сид Абдул.
 Они сидели в столовой и ждали, когда принесут обед. Дуния все кухонные дела свалила на  молодую служанку, имени которой все никак не могла запомнить, надеясь, что долго в доме временного мужа она не задержится. Так зачем напрягаться и запоминать имена слуг?
Дуния рассуждала:
- Нурия тебе и поможет поддержать Хадижу. Но только не вижу никакого смысла в том, чтобы примирять двух жен. Редко жены одного мужа живут дружно. Как говорится, и глаза друг друга съели бы, если бы нос не мешал. А уж когда две молодые соперницы борются за мужчину…
- Напомни ещё, что два барана в одном котле не поместятся. Дуния, Коран позволяет мужчине нашей веры брать четырех жен. Ты не забыла, что сама была одной из четырех жен?
- И как мы жили, я тоже не забыла! – парировала Дуния. – Пусть и купил   сид Али каждой жене по дому, а все равно мы старались узнать, кому из жен сид Али что подарил, сколько раз в месяц у каждой побывал, чтобы ни в малейшей степени не была обделена ни одна из нас.
- Не напоминай, я уж помню, как ты бегала к мужу и скандалила, что золота он тебе меньше подарил, чем другим женам! Как сейчас помню, что меня люди сида Али на медине отыскивали и приводили, чтобы рассудить тебя с самим шейхом Али! Помнишь, как приходилось выносить весы и взвешивать твое золото? Потому что тебе казалось, что у другой жены золота больше? А потом  оказывалось, что всё до грамма сходилось. Какой позор, Дуния! И ты ещё удивляешься, что сид Али развелся с тобой, что он не пожелал забрать тебя от временного мужа! – проговорился сид Абдул.
Но Дуния и мысли подобной не допускала.
- Что значит – забрать не захотел?! Да ты ж и не отдал ему меня!
- Не отдал, потому что ещё не перевоспитал.
- Вот вернешься из Мекнеса – пойдем в мечеть и разведемся. Всё, Абдул, моему терпению конец пришел!
- Эээээээ! А для чего ты сама затеяла этот брак? Разве не для того, чтобы удачно женить сына Икрама и выдать замуж внучку  - Ясмин? То о ней печешься, то скандала не боишься перед ее свадьбой? Развод в Рамадан никто тебе оформлять не станет! А оскандалишься с ног до головы!
- Ну после свадьбы Ясмин обязательно с тобой разведусь, или я не Дуния!
- Чему ты можешь научить свою внучку, женщина?
- Я ей говорю: учись не у того, кто долго жил, а у того, кто много видел. Даже от тебя я столько теперь опыта имею, есть, о чем с Ясмин разговаривать, чему поучить.
- Эээээ, - от возмущения старик не мог подобрать нужных слов, так действовала на него несносная Дуния.
- Нурия! Скажи, чтобы обед подавали!  - крикнула женщина в сторону кухни. - Как с тобой, Абдул, поговорю, так бешеный голод на меня находит!
- Ты поесть любишь, вот и готовила бы сама!
- А у тебя вечно брюхо набито, да глаз не сыт! И живешь ты по принципу:  отдать обед соседу – жалко, а дома оставить – протухнет!
- Дуния, да когда же такое было, ответь? О, Аллах! Дуния, ты клевещешь на меня?
- Ужинать пора! Скажи слова, какие положены в начале обеда, и давай кушать. Мне ещё к сиду Али надо заглянуть. Дать советы Рании, на что ей обратить внимание, когда будет жить в том доме, откуда придет в семью к моему сыну невеста. Потом Рания мне доложит, что увидит и разузнает.
Когда обед закончился, теперь уже Абдул позвал Нурию и велел ей быть готовой к поездке в Мекнес.
- Хадижа ждет ребенка. Пусть Аллах дарует ей крепкого малыша! Но с ней рядом оказалась женщина, которая  полна злобы и зависти к ней.  Я должен научить эту женщину смирению, смягчить ее сердце или наказать, если ничего не поможет.
- У Вас получится, сид Абдул! – уверила его Нурия.
- Конечно, получится. Обеих воспитывать возьмусь. Хорошему – намек, дурному – палка. Пусть только окажется, что кто-то из них одалиска! А ты, Нурия, научишь этих безруких бездельниц готовить! Не сможет дочь Рахима одна кухней заниматься. Джабира со всеми делами в доме никак не справится, - задумался старик.
- Так найди Фариду ещё одну жену, а то и двух, - посоветовала с ехидством лара Дуния.
- Пусть Фарид сначала младшую сестру замуж выдаст, а то скоро разорится. Пока он не перспективный жених. Но присматривать для него невесту буду. Может из тех девушек, которые пока подрастают? А года через два-три можно и сватать Фариду невест.  Только бы позволил Всевышний пожить подольше, так женихи без невест не останутся, как и невесты не засидятся.
-  Пошлет вам Аллах долгих лет жизни, сид Абдул, - пожелала ему Нурия.
- И тебе того же, моя верная Нурия. Без тебя, твоей заботы не обойтись мне на этой земле.
Нурия смутилась, а сид Абдул сначала расчувствовался, а потом подобрался весь и сказал:
- В Мекнесе, Нурия, ты будешь учить жен Фарида готовить, а я им Коран привезу - свой, с пометками на закладках, буду давать им полезные наставления. Хадижу я должен убедить в том, что послано ей такое испытание: со смирением принять вторую жену мужа. А женщину, ставшую нечестным образом женой внука моего приятеля, ту тоже предстоит научить, что такое совесть и порядочность.
- А Рании что там делать? – полюбопытствовала Дуния.
- И Рании тоже полезно и кулинарией заниматься, и мои наставления послушать. Если она снова станет женой Саида – так тем более.
- Да хранит вас Аллах, сид Абдул! – умилилась Нурия.
- Хм, хм, других наставляешь, Абдул, только что толку? Твоему Мухамеду все равно развестись придется. Латифа-то, как я поняла, мириться не намерена. Мухамеду ей махр отдавать придется.
Для сида Абдула эта тема была больной, и Дуния об этом знала.
- Не станет Мухамед разводиться! У него теперь две жены, а скоро и третья появится. С каждой разводиться – так он разорится, ни с чем останется.
- Но если семейный совет так решил, - продолжала лара Дуния.
- И что? Золото Мухамед  ей отдал. Целую шкатулку. А махр…
- Да, махр,  зачем нужен махр? Ведь в Коране тоже о махре сказано, что брачный махр – гарантия женщины на случай развода.  Разве твой племянник ещё до заключения брака не оговорил с родственниками Латифы ее махр? И ты, Абдул, не темни! На момент свадьбы Латифы и Мухамеда я была женой дяди Латифы, а значит – ее родственницей. Я всё до мелочи помню, что твой племянник должен Латифе.
- Не начинай, Дуния!  Я тоже помню. Но ты разорить моего племянника желаешь? Они ведь женились давно, если теперь Мухамед отдаст половину имущества Латифе, с чем он останется? У него скоро ребенок родится, ещё две жены будет, которых он обязан достойно содержать.
- Но Латифа-то при чем здесь? Что ей положено – то ее. Напомни-ка, что в Коране о махре сказано?
- И напомню! Всевышний Аллах защитил положение жены, вменив в обязанность мужчин содержание семьи не только во время брака, но и после развода. Гарантия защиты разведенной женщины – брачный дар – махр,    который оговаривается до заключения брака и представляет собой имущество, которое остается жене после развода.  А также обязательство бывшего мужа содержать детей, пока они находятся на воспитании у матери. Причем воспитание дочери входит в обязанность отца до времени ее вступления в брак,  после чего эта обязанность переходит к ее мужу. Мусульманка, согласна Исламу,  не должна заботиться о поиске заработка и пропитания для себя и своих детей.  «Разведенных жен полагается обеспечивать разумным образом. Такова обязанность богобоязненных», сура 2, Аль-Бакара, Корова, аят 241, - назидательно произнес сид Абдул.
- Вот, Абдул! А ты хочешь Латифу обделить, харам это! – довольно произнесла Дуния. – Да Мухамед должен, оказывается, и Самиру содержать, между прочим!
- Лара Дуния, кофе с печеньем не желаете? – влезла, не выдержав, Нурия, видя, как разволновался хозяин. Так и до болезни недалеко, а Дуния нарочно его заводит!
- И с золотом не всё чисто, Абдул, что твой племянник Латифе подарил. Если сравнить, что Лейла получила к свадьбе, так интересные дела получаются! Он и золота докупить Латифе обязан.
- Тебе какое дело, Дуния? Ты ей не мать!
- А вот схожу к сиду Али и скажу, сколько чего твой племянник задолжал женщине, с которой разводиться не хочет, да по какой причине отказывается дать развод.
- О, Аллах, наставь, как с этой женщиной разговаривать? Да я сам поговорю с Али, чтобы потом по Фесу не болтали о моем племяннике, не слагали небылицы.
- А ты не прибедняйся, когда о Мухамеде плетешь, что он только что не нищий да такой невезучий. Тебя послушать, так если твой родственник надумает торговать фесками, так люди станут рождаться без головы.
- Если человеку везет, так и вошь может принести ему богатство, - вклинилась в разговор и Нурия. – А если не везет, так что поделаешь.
Чтобы не слушать дальше пререканий Дунии, сид Абдул отправился в комнату немного отдохнуть перед выходом в мечеть, где собирался совершить намаз. Идти собрался в ту мечеть, где часто бывает и сид Али. Но если они там не встретятся, то после намаза Абдул намеревался пойти в дом приятеля Али, о чем и счел нужным предупредить обеих женщин.
Когда сид Абдул, отдохнув, вышел из дома в сопровождении Юнуса и, сев на ослика, направился к мечети, лара Дуния отыскала в доме Нурию. Та разбирала постиранные вещи в одной из комнат.
- Нурия, всё хочу спросить, но никак не соберусь: знаю, даже помню по рассказам сида Али, что у Абдула когда-то была жена. Так вот, знать желаю: дарил он ей золото или нет?
Нурия опешила от такого вопроса. Она смотрела на жену хозяина и молчала, застыв и не выпуская из рук какую-то тряпку.
- Так дарил или нет?
- Не помню, - еле выдавила из себя Нурия.
- Как же ты можешь не помнить? Он и в молодости был так жаден? Что, даже колечка и недорогого ожерелья с гарнитуром не подарил? – пыталась выведать у служанки  лара Дуния.
А любопытство в ней разгорелось настолько, что она не могла остановиться, вообразив в мыслях молодого Абдула, высокого, красивого, как сочли бы в то время многие женщины, правда, вряд ли посмевшие пол века назад поднять глаза на незнакомого мужчину. Но если бы увидели его на празднике в чьем-либо доме, разглядев Абдула сквозь прорезь никаба…
- Да как можно? Абдул ведь родом из обеспеченной семьи.  И женили его на дочери из богатой семьи, наверно. И хочется мне знать, Нурия, какие украшения были у его молодой жены?
- Давно это было, разве можно что вспомнить? – ответила нехотя лара Нурия, но Дуния видела по ее глазам: в женщине зашевелились старые воспоминания.
- Так и где же ее золото? Неужели Абдул ей не отдал, когда они разводились?
- О, Аллах, с чего это ты, Дуния, начала задавать такие вопросы? 
- А ты с чего так забеспокоилась, как будто золото жены где-то в доме лежит?
- Ещё чего! Как она сбежала, так и золото с ней ушло, - с досады проговорилась Нурия. Но было поздно, хотя она тут же спохватилась.
- Вот! Так жена от него всё-таки сбежала! Не вынесла его занудства и жадности! Налегке, наверно, сбежала, вряд ли Абдул ей одежду –золото покупал. Так он и молодую жену не баловал, так что обо мне говорить?
Но теперь перепуганная Нурия как воды в рот набрала.
- Да и так всё понятно: бежать ей нетрудно было, ведь налегке уходила. Раз ничего не дарил, не покупал, так и нести с собой было нечего, и бросить – не жалко,  потому что ничего- то у нее, бедняжки, и не было!
- Лара Дуния. Зачем так-то? Сид Абдул ее очень любил, души не чаял, как потом и Саид Жади любил. Порода у них такая, если полюбит женщину, так на всю жизнь. А если просто женится, так тоже – ни за что не отпустит от себя. Это жене Саида удалось от него вырваться. Но вообще-то в их роду все были собственниками. И Мухамед тоже не даст развод Латифе не потому, что махр его разорить может, а потому что эта женщина ему принадлежит, и никто другой не смеет на нее претендовать.
- Куда уж там! А как же Жади? Замуж за бразильца вышла, ребенка родила. Саид и думать о ней забыл, взял сначала Зулейку в жены, потом Фатиму. Живет и радуется с новыми женами. И им хорошо: он золотом их задарил. Все довольны и счастливы.
- Но так Жади, она Саиду досталась … уже после бразильца, да вы и сами знаете об этом, - смутилась Нурия.
- Это что Жади уже не девственницей была, когда Саид взял ее в жены? Уж догадались. Не смог Саид никого обмануть. Не стали выводить на чистую воду, позорить семью, если даже сам Саид промолчал.
- А Латифа только Мухамеду женой была, он отдавать никому ее не захочет.
- Только вот он у нее спросить забыл, захочет ли она остаться его собственностью! Недавно я слышала, что сид Али уже нашел ей жениха. Красавец. Ох, какой же красавец! Как мне сказали, кто он, так я сразу и вспомнила – это же тот, что в прошлом году приезжал к родственникам на Рамадан, жил почти месяц, а потом забрал в Бразилию свою дочку. Не пожилось ей после Бразилии с мужем в Фесе. Характер такой у нее жуткий. Это я уже со стороны разведенного с ней мужа слышала от его родственниц.
- Лара Дуния, вы столько всего сейчас рассказали, что я ничего не поняла. А почему сид Абдул не знает, что есть мужчина на примете? Так расскажите, чтобы и сид Абдул знал.
- Неееет, не стану я ему помогать! У Мухамеда несколько молодых жен, уж могу представить, каково придется Латифе, останься она женой в его новой семье, да еще и второй. Нет, пусть и она жизни порадуется. А Керим – мужчина очень хороший. Завидный жених. Вдовец. Добрый, да по нему сразу видно – порядочный мужчина.  Так пусть и Латифе счастье улыбнется. Он очень подходит Латифе – такой же добрый и мягкий. В кого только его дочка уродилась? Но мне вот кажется: отчего Аллах не свел этих двоих много лет назад? Почему так долго ведет их друг к другу по дорогам жизни?
- Может быть, они мимо друг друга пройдут и не встретятся вовсе. Нечего загадывать. А лучше Латифы у Мухамеда никого не будет. Даже если он на Муне женится, и то ещё неизвестно.  Муне тоже, наверно, подавай красивого и богатого. Вот бы этого Керима с Муной свести, - призадумалась Нурия.
- Неужели и ты сводничеством занялась? – насмехаться начала Дуния. – Нет, не видать Мухамеду Латифы, коль за дело Жади взялась. Карима мне проболталась, что Жади уже  Керима того видела и очень довольна осталась.  Теперь дело за разводом. Как только Латифа окажется свободной, так и у Жади будут развязаны руки.
- О, Аллах, да как же?.. Нет, Дуния, сид Абдул должен узнать! Ты как хочешь, а я ему обо всем расскажу. А уж он тебя пусть допросит потом, - заволновалась Нурия.
- Хм, хм, Нурия, мы можем с тобой договориться: ты мне покажешь, где в этом доме была когда-то комната жены Абдула, а я, так уж и быть, поведаю твоему дорогому хозяину про Керима.
- Да зачем тебе это?
- Надо! Хочу убедиться, что хотя бы к своей молодой жене Абдул относился с любовью. Она ведь не в каморке какой жила? Не в кладовке?
- Аллах с тобой, Дуния! Идем, покажу тебе ее комнату! Но чтоб сид Абдул даже не заподозрил, что ты там была. А застанет тебя там – скажешь, что сама зашла, хозяйка ты в доме как-никак, но даже вида не смей подать, что знаешь, чья это комната! Согласна?
- Идем, не учи, я и сама все понимаю!
Так и оказалась Дуния в довольно просторной комнате на втором этаже, выходившей единственным окном, разумеется, во двор дома.  Пыли в помещении было столько, что Дуния едва не задохнулась, но Нурия не став запирать ее в комнате на ключ, всё-таки дверь велела прикрыть, чтобы другие слуги  (Юнус и ещё две женщины) не насплетничали сиду Абдулу об этом.
- Разве я не хозяйка в этом доме? Раз не желает со мной разводиться, значит, буду заходить всюду, куда пожелаю. Вот я здесь!
В комнате сохранилась не просто старая, а старинная мебель, покрытая пылью, оседавшей в течение полувека. Сколько песка на полу! Да это уже не пол, а слой песка, слежавшегося, слипшегося, спекшегося за десятилетия!
Дуния, сделав несколько шагов по комнате, почувствовала, как проваливаются в него подошвы бабуш. Но женщина, сгорая от любопытства, стремилась заглянуть везде и сразу, потому что следующего раза может не быть.
- Вот и ещё одна причина, чтобы остаться в этом доме и не ехать в Мекнес. Без Абдула я смогу спокойно всё осмотреть. Только бы Абдул не приказал Юнусу забить дверь этой комнаты.
Она еле открыла дверцы шкафа. Внутри всё было забито старой одеждой. И это не означало, что все вещи принадлежали только жене Абдула. Дуния всегда была уверена в том, что она очень везучая женщина в некоторых отношениях. Например, сколько раз она находила золото, потерянное неизвестными женщинами. Правда, никогда не забирала  его себе, относила в мечеть. Кто знает, что принесет находка в ее жизнь, оставь ее у себя?
Случилось и в этот раз удача: стоило Дунии потянуть из шкафа несколько одежд, как на пыльный, покрытый песком  пол  выпал узел с одеждой. То, что она полуистлела, и говорить не приходилось. Но почему Дунии показалось, что собранная в узел одежда была приготовлена к побегу? Может быть, беглянку настигли, вещи отобрали, а саму наказали? Нет ли в доме «женской комнаты» или какой-нибудь другой, способной исполнить роль каземата? Нет ли где скелета жены Абдула? Не мог ли он поймать и убить в порыве ревности молодую женщину? А сам потом сказал – сбежала.
- И это всё я выдумала про сида Абдула? – сама над собой посмеялась Дуния. – Нет, вещи отобрал, а её выгнал на улицу, в чем была.
Решив пошарить по углам в шкафу, Дуния и сделала потрясающую находку! В дальнем углу в полувековой пыли она наткнулась на предмет, наощупь безошибочно определив, что это украшение, а именно – браслет. Золотой браслет, тяжелый, дорогой, золота высокой пробы.
С трудом выбравшись из недр шкафа, она принялась рассматривать обнаруженную вещицу. Даааа, придется серьезно чистить браслет. Но какие-то бурые пятна выделялись на узорчатой поверхности толстого золотого браслета. Дуния задумалась, что же это могло быть?
А пыль набилась в каждую впадинку украшения, в каждое отверстие, плотно прилипнув и к драгоценным камням, украшавшим браслет.
- Ни за что не верну, ведь Абдулу это украшение ни к чему. А я его отмою, почищу, как полагается, и сама буду носить. Или Абдул не вспомнит этот браслет, или потребует вернуть. Но тогда уж я поторгуюсь с ним! Пусть мне золото купит в обмен на старый браслет.
Решив, что на этом она пока закончит расследование, лара Дуния вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, и вся в пыли и паутине, в грязных от песка бабушах, вернулась к себе в комнату. Переодев другое платье, она вычесала из волос приставший мусор, поругав себя за то, что отправилась в такое место без платка, и только после этого решила заняться браслетом.
 Как раз тогда в комнату и вошла Нурия.
- Очень кстати! Скажи, Нурия, чей это браслет?
Нурия оторопела. Она узнала его в то же мгновение, стоило Дунии протянуть руку с лежавшим на ладони украшением. Поэтому старуха тут же закрыла глаза и пошатнулась.
- Да что такое? Чей браслет? Жены Абдула?
Нурия не собиралась раскрывать свои давние секреты, которым и умереть суждено было вместе с ней. Но на вопрос Дунии она могла дать правдивый ответ:
- Да, это браслет его жены. Лара…эээ… забыла я имя той одалиски! Но она получила этот браслет в подарок от сида Абдула.
- Что за пятна на нем? Похоже на ржавчину. Но золото не может ржаветь. А оно настоящее, значит, это …. Возможно, это кровь?
- Кровь? – побелело лицо Нурии. – Какая там может быть кровь?
- Тогда что?! Кровь это. Мне его в полицию отнести или на медине людям показать? Послушать, что скажет?
- Кровь, наверно. Она ведь швырнула браслет в лицо сиду Абдулу и потребовала дать ей уйти – по-хорошему, иначе грозилась перерезать всех в доме, а потом и себя убить.
- Она, что же, была сумасшедшей?
- Этого я не знаю, но скорее всего – так и было.  Разве нормальная женщина могла отказаться от сида Абдула?
Дуния посмотрела с иронией на Нурию, но той было не до ее эмоций.
- Браслет надо спрятать. Увидит сид Абдул, у него сердце разорвется.
- Я его нашла и никому отдавать не собираюсь. Так-то  вот.  Абдул и забыл о нем, наверно!
- Нет, не мог он такое забыть! Она ему по лицу попала, да так, что у сида Абдула шрам остался на всю жизнь. А куда он потом отлетел, ни я, ни сид Абдул не видели. Искать  не стали. А потом и вовсе забыли о нем. Но как только я увидела браслет, тут же все вспомнила.
- Нурия, значит, говоришь, что всё видела… А я вот думаю: что с женщиной могло случиться? Ты мне правды не скажешь, тем более, если сама в этом участвовала. Но я просто задам вопросы: не убил ли Абдул жену? Может, плетью насмерть запорол? Почему о его жене никто никогда не слышал, только то, что она у него была, но потом о ней как-то забыли. А когда вспомнили, то никакой жены у сида Абдула уже не было. Как это возможно?
- Дуния, как говорят: не надо совать пальцы в каждое гнездо в земле, в одном может оказаться скорпион.
- Это угроза? – скептически рассмеялась Дуния.
- Нет, но искать ту женщину не стоит. Может оказаться, что она жива-здорова, имеет детей и внуков, но тогда она двоемужница.  А ты, Дуния, значит, только вторая жена, потому что сид Абдул не разводился. Его жена пропала много лет назад.
- Это ещё нужно проверить. Это только твои слова, а что там случилось на самом деле…
- Дуния, не своди сида Абдулу в могилу. Увидит он браслет – ведь умереть может от неожиданности.
- Так может сначала напомнить ему,  как однажды швырнули ему в лицо браслет… Тот маленький шрам у него на лбу – это не от браслета?
- Может быть, ведь его лицо было залито кровью, поэтому и смогла она уйти, даже браслет искать не стала.
- Молчи! Кто-то дверь открыл в соседней комнате. Абдул вернулся?
- Дуния, прошу: спрячь браслет к себе в вещи.
- Да спрячу, спрячу, иди уже, - заворчала Дуния, заворачивая украшение в старый платок и укладывая под ворох одежды в сундуке.
Сид Абдул вернулся от сида Али в дурном настроении. Но объяснять ничего не стал. Дуния и Нурия вместе молча вымыли ему ноги и напоили мятным чаем. Потом сид Абдул закрылся в своей комнате, заявив, что до утра не желает, чтобы его тревожили.


32.  Часть 13. Глава 32. В день отъезда семейства Фарида.

 
…Наконец, сборы были закончены. После дневного намаза ожидался приезд сида Абдула с двумя родственницами Хадижи из Феса, а потом, ещё до вечернего намаза, семья на нескольких ослах, запряженных в пару повозок, должна отправиться на автовокзал и далее – в аэропорт.
Во двор был вынесен багаж каждого путешественника, как и вещи, которые Замиля забирала с собой на свадьбу и в семью мужа. Выйдя на галерею, Хадижа увидела аккуратно сложенные тюки, коробки и чемоданы.
Отдельно осталось упаковать еду, которая пригодится в дороге по пути в аэропорт. Этим занимались лара Джабира и Замиля. Дайнаб и Зухра куда-то исчезли. Но для Хадижи не было секретом, что сестра Фарида и вторая жена укрылись на крыше риада, где секретничали перед расставанием. Она не могла знать, но догадывалась, что подруги обсуждали и ее.
- И пусть. Когда приедет дядя Абдул, Зухре не поздоровится. Надеюсь, что и Рания не позволит Зухре хозяйничать, напомнит, кто в семье первая жена!
Дочь Жади очень надеялась и на то, что Рания согласится дать ей позвонить отцу и поговорить с ним. Домашним телефоном воспользоваться не получится, так как Фарид оставил на счету совсем мало денег, которых явно не хватит на международный разговор. Правда, он обещал сам позвонить из Каира, как только они доберутся до Египта. Возможно, и в доме жениха будет телефон. Конечно же, сид Сабир не откажет родственникам будущей жены сообщить домой о прибытии, как и узнать о здоровье двух беременных жен Фарида.
Лару Асию накануне забрали родственники из Агадира. Хадижа с ужасом думала о том, что если из Феса не прибудут по какой-то причине дядя Абдул и Рания, то ей придется остаться наедине с Зухрой. Она не могла отделаться от воспоминаний о ее пальцах на своей шее, о надетом на голову пакете…
Но и Зухра тоже нервничала. Хадижа видела это и чувствовала, как бы Зухра ни старалась держаться безразлично, а рядом с ней и вызывающе. Но она явно страшилась прибытия тех, кто станет поддерживать первую жену Фарида.
Муж, вернувшись с медины, позвал обеих жен к себе, и когда Зухра и Хадижа спустились в гостиную, он положил перед собой на столик два платка, завернутых в пакеты, и предложил каждой взять один из них.
- Я не знаю, какой из платков вы сочтете более красивым, но как видите, они завернуты и не видны. Первой возьми платок ты, Хадижа, так как ты – первая жена. Бери! – велел он.
Хадижа медлила, а Зухра стояла, сцепив руки за спиной, и на лице её блуждала насмешливая улыбка. Когда Хадижа молча протянула руку за подарком, понимая, что отказ станет причиной очередной ссоры, то и Зухра почти одновременно схватила свой.
Она тут же развернула платок, вытащив его из пакета, и начала восхищаться.
- О, Аллах! Машалла! Какой красивый платок! Как ты угадал, что мне понравится именно такой?
Ей достался шелковый платок ярко-малинового цвета с набивным восточным узором. Она немедленно накинула его на голову, и цвет его удачно оттенил смоляные волосы Зухры.
- Красавица! – сказал Фарид. – А ты, Хадижа? Или ты недовольна моим скромным подарком?
- Отчего же? – отозвалась жена и тоже не спеша открыла пакет и достала платок. Он оказался цвета светлой охры. Замысловатый узор был вышит золотой нитью. На светло-каштановых волосах Хадижи он тоже отлично смотрелся, гармонируя с песочного цвета летней джеллабой, украшенной вышивкой.
- Мне нравится, спасибо, Фарид, - с достоинством, сдержанно сказала она.
- Твой платок тебе тоже идет, я рад, что вы обе довольны моими подарками, которыми я решил вас порадовать перед дальней поездкой и долгим расставанием. Этим я хочу вам напомнить, чтобы в мое отсутствие вы жили дружно. Не желаю, чтобы между вами были ссоры. К моему возвращению я надеюсь увидеть вас подругами, и я говорю об этом совершенно серьезно. Зухра, мы с тобой долго говорили об этом накануне.
- Да, ты ведь ночевал у меня в комнате, - покосившись на соперницу, мягким голоском напомнила она.
- Нет, Зухра, я ночевал не у тебя. Ведь я сказал вам обеим: вы наказаны. Вы обе повели себя плохо и заслужили наказание: месяц жить без мужа. Когда я вернусь из Египта, то узнаю, как вы вели себя без меня, что происходило в доме, и тогда решу, кого наказать ещё раз, а кто заслужит мое одобрение. И тогда станет ясно, как я поделю ночи и те подарки, которые привезу вам из поездки.
Зухра сразу же дала слово ждать его возвращения, думая только о нем  каждую минуту, ни в коем случае не ссорясь с Хадижей.
Фарид  не стал требовать и от первой жены клятвенных обещаний, он только посмотрел на Хадижу долгим внимательным взглядом и кивнул:
- Рад, что мы все поняли друг друга. Самой лучшее, что мы можем сделать - жить дружно. И тогда вам не придется жаловаться или сожалеть, что вас двое. Иначе мне придется взять ещё одну жену или даже двух. Если вы не сумеете поладить между собой и научиться вместе справляться с домашними делами, я поступлю именно так, а вы будете вынуждены подчиниться.
- Фарид, - вдруг заговорила Хадижа. – Почему бы тебе уже сегодня не попросить дядю Абдула начать поиски невест для тебя. Я согласна, чтобы ты взял ещё двух жен. Это будет разумно: твои сестры выйдут замуж, лара Джабира будет становиться слабее с каждым годом, у нас родятся дети, поэтому рабочие руки нам очень окажутся кстати. Потом и у тех жен появятся дети, тогда домашними делами будем заниматься уже мы. Иначе нам не справиться.
Фарид был поражен ее речью. Во-первых, Хадижа никогда так много не говорила, и во-вторых, после той истерики, устроенной из-за Зухры, трудно было ожидать такое предложение. Но мужчине показалось, что понимает истинную причину поступка Хадижи. Не желая спорить, он ответил:
- Что ж, поговорю с сидом Абдулом. Но пусть не торопится. Мне нужны две сильные, здоровые, работящие девушки, с хорошим характером. Таких найти непросто. И они обе должны быть красавицами. Но жизнь четырех женщин будет куда беднее, чем, когда вас двое.
- О, Аллах, Фарид, мы сами и молоды, и красивы, и сильны, и работящи! – горячо возразила Зухра. – Не стоит торопиться с новыми женитьбами. Я не хочу то, что ты можешь дать мне, делить с ещё двумя женами. Помни, что тебе придется получить у нас письменное согласие на последующие браки! Я сразу могу сказать тебе, что такого разрешения не дам!
- А ты что скажешь, Хадижа? – повернулся к первой жене Фарид.
- А я думаю, что мне, как первой жене,  вести домашнее хозяйство будет легче с тремя женами, чем с одной. Я согласна, чтобы ты женился ещё дважды! Пусть сид Абдул выберет тебе достойных жен – и я без колебаний подпишу согласие на брак.
- Хадижа, ты ведь сама потом об этом пожалеешь! – яростно сверкнув глазами, еле сдерживаясь, произнесла Зухра, глядя на первую жену.
- Хватит! Я просто так поинтересовался, но спрашивать у вас разрешения или советов не собираюсь! Зухра, я поговорю с дядей Абдулом не только о невесте, но и о тебе тоже. Пусть присматривает за тобой с особенным вниманием!  Всё! Идите! Мать ждет вас обеих на кухне, вам пора помочь ей и сестре.
Они разошлись – Хадижа послушно ушла на кухню к ларе Джабире, а Зухра… Куда уползла  эта кобра, Хадижа не стала даже интересоваться! Прошло полдня, Зухра так и не показалась больше внизу, пока женщины готовили еду. Фарид с сестрами и сидом перенес все вещи во двор, пока дед занимался упряжью для ослов, а потом Дайнаб попросила у матери позволения подняться на крышу и отдохнуть там вместе с Зухрой.
- Почему Зухра не помогала вам с матерью? – сурово спросил сид Рахим.
- Дедушка, Зухру тошнит. Она сидит на крыше и дышит свежим воздухом, - тут же нашла оправдание подруге Дайнаб.
- Что-то  мне плохо верится в это, - пробормотал старик, отправляясь к себе в комнату за очередными вещами и желая проверить, чтобы ничего не было забыто.
Пока Дайнаб  и Зухра проводили время на крыше, Замиля наставляла Хадижу в отношении этой парочки.
- Главное – веди себя уверенно, не поддавайся на их провокации, Хадижа. И поменьше обращай внимание на Зухру. Скоро и сестру сосватают, она выйдет замуж и уйдет жить к мужу, иншалла.   А тебе придется терпеть присутствие Зухры. Вы обе хотите, чтобы Фарид принадлежал только каждой из вас. Но так больше не будет. Он стал вашим общим мужем. Тебе придется с этим смириться. Как и Зухре. Если бы вы только могли подружиться! Но мы знаем Зухру, поэтому я советую тебе держать ее на расстоянии, не доверять ей, но и избегать ссор. Я боюсь и за тебя, Хадижа, и переживаю за маму. Ведь если вы станете постоянно ссориться, от этого будет плохо всем: и вам, и Фариду, и маме. А дедушка просто уедет от вас, вернется к женам в поместье.
Хадижа молча слушала Замилю, которую уважала, сожалея, что она уезжает так далеко. Она понимала чувства старшей сестры Фарида, соглашалась с ее словами, зная, что Замиля права. Но Хадижа слышать не могла о Зухре.
- Ты первая жена, у тебя более выгодное положение. Так помни об этом и пользуйся статусом. Держи себя достойно – этим ты и достанешь Зухру, а Фарид начнет тебя ценить за это. Я ведь знаю брата.
Хадижа не стала возражать, но вот с этим согласиться не могла. Это временно Фарид не делает между ними различий, стараясь показать, каким справедливым он может быть, как того требует Коран. Но когда жизнь войдет в привычное русло – увы, Фарид снова вернется к Зухре, она его увлечет, в муже вновь вспыхнет любовь - и всё! Эти двое оставят Хадижу на обочине семейной жизни! Даже думать об этом ей было противно. Но делиться планами даже с Замилей она остереглась.
Лара Джабира после этого тоже дала советы Хадиже, как вести домашние дела.
- Ты первая жена, тебе и распоряжаться! И я рада, что вы с Зухрой не останетесь одни. С сидом Абдулом едут две опытные женщины, которым мне приходится доверить дом. Ты следи за всем, учись. Лара Рания опытная хозяйка, ты сама знаешь. А лара Нурия научит вас с Зухрой готовить.
- Лара Нурия? – растерянно переспросила Хадижа. – Разве не лара Дуния должна была приехать?
- Она не смогла: скоро свадьба Ясмин, сразу после Рамадана. Она попросила, чтобы лара Нурия сопровождала сида Абдула. Я знаю эту женщину много лет и могу доверить ей дом и хозяйство.
Свекровь со старшей невесткой стояли в доме возле двери на улицу, но с этого места просматривалась лестница перед кухней, поэтому им было видно, как со второго этажа спустились Зухра  и Дайнаб.
 В коридоре лара Джабира поставила, но забыла убрать две больших корзины – с миндалем и финиками. Перебрать их уже не успевали, и именно этим должны будут заняться уже завтра невестки.  А пока корзины было пора занести в кладовку, но Фарид ещё не успел этого сделать.
 Зухра, проходя мимо корзин, зачерпнула горсть орехов, сунув в карман, а затем запустила  руку и в финики.
Набив рот несколькими сушеными финиками, она вышла во двор, где теперь стояла, стараясь прожевать сладость. Потом выплюнула косточки прямо на плитку возле фонтана. Лара Джабира не выдержала и сделала замечание:
- Зухра! Не смотря на то, что дел было очень много, я успела и двор подмести сегодня, пока ты отсиживалась на крыше. Это неуважение к чужому труду. Я уже не говорю о том, что ты могла бы сама подмести двор, даже если тебя не попросили, но потому, что было грязно. Ты сторонишься таких домашних дел, но и чужую работу не ценишь.
Фарид как раз вынес во двор последние сумки, свои собственные, едва не забытые в комнате Хадижи. Услышав слова матери, он нахмурился и строго велел:
- Зухра, подними косточки с плитки! Убери за собой!
Зухре не хотелось делать это при Хадиже, к тому же после выговоров, полученных от свекрови и мужа, и она не торопилась выполнять приказание Фарида.
Не желая заводиться перед отъездом, а ещё хуже – показывать гнев перед гостями, которые уже приближались к их дому, он подозвал Дайнаб и велел принести метлу на высокой ручке, и когда сестра выполнила требование, он, жестко глядя на Зухру, приказал ей взять у Дайнаб орудие для уборки и подмести весь двор.
- Весь двор, Зухра, теперь ты будешь подметать ВЕСЬ двор! Делай, если не хочешь, чтобы сид Абдул тебя наказал в первый же день. А я попрошу его об этом одолжении, если ты немедленно не возьмешь в руки метлу!
Зухра покраснела от злости, но всё-таки взяла у Дайнаб протянутую вещь и принялась нехотя водить помелом по плиткам двора из стороны в сторону.
А  между тем мать с сыном завела разговор о том, что с замужеством его сестер справляться с делами ей будет тяжело.
- Или найми служанок, или привези нескольких родственниц из той деревни, где живет с женами мой отец. Там много желающих перебраться в Мекнес. Вот увидишь, сынок, нам сразу станет легче.
- Придется брать ещё жен. Пусть я потрачусь на свадьбы и махр, но это приобретение на всю жизнь. Ни одна моя жена никогда не получит развод. Я буду удерживать возле себя женщин, которых мне пошлет Аллах. Это будут и   руки для домашней работы, не говоря о детях, которых они мне родят.
- Сынок, сколько надо денег на женитьбу. Нам надо позаботиться о Дайнаб.
- Беспокоиться не о чем. Дайнаб выйдет замуж, и тогда я подумаю о третьей жене. Я уже вспоминал, у кого из соседей есть дочь подходящего возраста и поведения.
- И что? – осторожно спросила мать, тоже пытаясь припомнить, кто мог бы стать претенденткой в невестки. Но ей, кажется, так и не пришло ничего в голову. – Ты кого-то присмотрел?
- Я ещё буду думать об этом, - насмешливо ответил Фарид, заметив реакцию Зухры, которая явно прислушивалась к их разговору и всё слышала. Поэтому теперь она с остервенением шоркала туда-сюда метлой, поднимая пыль, которая тут же садилась на вынесенные вещи.
- Зухра, что это с тобой? Будешь беситься, так я уже из Египта привезу третью жену! Там ведь живет столько наших дальних родственников, у которых, конечно, найдутся и незамужние дочери на выданье!
Голос его звучал с издевкой.  Но Зухра не стала отвечать ему, видимо, побоявшись, но наконец, остановилась и провела рукой по вспотевшему лбу.
- Почему бы и Хадиже не подмести часть двора? Фарид, разве жены не должны делить поровну не только подарки, но и домашний труд? Пусть первая жена продолжит подметать!
- Нет, Хадижа не станет этого делать, - не согласился мужчина. -  Она не плевала на плитки, а тебя я наказал за проступок. Двор был чисто выметен моей матерью. Давай, мети дальше!
Зухра, вероятно, не имея смелости ответить Фариду, решила перенести ярость на Хадижу. Теперь она бросала на нее взгляды, полные ненависти, злясь ещё больше на то, что Хадижа умышленно не смотрела в ее сторону. Затем она и вовсе ушла в дом и позже появилась на галерее, наблюдая за происходящим во дворе уже оттуда.
- Ещё немного, и твоя вторая жена перекусит от злости древко метлы! – заметил с иронией сид Рахим Фариду.
- Пусть! Но знаю, что сид Абдул спросил, нет ли у меня плети, которую я мог бы повесить на видное место, уезжая из дома так надолго.
- И что же ты ответил, внук?
- Хмм, плеть я поискал в кладовке, но так и не нашел. Не было времени на тщательные поиски. Предложил сиду Абдулу привезти свою, если у него имеется лишняя. Он обещал так и сделать.
- Когда же они прибудут? Сид Абдул звонил час назад, когда из Феса прибыло такси, и они высадились у ворот медины.
- Значит, они уже скоро подойдут к воротам нашего риада, дедушка.
- Фарид, я так теперь спокоен, узнав, что Абдул обещал присмотреть за твоими женами и домом. И Нурия ответственная женщина. Эх, почему я на ней не женился, когда сам Абдул лет двадцать назад хотел мне ее сосватать?! Такую хозяйку упустил!
- Дедушка, отчего бы не жениться сейчас? Вот вернемся из Египта…
- Неееет, поздно! Абдул ее теперь мне не отдаст. Он ни за что не откажется от такой служанки.
- Но если спросить у лары Нурии? Вдруг она согласится? Разве женой стать не лучше, чем быть служанкой?
- Ээээ…. Она мне тогда ещё отказала, не захотела бросать Абдула на произвол судьбы!
- Тогда отчего сид Абдул сам на ней не женится?
- Так он вообще никогда не собирался больше жениться после прискорбного происшествия в молодости – полвека назад!
- А как же лара Дуния? Ведь на ней он женился.
- Лучше бы он осчастливил лару Нурию, чем связываться с такой скандалисткой, как Дуния, от которой с таким трудом смог избавиться шейх Али.
Фарид тоже пожал плечами: такой брак удивлял всех.
- Внук, я хочу тебе сказать вот что…, - вдруг понизил голос сид Рахим. – Когда вернемся в Мекнес со свадьбы, я соберу свои вещи и уеду к себе домой, к женам. Не хочу жить в доме с Зухрой. Ты должен меня понять. Сам знаешь, как я всегда к ней относился. Она ведьма,  Фарид. Это страшная женщина, и ты уже мог убедиться в этом. Зухра хотела убить Хадижу, она может отравить и ее, и нас с твоей матерью.
- Но она ждет ребенка, на этот раз Зухра может родить мне сына. Я не могу отказаться от нее.
- Фарид, но если она опять потеряет ребенка на том сроке, когда с ней случалось это из раза в раз? Тогда она может постараться избавиться и от ребенка Хадижи!
- Нет, дедушка, не надо так говорить! – поежился Фарид.
- Ты должен понимать, что такое возможно. Я не могу видеть эту женщину. Уеду к своим женам. Тем более, что я совсем запустил там хозяйство. Ты же будь всегда настороже с Зухрой, иначе придет беда.
- Тогда мне не стоит оставлять их вместе в одном доме? Взять Зухру с собой в Египет? Но уже поздно: билеты куплены. Нет ни лишнего билета, ни денег на него.
- Положись на Аллаха! Да отведет Он беду от Хадижи, убережет от злых людей и позаботится о ней и о вашем ребенке.
- Пусть Аллах сохранит  Хадижу ради меня и нашего сына, который родится! – вторил расстроенный Фарид.
К ним подбежала Дайнаб.
- Дедушка, Фарид! Я стояла у ворот, услышала, как на улице остановилась повозка. Наверно, это сид Абдул добрался. Слышите: стучат в ворота!
- Иди, Фарид, открывай! – попросил сид Рахим, присев на край сухого фонтана, превращенного в клумбу, засаженную обильно цветущими в последнюю неделю невысокими растениями.
Внук отодвинул в сторону тяжелый засов, с силой распахнул высокие ворота, и во двор въехала повозка с запряженным в нее ослом, которого под уздцы ввел сосед, согласившийся на одолжение их семье – встретить гостей и помочь им добраться до нужного дома.
В повозке сидела лара Нурия  в окружении нескольких сумок с вещами, необходимыми для проживания в течение оговоренного срока. Рядом с повозкой шла, как оказалось, Рания. За ней во двор въехал на втором осле сид Абдул.
 Фарид помог старику спуститься с животного, а Рания подала руку ларе Нурии, которая еле поднялась и смогла выбраться из повозки с огромным трудом, причем не только с помощью Рании, но и подоспевших к ним Дайнаб и Замили.
На эту живописную картину с высоты галереи взирала какое-то время Хадижа, пока не опомнилась. Она заспешила к лестнице, в то же время проявляя осторожность, ступая на каждую ступеньку, держась за перила.
-   Дядя Абдул, лара Нурия! Рания! Вы осветили светом наш дом! – влился и ее голос в общий хор приветствий.
Одна лишь Зухра стояла посреди двора, не выпуская метлы из рук, и зачарованно смотрела на прибывших.
Наконец, и на нее обратили внимание.
- Абдул, а это вот наша вторая невестка. Зухра, - представил ее сид Рахим. – Ты знал ее и раньше.
- Старательная, значит. Всё работает, чистоту наводит, это хорошо! –  не глядя на женщину, произнес старик из Феса.
Но женщинам, в отличие от сида Абдула, откровенно рассматривать  Зухру было не запрещено, что они и сделали, уставившись на нее во все глаза.
Так они и стояли некоторое время: Зухра враждебно поглядела на Нурию, одетую в джеллабу, запылившуюся во время езды в повозке, с черным никабом на голове поверх коричневого платка. Она  с такой же враждой  оглядела и Ранию, которая отправилась в путь в лучшей одежде, имевшейся у нее: аккуратная летняя джеллаба спасала от пыли платье, которое под ней было пока трудно угадать, а голову и плечи покрывал красиво повязанный платок, заколотый у виска золотой булавкой, украшенной цветком.
Зухра же предстала перед ними в новом ярко-желтом платье, но уже заляпанном пятнами и довольно помятом, в ярко-малиновом новеньком платке, длинные концы которого она перекинула за плечи.
Остановившись недалеко от них, Хадижа отметила, что платок ну никак не сочетается с платьем Зухры по цвету. При всей  красоте Зухра выглядела как попугай из бразильских джунглей.  Ей стало интересно, что думает о Зухре Рания, всегда относившаяся к одежде требовательно, зная, что с чем сочетается, но какие цвета лучше вовсе не совмещать.
Дочь Саида поняла, что выигрывает рядом с соперницей. Жаль только, что понять это сможет Рания и, возможно – сама Зухра, но не Фарид. К тому же, именно он выбирал в лавке на медине платки, и если его подарок сыграл злую шутку с Зухрой, то… ему об этом лучше не знать!
В глазах Рании Хадижа успела прочитать многое. И обрадовалась. Даже дышать стало легче. Значит, не смотря ни  на что, бывшая жена отца встанет на ее сторону!
Лара Джабира опомнилась первой, она предложила гостям пройти в дом, их ждал стол, а после окончания ужина –  прощание перед отбытием большей части семьи Фарида в дальний путь.
Когда незаметно пролетел ужин, и подошло время покидать риад, Фарид вместе с сестрами и матерью погрузил багаж на две повозки, в которые впрягли отдохнувших ослов. Одну из повозок и ещё трех животных одолжили соседи, собравшиеся проводить путешественников до стоянки такси. Ведь это было целое событие: не каждый день кто-то отправляется в Египет, где у многих мекнесцев жили родственники и знакомые!
 И теперь уже дядя Абдул и лара Нурия, получившие от хозяев подробные инструкции, вместе с Ранией и Хадижей вышли во двор проводить их в путь и не забыть задвинуть за ними засов на воротах. Ослов с повозками должны были привести соседи. Для этого сид Абдул велел всем, но особенно Зухре, как младшей невестке, прислушиваться, когда, наконец, раздастся стук в дверь.
Простившись с Фаридом и Замилей, как и с остальными родственниками, Хадижа отвела Ранию в комнату Замили.  Как велела сделать лара Джабира, так и были размещены гости: в комнатах сестер поселились Рания и лара Нурия. А дяде Абдулу досталась комната для гостей - разумеется, на мужской половине дома. Теперь дом четко был разделен на мужскую и женскую части. Один дядя Абдул против четырех женщин на женской – запретной – половине, «гареме».
От лары Нурии Хадижа  узнала, что их ждет в ближайшее время: скоро намаз, и дядя Абдул велел всем собраться в гостиной, в которой им вместе предстояло молиться. А завтра сид Абдул намеревался напомнить  молодым женщинам  о приближающемся Рамадане, до которого оставалось около трех недель. Для Хадижи это был первый в жизни Священный месяц Рамадан, который она проведет в семье мужа, а не в доме отца. Правда, в отсутствие Фарида.
Для Рании тоже был необычный год, потому что и ей предстояло пережить Рамадан не в доме Саида Рашида, но уже по иной причине – потому что она уже не была его женой, но так стремясь к нему вернуться.
А что касается Зухры, то…. Хадижа даже не могла представить, является ли Зухра мусульманкой? Если ее считали ведьмой, то как она может быть правоверной? Придет ли Зухра на молитву в гостиную? За несколько дней, прожитых Зухрой в этом доме, Хадижа так и не поняла, совершала ли намаз вторая жена? Но ведь Фарид женился на ней, совершив никях?!
…Когда над городом с минаретов раздались звуки азана, Рания и Хадижа уже стояли  у своих ковриков для молитв. Нурия осталась в своей комнате – с разрешения дяди Абдула, сам он собрался совершить намаз в комнатке за стенкой. В последний момент в гостиной появилась Зухра…. Она молча положила коврик и приняла позу для молитвы. Хадижа переглянулась с Ранией, и они последовали ее примеру. 
Когда намаз был окончен, Зухра медлила уходить, но ни Рания, ни Хадижа не заговорили с ней.  Они молча направились к лестнице, чтобы отправиться к Хадиже в комнату. Рании хотелось с ней посекретничать, как она заранее предупредила девушку.
Ненавидящий взгляд Зухры жег спину Хадижи.


***До встречи в следующей – 14 части фанфика!