Немного о себе. Свиридов Анатолий

О себе.
Жили мы на Таганке, в Лавровом переулке. Мой отец работал инженером путейцем  на московском метрополитене, а мама художественным редактором в книжном издательстве. Сестра Светлана-инвалид детства. 21 июня 1941 года у нас был выпускной бал.  В первые дни войны мои сверстники пришли в военкоматы просить отправки на фронт. Я был трижды ранен. В мае 1944 года, был окончательно комиссован. Был награжден орденом Красной Звезды, Отечественной Войны, медалями "За Отвагу","За боевые заслуги" и т. д. После войны долго не мог найти своего места в жизни, но потом выучился и с удовольствием работаю художником в издательстве.

Велосипед.
На бабушкины сбережения мне приобрели велосипед. С большим трудом я затаскивал его по крутой лестнице на второй этаж. В коридоре папа прибил к полу деревянную планку, благодаря ей велосипед не падал. После каждой поездки протирал тряпочкой, смазывал, подкручивал это чудо. Благодаря подарку я изучил правила дорожного движения, развился физически, изучил Москву, приобрел первичные навыки обращения с инструментом. Поездки совершал самостоятельно или в компании друзей.

Сын врага народа.
Тарасик долгие годы был моим самым закадычным другом. В нашем дворе, каждый  пацан считал его своим лучшим другом, мы часто враждовали между собой, но Тарасик оставался для нас Тарасиком. В 1938 году был арестован и осужден его папа, он стал сыном врага народа, на улицу выходить перестал. Мы "в тайне" друг от друга посещали его, старались порадовать друга подарком, угостить вкусным. В ноябре 1938 года семью выслали в неизвестном направлении. Тарасика, я пока безрезультатно ищу долгие годы.

Довоенное детство.
Общество чувствовало наступление войны исходя из следующих событий:
1. фильм "Карл Бруннер" о немецком пионере, который активно помогал подпольщикам в борьбе с фашистами,.
 2. война Германии на стороне реакционного режима Франко в Испании,
3. позор Дюнкерка - эвакуация англо-французской армии,
 4. наш позорный пакт о ненападении с Германией,
 5. особенно после раздела Польши между Германией и Россией,
6. день и ночь спешно шли эшелоны с углем, железом, нефтью, продовольствием в Германию.
 Мы понимали, что война уже рядом, а они устроили трагическое представление о вероломном нападении. Они все знали, потом сочинили красивую легенду, а я сделал вид будто поверил!
 
Тверь.
На каникулы ездил в город Калинин к тете Варваре. Горожане продолжали называть свой город Тверью, я поправлял, но никто не обращал на меня внимания. А в Москве Тверь называли Калининым, даже бабушка называла Калининым.  В Твери боготворили Сталина, это был народный герой! В Москве открыто не выражали неодобрения, но в частных беседах выражений не выбирали. Тетя Варвара из поездки в Ленинград, вернулась потрясенная, её Сталина там открыто презирали. Пройдет время и даже тверчане будут возмущены наглостью властей посмевших похоронить деспота на Красной площади. Вот такая разная была наша страна.

Время и кошка.
У дверей подвала на солнце сидела пятнистая кошка, через три часа бабушка выпустила меня погулять, у дверей подвала в прежней позе сидела та же кошка. Кто может знать, как бежит их время?

 Рождение нравственности.
 Наши школьные учителя были снисходительны и легко прощали грубые промахи,  не предъявляли высоких требований в точных науках. В довоенные годы формировалась первая волна новой советской интеллигенции.  Нам прививали критический настрой,высокую нравственность, в наших умах старались выделить в отдельный абзац пропаганду. Следующему после нас первому послевоенному поколению мальчишек было привито учителями золотое шахматное правило "Тронул - бери" - пример бережного отношения к женщине.

Учитель музыки.
В 1935 году на дверях учителя музыки Зорензона Амрама Соломоновича ярко заблестела новая бронзовая табличка на имя Зимина Амвросия Софроновича. Я вернулся домой со словами: "Съехал с квартиры Амрам Соломонович, даже не предупредив!" Дома меня развернули назад, пояснив, что советская власть попросила Амрама Соломоновича перемениться на более по-русски удобопроизносимое.

Сашка.
В седьмом классе Сашка сидел передо мной на третьей парте. В ноябре Сашка перестал посещать школу. Я пошел проведать больного одноклассника, пожилая соседка рассказала что родителей арестовали давно, а Сашу с сестрой забрали, как членов семьи врага народа.

Сопротивление.
Церковь закрыли, а священника ее арестовали. У закрытой церкви целый день толпились люди, одни приходили, другие уходили. Улица была постоянно запружена народом. Милиционеры уже не разгоняли собравшихся. Как утверждала моя бабушка, большая часть собравшихся церковь никогда не посещала, но прихожанами себя считала. Вскоре, священника из тюрьмы выпустили, службы в храме продолжились.

 Самогонный переулок.
Наш переулок очень активно посещали окрестные пьяницы, потому что в подвале соседнего дома "тайно" торговали самогонкой. После жалоб жильцов самогонщиков арестовали, но через время выпустили. Теперь самогоном в нашем переулке торговали открыто, посетители  стояли в очередях, потому что в соседних районах прикрыли все точки продажи зелья.

Базаров и Печорин.
После домашнего сочинения о Печорине и Базарове. Учитель литературы обратил наше внимание на тот факт, что четыре ученика активно занимающиеся спортом отдали предпочтение энергичному Базарову, остальные написали сочинение о таинственном Печорине.
 
 Одноклассник.
Он был особенный, он разговаривал иначе, был чист и горд собой. После ареста родителей пришел к нам домой с просьбой пожить некоторое время. Вечером, когда семья собралась за ужином без утайки рассказал домашним о своем положении. В 1957 году я видел перед собою совершенно другого человека, власть не дала ему состояться. Всю жизнь я пытался выпрямиться, стремился стать лучше, но так и не смог дотянуться до Викентия. В нем было все необычно и все что было в нем, напрочь отсутствовало в нас 92 выпускниках нашей школы. Его фотографии нет в выпускном альбоме, но я его помню.

Лина.
В нашем дворе все думали, что красавица Лина станет великой певицей. Я не знаю какую струнку сломал в нежной душе тот красивый молодой человек, с которым я часто видел ее, но в 1948 году я видел Лину в очень неприглядном виде, на лестничной площадке. Откуда в нас хамская привычка лезть в душу грязными руками?

 Выпускной.
После торжественной части, родители устроили нам чаепитие и танцы, мы танцевали и танцевали, выучились танцевать все! Ночь была особенной, а затем мы пошли к Воробьевым горам, чтобы вместе встретить рассвет. Мы договорились, что будем ежегодно встречаться у школы вечером 21 июня. Все забыли о клятве, жизнь наша без оглядки!

 Школа. Июль 1941 год.
Во дворе сельской школы солдат рубил на дрова парты, рядом дымила походная кухня. Школа гулко разносила внутри себя топот наших сапогов. В классах, на  полу и подоконниках лежал солдатский скарб. На школьной доске два солдатика играли в крестики-нолики. На стене висит физическая карта. Все на стрельбище. Мы прибыли за пополнением.

Артиллеристы.
Четыре артиллериста попали к нам в роту, геройски воевали три месяца. Показали себя храбрыми солдатами и перед нами нос не задирали. Однажды, ночью их отправили на железнодорожную станцию получать гаубицу. Простились с ними по-людски. Странные! Они думали, что у нас потише.

 Ручеек.
Мы были посланы командиром батальона за продовольствием, утром спокойно миновали весенний ручеек, но на обратном пути ручей напоминал собой бурлящий поток. Старшина приказал лошадей пустить пастись, а самим заготовить лапник для сна и организовать костер для приготовления пищи. Ночью мы спокойно переправились через обмелевший ручей и отдохнувшими вернулись в расположение части.

Я помню.
Тракторист попросил у меня прикурить, затем весело подмигнув сказал ободряюще: "Не дрейфь салага!"  Трактор пофыркивая дальше потащил тяжелое орудие. Впереди раздался взрыв авиабомбы, в луже крови валялся перевернутый  трактор и орудие.

Граната.
Немецкая граната была значительно удобней нашей, благодаря длинной ручке ее можно было бросить дальше. Мы мирно сидели в окопе, немецкая граната ударилась о стенку и упала на дно окопа между нами. Бракованная! Вот такая глуповатая немецкая шутка.

 Мыло.
Нас отвели в тыл на переформирование. Старшина Максимыч послал меня и Городецкого за мылом в соседнюю деревню. Пришли на место. В хате на полу стояли ящики с мылом, консервами, мешки с крупой, в канистрах спирт, на длинном столе горкой лежали булки хлеба и пачки махорки. Сержант молча налил в стаканы спирта чокнулся и выпил, затем сунул в торбы хлеба, консервов и махорки и выгнал наружу. В роту пришли без мыла.

 Я помню.
Наш батальон непрестанно гоняли в атаки, к вечеру второго дня мы все же пробили брешь в районе леска. Ночью мимо нас проскользнула кавалерийская дивизия для рейда по тылам противника. На восьмой день тесня в ожесточенных боях противника мы вышли на поле сплошь усеянное полуразложившимися трупами кавалеристов и лошадей. Командир батальона сделал предположение, что немцы "дали нам возможность сделать брешь".

 Сговор.
Вечером 7 августа немцы отступили оставив свои прекрасно оборудованные позиции, по ночам мы ползали  туда в поисках съестного. Утром 11 августа батальон имитируя активные боевые действия, после усиленной артподготовки отбросил противника на четыре километра. Никто не проболтался о том, что батальон стоял три дня перед пустыми немецкими окопами. Мы хотели жить.

Главный признак начала наступления.
Нам выдали по три гранаты, ящики с патронами лежали штабелем в овраге - пошли разговоры о скором наступлении, но радисты нас быстро разуверили, пояснив, что раненых из медсанбата еще не отправили в тыл. Через месяц начали разгружать медсанбат, а следом началось наступление.

 После ранения.
После ранения я стал глуховат. Майор медицинской службы хотел перевести в тыловой госпиталь, но затем отправил в хозвзвод. В следующие полгода мои руки в совершенстве овладели всеми приемами работы с лопатой. Для начальствующего состава дивизии мы рыли блиндажи и оборудовали их. Я физически окреп и поправился, но на работу меня ставили только с напарником. В октябре 1943 года меня отправили на долечивание в госпиталь.

После войны.
После войны на улицах городов, в парках, на танцплощадках, в автобусах вспыхивали жестокие схватки. Воры в течении пяти военных лет не встречавшие сопротивления получили отпор. Фронтовики имели хорошую боевую сноровку, совершенно расшатанную нервную систему, поэтому держали верх во всех стычках. Милиция дела на эту тему закрывала без последствий. Выжили блатные, перешедшие на ночной режим существования.

На пороге.
Когда в пятый или в шестой раз я поменял место работы, дядя Георгий спросил:"Чем бы ты хотел заняться?". "Рисовать"-ответил не задумываясь. "Значит иди учиться в Суриковку!" сказал широко улыбаясь. Так мой дядя помог мне найти занятие по душе и избавил меня от душевных терзаний.

 Путник.
Для редкого человека, мы путники. Этот человек считает для себя обязательным выслушать нас, помочь советом и указать дорогу. Идут заблудшие путники по миру постепенно выходя на верную дорогу.

Читатели.
Эта категория читателей не привыкла вдумчиво читать книгу, она не понимает литературы, зачастую думает словами критика, а, значит, навсегда потеряна для писателя.

Современники.
Мы - современники, вместе вдыхаем аромат эпохи, но имеем разные вкусы, поэтому наши ощущения различны, но где то рядом с нами ходит необыкновенный человек, который остро чувствует время и ясно видит существенные интересы людей.

Наша речь.
Разговорная речь положительных героев советских художественных фильмов безупречна, а отрицательных героев по уровню гораздо выше повседневной. У выпускника средней школы Олега Кошевого из фильма "Молодая гвардия", разговорная речь на уровне профессора Горьковки 1960 х годов. В 1941 году окончил московскую среднюю школу, но в нашем окружении никто так грамотно не разговаривал.

Исповедь.
В лето 1963 года, по настоянию мамы, впервые переступил порог храма. Ревностным христианином не стал, но временами посещаю церковь. Храм дает мне облегчение. Священник поделился крайне занятной догадкой, что русский народ толпится у храма в трудные времена.

Однажды летним вечером 1947 года.
В нашем подъезде из 18 квартир проживают коммунально 108 семей. Каждого жителя моего подъезда 1920-1927 годов я знаю лично, с ними у меня были общие интересы, игры, детство и юнность. Однажды вечером сидя на лавочке среди старушек и старичков мы припомнили поименно всех ушедших воевать. Трое еще служат, двое - инвалиды неходячие (Витек с 7 и Ромка с 11 квартиры), четверо вернулись здоровыми (я,Сашок с 4, Вадим с 3, Остап с 16), остальных (24) прибрал  Сталин.
Про Сталина не я сказал, а бабушки и дедушки не вернувшихся.


ЗАПИСАНО СО СЛОВ. БОРИС БАУМ. МОСКВА. 1965ГОД.